Мкпв 0.4

Мальчик-который-покорил-время

Annotation

Мальчик-который-покорил-время

Направленность: Джен

Автор: Bandileros

Беты (редакторы): М-укА , Чеза-ака-Розэтта , Xrymxrums , Альфар , ptichkin , Zevoy , dreick , Hellynnet , Gameboy , Shinaruki , ilya_sochinskij , Emeral

Фэндом: Роулинг Джоан «Гарри Поттер», The Gamer (кроссовер)

Пейринг или персонажи: ГарриЛили

Рейтинг: PG-13

Жанры: Юмор, Фэнтези, Фантастика, AU, Учебные заведения

Предупреждения: OOC

Размер: планируется Макси, написано 88 страниц

Кол-во частей: 15

Статус: в процессе

Публикация на других ресурсах: Разрешено в любом виде

Примечания автора: Прежний текст фанфика доступен на СИ: Версия 1.0 http://samlib.ru/b/bandileros/mkpv1.shtml Версия 2.0 http://samlib.ru/b/bandileros/mkpvv2.shtml Канонизированный Спин-Офф версии 2.0: https://ficbook.net/readfic/6142868 Версия 3.0 http://samlib.ru/b/bandileros/30.shtml Текущая версия: 4.0 Коротко: 1 версия — ГП учился в Японии и заводил друзей. 2 версия — пошлятина. ГГ — ОП и МС. 3 версия — более сбалансированная и каноничная. 4 версия — максимально лорная версия фанфика. МАКСИМАЛЬНО ЛОРНАЯ. Приятного чтения.

Описание: Что есть суперсила? Нет ничего сильнее времени — его сила велика, а терпение безгранично. Кому знать об этом, как не Гарри Поттеру — Мальчику-Который-Покорил-Время?

Гарри Поттер и странные способности

Примечание к части

Гарри Поттер в поисках приключений

Примечание к части

Гарри Поттер и Косая Аллея

Примечание к части

Гарри Поттер и Волшебные Палочки

Примечание к части

Гарри Поттер и Ужас Подземелий

Примечание к части

Гарри Поттер и Удачный День

Примечание к части

Гарри Поттер и Золотое Трио

Примечание к части

Гарри Поттер и Драко Малфой

Примечание к части

Гарри Поттер и Утренний Хогвартс

Примечание к части

Гарри Поттер и Очаровательные Чары

Примечание к части

Гарри Поттер Спешит На Помощь!

Примечание к части

Гарри Поттер и Читерство

Примечание к части

Гарри Поттер и магия друидов

Примечание к части

Гарри Поттер и птица Обломинго

Примечание к части

Гарри Поттер и Тайная Комната

Примечание к части

Гарри Поттер и странные способности

Более всего Дурсли не любили странности. Семья из трёх человек — мистер Дурсль — толстый мужчина, с почти отсутствующей шеей, рыжими английскими усами и видом владельца мелкой лавки… что было недалеко от истины. Его жена Петуния — худощавая, скуластая блондинка, не наделённая красотой и с непропорционально длинной шеей… и их сын.

Было бы странным чувствовать отвращение к ребёнку, абсолютно невинному созданию, но ничего более подходящего на ум не приходило, потому что Дадли Дурсль был ходячей энциклопедией ошибок родителей. Если бы кому-то с Тисовой улицы вздумалось написать такую книжку — в мягком переплёте, с яркой обложкой, то безусловно, Дадли был бы одним из главных образцов и подопытных в руках борзописца, перемывающего косточки молодым и неопытным родителям. С детства Дадли страдал от излишнего веса, что совершенно не мешало его родителям не замечать совсем не детскую пухлость, а так же был настолько избалованным ребёнком, насколько вообще можно человека избаловать. Потребности Дадли были обеспечены неплохим доходом его отца, и всегда выполнялись неукоснительно и мгновенно. Родителям и в голову не приходило запрещать сыну смотреть телевизор, играть в игры, и уж тем более — ограничивать его в еде и прочих радостях жизни.

Безусловно, это повлияло на несчастное дитя, так что Дадли уяснил, что ему можно абсолютно всё. А если что-то хочется — нужно только реветь громче. В последний раз искренне Дадли Дурсль плакал в свои четыре года, когда упал с велосипеда и под весом даже тогда уже немалой туши, сильно расшиб правую коленку. Вой выбежавшей из дома Петунии мог бы посоперничать с рёвом сирен машины скорой помощи, которая была немедленно вызвана. И врачам совершенно не понравилось, что ради такой мелочи их вызвали, но тем не менее, успокоить Петунию, требовавшую от них всё больше и больше, было нелегко.

Тем не менее, мистер Дадли Дурсль в совершенстве освоил имитацию плача и при желании мог легко расплакаться, заставляя родителей покупать ему игрушки и многое другое, что только душа его пожелала.

* * *

*

Тощий и лёгкий мальчишка лет семи бежал от гораздо старше выглядящего кузена и его друзей. Дадли не отличался большим умом, и уж тем более — способностью догонять, очень быстро он выдыхался и начинал обливаться потом, поэтому роль охотника доставалась его другу Пирсу Полкиссу — тот имел как раз таки хорошие данные для бегуна. Мальчишка с зализанными волосами, крысиными чертами лица и серыми глазами на неприятном лице, был лучшим другом Дадли. Толстяк умел выбирать друзей себе под стать, чему были безумно рады его родители. Гарри добежал до конца улицы, чувствуя, что погоня приближается и тогда то и произошло чудо, которое ему помогло. Которого ему так не хватало — он увидел, что всё вокруг выцвело, стало серым. В страхе Гарри посмотрел на свои руки, но они его успокоили, и были такими же, как прежде. Гарри в тревоге посмотрел назад и увидел бегущего пирса, чуть было не побежал снова, но через мгновение остановился и посмотрел ещё раз.

Мистер Полкисс застыл в воздухе, явно посреди бега. Гарри тряхнул головой. С ним иногда происходили странные вещи, но раньше они происходили мгновенно.

Гарри жил в одном доме с Дурслями, хотя нельзя было сказать, что они его семья или даже заботятся о нём — скорее уж постоянно напоминают, что он странный, ненормальный, и ещё много чего нехорошего. Гарри привык к такому обращению. О себе он знал не так уж и много — тётя никогда не разговаривала о его родителях. И единственное, что она ему сказала — так это то, что они погибли в автокатастрофе и были законченными наркоманами. Гарри знал значение этого слова, и всё же, свыкся с такой мыслью, что он виноват в том, что Дурслям приходится тратиться на него. И тем не менее, не хотел быть грушей для битья у Дадли. Гарри осмотрелся — мир вокруг был сер, словно в нецветном кино. Было немного страшновато, но тем не менее, Гарри решительно стал осматриваться и не испугался, по крайней мере, он не слышал, чтобы что-то подобное когда-либо с кем-либо происходило. Мальчик подошёл к Пирсу, хотя сердце стучало в груди — страх того, что всё вернётся на свои места и Пирс схватит его, был велик.

Гарри потрогал того за руку, но ничего не произошло. Это придало Гарри сил. Он недолго думал над тем, что ему делать — развязал шнурки на ботинках Полкисса и связал их вместе, после чего обшарил карманы, найдя в них перочинный ножик, который был выброшен в ближайшие кусты. Бегущий неспешно Дадли был удостоен того же обхождения, после чего Гарри побежал дальше по дороге. Когда он решил, что спрятался достаточно хорошо — а был он в соседнем квартале, Гарри зажмурился и пожелал, чтобы всё стало как раньше. И к его удивлению, это сработало, о чём ему сообщили многочисленные звуки, на которые он ранее не обращал внимания.

Гарри привык к тому, что паранормальные явления с ним — явление нормальное. И тем не менее, никогда не думал, что может как-то контролировать это. Произошедшее глубоко запало мальчику в душу, поскольку до сих пор он считал, что он действительно ненормальный. Но разве можно было как-то контролировать ненормальность?

Гарри, ввиду своих небольших лет, коих ему было ровно семь с половиной, не отличался здравомыслием и рассудительностью, но всё в мире относительно. И если относительно взрослого человека он, безусловно, был недостаточно рассудителен, то для ребёнка его возраста — более чем здравомыслящий мальчик. Этому способствовало всё. Поттер решил, что раз он умеет делать так, то это было бы восхитительным подспорьем в побеге от Дадли и его друзей.

Думал он, проходя мимо школьного стадиона, где устраивались осенью чемпионаты школы по футболу и иным видам спорта. Гарри улыбнулся своим мыслям — какую-то выгоду из своей ненормальности можно было извлечь.

Впрочем, думать дальше ему не хотелось — слишком много всего. Вместо этого он попробовал снова вызвать то странное состояние — и сколько бы не пытался, у него не получалось. По крайней мере, сразу, но через полчаса попыток — наконец, получилось, причём переключение произошло мгновенно. Гарри оказался посреди улицы, абсолютно серой и невзрачной. Мальчик улыбнулся и даже подпрыгнул от радости — у него получилось!

Это не могло не обрадовать Поттера. Он глянул на часы у себя — уроки в школе уже окончились, поэтому Гарри следовало пойти домой. Пусть не сразу, но… После того, как он сбежал от Дурсля, да ещё и связав ему шнурки, скорее всего толстый забежит к мамочке и будет плакаться ей, и тогда его, Гарри, ждёт знатная взбучка. Поэтому он, засунув руки в карманы, грустно вздохнул и решил провести время до вечера где-нибудь, пока тётя остынет, занявшись своими домашними делами.

Гарри осмотрелся по сторонам и задумался — сколько он может провести время в этом странном сером пространстве, где всё замерло?

Этот вопрос его озаботил, потому что Гарри подумал, что было бы очень неплохо иметь возможность поспать пару лишних часиков перед уроками… или прочитать книжку, на которую у него никогда не хватало времени — постоянные нагрузки от Дурслей не давали ему достаточно свободного времени, чтобы читать книги. Стоит только появиться дома, как ему тут же найдётся работа. Осень — период, когда любимые цветы тёти особенно нуждались в уходе и заботе. Естественно, ложившейся на плечи Гарри.

Он решил проверить это и зайти в школьную библиотеку — благо, прятался он как раз таки рядом с школой, зная, что Дадли и его друзья всей душой ненавидят это место и стараются без нужды не появляться даже рядом. Ведь не один Дадли был грубым и сильным, пухлый плаксивый и избалованный мальчик был словно мёдом намазан для ребят постарше, которые не переминули бы над ним поиздеваться. Именно поэтому школа была территорией, на которой Гарри если не был в безопасности, то по крайней мере — здесь было безопаснее, чем в любом другом месте Литтл-Уингинга.

Пройдя через школьные ворота, Гарри оглядел вход — стрелки больших часов, на которые неизменно бросали взгляды дети, входя в школу, показывали пять минут шестого. Гарри направился по школьному коридору, с любопытством оглядываясь и рассудив, что если всё вокруг и станет как прежде, то в относительно пустом здании школы это никто не заметит. Да и выглядеть здесь он будет не так уж и странно, что тоже неплохо.

Мальчик прошёл мимо двери в кабинет биологии, что был рядом с раздевалкой, и поднялся по лестнице на один этаж. Пока что ему не встречались люди. Беда была в том, что дойдя до библиотеки, он обнаружил запертую дверь. Ему пришлось, грустно вздохнув, развернуться и отправиться обратно, чтобы найти ключ. Было прискорбно, что в списке его ненормальностей не было возможности проходить сквозь стены или двери, или на худой конец — открывать замки взмахом руки.

Найдя ключи в учительской в специальном шкафчике, Гарри забрал нужный и пошёл в библиотеку. Отперев дверь, он с чистой совестью закрыл её за собой — это ощущение было приятным — в запертой библиотеке его никто не должен был потревожить, даже несмотря на то, что все вокруг застыли. Ни Дадли с его бандитами, ни Вернон с его вечными придирками, никто. Гарри улыбнулся своим мыслям, в библиотеке было уютно и тихо. И главное — безопасно.

Мальчик прошёлся между стеллажей с книгами — ему нужно было прочитать некоторые из них в обязательном порядке, но конкретно сейчас, в такой необычной обстановке, его волновали совсем не книги по арифметике и географии.

Поттер достал со стеллажа книгу о приключениях и решил провести некоторое время в спокойствии. Где-то на краю слышимости было слышно лёгкое шуршание, словно ветер в кронах деревьев, на него Поттер не обратил ровным счётом никакого внимания. Вместо этого он с упоением принялся читать книгу о приключениях и дальних странствиях…

* * *

*

Петуния Дурсль никогда не отличалась спокойным характером, а уж к ненавистному племяннику — и тем более. Поэтому она забарабанила в дверь своим костлявым кулаком, желая как можно скорее разбудить мальчишку.

— Подъём! Вставай! Просыпайся! — взвизгнула она отвратительным голосом, — Живо! — и сочтя свой долг исполненным, взяла курс на кухню. Зайдя, петуния вытащила сковородку, поставила её на огонь — в их доме была газовая плита, и распечатав выуженную из холодильника упаковку с нарезкой бекона, бросила его на сковороду, полив сверху маслом. Заниматься этим ей совершенно не хотелось, поэтому, как только бекон оказался на сковороде, она отряхнула руки и вернулась к двери в чулан.

— Ты что, ещё не встал?

— Почти, — донеслось бормотание из-за двери.

— Шевелись поскорее и присмотри за беконом! — сморщившись, отчего её лицо стало ещё страшнее, сказала Петуния, — и смотри, чтобы он не подгорел — сегодня день рождения Дадли. Всё должно быть идеально!

Петуния знала, что если её сыну не понравится что-то, то проблем потом не оберёшься. К удивлению, это не заставляло её задуматься о воспитании сына — во всех ненормальностях привычно можно было винить Гарри. Хорошо, когда есть тот, на кого можно спихнуть все свои проблемы и обвинить во всём, тем самым обелив своё честное имя. Хотя бы перед собой самим — именно так поступал Вернон, чтобы оправдывать многочисленные проблемы, связанные с Дадли.

Мальчик за дверью, а это был именно Гарри, стряхнул ползающего по своим носкам паука и одевшись, вышел из чулана. Бекон уже шкворчал на сковородке, поэтому у него не было много времени, чтобы раздумывать — он отправился прямо на кухню, про себя костеря на все лады и Дадли, и его день рождения, и Петунию, у которой не хватило терпения даже разделить ломтики бекона перед тем, как отправить их на сковородку. Гарри любил готовить, но к его сожалению, даже любимое дело могло стать пыткой, если превращалось в обязанность.

Гарри перевернул поджаривающийся бекон и аккуратно резделил его ножиком, хотя мысли его были совсем о другом. Ему снился сон, словно он летел по небу на мотоцикле. И некоторые другие не слишком приятные вещи. Гарри обернулся на подарки, которые Дурсли подарили своему сыну. Они лежали на кухонном столе целой горкой — их было до неприличия много. Судя по размерам — один из ящиков скрывал в себе новый компьютер, другой — новый телевизор, и наконец — гоночный велосипед, стоящий тут же, на кухне, и перевязанный ленточкой с синим бантиком на руле.

Гарри, как уже было сказано, был весьма разумен для своего возраста, поэтому первое, что ему пришло в голову при виде гоночного велосипеда — пыхтящий, обливающийся потом, Дадли, под которым ломались иные велосипеды, которого легко обставляют велогонщики в яркой обтягивающей одежде и шлемах. Действительно, для такого мальчика, как Дадли, гоночный велосипед — не иначе как повод посмеяться.

Тем не менее, разве откажут родители любимому дадлюсичку?

Гарри продолжил своё нехитрое кулинарное действо, когда в кухню, грузным шагом, словно бегемот, вошёл Вернон Дурсль. Вместо утреннего приветствия он рявкнул, по своему обыкновению, слово «причешись!».

Причёска Гарри была самой непослушной из всех. Не раз его пытались постричь коротко, но волосы удивительно быстро отрастали, расчёска тоже не могла взять окончательный верх над растрёпанной причёской Поттера и, рано или поздно, он оказывался лохматым, с торчащими во все стороны волосами.

Гарри причесался на ходу, доставая из холодильника яйца и разбивая их на сковородку. Так что, к тому моменту, когда на кухне показался Дадли с Петунией на хвосте, яичница уже была почти готова. Дадли выглядел всё толще и толще с каждым годом — в точности, как его отец, он имел круглое розовое лицо, с водянисто-голубыми глазами и зализанные волосы. Петуния утверждала, что Дадли похож на ангела, хотя на взгляд Гарри это больше походило на свинью в парике. Вернее, поросёнка, титул свиньи, вне всякого сомнения, доставался Вернону Дурслю.

Тем временем, зашедший Дадли не обрадовался подаркам, как это делают другие, нормальные дети, совсем нет. Проведя своими глязёнками по куче подарков, словно это была такая обыденность, что не стоила даже внимания. Ярко поблёскивающая упаковка на некоторых подарках, которой любовался Гарри, казалось, только раздражала Дадли.

Пересчёт подарков занял пару минут, после чего Дадли с грустью посмотрел на маму и папу.

— Тридцать шесть, — недовольно сказал он, — а в прошлом году было тридцать восемь!

Петуния, чтобы успокоить его, сказала:

— Но ведь есть ещё подарок от тётушки Мардж.

— Всё равно, это меньше, чем в прошлом году! — недовольно сказал Дадли.

Гарри, поглощающий бекон, не был удивлён происходящим — Дадли капризничал и закатывал родителям истерики по поводу и без повода. Естественно, как только Петуния и Вернон не видели, этот балбес из капризного карапуза превращался в злобного и довольно жестокого для своих лет и окружения, бандита, который любил колотить других. Гарри не знал, как ему поступить в таком случае, поэтому просто продолжил поедать бекон, пока Дадли не перевернул стол со всеми подарками. Петуния, как было заметно по изменениям в её лице, тоже почувствовала неладное и поспешила предпринять экстренные меры по спасению ситуации:

— Мы купим тебе ещё два подарка, — успокаивающим голосом проговорила она, — сегодня в городе, ещё два подарочка. Как тебе это, малыш?

Гарри было подумал, что Дядя вернон — весьма состоятельный человек, потому что выдерживать капризы Дадли, на которого уходило больше денег, чем на дюжину рабочих в фирме Граннингс, возглавляемой Верноном, было чрезвычайно непросто.

Впрочем, Вернона это вряд ли заботило, как только Дадли при помощи матери посчитал, что у него будет целых тридцать девять подарков, он сел на стул и успокоился, а Вернон потрепал его по голове:

— Этот малыш своего не упустит! Прямо как его отец.

Зазвонил телефон и Петуния спешно вышла, а Дадли, проигнорировав тарелку с беконом и яичницей — не царское это дело, есть пищу смердов, сразу принялся срывать упаковку с подарков. Первым делом — с велосипеда, многочисленных компьютерных игр и самого компьютера — массивной бандуры, похожей на сварочный аппрат, который пылился в гараже Вернона, ни разу на памяти Гарри не использованный. Когда Дадли дошёл до наручных часов, в дверях появилась Петуния. Она была жутко недовольна, судя по её кислому виду.

— Плохие новости, Вернон, — заявила она, сложив руки, — Миссис Фигг сломала ногу и не может взять этого, — она махнула в сторону Гарри.

Гарри не любил Фигг. Эта старуха жила в паре кварталов от Тисовой улицы, и каждый раз, когда у Дадли был день рождения, его отдавали старухе Фигг, где Гарри был вынужден смотреть на многочисленные фотографии живших у неё питомцев, конечно же, кошек, и слушать про мистера лапку, хохолка и прочих котов и кошек всех разновидностей уличной кошки.

* * *

— Дадли, мистер Дурсль, скорее сюда! Посмотрите на змею, вы не поверите, что она вытворяет! — заорал Пирс, приятель Дадли, в следующий момент Гарри грубо оттолкнул от стекла жирный кабан в лице Дадли Дурсля.

Весь день Гарри был вынужден привлекать к себе как можно меньше внимания — у него не было желания ездить с Дурслями, впрочем, Гарри не был на них в обиде — просто он старался поменьше говорить и вообще, держался в сторонке. И только в зоопарке, он разговорился со змеёй, которая, как ему показалось, была чрезвычайно грустной, как и он сам.

Гарри не страдал от нехватки чего-либо — его странная способность обеспечивала ему возможность побывать где угодно, взять что угодно, и в конце концов — просто скрыться из виду. И тем хуже Гарри чувствовал себя день ото дня — но не физически, а морально и от наличия Дурслей. Гарри привык к своим родственникам и привык безропотно принимать все их многочисленные упрёки и прочие злобствования, однако, по мере того, как он развивал свою необычную способность, он начинал брать от неё всё больше и больше. Зачитывался в школьной библиотеке, не стеснялся взять себе еды в супермаркете — всё равно часть списывают на воровство, к чести Гарри можно лишь сказать, что он брал самые недорогие продукты, чтобы не обременять бюджет магазина. И конечно же — его практически не могли поймать Дадли и Пирс. Однако, возможность защититься от них была не всегда. Как например сейчас.

Желание проучить мерзавцев было в Гарри сильнее, чем он мог бы себе представить — давно его не отталкивали так грубо, тем более — на глазах у многочисленных посетителей. Крик Полкисса привлёк их внимание и они все странным образом не обращали внимание на то, как эти мальчики грубо с ним обаращались. Гарри не на что было надеяться, кроме как на свои собственные невеликие силы.

Вдруг, как по мановению волшебной палочки, стекло, к которому прижались своими рылами двое друзей, исчезло и они провалились внутрь террариума, прямо к огромной змее.

Змея, а это был Боа, развернулся и величаво выполз из террариума. Его вид мог бы напугать кого угодно — длинный, настолько, что мог бы трижды обернуться вокруг новой машины дяди Вернона, гад посмотрел на Гарри.

— Спассибо, амиго, — прошипел змей.

— Не за что, синьор Боа, — прошипел в ответ Гарри, — мне кажется, тебя могут поймать.

— Не бесспокойся.

Боа сделал что-то наподобие улыбки и быстро заскользил в сторону выхода из террариума. А в его клетке поднимались двое мальчишек. Когда прибежали Петуния и Вернон, они застали обоих мальчишек в террариуме, мокрых с ног до головы. Прибежавший на вопли Петунии директор зоопарка рассыпался в извинениях и был готов поклясться, что стекло было здесь.

Гарри ещё никогда так не наказывали, как за историю с удавом. Впрочем, для самого Гарри это было не обременительно — Вернон и Петуния были в ярости, а Гарри сидел в своём чулане вообще безвылазно. Что было довольно удобно — в первую же ночь он остановил время и вышел из чулана, прикрыв за собой дверь. Гарри уже стоял в коридоре и думал, а не сбежать ли ему из дома Дурслей? Дом этих людей был ему омерзителен, к тому же что его держало? Ничего, кроме привычки. Не будь у него способности останавливать время, он конечно же не решился бы на такой шаг, но со способностью всё менялось. Найти себе деньги, пропитание, не составляло большого труда. Впрочем, жизнь у Дурслей благодаря этой же способности была не такой уж ужасной, как выглядела. Гарри мог есть от пуза, позволял себе отдыхать больше остальных, и тратить по сорок часов в сутки на чтение книг. В свои десять лет он неплохо освоил школьную программу и определённо мог похвастаться лучшими в школе знаниями. Поэтому, подумав, он решил пока что ничего не менять. Дурсли-дурслями, но ведь они не зло во плоти? А если не будут его тревожить — тем ещё лучше.

Через пять минут Гарри уже шёл по дороге в круглосуточный магазин неподалёку. Гарри совершенно спокойно взял с полок пачку чипсов, сэндвичи для микроволновки, пиццу, колу и многое другое. И вернувшись в дом Дурслей, закинул что нужно в микроволновку, положив на неё руку — удерживать предмет вне времени нужно было обязательно прикладывая определённые умственные усилия и концентрируясь на этом.

Дадли уже отужинал дважды, поэтому в первом часу ночи Гарри устроил пиршество и себе. Товары от упаковок он избавил ещё на выходе из магазина, поэтому Дурсли не должны были ничего заметить. Гарри вытащил из своего тайника книжку и принялся читать её, совершенно позабыв про все треволнения сегодняшнего, вернее, уже вчерашнего дня.

Гарри решил было, что лучшим, что он может сделать, пока его заставляют сидеть в чулане всю весну — это учиться, поэтому он всецело посвятил свободное и абсолютно лишнее время чтению книг. Благо, они позволяли ему хоть как-то скоротать период его заключения.

Примечание к части

Ну что, народ, ГП? Да, я знаю, что эта версия многим не понравится, потому что я пишу с расчётом на канон. Хотя это и смешно звучит из моих уст, но я попробую придерживаться более каноничного стиля. Естественно, соответствовать стилю Роулинг я не смогу. И тем не менее, буду писать этот фанфик. По своему разумению. Не знаю, насколько смогу выполнить свою ТЗ, которую я себе ранее поставил, но хотя бы попытаюсь. Всё-таки я взрослый, давно сформировавшийся автор и поиск своего стиля для меня уже тема неактуальная. И тем не менее, попробовать что-то новое всегда интересно. Сразу предупрежаю, что если вы хотите прочитать про ГГ-нагибатора, про все прочие вещи, типичные для фанфиков на ГП — пожалуйста, есть целых три огромных фанфика МКПВ, прошлые три версии. Комменты с обвинениями в канонiчности будут просто удаляться. Потому что я об этом вам и толкую. ______ https://money.yandex.ru/to/410014117795315 А это для тех, кто хочет поблагодарить автора и его музу и проспонсировать начинающуюся работу. Мир не без добрых людей, и не без продуктивных авторов — найдём же друг друга! :) Приятного чтения и оставляйте свои отзывы! Еее, перезапуск!

>

Гарри Поттер в поисках приключений

Скука — вот что главное. Было невыносимо скучно сидеть в чулане-под-лестницей. Поэтому Гарри решил совершить вылазку, для чего он остановил время и аккуратно вышел из своего чулана, оглядываясь. Гарри было просто скучно, поэтому покинуть место своего заточения для него было чрезвычайно важно. Мальчик снова раздумывал, не сбежать ли ему от Дурслей? Перспектива оказаться в приюте его не особенно страшила, хуже, чем у дурслей, уже быть не должно, а во всём прочем он не нуждался. Гарри распирало от любопытства — его новая способность давала ему время и возможность исследовать мир вокруг. И ничто не угрожало его любопытству — ни зоркие взрослые, ни полиция, ни закрытые двери.

Поэтому Гарри со всем своим неуёмным оптимизмом вышел из дома Дурслей. Неудобно было то, что у него не было транспорта — потому что пешком дойти до Лондона — а именно там Гарри хотел развеять свою скуку, он не мог. Можно было бы задаться вопросом, почему Гарри хотел попасть именно в Лондон, а не, скажем, в какое-нибудь другое место неподалёку. Прежде всего это касалось самого Гарри, потому что он совершенно не был знаком с разными способами провести свой досуг. Гарри ничего не пришло в голову умнее, кроме как взяв велосипед, поехать в Лондон и посетить пару музеев и библиотек, потому что и там и там не нужен был нормальный ход времени. Поттер залез на велосипед своего кузена, после чего опустил сидение на удобную для себя высоту и попробовал снова.

Дурсли не экономили на сыне и поэтому велосипед был восхитительного качества… по крайней мере, худой и крепкий Гарри мог неплохо на нём разогнаться, в отличие от своего кузена. Мальчик поехал на велосипеде по тисовой улице и уже на выезде из Литтл-Уингинга хлопнул себя по лбу — куда ехать то он и не знал. Нужно было найти карту. Гарри прекрасно знал, какая из дорог в их небольшом поселении ведёт в сторону Лондона, но вот в большом городе он боялся потеряться.

Поэтому следующей остановкой была заправка, на которой Гарри без труда сумел найти подробную карту Англии, в том числе и Лондона. Позаимствовав — а воровать карту Гарри не хотел, он поехал в сторону своих приключений.

Дорога до города заняла некоторое время — благо, Гарри мог отдыхать сколько влезет. Поэтому через некоторое время, перемежая отдых на обочине с неспешной ездой на велосипеде, Гарри увидел долгожданный указатель. Ехать было легко и приятно, потому как ехал Гарри прямо по главной автомагистрали, где в обычное время носились машины. Одинокий велосипедист на дороге, безусловно, стал бы жертвой автокатастрофы, но для Гарри многочисленные легковые и грузовые машины были не более, чем просто статичные препятствия, которые он объезжал.

Гарри держал путь на центр Лондона — его интересовала британская библиотека. Он видел передачу про неё и знаменитый читальный зал, поэтому мечтал побывать там. Путь до библиотеки был сложен, и только через добрый десяток часов Гарри добрался до искомой библиотеки. И навидался по пути разного.

* * *

*

Наверное, никто не подумал бы, что ребёнок будет использовать свою возможность именно таким образом. И тем не менее, Гарри сидел в библиотеке, ночевал там же. Гарри с большим удовольствием растянулся на диванчике и рассматривал помещение вокруг. Это был большой читальный зал — огромен, кругл, с величественным бело-голубым с золотом куполом.

Книг в этом зале было столько, что у Гарри разбегались глаза и текли слюнки. Он перечитал добрую сотню книжек, запоем, пока не почувствовал, что уже морально устал от новой информации. И было её много. В поисках он перерыл множество книжек, большинство из них предоставляли мальчику только второсортную беллетристику, никоим образом не относящуюся к теме, будь то философские рассуждения или что-нибудь ещё. Тем не менее, изучение творчества философов для Гарри было чрезвычайно полезным, хотя сам он это не воспринимал всерьёз. Куда больше ему понравилось совершать набеги на местные заведения с вкусняшками. За несколько дней в Лондоне Гарри сполна возместил себе весь моральный ущерб, нанесённый Дурслями, объевшись мороженым, сахарной ватой и прочими не очень полезными для организма вещами.

После большой Британской Библиотеки, мальчик на велосипеде отправился посмотреть музеи и все прочие вещи, которые оказались не такими уж и интересными, какими выглядели на первый взгляд. Поэтому, через несколько часов блуждания, он остановился, когда примерил на себя королевскую корону. Гарри даже сфотографировался с помощью найденного фотоаппарата-полароида, набив карманы самыми разными фотографиями, за которые его, наверное, следовало бы осудить лет на бесчисленно много… Тем не менее, Гарри с улыбкой покидал Лондон, вернув всё на свои положенные места.

Возвращение к Дурслям было не самым приятным из всего того, что его ожидало, но Гарри уже откровенно устал. Устал от развлечений, и к тому же привёз с собой на Тисовую улицу бумажный пакет с несколькими книжками, кассетным плеером и кучей кассет, новеньким пейджером, редкой для этих мест приставкой геймбой, выпущенной в позапрошлом году в Японии… можно было сказать, что Гарри был счастлив как никогда, и подготовился к длительному сидению в чулане просто отлично. И всё же, Гарри в кои то веки мог сказать честно, что совершенно спокоен, потому что у него было всё, что он только мог пожелать. Засунув в плеер кассету queen, Гарри развалился на своей скрипучей кровати, убедился, что чулан закрыт изнутри и со спокойной душой открыл книжку про волшебство и магию. За неимением никаких научных или хотя бы более-менее приемлемых источников информации, Гарри решил изучить хотя бы народное творчество по теме паранормальности.

Время потекло довольно быстро — Гарри, неискушённый для разного рода развлечений, с большим удовольствием слушал одну кассету за другой и читал книжки, тем более, что большинство из них были увлекательными. Поттер совершенно не понимал авторов, поскольку большая часть текста некоторых книг была посвящена любовным отношениям, которые, на взгляд мальчика, только портили всё. Возможно, любовь и прочие вещи и занимают в мыслях авторов какое-то большое место, — рассуждал Гарри, — но это должно быть интересно и эмоционально только для героев этих романов. А для стороннего читателя — совершенно бесполезная нагрузка. По юности своей Гарри не был искушён в таких вещах, поэтому всякие пошлые и любовные сцены воспринимал лишь как ненужную смысловую нагрузку, игнорируя такие вещи, которые заставляли более взрослых читателей пускать слюни.

Дни тянулись за днями, вскоре Гарри закончил чтение всех книг и сходил за новой партией, и так — раз за разом, каждые несколько дней. За время, проведённое в чулане, мальчик немного отъелся, ведь не отказывал себе в вкусной и сытной пище, хотя на его тощей фигуре это выглядело как менее болезненный вид, не более.

Сидеть пришлось долго — только когда начались школьные каникулы, Гарри наконец-то разрешили выходить из чулана. Это произошло не просто так — Дадли за всё время его заточения успел сломать новую видеокамеру, разбить игрушечный вертолёт и сбить на велосипеде старуху Фигг, которая после перелома ноги ковыляла на костылях.

Сразу же Гарри понял, что ему лучше реже появляться дома — в доме Дурслей часто появлялись дружки Дадли — такие же безмозглые, как и его кузен. Уж кто-кто, а упорно учащийся Гарри, тратящий много времени на чтение книг, полагал своё интеллектуальное превосходство над кузеном абсолютным и не подлежащим сомнению.

Гарри не просто шатался летом подальше от дома, совсем нет. Он осваивался со своей новой способностью, поняв одну вещь — есть вещи, которые нельзя купить за деньги, но нет вещей, которых нельзя получить, имея бесконечно много времени. Будь то деньги, знания, или что угодно. Гарри Поттер осваивался со своей способностью и был не только неуловим для Дадли, но и для всех вообще. Никто во всём Литтл Уингинге не мог сказать, где можно найти мальчишку, хотя многие его видели пробегающим мимо магазина, или ещё куда-то идущего. Подобное происходило потому, что Гарри практически нигде не задерживался надолго и предпочитал всё, что ему нужно, делать, останавливая время. Это помогало сэкономить и время, и силы.

Больше всего времени Гарри проводил в библиотеке, для чего ему приходилось аж садиться на поезд до Лондона. Это было проще, чем могло показаться на первый взгляд — всего лишь дойти до вокзала, что был на окраине Литтл-Уингинга и сесть на нужный поезд, воспользовавшись своими талантами. А потом нагло и легко обмануть контролёров, которые проверяли билеты у пассажиров, просто перейдя из вагона в вагон, который ими уже пройден. Так же легко.

Поэтому транспортных проблем у Гарри больше не было — до Лондона поезд шёл всего полчаса, а Дурсли не волновались о его отсутствии вообще, разве что к ужину требовали быть дома. Ужин был в восемь вечера, после чего поросячья семья уходила смотреть телевизор и спать…

Этим послаблением вовсю пользовался Гарри, выходя из дома в семь утра и возвращаясь только к шести-семи вечера. Дурсли были несколько спокойнее, проводя меньше времени рядом с Гарри, да и мальчику нравилось быть подальше от таких сумасшедших родственников.

