— Просвещён наглядными пособиями! — совсем уж весело откликнулся я. — Ты лучше брата моего спроси, он старше, опытней и гораздо больше знает. Вот только не говори, что ты за свои семьсот лет остался девственником!

Ни на что бы не променял возможность увидеть такое выражение на лице этого псевдоэльфа! А жизнь-то определённо налаживается!

Ритар, страж отличавшийся от остальных более светлыми глазами и смуглой кожей прыжками мчался через лес к командиру.

— Торъех!.. — выдохнул он, останавливаясь. — Ил торхэ!

— Асэ лиэльт? — деловито поинтересовался десятник.

— Тэх, — отрицательно мотнул головой Ритар, бросив мимолётный взгляд в нашу сторону.

— Кажется, выпал шанс искупать клинки в крови, — хищно усмехнулся брат.

— Даже не думайте! — обернулся к нам Арис. — Держитесь за нашими спинами, если жить ещё хотите.

Мы переглянулись. И решили пока не спорить, тем более, что рейнджер уже раздавал своим короткие, отрывистые приказы. А потом мы бежали как сумасшедшие, и я, чтобы не убивать перегрузками лёгкие, пытался левитировать. Получалось плохо, не хватало сил. Оборону заняли, перебравшись через овраг. На нашей стороне завал сухих веток и кустов создавал неплохую баррикаду. По обрывистым краям подняться не слишком легко.

В отличие от застывших в напряжённом ожидании изначальных, мы с братом веселились, тихо перешёптываясь.

— Так что за фигня решила стать нашим ужином? — поинтересовался я.

— "Торх" — это инфернальный пёс, — пояснил брат. — А "торъех" — что-то вроде Цербера. Гости из Инферно!

— Погоди, это те симпатичные собачки, которые бегают по "десятке" стаями?

— Они самые! А вот Цербер — это уже "двенадцатый"...

— Ну, посмотрим сегодня каких уродов папа убивает!

— Не лезьте только под стрелы! — в очередной раз тихо рыкнул десятник.

— А ты в нас не целься, — предложил я.

Они шли не скрываясь, я услышал топот, сопение и повизгивания этих собачек задолго до их появления. Инфернальных пёсиков (милейшие создания!) было около тридцати штук. Вместо шерсти на поджарых телах собак породы "дохлый доберман" наросты костяных шипов, морды чудовищ из кошмаров, пасть с парой сотен идеально приспособленных рвать врага на куски зубов, когти не хуже чем тигриные. Что ещё забыл? А фосфорицирующие злобные глазки! Вес таких щеночков не превышал сорока килограмм. Вообще-то, они не хищники, а падальщики. Но стаей вполне способны по-быстрому превратить любую добычу в свеженькую падаль. Н-да, их многовато. Обычно больше чем по пятеро эти милашки не собираются. Папа как-то рассказывал о феноменальной по количеству особей стае в двенадцать особей, от которой он едва удрал.

— Пёсики! — радостно оскалился брат, в предвкушении рассматривая будущий фарш. — Милые пёсики!

— Бедненькие щеночки, — вздохнул я с жалостью рассматривая собачек.

Ближайшие изначальные посмотрели на нас как на умственно неполноценных. А мы уже шёпотом делили кто кого убьёт и сколько собачек оставим рейнджерам. На самом деле нам было страшно. И мы готовились сдохнуть. Но принимать это всерьёз? Нет уж.

Момент, когда на край оврага ступил Цербер, я пропустил. Предводитель стаи был крупнее мелких падальщиков раз в десять. Уродливая сплюснутая рожа с такой пастью, что даже мне стало слегка не по себе. Более длинные передние лапы обладали подвижностью полноценных рук, шестью пальцами и весьма внушительными когтями. А судя по строению коротких задних лап, тварь ещё и отлично прыгала. Про такие примочки как костяные шипы по всему загривку и так называемую "каменную кожу" я уж молчу.

Чешуя чёрного доспеха обтянула тело без моего на то осознанного желания. Я его узнал. Прежде чем кто-то успел меня остановить, я пулей метнулся вверх и вспрыгнув на завал, заорал:

— Признайся, демонский недоделок, ты меня преследуешь?!

