Иван Мореход

— Значит так, "купцы азовские". Кое-что интересное я выяснил. Поэтому схожу в город, пока не закрыли ворота. Петро, ваша задача. Вы все остаетесь на борту, что бы ни происходило. Если меня долго не будет, никуда не ходите, и не пытайтесь меня искать. Если я до завтрашнего вечера не вернусь, уходите, и действуйте дальше, как условились. Но думаю, что вернусь еще до восхода солнца. Стража на воротах никого не пускает внутрь ночью, но за определенную мзду выпустит. А не выпустят — дождусь утра. Тревожить здесь раньше времени никого нельзя. Все понятно?

— Ваня, ты что, сдурел? Одному по ночам здесь шастать?

— Именно это мне и нужно. Если мы пойдем втроем, увешанные железом, то еще неизвестно, захотят ли с нами связываться. А вот одинокий припозднившийся и хорошо одетый купец, да еще и без сабли, — лакомая добыча для любого ночного татя. На "живца" когда-нибудь рыбу ловили? Вот и здесь то же самое.

— Ну, Иван... А если мы хотя бы сзади будем идти? Где-то так шагах в пятидесяти?

— Не нужно, казаки. Вы мне только помешаете, и "добычу" спугнете. Не бойтесь, ничего со мной не случится. А ваша задача — сидеть здесь и товар сторожить, пока купец Хасан на берегу делами занят...

Солнце уже скрылось, и на город опустилась ночь. Иван шел по узким улочкам, старательно создавая образ припозднившегося прохожего, который торопится поскорее добраться до дома. Стража за все время так и не встретилась. Очевидно, служивые ночью сюда предпочитали не соваться. И его ожидание было вознаграждено. Очень скоро он почувствовал на себе оценивающие взгляды, и четыре тени, отделившиеся от стен, преградили путь вперед и назад.

— Куда так торопится досточтимый бей-эфенди?

— Добрый вечер, правоверные! Туда, где его ждут прекрасные гурии и все прелести жизни. А вы что тут делаете?

— О-о-о, да ты еще и философ, как я посмотрю! А ты знаешь, что Аллах велел делиться?

— Конечно, знаю!

Дальше тянуть было бессмысленно, и Иван начал действовать. Противников только четверо, улица пустынна. Он сразу безошибочно определил главаря, поэтому оставил его напоследок. Грабители ничего предпринять не успели, лишенные возможности к сопротивлению, и застыли, попав под влияние "чар" характерника. Три удара кинжалом в нужное место, и три трупа молча валятся на землю. Покончив с бандой, Иван подошел к главарю, продолжавшему стоять, как истукан, и отобрав у него нож, отвел в сторонку — в тень возле стены, где его скрывала темнота. Именно для этого он и настоял на том, чтобы идти в город в одиночку. Видеть дальнейшее не следовало никому. Даже своим казакам, с которыми ходил в разведку.

Иван не стал задавать никаких вопросов, а просто глянул в глаза бандита, полные ужаса, и не способного при этом издать ни звука. Очень скоро он узнал все, а бандит отправился вслед за своими подельниками, полностью исчерпав свою полезность. Тщательно вытерев кинжал о халат убитого и спрятав его в ножны, огляделся. Никто не заметил, что случилось на ночной улице, поэтому надо срочно уходить. Утром здесь найдут тела четырех грабителей, явно нарвавшихся не на того, кого хотели, и получивших по заслугам. Другого никто и не подумает. Но до утра еще далеко, и нельзя терять время. Быстрым шагом припозднившийся "купец" удалялся от места происшествия, внимательно прислушиваясь к окружающему миру. Все было тихо. Очевидно, местные банды поделили улицы между собой, и на чужую территорию никто не совался.

