Почти любовь, почти падение

Андрей прищурился.

— Это что, первая ссора?

Она головой покачала.

— Нет. — Ответ очень лаконичный и почему-то показался резковатым. Кате самой не понравилось, но изменить уже ничего нельзя, она простыню вокруг себя обмотала и в ванную ушла.

И всё-таки это была ссора. Всё больше молчали, Катя со стороны наблюдала, как Жданов в шикарный костюм облачается, готовясь к показу, и в машине тоже молчали. Андрей хмурился, а Катя себя виноватой чувствовала. Но ей правда не нравились все эти разговоры о её внешности. О том, что нужно только постараться, что нужно ей самой захотеть и всё изменится. Она в это не верила. А идти на поводу у мимолётных желаний Андрея не хотела. Она не кукла, чтобы её можно было одевать и раздевать по его желанию. Она такая, какая есть, не изменится. И ему она не пара. Меняться лишь с надеждой его удержать на какое-то время рядом, она не будет. Потому что потом останется не просто одна, а чужая сама для себя и ему ненужная.

— Андрей, наконец-то! — Маргарита Рудольфовна направилась к сыну, как только увидела.

— А что такое? Вы меня ждёте? — Он посмотрел на невесту. — Я же говорил, что у меня срочная встреча.

— Мог бы её и отложить на пару дней. Показ ведь, Андрюш. — Кира подошла и взяла его под руку. Потом проводила взглядом Пушкарёву, которая без лишних слов направилась мимо них к президентской приёмной.

— Папа всегда говорил: не откладывай на завтра то, что можешь сделать сегодня. Да, пап, я прав?

Пал Олегыч усмехнулся, а Маргарита вдруг укоризненно качнула головой. А Кира на костюм Андрея посмотрела и неожиданно нахмурилась.

— А куда ты с Пушкарёвой ездил?

Андрей на Киру посмотрел.

— В банк. У нас встреча была, — сказал он, начиная терять терпение.

Но Воропаева этого словно не заметила, что-то её насторожило.

— Да? А когда ты успел переодеться?

В первую секунду Андрей застыл, как громом поражённый, только смотрел Кире в глаза и понял, что вляпался. На самом деле вляпался. Бы. Если бы с ним была какая-то другая женщина, а не Катя Пушкарёва.

— Заехал домой и переоделся. А в чём дело?

— С Пушкарёвой заехал?

Он голову на бок склонил и на невесту взглянул снисходительно.

— С Пушкарёвой. Но костюм выбрал сам. Неудачный выбор?

Кира от его пристального взгляда и насмешливого тона смутилась. Головой мотнула и сама же рассмеялась.

— Прости. Просто мне показалось странным...

Жданов коротко кивнул и от Киры отвернулся.

К тому моменту, когда показ начался, Андрей снова успел разозлиться. На всех и вся. Его все злили, в особенности Милко, который не переставал капризничать. Андрей бегал за ним по мастерской, потом заявил, что уволит, если тот не угомонится и не пойдёт представлять коллекцию. Да, вот такой, какая она есть, пусть и неказистой и недоработанной, как Милко вдруг показалось полчаса назад. Другой-то у них нет, а зал полный! Люди ждут.

— Тебя ждут, Милко! Иди немедленно.

Милко, утомлённый погоней и переживаниями, устало опустился на стул и кивнул.

— Хорошо. Но пойдём вместе.

Андрей с облегчением кивнул.

— Да, пойдём вместе.

Сказав речь, и не забывая при этом улыбаться широко и счастливо, Жданов с подиума спрыгнул, прошёл мимо гостей, пожимая руки и принимая поздравления, а потом остановился рядом с родителями и Кирой. Им поулыбался. А как только от него все отвернулись, улыбка тут же исчезла с его лица. На подиум некоторое время смотрел, на моделей, которые, гарцуя, прохаживались в свете фотовспышек. Аплодисменты не смолкали, а Жданов на часы посмотрел. У него было минут двадцать.

— Ты куда? — Кира за руку его схватила и посмотрела недоумённо.

— Скоро вернусь, — шепнул он ей на ухо и в щёку поцеловал. Она тут же расслабилась, спорить не стала. Но предупредила:

— Только быстро, Андрей.