Тварь уселась на свой массивный зад, склонила голову и усмехнулась так, что у кого другого кроме меня, поджилки бы затряслись.

— Недоеденный ужин! — поприветствовал меня демон рычащим басом. — А ты всё никак не угомонишься?

— А ты всё никак не сдохнешь?! Или каждый раз тешишь себя надеждой, что выпадет честь прекратить свою жалкую жизнь пав от моей руки?

— Строптивая еда!

— Бродячий дохляк!

Демон подпёр лапой морду, помолчал, разглядывая воинствующего меня. И совершенно неожиданно предложил:

— Может, разойдёмся миром, хранимый богами?

Я почесал в затылке и поинтересовался:

— А что, есть возможность?

— Если решим наши вопросы к обоюдной выгоде.

Странно, даже дико было слышать столь разумную речь из пасти чудовища. На пару минут меня переклинило и показалось, что это один из моих бредовых снов. Но я сел, поудобнее устроившись на баррикаде и царственно вымолвил:

— Допустим, что ты меня заинтересовал. Предлагай свои соображения по возникшим между нами разногласиям.

— Как пожелаете, ваше Владычество! — этот гад решил меня оглушить! И повеселиться заодно. Ухмыляется сидит, скотина.

— Не столь громко, я не глухой! — оповестил я, не меняя выражение лица.

— Всё очень просто, — сказал демон уже нормальным тоном. — Ты ищешь мёртвого бога. Я могу подсказать тебе кое-что о твоём мёртвом Фениксе. А меня в этот вонючий лес выбросило против моей воли! Разрыв схлопнут так, что даже самому мелкому щенку моей своры не пролезть. Ты умеешь расширять Разрывы.

Врёт? Я взглянул на усевшегося рядом со мной брата. Если врёт, успеем растерзать всю свору на клочки.

— Чем тебе лес не приглянулся? — поинтересовался я.

— Он воняет! — демон нервно скривился. — Этих, в засаде сидящих, даже есть невозможно! Стошнит... Ну, что скажешь, сын звёзд и ветров?

— Даже и не знаю, — задумчиво протянул я со скучающим видом. — Брат мой собирался поразвлечься, превращая твоих пёсиков в фарш. Да и я был не прочь размяться. А ты тут мир предлагаешь. Да всего лишь за сведения, которые я и сам могу раздобыть.

Тварь тяжко вздохнула и выдвинула новое предложение:

— Неприкосновенность для тебя, всех твоих спутников и всех потомков. Бессрочная неприкосновенность в кругу клана Когтя и двенадцати вассальных кланов, — видя мою постную мину, демон поспешно и явно через силу добавил: — И услуга от меня!

— Клятву на крови! — безапелляционно потребовал я. — И для моего брата. Ну и всё, что ты знаешь о Ветре.

Демон скривился, недовольно посопел. Но я уже видел, как сильно давит на него этот мир. Интересно было бы ещё знать, почему?

— Хорошо! — злобно рявкнул мой несостоявшийся убийца. И забубнил под нос: — Мерзопакостные тёмные, как вас таких только миры выносят...

— Ты лишил меня развлечения, — тяжко вздохнул Ван. — А я так хотел всех убить!

— Светлые ещё хуже, — не преминул отметить демон. — А уж такие светлые как ты, вообще не существуют.

— Я мерзкий, злобный и уникальный, чем и вполне доволен! — отозвался брат.

Мы, предупредив напрочь утративших связь с реальностью стражей, чтобы не мешали, кое-как перебрались на другую сторону оврага.

Отогнав собачек, демон под нашим контролем поклялся, вскрыл когтем свою лапу. На наших запястьях кровью демона было выведено несколько замысловатых знаков. Короткий рык ритуального заклятья, пасс когтистой лапы и кровь меняет цвет на чёрный. Новый пасс и рисунок благополучно исчезает, коротко сверкнув рубиновым. В ходе ритуала выяснилось заодно, что зовут тварюгу Тъерг Галвиваш, Девятый Старший клана Когтей. Крупные рыбки ныне плавают в этом аквариуме...

