Исполнитель

...

...

Сегодня Гнедко превзошёл себя — он буквально скользил над землёй, ступая так мягко и осторожно, будто на спине у него стояло полное ведро кипятка. На скорости хода, впрочем, это удивительным образом не сказывалось.

На сердце у рыцаря было так тяжело, как не было уже давно.

"Родная, отзовись"

"Да, мой рыцарь"

"Я оставил вдове сто злотых. Не мало?"

Шелестящий бесплотный вздох.

"Надо было посоветоваться со мной. Ты вверг её в тяжкое искушение — она теперь богатая женщина. Она может не устоять, попытаться устроить свою судьбу, и девочке может прийтись очень туго — ещё неизвестно, какой попадётся отчим"

Первей замычал сквозь зубы.

"Ты права. Я дурак, и дураком помру. Что делать? Не возвращаться же назад и отбирать эти проклятые деньги?"

"Разумеется, нет. Ладно, мой добрый пан. Мои возможности не безграничны, но я постараюсь не упускать эту девочку из виду. Если ей будет что-то угрожать, я дам тебе знать"

"Спасибо тебе, Родная"

Долгое, долгое молчание.

"Если только к тому времени ты будешь жив"

Мокрый снег хлестал, как бич палача, размеренно и профессионально-безразлично. И не было спасения от этого бича, упорно пробиравшегося к телу жертвы сквозь все одеяния. Первей нахохлился, надвинув капюшон ниже носа, как можно плотнее запахнув плащ, и предоставив следить за дорогой Гнедку, а за возможными опасностями — Голосу Свыше. Ей холод нипочём, вот и пусть постарается... Отличный плащ, кстати, из пропитанной смесью воска и масла мягкой кожи. Если бы не этот плащ, он уже промок бы до костей. Спасибо всё тому же Голосу, надоумила купить полезную вещь. Нет, в Московию без тёплых вещей соваться бессмысленно... Кстати, надо бы купить шубу, вот что...

"Очнись, мой рыцарь. Впереди русская застава. Будешь объезжать?"

Рыцарь задумался. Московиты умеют ставить заставы, тут не вдруг объедешь... Справа овраг, вон какой, ни конца, ни края, а дальше лес. А слева и вовсе речка. Не хватает в такую непогодь застудиться в ледяной воде, да и коня застудить можно.

"Я попробую новый фокус"

"Может быть, всё же "раззяву"?"

Первей усмехнулся. Вопрос в точку. Как-никак "раззяву" он худо-бедно освоил, а "невидимку" ещё ни разу не пробовал. Но не зря же он тренировался всё последнее время.

"Когда-то надо начинать"

Рыцарь привычно сосредоточился, вызывая в теле дрожь... Впереди уже показалась русская застава.

Подъехав вплотную к перегораживающей дорогу жерди, покоящейся на рогатках, он всматривался в сторожевую избу, из-под стрехи которой валил дым — должно быть, стражники варили похлёбку или кашу... Рыцарь сглотнул слюну.

Первея вдруг обуяло озорство. Спешившись, он отвязал верёвку, крепящую рогатку, и жердь послушно поднялась торчмя, увлекаемая противовесом. Проведя коня, рыцарь отвёл его за угол и привязал к имевшейся под навесом коновязи, где понуро стояли две лошадки, перебирая жёлтыми зубами жёсткое сено в поисках наиболее смачных стебельков. Первей насыпал в торбу коню овса из седельной сумы — негоже его Гнедку ковыряться в соломе.

Из приоткрытой двери выглянул страж — видимо, московиты всё-таки следили за дорогой из-за двери, не желая торчать под хлёсткими ударами мокрого снега.

— Эй, Векша! Ты рогатку крепил, едрить тя в дышло?

Послышался шум, и на улицу выскочил молодой парень, невысокий и вёрткий, точно оправдывающий своё прозвище. Дождавшись, покуда парень вновь привяжет рогатку, Первей шагнул вслед за ним в избу. Полдюжины стражников сидели вокруг очага, где на огне кипело какое-то варево. Рыцаря никто в упор не видел, точнее, видел, но не замечал. Работает, значит, заклятье.