Он кивнул, и направился к выходу, осторожно огибая собравшихся гостей и стараясь ни с кем не столкнуться и никого не потревожить. За дверями зала наткнулся на женсоветчиц, подглядывающих за происходящим едва ли не в замочную скважину. Двери двойные перед ними распахнул, кивком указал на вход в зал и палец к губам приложил. На радостях его обняли, крепко за плечи схватили, даже поцеловать попытались, но он вовремя отстранился. И зашептали на пять голосов:

— Спасибо, Андрей Палыч!

Он и им улыбнулся, а после быстрым шагом пересёк холл, столкнулся с охранником у дверей, а потом прошёл в тёмный коридор и направился в свой кабинет. Ему покоя не давала их с Катей ссора. А особенно то, что они так глупо себя повели и с тех пор не разговаривали. Он не мог с ней не разговаривать! И не мог вынести мысли, что она на него обижена или того хуже — злится. Нужно было немедленно от этого щемящего грудь чувства избавиться.

Катя удивилась, когда он в кабинет вошёл. Она смотрела показ, устроившись за его столом у компьютера и вздрогнула, когда дверь открылась.

— Ты что здесь делаешь? — Пальцем в экран ткнула. — Ты там должен быть.

— Там я ещё минут двадцать не нужен, — успокоил он её, подходя. Вид имел виноватый. Кресло, в котором она сидела, развернул и на Катю посмотрел в упор. — Злишься?

— Нет, конечно. — Оттолкнуть его попыталась. — Уходи, Андрей!

— Ты меня неправильно поняла сегодня. Я не хочу, чтобы ты менялась, я... — Он присел на корточки. — Я хочу, чтобы ты себя любила. Я хочу, чтобы тебе было комфортнее, понимаешь? Чтобы ты перестала себя стесняться.

— Я не стесняюсь.

— Стесняешься, Кать. И люди воспринимают тебя так, как ты себя воспринимаешь.

— Ну, вот мы всё и выяснили. — Она невесело усмехнулась и руку его со своего колена убрать попыталась. Андрей спорить не стал, поднялся, но и Катю поднял.

— Вот что я должен с тобой делать? Ты же самая настоящая упрямица. А говоришь, что нет. — Подбородок её двумя пальцами взял и приподнял. Улыбнулся. — Потому что упрямишься.

Катя на поцелуй ответила сразу, и прижалась к нему, за шею обняла, но и оттолкнула первой.

— Всё, иди, иди. Ты там должен быть.

— Никаких обид? — уточнил Андрей.

Она не сразу, но улыбнулась.

— Никаких обид.

— Домой поезжай, я позже позвоню, хорошо?

Катя кивнула, зная, что он не позвонит. Вряд ли выберет минутку. Андрей из кабинета вышел, а она ещё долго на закрывшуюся дверь смотрела. Потом компьютер его выключила. А когда шаги в приёмной услышала, улыбнулась, решив, что это Жданов снова вернулся, и головой покачала, сетуя на его любовь к риску. Глаза подняла на вошедшего, и улыбаться перестала.

— Андрей ушёл?

Катя кивнула. Думала, что Малиновский тут же выйдет, но он вместо этого дверь за собой прикрыл, а на Катю посмотрел с претензией. Она даже занервничала от его взгляда.

— Вам что-нибудь нужно, Роман Дмитрич?

Он руки в карманы брюк сунул и задумчиво хмыкнул. Сделал несколько шагов к ней.

— Катя, можно я задам вам вопрос?

Она бумаги на столе Жданова прибрала, и осторожно кивнула.

— Конечно.

— Какие у вас планы на "Зималетто"?

— В каком смысле?

— Во всех смыслах.

Пушкарёва моргнула, пытаясь уловить намёк в его словах. А намёк был, был, она чувствовала.

— Я пока не решила. Думаю, до того момента, пока компания не начнёт вставать на ноги, не начнём отдавать кредиты, какие-то планы строить рано. Вам так не кажется? Потом я подумаю.

Малиновский усмехнулся, причём усмешка была какой-то незнакомой, жёсткой и недоверчивой, такой у Романа Катя раньше никогда не замечала.