За все эти походы он сумел изучить центр Лондона, излазил семь музеев. Учить школьную программу его совершенно не тянуло, хотя он и признавал, что это было бы разумно… И тем не менее. Хотя всё остальное мальчик осваивал с пугающей скоростью — так что уже к началу июля мог похвастаться весьма богатым багажом знаний, который есть не у каждого в старшей школе. Своим главным достижением он считал освоение математики, которая ему совершенно не давалась и которую он, скрепя сердце, учил особенно, желая восполнить свою слабость.

Гарри мог бы с лёгкостью поступить в весьма неплохую школу, однако, его зачислили в Хай Камеронс, тогда как Дадли — устроили в частную школу, в которой когда-то учился и его свин-отец.

Гарри был рад, что наконец-то расстанется с Дадли и сможет жить нормальной жизнью, а так же уже не без хвастовства и детского желания показать себя — представлял, как сможет открыто демонстрировать свои знания в новой школе… Гарри не был лишён честолюбия, и совершенно мальчишечьего желания показать себя.

Вечером жаркого июльского дня, после того, как Вернон привёз домой бумажный пакет, перевязанный бечёвкой, воцарилась некоторая сумятица. В пакете оказалась новая школьная форма Дадли, в которую он тут же переоделся. Родители умилялись, а Дадли гордо маршировал по гостиной в бордовом фраке, бежевых бриджах и плоской соломенной шляпе-канотье. Дадли выглядел довольно комично, на взгляд смотрящего со стороны Гарри. Он и правда был довольно смешон, походя на карикатурную свинью из старого мультфильма. Вся эта чопорность, шляпа, просто со смеху умереть можно.

Дадли сжимал в руках палку, которой ученики, согласно традиции школы, колотили друг друга за спинами учителей. Этот сомнительный метод считался в школе хорошей подготовкой к взрослой жизни.

* * *

*

Гарри сжимал в руках странный конверт с письмом, которое пришло ему. Никто и никогда не писал ему письма — было бы странно помыслить, что хоть кто-то может ему что-то написать — друзей у Гарри не было, разве что школьная библиотека могла прислать письмо с требованием немедленно вернуть библиотечные книги… хотя вряд ли — он никогда не брал книг с собой и наведывался в библиотеку исключительно тайно.

Конверт был из пергамента — плотной высококачественной бумаги, запечатан настоящей сургучной печатью с изображением герба. Гарри не сомневался, что увидев у него странное письмо, Дурсли немедля придут в состояние бешенства, поэтому не задерживаясь, сунул его под рубаху и принёс Дурслям почту.

В иной ситуации Гарри мог бы поступить иначе, но с недавних пор он стал намного осторожнее, и уяснил главное правило — ловкость и хитрость могут далеко завести. Гарри не терпелось прочитать странное письмо, поэтому он под благовидным предлогом покинул кухню и заперся у себя в каморке, включив висящую под потолком лампочку и спешно распечатав письмо…

Он сел на кровать, читая. После чего — положил письмо на коленки и устремил свой взгляд в одиноко ползущего по стенке паука.

— Ничего не понимаю, — сказал мальчик, обращаясь к пауку, — но наверное, так и должно быть. Что значит «ждём вашу сову»? Откуда у меня возьмётся сова?

Происходящее насторожило Гарри. С другой стороны — никакого научного обоснования своим способностям Гарри не находил, из чего следовал единственно возможный вывод — это магия. Вот только письмо переворачивало всё с ног на голову — значит, есть целая школа магии, изучение литературы, которую предлагали купить к первому курсу, а также иных вещей, заставило Гарри крепко задуматься. Подобное не купить в магазине школьных принадлежностей. Из чего Гарри сделал вывод, что должно было существовать место, где это всё можно купить.

Гарри это ужасно увлекло, аж руки задрожали — он любил разгадывать загадки и тайны, хотя едва ли у него была возможность лично поучаствовать в чём-то подобном… зато Гарри нередко зачитывался самой разной литературой, центральным местом сюжета которой была разгадка тайны и прочие приключения. Как мальчик без малого одиннадцати лет мог отказаться от такого увлекательнейшего приключения? Это было бы совершенно немыслимо.

Лёгкое письмо перевесило, вернее пудовой гири, чашу весов, балансирующую между жизнью у Дурслей и побегом. Гарри сам удивлялся себе — другой на его месте давно бы уже сбежал, однако, перспектива оказаться без родственников удерживала его, как и любого другого ребёнка. В конце концов, его врождённое шило в одном месте и любовь к приключенческим книжкам сделали своё дело и Гарри, деловито собрав все свои вещи — которых оказалось на удивление немного, решил дождаться утра и пойти искать волшебников.

Примечание к части

Ну вот и вторая глава. Я не уверен, что получилось хорошо. Я вообще ни в чём не уверен, читатели могут кинуть в автора тапок. Автор не обидится. Я не знаю, как и что писать дальше, по крайней мере, мне показалось идиотизмом беготня Дурслей от писем, поэтому я напишу кое-что немного другое. Не менее лорное. Поддержать мою музочку, которая старается, можно тыкнув сюда: https://money.yandex.ru/to/410014117795315 Рыбка, да... Ры-ы-ыба!

>

Гарри Поттер и Косая Аллея

Гарри не растерялся, оказавшись один и вдали от Дурслей. Он привык проводить много времени вне дома — его напрягала только полиция, которая могла и заинтересоваться маленьким мальчиком, выглядящим, к тому же, не лучшим образом. Посмотрев на своё отражение в витрине магазина, Гарри грустно вздохнул — придётся приводить себя в порядок. Сам он никогда не заботился о своём внешнем виде — ему доставались вещи после Дадли и единственное, что о внешнем виде он слышал — это постоянные требования причесаться. Однако, попав в город, и уловив многочисленные сочувствующие взгляды от прохожих, а так же заинтересованные — от полицейских, Гарри понял, что его внешность просто таки кричит, что тут что-то не так и нужно проверить.

Поэтому он решил начать свои поиски с маскировки, для чего нужно было переодеться и привести себя в относительный порядок. Гарри совершенно не разбирался в том, как должно выглядеть мальчику его лет, и тем не менее, не составляло труда припомнить одежду своих одноклассников вне школы.

Где взять деньги — это был не вопрос. Вообще-то ему было совестно обворовывать людей, по крайней мере — Гарри никогда не считал себя вором и жутко стеснялся взять что-либо чужое… но вариантов у него не оставалось.

Поэтому он решил, что возьмёт немного денег, вопрос оставался в том, у кого взять? Гарри не хотелось, чтобы у людей были проблемы из-за этого. Одного человека могут уволить из-за недостачи в сотню-другую фунтов, другой же — запросто спишет на убытки и забудет в ту же секунду — всё зависело от масштаба. И поэтому Гарри уже через три часа имел рюкзак, в котором валялись пачки банкнот разного номинала. Гарри было совестно, хотя в данном случае вряд ли кого-то уволили бы, потому что способ добычи денег Гарри выбрал уж очень экзотический — прямо из банковского хранилища. К тому же он сделал это ночью и оставил записку, которую набрал на компьютере здесь же, в банке. Вряд ли кого-то уволят за то, что банк ограбили, тем более — всего на сто сорок тысяч фунтов.

Для начала, Гарри прямо в магазине переоделся из своей мешковатой, грязной одежды в новый спортивный костюм, в котором старую одежду засунул в урну и вышел из магазина, запустив время.

Его волновало только одно — поиски волшебников. Гарри двинулся дальше по улице, думая про себя, где бы он мог найти волшебников? Эта тайна манила его — до сих пор он пару раз встречался с очень странными людьми. Это были действительно странные люди — как-то раз в магазине маленький человечек в шляпе-цилиндре поклонился ему, но тут же взъевшаяся тётя оттащила Гарри оттуда и они не успели даже как следует поговорить…

Дело это произошло в магазине в Лондоне, свои поиски Поттер решил начать именно из того самого магазина. Беда лишь в том, что он не помнил точно, где это было — Гарри точно запомнил только улицу. И решив, что всё равно не найдёт зацепок лучше, свернул в метро… Поттер не утруждал себя покупкой билета — затормозил время и просто прошёл сразу на платформу, где вернул нормальный ход времени и отправился в центр города.

Тем временем на Тисовой улице никто и не подозревал о том, что Гарри не собирается возвращаться к ним в дом. Дурсли привычно занимались своими повседневными делами — Дадли слонялся по округе со своими друзьями, а его родители занимались бытовыми делами.

Они не подозревали, что в этот самый момент Гарри идёт по улице с рюкзаком, забитым деньгами и оглядывается по сторонам. Дуракам везёт — нельзя утверждать, что Гарри был дураком, но фортуна была определённо на его стороне — место, в котором он встретился с волшебником, располагалось в двух шагах от Дырявого котла — известного местечка в магической Англии. Старый паб служил местом входа в магический мир уже много веков и его историческая аутентичность — была чрезвычайно важна для владельца, как и для всех посетителей. Именно это, а так же то, что прохожие проходят мимо весьма странной двери паба, привлекало внимание и не найти паб, находясь на этой улице, сложно. Разве что будучи маглом, но у Гарри с этим всё было в порядке. Путём пристального наблюдения за людьми Гарри заметил, что всё вокруг нормально за исключением одного — одно из заведений на улице не только выбивается из общей картины, но и поразительно мало привлекает внимания.

На наблюдения Гарри понадобилось добрых четыре часа. Магазин, в котором они с тётей встретили странного человека находился всего в тридцати метрах от странного паба. Гарри смело направился к Дырявому Котлу, предварительно замаскировавшись — сменил очки на более тёмные, начесал на шрам чёлку — шрам был уж слишком легкоузнаваемой приметой. Войдя в зал, Гарри поморщился — в нос ему ударил специфический запах бара — запах дерева, алкоголя, табачного дыма. А вот посетители… Гарри был уверен, что нашёл то, что искал, поскольку ничего более странного, чем посетители этого паба Гарри не мог выдумать. В углу сидела сухая, тощая пожилая женщина с длинными, прямыми чёрными волосами, перед ней на столе лежала остроконечная шляпа, а в костлявой левой руке была зажата самая настоящая трубка старой работы — с длинным, слегка изогнутым мундштуком. В зале стоял длинный стол, за которым сидел большой мужчина, в красной мантии, которая больше подошла бы детскому наряду на хелоуин. Он ел что-то, посматривая по сторонам. За барной стойкой стоял немолодой бармен, голова которого походила из-за очень короткой стрижки и морщин на грецкий орех. Гарри несмело прошёл внутрь, оглядываясь по сторонам. Он был уверен, что появился в нужном месте. Поттер направился к бармену. Тот почти не обратил на мальчика внимания.

Гарри сел на высокий барный стул, стоящий на четырёх длинных и тонких ножках, удивительным образом не ломающихся под весом некоторых посетителей.

— Тебе чего? — бармен посмотрел наконец на посетителя, — детям не наливаем.

— Ничего страшного, — Гарри достал из внутреннего кармана письмо, — я хотел узнать, где могу купить всё из этого списка, — Гарри с замиранием сердца посмотрел на бармена. Это была откровенно рискованная игра — его могли выпроводить взашей как шутника… по крайней мере, было бы очень грустно, окажись это бар каких-нибудь готов или панков, а письмо — чья-то глупая шутка. Гарри не хотелось в это верить, и тем не менее, где-то на краю сознания он отмечал, что это было бы наиболее правильным.

Бармен развернул письмо к себе, прочитал…

— Хм… мистер Поттер? А разве с вами нет никого?

— Нет, — Гарри волновался сильнее.

— Странно. Что ж, вы можете купить всё на косой аллее, вход здесь же, я открою вам дверь. Если вам нужно ещё что-нибудь…

— А комнаты у вас есть? — спросил Гарри, не веря в свою удачу. Ему, право слово, казалось, что всё должно быть намного хуже.

— Есть, два сикля за ночь… впрочем, вы можете пожить бесплатно. А что случилось?

Гарри только слабо улыбнулся:

— Всё в порядке, Сэр.

— Можешь звать меня Том, как и все, — сказал Бармен, — вещи лучше брать с собой, мало ли что случится, ушлый народ здесь проходит, за всеми не уследишь. Пойдём, — он вышел из-за стойки бара и направился к небольшой двери в углу бара. Гарри посеменил следом.

Бармен извлёк откуда-то небольшую деревянную палочку, и подойдя к кирпичной стене в закрытом переулке за баром, несколько раз постучал по каким-то кирпичам. Гарри запомнил комбинацию. А дальше… мальчишке было трудно удержаться от вздоха удивления — старые каменные кирпичи, которым явно не одно столетие, пришли в движение и образовали арку, через которую был выход на новую улицу. Но что это была за улица!

Гарри поблагодарил бармена и получив инструкции по поводу того, как ему вернуться обратно, спешно пошёл по улице, оглядываясь во все стороны. Тут чего только не было! Улица в старо-лондонском стиле, маленькие магазинчики на первых этажах домов, за стёклами витрин лежали самые разные вещи. Толпа была знатная — и все люди в самых настоящих мантиях. У Гарри разбегались глаза и от обилия впечатлений кружилась голова. Чего тут только не было — котлы, всех размеров, аптеки, магазины волшебных мётел и прочих волшебных принадлежностей. Телескопы, волшебные книги, сундуки, одежда, и… и много всего. Гарри даже оказался сбит с толку из-за обилия самых разных впечатлений и новой информации. Рядом мальчишки кучковались около витрины с мётлами, громко обсуждая достоинства летающей метлы. Какая-то скрюченная старуха ругалась с продавцом по поводу качества рога единорога. Поттер, внезапно окунувшийся в этот безумный мир, успел посмотреть за тем, как идёт торговля. Сухая старушка, сидевшая около волшебных заколок для волос, посоветовала ему пойти в Гринготтс и обменять свои фунты на галеоны, когда он спросил, можно ли это сделать вообще. Гарри был послан дальше по улице, в большое белое здание, облицованное мрамором.

Мальчик надеялся, что в банке у него не спросят паспорт или что-то в этом роде. Впрочем, все мысли тут же улетучились, как дым на ветру, стоило ему лишь встретить около ворот банка самого настоящего гоблина. Гарри с трудом заставил себя оторвать взгляд от странного существа и нацепив вежливую улыбку на лицо, пройти внутрь…

Атмосфера в банке Гринготтс была чрезвычайно деловой. Клиентов было много, сотни гоблинов сидели здесь же и пересчитывали стопки золотых монет, взвешивали драгоценные камни, записывая всё это в гроссбухи. Гарри, уже уставший от впечатлений, просто спросил, к кому ему обратиться и вывалил перед нужным гоблином десять пачек фунтов. Взамен он получил предложение положить деньги на его счёт и выдать чековую книжку, которая, по уверениям гоблина, была намного безопаснее наличности. Гарри согласился на всё и заплатив полторы тысячи за книжку, вышел из Гринготтса уже при деньгах. Он устал и ужасно хотел спать, и тем не менее, перед тем, как вернуться в Дырявый Котёл, он купил дюжину книг из магазина «Флориш и Блоттс», пообещав себе их почитать позже.

Затормозив время, Поттер добрался до своего номера в таверне и рухнул на скрипучую старую кровать, заснув крепким сном. И проспал он без малого четырнадцать часов, конечно же, в это время не прошло ни единой минуты.

* * *

Гарри Поттер.

* * *

Открыв глаза, я почувствовал, что аж кости ломит — до того крепко я выспался. Наверное, это потому, что здесь не было ни Дадли, ни Дурслей в целом, никого из их странной семейки… а ещё — я уж слишком расчувствовался, когда нашёл наконец-то «Косую» аллею. Всё произошло на удивление легко — создавалось впечатление, что бармен Том меня знает — по крайней мере он был настолько услужлив, как только увидел моё имя в письме.

Да и тот странный маленький волшебник тоже был очень услужлив, словно я лично ему оказал большую услугу. Тут что-то не так. Из Лондона я взял с собой только неплохой спортивный костюм, следовало бы купить ещё и мантию, мало того, что это нужно для школы, так ещё и выделяться не хочется. Это только во-первых.

Прежде, чем я додумал, меня навёл на правильные мысли урчащий желудок — со вчерашнего дня ни крошки не ел — это было нехорошо. Пришлось спешно одеваться и выходить из комнаты. Таверна мне нравилась — прямо как в книгах о приключениях — люстра со свечами, грубые столы, странный народ на первом этаже, в зале… ничего такого современного, всё довольно… уютно. Словно в другом мире, где нет ни микроволновок, ни электрического освещения, где рыцари ходят с мечами на поясе и в компании оруженосцев.

Представив себе на мгновение такую картину, я не заметил, как спустился.

— Привет, Том, — бармен наливал кому-то, кто сидел за барной стойкой, — у тебя найдётся чего-нибудь перекусить?

— Конечно, — отозвался пожилой владелец котла, удивительно тепло улыбнувшись, — всё, что пожелаете, мистер Поттер. Сейчас разогрею, пара минут.

Я сел за стол, в этот момент на меня как-то уж слишком пристально пялился сидящий рядом мужчина.

— Добрый день, сэр, — улыбнулся я ему. Он был хмур, весь в чёрном, лицо острое, с длинным носом и прямыми длинными, чёрными волосами, и смотрел на меня как-то уж очень пристально, — вы что-то хотели?

— Мистер Гарри Поттер, я полагаю? — спросил он немного скрипучим, но молодым голосом.

— Совершенно верно, сэр. А вы?

Мне не то чтобы было интересно, кто это такой, но его пристальный, даже слишком пристальный интерес в мою сторону меня начинал нервировать. Мужик отозвался:

— Северус Снейп. Профессор зельеварения в школе Хогвартс.

Целый профессор! Ого, вот это удача. Интересно, почему он здесь? Нужно спросить — просто так профессора по барам не шляются, насколько мне известны привычки преподавательского состава, по крайней мере в той школе, где я учился.

— Вы здесь по делам школы, или…

— По делам, — ответил он, — профессора обязаны проводить маглорожденных студентов в школу, если вы не знаете.

— Боюсь, что совершенно не в курсе, сэр, — учтиво сказал я, беря на заметку быть повежливее. Столкнувшись с учителем вне школы всегда лучше быть вежливым и немногословным — мало ли, что они решат припомнить на уроках, — я и о Хогвартсе не знал до вчерашнего дня.

— Странно, — он с прищуром осмотрел меня с ног до головы, отчего по спине моей пробежали мурашки, — разве родственники вам не рассказали?

— Дурсли? Они ненавидят магию и меня за компанию больше всего на свете. Какой уж там рассказали, — беспечно сказал я, — раз вы преподаватель, могу я у вас кое-что спросить?

Северус Снейп выразительно выгнул правую бровь, словно хотел сказать «да ты издеваешься?». Однако, я продолжил, — как я сказал, я понятия не имел о существовании ни Хогвартса, ни, что более важно, зельеварения до сегодняшнего дня, поэтому могу я попросить у вас список литературы, которую мне нужно изучить? Не беспокойтесь, я быстро читаю и успею всё выучить до сентября.

Профессор, судя по виду, был немного удивлён моим напором. Я точно знал из книг, что больше всего учителя любят, когда им задают вопросы и проявляют интерес к их предметам, никакая лесть не сумеет сработать лучше, чем выражение живейшего интереса. Хорошие школьники знают это и легко используют в своих целях, чтобы получить расположение учителя. Я не был исключением и сейчас хотел оставить о себе хорошее впечатление. Даже сбегал за блокнотом и карандашом, прежде чем продолжить разговор. Профессор Снейп, заметив оные канцелярские предметы, извлечённые из кармана, начал диктовать. Так, мне была посоветована книга зелий Зигмунда Баджа, журнал «вестник зельеварения», учебник «базовые зелья» за авторством Альфреда Горбокса, книга «сильнодействующие зелья», «большой справочник ингредиентов», «искусство подготовки ингредиентов», и «Анализ десяти бытовых зелий».

Как только хмурый профессор договорил, он встал и немедля покинул дырявый котёл, отправившись в магловский Лондон. А Том поставил передо мной тарелку — в ней были овощи и кусочки мяса.

— А ты парень не промах. Слышал я, что Северуса студенты боятся.

— Разве?

— Именно, — Бармен посмотрел вслед хлопнувшей двери, — он только своим слизеринцам покровительствует, а остальные его боятся как огня. Так что ты поосторожней.

— Спасибо за совет, — я был благодарен Тому за любую информацию о Хогвартсе и мире в целом.

И, пока снова не остыло, поспешил съесть всё, что нашлось. Запил апельсиновым соком — слава богу, свежим и со спокойной душой встал из-за стола. Было ещё много дел, а времени — всегда не хватало. Даже имея бесконечность времени, его может не хватать, мне пришлось снова попросить Тома открыть мне проход на Косую аллею, после чего, поблагодарив бармена, я отправился прямым ходом в книжный магазин.

Если к обычной школе я подготовился, то к магической — совершенно никак. И это было печально — прежде всего, нужно было обзавестись собственной волшебной палочкой, чтобы не просить Тома каждый раз бегать и открывать мне проход… хотя не было похоже, что его это утомляет. Как и вчера, сегодня Косая Аллея была битком забита народом — видно, волшебный мир весьма густо населён, или других торговых мест нет… Здесь я сумел наконец-то внимательно прочитать все вывески, которые вчера просто из-за усталости не сумел прочесть. И был чрезвычайно удовлетворён осмотром.

Людей было много, поэтому мне было легче затеряться в толпе, на прохожих я практически не обращал внимания. Наконец, добрался до Флориш и Блоттс. Книжный магазин словно сошедший к нам из викторианской эпохи. Книг здесь было не просто много, а очень много. Многочисленные стопки стояли на полу, на стульях, на стеллажах в центре зала и на высоких книжных полках под потолок, что закрывали собою все стены магазина. Людей тут хватало. Я ещё вчера схватил несколько базовых книг, но сейчас был намерен узнать всё как можно лучше, поэтому взял сразу десяток книг и потащил их к продавцу. Поставив стопку на стойку, вытащил блокнот и протянул листок с записями продавцу, не говоря ни слова лишнего. Продавец — это был немолодой, полный розовощёкий мужчина в очках-велосипедах, посмотрел на список и кивнул:

— Так, так, отличный выбор, сэр. Книга Зелий Зигмунда Баджа обойдётся вам в пять тысяч, остальное — за полсотни галеонов, за исключением подписки на журнал, она будет стоить десять галеонов в год.

Эх, денежки мои, денежки! Жаба то как душит — пять тысяч! Новая гоночная метла — считай, аналог автомобиля, стоила полторы тысячи, зачарованный сундук — четыреста, а в остальном… на сотню можно было неплохо закупиться всем к школе, включая разные мелочи.

Но делать нечего. С грустным вздохом я полез за чековой книжкой и выписал чек на пять тысяч, поставив подпись в нужном месте. Книжка зачарована и подделать чек невозможно в принципе. По крайней мере, Гоблины за этим должны следить. Положив чек на стол, сказал:

— Пять тысяч шестьдесят галеонов.

— Сию минуту, — продавец просиял и убежал куда-то, вернувшись уже с большим, толстым фолиантом, и принеся его мне, забрал чек. Я понадеялся, что дополнительную информацию для подписки не придётся предоставлять и кое-как вытащил книги, едва дотащив их до продавца зачарованных сумок. Минус ещё три тысячи за хорошую зачарованную сумку через плечо. Затолкав в неё книги, наконец-то расслабился.

Примечание к части

Ну, вот я и написал ещё одну главу. Что-то пока у этого фанфика слишком мало читателей. По крайней мере, как я погляжу, у многих пригорело пониже спины от перезапуска. Не-е-ет, мои дорогие, если идея хорошая, но зашла в тупик — то либо переписывать, либо бросить вообще. Я его не брошу. Прошлые вариации фанфика относятся к типажу, который встречается налево-направо, везде, где только можно. Таких фанфиков просто выше крыши, которые далеко отошли от канона и ушли в свои собственные дебри идей и фейлов. Решил немного отступить от канона в том, что Гарри убежал от родственников. Ну ничего не могу поделать — герои живут своей жизнью, я им не хозяин. Наверное, это шок для тех, кто решил, что будет строго по рельсам канона. Нихт. Дурслей и этот идиотизм с письмами убираем. Работаю над продой. Вчера покормил рыбкой свою Музу и вдохновился. https://money.yandex.ru/to/410014117795315 Можете прислать музе рыбку, большую и маленькую.

>

Гарри Поттер и Волшебные Палочки

Мои десять тысяч галеонов таяли на глазах. Я грустно вздохнул и осмотрелся по сторонам, заметив на противоположной стороне улицы выцветшую вывеску «Олливандер». Производитель волшебных палочек с доисторических времён.

Внутри так же было специфично. Пахло деревом и лаком, свет лился через окна, длинные стеллажи с палочками уходили вглубь магазина, явно расширенного магически. Около одного из стеллажей стояла высокая лесенка, на которой стоял дедуля, это был сухой, крепкий мужчина, немолодой, но ещё не в немощном возрасте, очень похожий на волшебника из сказки. Он что-то перекладывал с места на место и когда я вошёл, отвлёкся от своего дела.

Олливандер, а это был явно именно он, с прищуром посмотрел на меня.

— Я всё гадал, когда же увижу вас, мистер Поттер, — старик спустился и вышел меж стеллажей, глаза его таинственно поблескивали, или это игра света, — пришли за волшебной палочкой? Хотя что это я, конечно же да, кажется, только вчера ваши мама и папа выбирали свои волшебные палочки…

— Вы знали моих родителей? — спросил я с недоумением, хотя сердце ёкнуло.

— Конечно, — даже возмутился Олливандер, словно я его обидел, — я помню все проданные палочки. Ваша мать предпочла иву, десять с четвертью дюймов, очень хлёсткая, отлично подходит для заклинаний, — сказал Олливандер, — хотя что это я? Конечно же не волшебник выбирает палочку, а палочка выбирает волшебника… Давайте попробуем.

Олливандер резко развернулся и взял одну из коробочек, что во множестве были у него в магазине, он протянул мне её, сняв крышку. На бархате лежала красивая светлая палочка.

— Берёза? — я взял её в руки.

— Совершенно верно, берёза и шерсть единорога. Ну же, взмахните.

Чувствуя себя дураком, я взмахнул палочкой, рассекая её кончиком воздух, но ничего не произошло. Олливандер выхватил у меня палочку прежде, чем я успел что-либо понять и сунул мне в руки другую. Я тоже узнал материал — тяжёлое, тёмно-бурое дерево.

— Дуб.

— Дуб и жила дракона, — поддакнул Олливандер.

— Противоположность берёзе, — я взмахнул ею. Из палочки вырвался сгусток воздуха и полетел по магазину, угодив в вазу с цветком, разбив ту на множество осколков.

— Не волнуйтесь, мистер Поттер, починим, — он выхватил палочку и вернув её в футляр, дал мне следующую, — ива, попробуйте.

Взяв палочку в руки, я лишь почувствовал покалывание на кончиках пальцев, словно отлежал руку. Не самое приятное ощущение, так что палочку я тут же вернул:

— Не, совершенно не то.

— Хорошо, попробуем зайти издалека…

И примерка палочек продолжилась. Олливандер не то чтобы не утомлялся, даже наоборот, был рад, в конце концов улыбнувшись мне через десять минут:

— А вы сложный клиент, мистер Поттер.

— Простите, если утруждаю вас…

— Ерунда, нет ничего приятнее, чем искать палочку. И чем сложнее задача, тем интереснее, — он достал сразу две коробочки, протянув их мне, — попробуйте эти.

Я взял обе палочки в руки и попытался почувствовать их. Палочки ощущались по разному — от некоторых пальцы начинало покалывать, некоторые казались холодными и тяжёлыми, некоторые вообще никак не ощущались, словно держу даже не дерево, а кусок пластмассы. Олливандер протянул мне ещё одну палочку:

— Бук и сердечная жила дракона.

— Мистер Олливандер, а нет других наполнителей? Мы уже попробовали много палочек с шерстью единорогов и кусками драконов, но ни одна из них даже близко не подошла, — проявил я смекалку, — или палочки делаются только с ними?

— Точно, — Олливандер хлопнул себя по лбу, — точно, совсем запамятовал. Нет, мистер Поттер, палочки делаются из разных материалов с разными наполнителями, хотя экзотические в большинстве случаев означают слабую контролируемость. Палочка, мистер Поттер, это не просто инструмент. Любая деталь её облика влияет на эффективность, каждая палочка уникальна. До мельчайших деталей, мистер Поттер. Некоторые подбирают палочки под рост волшебника или волшебницы. Ни один аспект не должен быть рассмотрен отдельно от других, по палочке можно многое сказать о волшебнике.

Я кивнул, складывая уже сотую по счёту палочку обратно:

— Следовательно, сердцевина каждой палочки индивидуальна. Тогда почему вы работаете только с тремя?

Олливандер улыбнулся:

— Три высшие сердцевины — лучшим образом подходят всем, лучше любых других. Это универсальные и одновременно крайне эффективные субстанции, которые подойдут абсолютно всем.

— Как видите, не всем.

Олливандер забрал с собой две коробки и через полминуты вышел с одной, положив её передо мной:

— Всем, мистер Поттер. И если дракон и единорог вам не подошёл — тогда только эта. Остролист и перо феникса.

Что ж, если не подойдёт… будет плохо. Я взял палочку — она… нашлась. Палочка была тёплой и податливой, словно влитая легла в руку и стала её продолжением. Олливандер улыбнулся победно:

— Вот видите? Подходит.

— Подходит… Мастер, а можно заменить древесину?

— Что? — Олливандер удивлённо распахнул глаза, после чего нахмурился, — не говорите ерунды.

— Это дерево плохо подходит. Оно чувствуется как шершавое, — сказал я, — лучше всего ощущается красный дуб и бузина, но у них внутри тяжёлые сердцевины. Может быть, приделать перу феникса корпус из дуба или бузины?

Олливандер задумался. Это было странно, как по мне, я не хотел его перегрузить и, тем не менее, мастер палочек ненадолго выпал из реальности и думал о чём-то о своём.

— Это необычно?

— Что? Нет, нормально, — отмахнулся Олливандер, — палочки, бывает, самовозгораются от скуки, бьют плохих хозяев молнией и многие другие чудеса, так что то, что ты хорошо чувствуешь палочку — только признак того, что ты более чувствителен к магии, чем большинство волшебников твоего возраста, — отмахнулся олливандер.

— И что по дереву?

— Я думаю, — сказал мастер, — палочки из остролиста хорошо подходят импульсивным людям, которым нужна помощь друзей, чтобы сдержать свой характер, очень сильное дерево, с большим потенциалом… Но видимо, это не про тебя. Красный дуб хорошо подходит исследователям, боевым магам, искусным в чарах, многие обладатели таких палочек изобретают свои заклинания. И весьма хитроумны в бою. Богатая фантазия и склонность изучать мир вокруг, а бузина же… бузины боятся, потому что с ней связано немало суеверий. Но это всё чушь, это необычная, очень строптивая, плохо подходит для палочек, строптивая и непокорная. Палочки из бузины не подчиняются тем, кто их не подчиняет, неуверенные в себе могут даже не пробовать такие палочки. Но при этом потенциал бузины кажется ограниченным только волей волшебника.

Я решил изучить эту тему подробнее:

— А можно сделать два дерева у одной палочки? — спросил, как само-собой разумеющееся, — рукоять из дуба и палочку из бузины?

Олливандер пожал плечами:

— Можно, но очень редко встречаются волшебники, которые с двумя древесными основами колдуют лучше, чем с палочкой только из одной основы. Поэтому я бы не советовал экспериментировать. Лучше сделать палочку из дуба.

Но я не хотел упускать свой шанс — мне понравилась древесина бузины, она казалась другой, нежели обычная древесина. Она удивительным образом легко повиновалась мне, словно щеночек, который услужливо трётся о руку хозяина. Поэтому сказал:

— Тогда я хотел бы заказать две палочки. Дубовую и бузинную, обе с пером феникса.

— Помилуйте, — удивился Олливандер, — зачем вам сразу две палочки?

— Как минимум — я буду пользоваться той, что будет лучше. А вообще, не будет лишним, палочка — вещь хрупкая, вдруг сломаю?

Олливандер от такой перспективы пришёл в ужас и отчитал меня:

— Молодой человек, палочка — не рука, её нельзя просто взять и сломать. И сама она обратно не срастётся, так что всегда берегите свою палочку! У меня нет ещё одного пера феникса, поэтому сделайте выбор, я могу переместить сердцевину остролистовой палочки только в одну оправу. И раз уж такое дело, скажите, какая форма вам больше по вкусу.

Я сформулировал свои требования — палочка должна быть нормального размера, без декоративных элементов, с максимально удобной рукоятью — лучше прорезиненной или оплетённой мягкой кожей, которая не даст скользить палочке в руках и обеспечит приятный хват.

Олливандер выслушал все мои хотелки и ушёл к себе. Я не мог дождаться, когда он сделает желаемую палочку — и пока не выходил с косой аллеи, сев читать книги по зельеварению. Начал с книги-введения, за авторством какого-то итальянца. Честно говоря, умеют преподать скучные вещи интересно. Насколько я понял из книги — зельеварение — это сложная наука, вроде алхимии, но с другими компонентами. В чём заключалась сложность? В том, что приготовление зелья — это целый сложный ритуал, в котором точно отмерены все этапы и стадии приготовления — помешивания, особенности подготовки ингредиентов до забрасывания в котёл.

Зато зелье — весьма сильная штука, которая к тому же в отличие от волшебства несовершеннолетних — не запрещена. То есть — колдовать палочкой я не имею права, а вот сварганить какое-нибудь зелье — всегда пожалуйста. Никто слова не скажет.

Хотя какие зелья предлагались в качестве простейших? Зелья использовались множеством разных способов. К примеру — сердцевины палочек, как и древесину, выдерживали в специальных зельях. Ими, в форме лака, покрывали некоторые волшебные мётлы, и они отражали заклятья. Зельями полировали волшебные палочки, чтобы снять с них следы магии, которые неизменно остаются на палочке и могут влиять на дальнейшее колдовство. Зельями можно было выводить пятна, лучше, чем любым чистящим средством, наносить их в форме мази или смазывать места ранений, царапин и так далее…

Честно говоря, это уже было очень интересно. Но главные применения зелий — это внутрь, для появления каких-то особых эффектов, например, лечения отдельных болезней, сращивания костей и так далее… и в качестве маринада. Грубо говоря — если не грубо, то в зельях замачивали что-либо для придания ему особых свойств. Та же древесина для палочек, мётел, делалась исключительно с помощью зелий. Иначе никак, нельзя первую попавшуюся ветку превратить в палочку или метлу.

