Мкпв 0.4

Первые занятия по Гербологии и Зельеварению прошли на удивление удачно, после чего Гермиона решила наведаться в библиотеку, а вот мальчикам не было интересно тратить свои дни в изучении магической литературы. Гарри даже задумался — а не подаст ли он таким образом плохой пример Рону? У того могло сложиться мнение, что Гарри всё даётся без малейшего труда и практики, и он, в подражание, или даже в оправдание собственной лени, будет поступать так же. А это уже всерьёз обеспокоило Гарри Поттера — он испугался, что может повлиять на своего первого друга куда больше, чем ему раньше казалось. Особенно если речь идёт о плохом влиянии. Поэтому Гарри — решил найти компромиссный вариант и обратился к Рону:

— Рон, давай займёмся тренировкой запястий.

— Что? — Уизли выглядел довольно глупо, так как уже думал только о квиддиче, и том, как разговорит Симуса Финнигана, большого любителя какой-то магловской игры, ногомяча, кажется, на тему квиддича, — о чём ты?

— Рон, если ты думаешь, что магия дастся тебе легко, только потому, что ты из семьи волшебников, то ты ошибаешься. Тебе будет так же непросто освоить заклинания, если ты не будешь тренировать моторику мышц. Поверь мне, разница — поразительна.

При этом Гарри вспомнил ради примера печать на машинке или компьютерной клавиатуре — разница между начинающими и опытными машинистами просто поражает воображение. А ведь для точной печати, без единой ошибки, нужно выработать ничуть не менее сложную и точную моторику мышц рук, чем для точного выполнения сложных пассов палочкой. Только пассы делаются везде, а не за удобным столом, и ошибиться в них ещё легче… даже несмотря на обилие кнопок на клавиатуре. Опытные машинисты печатают, смотря на экран или лист бумаги, доведя свои навыки до автоматизма и чувствуя, под каким пальцем и где какая буква. Можно сказать, говорят руками, а не голосовыми связками. Сам он пару раз пользовался печатной машинкой, но дальше этого дело не зашло, компьютером Дадли тоже пользовался, но там тоже всё было довольно грустно, так как Гарри хоть и понимал, и уважал электронно-вычислительную технику за способности быстро обсчитывать сложные формулы, тем не менее, он совершенно не понимал многих важных нюансов.

Но это для примера Рону привести не удалось — Гарри остановил себя, понимая, что вряд ли Рональд вообще знает, что такое клавиатура. Поэтому просто сказал:

— Квиддич это конечно круто, но мы не в школе квиддича. Лично я намерен пойти на свежий воздух и выполнять упражнения до посинения, пока не сумею выхватывать палочку и делать ей все нужные пассы, даже не задумываясь. Если хочешь — можешь пойти со мной, но предупреждаю — это сложная вещь.

— Я справлюсь, — взятый на слабо Рон, насупился и пошёл следом за Гарри. Мальчики прошли через один из небольших выходов из школы — двустворчатую высокую дверь, которая вела на небольшой уклон. Уклон этот был примечателен тем, что на нём стояли какие-то каменные валуны, вроде знаменитого стоунхенджа. Гарри заинтересовался валунами, установленными на небольшом откосе большого холма, на которым стоял Хогвартс. Мало кто вообще знал о назначении древнего каменного круга с двенадцатью каменными столбами.

Гарри решил именно на этой круглой площадке и потренироваться. Он с восхищением осмотрел большие каменные валуны, грубо отёсанные и измученные временем — их поверхность была шероховатой и испещеренной многочисленными кратерами, неровностями, камни явно стояли здесь, на семи ветрах и десяти дождях не один век, а то и не одно тысячелетие. Гарри остановил время и чуть было не выбежал с площадки бегом — его очень напугало увиденное. Камни светились разным цветом — тот, что был обращён к хогвартсу — был зеленоватым, нежно-фисташкового цвета, а дальше шли все цвета радуги. Тот, что справа него — белоснежно-белый, слева — угольно-чёрный, словно был из настоящего угля.