— Хорошо, я задам вопрос по-другому. На Жданова у вас какие планы?

Катя очень медленно облизала губы, зубы впились в нижнюю губу, и так Катя замерла, глядя на Малиновского. Решила ото всего отказаться.

— Я не понимаю...

— Я тоже не понимаю. — Рома на кресло сел и немного назад откатился. — Я не понимаю, что в последнее время происходит. Я не понимаю, куда он вас таскает почти каждый вечер. То есть, это я как раз понимаю, — очень красноречивым тоном добавил Рома, а Катя покраснела, и глаз с папки с документами не сводила, боясь сознание от страха потерять. Потом начала мысленно себя успокаивать: "Это же Малиновский, Малиновский, его друг... Но всё равно, зачем рассказал?!". — Но я не понимаю, зачем, и что у него переклинило в голове. Я не понимаю, почему он бесится, когда вы задерживаетесь, почему в каморке вашей ему, как мёдом намазано. И уж тем более я не понимаю, почему он сбежал с показа только за тем, чтобы вас поцеловать. За этим ведь приходил, правда?

Катя медленно на стул опустилась, и головой покачала, по-прежнему на Малиновского не глядя.

— Нет.

— Ну, конечно, нет. — Рома неприятно ухмыльнулся. — Не поцеловать, просто посмотреть. Катя, вы его приворожили?

Это уже больше походило на хамство. И тон, и взгляд, и явное желание её уколоть. Катя резко поднялась, бумаги со стола собрала и ушла к себе в каморку. Даже дверь закрыла, но Рома не поленился, встал и её открыл. И снова заговорил, правда, издевательских ноток в его голосе значительно поубавилось.

— Надеюсь, вы понимаете, что вы делаете? Вы понимаете, насколько сейчас всё шатко? И дело даже не в делах компании. Андрей должен быть с Кирой. Это правильно, это давно решено. Даже им самим решено, хоть он и ворчит, что устал от неё. Но их вместе слишком многое держит. Да и подходят они друг другу. Жданову не с руки всё портить, тем более сейчас. — Сделал паузу, но всё-таки добавил, правда, без всякой злости: — Тем более из-за вас. Кира, при всей её светлой внешности, человек достаточно злопамятный, а братец у неё мстительный. Хотите, чтобы весь гнев Воропаевых на Жданова обрушился? Ждать недолго, Катя, поверьте. Он уже совершает ошибку за ошибкой. А Кира насторожилась. И что будет, если все узнают? Вас она ему не простит. Это будет слишком. И родителей он разочарует. Вы этого добиваетесь?

Катя в край стола вцепилась.

— Роман Дмитриевич, уйдите. Пожалуйста.

— Вы же не думаете, что это всё всерьёз?

Она глубоко вздохнула.

— Не думаю.

— Вот и отлично. Сейчас не время поддаваться эмоциям, Катя. От вас сейчас очень много зависит. — Рома внимательно наблюдал за ней и слова подбирал, очень старательно. — Андрей очень на вас надеется. Он... очень вам благодарен.

Катя на него посмотрела.

— Откуда вы знаете? Что он вам рассказывал?

Малиновский нервно побарабанил пальцами по дверному косяку.

— Он не рассказывал. Это я... ему посоветовал в своё время.

— Что... посоветовали?

Он вроде бы смущённо кашлянул в сторонку и несмелую улыбку с губ убрать попытался.

— Чтобы он... обратил на вас более пристальное внимание. На вас была слишком большая ответственность возложена, Катя. За огромную компанию, за будущее многих людей. Я посоветовал Андрею проводить с вами больше времени. Чтобы никаких дурных мыслей в вашей голове не возникло.

Пушкарёва смотрела на него во все глаза. Рот открыла, но что сказать, так и не нашлась. Потом головой помотала.

— Неправда.

— Да правда, Катя, правда. Вот только потом что-то пошло не так. Потом Андрей свихнулся. — Рома на Пушкарёву в упор смотрел. — Совесть у него взыграла, и ещё кое-что. Чем вы его взяли, Катя?

— Убирайтесь немедленно!

Роман кивнул.