Вымачивая в зельях что-либо, можно придать этому чему-то уникальные свойства — сделать прочнее, мягче, дать пусть временный, но стойкий эффект отражения проклятий.

Поэтому мне уж очень захотелось изучать зелья — это действительно находка для тех, кто не может колдовать на каникулах. И вообще не может колдовать.

Моё чтение прервал только Олливандер, который вышел из глубин лавки, держа в руках палочку. Пока его не было, он повесил вывеску «закрыто», так что немало покупателей вынуждены были уйти ни с чем.

Олливандер прокашлялся.

— Мистер Поттер, палочка готова. Одиннадцать дюймов, — он продемонстрировал на руках мою будущую палочку. Она имела необычный вид — круглая, простой формы — рукоять ветвь палочки довольно толстая, рукоять толще, и оплетена… ну да, шкуркой змеи. Пёстрой и разноцветной.

— Что на рукояти? — поинтересовался я.

— О, мне пришлось заняться поисками подходящего материала. Это шкура магической змеи, но я не знаю, какой точно. Очень удобно лежит в руке и не должна мешать палочке колдовать.

Я взял палочку. Нда… это было восхитительное чувство! Палочка словно срослась со мной, как часть тела, давно утерянная и найденная, её было ужасно приятно просто держать в руках. Я чувствовал каждое её движение, а чёрно-зелёная шкура змеи, вопреки моим опасениям, оказалась очень правильной, чешуйки не скользили под пальцами, наоборот, они позволяли уверенно держать палочку и хорошо чувствовать её. Нет, я не почувствовал магию и тем более — не ощутил себя в силах сразиться с драконом и спасти принцессу — и тем не менее, палочка мне подходила просто идеально. Она была не строптивой, как стращал меня Олливандер, наоборот.

— Вижу, эта палочка отлично вам подошла, — Олливандер потёр подбородок.

— Идеально, я бы сказал. Неплохо — подошла палочка из остролиста, а эта — идеальная, — я поводил ею в воздухе, — мастер, вы не можете показать мне какое-нибудь заклинание? Хотелось бы проверить палочку.

Олливандер достал палочку из своего кармана и произнёс заклинание:

— Люмос! — и на кончике его палочки зажёгся яркий свет, как от хорошего фонарика. Потушил палочку он словом «нокс».

— Для этого главное уверенность в себе и магии. Вряд ли получится с первого раза, всё зависит от волшебника.

Палочка словно сама спрашивала, какие будут приказы. Поэтому я дал ей чёткий приказ, ярко представляя, какой результат мне нужен:

— Люмос!

И… произошло. Палочка, пожалуй, слишком восприняла моё желание и на конце её зажёгся яркий огонёк, настолько яркий, что больше был похож на дугу электросварки. Олливандер спешно отвернулся, да и я тут же потушил свет:

— Простите.

— Ничего, — Олливандер потирал слезящиеся глаза, — вам нужно быть осторожнее с этой палочкой, мистер Поттер. Палочка из бузины — очень мощная, способная на удивительной силы колдовство, как и перо феникса, но это лишь значит, что вам будет сложнее контролировать силу своих заклинаний. По крайней мере, клён или ель гораздо стабильней в этом плане.

— Учту, сэр, — сказал я, пряча палочку и расчехляя чековую книжку, — сколько с меня?

— Триста двадцать галеонов. Сумма немаленькая, очень, но переделка палочки и шкура змеи — недешёвое удовольствие.

— Вот чек, — я положил на столик, рядом с кучей опробованных палочек, чек, — эта палочка для меня куда ценнее кучки денег…

— Понимаю, — сказал Олливандер в ответ и лучезарно улыбнулся, — давненько у меня не было такого интересного дела. Но напоминаю вам, что колдовать хотя бы до визита на платформу девять и три четверти — запрещено. Таков закон.

Впрочем, когда закон меня останавливал? Поблагодарив Олливандера, я поспешил в свою комнату — опробованное и получившееся заклинание — вызвало во мне жгучее желание воспользоваться своей волшебной палочкой. Вообще, волшебство так меня зарядило зарядом оптимизма и желания экспериментировать и изучать новое, что я едва мог устоять на одном месте — хотелось скорее добраться до своей комнатушки и попробовать наконец-то зельеварение и магию.

Заперевшись у себя в комнате, я спешно скинул кроссовки, одел домашние тапочки, достал из сумки прихваченное по дороге мороженое из кафе Флориана Фортескью и сел на кровать, выхватив книгу. И… остановил время. Мне не нужно было тратить своё время на такие вещи, как чтение. Время ценно тем, что другие люди не застывают и можно взаимодействовать с ними. Выхваченная книга оказалась основами зельеварения…

Примечание к части

Насколько я заметил, Роулинг в своих книгах удивительно трюканула. Она написала, что стоимость Галлеона в десять раз ниже, чем та, которая описана. Это не случайная ошибка, а преднамеренное искажение, которое, как ценник в магазине в 49.90 — мелочь, а сработало же? Народ действительно не стал запариваться с деньгами и их стоимостью. И я не буду ничего менять в фанфике, поскольку привнесение в мир логичности — не его стиль. Но для самых въедливых, сообщу — заявленная цена галлеона — ок. 5 фунтов, реально описанная — около 50-100. Итак: Гермиона заплатила за сливочное пиво — три порции, 2 сикля. Хагрид заплатил за газету 5 кнатов. По курсу роулинг — получается, что газета стоит 5 пенсов. А это, около 3-4 нынешних рублей (хотя я не уверен). Маловато. Стоимость совы — ок. 50 галеонов, то есть по канону роулинг — один рабочий день обычного магла. Тоже слишком, СЛИШКОМ мало. И далее по тексту, много таких совпадений. Реально описываемая стоимость галеона — исходя из всех книг, это 50-100 фунтов. НО роулинг сделала хитрый ход и все перестали думать о деньгах, потому что запутались в их ценности. Да, к слову, автор тоже упорно трудится и можете прислать ему пару кнатов на сливочное пиво: https://money.yandex.ru/to/410014117795315 :) Прода завтра в полдень. Первонахи — ждите.

>

Гарри Поттер и Ужас Подземелий

Очень скоро Гарри прочитал книгу, причём, два раза. Поспал, поел, и снова пошёл заниматься зельями. Желание изучать новое в нём было сильнее, чем когда-либо. Ни один предмет в школе не привлекал Гарри так, как привлекала магия, или даже зельеварение. Гарри не терпелось опробовать новые заклинания, но перед этим он изучил книгу, в которой описывались основы размахивания палочкой, жесты и тому подобное. Некоторые заклинания требовали сложных пассов, некоторые простых, некоторые работали вообще без каких-либо пассов. И это отнюдь не означало силу или слабость заклинания. Гарри старательно выводил в воздухе показанные в учебнике пассы и тренировал руки.

Всего через неделю, ему это наскучило, потому что он был готов поклясться, что способен повторить любой, даже самый сложный жест палочкой без запинки и с нужной скоростью. Искусство владения палочкой напоминало каллиграфию, с её точными движениями кистью. Мальчик знал о каллиграфии из множества приключенческой литературы. Гарри взял для пробы и тренировки лист бумаги и кисть, краску, и начал выводить на бумаге красивые, декоративные буквы. Получалось у него откровенно плохо, тем не менее, Гарри счёл, что каллиграфия — это неплохая тренировка для рук.

Это хотя бы частично объясняло, почему волшебники пишут перьями, а не ручками, хоть бы и перьевыми.

После этого Гарри открыл самую главную книгу по зельеварению, за которую отвалил целое состояние. На эти деньги можно было бы безбедно прожить много лет, или открыть лавку на косой аллее, или в Лондоне. Однако, все эти деньги Гарри отдал за единственную книгу, и неспроста Северус Снейп посоветовал её, надеясь, что у мальчишки не хватит денег, конечно же. Что он разочаруется, но Гарри — совсем другой человек. Открыв книгу, Гарри Поттер почувствовал, что падает и в следующий момент больно ударился задницей о каменную брусчатку. Он подскочил — боль ему не впервой, и осмотрелся — куда это он попал. Вокруг был парк, зелёные лужайки, росли цветы, много цветов и прочих растений. И тут же, перед Гарри появился человек. Это был мужчина, в зелёном камзоле и фисташкового цвета мантии, лицо его было относительно приятным на вид и напоминало Гарри фрески и картины о стародавних временах — по крайней мере, он походил на англичанина века шестнадцатого.

— Добрый день, мой юный друг, — мужчина просиял.

— А вы кто?

— Я? — он даже немного удивился, — неужели ты меня не узнал? Я Зигмунт Бадж, автор той замечательной книги, которую ты открыл.

Гарри удивлённо уставился на мужчину и перестал понимать хоть что-нибудь. Он вежливо кивнул:

— А я Гарри. Гарри Поттер.

— Да, да, конечно, юный ученик, желающий изучить зельеварение. Что ж, я научу тебя всему, что нужно знать юному зельевару. Пойдём.

Гарри последовал за мужчиной, мантия которого развевалась, когда он быстро шёл и почти что касалась носа мальчика. На ходу Зигмунд говорил:

— Наука зелий — самая интересная и тонкая наука современного, по крайней мере, мне, мира. Ты, безусловно, хотел бы научиться варить зелья, но не спеши, давай начнём с основ, — Зигмунд остановился посреди круглого пятачка, вымощенного белой плиткой и улыбнулся, — по мере изучения зелий мы будем переходить от одной площадки до другой.

Идея, которую создал Зигмунд Бадж в своём драгоценном фолианте состояла в создании книги, которая подобно портрету, взяла бы его слепок сознания и позволила обучать молодых людей зельям. Зигмунд добился своего и его книга — считалась очень редким и дорогим пособием, но восхитительно помогающим освоить зельеварение. Зельевар создал, как бы сказали в настоящем мире конца двадцатого века, виртуальный мир, представлявший из себя сад, дороги и поляны на этом саду были вымощены разноцветной плиткой и составлены в том порядке, в котором необходимо изучать зелья. Так что закончив с одним этапом, ученик переходил к другому. Сад был переполнен самыми разными магическими растениями и цветами, деревьями, субстанциями и прочим. Бадж не только показывал юным ученикам растения, но и учил их собирать. Гарри Поттер появился на белом пятачке — месте, откуда начинается путешествие до последней зоны. Это всё выглядело как увлекательная прогулка по саду с варкой зелий в перерывах. Гарри обнаружил на окраине пятачка хорошо оборудованное место для зельевара — столик, котёл, разделочные доски и многая утварь…

Зигмунд приступил к обучению, начиная с основ — а именно, растений, которые необходимы для варки зелий.

Бадж был, возможно, самым известным зельеваром в мире — его авторству принадлежат такие зелья, как феликс фелицис, и многие, многие другие, изучаемые и широко используемые в современном зельеварении. Гарри плохо знал цену деньгам, поэтому не понимал, что заплатил за книгу целое состояние. Книга зелий — была одним из лучших творений Зигмунда Баджа. За пять тысяч галеонов — а сумма была невероятной для общества, где в месяц зарабатывали тридцать-пятьдесят галеонов, и это считалось Очень приличной зарплатой.

За эту сумму продавался, по сути, наставник, правда, он обладал одной слабостью — книга не умела получать новые знания, поэтому Бадж, вернее, его портрет-дух, беспрестанно повторял, что Гарри, то есть ученик, должен изучать зельеварение постоянно и обязательно должен ознакомиться со всеми новинками, появившимися за последнее время.

Гарри не экономил время, поэтому, вопреки предложению Зигмунда вернуться завтра, предложил заниматься от начала до конца. Немного удивлённый призрак спросил:

— Но разве ты не хочешь отдохнуть?

— Неа, — Беспечно ответил мальчик.

— Странно, — заключил Бадж, — время, проведённое здесь равноценно проходит и в настоящем мире, и ты устаёшь с течением времени.

Гарри задумался. Возможно, то, что он вошёл в книгу, находясь вне времени, сыграло свою роль и он не накапливал усталость. Или вернее — не уставал физически, тогда как полученная информация по прежнему заставляла его голову пухнуть. Но прогулка по саду с растениями снимала усталость, и он чувствовал себя снова свежим. Усталость ментальная, но не физиологическая.

Гарри предложил продолжить до тех пор, пока он не устанет. Зигмунд предупредил:

— Курс зелий, молодой человек, рассчитан на несколько лет… ну или на год, если заниматься постоянно, не занимаясь иными делами. Вы уверены, что у вас есть столько времени?

— Должно быть, — ответил Гарри, — мы можем продолжать.

Дважды просить Зигмунда не пришлось. Он взмахнул полой своей безвкусной фисташковой мантии и не стал препятствовать, утащив Гарри дальше по саду, к растениям для следующего зелья. Гарри пришлось извернуться, чтобы запомнить всё, что ему было сказано по поводу многочисленных цветков, лепестки которых нужно особым образом высушивать, и куда менее аппетитных ингредиентов.

Вывалился из книги Гарри только через год субъективного времени — хотя, для него это время пролетело довольно быстро. Он поначалу и правда считал проведённые дни, а потом просто всецело посвятил свои помыслы науке зельеварения. Зигмунт не мог сделать из Гарри законченного и оформленного зельевара, и тем не менее, он сделал немаленькую работу — к примеру, научил Гарри правильно разделывать различные ингредиенты, пользоваться котлом, думать головой, не портить зелья.

Тем временем в Литтл-Уингинге поднялась тревога, а именно — Дурсли пожаловались старушке Фигг на то, что их племянник сбежал из дому в неизвестном направлении. Старушка, услышав такие вести, чуть не умерла от инфаркта — вдобавок к сломанной ноге и многим ушибам. Она поковыляла к своему дому и тут же начала писать письмо Дамблдору. И через шесть часов, которые сова летела от Литтл-Уингинга до хогвартса, Альбус Дамблдор — директор школы, читал за завтраком записку от Фигг. Он не думал, что там что-то важное, тем не менее прочитал. А тон в записке был очень уж кричащим. «Директор, Гарри Поттер сбежал от родственников, никто не знает, где он. Срочно нужно принимать меры!»

Альбус смял записку и повернул голову — завтракал он по привычке в большом зале, в школе было несколько преподавателей. Минерва Макгонагалл, профессор Трелони, Снейп, все те, кому некуда было идти вне школы, у кого не было ни семьи, ни дома.

Альбус ценил их, так как в летнее время кто-то тоже должен приглядывать за школой и делать многочисленные мелкие дела, которые позволяли хогвартсу, и ему, функционировать. Он прокашлялся:

— У меня плохие новости, — сказал директор своим привычным старческим тоном, — Гарри Поттер пропал из своего дома в Литтл Уингинге.

Макгонагалл резко повернула голову к директору, от чего её вечно строгие волосы выбились над правым ухом.

— Директор? Я говорила, что это плохая идея — Дурсли — самые ужасные маглы, каких можно только вообразить!

Дамблдор устало выдохнул — привычная отповедь от зама ему не добавляла оптимизма.

— В порядке ваш золотой мальчик, — бросил язвительно Снейп.

— Северус, мальчик мой, если ты…

— Встретил его в дырявом котле позавчера, — сказал Снейп, — такой же настырный, как и его папаша.

Дамблдор не знал, что и думать.

— Минерва, письмо дошло до Гарри?

— Да, пришло, — ответила Макгонагалл.

— Как же тогда он попал в дырявый котёл, да ещё без ведома родственников? — задумался Альбус, — ребёнку не следует бродить одному в всяких разных местах.

Северус ужасно раздражался, когда речь шла о Поттере.

— И что же нам делать? — Минерва Макгонагалл — сухая, строгого вида пожилая женщина, с заправленными в пучок на затылке волосами, посмотрела на директора, — где он сейчас?

— Не знаю, — сказал Дамблдор, которому не нравилось, что ребёнок мало того, что в опасности, так ещё и неизвестно где — случись что — проблем он не оберётся. Поэтому он тут же добавил, — но это нужно выяснить. А пойдёт туда Северус.

— Что? — Снейп повернулся к Дамблдору, — директор, это уж слишком.

— Мальчик вас знает, — сказал Дамблдор, — по крайней мере, не придётся доказывать ему, что вы тот, за кого себя выдаёте. Начните поиски с Дырявого котла — вряд ли Гарри Поттер может долго оставаться незамеченным.

Как бы то ни было, но стоило только Гарри проснуться и протереть глаза, как он услышал стук в дверь.

— Кто там? — спросил Гарри.

— Северус Снейп, — недовольным голосом сказал профессор зелий, — могу я с вами поговорить?

— Сию минуту, сэр, — Гарри подскочил к двери, расчёсываясь на ходу и распахнул дверь, увидев на пороге зловещую фигуру Северуса. Любой другой мальчик на его месте бы испуганно сжался, даже не зная Снейпа — картина больше подходила бы к фильму ужасов — мрачный, весь в чёрном, бледнолицый Северус, в длинной мантии в пол и недовольно смотрящий на мальчика.

Гарри, тем не менее, отважился и с улыбкой пригласил Снейпа в комнату. Северус вошёл и посмотрел на апартаменты.

— Меня прислал директор Хогвартса, мистер Поттер, — начал он без предисловий, — он в какой-то мере несёт за вас ответственность, — голос зельевара был мрачным, чётким, харизматичным. Ему бы озвучивать злодеев в мультфильмах, но судьба распорядилась иначе, — вы здесь живёте?

— Да, сэр, — ответил Гарри, улыбнувшись зельевару ещё шире, — хозяин паба пустил меня пожить бесплатно. Правда, он теперь каждому второму хвастается, что у него остановился я, так что на рекламе он сделал куда больше, чем стоит этот клоповник, — Гарри пригласил зельевара сесть в кресло, чем Снейп и воспользовался, эффектно приземлившись, словно на трон.

— Вижу, ваша слава вас кормит. Это хорошо.

— Что вы, сэр, — отмахнулся Гарри, — это ужасно неудобно — быть знаменитым. И ладно бы прославиться чем-то своим, так нет, неизвестно чем. Чувствую себя как родственник знаменитости — вроде и все знают обо мне, но это не моя заслуга.

Северус бросил взгляд на стопку учебников, лежащую на тумбе около кровати.

— Вы купили все книги, которые я вам посоветовал?

— Все, сэр. Правда, за книгу зелий с меня содрали целое состояние. Но я надеюсь её продать. Мистер Бадж хороший учитель, но немного ограниченный в плане современных открытий, — поделился Гарри, — мне так и не удалось его убедить, что крылья златоглазки можно заменить корнем ромашки, хотя у этих ингредиентов близкий номер в таблице Ореуса-Бригга, и они вполне взаимозаменяемы.

— За исключением случаев, когда зелье готовится на двойной основе, — заметил Снейп, — и зелье с заменой крыльев златоглазки настаивается на сорок минут дольше.

Гарри виновато улыбнулся:

— Я только учусь.

— Неплохой результат, мистер Поттер. У вас талант, как у вашей матери, — сказал Северус, сделав каменное лицо, — вижу, в деньгах вы не нуждаетесь, жить есть где, отлично. Директор Дамблдор волнуется, что на вас могут напасть. Вы уже купили всё, что вам необходимо?

— Да, сэр, — ответил Гарри, — почти.

— А волшебную палочку?

— Купил. Правда, ей нельзя пользоваться, что очень печально.

— Ничего страшного, — Северус едва заметно ухмыльнулся, — это вам не понадобится как минимум ещё несколько месяцев. Насколько я могу судить — вы неплохо устроились, мистер Поттер. Откуда у вас деньги?

Вопрос был немного щекотливым, и Гарри предпочёл уйти от ответа:

— Нашлись.

— Это не ответ.

— И это не вопрос. Где бы я не достал деньги, они у меня пока что есть и их хватает.

Северусу не понравился тон Гарри, но поделать он ничего не мог.

— Что ж, хорошо, — он решил закинуть удочку, — если вы не в курсе, то летом можно колдовать, но только в домах волшебников, где чары надзора не действуют. Если вы хотите опробовать свою палочку, директор может предложить вам дом своих друзей, которые не против приютить вас у себя. У Уизли шестеро детей и они будут счастливы приютить вас.

— Нет, спасибо, — у Гарри мурашки побежали по коже.

— Вам не интересно? — Северус был немного удивлён. На месте Гарри любой мальчишка бы из сапог выпрыгнул, лишь бы поскорее что-то наколдовать. Юным волшебникам, особенно из магловских семей свойственно стремиться как можно быстрее и шире использовать магию, но привыкнуть к ней удаётся не сразу и они по привычке многое делают как раньше, не используя чары.

— Нет, — покачал головой Гарри, — мои родственники ежедневно мне напоминали, что я нахлебник и лодырь, так что я не хочу никого больше обременять. Тем более — многодетную семью, должно быть у них и без меня хватает проблем с детьми. К тому же здесь тихо и спокойно, и можно варить зелья — не думаю, что они мне разрешат.

Северус поджал губы:

— Если вас настолько заинтересовало зельеварение… — он прищурился, — может быть ответите на пару вопросов?

— С большой охотой, сэр, — Гарри был бы счастлив продемонстрировать свои знания профессору.

— Что такое безоар?

— Камень, образующийся в пищеварительном тракте жвачных животных, преимущественно коз, служит как универсальное противоядие от одноосновных ядов вплоть до второго класса опасности, продаётся в любой апеке, — ответил Гарри.

— Что будет, если смешать корень асфоделя и настойку полыни? — Снейп прищурился, желая хотя бы унизить Гарри. Но не на того напал — Поттер упорно учился, и поскольку зельеварение никак не запрещалось, с большим удовольствием изучал эту науку.

— Полагаю, ничего не получится, сэр.

— Неправильно, — победно произнёс Снейп, — эти растения используются в приготовлении напитка живой смерти — мощного снотворного.

— Позвольте, — Гарри, нахмурившись от несправедливости поднял голову, — в напиток живой смерти добавляют ещё сок дремоносных бобов, две трети унции на галлон, и восемь унций корня валерианы на галлон воды. А если смешать корень асфоделя с настойкой полыни — получится сомнительная жижа.

Снейп не любил, когда его поправляли, ещё больше не любил, когда ученик оказывался прав, и совершеннейше ненавидел, когда поправляющий носил фамилию Поттер, и тем не менее, ему пришлось сдаться, хотя он сохранил хорошую мину:

— Вижу, кое-что вы выучили. Для двух дней неплохой результат, — хотя что там, Снейп был готов поклясться, что столько нельзя выучить за пару дней, даже пользуясь хроноворотом, — надеюсь, что вы не будете доставлять мне неудобства на уроках.

— Никак нет, сэр, — радостно ответил Гарри, улыбнувшись мрачному учителю, — профессор, я бы хотел узнать у вас некоторые вещи…

Вопросов у Гарри Поттера накопилось много, за время его обучения зельеварению у книги-призрака, и самостоятельного изучения материала, поэтому как только Снейп дал слабину, был тут же похоронен под ворохом вопросов о ингредиентах, тонкостях помешивания зелий и особенностях классификации некоторых новых растений из нового света.

Вернулся он в Хогвартс только во втором часу ночи, просидев вместе с Поттером весь день, они даже приготовили несколько довольно сильных зелий, чтобы Северус мог показать на примере, как делается то, о чём Гарри так ярко хотел узнать.

Директор недвусмысленно намекнул, что Гарри следует либо вернуть к родственникам, либо поселить у Уизли. А так же сводить в банк, чтобы он мог оценить масштаб своего наследства. Ни один из пунктов Северус не выполнил, так как к родственникам возвращать Гарри было бы жестоко — и ничего не мешало мальчику сбежать снова, к Уизли Поттер не хотел в принципе, в деньгах не нуждался, да и владелец котла, Том, серьёзно изменил своё меню, добавив в него любимые Поттером блюда. В общем, у Гарри всё было хорошо, и Северуса это начинало пугать, поскольку так не должно было быть. Любой сбежавший от родственников мальчишка, должен был столкнуться с трудностями большого мира взрослых и вернуться обратно, нагулявшись.

Поэтому когда утром его разбудил домовик, передав приглашение на педсовет в ограниченном составе, Северус, чертыхнувшись, пошёл на доклад, так толком и не выспавшись.

Примечание к части

Хехе. Я вас обманул, прода — сейчас! Сюрпризы — это здорово, верно? А хорошие сюрпризы — вдвойне здорово! Ну, вообще-то я мог бы выложить её и завтра, ничего мне не мешало, но я захотел выложить прямо сейчас. Спасибо за комменты по поводу денежной системы — я думаю, со временем она придёт к единому стандарту, а пока что в фанфике получается несколько несостыковок. Волею автора я нарекаю реальную стоимость Галлеона (по стоимости товаров и услуг) — 34 фунта 17 пенсов, а обменный курс гоблинов — спекулятивный, с целью сделать вывод средств из галеонов в фунты невыгодным для волшебников. И наоборот, кстати, перевод средств из фунтов в галеоны намного более выгоден для переводящего, поскольку за свои 5 фунтов он получает галеон, реальной стоимостью в шесть раз больше. И сделано это в XII веке после великой инфляции, когда в результате гоблинского восстания отделившегося клана, волшебники почти перешли на магловские деньги. Волею автора, как говорится, постановляю считать так! К слову, добрые читатели, автор напоминает, что тоже не отказался бы от пары сиклей на рыбку для музы: https://money.yandex.ru/to/410014117795315 Следующая прода будет завтра.

>

Гарри Поттер и Удачный День

Тем временем на Косой Аллее Гарри, уяснив, что ему не пришлют штраф или что-то в этом роде, если он будет колдовать, остановив время, практиковался в магии. Курсическая книга заклинаний, которая была школьным учебником, едва ли вообще была нужна, поскольку без преподавателя в ней практически не было смысла. Куда лучше была книга «чары для начинающих» и «азы чародейства».

Там были расписаны и правильные жесты, и правильное произношение волшебных слов, и многочисленные записи о результатах такого колдовства. Гарри, остановив время, начал практиковаться. Палочка прекрасно чувствовала своего хозяина и у Гарри удавалось совершить задуманное максимум с третьего раза — нужна была только уверенность в себе, плавность и точность движений. Магию нельзя было сотворить, если быть неуверенным и кое-как махнуть палкой. Поэтому Гарри тренировался, начав с простых заклинаний. Помимо тех, что преподавались в хогвартсе, существовало великое множество самых разных чар, и Гарри изучал их. Первыми в его списке были чары первого курса — их он освоил за день, после чего перешёл к более сложным заклинаниям — его интересовало защитное заклинание протего и его разновидности, а так же заклинание для обнаружения людей и сокрытия себя самого. Но чары не были такой уж простой наукой — махни палочкой правильно, скажи нужные слова и будет тебе магия. Всё было куда сложнее — и именно поэтому не переводились пациенты в магических госпиталях, которые слишком беспечно отнеслись к магии.

Всё было взаимосвязано, как и в зельеварении, и всё друг от друга зависело. Нельзя было выучить одно заклинание, не освоив прежде его предшественников, не освоив их на достаточном уровне и не практикуясь.

Всё опять упиралось в наставника и школу, в которой он должен был освоить всё последовательно, от азов до продвинутого уровня. Впрочем, Гарри удовлетворился пока что знанием семи заклинаний, которые он достаточно изучил, чтобы уверенно их использовать.

Прочитав все учебники и дополнительную литературу, которую Гарри нашёл в магазине, он счёл, что его программа-минимум выполнена. Теперь, по крайней мере, он знал, что такое Хогвартс, как туда добраться, и многие другие вещи мира волшебников. Гарри не был уверен, на какой факультет попадёт — ему больше всего подходил равенкло, но и на гриффиндоре было бы неплохо — по крайней мере, не так скучно, а скука — вещь страшная. Ведь помимо благодетелей, при распределении принимались во внимание и недостатки. Нелюдимость и книжность — для Равенкло, бесчестность — для Слизерина, туповатость и простоватость для Хафлпаффа и безрассудство для Гриффиндора.

Гарри выходил в Лондон, и не раз, и больше всего он хотел провезти в школу свой кассетный плеер. Или даже лучше дисковый, вот только по неизвестным причинам электроника в школе глохла. И это не было похоже на работу магии — ведь косая аллея находилась в Лондоне, и учитывая количество чар, весь центр города бы стал мёртвой зоной, если бы магия действительно мешала работе электроники.

Гарри изучил много книжек по этой теме и нашёл только одно объяснение — кто-то наложил табу на электронику. Табу было одним из самых странных и нелогичных заклинаний, вернее, ритуалов, которое могло запретить что-либо делать, или сообщать о совершении какого-либо действия. Это было необычно и странно. Табу — одно из сильнейших проявлений магии, и ничем иным, кроме как табу, обосновать запрет на электронику в хогвартсе, было невозможно. Да, волшебники жили в своём собственном, изолированном от неволшебного мире, и наличие у студентов всяких электронных штук могло бы изрядно подпортить их интеграцию в магическое общество. Однако, Гарри это не понравилось, поэтому он начал искать способы обойти табу, их оказалось до неприличия много. Самым элементарным способом обойти табу было нарушать его опосредованно, к примеру — вместо прозвища тёмного лорда все звали его «тот-кого-нельзя-называть» — этот случай был описан в истории современной магии. Мелочь, а между тем, вполне себе работало.

Гарри потратил остаток августа на то, чтобы освоить необходимые чары — как уже было сказано, всё цеплялось друг за друга. Чары, защищающие от табу, могли быть изучены только после чар, влияющих на взаимодействие заклинаний и зачарований, которые в свою очередь изучались после чар изоляции, которые могли быть изучены только после универсального контрзаклинания Фините Инкантатем. Поэтому пришлось осваивать всю цепочку чар, последовательно изучая и тренируя одно за другим.

Так что в последний день перед школой, Поттер наконец зачаровал свой кассетный плеер, и взял кучу музыки, купленную в Лондоне. Впрочем, Гарри не был избалован настолько, что плеер был бы для него действительной причиной потратить столько времени — в этой задаче Гарри нашёл вызов, а так же возможность попрактиковаться на настоящей задаче. Сделать что-то полезное с помощью магии — было уже наградой само по себе.

* * *

*

Перед своей поездкой в Хогвартс Гарри выпил целую порцию Феликс Фелицис…

Мальчик был одет прилично и вполне по подростковой магловской моде — в джинсах, кроссовках и рубахе без рукавов в шотландскую клетку. Погода установилась очень приличная — тепло, сухо, что для Англии — большая редкость. Гарри решил добраться до вокзала Кингс-Кросс на общественном транспорте, а именно — на метро. Путь этот был беспокойным — Гарри плохо ориентировался в лондонской подземке и только благодаря информационным табло он сумел добраться до нужного места, всего за полчаса до отправления поезда, хотя выехал в семь утра. Ему пришлось несколько раз выходить и отправляться с другой стороны платформы обратно, но Гарри не очень смущало всё это — случись ему действительно опаздывать — он бы остановил время и добрался до нужного места сверху. Так что в означенный час Гарри наконец вошёл в здание вокзала — большого, полного людей, вокзала. В этот субботний день, тридцать первого Августа, народу в Лондоне было особенно много — ученики разных школ вместе с родителями вернулись с каникул, а то, что была суббота — только подогревало толчею, поскольку большинство родителей могли сходить со своими детьми куда-нибудь.

Гарри никогда бы не признался, но лет до шести он верил, что кто-нибудь обязательно придёт и заберёт его от дурслей, или что его родители окажутся каким-то чудом живы. Однако, годы шли и никто не приходил, так что робкая надежда была загнана в угол сердца, и Гарри уверился в том, что свои проблемы он может решать только сам — не надеясь, что кто-то проявит к нему сочувствие и доброту.

Поэтому он и отказался от предложения пожить у друзей директора — Гарри не хотелось лишний раз видеть перед глазами напоминание собственного одиночества. Тем не менее — раскисать он не собирался, а учёба успешно убрала из головы всё лишнее.

Гарри знал, что проход на платформу девять и три четверти находится где-то на вокзале. Платформы девять и десять были разделены четырьмя кирпичными колоннами — вот в третьей из четырёх колонн и находился проход. Поттер направился туда, увидев около прохода несколько рыжих детей и, судя по всему, их мать.

— Какой у нас номер платформы? — строго спросила полная женщина, но ещё не старая.

— Девять и три четверти, — пропищала маленькая девочка, хотя на взгляд Гарри она была чуть-чуть моложе его самого, но всё равно выглядела она щуплой, — мам, можно я тоже поеду?

— Ты ещё слишком мала, джинни, так что успокойся, — сварливо заметила женщина, — Перси, иди первым.

Перси выглядел самым старшим из всех, он направился к колонне, но тут вид загородили туристы, а когда они ушли, Перси уже не было.

— Фред, ты следующий, — сказала женщина, почему-то пристально и недовольно посмотрев на одного из рыжих.

— Я не Фред, я Джордж, — ответил ей мальчик, — скажи мне честно, женщина, как ты можешь называть себя матерью, если не знаешь нас по именам?

— Джордж, дорогой, прости меня, — сказала она виновато, но мальчик только улыбнулся:

— Шучу. Я Фред.

И тут же направился бегом в сторону кирпичной колонны. Гарри слышал от Тома, что вход на платформу сделан прямо в колонне, но всё равно подсознательно ожидал столкновения тележки, а следом и Фреда, с многовековой кирпичной кладкой. Но этого не произошло — он исчез в колонне, словно это была дымовая завеса, а не твёрдый и холодный кирпич.

Гарри понял, куда ему нужно, но всё равно волновался. Когда он подошёл к женщине, она поприветствовала его:

— Привет, дорогуша. Тоже едешь в Хогвартс? Рон, мой младшенький, тоже новичок, — она указала взглядом на растрёпанного рыжего мальчишку, с грязью на носу.

Женщина, увидев это непотребство, тут же пошла к мальчику, жалостливо вскликнувшему «ну мааам!» и начала, несмотря на сопротивление, чистить ему нос выуженным из кармана платком. Рону было стыдно, что мать ему прямо перед незнакомым человеком вытирает нос, словно он был совсем сопляк.

Гарри улыбнулся и направился к проходу. Он не стал разбегаться — он вообще не понял, зачем разбегались? Чтобы было страшнее? Поэтому он аккуратно дотронулся до колонны — вернее, попробовал, и когда рука беспрепятственно прошла сквозь неё, шагнул вперёд, убедившись, что всё в порядке.