Первей сел у очага, влившись в круг стражников, и опять никто не возразил. От котелка шёл умопомрачительный запах, Первей сглотнул — пшённая каша со шкварками...

Он привычно сосредоточился, вызывая прилив дрожи... Всё.

Все стражники мирно спали, привалившись кто к стене, кто друг к другу. Рыцарь помедлил, затем снял котелок с огня, достал из-за пояса походную ложку. Вот интересно, зачем это московиты держат свои ложки за голенищем сапога...

"Резвишься, рыцарь?"

Первей, жмурясь, глотал горячую кашу.

"Объясняю для недалёких Голосов Свыше. Мне необходимо тренироваться, иначе от всех твоих наставлений толку чуть. И потом, дай спокойно поесть, я голодный!"

Бесплотный смешок.

"Ладно, развлекайся. Только учти, маны у тебя всё ещё не так много, и восстанавливать её сейчас не так просто — во всяком случае, солнца нет"

Насытившись, Первей поставил котелок обратно на огонь, аккуратно разровняв кашу ложкой. После еды потянуло в сон. Рыцарь вздохнул, помедлил ещё пару секунд и поднялся.

Выйдя наружу, он завернул на коновязь, где Гнедко уже расправился со своей порцией овса, не спеша проверил сбрую. Затем, движимый внезапным озорством, быстро вернулся и снова отвязал рогатку. Вскочил в седло, привычно сосредоточившись — волна дрожи, затем холодок... Всё, просыпайтесь!

Вовремя. Из избушки последовали невнятные звуки, сменившиеся зычным басом.

— Варнаки, едрить тя в дышло, раззявы полоротые! Каша-то подгорела!

Первей, усмехаясь, взял с места некрупной рысью. Заклятье мысленной невидимости он снимать не стал, само вскоре развеется. И потом, надо же ему уехать с глаз долой.

"Малец-переросток"

"Кто, я?"

"Ты, ты"

"Твоя правда. Я ещё молод и хорош собой"

Бесплотный смешок.

"Нет, ты совершенно невозможен"

Первый снег, лёгший ночью, был абсолютно нетронут, и Первею вдруг на миг показалось, что кроме него да вот его коня, в мире не осталось ни одного живого человека, ни зверя, ни птицы. Только конь, человек и бесплотный Голос, на всей земле.

"Родная, отзовись"

"Что, мой рыцарь?"

"Ты так толком и не объяснила, зачем мне надо переться в Москву. Раньше ты подробно объясняла любое задание"

"Да нет пока тебе задания. Сейчас у тебя первейшая задача — уйти от когтей инквизиторов"

"Первейшая задача Первея — хорошо сказано"

"Не болтай, давай серьёзно. Как въедешь в Москву, езжай на постоялый двор некоего Вараввы, дорогу я укажу. Там остановишься на ночлег. Что делать дальше, будет видно"

"Всенепременно у Вараввы, стало быть?"

"Именно"

Впереди уже показались тёмные от непогоды стены Китай-города, отороченные по верху белым. Гнедко, всхрапнув, ускорил ход, почуяв конец пути и скорый отдых в тёплом стойле.

Солнце, отоспавшись наконец за окоёмом за долгую ноябрьскую ночь, высунулось из-за края земного, и над морем московских крыш, покрытых небесным кровельщиком за ночь роскошной белоснежной шубой, засияли золотые лучи, и великий город, разом утратив предрассветную угрюмость, засверкал перед Первеем, как некая сказочная картина, написанная великим живописцем. Рыцарь чмокнул и легонько толкнул Гнедка пятками, и умный конь тут же перешёл на рысь.

...

— Вот что, любезный. За такие деньги я могу купить всю твою халупу вместе с тобой впридачу.

-Дак ить я не настаиваю, господине. Коли дорого, поищите местечко получше.

Первей оглянулся кругом. Постоялый двор Вараввы не внушал рыцарю никакого доверия, а рожа хозяина разве что не имела клейма.

"Родная, куда ты меня затащила? Это же разбойничий вертеп"

"Так надо"

— Ладно. Получай свои деньги.

Первей бросил горсть серебряных монет, и Варавва неожиданно ловко сгрёб их буквально на лету.