— Да, ухожу. Я просто... — Он сделал шаг к ней. — Наверное, не нужно было вам всего этого говорить, но всё зашло слишком далеко. Завтра совет, нам всем нужно быть в форме и держаться вместе. Потому что если начнутся неприятности, то они будут у всех. Надеюсь, вы это понимаете? И у вас, и у нас, и даже у вашего Зорькина. И поэтому не нужно терять головы. А Андрей её потерял. Вот куда он вас сегодня возил? Я ведь знаю, что никакой встречи в банке не было. Куда, Катя?

Она совсем некстати покраснела, а в стол вцепилась с такой силой, что костяшки пальцев побелели. Малиновский это конечно же заметил, но только большее недовольство от подтверждения своей догадки испытал.

— Вот именно. Не теряйте голову, Катя, вы в первую очередь, хотя бы ради Жданова. Если он вам дорог, конечно, и у вас других мыслей на его счёт не приготовлено.

— Каких мыслей? — не поняла она.

— Я не знаю. Андрей всегда говорил, что вы патологически честный человек, вот и докажите это. Не подставляйте людей, которые вам самое дорогое доверили. Ему сейчас всеми правдами и неправдами надо на плаву удержаться.

Катя на стул опустилась.

— Даже... — Сглотнула. — Даже за счёт других?

Рома головой покачал, все её домыслы отвергая.

— А он ничего плохого вам не сделал. Если только, заигрался и зашёл слишком далеко. Но вы ведь его не отвергли? Вы сами этого хотели. Хотели ему помочь, вы хотели его, для себя...

— Замолчите!

Малиновский даже руки вскинул после её крика, давая понять, что отступает и продолжать не собирается. Потом плюшевого кота на полке шкафа по розовому носу щёлкнул.

— Забавный. Я купил, а не он. — Поправил узел галстука и с некоторой грустью добавил: — Это жизнь, Катя. У всего есть своя цена и за всё платить надо. Особенно за счастье. Счастье — штука дорогая. А уж если взаймы берёшь... Легче вовремя вернуть на место, пока плату не потребовали. Она, зачастую, бывает непомерно высока. Вы в состоянии заплатить?

Катя ему не ответила, вообще перестала понимать, что Малиновский ей говорит. Сидела в оцепенении и думала только о том, что это Роман Дмитрич предложил Жданову... Что же он там ему предложил? Ах да, поближе к ней быть. Поближе...

Малиновский вышел, Катя дождалась пока и дверь кабинета хлопнет, за ним закрываясь, и уже тогда совершенно по-детски всхлипнула и разревелась.

Всё ложь, как она и предполагала. Ложь и самообман.

7.

Странно, но слёзы очень быстро закончились. Наверное, всё от того же шока. Поверить Малиновскому было выше её сил. Но из президентского кабинета Катя ушла, подсознательно боясь возвращения Андрея. В данный момент не могла представить, что с ней будет, встреться она с ним. Истерика, приступ бешенства и негодования? Или снова слёзы? Бесконечным потоком, и жалость к самой себе. Хотя, почему к себе? Жданова тоже можно пожалеть, он ведь на такие жертвы пошёл, наверняка, далеко не сразу решился, даже просто поцеловать её. Воспоминания как-то разом накрыли, вспомнилось и смятение Андрея, и его путанные и оттого ещё более удивительные признания в любви, от которых она замирала, как громом поражённая, и не верила в происходящее. Правильно, что не верила, как выясняется. Не бывает на свете чудес, а то ведь она уже сомневаться начала.

А, на самом деле, всё очень пошло и банально, и главное слово в их с Андреем отношениях, это не любовь и даже не страсть. Главное, деньги. Он их Кате доверил, а потом, видимо, испугался. И раскаялся. Но всё равно, додуматься до такого!.. Изобразить влюблённость, в неё...

А она ведь поверила. И пусть вера её жила недолго, но она верила Андрею, и в глаза ему смотрела, когда он ей признавался в своих чувствах, и поначалу притворства не замечала. Его пьяные речи слушала, а от всех его важных слов у неё сердце замирало. Глупое, наивное сердце Кати Пушкарёвой. У которой всё не как у людей.