Взгляду его предстала платформа девять и три четверти. Это была необычная железнодорожная платформа. На вокзале кингс-кросс номера платформ указывались на пластиковых вывесках, а тут же… было бы дико увидеть что-то такое. У Гарри снова перехватило дыхание, так как всё тут выглядело так, словно сошло со страниц приключенческого романа. Платформа была старой, в викторианском стиле — мощёная камнем, с рядом газовых фонарей из чугуна, скамейками из тёмного дерева с кованной основой, словно он перенёсся на машине времени на сотню, а то и полтора столетия назад. Слева от Гарри стоял поезд — старые вагоны, похожие на те, что он видел в музее, с ярко-золотыми буквами «Хогвартс-Экспресс». В вагонах ходили люди, но из-за разницы в освещении увидеть что-либо с платформы было затруднительно.

Стоял знатный гомон — вся палитра голосов, от писклявых тоненьких голосов девочек-первокурсниц, до наглых в своей громкости и звонких голосов старшекурсников-подростков, которые не стесняясь других, разговаривали о чём-то своём. Большинство детей были в мантиях, они носились туда-сюда по платформе. Гарри, идущий вперёд, обратил внимание на вывеску — табличка гласила «Платформа девять и три четверти». Табличка из настоящей бронзы, или меди, отполированная до золотого блеска. Около входов в вагоны толпились дети, родители помогали им затаскивать багаж.

Некоторые из пришедших сюда волшебников пытались одеться как маглы, и это было самым смешным и нелепым зрелищем, которое Гарри только видел. Казалось, у людей нет элементарной сообразительности, например, что шорты и макинтош — плохо сочетаются. Многие дети толкали перед собой тележку — что и неудивительно — сумка, которая висела на плече у Гарри стоила ему целого состояния. От Тома он узнал, что обычный рядовой сотрудник министерства получает один галеон, два сикля и пять кнатов за день работы — а дальше уже идут надбавки за чин, награды, выслугу лет и так далее. Но любой работник начинал именно с этой, относительно скромной суммы. И для большинства работников она была основой. Поэтому сумма в три тысячи галеонов — это настоящее состояние, за половину её можно было купить целый дом в магическом мире.

Гарри вертел головой во все стороны, пару раз мимо него пробежали мальчишки и девчонки, которые, судя по виду, носились по платформе, не разбирая пути, просто забавы ради. Гарри дошёл до головы поезда — это был роскошный локомотив, настоящий паровоз LMS. Эти алые паровозы были построены в тридцатые и изредка использовались на железных дорогах Великобритании — как дань многовековым традициям железных дорог Альбиона. Консервативные, любящие свою историю англичане, очень положительно относились к поездкам на паровозе, и можно было даже забронировать билет на экспресс до Оксфорда всего то за полторы цены. Единственный минус — вагоны не были ретро и поездка мало чем отличалась от обычной.

Гарри зашёл в третий с головы вагон и прошёлся по нему, найдя свободное купе. Мальчик расположился в купе, из которого открывался неплохой вид на платформу, он прислонился к окну и смотрел на людей внизу, которые провожали детей, и на детей, которые веселились вовсю. Ему было грустно, что никто не провожает его. Дети спешили поскорее покинуть родителей — но никто из них, по крайней мере, большинство, не знали, что такое жить вообще без кого-либо и всё детство своё провести в надежде, что его заберут из нелюбимого дома…

Тем временем в кабинете Дамблдора происходил педсовет учителей Хогвартса в полном составе. Директор сидел за столом, преподаватели разговаривали о предстоящем дне. И конечно же, львиная доля разговоров принадлежала теме дня — Гарри Поттеру.

— А вы уверены, что он сел на поезд? — сомневалась и волновалась Макгонагалл, поджав по обыкновению своему губы так, что они сложились в одну линию, — мальчик мог потеряться.

— Сел, — Дамблдор улыбнулся, — я попросил Молли задержаться у входа и подождать Гарри, чтобы убедиться, что он пройдёт. Молли только что прислала записку, что Гарри и все её обормоты перешли на платформу.

Макгонагалл расслабленно выдохнула:

— Ну хоть что-то идёт как надо. Не следовало оставлять ребёнка одного!

— Уверяю тебя, больше такого не повторится, когда Гарри приедет я с ним поговорю.

Остальные преподаватели слушали всё это в пол уха — Дамблдор ещё весной собрал педсовет, на котором сообщил о скором приезде Гарри Поттера и предупредил всех быть собраннее. Единственный, кому эта тема была глубоко неприятна — Северус Снейп. Вдруг, в окно директорского кабинета постучал клювом небольшой филин. Это была красивая птица, но ещё относительно молодая. Дамблдор развернулся и открыл окно мановением палочки. Филин влетел в кабинет и в пару взмахов крыльев направился мимо Дамблдора прямиком к профессору Снейпу. Остальные преподаватели были заинтригованы. Северус протянул руку и филин сел на неё, протянув северусу лапу с привязанным к ней письмом. Он взял маленький тубус — к слову, такие продавались на косой аллее в магазине «Мир Сов», и отпустил птичку. Филин спикировал на спинку кресла, в котором сидел профессор Флитвик и сел там, глядя на происходящее своими большими глазами. Северус открыл маленькую трубочку и вытащил оттуда свёрнутое письмо, пробежавшись по нему глазами. Остальные застыли.

— Северус, мальчик мой…

— Это от Поттера.

— Тогда, может быть, ты прочтёшь? — Дамблдор был удивлён, что Гарри сам вышел на связь.

— Увольте.

— Минерва, — с ноткой просьбы и требования сказал Дамблдор, — может, ты?

— Если вы так хотите, — Макгонагалл взяла у Снейпа письмо и зачитала:

«Дорогой Профессор Снейп.

Спасибо за то, что уделили мне столько своего времени. Я слышал от разных людей, что вас в школе боятся студенты, хотя не понимаю, почему именно, — Снейп на этих словах поморщился, словно бы произнёс «приезжай и узнаешь!». Минерва продолжила читать: — мне вы показались превосходным преподавателем, по крайней мере, когда дело касалось зелий — вы преподавали с неподдельным интересом и любовью к своей профессии. Я был сегодня в раздумьях, на какой мне поступить факультет. И остановил свой выбор между Гриффиндором и Слизерином. Достоинства у всех бывают разные, и редко они перевешивают недостатки. Насколько я слышал, Слизерин отличает подлость, чистокровный снобизм и завышенное самомнение, — Минерва бросила почти победный взгляд на Северуса, который сохранял невозмутимую мину и продолжила чтение, — Равенкло — нелюдимость, социопатия, скучность, хафлпафф — некоторая простодушность и туповатость, — на этот раз уже профессор Спраут недовольно посмотрела на Минерву, — а гриффиндор… — Минерва запнулась и остановилась, но под взглядами коллег была вынуждена прочесть, — а гриффиндор — безответственность, агрессивность и хамство, — Минерва недовольно обвела взглядом собравшихся, — поэтому, — продолжила она, — я остановил свой выбор на Гриффиндоре — легче учиться, когда остальные не лезут со своими проблемами, не строят теорий о чистоте крови и заняты своими хулиганскими делами. Тем паче это выгодно подчеркнёт того, что учится усердно и не хочет влипать в неприятности, или, по крайней мере — умеет не попадаться. Но меня смущает то, что я вряд ли смогу нормально обучаться зельеварению, так как вы декан враждующего с Гриффиндором факультета, а это направление мне чрезвычайно интересно. Поэтому я хотел бы спросить вашего совета, и обещаю последовать ему. Если вы хотите, чтобы я поступил на ваш факультет — кивните мне перед тем, как назовут мою фамилию на распределении.

Искренне ваш — Г.Д.Поттер.

P.S. Филина зовут Волдеморт и он любит печеньки. Если покормите — я буду благодарен».

Минерва дочитала это письмо, после чего задумчиво посмотрела на Северуса. Все взгляды скрестились на Северусе. Дамблдора в том числе. Письмо это Гарри написал уже под действием зелья Феликс Фелицис, и это было очень удачное решение, поскольку о Гарри никто из преподавателей, кроме Северуса, ничего не знал. Гарри очень повезло вмешаться в их педсовет именно тогда, когда все уже устали от рассказов Дамблдора о Гарри Поттере, более того, он сумел показать себя лицом с незаурядным и нетипичным для мальчика своего возраста умом, больше всего это понравилось профессору Флитвику. Северус не обратил внимания на небольшую лесть в начале письма, хотя для многих было шоком то, что его считают хорошим педагогом. Бледнее всего выглядел Квирелл, который стоял у стеночки и совершал какие-то нелепые телодвижения, словно бредил. Но на него практически никто не обратил внимания — Волдеморт же, настоящий, а не филин, был в ярости и хотел задушить ни в чём неповинную птичку, уже и позабыв о Гарри Поттере.

— И что вы обо всём этом думаете? — спросил Дамблдор.

Ответила ему Макгонагалл:

— Лестно, что мальчик хочет учиться на моём факультете, но вот причины этого… смущают.

Дамблдор улыбнулся:

— Верно подмечено. И только не говори мне, что Гриффиндорцы создают меньше проблем, чем все три остальных факультета вместе взятые.

Минерва отвела взгляд. Дамблдор выдохнул, перестав улыбаться в бороду и посмотрел поверх очков на всех собравшихся:

— Раз уже всё решили без нас, осталось только поступить так, как должно. Северус, мальчик мой, задержись.

Примечание к части

Насколько я заметил, у многих началась бомбарда максима от перезапуска фанфика, и тем более, того, как он дальше идёт. Что ж, я ожидал чего-то подобного. Некоторые думают, что просто гадя в комментариях однообразными комментами — как-то меня оскорбят или запарят. Для меня уборка мусора с собственного стола и из отзывов — примерно одинаковый процесс, и никаких негативных чувств он не вызывает. Есть целых три версии фанфика, для тех, кто хочет читать про секс, МС, и тому подобное, так что всех недовольных я либо посылаю читать на СИ, либо вообще удаляю, предупреждал об этом особо. Начались каникулы и в интернет хлынул поток "йуныh" ребят, которые вообще без башни и гадят везде, где ни попадя, своим потоком незрелого сознания. Я тоже таким был, юным и безбашенным, правда, тогда у меня интернета не было, что немного снизило масштаб трагедии. Надеюсь, на понимание. Меня тут давно упрекали в том, что я застопорился на хьяртевщине — НФ, киберкостюмах, звездолётах, МС и ОП. Что ж, автор — не тупая йашка, и умеет экспериментировать. Так что сейчас я пишу историю совершенно иначе, чем раньше. У меня полсотни фанфиков с ОП, если хотите — на всё лето упорного чтения хватит! А я — ищу новое и хочу написать тёплую и ламповую историю о М-К-П-В. Поддержать автора в его стремлении можно по ссылке: https://money.yandex.ru/to/410014117795315 На сливочное пиво Музе-тян

>

Гарри Поттер и Золотое Трио

Гарри Поттеру сегодня, определённо начинало везти. В дверь его постучались и просунулась рыжая макушка:

— Здесь не занято?

— Нет, — Гарри качнул головой, — проходи, Рон.

— Ты запомнил моё имя? — удивился рыжик.

— Почему бы и нет? Ты же Рон Уизли?

— Да.

Мальчик сел напротив Гарри и украдкой на него поглядывал, хотя старался делать вид, что ничего такого не имеет в виду. Гарри видел, что Рона распирает от какого-то непреодолимого желания и он борется с собой, что совершенно не умеет скрывать, поэтому он предложил тому сознаться:

— Ты что-то хотел спросить? — поинтересовался Гарри.

— Да. Ты правда Гарри Поттер? — выпалил Рон, уставившись на Гарри, но потом засомневался — ведь если он ошибся и близнецы его разыграли — это было бы очень неприятным сюрпризом.

— Правда, — подтвердил Гарри, успокоив Рональда.

— Ох, а я уж было думал, что это очередная шутка Фреда и Джорджа. Они любят шутить и разыгрывать. А у тебя правда есть шрам?

Гарри поправил чёлку, открыв вид на свой не самый красивый, но узнаваемый шрам.

— Ого, — Рон уставился на лоб Гарри, как зачарованный, — ничего себе. А ты не помнишь…

— Ничего не помню. Извини, если разочаровал.

— Ничего, — Гарри улыбнулся и решил перевести тему, — а у тебя в семье все волшебники?

— Кажется, да, — Рон сомневался, — у мамы, кажется, есть троюродный брат, он из маглов, но мы о нём никогда не говорим.

Из всего того, что Гарри слышал о чистокровных, Уизли нарушали все пункты. И это было нетипично. Гарри коротко кивнул — должно быть те два близнеца увидели его шрам, когда гуляли по платформе и растрепали всем, и теперь его ждал визит не только Рона Уизли, но и многих других, кто захочет познакомиться с ним.

Поезд тронулся.

Чтобы как-то скрасить молчание, Гарри спросил Рона про братьев:

— Я слышал, что у тебя много братьев. И даже видел троих.

— Их пять, — вздохнул несколько разочарованно и грустно Рональд, — я шестой. И мне теперь придётся сделать всё, чтобы оказаться лучше, чем они. Билл был лучшим учеником Хогвартса, Чарли — был капитаном квиддичной команды, перси стал старостой, а Фред и Джордж занимаются всякой ерундой — и их все любят. Теперь все ждут от меня, что я буду учиться не хуже братьев, это сложно. К тому же мне никогда не достаётся ничего нового — форма мне досталась от Билла, волшебная палочка от Чарли, а от перси — крыса.

Рон запустил руку во внутренний карман, и извлёк из него отвратительное на первый взгляд создание. Жирная серая крыса то ли спала, то ли вообще была мертва.

— Её зовут короста, — пояснил Рон, — и она совершенно бесполезна. Спит целыми днями. Отец подарил Перси сову, когда узнал, что тот будет старостой. Я тоже хотел, но у них нет дене… — Рон осёкся, — крыса досталась мне.

У рона внезапно покраснели уши, так как он счёл, что наболтал много лишнего. Гарри успокоил его:

— Не волнуйся. У тебя есть семья, которая тебя любит. Мне тоже постоянно приходилось донашивать вещи за кузеном — такой же отвратительный, как помесь крысы и свиньи, и толстый, так что под ним мебель ломалась. Мне никогда не дарили подарки, по крайней мере, нормальные.

Рон, казалось бы, ещё больше застеснялся, но в душе немного успокоился. Гарри с грустным вздохом выложил Рону безрадостную историю своей жизни у отвратительнейших Дурслей, которые всегда были рады поиздеваться над мальчиком.

— Но не стоит отчаиваться. Просто нужно брать ситуацию в свои руки.

— Ты думаешь?

— Уверен, — сказал Гарри, — и не надо думать, что все ждут от тебя, что ты будешь лучше братьев. Кем ты хочешь стать? Мальчиком-который-лучше-братьев?

Рон грустно вздохнул, а Гарри продолжил:

— Так кем?

— Кем? Ну не знаю… — Рон засмущался, — я не задумывался. Но хотел бы стать аврором.

Гарри продолжил:

— А для аврора что главное — знать своё дело или быть лучше братьев? Ты не сможешь нормально учиться, если не будешь понимать, зачем это нужно, я вот до недавнего времени не знал, что волшебник, поэтому времени подумать, кем я могу быть — не было. Но раз все винят меня в смерти Волдеморта, то наверное, мне тоже стоит пойти в авроры. В бандиты меня с такой репутацией не примут.

Рон отпрянул от него, вцепившись в сидение. Гарри это показалось странным.

— Ты чего?

— Ты назвал сам-знаешь-кого по имени, — сказал Рон, — я то думал кто-то, но ты…

— Не понял, — пожал плечами Гарри, — я своего филина Волдемортом назвал. Хорошая кличка для филина.

Рон побелел, отчего на его лице выступили многочисленные веснушки. Гарри только удивился такой необразованности.

— Разве родители тебе не рассказывали про заклинание Табу?

— Нет, — сказал Рон.

— А, ну тогда ладно. Тогда ты не знаешь, почему Волдеморта никто не зовёт по прозвищу.

На этом возникла заминка в разговоре, которая прервалась только с появлением тележки со сладостями…

* * *

В дверь купе постучали. Гарри и Рон синхронно повернули головы. На пороге стоял круглолицый мальчик, который имел очень расстроганный вид.

— Вы не видели жабу? — спросил он.

Гарри и Рон синхронно покачали головами.

— Я потерял её! Она вечно от меня убегает! — сказал мальчик.

— Я думаю, твоя жаба обязательно найдётся. А если нет — не особо и страшно. Не лучший питомец, если она убегает, значит, ей лучше жить на воле, — сказал Гарри немного снисходительно.

— Пойду искать, — мрачный пухлый мальчик закрыл дверь и ушёл дальше. Рон посмотрел ещё пару секунд на дверь.

— Жаба. Если бы я вёз жабу, то обязательно потерял бы её ещё на платформе. Хотя крыса немногим лучше, — Рон опять застеснялся и нашёл выход из положения, — близнецы показали мне заклинание, чтобы перекрасить её в жёлтый цвет. Хочешь, покажу?

Уизли достал палочку и с сомнением посмотрел на неё. Поморщился: — шерсть единорога почти вылезла.

И правда, на кончике палочки виднелся пучок белых волос. Гарри остановил это непотребство:

— Не думаю, что колдовать такой палочкой было бы разумно. Насколько я заметил, многие волшебники пользуются совершенно неподходящими им палочками. Что довольно странно. Вроде бы, готовая палочка — не такая уж дорогая штука.

Рон пожал плечами:

— Мне всё равно не купили.

— Это плохо, Рон. Ты можешь носить мантию за братом, крысу, но это ни на что не повлияет, а вот от того, как подходит тебе палочка — зависит, как ты будешь учиться. Если ты пойдёшь в школу с неподходящей палочкой, то тебе будет значительно труднее освоить заклинания и в результате — ты разочаруешься в собственных силах. При освоении заклинаний особенно важно чувствовать свою палочку.

— Ого, а ты много знаешь, — поднял глаза Рон.

— Это основы, которые есть во многих книгах, — скромно улыбнулся Гарри, — и вроде бы я не помню заклинаний для переделки цвета животного. А вот покрасить её с помощью зелья можно, чтобы навсегда изменить цвет волос. Подожди.

Рон фыркнул:

— Да ну тебя. Проверю сам, — и он начал двигать палочкой над спящей крысой, но не успел он открыть рот, как дверь в купе снова распахнулась. На этот раз там стояла девочка, с густыми каштановыми волосами, она без запинки и явно волнуясь, протараторила на одном дыхании:

— Вы не видели жабу? Невилл потерял её, а я помогаю отыскать. Так вы видели или нет? — она не давала вставить слово, а Рон так и застыл с открытым ртом, повернувшись к двери, — О, так ты показываешь чудеса? Давай, мы тоже посмотрим, — Девочка очень быстро забыла про Невилла и его жабу, сев рядом с Гарри, который залез в сумку по плечо и совершенно не обращал внимание на происходящее.

Рон захлопнул рот так, что зубы звонко ударились друг о друга и вернул внимание крысе:

— Жирная глупая крыса, перекрасся в жёлтый цвет, как масло, как яркий солнечный свет, — он размахивал над коростой. Крыса безмятежно спала, и не думая менять цвет. Рон смутился и уши его снова начали слегка краснеть. Девочка не осталась безучастной:

— Ты уверен, что это правильное заклинание? Я тут взяла из книг несколько простых заклинаний, чтобы немного попрактиковаться и всё получилось. В моей семье нет волшебников и я была так удивлена, когда получила письмо из хогвартса. Я имею в виду, приятно удивлена, — говорила она на одном дыхании, — ведь это лучшая школа в мире, конечно, я выучила наизусть все учебники, надеюсь, что этого будет достаточно, чтобы учиться лучше всех. Да, кстати, меня зовут Гермиона Грейнджер, а вас?

— Я Рон Уизли, — несмело пробормотал Рон.

— Нашёл! — раздался радостный вопль Гарри, он выхватил из сумки склянку с зельем и вытащил её, но в этот момент испуганная криком Гермиона подскочила со своего места, так что повернувшийся Гарри случайно задел её торс рукой и флакон с зельем, зажатый в руке, взлетел вверх, под потолок, где ударился о плафон и его крышка отлетела. Гарри не успел ничего сообразить, когда содержимое флакончика вылилось дождём на всех присутствующих — Рона, Гермиону и даже него и крысу.

У Гарри перехватило дыхание, пока он смотрел, как Гермиона и Рон пучат глаза друг на друга. И было от чего пучить глаза и открывать рот — оба внезапно стали менять свой цвет на самый настоящий золотистый, словно волосы их были сделаны из чистого золота. Это выглядело… прикольно. Рон посмотрел на Гарри, а Гарри — достал из сумки зеркало и посмотрел на себя:

— Нда. С зельями нужно быть осторожнее.

Увидевшая себя в зеркало Гермиона взвизгнула:

— Аа-ааа! Что это? — голос у неё срывался, — что происходит?

— Неосторожное обращение с сильнодействующими зельями происходит, — мрачно заметил Гарри, — моя вина.

— Верни всё назад! — потребовала девочка, — меня же засмеют!

— Не засмеют, — Гарри пожал плечами, — подобная фигня в хогвартсе происходит часто. И кстати, тебе идёт.

Гермиона выхватила у Гарри зеркало и уставилась в него.

— Это же кошмар! Ужас! — она готова была расплакаться, — это всё из-за тебя, — ткнула пальцем в Гарри.

— Это случайность. Ничего, через месяц можно будет перекраситься обратно в любой другой цвет.

— Месяц? — Гермиона вытаращила глаза.

— Ага. Это зелье воздействует на пигмент и меняет естественный цвет волос. Его нельзя просто смыть, а если применить другое — ты можешь вообще облысеть.

Гермиона всхлипнула и бросила зеркало в стену напротив. Зеркало не разбилось, как ожидали все, а отрикошетив от стены, больно ударило по затылку Рона.

— Извини, — буркнула она. Рон схватился за голову:

— Эй!

И правда, ситуация вышла дурацкая. Гарри виновато развёл руками:

— Простите, друзья, я не специально. Не бойтесь, вы и так выглядите прикольно. Все обзавидуются.

Гермиона, всё-таки, расплакалась, ведь она так надеялась произвести хорошее впечатление в первый же учебный день. Рон посмотрел на Гарри с недоумением:

— Что это с ней?

— Друзья и семья — разные вещи, Рон. Не плачь, — Гарри достал палочку и ткнул ею в волосы Гермионы, которые после произнесения заклинания стали более прямыми и ухоженными, нежели та копна, что была до этого, — выпей чего-нибудь.

Успокоить плачущую девочку удалось быстро — стакан воды, один из которых был вылит на самого Гарри, и всё пришло в норму.

Круглолицый мальчик, которого Гермиона назвала Невиллом, избежал такой участи, потому что ушёл, только увидев, что Гермиона отвлеклась от поисков его жабы — но это, наверное и к лучшему. Гермиона снова потребовала зеркало и долго в него смотрелась, тогда как Гарри — успокаивал её:

— Ты и так красивая. Ты же хотела выделиться в школе — вот и повод.

— Но не так, — сказала Гермиона, у которой тоже краснота начиналась с кончиков ушей, — и вовсе я не красивая.

— Нет, ты самая что ни на есть прекрасная, — Заметил в ответ Гарри, успокаивая алеющую всё больше девочку.

Гермиона не то чтобы и вправду стеснялась, или была падка на лесть, но подобные комплименты она слышала только от мамы, и ей было немного стыдно, что мальчишка говорит такие вещи. Конечно же, без всякой нехорошей мысли.

Рон тупо смотрел на Гарри и краснеющую Гермиону и ничего не понимал. Ему, как шестому сыну в большой семье, едва ли удастся в ближайшее время понять, что значит жить одному с родителями или вовсе без них. Это серьёзная разница в мировоззрении и менталитете, так как Рон едва ли мог понять, что такого в комплиментах, и вообще, зачем они нужны. В многодетной семье свои особенности воспитания — родители мало уделяют времени каждому из детей, часто возникают длительные конфликты, и дети из таких семей в целом неуверенные в себе, тревожные, часто сильно комплексующие. К Рональду Уизли это относилось в полной мере, он был неуверен в себе, привык к тому, что он младший и находится в тени своих братьев.

Примечание к части

Вот и вторая глава, спешит на встречу читателям! Раз сегодня выходной — я не буду скромничать и выложу сразу две главы. Надеюсь, что вам понравится. На всякий случай напоминаю — оскорбление кого бы то ни было в отзывах будет караться терморектальными методами. Поскольку мой план на сегодня выполнен, я пойду играть в танчики. :) Желающие могут скинуться музе на сливочное пиво и шоколадную лягушку: https://money.yandex.ru/to/410014117795315

>

Гарри Поттер и Драко Малфой

Через пару минут дверь в купе распахнулась. На пороге стояли трое мальчишек, впереди всех — бледный блондин с зализанными волосами и очень чванливым видом.

Драко Малфой посмотрел на трёх ребят в купе. В глаза бросалась их золотая шевелюра. Он сбавил тон и спросил:

— Что у вас с волосами?

— Пролили зелье, — сказал Гарри.

— Правда? И вы так поедете в Хогвартс?

— Другого варианта нет, — Гарри пожал плечами, — пусть думают, что мы неформалы.

— Кто? — спросил Драко, теряясь в нити разговора.

— Противники формализма и традиционализма, — пояснил Гарри, — я, конечно, не против древних традиций, но насколько могу судить, все достигшие чего-либо волшебники — были своеобразными неформалами и шли против устоявшихся взглядов общества, — сказал Гарри, — ну, насколько я могу судить, просто следуя традициям ничего особенно в магии не добьёшься. Всё уже изучили, стандартизировали и превратили столь увлекательную вещь в скучнейшую и обычнейшую, если ничего не делать — волшебники скоро вымрут и окончательно сольются с миром маглов. По крайней мере, если волшебное общество не сделает шаг вперёд — у него нет шансов.

Драко Малфой зашёл в их купе, а двое его сопровождающих сели у двери. Сам же Драко сел рядом с Уизли:

— Ты так думаешь? Интересно, с чего бы?

— Простой анализ. Волшебники понятия не имеют о возможностях маглов, в некоторых вещах превзошедших магические методы. Хотя сто лет назад не могло быть и речи даже о том, чтобы отдалённо приблизиться к возможностям магии, — уверенно сказал Гарри, — к примеру — маглы активно изучают возможности квантовой телепортации — то есть аппарации, используют спутники, мгновенный обмен информацией, и даже слетали на луну. О том, что стирают, моют посуду и готовят тосты не вручную, а с помощью соответствующих машин — я наверное, умолчу, это и так понятно. Раньше волшебник мог смело сказать, что превосходит магла во всём. Сегодня это уже не так, по крайней мере, куда удобнее использовать телефон, чем протеевы чары, строго связанные между двумя точками, или массивный, требующий особого пороха и места в доме камин для связи. Так что у волшебников не осталось выбора — стать лучше или вымереть, как динозавры.

Драко Малфой, сбитый с толку, а так же получивший немалую дозу информации, задумчиво застыл. Гарри ему не мешал, поскольку шестым чувством чуял, что мальчика лучше оставить в покое. Драко едва ли мог бы стать ему другом, но всё же…

Драко Малфой спросил:

— И ты решил изменить общество?

— Ну… — Гарри задумчиво почесал за ухом волшебной палочкой, которую взял с колен, — все говорят, что нужно выбирать волшебную профессию. Я тут подумал об аврорах — но у них скука смертная. Чиновником — тоже самое, плюс никакой свободы действий. Директором хогвартса — так я плохо лажу с другими детьми, осталось только идти в тёмные лорды. Правда, с тёмной магией у меня затык — зато со змеями разговаривать умею.

Драко выпучил глаза:

— Правда?

— Ага.

Гарри безошибочно определил в собеседнике сторонника чистокровности. Он видел этого мальчика на платформе рядом с родителями — внешний вид может многое сказать о волшебнике, мантия у Драко была самого высокого качества, с серебряной застёжкой, вместо менее благородного металла. Это уже показатель определённого статуса, зализанные назад блондинистые волосы были явным подражанием его отцу, который выглядел как франт-денди образца года тысяча восемьсот какого-то там… В общем и целом, Гарри не был удивлён, увидев этого мальчика на пороге, а уж за словом в карман ему лезть не приходилось. Зелье Феликс Фелицис ещё действовало и неудачных слов он сказать просто не мог. Зелье не могло влиять на весь мир, оно лишь обостряло собственные экстрасенсорные способности волшебника и давало ему подсознательный анализ различных вариантов действий, таким образом волшебник не приобретал аномальную удачу — он просто начинал чувствовать, что говорить не стоит, и куда не стоит заходить, а куда стоит направить своё внимание, чтобы не пропустить те возможности, что окружают каждого из нас постоянно.

Гарри понимал опасения Зигмунта Баджа, что к этому зелью можно пристраститься — ощущение собственной удачи, способность ощущать, какое решение правильное, а какое нет — это очень опасно, и тем не менее, очень привлекательно.

Гарри приготовил зелье сам, купив для него ингредиенты, и воспользовался своей способностью, потому как иначе зелье слишком долго настаивалось. А ещё — получив зелье, и выпив его, обнаружил у себя несколько новых, ранее не открытых способностей, и одна из них — способность, схожая с феликс фелицис. Он мог вернуться в прошлое, но лишь ненадолго. На несколько минут. Тем не менее, эта способность постепенно, но очень-очень медленно развивалась. Гарри и этого было достаточно.

Драко Малфой неторопливо думал о сказанном, хотя вбитые с детства догмы нельзя было просто так сломать, парой уверенных слов, это иррациональная вера, а вера — всегда иррациональна и основывалась на отсутствии критического мышления. Поэтому он верил в то, что маглы — это мусор и отбросы, простецы, которым никогда не достичь уровня волшебников. Всё их общество было основано на этой вере, а вот то, что они летали на луну или изучают аппарацию — было для него новой информацией, которая ну никак не хотела укладываться в привычную картину мира. Драко, подумав, спросил:

— А ты довольно смел, раз открыто такое заявляешь.

— Неа, — улыбнулся Гарри, — вовсе не в смелости дело. Я просто не верю во всю эту чушь с тёмными лордами, злыми волшебниками и всем таким прочим. Конечно, у нас в Англии народ, можно сказать, конформистский, бездумно следующий устоявшимся порядкам и лишённый инициативы, страсти к экспериментам и смелым шагам. Не то чтобы я был одним из таких смельчаков, но для традиционализма и консерватизма мы довольно молоды, не находишь?

Драко кивнул. Гарри улыбнулся:

— Вот и славно. Меня, кстати, зовут Гарри, это Рон и Гермиона.

— Это Кребб и Гойл, — представил Драко своих бугаёв, — а я — Драко.

Гарри протянул ему руку:

— Будем знакомы.

Драко спросил:

— А вы на каком факультете будете учиться?

— Ну… — Гарри задумался, — лично я склоняюсь к Гриффиндору. Это самый разумный вариант. Чуть хуже равенкло, ну а в Хафлпафф и Слизерин я ни ногой.

Драко спросил:

— Почему? Я думал, равенкло — весьма хороший факультет. По крайней мере, неплохо было бы в него попасть.

— Мне все говорили про то, чем славны и хороши факультеты, но никто не упомянул, чем они плохи. Сам посуди — в Слизерине придётся жить в обществе не самых честных и уж точно не страдающих излишней совестливостью людей. Конечно, одно дело, когда речь идёт про тебя — другое — когда про твоих соседей. Плюс можно самому ненароком стать жертвой чьих-то интриг. В Хафлпаффе — постоянно будут тебя дёргать с помощью другим, плюс говорят, что они туповаты. Может быть не все, но взаимопомощь обычно нужна слабым. Я не горю желанием делать за кого-то его домашку, а свою сделаю сам. А что до равенкловцев — такой тип мне известен. Это нелюдимые, не принятые обществом и часто обозлённые люди, которые не нашли друзей и зарылись в книги. Хотя я утрирую, просто смышлёных ребят, едущих учиться, а не заниматься всякой ерундой, среди них тоже немало. Но определённо, среди них как-то скучновато и нужно соответствовать.

— А гриффиндорцы? — спросил Драко, — отец говорит, что они шибанутые на всю голову и постоянно ищут неприятностей.

— Верно. Гриффиндорцы — это любители создавать проблемы, однако, у их минуса есть один плюс — с ними не так скучно и вяло, они не лезут в твоё личное пространство, как хафлпафцы, и не нужно постоянно держаться в напряжении, оправдывать репутацию факультета. Вообще, лучше учиться на Гриффиндоре и никогда не оправдывать репутацию факультета. Наверное, именно так рассуждал Дамблдор, когда распределялся. Судя по тому, что он в последней магической войне фактически не принимал участия лично, он привык быть тем, кто стоит в сторонке от шумной компании и руководит её действиями, не вмешиваясь сам и не подставляя себя.

Драко задумался:

— Возможно, он не такой уж маразматик. Хотя вряд ли. Я слышал от отца, что он окончательно впал в маразм.

— Кто знает, — улыбнулся Гарри, — честно говоря, я не удивлюсь, если это и вправду так. Хотя не думаю, что другие преподаватели стали бы терпеть маразматика в роли директора и отправили его бы на пенсию, не считаясь с его сединами и заслугами. Кстати, я ещё могу попасть на Слизерин, но это маловероятно.

В этот момент поезд издал свисток, проезжая по большому железнодорожному виадуку. Рон и Гермиона прильнули к окну, как и Гарри, и драко тоже. Вид открывался по настоящему красивый и чудесный — зелёные луга, сколь хватало взгляда, усеянные поздними цветами, далеко внизу — в расщелине, тёк мелкий маленький ручей. Синева неба над головой плавно светлела и переходила в горизонту в настоящую бирюзу. Ветер свистел снаружи и залетал в слегка приоткрытое окно вместе с гулким чуханьем паровоза, везущего детей и подростков, и уже почти взрослых ребят в школу. Для кого-то это было первое путешествие, для кого-то — последнее. Гарри Поттер улыбнулся, когда поезд проехал большой виадук, и вместо красивейшей панорамы природы, которой больше подошло бы место в каком-нибудь фильме, пошёл кустарник.

Они проехали какую-то станцию, на которой стоял всего один человек — это был пожилой мужчина в мантии, который отошёл подальше от паровоза, обдавшего типичную английскую старую платформу клубом белоснежного пара. Гарри посмотрел на это с любопытством — следовало понимать так, что путь Хогвартс-Экспресса пролегал в каких-то магических местах, или был проложен от одного магического места до другого в этих, как их, складках пространства. Гарри не разбирался в сложной терминологии.