Гарри раньше вообще не видел никаких цветов в этом состоянии времени, поэтому был удивлён и напуган в равной мере. По камням проходили тонкие жилки соответствующих цветов, и они собирались в какой-то узор на площадке. Двенадцатиугольник, в него был вписан ещё один круг, и оба они были исписаны по кругу надписями на неизвестном Гарри языке, больше похожем на древние руны. Гарри удивлённо посмотрел на них и счёл за лучшее — просто держаться подальше, а то не дай бог — ударит магией, и потом костей не соберёт. Поэтому он решил отойти от непонятного древнего магического строения на несколько десятков, а лучше — сотен метров. Он тут же повернулся к Рону:

— Пошли отсюда.

— Почему? По-моему, здесь весьма удобно, — сказал упорно Рон, — смотри, какая ровная площадка.

— Здесь явно пахнет магией, причём, древней, Рон. И мерлин знает, что это за непонятный круг, может быть, из нас всю магию высосет. Или чего похуже, не дай бог.

— Ну хорошо, раз ты так боишься, — Рон хмыкнул, ничуть не поверив Гарри.

Мальчики сменили дислокацию, оказавшись во внутреннем дворике замка, куда выходили окна многих кабинетов и где было весьма и весьма удобно. До теплиц мадам спраут — рукой подать. Гарри проводил тренировки рук по несколько часов в день, регулярно, конечно же, останавливая время, чтобы не тратить на такое драгоценного времени. И тем не менее, сейчас это было нужно не ему, а Рону, а ради друга Гарри был готов пожертвовать и большим, чем просто вечером. Рон, хоть и происходил из волшебной семьи, впитал все их суеверия и что немаловажно — потребительское отношение к магии. И поэтому Гарри был обеспокоен — ведь если ничего не предпринять, то Рон вполне мог заработать комплекс неполноценности, так как его братья, особенно лучшие в учёбе Билл и Чарли — и воспитывались и учились без наличия ещё кучи братьев, поэтому над ними не довлело родительское мнение и их принимали не за «ещё один Уизли», а за полноценных людей.

Тогда как Рон, на взгляд Гарри, слишком беспечно относился к учёбе — на уроках у мадам спраут он не проявил особого рвения, так, словно всё уже давно знает, и оконфузился, когда его палец укусило какое-то хищное растение, к которому он протянул палец. Мадам Спраут, конечно же, мановением палочки убрала и хищное растение, и залечила палец Рона, но осадочек и красные уши бывшего рыжего — остались.

Теперь же Гарри пугало то, что на взгляд со стороны всё и вправду слишком легко ему даётся и это может породить в душе Рона злость на него — или, не дай бог, он тоже решит, что можно гулять, отдыхать и делать другие вещи, вместо упорных ежедневных тренировок — и тогда один бог ведает, что вырастет из Рона. Ему, Гарри, магия и правда давалась легче, но это было результатом многочасовых, да что там, многодневных изучений теории и множества практики.

Вряд ли Гарри мог бы складно высказать эту мысль, так как ещё не обладал взрослым и зрелым сознанием, тем не менее, его мысль была вполне чёткой и весьма, весьма правильной. Гарри посмотрел на небо — оно, как и вчера, было безоблачным и ярко светило солнце, трава на ровно постриженном газоне зеленела, солнце клонилось к закату, время было уже шесть часов. Поскольку преподаватели их пожалели и не выдали домашние задания в первый же день, чтобы дети могли аклиматизироваться, то у них не было проблем со временем. Гарри вытащил свою палочку, Рон достал свою.

— Заклинаний произносить не нужно, — сказал Гарри, — мы будем тренировать однообразные, очень однообразные, движения. Это очень скучно, нудно, но нужно уметь это делать, иначе будем мы хреном собачьим, а не волшебниками.

— Не бойся, — отмахнулся Рон, — вряд ли это более нудно, чем пропалывание маминых грядок.