— Показывай, где твой разрыв, морда, — сказал я. — И стражей пусть твои собачки не трогают — это наша свита и почётный караул. Пропадёт хоть один — останешься без своры.

— Арис! — крикнул брат в сторону завала. — Не вздумай за нами идти!

Демон развернулся, оглушительно свистнул, приказывая стае сменить направление и величаво (насколько это возможно при его габаритах) направился в ту сторону, с которой пришёл. Я шагал возле левой лапы, брат с другой стороны, оба изредка отвешивали пинков близко подбиравшимся собакам. Моя связь с реальностью как-то слабовата. Надо же, как всё обернулось...

— Ты метаморф? — поинтересовался у Тъерга я.

— Я многоликий, — отозвался тот. — Безобличный.

Понятно. Метаморф-мутант. Постоянного облика не имеет в принципе, за счёт чего при переброске из мира в мир бывает лишён практически всех сил. Интересно, сколько ещё вывертов судьбы мне понадобиться, чтобы стать пациентом жёлтенького дома с добрыми тётями? Чем дальше, тем веселее.

— Рассказывай про Феникса, — потребовал Ван.

Пока мы шли, факты стройными рядами укладывались в мою многострадальную голову. Первое — Тъерг видел нашего бога умиравшим. Что-то, чего до соплей боятся инферналы, протащило его через миры в сторону Бездны. И есть так называемые "компасы" божества. Активировать "компас" может далеко не каждый. Один такой есть в тёмной цитадели этого мира.

— А ещё советовал бы как следует перерыть библиотеки. Как выглядит эта занятная штучка мне неизвестно, — в заключении сообщил демон, останавливаясь перед тонкой линией Разрыва. — Но, думаю, вы всё что угодно найдёте.

— Что его забрало? — поёжившись, спросил Ван.

Тьерг ответил не сразу. А когда сказал, голос его звучал сипло и негромко:

— То, имя чего мы не произносим вслух, дабы не привлекать внимания. Неназываемый. Вам не совладать с силой первородного Хаоса. Оставьте это, хранимые богами.

— Ща-аз, два раза! — фыркнул я. Круче нас только яйца всмятку! И не собираемся мы ни с кем драться, только бога своего вытащим и дёру дадим сразу.

Метаморф вздохнул и не стал больше ничего говорить. Тем более что мы подошли к Разрыву. Один внимательный взгляд опытного Призрака на эту тонкую, неровную красноватую висящую в воздухе линию рассказал много интересного.

— Много у тебя врагов? — поинтересовался Ван. — Из тех, кому выгодна твоя смерть? Убери конкурентов, Разрыв-то искусственный и неполный.

— Из инфернального в нормальный и без перемычки... — пробормотал я, примериваясь к змеящейся нити.

А ведь этот демон не выжил бы долго здесь. Ну что ж, я заключил выгодную сделку, о которой, уверен, не пожалею.

Хм, чем бы его поддеть... Тонковато... А если клинком? Я поочерёдно поменял в руках фламберг, меч из алмазной пары и последний меч. Под последним Разрыв вдруг подался неожиданно легко! Брат тут же вцепился в край и потянул на себя. Я оттягивал другой. Так, теперь стабилизировать... Проверить сквозной или тупиковый... Готово!

— Заводи свору! — скомандовал я, со всех сил упираясь ногами в землю и не позволяя краям стянуться.

Пёсики ринулись домой. Ох и тяжело! Куда легче в теле Призрака подобное проделывать. Теперь растянуть ещё сильнее. Огнистые края жгут руки даже через кольчужные перчатки. Проклятое Инферно!

— Лезь, пока держу! — ещё чуть-чуть и ладони сорвутся.

Демон не заставил себя ждать. Брат коротко взвыл от боли в обожжённых ладонях, я до крови закусил губу. Синим огнём руки у нас вспыхнули одновременно. Сразу стало легче и только после этого я понял, что при виде Разрыва автоматически перевёл в своё сознание в "призрачный" режим восприятия. Так... пора его запечатывать и прекращать страдать профессиональным идиотизмом.