Было бы ошибочно полагать, что только драко, ушам которого была предназначена речь Гарри, задумался, больше всего соображала, конечно же, Гермиона. Гарри сегодня определённо везло и он просто надеялся на то, что под действием феликс фелицис шляпа распределит его удачно. По крайней мере, что он учёл все возможные варианты и из всех выбрал лучший.

* * *

*

По мере приближения поезда к платформе Хогсмит Альбус Дамблдор нервничал всё больше и больше. Он не предпринял никаких действительно серьёзных шагов к тому, чтобы Гарри Поттер не попал в дурную компанию — по крайней мере, следовало бы дать чёткие инструкции семье Уизли. Но к его сожалению, единственным ровесником Гарри был Рональд, а мальчик не отличался ни хитростью, ни хитроумностью. Возможно, у него были неплохие задатки в виде развитого интеллекта, но при его воспитании Молли Уизли откровенно схалтурила из-за появившейся Джинервы и младший из сыновей Уизли не показался Дамблдору способным мальчиком.

На близнецов надежды не было, так что оставалось только верить в лучшее. Альбус закончил теребить кончик своей бороды и вышел из своего кабинета, отправившись на пиршество, поскольку оно уже должно начаться, всего через полчаса. А ведь до этого нужно проверить всё, чтобы обошлось без накладок, как например в прошлый раз, когда дети передрались ещё перед большим залом, и двух мальчишек пришлось уводить в Больничное крыло, из-за чего они пропустили распределение, а Мадам Помфри пришлось убирать одному из них фингал под глазом, а другой лишился палочки. Для этих целей было решено задействовать привидений, которые должны будут занять студентов ненавязчивым разговором до начала распределения и не дать им передраться. Впрочем, и в Хогвартс-экспрессе накладки случались, например, три года назад — потеряли студента, который, как оказалось, вообще не садился на Хогвартс-Экспресс, а только занёс багаж и пошёл подышать воздухом на платформу девять и три четверти. Мальчика нашли на платформе только на следующий день.

Однако, как вскоре Дамблдор узнал, на свою голову, Гарри Поттер благополучно добрался до платформы, хотя и было их четверо. Почти как мародёров, первым был определённо Гарри, с ним веснушчатый Рон, а вот остальных девочку и мальчика Дамблдор не узнал. И в основном из-за того, что их шевелюра имела все признаки зелья для изменения цвета волос. Перед входом в большой зал Минерва даже отчитала Гарри за неподобающий вид, но не похоже было, чтобы его это смущало. Драко Малфой решился тоже пролить на себя немного зелья, потом представив это как случайность — если понадобится. А если не понадобится — то заодно втереться в компанию к Гарри Поттеру.

Торжественный ужин начинался как обычно. Минерва Макгонагалл завела в зал стайку будущих первокурсников — из них явно выделялись четверо, волосы которых блестели как настоящее золото и переливались в свете многочисленных свечей. В центре этой компании определённо был Гарри, который с любопытством смотрел по сторонам и на других студентов, они в свою очередь смотрели на него и… в общем, было так, как было. Не нужно было быть легилиментом, чтобы чувствовать волну любопытства, исходящую от детей, в том числе и от Гарри Поттера. Девочка с особенно пышными и золотистыми волосами что-то говорила ему. Дамблдор не особенно вникал в эти детские дела. Он смотрел со своего места, выглядя парадно и нарядно. Собственно, в этом и был весь смысл.

Очень скоро к шляпе отправился Гарри Поттер, мальчик выглядел спокойно, уверенно в себе, и не заметить его было сложно, так как волосы его, казалось, давали блики на весь большой зал Хогвартса. Гарри улыбнулся Минерве и сел на табурет. И застыл. Сидел он несколько секунд, прежде чем все в зале услышали вердикт шляпы...

Примечание к части

Приветики! Вот вам и новенькая продка. Я пишу этот фанфик медленнее, чем другой, приходится набираться вдохновения, прежде чем я начинаю писать проду. Трудно это. Автор заплатил все свои денежки за жильё на следующий месяц и снова экономит на печеньках для музы, так что желающие поддержать написание фанфика, могут поучаствовать, послав музе немножко кнатов на рыбку. Это будет очень кстати. https://money.yandex.ru/to/410014117795315 Я потихоньку приступаю к следующей проде.

>

Гарри Поттер и Утренний Хогвартс

Замок казался мне невообразимо сложным, архитектурно он больше напоминал лабиринт. Я едва ли мог судить о средневековых замках, поскольку кроме Хогвартса ни в одном не был, может статься так, что это нормально для всех замков. Однако, архитектура его была отлична от любых привычных мне зданий, дворцов, музеев, старых домов и тем более — домов новых. При проектировании современного мне здания в первую очередь смотрят на такие вещи, как удобство, понятность, функциональность, в конце концов — пожарную безопасность. Что же творилось в голове проектировщиков Хогвартса — известно, пожалуй, только им и их психиатрам, поскольку замок был огромным лабиринтом, составленным без, казалось бы, какой бы то ни было логики. Под лестницей могла быть маленькая, невзрачная дверка, которая вела в большой широкий коридор, винтовая лестница могла в произвольном месте соединять два этажа, и не всегда ближайших этажа, путь до большого зала от нашей гостиной проходил тоже чрезвычайно хаотично.

Огромные каменные блоки, из которых и был сложен замок, источали аромат сырого камня и были холодны, казалось бы, всегда, в жару и холод. На стенах висели, вкрученные в камень ярко-белые факелы, освещавшие коридоры не хуже электричества, к тому же они, похоже, горели всегда — естественное освещение в Хогвартсе — большая редкость и роскошь. При проектировании современного здания архитекторы просто обязаны принимать во внимание такую вещь, как освещение, и чтобы естественного света всегда хватало, и не было ощущения подземного бункера внутри здания — в Хогвартсе этим не заморачивались. Солнечные лучи совершенно не проникали сквозь многочисленные изгибы и завороты коридоров, поэтому множество кабинетов, находившихся в глубине замка оказались заброшены, по причине ненадобности — мало кому нужен кабинет, в котором нет даже маленького оконца и создаётся неприятное, тянущее, ощущение глубокого склепа.

Лестницы вносили ещё больше хаоса — поскольку в большом лестничном колодце лестницы находились в постоянном движении, и вели то на один этаж, то на другой, а иногда — в другой коридор на том же этаже. Возможно, во всём этом и был какой-то смысл, но от меня он ускользал, за исключением намеренного создания хаоса, чтобы у студентов было меньше времени на критическое мышление и больше — на безропотное запоминание и слепую веру во всё, о чём им говорят на уроках.

Нужно ли говорить, что я буквально впал в ступор, едва разобравшись, что к чему? Конечно, я не ожидал от волшебного мира логики, здравого смысла и всего такого, но чтобы такой архитектурный хаос — это нужно постараться, и очень серьёзно постараться, чтобы такое создать. А ещё меня поразило то, что добрая половина Хогвартса пустует, просто за неиспользуемостью. В привычном мне маггловском мире пустые площади в используемых зданиях бывают редко, потому что даже в самом зашуганном месте можно найти того, кто снимет площадь, за любую, даже самую низкую цену. В крайнем случае — её можно просто бесплатно предоставить всем желающим. Однако, Хогвартс — это, похоже, совершенно другое.

Гостиная Гриффиндора находилась в одном из помещений, в котором было в достатке окон, а спальни — и вовсе в башне. Не знаю уж, почему именно так, наверное, основатели думали, что спать в башне — прикольней, чем в обычной комнате. Не мне их судить, тем более, что в башне было достаточно уютно за одним лишь исключением — в спальне мальчиков-первокурсников было кроме меня ещё трое.

В первый же день, вернее, ночь в Хогвартсе, я покинул гостиную факультета и спокойно себе пошёл гулять по замку, чтобы посмотреть его. И должен признать, самым удивительным, что я только видел в жизни, был Хогвартс. Множество говорящих и двигающихся портретов, странно двигающиеся латы, которые, казалось, следят за гуляющим мальчиком в моём лице, рыцарские латы стояли вдоль стен, самые настоящие, и судя по всему — зачарованные. Света в коридорах Хогвартса не было — ни естественного, ни искусственного. Я вытащил палочку и наколдовал первое известное мне заклинание — люмос, и при его помощи, рассматривал окружающий меня замок. Зашёл в один из пыльных пустых классов в глубине замка — судя по всему, годами здесь никто не появлялся, и у волшебников не было даже желания его почистить от пыли. Холод камня от больших серых блоков чувствовался щеками. Тени, казалось, прятались по углам, а свет от моего люмоса не мог даже выхватить потолок. Я скрылся из виду и остановил время, перейдя в другое место замка и продолжил свою экскурсию. Будет у меня время, чтобы отоспаться, тратить драгоценное время на сон — это кощунственно. А вот на прогулку — можно.

В Хогвартсе было холодновато, на мой взгляд. Конечно, я не рассчитывал на системы отопления, тем более — современные и эффективные, тёплые полы, но в замке и вправду было очень холодно. Сквозняки, гуляющие по коридорам, пронизывали насквозь, и студенты, не будь на них тёплых и непродуваемых мантий, просто свалились бы все с лихорадкой. Согревающее заклинание — держалось недолго, вернее, всего полчаса-час, после чего его нужно было обновить. Хорошо ещё, что оно вообще было — я конечно привыкший к разным условиям, и не избалованный, но холод мне не нравился. В Хогвартсе он был особенно пронизывающий.

Статуи горгулий и многочисленных рыцарей, спящие или бодрствующие портреты, всё это ждало до утра, как и я. Вернувшись в свою комнату, я блаженно развалился на кровати, так и не подумав запустить время вновь и заснул. После чего, проснувшись ровно через восемь часов — а я заметил, что сон без времени никак не чувствуется, словно отключаешься и включаешься вновь, снова заснул, на этот раз проспал четыре часа. До упора, до тех пор, пока в костях не начало ломить.

Самым приятным в этом сне было то, что я наколдовал волшебный огонёк — в книге по бытовым чарам я нашёл простенькое заклинание волшебного огня — это был действительно маленький синенький язычок пламени, который не обжигал, светил и грел, при этом его можно было спокойно засунуть в банку — ему не нужен был кислород. Под водой он горел, если про него это можно было сказать, ничуть не хуже. Достал из своей сумки пару фиал для зелий и наколдовал в них маленькие колдовские огоньки, и обе фиалы поставил под своей кроватью. Очень скоро тепло, излучаемое этими маленькими огоньками, нагрело мою постель до температуры градусов в тридцать, и я, скинув одеяло и задвинув балдахин, с большим удовольствием развалился и выспался.

* * *

*

Первое утро Гарри в Хогвартсе встретило его подготовленным. Мальчишки, спавшие с ним в комнате — Рон, и ещё двое, ему неизвестных, вскочили с кровати. Так уж получилось, что только Симус был более-менее подготовлен с утра. И это неудивительно — взять того же Рона — он никогда не ходил в общеобразовательные школы, то есть до сих пор — пребывал под крылом у семьи и вообще впервые ночевал вне дома и вдали от родителей. Правда, то, что на факультете было много его братьев, делали Гриффиндор филиалом «Норы», но тем не менее, Рональду никогда не приходилось вставать и спешить на учёбу, поэтому утром он оказался неподготовленным и растерялся. Гарри же уже был одет, обут, в чистой и выглаженной мантии, он сидел в гостиной факультета и слушал музыку, закинув ноги на пуфик и смотря на огонь в камине. Расслаблялся, значит.

Близнецы Уизли пробежали мимо и что-то ему говорили, но не увидев реакции, убежали. Гарри с улыбкой посмотрел только на то, как в гостиную вывалился Рон. Младший Уизли вышел с ученической сумкой с учебниками наперевес, он оглядывался по сторонам. Его тут же начали дразнить близнецы, и только тогда Гарри вытащил наушники.

— Привет, Рон, — клацая кнопку на плеере и взмахивая другой рукой, поприветствовал его Гарри, — готов к учебным подвигам?

Время было раннее, факультет начинал просыпаться и оживал. А гостиная факультета была местом концентрации студенческой жизни, во всех её проявлениях. Старшекурсники уже болтали и шушукались о чём-то своём, кто помладше — собирался компаниями побольше. На их фоне ярко выделялись трое — Рональд, Гермиона и Гарри. Им по цвету волос положено было разговаривать друг с другом.

Гарри повсюду преследовали косые взгляды, бросаемые на него другими гриффиндорцами — некоторые, особенно первокурсники, пялились на него почти в открытую, кто посташе — косился, Гарри это очень не нравилось и раздражало, но он терпел. На его диванчик никто не покушался, вскоре вышла Гермиона. Девочки в общей гостиной вообще вели себя странно — преимущественно находились рядом с входом в свою спальню, словно проводя черту между мужской и женской частью гостиной, это было справедливо только для девочек с третьего по пятый курсы — младшекурсницы брали с них пример, но не все, а старшекурсницы не обращали на эти условности внимание и спокойно находились в мужском обществе. Гарри не особо разбирался в психологии девушек, да и не хотел разбираться — чего доброго, себе голову сломает, поэтому отметив для себя интересный факт, пригласил на диван Гермиону.

Несчастная Гермиона была подвергнута вечером и ночью пристальному допросу со стороны соседок по спальне и вообще всей женской половины гриффиндора, и привлекала к себе много внимания из-за необычного цвета волос… впрочем, как отметил Гарри, отвлечение внимания на цвет волос позволяет более продуктивно, намного более продуктивно, разговаривать с кем бы то ни было, не давало собеседнику сконцентрироваться на своих мыслях и вводило всех в лёгкое состояние рассеянности. Разговаривать и правда было легче, словно беседа велась за чашечкой чая или в магазине у прилавка, а не тет-а-тет.

Гермиона выглядела чопорно, насколько это про неё можно судить и тут же набросилась на Рона:

— Рон, что с тобой?

— А чё? — недоумённо спросил Рон.

Гермиона поправила его мантию и с сомнением во взгляде осмотрела. Рон, который всегда, всю свою не слишком долгую жизнь был под контролем строгой Молли Уизли и впрямь оделся впопыхах и кое-как, так что Грейнджер только немного поправила хаос его одежды. Застёжка была криво застёгнута, мантия как-то скособочена, а на лице — выражение человека, которого неожиданно и внезапно подняли из тёплой постели — он не чувствовал себя привычно в толпе гриффиндорцев… хотя жизнь в Норе и приучила его к основам коллективного сосуществования с гриффиндорцами.

— А что это? Плеер? — спросила Гермиона, — но электроника в Хогвартсе не работает, так что ты зря стараешься.

— Правда? — спросил Гарри, уголки его губ слегка-слегка, незаметно для всех, дрогнули, — слышь, плеер, ты оказывается не можешь работать, — Гарри вытащил наушники и ткнул кнопку. Небольшой динамик плеера запел слегка дребезжащим голосом популярную песенку November Rain в исполнении солиста пушек и роз.

Гарри вздохнул:

— Не слушает, зараза.

Гарри выключил музыку. Гермиона, не уловившая сарказм, только и спросила:

— Но как?

— Элементарно, Грейнджер, — улыбнулся Гарри, — не стоит принимать всё на веру. Видишь ли, скажу это тебе как человек, как и ты, далёкий от волшебного мира, пока что, по крайней мере — волшебники думают удивительным образом. В их мышлении преобладает вера и догматизм, тогда как любой завалящий магл предпочитает строгие научные факты и логику. Поэтому если все верят во что-то — это ещё не значит, что это так. Люди когда-то верили, что земля плоская, и безрезультатно — юмор стал плоским, а земля осталась круглой.

Этого ответа Гермионе было явно недостаточно:

— Откуда ты это знаешь?

— Знаешь, Иммануил Кант говорил «Есть такие заблуждения, которые нельзя опровергнуть. Надо сообщить заблуждающемуся уму такие знания, которые его просветят. Тогда заблуждения исчезнут сами собою». Магические заблуждения часто именно такие. Их нельзя просто взять и опровергнуть, поскольку волшебники в целом — народ очень нелюбознательный, ввиду того, что всё желаемое получают посредством магии.

Девочка потеряла нить разговора и попыталась вернуть его в конструктивное, как ей казалось, русло:

— И всё же, ты не ответил на мой вопрос.

— Если бы магия влияла на электронику — то Лондон бы лихорадило, из-за Косой Аллеи, а вокзал Чаринг-Кросс был бы проклятым местом, где сбоят все чары. Уж чар на них не меньше, чем в Хогвартсе, поверь, — Гарри слегка улыбнулся, — но есть чары, действующие удивительным и совсем не научным образом. Например — табу. Этот ритуал позволяет запретить или ограничить что бы то ни было. Или сообщает о нарушении. Например — все боятся произносить имя Волдеморт из-за табу, поскольку он немедля узнает, кто и где его произнёс. Или запрет на аппарацию в Хогвартсе — тоже Табу. Но любое заклинание и ритуал можно обойти, для этого нужно владеть особыми чарами, — сказал Гарри, видя, что его слушает весь факультет. В мальчике внезапно прорезался талант актёра разговорного жанра, поскольку говорил он негромко, но отчётливо, с расстановкой и непередаваемой харизмой, какая бывает не у всех людей. Некоторые люди, бывает, говорят — и ощущение остаётся, что это очередной обычный обыватель, а некоторые попросят время подсказать — так словно на сцене театра действо происходит.

Гарри не был обделён некоей театральностью — ни магия, ни воспитание, тут абсолютно не при чём — такие вещи наследственные и слагаются из множества факторов. Правильная речь и знание предмета обсуждения — один из таких факторов, поскольку говорящий говорит это уверенно и степенно, правильно расставляя акценты между важным и неважным, а не выдаёт весь текст одним монотонным куском.

— Заклинания имеют сложную иерархическую структуру и взаимодействие друг с другом. Нельзя, к примеру, выучить Люмос Солем, не освоив обычный люмос, как нельзя научиться ездить на велосипеде, не научившись крутить педали. Одно из заклинаний — предназначено для обширного воздействия на чужую магию. Простейшая его форма — Фините, она рассеивает магию. Чуть посложнее — Фините Инкантатем, оно уже убирает магию с определённым нажимом, более сложная и узкая форма — Фините Клудус, используется для снятия определённого заклинания, например, если тебе нужно снять одно наложенное заклинание, не потревожив другого. Прайсисиум — заклинание, которое защищает от наложения иных чар, и его более сложная форма — Прайсис Инкано Максима — используется, чтобы защитить определённый объект от продолжительного магического воздействия, тогда как прошлые — только снимают или отражают конкретные чары. Высшей же формой заклинания является Магис Реквиро — это вершина цепочки заклинаний, отчего именуется высшими чарами — а вовсе не потому, что оно сильно… хотя довольно сложно — это заклинание может одновременно защищать от продолжительного воздействия сложных ритуалов, чар, зелий, зачарований и магических способов обнаружения и влияния. Хорошая штука, но очень, очень сложная.

— И ты хочешь сказать, что освоил все эти заклинания? — с сомнением спросила Гермиона.

— Ну да, — как само собой разумеющееся сказал Гарри, — это вполне возможно. Сложно, да, не спорю, нудно — не спорю, но вполне реально. Не нужно знать ничего такого особого, просто последовательная практика одного заклинания за другим.

Ажиотаж, который вызвал Гарри, был нездоровым и поднял волну шушуканий по уголкам гостиной. Некоторые думали, что Гарри хвастается, некоторые — что он великий волшебник, а некоторые припомнили слухи, ходящие о том, что он новый тёмный лорд.

Гарри это устраивало — поскольку остальные ученики и их страсть к слухам и мистификациям были для него скорее предметом шутки, то Гарри без лишней скромности распускал о себе слухи и ему было интересно, как далеко они могут зайти? И когда же эта ненасытная публика насытится слухами и домыслами и начнёт проверять факты?

Гарри поднялся и посмотрел на часы, двинулся на выход, махнув друзьям идти за ним. Гермиона немного замешкалась, так что вскоре догнала и пошла рядом с Гарри, а Рон — чуть позади. Уизли буркнул:

— И откуда ты знаешь, куда идти?

— Вчера запомнил путь, — сказал Гарри.

Гермиона молчала уже целых три минуты, так что когда они дошли до большого зала, куда стягивались все, её всё-таки прорвало и она начала закидывать Рона потоком информации о учёбе, учениках, учителях, больше конечно, ставила вопросы и озвучивала свои надежды. Рону это не нравилось и он то бледнел, то краснел, то… в общем, один бог ведает, что именно он там чувствовал.

В большой зал они вошли в девять утра — за час до начала занятий, вместе с старшекурсниками, тогда как первокурсников среди собравшихся в большом зале ребят не было заметно. Что и неудивительно — старосты не всегда утруждают себя приводить первокурсников, только староста хаффлпаффа пришла с десятком мелких ребятёшек, всеми, кто поступил вчера на барсучий факультет. Гарри Поттер окинул их задумчивым взглядом и сел за стол. На завтрак была овсянка, бекон и тыквенный сок. Посмотрев в стакан, Гарри полез в сумку и достал оттуда термос, очистил тыквенный сок заклинанием очищения и налил горячего бульона, сваренного на филе фермерской курочки с добавлением различных трав. Гарри налил его и друзьям:

— Подкрепитесь. Я слышал, что куриный бульон — особенно полезен для волшебников, тыквенный сок — чуть меньше.

— Почему? — тут же навострила ушки Гермиона, — разве в этом есть какой-то…

— Смысл, — закончил за неё Гарри, — видишь ли, Гермиона, различные растения по разному впитывают магию. Я имею в виду те, которые сами не являются волшебными от рождения, то же можно сказать и о животных. Тыква, к примеру, неплохо впитывает магию, поэтому на хэллоуин, когда… в общем, принято есть тыкву, — Гарри нацепил кусочек бекона на вилку и прожевал, продолжив, — курица тоже хорошо впитывает магию, но тут есть несколько нюансов. Чтобы курица была магической — она должна обязательно вырасти в насыщенном магией месте и клевать только волшебные зёрна. Что делает её мясо, кости, и блюда из них, весьма полезными для волшебника. Подходят для этого только цыплята, вылупившиеся из яиц, которые были выдержаны сутки в специальном зелье.

Гермиона слушала и ела, а Рон, казалось бы, вообще не обращал на болтовню внимание и всё своё внимание уделил еде. В Норе всегда нужно было следить за тем, чтобы успеть всё съесть, иначе братья разберут всё со стола — моргнуть не успеешь. Гарри продолжил просвещать Гермиону:

— Многие волшебники занимаются выращиванием магических животных, и самым простым из них является волшебная курица. Как правило, волшебные куры раза в два больше своих обычных товарок, из них нельзя сварить зелья, но кости таких куриц, как и кровь волшебных петухов, нередко используется в разных ритуалах, иногда даже темномагических. Впрочем… лучшее, что делается из волшебной курицы — это бульон.

Уизли проговорил, едва успел прожевать кашу:

— У мамы в курятнике есть десяток кур, но я не уверен, что они волшебные. Яйца несут обычные, по крайней мере.

Гермиона переводила взгляд с Гарри на Рона. Уизли продолжил:

— Папа пытался их заколдовать, чтобы они постоянно неслись, но что-то пошло не так и одна сдохла, после чего произошёл скандал и мама запретила их заколдовывать.

— Мило, — с сомнением в голосе сказала Гермиона.

— Может быть, следовало попробовать зелье плодовитости? — спросил Гарри, — оно конечно относится к слабым настойкам, но если добавлять в поилку курицам, то должно быть результативно.

— Не знаю, — Рон рассматривал кусочек бекона на серебряной вилке и потом закинул его в рот, проговорив, не утруждая себя тщательным пережёвыванием: — в моей семье только Билл умел отлично варить зелья. Он начал учиться в восемьдесят первом, а Снейп стал преподавателем в восемьдесят втором. Так что интерес к зельям ему не отбил этот сальноволосый, — Рон недобро зыркнул на стол преподавателей.

Гарри, возмутившись, заступился за преподавателя:

— Не надо такое говорить про профессора Снейпа! Он отличный учитель. Просто мрачный — но так это такой характер. Ну а что не терпит разгильдяйства… так малейшая ошибка в сложных зельях в лучшем случае — приведёт к быстрой и безболезненной смерти. В лучшем, Рон, представляешь, какая нужна самодисциплина и порядок, чтобы варить по настоящему сложные зелья? Малейшая ошибка, половина лишнего оборота лопатки в зелье — и ты уже разлагающийся труп.

Рон поморщился:

— Обязательно это говорить за завтраком?

— Нет, но… — растерялся Гарри, — не надо считать, что Снейп плохой человек или педагог. Я с ним встречался до школы, совершенно случайно, и мы отлично поговорили. Сначала он, конечно, был груб, но когда речь зашла про классификацию растений по Барду-Поттеру, то он совершенно преобразился и уже не выглядел так, словно хочет меня убить.

— Поттеру? — спросила Гермиона, — фамилия как у тебя.

— Ну да. Поттеры — древняя фамилия. Не такая древняя, как Блэки, к примеру, но тоже весьма. Если мне не изменяет память — Флимонт Поттер приходится мне прямым предком и он был известным зельеваром девятнадцатого века. В частности — он изобрёл средство «простоблеск», которым широко пользуются и поныне. Его производят в Китае и, согласно законодательству, в магическом мире нельзя продавать права, только лицензию на производство, поэтому тридцать процентов прибыли от продажи по прежнему принадлежит мне.

Гермиона задумалась:

— Это должно быть немаленькая сумма.

— Не очень. Средство довольно неудобно, с ним много мороки. В частности — нужно сначала вымыть голову со специальным шампунем, потом смыть зелье, но надо отдать должное — оно может даже из абсолютно ужасных, жёстких, как проволока и торчащих во все стороны волос сделать настоящую прелесть. Так что если случится надобность пойти на приём или бал — то лучше средства просто не найти.

Ребята почти не заметили, как к ним присоединился Драко Малфой, который был привлечён знакомым голосом. Драко поздоровался с ними кивком головы и сел рядом с Гарри.

— Интересно. И много у тебя таких лицензионных отчислений?

Гарри задумался:

— Мётлы уже лет триста не производятся, зелья — простоблеск, сдувающее, и ещё несколько, для ухода за полостью рта, дают некоторые отчисления, но медленно и мало, книги — «чарующая книга женских чар» Дореи Поттер, в девичестве Блэк, моей бабушки, продаётся мало, но продаётся. Кстати, слог у неё неплохой. Правда, эти отчисления я делю с Блэками…. В общем, не бедствую, но надеюсь, что-то новое изобрету или усовершенствую, поскольку что-то оскуднел заработок на работе предков.

Драко, сидящий рядом и кушающий бекон, сказал:

— Все волшебные семьи зарабатывают таким образом. Правда, в последнее время конкуренция с маглорождёными становится совсем сложной и доходы упали.

Гарри согласно кивнул:

— Это есть. Но это неизбежно, ведь именно они и являются основными потребителями. Я вот никаких зелий не покупал, и не собираюсь торговать чужими, платя отчисления.

* * *

Разговоры разговорами, но появление Драко Малфоя за столом Гриффиндорцев было немного… необычным. Драко не успел ещё как следует зарекомендовать себя как слизеринец, поэтому никто не удивился четырём золотистым шевелюрам в конце зала. За исключением, может быть, весьма и весьма предвзятой к Малфоям в целом Макгонагалл, которая отметила для себя поговорить с Дамблдором по поводу странных знакомств Гарри. Староста факультета Гриффиндор, Перси Уизли, не блещущий умом человек, прямо так скажем, но исполнительный, прошёл вдоль стола, раздавая листочки с расписанием. Написано оно было явно магически и на тонкой, газетной бумаге, Уизли просто протягивал всем расписание, проходя несколько шагов, повторял процедуру. Наконец, он дошёл до конца стола, расписание взял Рон и не стал комментировать это, вчитавшись. Гарри оторвался от куриного бульона и спросил:

— Что у нас?

— Гербология и зельеварение.

— Всего два предмета? — спросил с интересом Гарри.

— Они ещё и домашки наверное подкинут, — блеснул знаниями Рон, — зелья, кстати, со слизерином вторым уроком.

— Понятно. Что ж, ребят, до встречи, — Драко поднялся из-за стола и вежливо улыбнувшись, пошёл к своим.

Примечание к части

Привет, друзья! Я наконец-то написал ещё одну главу! Пока что, если вы заметили, сюжет особо не движется, ну да и ладно. Впереди ещё столько всего, что будет время и сюжет. А пока что — пишу как есть. Почитываю ведьмака в перерывах, думаю, почему про него практически нет ни одного фанфика. Те, что есть — больше похожи на ориджиналы, и знакомый с миром Спаковского я — не особенно впечатлится попыткой выдать что-то вроде оригинала, без фанфикёрской безбашенности и без равноценного Спаковскому сюжета. Ну правда, если не о чем писать — написали бы про попадание того же Гарри Поттера в мир Ведьмака? Или ещё круче — вместо Цири всунуть своего героя, чтобы уж он(а) наверняка был с Геральтом связан(а). Так нет, нифига, ничерта, нишиша. :( Ладно, грустно это всё. Музе на печеньки, автору — на оплату интернета. https://money.yandex.ru/to/410014117795315 И да пребудет с вами прода.

>

Гарри Поттер и Очаровательные Чары

Магия, как очень быстро выяснили ученики, не сводилась к размахиванию палочкой и произнесению определённых слов. Чтобы сотворить волшебство и главное — знать, что ты сотворил, нужно было знать много вещей, всё оказалось куда сложнее, чем выглядело на первый взгляд. Очень скоро за Гарри закрепился авторитет совсем не мальчика-который-выжил, а мальчика-который-находит-дорогу, поскольку необъяснимым для всех остальных учеников его курса, он всегда достоверно мог сказать, куда нужно идти и как найти нужный кабинет. Зачастую это было очень непросто, потому что Хогвартс — был живым замком. Его лестницы постоянно меняли направление, герои портретов ходили друг к другу в гости, иногда появлялись и исчезали двери и проходы… Гермиона и Рон, вполне возможно, и не держались бы так близко к Гарри, если бы не необходимость попадать на занятия вовремя. Гарри же — пользовался своей способностью и в любой момент мог остановить время, исследовать часть замка и с чистой совестью повести друзей в нужном направлении.

Первые занятия по Гербологии и Зельеварению прошли на удивление удачно, после чего Гермиона решила наведаться в библиотеку, а вот мальчикам не было интересно тратить свои дни в изучении магической литературы. Гарри даже задумался — а не подаст ли он таким образом плохой пример Рону? У того могло сложиться мнение, что Гарри всё даётся без малейшего труда и практики, и он, в подражание, или даже в оправдание собственной лени, будет поступать так же. А это уже всерьёз обеспокоило Гарри Поттера — он испугался, что может повлиять на своего первого друга куда больше, чем ему раньше казалось. Особенно если речь идёт о плохом влиянии. Поэтому Гарри — решил найти компромиссный вариант и обратился к Рону:

— Рон, давай займёмся тренировкой запястий.

— Что? — Уизли выглядел довольно глупо, так как уже думал только о квиддиче, и том, как разговорит Симуса Финнигана, большого любителя какой-то магловской игры, ногомяча, кажется, на тему квиддича, — о чём ты?

— Рон, если ты думаешь, что магия дастся тебе легко, только потому, что ты из семьи волшебников, то ты ошибаешься. Тебе будет так же непросто освоить заклинания, если ты не будешь тренировать моторику мышц. Поверь мне, разница — поразительна.

При этом Гарри вспомнил ради примера печать на машинке или компьютерной клавиатуре — разница между начинающими и опытными машинистами просто поражает воображение. А ведь для точной печати, без единой ошибки, нужно выработать ничуть не менее сложную и точную моторику мышц рук, чем для точного выполнения сложных пассов палочкой. Только пассы делаются везде, а не за удобным столом, и ошибиться в них ещё легче… даже несмотря на обилие кнопок на клавиатуре. Опытные машинисты печатают, смотря на экран или лист бумаги, доведя свои навыки до автоматизма и чувствуя, под каким пальцем и где какая буква. Можно сказать, говорят руками, а не голосовыми связками. Сам он пару раз пользовался печатной машинкой, но дальше этого дело не зашло, компьютером Дадли тоже пользовался, но там тоже всё было довольно грустно, так как Гарри хоть и понимал, и уважал электронно-вычислительную технику за способности быстро обсчитывать сложные формулы, тем не менее, он совершенно не понимал многих важных нюансов.

Но это для примера Рону привести не удалось — Гарри остановил себя, понимая, что вряд ли Рональд вообще знает, что такое клавиатура. Поэтому просто сказал:

— Квиддич это конечно круто, но мы не в школе квиддича. Лично я намерен пойти на свежий воздух и выполнять упражнения до посинения, пока не сумею выхватывать палочку и делать ей все нужные пассы, даже не задумываясь. Если хочешь — можешь пойти со мной, но предупреждаю — это сложная вещь.

— Я справлюсь, — взятый на слабо Рон, насупился и пошёл следом за Гарри. Мальчики прошли через один из небольших выходов из школы — двустворчатую высокую дверь, которая вела на небольшой уклон. Уклон этот был примечателен тем, что на нём стояли какие-то каменные валуны, вроде знаменитого стоунхенджа. Гарри заинтересовался валунами, установленными на небольшом откосе большого холма, на которым стоял Хогвартс. Мало кто вообще знал о назначении древнего каменного круга с двенадцатью каменными столбами.

Гарри решил именно на этой круглой площадке и потренироваться. Он с восхищением осмотрел большие каменные валуны, грубо отёсанные и измученные временем — их поверхность была шероховатой и испещеренной многочисленными кратерами, неровностями, камни явно стояли здесь, на семи ветрах и десяти дождях не один век, а то и не одно тысячелетие. Гарри остановил время и чуть было не выбежал с площадки бегом — его очень напугало увиденное. Камни светились разным цветом — тот, что был обращён к хогвартсу — был зеленоватым, нежно-фисташкового цвета, а дальше шли все цвета радуги. Тот, что справа него — белоснежно-белый, слева — угольно-чёрный, словно был из настоящего угля.

Гарри раньше вообще не видел никаких цветов в этом состоянии времени, поэтому был удивлён и напуган в равной мере. По камням проходили тонкие жилки соответствующих цветов, и они собирались в какой-то узор на площадке. Двенадцатиугольник, в него был вписан ещё один круг, и оба они были исписаны по кругу надписями на неизвестном Гарри языке, больше похожем на древние руны. Гарри удивлённо посмотрел на них и счёл за лучшее — просто держаться подальше, а то не дай бог — ударит магией, и потом костей не соберёт. Поэтому он решил отойти от непонятного древнего магического строения на несколько десятков, а лучше — сотен метров. Он тут же повернулся к Рону:

— Пошли отсюда.