Но вот и нужный дом. Высокий сплошной забор выше человеческого роста, и с той стороны кто-то ходит, причем двое. Именно здесь живет досточтимый Ибрагим. Уважаемый человек и преуспевающий купец, с которым считают за честь быть знакомы многие состоятельные люди Кафы, и не только Кафы. Да вот только они не знают всего. Того, что этот всеми уважаемый человек стоит во главе целой шайки бандитов, которые работают на него. Бедняга Ахмет, введенный в заблуждение безобидным видом ночного прохожего, поведал много интересного против своего желания. Да пребудет с ним милость Аллаха... Но теперь надо поговорить по душам с его хозяином. Ведь он явно намного больше знает!

Иван прислушался и поняв, что сторожа по ту сторону забора удалились от этого места, быстро извлек из-под халата веревку с небольшой "кошкой" на конце, и забросил ее вверх. Попробовав дернуть убедился, что "кошка" держит прочно. Отведя глаза всем, кто мог находиться поблизости, быстро перебрался через забор и оказался во дворе, в центре которого стоял богатый дом. Ахмет не раз бывал здесь, поэтому Иван знал куда идти, и осторожно двинулся вперед, стараясь все же не выходить из тени деревьев. Оставлять позади себя лишние трупы, если того не потребуют обстоятельства, он не хотел. Как раз показались два сторожа, идущие по дорожке и прислушивающиеся к ночной тишине. Но все спокойно, кто посмеет сюда забраться? Разве что какой-нибудь сумасшедший, но это будет последнее, что он сделает в своей грешной жизни.

Смотав веревку и проскользнув через двор, Иван оказался перед дверью пристройки, которая ведет в хозяйственные помещения дома. Тут же находится и комната охраны, поэтому дверь никогда не запирается. Подойдя вплотную, прислушался. Так и есть. Часть охранников не спит, а во что-то играют. Хорошо, что петли двери смазаны и она не заскрипит. Во всяком случае, вчера не скрипела, когда Ахмет приходил сюда.

Осторожно отворив дверь, скользнул внутрь. Темный коридор, освещаемый лишь лунным светом через окна, и рядом открытая дверь, откуда доносится храп. Но двое сидят за столом, на котором горит свеча, и молча играют в кости. Никто в его сторону даже не взглянул, а благодаря мягкой подошве сапог Иван передвигался совершенно бесшумно. Очевидно, бодрствовала только эта смена охраны, весь остальной дом спал. Пройдя через хозяйственные помещения, оказался в большом зале, откуда вела лестница наверх в господские покои. Но вот что ждет дальше — неизвестно. Знания Ахмета на этом заканчивались, дальше его ни разу не пускали. Придется полагаться на свое чутье и рассказы бывалых казаков, что представляют из себя дома богатых турок и татар. На женской половине дома делать нечего, надо нанести визит самому хозяину. Плохо, если он будет не один, придется убирать свидетеля. Но тут уже ничего не поделаешь, "кисмет"...

Однако, Иван недооценил предосторожность хозяина дома. Когда он осторожно поднялся по лестнице на второй этаж, то почувствовал, что неподалеку кто-то есть. Двинувшись в направлении предполагаемой засады в конец коридора, очень скоро обнаружил двух здоровенных лбов, увешанных оружием, охраняющих какую-то дверь. Судя по всему, это была опочивальня хозяина, поскольку делать хранилище ценностей в таком месте никто не будет. Вот оно как! Значит уважаемый Ибрагим-бей даже своим слугам не доверяет. Интересно... Поняв, что обойтись без кровопролития уже не получится, Иван вздохнул и двинулся вперед. Не повезло вам, правоверные, сегодня...

Охрана так ничего и не поняла до самого последнего мига своей жизни. Но если первого Иван просто убил ударом кинжала в шею — как раз в щель между доспехами, и осторожно помог тяжелому телу лечь на пол, чтобы не создавать шума, то вот второму сначала заглянул в душу и выведал все секреты. Секретов не сказать, чтобы было очень много, но теперь он знал, что за дверью, которую охраняли эти несчастные, действительно находится опочивальня досточтимого Ибрагима. И он сейчас там один, поскольку немного прихворал. А так обычно его ложе согревает одна из многочисленных наложниц. А иногда она бывает и не одна. Любит женскую ласку досточтимый Ибрагим, что поделаешь... Но есть и неприятная новость — дверь всегда запирается изнутри на засов. Не доверяет Ибрагим никому. В общем-то, правильно делает. Но вот как теперь внутрь попасть, не поднимая шума?