— Вот и замечательно, — Гарри улыбнулся, — приступим, — он достал из книжки учебник и развернул на нужной странице, показал Рону движение палочкой и рисунок, её описывающий. Это была спираль из двух оборотов. Рон важно покивал и попробовал изобразить. Гарри продемонстрировал и даже сказал Рону интересное заклинание, создающее в воздухе медленно тающий золотой след за кончиком палочки. Уизли проговорил заклинание и получилось у него только с пятого раза. Он посмотрел на палочку:

— А когда это пройдёт?

— Пока не произнесёшь контрзаклинание. Это долговечное заклинание и будет работать часов пять само по себе. Но этим займёмся потом, а сейчас — рисовать. Попробуем, — Гарри описал палочкой кривую спираль с множеством ошибок и притворно нахмурившись, начал повторять её раз за разом. Рон тоже начал стараться.

Гарри не смотрел на часы — не было нужды, солнце клонилось к закату и когда опустилось достаточно низко и начало темнеть, он остановил Рона. К тому моменту они уже прошли несколько простых жестов.

— На сегодня, думаю, хватит. Только не спутай — мы не учились колдовать, чтобы творить магию — нужно знать много теории и ещё больше — освоить на практике.

— Хорошо, — сказал Рон, которого это достало до печёночных колик, — пошли на ужин, я уже сильно проголодался!

* * *

*

Занятия очень увлекли Гарри, гербология и зельеварение были не лучшими предметами для начала знакомства с магической наукой, но детям не выдвавали всё и сразу. Конечно, многие ждали урока профессора Флитвика и стремились поскорее пустить в ход свои волшебные палочки, произносить заклинания и творить самую настоящую магию. Однако, все дети были жестоко обмануты реальностью — никто не собирался давать им настоящие задания. На урок к профессору флитвику гриффиндорцы почти что вбежали, у многих в руках были палочки, что выражало их желание, однако, всё это оказалось лишним. Профессор — маленький полугоблин полуктото-там, стоял на стопке книжек, чтобы видеть учеников. Гарри не доставал палочку и вёл себя более чем скромно, хотя желание показать себя — просто распирало его изнутри так, словно он вот-вот от него лопнет. Рон смущённо поглядывал на свою потрёпанную палочку.

Профессор взмахнул палочкой, захлопывая дверь в кабинет и с улыбкой на губах произнёс:

— Уберите свои палочки, они вам пока не понадобятся.

Возмущённое роптание и шум от учеников, убирающих палочки, были ему ответом. Гарри был готов поклясться, что они отнюдь не оригинальны в своём желании побыстрее творить магию подобно взрослым волшебникам. Профессор Флитвик мановением палочки поднял перед собой книгу и начал перекличку. Когда очередь дошла до Гарри Поттера он ловко, как успел заметить Гарри, навернулся со своей стопки, перекувыркнувшись через голову, встал на ноги и одним махом взобрался обратно. Гарри, хоть и не был особенно глазастым, мог видеть, когда человек падает специально, а когда нет, тем более — когда он ударяется, а когда ловко выполняет переворот и возвращает себе нормальное положение. Гарри с улыбкой посмотрел на это представление — не все дети приняли это за чистую монету, но по крайней мере Рон улыбался.

— Здесь, сэр, — сказал Гарри.

— О, я вижу, мистер Поттер, — Флитвик кивнул ему, — какая радость, что вы с нами.

Профессор закончил перекличку и начал лекцию. Гарри слушал внимательно, а вот остальные… Гарри поразился тому, что увидел перед собой. Гермиона слушала и даже успевала что-то записывать, крайне схематично, остальные же…

Профессор начал свою речь с объяснения сути предмета — и это было очень важно для дальнейшего изучения, потому как не усвоив основ, невозможно вернуться к дальнейшему. Гарри это поразило до глубины души — он полагал, что уж к этому предмету все отнесутся серьёзно, но кроме Гермионы Грейнджер и остальных маглорождённых, уже имеющих опыт в учёбе и сильно интересующихся магией, никого не волновало. Некоторые считали, что уже всё знают, раз из волшебной семьи…

Тем не менее, профессор Флитвик, даже видя всё это, продолжил свою речь, но на этот раз он явно поглядывал на Гермиону, когда говорил, найдя благодарного слушателя. Остальных он как-то замечал краем глаза.