— Почему? По-моему, здесь весьма удобно, — сказал упорно Рон, — смотри, какая ровная площадка.

— Здесь явно пахнет магией, причём, древней, Рон. И мерлин знает, что это за непонятный круг, может быть, из нас всю магию высосет. Или чего похуже, не дай бог.

— Ну хорошо, раз ты так боишься, — Рон хмыкнул, ничуть не поверив Гарри.

Мальчики сменили дислокацию, оказавшись во внутреннем дворике замка, куда выходили окна многих кабинетов и где было весьма и весьма удобно. До теплиц мадам спраут — рукой подать. Гарри проводил тренировки рук по несколько часов в день, регулярно, конечно же, останавливая время, чтобы не тратить на такое драгоценного времени. И тем не менее, сейчас это было нужно не ему, а Рону, а ради друга Гарри был готов пожертвовать и большим, чем просто вечером. Рон, хоть и происходил из волшебной семьи, впитал все их суеверия и что немаловажно — потребительское отношение к магии. И поэтому Гарри был обеспокоен — ведь если ничего не предпринять, то Рон вполне мог заработать комплекс неполноценности, так как его братья, особенно лучшие в учёбе Билл и Чарли — и воспитывались и учились без наличия ещё кучи братьев, поэтому над ними не довлело родительское мнение и их принимали не за «ещё один Уизли», а за полноценных людей.

Тогда как Рон, на взгляд Гарри, слишком беспечно относился к учёбе — на уроках у мадам спраут он не проявил особого рвения, так, словно всё уже давно знает, и оконфузился, когда его палец укусило какое-то хищное растение, к которому он протянул палец. Мадам Спраут, конечно же, мановением палочки убрала и хищное растение, и залечила палец Рона, но осадочек и красные уши бывшего рыжего — остались.

Теперь же Гарри пугало то, что на взгляд со стороны всё и вправду слишком легко ему даётся и это может породить в душе Рона злость на него — или, не дай бог, он тоже решит, что можно гулять, отдыхать и делать другие вещи, вместо упорных ежедневных тренировок — и тогда один бог ведает, что вырастет из Рона. Ему, Гарри, магия и правда давалась легче, но это было результатом многочасовых, да что там, многодневных изучений теории и множества практики.

Вряд ли Гарри мог бы складно высказать эту мысль, так как ещё не обладал взрослым и зрелым сознанием, тем не менее, его мысль была вполне чёткой и весьма, весьма правильной. Гарри посмотрел на небо — оно, как и вчера, было безоблачным и ярко светило солнце, трава на ровно постриженном газоне зеленела, солнце клонилось к закату, время было уже шесть часов. Поскольку преподаватели их пожалели и не выдали домашние задания в первый же день, чтобы дети могли аклиматизироваться, то у них не было проблем со временем. Гарри вытащил свою палочку, Рон достал свою.

— Заклинаний произносить не нужно, — сказал Гарри, — мы будем тренировать однообразные, очень однообразные, движения. Это очень скучно, нудно, но нужно уметь это делать, иначе будем мы хреном собачьим, а не волшебниками.

— Не бойся, — отмахнулся Рон, — вряд ли это более нудно, чем пропалывание маминых грядок.

— Вот и замечательно, — Гарри улыбнулся, — приступим, — он достал из книжки учебник и развернул на нужной странице, показал Рону движение палочкой и рисунок, её описывающий. Это была спираль из двух оборотов. Рон важно покивал и попробовал изобразить. Гарри продемонстрировал и даже сказал Рону интересное заклинание, создающее в воздухе медленно тающий золотой след за кончиком палочки. Уизли проговорил заклинание и получилось у него только с пятого раза. Он посмотрел на палочку:

— А когда это пройдёт?

— Пока не произнесёшь контрзаклинание. Это долговечное заклинание и будет работать часов пять само по себе. Но этим займёмся потом, а сейчас — рисовать. Попробуем, — Гарри описал палочкой кривую спираль с множеством ошибок и притворно нахмурившись, начал повторять её раз за разом. Рон тоже начал стараться.

Гарри не смотрел на часы — не было нужды, солнце клонилось к закату и когда опустилось достаточно низко и начало темнеть, он остановил Рона. К тому моменту они уже прошли несколько простых жестов.

— На сегодня, думаю, хватит. Только не спутай — мы не учились колдовать, чтобы творить магию — нужно знать много теории и ещё больше — освоить на практике.

— Хорошо, — сказал Рон, которого это достало до печёночных колик, — пошли на ужин, я уже сильно проголодался!

* * *

*

Занятия очень увлекли Гарри, гербология и зельеварение были не лучшими предметами для начала знакомства с магической наукой, но детям не выдвавали всё и сразу. Конечно, многие ждали урока профессора Флитвика и стремились поскорее пустить в ход свои волшебные палочки, произносить заклинания и творить самую настоящую магию. Однако, все дети были жестоко обмануты реальностью — никто не собирался давать им настоящие задания. На урок к профессору флитвику гриффиндорцы почти что вбежали, у многих в руках были палочки, что выражало их желание, однако, всё это оказалось лишним. Профессор — маленький полугоблин полуктото-там, стоял на стопке книжек, чтобы видеть учеников. Гарри не доставал палочку и вёл себя более чем скромно, хотя желание показать себя — просто распирало его изнутри так, словно он вот-вот от него лопнет. Рон смущённо поглядывал на свою потрёпанную палочку.

Профессор взмахнул палочкой, захлопывая дверь в кабинет и с улыбкой на губах произнёс:

— Уберите свои палочки, они вам пока не понадобятся.

Возмущённое роптание и шум от учеников, убирающих палочки, были ему ответом. Гарри был готов поклясться, что они отнюдь не оригинальны в своём желании побыстрее творить магию подобно взрослым волшебникам. Профессор Флитвик мановением палочки поднял перед собой книгу и начал перекличку. Когда очередь дошла до Гарри Поттера он ловко, как успел заметить Гарри, навернулся со своей стопки, перекувыркнувшись через голову, встал на ноги и одним махом взобрался обратно. Гарри, хоть и не был особенно глазастым, мог видеть, когда человек падает специально, а когда нет, тем более — когда он ударяется, а когда ловко выполняет переворот и возвращает себе нормальное положение. Гарри с улыбкой посмотрел на это представление — не все дети приняли это за чистую монету, но по крайней мере Рон улыбался.

— Здесь, сэр, — сказал Гарри.

— О, я вижу, мистер Поттер, — Флитвик кивнул ему, — какая радость, что вы с нами.

Профессор закончил перекличку и начал лекцию. Гарри слушал внимательно, а вот остальные… Гарри поразился тому, что увидел перед собой. Гермиона слушала и даже успевала что-то записывать, крайне схематично, остальные же…

Профессор начал свою речь с объяснения сути предмета — и это было очень важно для дальнейшего изучения, потому как не усвоив основ, невозможно вернуться к дальнейшему. Гарри это поразило до глубины души — он полагал, что уж к этому предмету все отнесутся серьёзно, но кроме Гермионы Грейнджер и остальных маглорождённых, уже имеющих опыт в учёбе и сильно интересующихся магией, никого не волновало. Некоторые считали, что уже всё знают, раз из волшебной семьи…

Тем не менее, профессор Флитвик, даже видя всё это, продолжил свою речь, но на этот раз он явно поглядывал на Гермиону, когда говорил, найдя благодарного слушателя. Остальных он как-то замечал краем глаза.

— Чары, — продолжал профессор, — многим кажутся простой штукой. Взмахни палочкой, проговори слово — и будет магия — но нет, нет и нет! Чары — это сложнейшая и во многом труднообъяснимая форма направленной магии. Это воля, мысль, направление и концентрация.

Гарри прочитал всю теорию в учебниках и других книгах, но теперь, тем не менее, с интересом слушал профессора Флитвика, так как он хоть и говорил то же самое, но не дословно, и в какой-то мере подтверждал его знания.

Одна девочка вытянула руку:

— Да, мисс…

— Профессор, а когда мы уже будем колдовать?

— Нескоро, — Флитвик нахмурился, видно, это ему не понравилось, — не спешите, мисс. К магии нужно подходить с великой осторожностью. Для начала — вы должны крепко уяснить теорию и только потом, понимая, что к чему, можно переходить к чарам.

Девочка надула щёки и села обратно. Гарри только усмехнулся — похвально, но ему — пришлось страдать и учиться упорно и по-настоящему, а они — только ленностно ковыряют в тетрадках, вырисовывая перьями каракули — таким ходом до настоящего колдовства они доберутся не меньше чем через месяц… Гарри тоже вытянул руку — ждать целый месяц ему не хотелось, и он явно видел, что профессор привык к тому, что ученики проходят этот этап долго.

— Мистер Поттер, — Заметил Флитвик вытянутую руку, — вас тоже интересует, когда мы перейдём к практике?

— И да и нет, профессор. Я заметил, что большинство учеников даже слушать теорию не хотят и желают поскорее воспользоваться палочкой? Почему бы и не дать им такую возможность? Например, на простых заклинаниях четвёртого класса опасности, с предварительным наложением прайсис инкано максима на ученика. Я конечно понимаю, что мы не особенно торопимся, но не лучше ли показать на деле, что для сотворения заклинаний нужно знать теорию?

Флитвик задумался:

— Это неплохая идея, мистер Поттер. Но какое заклинание, по вашему, осилят ученики?

— Сложно сказать. Я владею всего несколькими, думаю, многие, кто здесь сидит, тоже попробовали пару простых чар и думают, что могут сотворить что угодно. Положусь на вашу мудрость, профессор.

— Что ж, — Флитвик приосанился, — от вашего сокурсника поступило интересное предложение продемонстрировать вам вашу глупость на практических примерах. Поэтому убирайте свои бумаги, мы будем колдовать. Кто тут рвался вперёд?

Гарри практически в последний момент дёрнул за рукав Гермиону, которая вот-вот уже воспылала желанием и покачал отрицательно головой. Гермиона шёпотом спросила:

— Но почему?

— В цирке лучше быть зрителем, чем клоуном, — сказал Гарри, — сиди и смотри.

Вышел к столу профессора один из гриффиндорцев, мальчик, его фамилию Гарри не знал. Со всего своего факультета он знал только Рона и Гермиону, Финч-Флетчли, и остальных Уизли. Мальчик казался Гарри даже на вид безрассудным и смелым.

Профессор наложил на него мощное заклинание, Гарри даже уколола небольшая зависть — он конечно освоил этот этап в заклинании, но до применения его на крупных объектах, а тем более — людях, ему было ещё далеко, очень. Флитвик играючи создал это заклинание и слегка улыбнувшись, предложил ученику использовать чары для перекраски предмета в другой цвет. Это, в общем-то были безобидные чары, которые меняли или пигментировали внешние молекулы, хотя в части магии Гарри терялся и не мог точно сказать, как она работает. Ученик посмотрел на жест палочкой, заклинание и начал пробовать. Через три минуты громыхнул хлопок, которому было далеко до взрыва и лицо ученика приобрело неповторимый вид — было всё в саже и волосы дыбом стояли, словно наэлектризованные.

Ученики хохотнули.

— Что не так? — спросил он срывающимся голосом.

— Не так? — Флитвик иронизировал, — вы не учли удельный вес, совершая жест палочкой, а так же не учли, что книга состоит из горючего материала, следовательно, может самовозгореться, да будет вам известно, что ваши манипуляции нагревали книгу, но не изменяли её цвет, поскольку нужно было чётко и ярко представить тот цвет, в который вы хотите перекрасить объект.

— Но вы этого не сказали, — возмутился мальчик.

— Сказал, ещё как сказал минут десять назад, что любая магия — есть выражение воли и требует чёткого волевого посыла и развитой фантазии, представления результата мысленно. Если бы вы меня слушали, а не желали сразу, побыстрее, колдовать, то возможно, у вас бы получилось, — сказал Флитвик, — а теперь сядьте. Кто ещё хочет попробовать магию на практике?

Зал на этот раз молчал. Флитвик обвёл очень пристальным взглядом студентов. Гермиона наконец-то вытянула руку. Она была уверена, что у неё всё получится. Флитвик совершенно не заметил её вытянутой руки и коварно улыбнулся: — доносчику — первый кнут, мистер Поттер. Выходите, не бойтесь.

Гермиона недовольно посмотрела на Гарри, словно вопрошая, почему же вызывают его, а не её, но всё-таки опустила руку. Гарри, переглянувшись с остальными, вышел из-за ученической парты — а в кабинете Флитвика была мини-аудитория, с партами, установленными словно в амфитеатре, полукругом вокруг трибуны профессора, и спустился по крутой лестнице вниз.

— Профессор?

— Да, мистер Поттер, да. Давайте, продемонстрируйте нам волшебство. Для начала — можете попробовать с заклинания второго курса, редуцио, — профессор показал простой жест палочкой, сопровождавший заклинание, — попробуйте вот на этой вазе, — он притянул к себе вазу, стоявшую на полке прямо под самым потолком. Гарри Поттер с удивлением посмотрел туда — и правда, полка была так высоко, что ваза практически упиралась в потолок.

Ваза — белая, без рисунка, пузатая, словно футбольный мяч с горлышком, встала на стол преподавателя. Гарри достал свою палочку, ощутив приятное единение с ней — палочка так и рвалась в бой, и осторожно проверил её заклинанием, после чего понял, в чём был подвох. Ваза уже была уменьшена в несколько раз и судя по всему, это был большой чан, для настаивания каких-нибудь жидкостей. На нём так же было несколько простых заклинаний, вроде неразбиваемости и защиты от чар притягивания — акцио или тому подобных. Гарри почесал щёку кончиком палочки, раздумывая, как можно уменьшить и без того уменьшенную вазу. После чего, увидев весьма хитрый взгляд Флитвика, наставил палочку:

— Фините клудус Редуцио, — произнёс он, проведя палочкой слева-направо, четверть окружности до верха и равномерно быстро опуская палочку вниз, и едва успел отпрыгнуть, так как чан начал быстро увеличиваться и вскоре его настоящий размер показал себя — метра два в диаметре, и высотой полтора метра, пузатый белый чан.

— Редуцио, — на этот раз Гарри сделал другой жест палочкой, две окружности, одна обычная, вторая со спиралью и резким выпадом вниз. Чан стал уменьшаться и вскоре приобрёл прежний размер. Гарри улыбнулся:

— Профессор?

— Ах, да, превосходно, мистер Поттер. Откуда вы знаете фините клудус?

— Выучил перед школой. Отменяющие заклинания — самые нужные, — серьёзно заметил Гарри, — чему бы мы не учились, главное — это уметь отменить сделанное неправильно. К сожалению, моего умения недостаточно, чтобы уменьшить уже уменьшенную раз в пять вещь. Ваша взяла.

— Восхитительно, — сказал профессор, — но когда это вы умудрились выучить теорию?

— У меня хорошая память, быстро читаю, не забиваю голову лишним, — нашёлся, что ответить Гарри, — так что теорию запоминаю быстро. С практикой… тут признаю, мне легко даётся простая магия, по крайней мере та, которую я опробовал.

Флитвик погрозил пальцем:

— Даже не думайте практиковать заклинания без помощника. По крайней мере, даже взрослые волшебники не раз попадали в переделку, когда тренировались и практиковались в одиночку.

— Хорошо, сэр, — потупил взор Гарри, смущённый критикой.

— Зайдите ко мне после занятий, мистер Поттер, — сказал Флитвик и тут же утерял интерес к Гарри, обратившись к остальным, кто сидел за партами, — надеюсь, вам всем стало понятно, что вы ещё не готовы творить магию? Не зная теории — вы рискуете серьёзно оконфузиться. Поэтому прежде всего нужно уяснить, когда и какие заклинания, и как можно и нужно применять. Поэтому я предлагаю вам всем сейчас взять перья и записать основные законы взаимодействия чар, их немного, всего четыре десятка…

Студенты одновременно издали вздох, стон мучения и повиновались судьбе.

Примечание к части

Дамы и господа, синьоры и синьориты, я наконец-то закончил эту главу. Признаться, здесь снова не пошёл экшн, тем не менее, тем не менее... И я опасаюсь слегка, что не смогу попасть с силой гарри в нужное русло. Нерфить или баффить его потом как-то не хочется. Гарри отличник, хорошо владеет чарами своего курса и многими теми, что в школьной программе нет, благодаря своему таланту останавливать время. Теоретически, бесконечное время равно бесконечной практике и знаниям, и следовательно, бесконечной силе. Но это в теории. На практике — у него для учёбы достаточно времени, чтобы тщательно выучивать все. Это как если бы все учились ежедневно, а для него было занятие раз в неделю. Пока все едва успевают проглатывать материал, Гарри спокойненько, не торопясь и не напрягаясь, разбавляя учёбу отдыхом и практикой, усваивает материал. https://money.yandex.ru/to/410014117795315 Автор заплатил денежки за жильё и теперь снова на нуле. Но не унывает и надеется на лучшее. :(

>

Гарри Поттер Спешит На Помощь!

* * *

Гарри Поттер.

* * *

Тёплые деньки очень быстро закончились. Холодный, стылый замок отапливали только камины в гостиных факультетов, поэтому Гарри был недоволен происходящим. Тощий мальчик откровенно мёрз в коридорах — только согревающие чары более-менее помогали избавиться от неприятного ощущения пробирающего до костей холода. Одно спасало — волшебный огонь, который я колдовал каждый вечер, ставя баночку с ним под кровать. Это неплохо согревало постель и позволяло наслаждаться ночью теплом и уютом.

Ещё был Квиддич, но пожалуй, расскажу обо всём по порядку…

В начале октября в замке было оживлённо — причиной оживления служил необычный урок — урок полётов. Некоторым обычным для магического мира умениям учеников учили в течении одного-двух занятий — например, полётам на метле и аппарации. Полёт на метле — самый простой и доступный для волшебника в целом и для несовершеннолетнего подростка в частности способ передвижения. Единственный минус — в дезиллюминации и ненаносимости. То есть летать по небу можно, но возникали сложности с маглами, раньше небо принадлежало волшебникам полностью, но теперь — появились самые разные летательные аппараты и очень-очень редко волшебники могли встретить их в небе. Тем не менее, когда ноги мои ступили на мягкую травку внутреннего дворика хогвартса, я слышал от идущих рядом мальчишек совершенно дурацкие истории — Рон Уизли и Драко Малфой особенно в них преуспели. Пожалуй, я могу понять их желание выделиться, но на мой взгляд — это было излишним распусканием хвоста. Мы шли большой гурьбой — Слизеринцы и Гриффиндорцы. Атмосфера ещё с утра была напряжённой — для студентов урок полётов был чем-то необычным на фоне обычного и скучного времяпровождения, плюс, насколько я понял, это главная причина для хвастовства. Между Драко и Роном назрел конфликт на почве того, кто из них привлечёт к себе больше внимания.

Урок у нас вела мадам Хуч, это пожилая, но на удивление крепкая женщина с короткими волосами и жёлтыми глазами. Меня это заинтересовало не на шутку — до сих пор я не слышал, чтобы у магов были особые, нечеловеческие черты, такие, как необычный цвет глаз и волос.

Обстановка здесь была такой… английской… Да, я вот внезапно задумался — мы все живём в стране удивительной — здесь прошлое является неотъемлемой частью настоящего. Никто никогда не упрекнёт другого в изучении или даже почитании прошлого, консерватизм в моде. Древние замки, стоящие здесь со времён Вильгельма завоевателя и современное общество — все они в какой-то мере строго связаны, и мы не ощущаем себя какими-то оторванными от общего исторического процесса. Думаю, в любой стране так же, хотя если верить книгам — в некоторых всё-таки происходили исторические разрывы, проложившие грань между прошлым и настоящим.

Во внутреннем дворике было мило — огромные каменные стены замка возвышались за нашими спинами, истерзанные холодными шотландскими ветрами и перепадами температур, изгрызенные временем и обласканные весенними дождями, осенними заморозками и северным ветром. Поскольку внутренний дворик находился с южной стороны замка, от ветра мы были неплохо защищены и тёплое солнышко создавало прекрасную погоду для полётов — светило ярко, трава ещё была сочной и зелёной — хотя таковой ей быть оставалось не больше пары недель. Мадам Трюк построила нас всех около мётел — студенты, и я в их числе, выбирали себе мётлы. Честно говоря, выглядел этот магический инвентарь не очень. Я очень заинтересовался тем, что такое метла? В мире волшебников — обычный транспорт, вроде велосипеда или машины, но это в мире волшебников, а для меня — это удивительный магический реликт. Чем различаются мётлы и почему вообще летают? Для любого в мире волшебников это не вопрос — потому что Ма-Ги-Я. Однако, я могу легко обосновать причину, по которой велосипед едет — гироскопический момент на колёсах, распределение центра тяжести и автоматическое подруливание при низкой скорости, и вот мы уже имеем вполне работоспособную модель.

Однако, это для посещавшего уроки магла простейшая вещь — любой волшебник не будет думать, почему велосипед не упал — потому что они всё принимают на веру. И поэтому мне было вдвойне интересно, как работает метла. В идеале — я хотел бы создать собственную — почему-то у меня, при взгляде на волшебников, которые очень часто цепляются за традиции и устои, и не склонны к трезвому и рациональному мышлению, сложилось такое впечатление, что мётлы, даже самые лучшие, всё равно не будут действительно лучшими — необходимость в серийном производстве, доступности материала, плюс ограничение возможностей с целью получить больше прибыли и сделать производство технологичным — это обычные причины, по которым иногда серийная модель может уступать единичному экземпляру.

Гермиона сегодня вызубрила целую книгу о мётлах, но ничего более-менее путного в ней я не нашёл — так, общие советы, которые, похоже, давал человек, который немного понял сам и решил, что раз такой умный, то ему нужно учить других.

Я тоже занимался теоретической подготовкой ночью, не забывая как можно лучше выспаться между сеансами учёбы и крепко поесть. Я узнал в библиотеке Хогвартса вполне достаточно для понимания принципа работы метлы и почему она летает — именно ответ на этот вопрос я и искал. Мётлы были четырёх типов — спортивные, основные*, семейные и игрушечные. Начну с последних — обычно игрушечные мётлы — это и есть та причина, по которой детишки из волшебного мира так их любят — они летают на высоте не больше метра и по сути являются аналогом самоката. Летающего самоката или трёхколёсного велосипедика. Семейные — обычно отличаются удлинённым древком, это они так называются, семейные, на деле это практичные мётлы, которые можно назвать тяжеловесами — поднимают двух взрослых людей без проблем. Даже двух тучных взрослых, вроде дяди Вернона, должны поднять. При превышении лимита они летают медленнее, но не падают. Отличаются неплохой безопасностью, кстати. Основные мётлы — это, по сути, основной класс, не имеют никаких ярких черт в плане конструкции и качеств. Рассчитаны, как правило, на одного взрослого человека, скоростью не отличаются на фоне гоночных. Гоночные мётлы — как и гоночные велосипеды, сложнее в управлении, быстрее, имеют гораздо лучшие характеристики. Некоторые позволяют выделывать невообразимые трюки.

Называются они так, потому что ежегодно проходят гонки на мётлах, гонки проходят в Альпах, так что упасть на горы страшновато. Маршрут проходит не над вершинами, а на склоне горной гряды, на которой установлены трибуны. Гонки на мётлах очень популярны на юге Европы, а на севере популярнее квиддич. Хотя они в равной мере значимы.

Квиддичные мётлы более сложные, нежели гоночные — в них заложено много требований — разгон, маневренность, время торможения, надёжность, всё, что нужно квиддичисту. Ну и прочность, само собой. Квиддичные мётлы тоже зовутся гоночными и относятся к гонкам — потому что гонки — не менее популярный вид магического спорта.

Главное, что я узнал — основные принципы и даже пошаговую инструкцию по созданию метлы. Но дальше… простыми рациональными и научными методами это не понять. Вот как, например, относиться к информации о том, что ясень темпераментней дуба, но дуб — более уверенный и настойчивый?

Это какой-то эзопов язык, честное слово! Можно было бы обвинить авторов книги в том, что они хотят скрыть профессиональные секреты, но не похоже, возможно, всё именно так и есть. Я решил, что метлу себе сделаю сам, ведь я не хотел доверять зачарование метлы и обработку зельями кому бы то ни было. Плюс это прекрасный способ поэкспериментировать.

Все книги, так или иначе связанные с изготовлением мётел я запомнил — могу потом купить при желании. Но не думаю, что понадобится покупать ещё экземпляр, можно всегда сходить в библиотеку.

Сейчас же я стоял над метлой, смотря, как между двумя рядами школьников проходит Хуч. Она как специально выстроила гриффиндорцев против слизеринцев и наоборот, того и гляди раздастся команда схватить с земли метлу и переходить в штыковую.

— Итак, дети, для начала нужно сесть на метлу. Вытяните правую руку над метлой и прикажите ей «Вверх».

Все послушались — я тоже, вытянул руку над метлой и приказал ей прыгнуть вверх. Метла без лишних колебаний взлетела мне в руку.

Голосовое управление и чары на его основе требуют конкретного указания и назначения. Причина такого проста — если чары бы реагировали на любое слово, то срабатывали бы от простого трёпа, нужно вполне ясно, конкретно приказать, понимая, что хочешь получить. Наверное, именно поэтому у остальных были трудности — метла Гермионы каталась по земле, а у Рона произошёл конфуз — взлетевшая вверх метла так быстро ударила его по носу, что он запрокинул голову и шлёпнулся на пятую точку под смешки слизеринцев… да и гриффиндорцев тоже. Смешно же. Так хвастался, так хвастался! Но ему простительно — мальчишка же. Такой же, как и все мы, плюс он с Малфоем соперничал за право быть самым заметным. Не поделили внимание публики.

Метла, которая мне досталась, была в удручающем состоянии, как и все остальные. Древко было отполировано ладонями в нескольких местах, прутья уже почти повылазили и торчали в разные стороны. Весь вид этого деревянного уродца кричал о том, чтобы его, наконец, списали на пенсию и пустили на растопку школьных каминов, или на худой конец — просто использовали по второму, не менее важному назначению — для подметания школьных коридоров… хотя не думаю, что их подметают мётлами.

Тем не менее, стоит отдельно упомянуть, что метла зависит от магии волшебника. Так например — я вычитал где-то, что мётлы, сделанные из близкого к волшебнику магического дерева — наиболее эффективны. Ведь основной причиной долговечности мётел является то, что они питаются магией своего ездока. Поэтому маглы не могут пользоваться волшебными мётлами, равно как и артефактами такого же типа — это роднит мётлы с палочками. Я почувствовал этот материал — он тёплый и приятный на ощупь. Чары на метле ещё неплохо держались, и что главное — метла зависела от магического умения своего ездока. Обширные тренировки с палочкой позволяют сделать свою магию более… более. Конкретной, стабильной, надёжной, сильной, и всё это проявляется в управлении метлой. В руках слабого мага она будет барахлить, тогда как сильный выжмет из этого веника его максимум — конечно же, максимум строго ограниченный возможностями чар.

Мадам трюк строго предупредила нас:

— Отлично. Когда я свистну в этот свисток — поднимитесь на пару футов вверх. Не раньше.

Мы сидели на мётлах, надо признать, они стали намного комфортнее со времён средневековья. По крайней мере, не приходилось страдать и беспокоиться о… в общем, девочкам проще. Я огляделся и в этот момент, когда взор мой проскользнул по ровной шеренге слизеринцев, я заметил краем глаза, что справа от меня в двадцати футах поднимается из строя гриффиндорцев Невилл Лонгботтом. Мадам Хуч строго обернулась и сказала:

— Я же сказала, когда дуну в свисток!

— Я… — на лице пухлощёкого Невилла были широкими буквами написаны ужас и страх, который он испытывал, он был в полной панике, — это не я. Она.. — и он медленно полетел в сторону школы.

— Вернись, мальчик! — крикнула ему вдогонку Хуч.

И её было трудно обвинить в невнимательности — обычно травмы на таких уроках получают по собственной глупости, а отнюдь не из-за казусов магического характера. Поверить в то, что кто-то не справится с метлой — всё равно что уверовать в то, что ребёнок свалился на трёхколёсном велосипеде не специально — метлу, даже бросив управление, трудно сделать неуправляемой — она просто будет ждать приказов. Проще говоря — она не может быть неуправляемой и при этом двигаться самостоятельно, ведь у метлы нет искусственного интеллекта, духа или чего-то такого. Но похоже — здесь сыграл свою роль эффект подсознательной магии Невилла. Он неслабый волшебник, просто не отличался самоконтролем и поэтому его магия, подобно маленькому ребёнку, выплёскивалась в окружающее пространство неконтролируемо. И неудивительно, что у него случилось такое… Плохо. Дело плохо. Я было уже остановил время, всё вокруг посерело и замедлилось до нуля, и подумал над происходящим ещё лучше. Не сходя с места. Невилл тем временем завис в воздухе с криком летя в сторону стены хогвартса. Похоже, у него проблемы. Нужно использовать заклинание, но какое? Падение останавливает Аресто Моментум — но я просто не знаю этого заклинания. Не практиковал, пока что. Нужно будет научиться. Но не сейчас же! Невилл в беде, а я не могу вернуться назад во времени — нужно выкручиваться и спасать однокурсника. Каким бы магом он ни был, если мгновенно умрёт — никакие медики его не воскресят.

От Невилла до стены оставалось около сорока метров. Я остановился и полез в свою сумку, извлёк из неё бинокль с дальномером. Совместив с помощью подкрутки системы линз и зеркал изображение с дублирующего визора дальномера с изображением на бинокуляре, я узнал точное расстояние между мной и Невиллом, мной и стеной — до Невилла было сто семь метров, до стены — сто сорок пять. Скорость Невилла примерно тридцать пять километров в час, то есть около десяти метров в секунду. Чтобы достичь стены в точке удара Невилла, мне нужно слишком много времени — скорость метлы должна быть около четырёхсот тридцати километров в час. Тогда как эта гадость больше сотни не выдаст, как её не жми. Если Невилл ещё раз завернёт или не упадёт сразу с метлы и не расплющит голову о каменные глыбы — это даст ему возможности дождаться помощи. Учитель как-то не блещет желанием помогать, значит, работать нужно мне.

Прикинув мозгами и сосчитав предполагаемую точку перехвата я решил, что нужно действовать решительно. И продуманно, без единого лишнего движения, по кратчайшей траектории. Скорость метлы при разгоне ниже, чем у человека, поэтому я полез в сумку и достал из неё зелье, защищающее от падения с высоты и зелье стремительности. Зелье начинает действовать мгновенно — это плюс, чтобы потом не объясняться с однокурсниками. Время начинает свой нормальный бег — я выхватываю пузырёк и заглатываю всё разом — четверть секунды, после чего бегом вдоль строя и под ручкой у мадам трюк, на бегу вскочить на метлу и дать резкое ускорение в сторону точки упреждения. Скорость резко скакнула — мне пришлось выжимать из метлы максимум, на что эта старушка вообще была способна. Всё упиралось в качество метлы и её зачарования. До сотни она разгонялась только за десять секунд. Я опять затормозил время, видя, что Невилл сделал удивительный кульбит строго от стены и не удержался на метле, начав с неё соскальзывать. Руки его разжались и он полетел вниз. Похоже, моя реакция, которую он заметил, как-то странно повлияла на метлу и она рванула от стены в обратную сторону так, что Невилл едва держался за неё, вися как сосиска. Слабак — даже удержаться не может, его бы спортом пару лет заниматься…

Потные от волнения руки Невилла соскользнули с рукоятки метлы и он всей своей массой полетел вниз, отчаянно крича. Мне пришлось снова затормозить время и думать. Вот хоть убей эту метлу, но быстрее лететь она не могла. Никак.

Интересные эмоции от таких игр — это как шахматы в реальном времени. Приходилось думать над каждым своим движением и шагом, при этом каждый ход отмеряется одним периодом действия. Я нашёл интересный выход из ситуации — перехват Невилла был возможен только на высоте пяти метров, для этого нужно было выжать максимальную скорость из метлы в очень рискованном манёвре — ведь мало достичь Невилла, важно самому не ударить его так, что лучше бы уж на землю упал. Перехватить Невилла довольно сложно, вытянутые вперёд руки в этом деле только плюс. Я вжал и ветер стремительно ударил по ушам, скорость была максимальная, глаза зафиксировали Невилла, летел я чуть ниже и в самый последний момент ещё раз остановил время, думая, что делать дальше. Невилл падает спиной вперёд, слегка завалившись на голову — возможно, даже умрёт от удара о землю. Чтобы его спасти, нужно как-то смягчить удар, при этом сделать это незаметно. Нельзя просто вытащить его в безвременье и посадить на землю.

Поэтому я думал. Отчаянно думал и в итоге придумал — нужно совершить немыслимый финт — прыгнуть с метлы в сторону Невилла, так, чтобы метла оказалась под нами двумя — пространственное ориентирование вместе с метлой довольно сложное. Проще, если метла будет рядом и я её притяну в нужный момент и она уже поддержит нас двоих.

Я думал, считал, как могу провернуть этот финт. И через минут двадцать раздумий, время вернуло свой бег — метла нырнула вниз, а я прыгнул вверх, используя набранную инерцию для того, чтобы в нужном месте поймать Невилла. Замедлил время раз в двадцать, так, чтобы точно чувствовать свой полёт и маневрирование. С размаху толкаю открытой ладонью Невилла в правое плечо, оказавшись прямо под ним и вцепляюсь в его свитер, в этот момент вижу прямо под нами брошенную и летящую по инерции вниз метлу. Секунды бегут, но это только для меня — для всего мира это миллисекунды. Невилл падает так, как и должен — я правильно рассчитал нашу массу и следовательно — переданный импульс и конечный вектор движения. Мы падали прямо туда, где летела метла. На высоте трёх с половиной метров моя вытянутая рука обхватила метлу так, что Невилл оказывался на ней уложен своей, с позволения сказать, зоной ремня поперёк и задницей кверху, а я — держал руки на древке перед ним, почти у самой верхушки метлы. И дал чёткий приказ — максимально затормозить падение. Метла вжала нас обоих, и направила всю свою магическую силу только на торможение. Чтобы дистанция снижения была больше, я поднял верх и начал заворот на левый бок, подобно тому, как самолёты заходят на посадку по спирали. И это сработало — по наклонной у нас было больше расстояния для торможения, высота — уже метр, мы практически касаемся земли. И вот, наконец, итог — у самой земли, почти коснувшись травы ногами, я чувствую, что снижение закончилось и метла летит вдоль травки.