— Рефлексы всё-таки — страшная сила, — высказал своё мнение Ван.

— Что, и ты тоже? — весело хмыкнул я, хорошо понимая, что он имеет ввиду. — Слушай, брат, меня точно не приглючило нигде, а? Не бывает таких совпадений!

— Это компенсация твоему сумасшедшему невезению, — просветил Ван.

Этот момент и выбрали стражи, чтобы потрепать мои и без того расшатанные нервы.

— Объясниться не желаете? — ледяным тоном осведомился представший перед моим Высочеством десятник.

Отыскав где-то между опилками и нотными тетрадками владыческое высокомерие, я гордо вскинулся.

— Много бы ты навоевал против высшего инфернала со своей игрушкой, — презрительный кивок на оружие Ариса.

— Я, кажется, не советовал за нами ходить, — не менее холодно, чем изначальный, сказал светлый.

Арис, конечно, понимал, что не справился бы с демоном. Понимал, что разорвали бы всех. Только никак не желал признать, что его обыграли два пацана почти младенческого возраста! Мы с братом, не глядя, ударили по рукам. Довели!

— Эта территория, — Арис обвёл рукой окружающее пространство, — под моей ответственностью. Я имею право знать, что бродит по моей земле и почему вы двое вернули тварей в их мир, когда их необходимо уничтожить?!

— Слушай, десятник! — меня это начало уже раздражать. — Я убил этого демона один раз, мой брат прикончил его ещё раз. Мы могли бы убить его и в третий раз, но пёсики твоих витязей разорвали бы в клочья. Вместо драки я заключил весьма выгодный договор. Тъерг щедро оплатил свою жизнь и мой отказ от мести. Если ты хоть немного ценишь свою жизнь, страж — достаточно сказать нам "спасибо" за то, что все ваши шкуры целы.

— Если ты об этом ещё и никому не скажешь — будет вообще идеально, — добавил Ван.

Рейнджер так напряжённо раздумывал, что я почти слышал скрип мозгов в его голове.

Ван негромко позвал:

— Ирдес?

— Ась?

Кулак, вписавшийся мне в челюсть, стал полнейшей неожиданностью. Я пошатнулся, несколько потеряв ориентацию в пространстве.

— За что?!

— А ты посмотри на себя!

Ой-ё, весь в инее! Выпустил ледяной огонь из-под контроля. Изморозь причудливыми узорами разрисовала чёрную чешую кольчуги. Вовремя брат среагировал...

— Не напомнишь, что я тебе обещал за невнимательность? — мрачно поинтересовался светлый, демонстративно закатывая кольчужные рукава.

— Но я же не специально! — отступим на пару шагов от греха подальше. — Я маме всё расскажу!

— А я — дедушке, — зловеще пообещал Апокалипсис.

Сейчас со мной проведут воспитательную беседу... Развернувшись, я бросился бежать с воплем: "Юльке пожалуюсь!" Ещё успел обернуться и увидеть как десятник горестно качнул головой, глядя нам в след.

Довольные, побитые и голодные мы нашли изначальных уже только в темноте. Пришли, молча уселись у костра. В общем, разговор всё же состоялся. После того, как нас покормили. А я заодно выяснил, чем же так смертоносен для моего нового должника оказался этот лес. Некоторые виды здешней флоры выделяют особое вещество, очень ядовитое для инфернальных тварей. Недели за две убивает любого инфернала, не успевшего быстро смотаться куда подальше. Бывают и исключения, переваривающие этот яд. На таких охотятся рейнджеры.

Ночь прошла на удивление спокойно. Никаких кошмаров. Утро, купание и стирка одёжки в холодной воде озерца с мечтой о горячем душе, высушивание и приведение окончательный в порядок ритуальным жестом (чистоплюй я, да!). Завтрак в компании ушастых сопровождающих. Они, судя по всему, основательно пообщались между собой ночью, после чего настороженные вечерние взгляды сменились утренними умильно-доброжелательными. Из чудовища я снова превратился в обаятельного ребёнка.