— Чары, — продолжал профессор, — многим кажутся простой штукой. Взмахни палочкой, проговори слово — и будет магия — но нет, нет и нет! Чары — это сложнейшая и во многом труднообъяснимая форма направленной магии. Это воля, мысль, направление и концентрация.

Гарри прочитал всю теорию в учебниках и других книгах, но теперь, тем не менее, с интересом слушал профессора Флитвика, так как он хоть и говорил то же самое, но не дословно, и в какой-то мере подтверждал его знания.

Одна девочка вытянула руку:

— Да, мисс…

— Профессор, а когда мы уже будем колдовать?

— Нескоро, — Флитвик нахмурился, видно, это ему не понравилось, — не спешите, мисс. К магии нужно подходить с великой осторожностью. Для начала — вы должны крепко уяснить теорию и только потом, понимая, что к чему, можно переходить к чарам.

Девочка надула щёки и села обратно. Гарри только усмехнулся — похвально, но ему — пришлось страдать и учиться упорно и по-настоящему, а они — только ленностно ковыряют в тетрадках, вырисовывая перьями каракули — таким ходом до настоящего колдовства они доберутся не меньше чем через месяц… Гарри тоже вытянул руку — ждать целый месяц ему не хотелось, и он явно видел, что профессор привык к тому, что ученики проходят этот этап долго.

— Мистер Поттер, — Заметил Флитвик вытянутую руку, — вас тоже интересует, когда мы перейдём к практике?

— И да и нет, профессор. Я заметил, что большинство учеников даже слушать теорию не хотят и желают поскорее воспользоваться палочкой? Почему бы и не дать им такую возможность? Например, на простых заклинаниях четвёртого класса опасности, с предварительным наложением прайсис инкано максима на ученика. Я конечно понимаю, что мы не особенно торопимся, но не лучше ли показать на деле, что для сотворения заклинаний нужно знать теорию?

Флитвик задумался:

— Это неплохая идея, мистер Поттер. Но какое заклинание, по вашему, осилят ученики?

— Сложно сказать. Я владею всего несколькими, думаю, многие, кто здесь сидит, тоже попробовали пару простых чар и думают, что могут сотворить что угодно. Положусь на вашу мудрость, профессор.

— Что ж, — Флитвик приосанился, — от вашего сокурсника поступило интересное предложение продемонстрировать вам вашу глупость на практических примерах. Поэтому убирайте свои бумаги, мы будем колдовать. Кто тут рвался вперёд?

Гарри практически в последний момент дёрнул за рукав Гермиону, которая вот-вот уже воспылала желанием и покачал отрицательно головой. Гермиона шёпотом спросила:

— Но почему?

— В цирке лучше быть зрителем, чем клоуном, — сказал Гарри, — сиди и смотри.

Вышел к столу профессора один из гриффиндорцев, мальчик, его фамилию Гарри не знал. Со всего своего факультета он знал только Рона и Гермиону, Финч-Флетчли, и остальных Уизли. Мальчик казался Гарри даже на вид безрассудным и смелым.

Профессор наложил на него мощное заклинание, Гарри даже уколола небольшая зависть — он конечно освоил этот этап в заклинании, но до применения его на крупных объектах, а тем более — людях, ему было ещё далеко, очень. Флитвик играючи создал это заклинание и слегка улыбнувшись, предложил ученику использовать чары для перекраски предмета в другой цвет. Это, в общем-то были безобидные чары, которые меняли или пигментировали внешние молекулы, хотя в части магии Гарри терялся и не мог точно сказать, как она работает. Ученик посмотрел на жест палочкой, заклинание и начал пробовать. Через три минуты громыхнул хлопок, которому было далеко до взрыва и лицо ученика приобрело неповторимый вид — было всё в саже и волосы дыбом стояли, словно наэлектризованные.