С видом победителя — без малейших стеснений я возвращаюсь с Невиллом к нашей группе студентов, которые смотрят на меня со странным выражением на лицах. Мадам трюк даже свисток изо рта выронила. В конце концов моя метла не выдержала и рухнула на траву, я встал, а Невилл покатился, вид у него был неважный. Бледный. Оно и понятно — перегрузки ещё никому на пользу не шли.

— Профессор Хуч, я к сожалению не знаю аресто моментум, но можно было бы и предусмотреть такое развитие событий. Мало ли — мётлы старые, того и гляди развалятся или заклинания спадут, а мёртвого волшебника никакая магия не вылечит.

Хуч тут же бросилась к Невиллу. Он был бледнее мела и смотрел вокруг ошалевшими глазами. Склонилась над ним и подняв мальчика на ноги, потащила в медицинское крыло, не став отвечать мне.

Примечание к части

Дратути. Я пишу медленней, т.к. набираюсь вдохновения. Эту проду сделал под впечатлением от разгрома Саудитов на поле боя. Спасибо всем, кто откликнулся на просьбу о помощи. Для новых читателей сообщаю — у мамы автора случилось несчастье с зубами, из-за которого пострадала дикция и осложнился приём пищи. И автор собирает на услуги протезирования. Нагло, как последний засранец, просит дать ему денег — потому что для мамы можно и наступить на горло своей совести, вместо обычной напоминалки, грубо попросить. К сожалению, приходится. Говорить нормально мама не может, с дикцией беда. Сумма немаленькая, к сожалению, но с миру по нитке... https://money.yandex.ru/to/410014117795315 Сбрбнк: 4276 4000 5869 5249 Заранее благодарю всех, кто не остался равнодушен и помог. Автор честно будет "оправдывать возложенное на него высокое доверие" (читать голосом И.В.Сталина).

>

Гарри Поттер и Читерство

Вот так я и стал ловцом сборной гриффиндора по квиддичу. Сразу скажу, что это было не моё решение, но права на отказ у меня не было и даже исправить что-то я не мог. Поэтому вместо того, чтобы возмущаться таким наглым права распоряжаться собственной жизнью, я подумал, что мне дали шанс и билет в будущее. Пусть это будущее и не будет таким уж радужным, но тем не менее, шанс весьма сильный. Квиддич относился к тем немногим видам магического спорта, которые явно доминировали над остальными — ещё были гонки на мётлах, дуэли, магические игры в шахматы. Такие игры, как плюй-камни, весьма популярные в Хогвартсе, вообще относились к дворовым и никаких чемпионатов по ним не проводилось.

Популярность квиддича же била все рекорды — я смотрел видео, если так можно назвать колдографии с прошлых чемпионатов, проводящихся каждые четыре года. Чемпионат проводился в прошлом, девяностом году и в нём уверенную победу над противниками одержали немцы. Болгары проиграли, но не сдались и сейчас выигрывали чемпионат за чемпионатом.

Дело в том, что в Квиддиче были очень странные на мой взгляд правила. Такие же странные, как и все правила и законы родом из Англии — сложное и перекрученное прецедентное право. Так например — существовало награмождение запретов, ограничений, но как ни странно, арбитр по большому счёту мало что мог сделать. Были широко известны случаи, когда мётлы игроков заколдовывали враги, когда заколдовывали мячи так, чтобы они не попадали в ворота одной из команд — в этом случае арбитр не мог ничего внятного сделать, остановить игру и разобраться.

Другой странностью была продолжительность матча. Матч заканчивается только после того, как ловец поймает снитч — однажды он продлился целый месяц. Несчастные игроки! Наверняка, кто-то заколдовал снитч, чтобы его нельзя было поймать и только когда чары выдохнулись — матч закончился. Я почти уверен в этом.

Обложившись книжками, чтобы понять эту игру, я не заметил, как пролетело время — конечно же, всё нужное я узнавал, остановив время — вот ещё — тратить его на такую мелочь!

Если вкратце описать моё мнение по этому поводу — я был рад, и думал, будет ли считаться использование моих способностей жульничеством, или нет? Определённо, должно быть — но его никто не заметит — поэтому я смогу быть практически неуязвимым читером и делать то, что не под силу никому из других игроков. Это мой шанс. Муки совести меня не мучили — квиддич это не футбол, в нём, по большому счёту, жульничают постоянно. И чего я мог добиться? Поскольку нет никаких лиг, возрастных категорий, я мог хоть сейчас начать игру за сборную Англии.

Логично, что я подумал — а почему тогда ловцов не берут моего возраста, чтобы они, будучи легче других игроков, могли быстрее поймать снитч? Ответ оказался весьма прозрачен — чтобы научиться летать на метле, помимо таланта нужна обширная практика игры, плюс необходимо обладать стабильной и сильной магией. Болгария в этом году заключила контракт с Виктором Крамом — четырнадцатилетним крепким подростком, который обладает ярко выраженным талантом и раньше играл за "Небесни господари"[1]. Это открывало мне возможности в Квиддиче, ведь магия моя позволяет выжимать из мётел их максимум. Плюс я лёгкий и не отличаюсь весом, это позволит мне развивать большую скорость.

Матч был уже завтра! А у меня ничего не готово — ни метла, ни экипировка! Вот поэтому сейчас я занимался тремя важными вещами — вытащил сюда, вне времени, снитч, тренировался и делал себе спортивную экипировку.

Вот как с цепи сорвались все производители каких бы то ни было спортивных аксессуаров. Так что найти желаемое — очень и очень сложно, практически нереально. Спортивные магазины торгуют так называемыми псевдоспортивными вещами — обычными шмотками с спортивными брендами, и ничего не значащими мелочами. Мне удалось только спустя несколько дней найти подходящую по всем параметрам веломайку. По большому счёту, веломайка — это аэродинамичная, облегающая верхняя одежда, с короткими рукавами. Моя веломайка была чёрной с зелёной полосой сбоку и на спине. На руках — плотные перчатки из белой мягкой кожи, без пальцев. С нижней частью не заморачивался и взял обычные велотруселя. Это максимально аэродинамичная форма, ведь волшебники — со смеху умру, летают в мантиях. И мантии на ветру развеваются — они просто не знают о такой штуке, как аэродинамическое сопротивление.

Найдя всё желаемое в магазине велоаксессуаров, закинув экипировку в сумку, я полетел обратно на Косую Аллею. Мне нужно было купить всё необходимое. Дело в том, что мне нужна была метла, значит — либо купить готовую, либо изготовить. Время вернуло свой бег и никто не обращал внимание на надвинувшего кепку на глаза меня. Я прошёл мимо пустых лавок, где за прилавком грустили, поглядывая на улицу, продавцы.

* * *

Итак, все компоненты для изготовления метлы я собрал. А именно — древесина красного дуба, ингредиенты для варки зелий, ингредиенты для пропитки древесины. И я приступил к удивительному священнодействию. Это было, кстати, в Дырявом котле, так как летать каждый раз через пол Англии на север я не намерен. Равно как и искать камин, случись что. Сначала нужно было создать и настоять зелья — существовало много зелий для производства мётел. С варкой у меня никаких проблем быть не должно — я аккуратно разложил и разделал ингредиенты, поставил на огонь котёл и налил в него дистилированной воды, после чего закинул в воду первые ингредиенты.

Когда снял зелье с огня — оттащил, хоть и с большим трудом, двухгалонный котёл к стенке и с глухим стуком поставил. Зелье приходилось удерживать вне времени, чтобы оно настаивалось. Следующим была жидкость для пропитки — её приготовление так же было мною осилено. Только знай что следуй инструкции и не выпендривайся…

Когда с этим было завершено, вынул из сумки уменьшенную в десять раз ванночку. Искать что-то подходящее я не мог — все имеющиеся ванны не подходили из-за большого объёма, так что я сделал свою — взял большую пластмассовую трубу и вырезал из неё полоску в четверть окружности, запаял оба конца и использовал их, разогрев над горелкой, как ножки. Получилась идеальная ванная для вымачивания древесины — уложив внутрь заготовку, уже вырезанную в нужной форме по моей просьбе магловскими краснодеревщиками, я залил внутрь янтарную жидкость, похожую на лимонад. Запах у неё был… ужасен. Однако, ошибки в рецепте и приготовлении вроде бы не было — я проверил всё.

Пока таймер отсчитывал шесть часов на вымачивание и пропитку древесины, я залил в обычный медный тазик другую жидкость и аккуратно положил в неё прутья чёрной бузины, и накрыл сверху крышкой, поставив под тазиком магический огонёк в трёхлитровой банке. Тёплая жидкость лучше впитывается благодаря броуновскому движению, намного лучше — волшебники это не знали, поэтому просто указали — комнатная температура. Но я сделал иначе и, надеюсь, не прогадал.

Шесть часов пролетели как один миг — мне не было никакой возможности расслабиться и передохнуть. Древко после извлечения из заметно помутневшей жидкости и приобрётшее более тёмный цвет, было помещено в сушилку для дерева — сушильный шкаф. Когда дерево было высушено и, к моему немалому удовольствию, не расслоилось, а наоборот, стало крепким, пришла пора накладывать на него чары.

* * *

*

Наложение чар на метлу я производил на каменном круге, положив метлу на каменный постамент в его центре. Светящиеся и звенящие разноцветные каменные глыбы, испещеренные жилами магических линий, светились ещё ярче, ещё сильнее, когда я положил метлу в центр и начал накладывать заклинания. Перед тем, как замачивать древесину, я выхлебал Феликс Фелицис и поэтому относительно неплохо себя чувствовал. Именно предвидение и зелье толкнули меня к мысли делать это на каменном постаменте — ведь внутри него была древняя и могущественная магия. И я был по-своему удивлён, когда увидел действие постамента. Камни засветились ещё ярче и их линии протянулись, словно паутина, к метле в центре, оплели её. Заклинания давались мне необычайно легко благодаря зелью — я наложил три первичных заклинания, потом пять вторичных, после каждого из них камни вокруг меня звучали тише и светились меньше. Наконец, я наложил самое последнее заклинание — и камни потухли, зато метла вне времени выглядела просто удивительно! Древесина была испещерена жилками разных цветов, и от неё веяло древней и могущественной магией. Я начал думать, что камни — это что-то сродни накопителю, который накапливает и передаёт полученный заряд, только сделать это можно вне времени или, хотя бы, зная, как нужно ими пользоваться. Теперь они уже не светились и напоминали обычные, скучные, древние камни. Под ногами был каменный магический рисунок, который более не светился и стал почти незаметен.

Это интересно, это очень интересно. Как долго они накапливают заряд? А стоунхендж можно так же использовать? В Англии великое множество подобных постаментов — что если никто не знает, как их на самом деле можно использовать? Не похоже, чтобы кто-то вообще что-то о них знал — это похоже на древнюю и неизведанную магию.

Я вылез в реальное время и оказался на холодном шотландском ветру. На каменном алтаре лежала моя новая метла. Нужно было покрыть её лаком, который защищает от проклятий и сглазов и можно использовать… Я приступил к переплетению прутьев — их нужно было связать воедино, переплетя максимально ровно и аэродинамично. До самого вечера на свежем воздухе я делал метлу — и наконец, смог её опробовать. Ну что можно сказать об этом? Метла и правда превосходил все, абсолютно все мои ожидания раза в два-три. Я не зря приделал к ней седло и стремена — с неё можно было очень легко свалиться, скорость была просто бешеная! Метла рвалась в бой и казалось, повинуется даже тени моей мысли. Едва сев на неё, я почувствовал, словно стал с ней одним целым. Резкий рывок вперёд и вверх и завывание ветра в ушах, хорошо, что одел велосипедные очки, прикрепив к ним линзы с диоптриями с помощью вечного приклеивания… Земля отдалялась от меня очень быстро, перегрузки почти заставили от неожиданности сорваться — метла просто рвала башку так, что казалось, вот-вот и всё. До облаков я долетел за считанные секунд десять-пятнадцать, что было удивительно. Облака были высоко. Скорость новой метлы измерить было сложно, но то, что я не реализую её потенциал — понятно сразу. Нужно больше стараться в магии, чтобы метла дошла до своего максимума. И защитить уши от ветра.

До сотни километров в час метла выстреливала всего за две с половиной секунды, а сотню миль в час делала за три. Максимальная скорость была ограничена шестистами двадцатью километрами в час — разгоняться больше было рискованным.

* * *

*

И вот, настал час славы и триумфа. Время воспользоваться своей способностью. Я ничуть не смущался тем, что это нечестно по отношению к другим — в конце концов, в квиддиче все нарушают правила и к самой игре я отношусь с изрядным скепсисом. Для меня это просто поле для деятельности, такое же, как и занятие чарами. Вот только не производится чемпионатов по чарам, где ученики могли бы показать зрелищное мастерство. Наоборот, все любили квиддич и мне можно было легко и почти бесплатно получить славу хорошего ловца. А ловец — это лицо команды, наравне с капитаном. От него зависит больше половины успеха. Квиддич — соревнование ловцов, а все остальные вместе с мячами, кольцами, очками, присутствуют на поле только как некий фон, потому что самое зрелищное — это погоня за золотым снитчем. Их добавили в игру уже после того, как появились ловцы — первоначально квиддич родился на заре магической цивилизации, когда мётлы были отвратительны и волшебники — обычно их было около десятка, гонялись за маленьким заколдованным снитчем. Однако, зачастую всё было скучно — тогда снизили количество участников до двух и запретили им использовать магию, кулаки, кидаться друг в друга камнями и плеваться. Но тогда было слишком пусто на поле и как-то грустно — тогда, в двенадцатом веке решили добавить в игру новых участников и придумали им роли — установили на высоких шестах — в большинстве случаев это были деревья с опиленными ветвями, корзины, и выпустили на поле фоновых игроков — они загоняли мячи в корзины. Но чтобы не терялась суть, количество очков, получаемых ловцом, сделали таким, что в среднестатистической игре поймавший снитч побеждал, вне зависимости от действий фоновых игроков. Только при явном и жёстком доминировании вместе с затянутой игрой, ловец ловил снитч и его команда проигрывала. Эти правла оказались более живучие, чем прошлые — по крайней мере, в игре могли участвоввать не только стройные и лёгкие игроки, но и все остальные, да и образовывались команды, больше людей могло играть, не обладая редкими качествами ловца.

С незначительными изменениями квиддич дошёл до наших дней именно в таком виде. Так что первоначальное впечатление — что ловец в команде — это какой-то золотой мальчик, было верным. Но ошибочным — команда была подтанцовкой солисту, и это самая сбалансированная версия.

Я не чувствовал, хотя другой на моём месте бы укоризненно смотрел, ни стыда, ни мук совести, касающихся того, что совершенно нечестным образом собираюсь добыть себе славу ловца. Народная любовь — это такая штука, что ей легко управлять, зная, как мыслит человек. Дамблдор, к примеру, хорошо знал магловскую психологию и пропаганду, и умело выстраивал себе и другим имидж. Я не был исключением — Мальчик-Который-Выжил — это его бренд, хоть и не он придумал это тупое прозвище. Народ мыслит категориями и понятиями, а не абстрагированно. Для всего мира я Мальчик-Который-Выжил — со мной связаны определённые радостные воспоминания конца политического и военного кризиса в стране. Ореол славы покрывает тех, кто её вкусил и не оставляет, порой быстро развеивается — если привязана слава к чему-то мимолётному, или сохраняется надолго. Дамблдор создал мне ореол славы, но она мимолётна — жизнь вернулась в свою колею и страна начала забывать ужасные времена, немногие потерявшие на войне близких и получившие увечья до сих пор, как в былые времена, вспоминают меня с теплотой.

А вот квиддич — любят все и любовь эта постоянна. И нет ничего плохого в том, чтобы стать для волшебников их Пеле, их Марадонной. На самом деле — всё это не более чем развлечение в виде ловли маленького золотого мячика и полётов, а остальное — это то, что накручивают и придумывают волшебники, придавая этим вещам сакральный смысл. Смысл игры в эмоциях, победе, поражении, радости и горечи, триумфе и разгроме. И в захватывающих дух моментах красивого полёта, конечно же. Я сразу понял — вот оно. Вот способ бесплатно попасть на страницы газет и даже приобрести репутацию, которая откроет любые двери, защитит от бед и несчастий, даст уважение не только как дань памяти тёмным временам, но и личное. А это — большая сила.

Я переодевался в свою новую форму в раздевалке гриффиндора — грубо сколоченном сараеподобном помещении, где Оливер наставлял близнецов, уже переодевшихся в спортивную форму.

Оливер Вуд — капитан нашей команды, это был тощего вида парень, высокий, с уже сломавшимся и ставшим по юношески дребезжащим голосом, совсем маленьким пушком над верхней губой и растопыренными ушами. Тем не менее, весь вид его был весьма благопристойным.

— Итак, господа…

— И дамы, — поправила его Анжелина Джонсон.

— И дамы, — рассеянно сказал Вуд, — пришёл наш час.

— Великий час, — продолжил, что было неожиданно, Фред Уизли.

— Час, которого мы все ждали, — в тон ему продолжил Джордж, явно пародируя сухой и пафосный тон Оливера.

Фред, когда я смотрел на Джордша, шепнул мне:

— Оливер всегда произносит одну и ту же речь. В прошлом году мы тоже были в сборной, поэтому успели её выучить.

— Да замолчите вы! — раздражённо хмурился Оливер, — Такой сильной команды, как сейчас, у нас не было уже много лет, так что мы выиграем. Я это знаю. — Он обвёл всех таким свирепым взглядом, словно хотел на манер не очень культурного боцмана выругаться самыми моряцкими выражениями на всех, чтобы они не помышляли о побеге. Но не пришлось и Оливер сменил гнев на милость, только когда его взгляд остановился на мне, он нахмурился.

— Откуда у тебя эта… что это вообще?

— Из магазина спортивного инвентаря.

— Форма нашей команды — алые мантии, — упрямо сказал Вуд.

— А моя — эта. И не надо спорить, времени уже не осталось.

— Стыд и срам, — Вуд поморщился, — она же облегающая.

— И аэродинамичная. Я ловец, а не турист, мне нужна аэродинамика, а не мантия от дождя или ветра.

Команда заинтересованно поглядывала на нас. Оливер схватил мантию:

— Одень хотя бы эту.

— Нет. Она мешает.

— Поттер, ты… — Оливер нахмурился и засопел носом, — нас высмеют из-за тебя.

— Пусть смеются. Снитч то поймаю я.

И вся команда с Оливером во главе пошла через узкий коридор на выход. Эти эмоции божественны — крик стадиона, шум толпы, гул рожков и свистков, яркий солнечный день и лёгкий прохладный ветерок… И всё это водопадом обрушивается на тебя, не давая даже толком расслабиться — я тут же воспрял духом и действовал на автомате, идя прямо за Оливером. За его плечами меня почти что не было видно. Ох, сколько здесь сегодня эмоций — ведь вся школа знала, что я стал ловцом, несмотря на нарушение этим негласной традиции. Для ловцов не было возрастных ограничений, по крайней мере, никогда не представилось случаев, заставивших бы ввести их.

Мадам Хуч стояла посреди поля и напротив выходила команда слизеринцев с их кривозубым капитаном. Хуч была одета торжественно — перчатки-краги, свисток, алая мантия, строгий взгляд. Она осмотрела нашу команду и взгляд её остановился на мне.

— Мистер Поттер, почему вы не оделись?

— Это моя экипировка, мэм, — ответил я, предчувствуя второй круг спора, но спора не случилось. Хуч пожала плечами:

— Если вам так удобнее — правилами это не запрещено, — и отошла на пару шагов.

— А теперь, мальчики, — сказала она, усилив голос магией, — и девочки, я жду от вас честной игры. Выносите мячи! По мётлам!

Мы разошлись в стартовые позиции и оседлали мётлы. Моя метла вызвала нешуточный интерес у всех — пока что никто не знал, что она уникальна и вообще, особо никто на неё внимания не обращал. Я ждал старта — едва хуч засвистела, как я тут же рванулся вперёд и вверх, с неимоверной по сравнению с остальными скоростью — ещё бы, нимбус разгонялся до ста миль в час за шестнадцать секунд, тогда как моя — за три. Это всё равно что сравнивать бюджетный автомобиль и гоночный болид, характеристики разгона примерно схожи. Заложив резкую спираль по широкой дуге, я пулей пронёсся около трибун, чтобы поприветствовать своих болельщиков и слизеринцев — метла набрала скорость в двести пятьдесят миль в час и их должно было обдать ветром от быстрого пролёта. Эмоции — это один из ключей пропаганды. А тут не просто наблюдение со стороны — я показывал себя и давал ощутить ту скорость, с которой я летел. И это удалось — визг с трибуны был такой, что мог оглушить — девочки визжали от страха, мальчики от восторга.

* * *

После того, как Гарри Поттер пролетел над трибуной болельщиков, началась настоящая игра. Игра, которой все с нетерпением ждали — Гарри выглядел очень… необычно. Он, непривычно быстро проносился по пространству поля, иногда закладывая крутые виражи так, что путал обе команды и сбивал с толку слизеринского ловца.

На самом же деле Гарри развлекался. Его целью не было пока что ловить снитч — короткие матчи почти не запоминаются, народ пришёл посмотреть и повеселиться. Поэтому он взял себе за цель устроить шоу, а уже потом поймать снитч — он был уверен, что даже если снитч поймает вражеский ловец — он мгновенно вернётся во времени и перехватит маленький золотой мячик сам.

Команды схлестнулись.

— ...И вот квоффл оказывается в руках у Анджелины Джонсон из Гриффиндора. Эта девушка — великолепный охотник, и, кстати, она, помимо всего прочего, весьма привлекательна…

Но комментатора заносило.

— Джордан! — недовольно крикнула Макгонагалл.

— Извините, профессор, — повинился Джордан и продолжил говорить, — и вот она совершает манёвр, точный пас Алисии Спиннет… — дальше Гарри не слушал.

В небе разворачивалась настоящая Баталия, хотя она не играла никакой существенной роли, кроме как повеселить публику. И Гарри решил повеселить — он ускорился так, что у остальных, мягко говоря, зарябило в глазах от попытки его заметить — Гарри пронёсся прямо по центру стадиона в сторону команды слизеринцев… Гарри же мгновенно сменил траекторию полёта, напрягая все свои силы, и упираясь в стремя, чтобы метла, сделавшая крутой разворот вверх, не раздавила его и набрал приличную высоту в мгновение ока. Ловец слизеринской команды был дезориентирован таким поведением соперника и тоже помчался туда. Гарри небрежно рухнул через спину назад и устремился к земле, набирая скорость, земля быстро приближалась. Он вывернул метлу на горизонтальный полёт у самой земли.

И вот тут Гарри решил больше не мелочиться — мимо пролетал квоффл, Гарри совершил немыслимой сложности пролёт прямо через атакующие порядки врага, так, что команда слизеринцев оказалась выведена из игры. Быстрые смены направления и просто немыслимой сложности пируэты вселяли в Гарри радость и удовольствие — он словно птица, летящая по лесу, маневрировал между игроками и ещё при этом делал кульбиты, уворачиваясь от них. Наконец, когда он долетел до конца, команда Гриффиндора уже наседала на Слизеринцев, потерявших ориентацию из-за немыслимого пролёта Поттера по своим рядам, Гарри резко развернулся и бросил метлу к земле, взлетел вверх, словно выстреленное из пушки ядро и со свистом рассёк воздух, устремившись к одной точке в центре поля. Когда часы на его руке показали, что прошло четыре минуты — Гарри начал показывать самую зрелищную часть. Гриффиндор вёл и глупо было бы считать, что всё внимание было приковано к Гарри. Поэтому он вернул себе внимание публики, совершив финт Воронского, который сбил с толку вражеского ловца, но не вывел из игры, после чего пулей пронёсся по полю и совершил кульбит назад, на середине траектории оказавшись задом-наперёд и головой вниз. Гарри, улыбнувшись, дал полный газ и в таком положении практически мгновенно сменил направление полёта. Резко увеличив скорость, он летел прямо на слизеринского капитана, который уже выбил одного близнеца Уизли из игры бладжером. Не ожидавший такого Маркус Флинт растерялся — Гарри приближался к нему очень решительно и Маркус изрядно струсил, до столкновения оставались считанные секунды, доли секунды, когда Гарри мгновенно выпрыгнул с метлы — его ноги были чуть ниже древка и на удобном стремени. Гарри, точно рассчитавший приданный импульс, замедление метлы от него и собственное от сопротивления, взлетел, словно птица и наклонился вперёд так, что в момент своего кульбита его голова была на несколько дюймов выше головы Флинта.

Гарри ловко и даже грациозно сделал переворот немыслимой сложности и, когда совершил полный оборот, попал ногами обратно на стремена своей метлы, просевшей под его весом. Трибуны молчали, выходка Поттера ошарашила Флинта настолько, что он едва мог сдержать эмоции шока и страха, какой бывает, когда пуля пролетает в миллиметре от уха. Руки его тряслись и метла неровно держала. Маркус был психологически подавлен, а улыбающийся Поттер как ни в чём не бывало, отмерив пятую минуту на своих наручных часах, потёр руки — теперь можно и снитч ловить. Он остановил время и начал оглядываться, предварительно залетев в центр поля. Помогал ему в этом бинокль, который он оставил около трибун. Гарри с помощью бинокля внимательно оглядел всё поле, фокусируя его в нужных точках и наконец, через двадцать минут, нашёл снитч. Маленький золотой мячик с крылышками как у стрекозы, летал около одной из трибун, значительно ниже мест зрителей. Гарри не хотел терять его, поэтому вернув бинокль на место и в очередной раз запустив время, рванулся со своей позиции прямо к цели. Скорость, которую он набрал, была в самый раз, если в пять раз замедлить время. Летающий снитч из носящегося с огромной скоростью стал просто медленно двигающимся по непредсказуемым траекториям. Гарри не терял его из виду и преодолевал метр за метром словно в киселе, но всё же, преодолевал. Не выходя в безвремение нельзя ускорить себя — можно ускорить мысль, ощущения, но не движения. Поэтому Гарри чувствовал себя так, словно плывёт в воде, воздух нещадно давил на него, скорость слегка увеличивалась… на фоне остальных он был быстр — целых пятьсот десять километров в час, но он боялся упустить снитч. Мячик тем временем сыграл с Гарри шутку, злую или нет — неизвестно — он поднялся вверх к одной из трибун, где сидели многочисленные гости чемпионата.

Без тени сомнения Поттер рассчитал дугу, по которой зайдёт на снитч и начал движение — маленький мячик был быстр, но недостаточно быстр, чтобы уйти от Поттера — даже при своих скоростях, он был успешно пойман — Гарри развил огромную скорость и словно метеор промчался, рассекая с резким, словно от взмаха клинком, свистом, воздух. Снитч больно ударил его по руке, будучи пойманным, но Гарри удержался и сразу после его поимки, вернул нормальное восприятие. Он сжимал снитч и радостно лыбился, глядя на гостей чемпионата, которые были в сотне футов от него. Помахав им рукой с зажатым снитчем, он завершил это грандиозное выступление.

Трибуна молчала. Небольшая удача в виде неожиданного манёвра Снитча его не волновала — подумаешь, увидели совсем близко, как ловят снитчи. Воцарился шум, школьники вскочили и начали скандировать его имя. Гарри ещё раз помахал им рукой и зависнув словно ястреб, резким пикированием снизился до центра поля, где ещё раз показал всем пойманный снитч.

Это была чистая победа. И лёгкая, не только Гарри, но и команда рвала слизеринцев и вытирала ими пол — разгром был полнейший. Не следовало Маркусу злить Гарри до начала матча хамством — слишком уж это не по-слизерински было.

Хогвартс был относительно малочисленным, и тем не менее, дружный шум радости перерос в невнятный и очень громкий гул, воздух, казалось бы, наэлектризовался криками до такой степени, что вот-вот начнёт шевелить волосы и потрескивать. Все были шокированы Гарри Поттером, который без страха выделывал совершенно невероятные кульбиты и финты, и даже такой трюк, как с Флинтом, от которого у болельщиков чуть сердце не вырвалось из груди и глаза не вылезли из орбит. Гарри нашёл очень эффектный способ применять свои способности и сделал свой первый шаг — героя, который совершил невозможное и играл явно не на уровне школьников, сопровождал гвалт и рёв с трибун, который разносился над всем стадионом. Впрочем, мало кто об этом задумывался — все были на эмоциях и не могли сдержать того потока бурной радости, который разрывал их изнутри, и просился выйти наружу вместе с радостным криком за Гарри Поттера...

Так мальчик-который-выжил начал получать свою, теперь уже точно свою, личную известность, которая не была связана с войной, смертью и прочими нехорошими вещами. Надо ли говорить, что на матче традиционно присутствовали репортёры газеты Ежедневный Пророк и ежегодно освещали Хогвартские матчи по квиддичу? А так же множество лиц, к Хогвартсу не имеющие никакого отношения — около сотни жителей и полсотни лавочников из Хогсмида, парочка авроров, которые работали в Хогсмиде и были на смене, дюжина людей, приехавших поболеть за своих детей. И конечно же, не успели ноги Гарри коснуться травы на поле, а репортёры уже щёлкали колдокамерами чаще, чем дышали, трибуны не спешили успокаиваться... Дамблдор было подумал, что нужно особенно тщательно следить за проносом в школу алкоголя — пьянка после квиддича — любимое занятие старшекурсников...

_______________

[1] Надеюсь, перевод с болгарского на русский делать не нужно?

Примечание к части

Дратути. Я продолжаю этот фанфик. Как видите — в нём появилась спортивная тематика. И не случайно — я молчу про футбол, хотя и он играет свою роль, мне это показалось вполне логичным и к тому же весьма лорным. Я помню фанфики обо всех гарри поттерах — великих магах, военных, учёных, плаксах и казановах, шиноби и поварах, ничтожных и великих, но я нигде ни разу не встречал фанфик, в котором Гарри становится известным и уважаемым игроком в Квиддич. Хотя он был и капитаном команды, и талантливым ловцом и вполне канонично. Что ж, поясняю для некоторых — для ГП квиддич это способ заработать славу и сделать себе имя. Он не увлечённый герой и спокойно относится к читерству, тем более, что в квиддиче это распространено. Достаточно вспомнить, что никто не остановил матч, когда у него вышла из под контроля метла или взбесился один из бладжеров. Что ж, прошу простить за напоминание, но автор собирает деньги для лечения зубов мамы. Это критично и очень нужно, поэтому автор, наступив на горло своей совести, грубо просит — читатели, дайте денег автору. Не на пиво и сигареты — для хорошего, доброго дела. Я, конечно, наглею, но есть такие вещи, когда можно простить себе наглость. Проблемы у мамы, например. https://money.yandex.ru/to/410014117795315 Сбрбнк: 4276 4000 5869 5249 Большую часть суммы мы собрали. Большую. Осталось меньше трети.

>

Гарри Поттер и магия друидов

Слышал от одних, что можно медитировать и пробовать чувствовать свою магию. Нынешняя магическая школа имеет под собой исключительно основу действия и опыта, поэтому мне было немного непривычно медитировать после уроков. И уж тем более непросто было найти подходящее для этого место.

Дело в том, что для медитации нужна была одна из четырёх первостихий магии — вода, воздух, огонь или земля. Очень знакомое сочетание, не правда ли? Огненный Гриффиндор, скользкий водный Слизерин, воздушный Равенкло и вечно копающийся с землёй Хафлпафф… И символы соответствующие. Правда, у Гриффиндора должен быть феникс или саламандра, но видимо Годрику больше по нраву был царь зверей.

И правда, корнями школа Хогвартс уходит в те времена, когда уже не было классических друидов древности, но их магия, исключительно природная и исключительно сильная — была ещё в почёте и уважении. Друиды не размахивали палочками, вместо этого творя удивительной силы магию, связанную с силами природы, естественными стихиями. Магия не была просто безмолвной энергией, как электричество, но и не была разумной, как в некоторых фентези-книжках. Она была такой, какая есть. Кто-то считал её живой, кто-то мёртвой, кто-то никакой…

Я решил налечь на древнюю магию — к сожалению, за прошедшие века волшебники очень активно изничтожили все сколь-нибудь значимые данные о друидах и их магии. Правда, то, что я видел в виде древнего каменного круга — это весьма и весьма могущественная магия. Не думаю, что я бы так смог. Мне было интересно, вообще, возраст такой, что всё интересно. Я не задумался о том, чем это может мне грозить, вместо этого просто пошёл медитировать. К сожалению, время для занятий на свежем воздухе было не самым подходящим — за окнами нашей спальни завывал ветер, и даже на вид было чертовски холодно и промозгло. Так что я не мог решиться пойти туда и просидеть неизвестно сколько времени, пусть даже и остановленного, чтобы спокойно помедитировать. Мне пришлось изменить свои планы, и не только планы, но и стихию, с которой я собирался практиковаться. Ведь подобная магия уже не практиковалась никем — и не то чтобы весь мир был идиотами… хотя при взгляде на некоторых волшебников именно такое мнение складывается, просто я думаю, что никто всерьёз этим не интересовался и никому оно не было нужно. И наверняка есть какие-то сложности, сложные сложности.

Вместо земли или воздуха я решил помедитировать над огнём, а место для этого нашлось тут же. Но ножки замочить всё же пришлось — чтобы сходить к Хагриду и взять у него охапку дров, для занятия магией, конечно же. Массивный полувеликан был щедр и казалось, готов затискать меня в объятьях, добродушный и наивный… он без лишних слов вывалил мне целую охапку, которую пришлось уменьшить до размера спичек и сложить в спичечный коробок. Хагрид проводил меня, сморкаясь в платок, больше напоминавший большое банное полотенце.

Приключения на этом не закончились — мне пришлось в Хогвартсе искать свободный кабинет. Поиски увенчались успехом — был один зал, в котором кроме старого зеркала ничего не было. Обычный пыльный кабинет. Зайдя в него, я осмотрелся по сторонам, после чего парой заклинаний убрал все старые парты по углам. Это были парты века эдак восемнадцатого-девятнадцатого. И я думаю, можно неплохо выручить, если продать их любителям старины.