— Добрый господин — осклабился Варавва — Ваша комната готова, пойдёмте...

Хозяин провёл рыцаря через длинный узкий коридор, причудливо извивавшийся между многочисленными нагороженными чуланами, очевидно являвшимися кладовыми какого-то явно краденого барахла и по совместительству гостиничными номерами.

— Вот ваша комната, господине — Варавва широким жестом обвёл довольно просторный чулан, снабжённый парой составленных вместе грубо отёсанных лавок и совершенно уже топорной работы столом. На лавках лежала собачья доха, по-видимому, исполнявшая роль постельных принадлежностей, всех разом — Окно снабжено запором изнутри, снаружи открыть невозможно, глядите — он показал длинный хитрый штырь-шпингалет, который и впрямь было нельзя открыть снаружи, даже разбив мутные зелёные стёкла переплёта — Рама железная, кованая, заметьте, петли смазаны, не скрипят. Из этого окна ходу хоть в проулок, хоть на крышу. Вот тут — хозяин указал под лавки, где смутно виднелся люк — ежели что, ещё выход имеется, через подполье и за заплот, а там через огород айда...

Первей промолчал. Он уже понял, что здешние номера ценятся не за комфорт, а за количество укромных отходных путей.

— Только это уже на совсем крайний случай. А вообще-то сюда сроду ещё ни одна собака сыскная не забиралась, так что спите спокойно. И за коня не беспокойтесь, у меня тут с этим строго... Ежели поесть али выпить чего, так всё имеется прямо тут, только денежку плати, доставим враз. Или девку, к примеру...

— Некогда мне, хозяин — Первей подвигал массивный внутренний засов — У меня ещё дела в городе, так что вернусь к ночи.

— Ясно, дела — хозяин осклабился — кто ж без дела в Москву припрётся. Желаю удачи в ваших делах, господине.

...

Рыцарь шагал по немощёным, унавоженным московским улицам, поглядывая по сторонам. Москва не производила впечатления столицы великого княжества, год от года набиравшего силу — скорее разросшаяся до неприличных размеров деревня, с грунтовыми улочками, нескончаемыми заборами, из-за которых торчали голые ветви деревьев, да глубокими сточными канавами, где среди смёрзшихся отбросов кое-где виднелись неподвижные фигуры пьяных. А впрочем, говорят, Париж ещё хуже...

"Родная, далеко ещё?"

"Уже пришёл"

"Где? А... Ага, вижу"

Первей искал оружейную лавку. После утраты своего меча он пользовался трофейным, оставшимся в наследство от стражников. Наверное, так чувствует себя знатная дама, лишившаяся своего роскошного платья и вынужденная напялить какие-то обноски — короткий подол, режет под мышками и вообще очень неудобно и стыдно.

Внутри лавки господствовал — иначе не скажешь — колоссальный мужик, одной бородой которого вполне можно было набить перину. Над бородой возвышалась копна курчавых нечёсаных волос, и только в узкой щели между бородой и шевелюрой, как из бойницы, посверкивали серые, навыкате глаза. Наверное, он привык выкатывать глаза, чтобы хоть что-то видеть из своих зарослей, подумал Первей.

— Меч?.. — спросил хозяин лавки утробным басом, едва взглянув на болтающийся у пояса рыцаря клинок.

— Почтенный, мне нужен хороший меч — просто ответил Первей.

Хозяин что-то проурчал под нос, выгребая из-под прилавка несколько клинков в ножнах. Рыцарь присмотрелся. Прямые европейские мечи, старинной немецкой, французской и русской работы, длинный двуручник с гербом тевтонского ордена, тонкая, гибкая шпага явно фрязинского изготовления, арабская булатная сабля...

— Вот очень неплохой меч — купец вытянул могучей дланью длинный двуручник из ножен, играючи крутанул веером.

Рыцарь взял меч, примерился. Двуручник гнул к земле своим весом, достигая в длину роста взрослого мужчины, притом высокого.

— Когда я буду таким же здоровенным, как ты, почтенный, я непременно заведу себе такую алебардину.

Хозяин утробно заухал, и рыцарь не вдруг понял, что это смех. Понравилась шутка.