Постояв перед дверью и убедившись, что выломать ее, не взбудоражив весь дом, невозможно, решил попробовать зайти с другой стороны. Проходя через двор, он обратил внимание, что окна второго этажа открыты, а под окнами идет небольшой карниз. Во всяком случае, можно попробовать. Если не получится — придется уходить. Он и так уже узнал достаточно. Но пока не испробованы все возможности, отступать нельзя. И выбрался через открытое окно в коридоре на карниз.

Он двигался по карнизу совершенно открыто, поскольку спрятаться здесь было решительно негде. Но охрана, ходившая по двору, его так и не заметила. Хотя временами задирали головы вверх, глядя прямо на Ивана, но тревоги не поднимали. Наука Матвея Колюжного принесла свои плоды. Преодолев с десяток шагов, замер. Вот и нужное окно. Постояв еще немного и убедившись, что в комнате спят, а во дворе все спокойно, скользнул внутрь.

Едва проникнув в опочивальню, Иван поразился царившей здесь роскоши. Куда там атаманскому дому в Черкасске! Но подойдя к огромной кровати, закрытой балдахином, насторожился. Что-то было не так. И лишь откинув полог понял, в чем дело. Ибрагим умирал. Жизнь еще теплилась в теле, но дыхание стало хриплым и прерывистым. Причем по его цветущему виду было ясно, что это не результат какой-то болезни. Скорее всего — яд. Иван сделал попытку привести купца в чувство, но ничего не получилось. Он так и не пришел в себя, а вскоре его тело изогнулось в конвульсиях и дыхание стихло. Иван про себя выругался от досады. Надо же, такой план разработал, все вроде бы учел, выполнил задуманное, и вот на тебе! Куда же он случайно влез? Если травят ядом т а к о г о человека, то за этим стоят серьезные люди, и просто так это делать не будут. Остается лишь гадать, кому перешел дорогу Ибрагим. У него самого уже не спросишь, а искать ответ в другом месте нет ни времени, ни желания. Окинув взглядом опочивальню, Иван решил создать видимость ночного ограбления. Ведь все ценности, что есть в этой комнате, все равно утром растащит челядь, когда узнает о смерти хозяина. Так чего добру пропадать? Быстро обойдя комнату и проверив все шкатулки и ящики в мебели, ссыпал в карманы то, что нашел. Не сказать, чтобы очень много, но карманы заметно потяжелели. Денег вообще не оказалось, в наличии были в основном разные женские безделушки из золота с драгоценными камнями, причем явно массовой выделки, а не какие-то шедевры. Очевидно, купец держал их здесь для подарков своим женам и наложницам. Была также горсть дорогих перстней в шкатулке, стоящей особняком. Но похоже, самый ценный трофей Иван снял с руки Ибрагима, подивившись необычной манере исполнения неизвестного мастера. Крупный камень буквально мерцал в лунном свете, независимо от положения перстня. Купцу-работорговцу он все равно больше не понадобится, а к шайтану в ад и так примут. Никаких бумаг покойный здесь не держал, до хранилища ценностей в подвале сейчас не добраться, поэтому оставаться в доме и дальше было бессмысленно. Еще раз осмотрев все вокруг, Иван покинул опочивальню через дверь, отворив тяжелый засов. Втянув внутрь трупы охранников, спустился на первый этаж и покинул дом тем же путем, что и пришел. А затем снова перемахнул через забор и скрылся в ночной темноте пустынной улицы. Никто из бодрствующих сторожей его так и не заметил.

Обратная дорога в порт все же не прошла без приключений — снова повстречались любители чужого добра. Но ничего нового узнать не удалось — эти тоже работали на Ибрагима. А несколько дополнительных мелких подробностей из жизни преступного мира Кафы особого интереса не представляли. Плюс городские сплетни, куда же без них? Сложностей у городских ворот тоже не возникло. Стражники хоть и поворчали для порядка, но от бакшиша не отказались, и выпустили из города молодого хорошо одетого дурака, который ищет приключения на свою голову среди ночи. Наконец, далеко за полночь, Иван все же добрался до своей фелуки, где его "греки" исправно несли службу. Трое отдыхали, но трое сидели на палубе, приготовив оружие, и внимательно вглядывались в ночь. Срочно поднятому Петру доложил обстановку, особо не вдаваясь в подробности о самом процессе получения сведений, а заодно выложил из карманов всю добычу. Петр внимательно выслушал и уточнил ряд моментов, поскольку охрана Ибрагима все же кое-что знала. По крайней мере, уже не придется действовать наобум. А после этого занялся трофеями.

— Молодец, Ваня! Правильно сделал, что забрал все цацки. Раз охрана во дворе никого не заметила, и ворота всю ночь оставались закрыты, то подумают, что это кто-то из своих. А значит завтра сильного шума в городе не будет, и мы спокойно своим делом займемся. Но показывать это здесь никому нельзя. Бабские побрякушки еще куда ни шло, такое пудами делают. Обычная золотая мишура — бабья радость. Но вот перстни — явно штучная работа. Причем работа не здешняя, а фряжских мастеров, это я тебе точно говорю. Как бы их не опознали. Особенно вот этот, который ты с Ибрагима снял. Похоже, что делали этот перстень на заказ, уж очень форма необычная, ни разу таких не видел. При дневном свете надо будет камень как следует глянуть, но уже и так ясно, что изумруд хорошей огранки.

— Так может Ибрагима из-за него и убили?

— Может быть. Да только думаю, что не из-за самого перстня, а из-за того, как он к нему попал. Неправедную жизнь купчина вел. Ох, неправедную!

— Знаешь, Петро... Оставлю-ка я этот перстень себе? Пусть он в мою долю добычи войдет. Вы как, не против, казаки?

— Ваня, да ты что, белены объелся?! Зачем он тебе? Ведь вещь очень приметная!

— Именно поэтому и хочу его взять.

— Но зачем?!

— Есть у меня одна интересная задумка. Ибрагима ведь не просто так на тот свет спровадили, кому-то из серьезных людей он дорогу перешел. И если это как-то связано с этим перстнем, то показав его в нужном месте и в нужное время, можно попытаться выманить этих людей из тени.

— Ну и что? Зачем тебе это надо?

— Пока и сам не знаю... Но если мы т а к начали работать, то согласны, что сможем добиться чего-то большего, чем просто местных купчишек тряхнуть? А если попытаться стравить турок с татарами, а татар с ляхами, что же в этом плохого?

— Ну, Ваня, ты даешь!!! Ты там случайно уже не войсковой атаман? Или хотя бы войсковой писарь?

На палубе раздался сдержанный смех, казаков явно развеселила озвученная перспектива. Но Иван оставался совершенно серьезным. Надев перстень себе на руку, и полюбовавшись блеском камня в лунных лучах, безапелляционно заявил.

— Зря смеетесь. То, что воевода Иван Большой на Дону творит, вас ничему не научило? Царь московский всеми силами старается нас своими холопами сделать. Вот и получается, что с одной стороны турки с татарами и ногаями, а с другой стрельцы московские. Долго мы с такими "добрыми" соседями протянем? Особенно если учесть, что именно Москва нас огневым припасом снабжает? И не только огневым припасом? Да только с одной стороны вроде как снабжает, а с другой пытается ярмо набросить. Забыли, как казаки Азов взяли, и четыре года его удерживали, все надеялись на помощь московского царя? Да так и не дождались. Зато дождались Ивана Большого, который втихаря пытается казаков извести.

— Так что же ты хочешь, Ваня?

— Хочу, чтобы своя казацкая держава у нас была. И чтобы ни царь московский, ни хан крымский, ни султан турецкий над нами власти не имели.