— Тогда вот, полегче — он взмахнул шпагой, и воздух взвизгнул, рассечённый тонким и гибким, как тростинка, сверкающим лезвием.

Первей взял шпагу, со свистом рассёк ей воздух крест-накрест. Оружие было послушным, лёгким... Нет.

— Не знаю, что и сказать, хозяин. Для стилета слишком длинно, разве нет?

Хозяин снова заухал.

— Тогда возьми вот. Сабля что огонь, режет шёлковый платок на лету. Ей можно опоясаться, и ни хрена ей не будет — настоящий дамасский булат.

Первей вздохнул.

— Хозяин, ты не понял. Мне нужен очень хороший меч. Кладенец, если угодно.

Глаза втянулись внутрь необъятной кудлатой башки, борода заходила ходуном, явно отражая некие мыслительные процессы, происходящие в глубине зарослей.

— Я плохо расслышал, вроде...

— Ты правильно всё услышал, почтенный.

Купец потянулся ручищей скрести башку, очевидно, таким путём намереваясь улучшить качество мыслительного процесса.

— Ладно, обожди здесь.

Хозяин втянулся куда-то в недра своей лавки, оставив Первея разглядывать густо стоявшие вдоль стен топоры, копья, сулицы, алебарды, самострелы-арбалеты и даже небольшое орудие огневого боя, железную трубу на вертлюге, для прочности сплошь окованную стальными кольцами — бомбарду, приводимую в действие огненным зельем, дьявольским изобретением монаха Шварца.

— Вот — вновь возник из недр своего заведения купец, подобно улитке, высунувшейся из раковины.

Первей осторожно взял в руки меч, медленно вытянул из ножен. И случилось чудо — меч будто врос в руку, стал её продолжением. Рыцарь крутанул его вправо-влево... нет слов.

— Сколько?

— Ежели золотишком, то пятьсот ляшских золотых.

Теперь глаза выпучились у Первея.

— Почтенный, я не спрашиваю тебя, сколько тебе нужно для полного счастья. Сколько стоит этот меч?

— Тогда шестьсот.

"Родная, ты слышишь?"

"А что ты хотел? Это же купец, он давно забыл такое слово: "совесть". Он увидел, как ты смотришь на этот меч, так почему не содрать с клиента? Между прочим, сам он заплатил бывшему владельцу только тридцать рублей серебром"

"Понятно. Ну что, предложить ему равноценный обмен? Пуговица у меня есть"

"Подожди, можно сделать лучше. Ты так долго учил один фокус — "неразменная монета" В чём дело?"

Точно. Первей привычно сосредоточился, вызывая дрожь... Всё.

— Держи свои деньги — рыцарь брякнул на прилавок золотую монету — Сдачу не забудь!

Купец, утробно урча, взял монету, сунул в толщу бороды — укусил. Кинул в ящик под прилавком, и оттуда же начал доставать сдачу. Сдачи оказалось много, гора серебряных, медных и золотых монет разнообразной чеканки росла и росла. Сверху лёг тот самый золотой.

— Жадный ты, хозяин — посетовал Первей, сгребая монеты в два здоровенных кожаных кошеля.

— Купчине иначе не прожить — отозвался умиротворённо купец. Доволен выгодной сделкой.

Первей почувствовал некую неловкость, что ли...

— Держи — рыцарь кинул на прилавок свой старый меч — Дарю тебе сей длинный ножик.

— Щедрый ты — купчина хмыкнул, рассматривая подарок — Нищим будешь.

Выйдя из лавки, рыцарь не удержался и снова вынул... ну, скажем так, покупку. Меч отливал маслянистым мягким светом, длинная рукоять, обмотанная сыромятным кожаным ремешком, предварительно вымоченным в воде (чтобы после высыхания кожаная оплётка сидела мёртво), была так удобна, будто росла из ладони. Ах, хорош меч!

"Родная, он и в самом деле способен рубить сталь, как дерево?"

"Вообще-то меч-кладенец специально приспособлен для того, чтобы ломать в бою мечи противника. Но, разумеется, такое дело требует умения и изрядной силы"

"Что ж, придётся потренироваться"

"На ком?"