Пол в кабинете был каменным, из массивных каменных блоков — как раз то, что мне нужно. Я открыл одно из окон и задумался — не мешало бы здесь иметь камин. А если камина нет — его нужно организовать. Нужен костёр, и вытяжка. У тёти петунии на кухне над плитой стояла вытяжка, в которую улетал весь пар, дым и гарь — мне не помешала бы точно такая. Я огляделся по сторонам и притянул к себе одну из парт. Думаю, моих способностей хватит, чтобы трансфигурировать парту в жестяную вытяжку с трубой и повесить её под потолком с помощью чар вечного приклеивания. Это весьма серьёзный вызов моим навыкам — потому что я ненавидел непредвиденные ситуации. После четырёх попыток одновременно удерживать вытяжку под потолком и наколдовать чары приклеивания, я разозлился. Никак не получалось! Никак, сколько бы я не старался — эта штука падала. Казалось бы проблема — подними, останови время, приклей, но нет. Тогда не срабатывало приклеивание — ему нужно было время на процесс, а так сразу — оставался рваный шов и ничего не получалось.

Мне это жутко надоедало, но сделать я ничего не мог. Тогда то и пришла мне идея попрактиковаться в беспалочковой магии. Ни за что не поверю, что палочка — это первоисточник всей магии и без неё ни туды и ни сюды. Должен быть способ! Поэтому я отложил в карман мантии палочку и начал пробовать поднять вытяжку под потолок силой мысли. Пялиться в него с желанием поднять — оказалось делом бесполезным, поскольку никакого эффекта не имело. Тогда я решил посвятить этому чуть больше времени и сел на парту, рядом поставил вторую парту с вытяжкой и попытался как-то что-ли почувствовать невидимые руки телекинеза, которыми волшебники манипулируют вещами. Ведь умеют же дети-волшебники такое делать, а?

Гнев я в себе задавил — он не к месту, просто воспримем этот квест как возможность попробовать сделать что-то полностью самостоятельно. Поэтому я сел медитировать и сконцентрировал всё своё внимание на этом предмете кухонного интерьера. Сколько я так просидел? Много, очень много. Если бы не моя способность управлять временем — то никогда, наверное, так бы и не добился никаких подвижек — только через несколько дней непрерывной медитации, казалось бы, я уже полностью потерял счёт времени и ушёл в окружающее меня пространство, подавил мысли, которые сбивали с концентрации и постарался по-максимуму очистить разум, заполнив его конкретной вещью и конкретным желанием.

Ощущения просыпались очень медленно и неохотно — и их нельзя описать словами. Пожалуй, самым примитивным было бы сказать, что я потихоньку начинал чувствовать что-то вне себя. Словно мир наполнялся запахами и цветами, хотя этого быть не могло — постепенно я начинал чувствовать вокруг себя — это был стол, пол, окна, и наконец — проклятый раструб вытяжки. Я пока только наблюдал, созерцал, так сказать. Со стороны старого зеркала в углу исходила убийственная аура, от которой у меня мурашки шли по коже — оно сбивало мне всю концентрацию. Хм… Возможно, я выбрал не лучшее место для медитации?

Возможно. Как бы то ни было — я начинал чувствовать жестяную воронку и постепенно начинал ощущать, очень тонко, свои собственные силы. Но ощущения эти были смазанными — сколько я так просидел, пока не почувствовал их? В том странном состоянии, в котором я находился, время вообще никак не ощущалось, так что я не мог сказать, сколько его прошло с тех пор, как сел. Часы, дни, недели, месяцы?

Постепенно я начинал понимать, почему медитации не пользуются популярностью. Люди хотят результат, но не просто результат — они хотят мгновенный результат. Никого не будет интересовать магия, ради которой нужно сидеть и молча чувствовать окружающий тебя мир годами — люди торопливы, словно бабочки-однодневки. Они хотят немедленно взмахнуть палочкой и получить желаемое, выпить зелье и получить желаемое. Не хотят ждать, не хотят сближаться с магией, потому что эта близость не даёт мгновенного результата. И поэтому исчезли друиды, которые когда-то властвовали в магии — их вытеснили те, кто подкупал, словно в мгновенной лотерее — сделай действие и получишь результат. Не нужно ждать и много думать…

Основатели Хогвартса, судя по всему, появились в то время, когда искусство друидов ещё не умерло окончательно, но уже сдало свои позиции и было почитаемо. Я думал об этом, неспешно. Мне некуда было спешить — у меня была вечность. У меня было само время — я никуда не спешу. Это мой девиз, кредо.

Так что я был спокоен и никуда не торопился. Мне не нужно было беспокоиться о внешнем мире — он стоял, пока я хотел этого. Постепенно, мне пришло некое странное чувство, которое я не сумею описать словами — ощущение магии, пронизывающей всё вокруг. Камни, воздух, дерево, и многое другое. Здесь был магический ветер, и он дул со стороны зеркала. Это нехорошая, неприятная, злая энергия, которая заглушала всё моё восприятие, поэтому было сложно погрузиться в медиативное состояние настолько, чтобы чувствовать всё вокруг.

Наконец — я приступил к желаемому процессу — подъёму раструба под потолок. Для этого я потянулся силой своего разума к магии, пронизывающей раструб — магия была нестабильная — предмет то трансфигурированный и постоянно двигалась. Я потянулся и усилием воли взял её под контроль, начав сложный процесс подъёма жестянки наверх.

Процесс затянулся — раструб сначала просто дёрнулся в сторону. Потом — быстро поднялся вверх и ударился о потолок с грохотом. И только спустя бесчисленное множество попыток — около трёх тысяч, наверное, я сумел сделать это так, как было нужно. Сумел силой своей воли и магии поднять раструб наверх. Жестяная вытяжка неохотно, но поднялась под потолок. Следующий этап — приклеивание. Тоже прошёл без проблем — мне не пришлось прерывать медитацию и открывать глаза. Оба процесса я произвёл, находясь в медитации и не прикасаясь к палочке. Но мне почудилось, что за всем этим что-то есть. Что-то, что волшебники потеряли, перейдя на торопливую магию палочек.

Эта магия была в корне иной, нежели та, к кроторой я привык. Она медленная, неспешная, но очень могущественная. Ни одно заклинание не давало такого поразительного ощущения, как медитация.

Оглядев работу, я вывалил из спичечного коробка дрова, трансфигурировал оставшуюся парту в каменную ограду для костра, чтобы угли не рассыпались, и сложив классический костёр из нескольких брёвнышек, поджёг их. Вместо магии использовал ворох старых газет из собственной сумки и зажигалку. Перед этим ещё полил костёр бензином для зажигалок. Поленья начали гореть и потрескивать — около костра приятно запахло углями настоящего костра. Я сел медитировать и к моему удивлению, на этот раз вход в состояние медитации произошёл гораздо проще. Звуки костра, запахи горящего дерева — невероятно приятны. Это тонкий запах смол и древесины, вместе с приятным теплом, мерцающим естественным светом огня — ало-золотым светом, и приятным потрескиванием сухой сгорающей древесины. Запахи, звуки и свет сами по себе вводили в медиативное состояние, поэтому уткнувшись взглядом в костёр и накинув ещё дровишек, чтобы хватило на пару часиков, я легко провалился в медитацию. Сходу почувствовать стихию мне не удалось и пока я сидел, подкидывал дровишки в огонь. Огонь был приятным, тёплым, живым. Пожалуй, самой большой моей ошибкой было пытаться ощутить магию огня и стихию как таковую. Почему я решил, что это так — захотел и ощутил? Нет, только когда я подбросил дровишек в третий раз и полностью перестал пытаться что-либо ощутить, у меня это получилось. Но это трудно описать — для этого нужно было понять суть огня, а это не просто химический процесс окисления. Это нечто большее и магическое.

Я просидел до тех пор, пока дрова не кончились и огонь не погас, оставив за собой только полное кострище углей. Вытянув руки, я потянулся магией к нему и влил своей магической силы в огонь — между угольками показались язычки пламени и постепенно показались язычки пламени, поднимающиеся между углями вверх. Костёр разгорелся вновь. Я почувствовал, что могу контролировать это пламя, его магию. Но она опасна и горяча, если не буду осторожным — огонь может выйти из под контроля.

Заставив с помощью воли танцевать языки пламени, я полюбовался процессом несколько часов или дней, не знаю точно, и погасил огонь. От углей уже мало что осталось — только серая масса золы. Хм. И это горело? Магия, да и только. Я уже было хотел уйти, но остановился и прикрыв глаза потянулся к ещё горячему костру и сконцентрировался на магии огня, сделав небольшое магическое усилие, чтобы зажечь огонь вновь. Над серой кучкой золы появилось ало-золотое пламя, словно от только что сложенного костра. Проведя рукой, я успокоил его и пламя опало, оставив только золу и пепел…

Интересное вышло занятие. Встав с коврика для медитации, я сладко потянулся. Медитация, как я только что выяснил — лучше любого отдыха. Словно выспался часов двенадцать и позавтракал на свежем воздухе — чувствовал, что энергия переполняла меня. В моём возрасте это было не редкостью, но я никогда так свежо и приятно не чувствовал себя. Магия, казалось, так и просилась быть применённой — словно мои внутренние батарейки зарядили на все сто — хотелось дать выход этой энергии!

Примечание к части

Дратути. Наверное, вы не ожидали, что будет прода по МКПВ? По глазам вижу — не ожидали. СЮРПРИЗ! Да, это ничего толком не значит, да и прода это маленькая, но всё же. Автору давно спать пора, но автор пишет, дабы порадовать читателей. Что-то темпы по масс-эффекту сошли почти в ноль, а творить то хочется! _________________ И таке да, дорогие читатели, покормите автора! Автор хороший. Автор старался. https://money.yandex.ru/to/410014117795315 Сбрбнк: 4276 4000 5869 5249

>

Гарри Поттер и птица Обломинго

На следующий день я с великим нетерпением пришёл в уже знакомый кабинет и начал раскладываться. На страшное зеркало накинул на всякий случай простынь, чтобы не мешало мне заниматься и обустроил себе рабочее место. Сделать это было не так то просто, как может показаться на первый взгляд — пришлось применять бытовую магию, чтобы вычистить кабинет до первозданного состояния, достать из сумки ковры. Вчера вечером, по дешёвке, купил несколько ковров в магловском мире и заказал доставку. Так что расстелил ковры — не без помощи заклинания левитации. Кострище в центре комнаты никуда не делось. Очистив его от пепла, вытащил из своей сумки последнюю деталь — охапку дров и сложил над каменным кругом, сконцентрировался, пытаясь вызвать в себе вчерашние ощущения.

Получилось не с первого раза — время я не останавливал, и без того слишком часто балуюсь этой функцией. И поэтому слишком долго жду следующего дня. Слава богу, безлимитное время даёт мне возможность расправиться со всеми уроками и домашними заданиями заблаговременно и не волноваться по этому поводу — эссе и конспекты у меня в сумке. Ощущения тепла внутри нарастало и постепенно я возвращал нужный самоконтроль. Почувствуй силу, Люк! Надо меньше смотреть звёздные войны.

Огонь охватил дерево практически полностью и сразу — взметнулись языки пламени и тёмный зал осветился приятным светом огня. На ковры я заблаговременно пролил зелья защиты от огня и намокания — не мокнут и не горят. Нда, пламя охватило сразу все дрова, полностью, поэтому и полыхнуло так сильно. Я сел на коврик около огня. Поз лотоса не знаю, поэтому сел просто подогнув под себя ноги и положив руки на колени, закрыл глаза, возвращаясь в объятия медитации. Однако, сегодня отдохнуть мне было не суждено — сзади послышался кашель. Покашливания. Я обернулся, но вроде бы ничего страшного не происходило.

— Гарри, мальчик мой, — сухой и скрипучий голос. Точно Дамблдор, — сиди-сиди, — он появился рядом, — а я всё думал, кто нашёл зеркало?

— Зеркало? Эта страшная штука? — кивнул я в сторону зеркала под покрывалом.

— Да, мальчик мой, страшная вещь, — Дамблдор выглядел удивительно сказочно. Эффект похож на зелье красоты, но не оно. Тут явно либо могущественная магия, либо это вообще не магия. Старый, седой волшебник, с понимающим взглядом, длинной бородой, в фиолетовой мантии с звёздочками. Он выглядел как волшебник из сказки, очень колоритно. Дамблдор кряхтя, сел на пол по левую руку от меня, тоже рядом с костром, пригладил бороду.

— Как ты это сделал?

— Вы про огонь?

Дамблдор вместо ответа посмотрел на меня хитро, мол, естественно.

— Попробовал немного волхвовства. Просто сидел и медитировал.

— У тебя талант, — уверенно сказал Дамблдор, — волховство, оно же друидальная магия, или магия ци, или… это древнейший из видов магии, — сказал он своим чарующим голосом мудреца, — первые люди-волшебники учились чувствовать магию и направлять её — не используя ни слов, ни палочек. Иначе волшебники так бы и не узнали, что они волшебники, не имея представления о том, что нужно сделать волшебную палочку, — Дамблдор ещё раз улыбнулся.

— Но почему никто её не учит?

— В этом нет смысла, мальчик мой. Современная магия основана на древней, но она более предметна. Быстра, проста в освоении и что главное — лишь для самых могущественных заклинаний требуется эмоциональный резонанс или магический настрой. Так что современная магия отличается от древней так же, как автомобиль отличается от телеги.

— Но у древней магии есть преимущества. Не нужна палочка, — тут же сказал я.

— Так и есть. А телеге не нужен двигатель, чтобы ехать. Но нужна лошадь, настрой. Представляешь, что бы было, если бы обучение занимало лет тридцать и для каждого волшебства нужно было успокоиться, настроиться? Тем не менее, продвинутая магия, не входящая в школьный курс, нередко связана именно с древней магией. Самые сложные заклинания и ритуалы требуют знания и понимания древней магии. Когда-то я тоже увлёкся ею и потратил много лет на освоение пламени…

Дамблдор взмахнул рукой и костёр почти потух, после чего из огня образовалась фигура птицы-феникса, и взмахнув крыльями, огненный феникс облетел весь кабинет, взорвавшись водопадом искр.

— Красиво, — только и мог признать я. Если я с трудом могу зажечь полено, а Дамблдор без труда такое вытворяет, то это значит лишь одно. Пора снять корону и считать себя открывшим тайну. Дети любят такое, и я, как ни стыдно это признавать, тоже думал, что ухватил бога за бороду, найдя то, что сделает меня сильнее.

— Огонь крайне опасен, — сказал Дамблдор, — это символ Гриффиндора. В те времена каждый уважающий себя маг умел и волхвовать, и работать палочкой — оба типа магии дополняли друг друга. Но со временем волховство стало просто не нужно.

Повисла пауза. Дамблдор смотрел на огонь, как и я.

— Директор, а я могу обучиться этой магии?

— Конечно. Но факультатива по волхованию уже лет триста нет. Однако, такие области как прорицания, аппарация, легилименция, анимагия, основаны на магии волхвов и друидов.

— Вы сказали, что это одно и тоже?

— Не совсем. Как ты уже понял, эта магия не имеет палочек, следовательно — она очень разнообразна. Каждый понимал и использовал её по-своему. Друиды использовали магию в основном с живыми существами, растениями. Растения даровали им силу и возможности. Одни растения защищали дом, другие дарили еду, иные служили как дома. Волхвы же жили в городах и зарабатывали на хлеб наложением и снятием порчи, лечением, зачарованием предметов и созданием примитивных зелий. Азиатские древние маги концентрировали внимание на развитии своих собственных магических сил, укреплении тела и силы воли. Они зарабатывали в основном в качестве солдат, наёмников, которые усиливали свои физические способности магией.

— Понятно, — кивнул я, — это очень интересно.

— Тебе многому предстоит научиться, — Дамблдор снова хитро посмотрел на меня, — что ты уже умеешь?

— Я только научился чувствовать огонь, вызывать, тушить, поддерживать его. Но только когда сконцентрирован.

— Это хорошо, — сказал Дамблдор, — все думают, почему-то, что мастерство в магии это просто. Чтобы сотворить великое заклинание — нужно только практиковаться без конца. Если бы это было так, то от великих магов бы отбоя не было, — вздохнул директор, — это не так. Чтобы усилить свои заклинания, сделать их более искусными, нужно освоить волховство. Понять изнанку магии, а не просто взмахивать палочкой и говорить слова. И раз уж ты сам дошёл до освоения огня, позволь мне проконтролировать.

— Вы хотите меня чему-то научить?

— Мне бы следовало тебе запретить, — тут же ответил Дамблдор, — только ты всё равно не послушаешься. Я не хочу, чтобы ты случайно навредил себе или ещё кому-то. Пока ты только играешься с примитивным управлением стихией — это сделать не так просто, но по мере освоения магии обучение будет всё опаснее для ученика.

Что ж, честно и понятно. Но я хотел бы узнать кое-что ещё…

— Директор, а чем полезно волховство для обычной магии?

— Волховство и есть магия, Гарри. Оно основа, фундамент, на котором стоит магия палочек. Магия палочек это метод использования магии, появившийся из волхвовства. Когда ты концентрируешься и начинаешь медитировать — ты сознательно управляешь своей магией, тебе не нужны жесты и слова. Когда ты используешь и палочку, и слова — ты закрепляешь за определённым посылом определённое действие и выполняешь то же самое, но уже полностью бессознательно. По привычке. А дело было так, Гарри. Волхвы древности долго учились использовать магию, сначала это было сложно — малейшая ошибка в концентрации и магия сделает совсем не то, что нужно. Постепенно у тех, кто много раз повторял одинаковые действия — выработался рефлекс, они перестали думать, и управляли магией напрямую, воплощая определённые действия. Однако, этот рефлекс вырабатывался долго, десятки лет, и требовал, чтобы волхв так часто повторял одно и то же магическое волевое действие, что оно перестало восприниматься как магия и происходило естественно. Было сложно сконцентрироваться — тогда волхвы начали использовать слова, которые у них начинали чётко ассоциироваться с магическим действием. Это упростило запоминание и выработку рефлекса, к сорока годам волхвы уже умели применять десяток-другой заклинаний, а не одно-два к пятидесяти. Друиды же практически сразу начали использовать посохи из близким к ним по духу пород дерева, чтобы чётко обозначить то, к чему применяют магию. Посохи вышли из моды две тысячи лет назад — их заменили более удобными палочками, которые не только дополняли, но и усиливали магию владельца, делали заклинание более концентрированным. Так, Гарри, появилась палочковая магия, которую мы все знаем и учим.

— Но…

— Ты хотел узнать, что ты получишь от этого? Не удивляйся так, всё написано на твоём лице, — успокоил меня Дамблдор, — сознательно управляя магией и применяя её осмысленно, ты сумеешь делать заклинания удивительной силы и тонкости, такие, какие не делают обычным наложением записанных в учебнике чар. Однако, это очень сложно и главное — долго. Многие заклинания по прежнему нуждаются в волховской составляющей. Так например, некоторые светлые заклинания требуют настроя на счастье и радость, некоторые злые заклинания — настроя на желание причинить вред, — обтекаемо и завуалировано Дамблдор намекнул, что непростительные — это полу волховская магия.

— То есть изучив волховство можно улучшить свои заклинания?

— Да, Гарри, — Дамблдор рассмеялся хриплым смехом, — но в пределах разумного. Почти всем известным мне волшебникам вполне хватало обычной магии, постоянные тренировки, богатый арсенал и умение применять нужную магию вовремя — порой важнее, чем самое искусное волховство. Судя по твоим успехам — тебе определённо бесполезно говорить об этом. Ты хочешь большего от магии.

— Я не хочу останавливаться на достигнутом. Сэр, а Волдеморт тоже умеет волхвовать?

— Да, Гарри. Волдеморт — искуснейший маг, управляющий стихиями огня и воды. Последнее крайне нежелательно для мага огня, вроде меня, поэтому я бы не хотел с ним сражаться без острой нужды.

Так. С этим понятно, вроде бы. Дамблдор — это нечто.

— Скажи, мальчик мой, а ты смотрелся в зеркало?

— На мне что-то не то?

— Я про это зеркало, — Директор кивнул в сторону.

— Нет. И не имею ни малейшего желания, от него так несёт…

— Правильно, Гарри, совершенно правильно. Это опасный артефакт и лучше мне его куда-нибудь переставить. Даже странно, что ты в его присутствии смог сконцентрироваться. Но это и хорошо — умение концентрироваться в неблагоприятных условиях — основное умение для друида и волхва. Вот что, я уберу это зеркало, а ты приходи ко мне в кабинет завтра, я посмотрю, что можно сделать, чтобы ты был в безопасности.

Я поднялся, Дамблдор тоже.

— Ступай. Отбой уже был три часа назад, а спасать от Филча я тебя не буду.

— Хорошо, сэр, — кивнул я, — спокойной ночи.

— Спокойной ночи, мальчик мой.

Примечание к части

! ! ! ! ! ! ! ! ! ! ! ! ! ! ! ! ! ! ! ! ! ! ! ! ! ! ! ! ! ! ! ! ! ! ! ! ! ! ! ! ! ! ! ! ! ! ! ! ! ! ! ! ! ! ! ! Дратути. Собственно, это маленький проходнячок, который должен был дополниться ещё парой страниц, чтобы стать главой. Но у меня не попёрло, спать захотел, поэтому выкладываю так, как есть. В иной ситуации я бы подождал до завтра и допилил главу, но я тут открыл опрос в ВК и жду результатов. https://vk.com/bandilerosgroup Референдум считать открытым! _________________ Знаю, что не заслужил, поэтому не прошу присылать деньгу. Однако вы можете подтвердить свой голос в ВК небольшой суммой. Реально небольшой, можно как с яндекса, так и с карты, введя номер и CVC-код с оборота. Так я буду уверен, что голос реален, потому как злоумышленникам, а такие есть, зашкварно тратить даже один рубль. Голоса с финансовым подтверждением будут учтены отдельной статьёй при принятии итогового решения. https://money.yandex.ru/to/410014117795315 Сбрбнк: 4276 4000 5869 5249 3 2 1 Поехали! _______________________________ ilya.sochinskij: БЕЧЕНО!

>

Гарри Поттер и Тайная Комната

Мне начинало нравиться в Хогвартсе. Причин для этого было немало. Хогвартс был классической английской школой, режимный объект — подъём, завтрак, отбой. Всё по распорядку, форма, и многое другое. Однако, во всём этом порядке была какая-то близкая мне по духу вещь. Здесь не было действительно тупых и озлобленных учеников, которых я нередко видел, учась в магловской школе. Обитатели замка, ученики, были более-менее разумными. Хотя не всегда — гостиная факультета Гриффиндор по вечерам напоминала бардак и бордель. В уголке сосалась парочка с шестого курса, за столом стучали картами по шахматной доске ребята с третьего курса, отдельно ото всех были девочки. За редким исключением, вроде Гермионы, девочки от мальчиков были отдельны и наши компании не соприкасались. Девочки шушукались, иногда болтали, наложив чары от подслушивания, распускали сплетни.

В стайке девушек иногда можно было заметить горящую золотом шевелюру Гермионы, которая изредка была с более старшими девочками и они там о чём-то говорили под чарами приватности. Можно было догадаться, о чём они — о мальчиках, о девочках, сплетни, слухи… Не удивлюсь, если всё начальное половое воспитание юных магов ложится на такие вот кружки, где старшие под видом абсолютной тайны рассказывают всякие небылицы первокурсникам. Не думаю, что меня или Рона это заинтересует в ближайшую пару лет, а Гермиона у нас мало того что самая старшая, так ещё и самая любопытная.

О Уизли можно сказать коротко — он любил поесть. Сегодняшний день — не исключение. Я уже устал отмахиваться от его настойчивых просьб дать метлу погонять и мы временно не разговаривали — потому что я — сноб, жадина и не друг.

Думаю, моя метла попросту развалится в воздухе, если я попробую ещё раз её так измучить, как сделал это недавно — она аж раскалилась подо мной от длительного и очень интенсивного использования чар.

Зато я узнал причину такого поведения метлы — она впитала магию из каменного круга — а это в свою очередь усилило зачарование. Но есть одно но — для постоянного применения метла непригодна. Слишком много магии и слишком она для этого слаба. Это вообще чудо, что она не загорелась прямо в воздухе во время матча по квиддичу.

Я сидел около камина и медитировал, по совету Дамблдора — всеобщая шумиха — благоприятная атмосфера для тренировок — труднее сконцентрироваться. А для волхвования главное — это действовать в неблагоприятных условиях. Дамблдор назвал мне пару примеров — например, при защите от дементоров нужно создать патронус, для чего нужны светлые и позитивные воспоминания. По большому счёту — нужен магический настрой на радость и свет, а положительные воспоминания позволяют достичь его легче всего. Но в присутствии дементоров очень сложно найти такие воспоминания и сконцентрироваться вообще — то есть нужно иметь даже не силу воли, а умение абстрагироваться от окружающего мира и концентрироваться на магии.

Сейчас я просто сидел и смотрел на огонь в камине, заставляя его язычки плясать то в одну сторону, то в другую, и опять же, по совету Дамблдора — пытался создать из огня геометрические фигуры. Шар, куб, конус, ромб, крест. Сделать это было сложно, но возможно — особенно меня сбивало когда рядом со мной, не замечая меня, упала парочка и начали целоваться. Их пыхтения, причмокивания и прочие непристойные звуки выбивали из колеи, но мне нельзя было отвлечься!

Я сконцентрировался, сумел, и продолжил работу — абстрагируясь. Огонь в камине был волшебным и не требовал дров, управление им было чуть другим, чем естественным.

В итоге крутящаяся пирамида из огня разлетелась искрами, а меня повалили на диван, я оказался прижат, в лицо лезли длинные волосы. Недовольно посмотрел на их обладательницу, пискнувшую от неожиданности.

— Анжелина Джонсон. Если хочешь сразу двух мальчиков — тебе следует сначала об этом сказать.

Джонсон пару раз ощутимо толкнула меня и подскочила, а с ней и какой-то паренёк, не понявший, что произошло. Анжелина обернулась ко мне и удивилась:

— Гарри Поттер? А ты не офанарел — лезть к девушке?

— Я тут сижу уже часа три, — так же холодно и язвительно сказал я. — это вы, голубки, в приступе страсти меня не заметили. И вообще, в Хогвартсе полным полно пустых классов и кабинетов, а вам приспичило заняться этим именно на диванчике, где я сижу?

— Мы ничего такого не делали, — замахала девушка руками, — прости.

— Принято, — я грустно вздохнул, — пойду я.

— Сиди-сиди, — она ушла и уволокла своего ошалевшего и не понимающего, что происходит, пацана.

Вот так и живём. Я вернулся к процессу изучения огня. Ежедневные тренировки сопровождались ежедневными наставлениями от нашего великого и ужасного Альбуса Дамблдора, к которому я ходил как к себе домой — каждый день после уроков в его кабинет. Школьные уроки были не менее увлекательны — посещение уроков Флитвика было занятным, но вот остальные преподаватели подкачали. Учить они могут только по программе, а я со своей способностью — быстро выбился из общего ритма обучения. Только Флитвик и Снейп, увидев, что я вызубрил всё, что нужно — нагружают меня больше и сильнее, а остальные предметы… сходил на урок, сделал домашку и забросил в дальний угол своей безразмерной сумки. И можно не реагировать, а то и вовсе заниматься мыслями о чарах и ядах на всех остальных уроках. Всё равно подловить меня на незнании предмета у преподавателя не получится.

* * *

Тридцатое октября. За окном был дождь, промозглый, холодный. По коридорам огромного замка гуляли сквозняки и ученики струйками стягивались в больничное крыло, чтобы получить порцию бодроперцового зелья. Я же не простужался — просто потому что заранее узнал, как не замёрзнуть в Хогвартсе. Самым эффективным способом было купить хорошую тёплую одежду и зачаровать её на поддержание тепла. Почему это никто не делал? Зачарование одежды требовало искусной работы, варки зелья и наложения чар. Моих знаний точно не хватит для того, чтобы хорошо зачаровать свитер. Плюс покупать одежду на год-два ребёнку никто не будет — слишком дорого, покупать на каждый курс отдельный комплект. Так что только такие, как Малфой, могли себе позволить тёплую зачарованную мантию, а остальные грелись чарами и волшебными огоньками.

— Как тебе это удаётся? — с услышал я голос справа. Гермиона.

— Что?

— Ты учишься лучше меня! — обвинительным тоном сказала она, — этого не может быть! Я ни разу не видела тебя с учебниками.

— Учебники я уже знаю наизусть, — пожал я плечами, — Гермиона, не начинай. Мало мне обиженного Рона.

— И вовсе я не обижена, — она вздёрнула нос, — куда ты направлялся? Я в библиотеку, пойдёшь со мной? — она по привычке не давала и слова вставить.

Мы выходили из гостиной Грифиндора.

— Лучше пойдём со мной.

— Куда? — Гермиона навострила уши.

— Увидишь.

— Гарри, — строго сказала она, — у меня нет времени на глупости.

— Неподходящее для твоего возраста мировоззрение, — пожал я плечами, поправив на плече сумку, — пошли.

— Куда?

Я двинул в сторону одного примечательного места. Хогвартс, как и многие другие замки, изобиловал различными специфическими местами. Гермиона зудела и постоянно спрашивала, куда мы идём, но я ей так и не сказал. Это раззадорило девочку до невозможности и мне казалось, ещё немного и она прижмёт меня к стенке и выбьет интересную ей информацию силой.

По дороге нам не встретилось никого с нашего курса — только парочка равенкловцев, которые никак не отреагировали на наше появление. Гермиона в конце концов просто пошла за мной, но дулась почти так же, как Уизли. Я зашёл в большой длинный коридор и подошёл к каменной стене — абсолютно непримечательной. Этот коридор от обычных отличался тем, что здесь не было ни одной картины, гобелена или рыцарского доспеха. Я встал рядом с одним из светильников и три раза стукнул по нему палочкой. Гермиона с подозрением посмотрела на мои действия.

— И что?

— И всё, — мне пришлось подпрыгнуть, чтобы повиснуть на большом бронзовом светильнике с магическим огнём. Бронзовый светильник с металлическим лязгом пришёл из вертикального в горизонтальное положение. Стоило мне отпустить его — он с лязгом вернулся в своё положение. И как в дурацких романах, в большой каменной стене появилась дверка. Гермиона прямо таки изнывала от любопытства. Я зашёл внутрь и пригласил её. Внутри было десять метров узкого коридора, непривычно узкого, без всякого освещения. Грейнджер подозрительно молчала. Мы дошли до конца коридорчика и оказались перед очень крутой винтовой лестницей, собранной из каменных плиток, вставленных в каменный штырь, уходящий высоко вверх. Гермиона подозрительно молчала. Я пошёл вверх — идти тут было немало. Наконец, мы добрались до конца лестницы и оказались перед массивной деревянной дверью. Под массивностью я имею в виду толщину в добрых пять дюймов и оковку из железных полос. Дверь открылась и глазам нашим предстало уютненькое помещение. Это явно был чердак под крышей, причём — под крышей башни. Деревянный пол, массивные дубовые балки, поддерживающие шпиль одной из башенок замка, между ними площадка, примерно пять метров от двери до маленьких световых оконцев, через которые в помещение проникает свет. Здесь было уютненько — напротив входа стоял диван, слева от него — рабочий стол, справа — ковёр и небольшое пространство для медитаций. Над головой в трёх метрах, к прикрученной между двух опорных балок цепи, был подвешен светильник с магическим огнём внутри, именно он освещал комнату приятным светом натурального огня. Здесь было свежо и пахло деревом, камнем и бумагами. К балкам я прикрутил книжные полки, на которых стояли мои драгоценные книги по разным предметам, а так же купленные и даденные Дамблдором и Флитвиком.

— Что это?

— Моя чародейская башня, — улыбнулся я, — ну вообще-то, тут было просто пустое пространство, Дамблдор расщедрился и разрешил мне здесь работать в свободное от уроков время.

— Дамблдор? — Спросила Гермиона, — должно быть случилось что-то очень важное, раз директор разрешил тебе иметь собственное помещение!

— Ну, это помещение не такое уж и большое, чердак. Не думаю, что есть что-то удивительное в том, что он разрешил мне пользоваться одним из чердачков Хогвартса для своих нужд. Располагайся.

Гермиона зашла. Места тут было и правда немного, относительно, вполне на уровне небольшой комнаты подростка. Она села на диванчик и покрутила головой. После чего изъяла из своей необъятной сумки какую-то книгу:

— Я тогда тут почитаю?

— Пожалуйста. Сколько захочешь. А я помедитирую.

Однако, Грейнджер не дала мне это сделать, как только я расслабился, она спросила:

— Давно ты поругался с Роном?

— С начала месяца.

— И стоило?

— Он не понимает основ, — я старался не отвлекаться и чувствовать магию ветра, который залетал через оконца и сквозняком шёл через башенку, — моя метла — не его метла.

— Может быть, ему, выросшему среди братьев, трудно понять такие вещи? — с интересом спросила Гермиона, — я хочу сказать, что они привыкли иметь общие вещи на всех и брать друг у друга. Я вот с трудом представляю, если бы кто-то брал мои вещи без моего спроса.

— Я тоже. Но ведь не я перестал с ним общаться, а он со мной.

— И со мной тоже. Я говорила с Фредом, он думает, что Рон ужасно завидует, что ты играешь в квиддич и летаешь на крутой метле. Кстати, я проверила характеристики всех мётел и не нашла ничего похожего, — сварливо сказала девочка, — может…

— Я сам её сделал, — не стал я скрывать, — и зачаровал, используя усилители. Вообще, не думаю, что метла выдержит ещё один матч, может загореться в воздухе. Слишком сильная магия и слишком слабая основа.

Гермиона помолчала, ничего не ответив. Я сконцентрировался на ветре, что гулял по чердаку и пытался им управлять.

— Чем ты занят? — Грейнджер не могла усидеть на месте ровно.

— Медитирую, — я поддал чуть больше магии и в помещении поднялся аномальный ветер, после чего обдул зажмурившуюся Гермиону.

— Ай. Волосы.

— Заклинание для укладки не знаешь?

— Точно, — она достала палочку, — как ты это делаешь? Ведь только самые сильные волшебники…

— Бла-бла-бла. Гермиона, Хогвартс готовит неплохих магов, но даёт только сугубо практическую часть используемых заклинаний. Да, чтобы использовать магию без палочки — нужно много и долго практиковать волхвование, или друидизм, а этим занимаются только те, кто не удовлетворился готовыми заклинаниями и захотел понять магию глубже. И как следствие — в результате практики волшебник улучшает свои заклинания и понимание магии. Так что сила мага проистекает из практики волхвования, а не наоборот.

— Ого, — Гермиона округлила глаза, — я обязана это изучить.

— Это… плохая идея.

— Почему? — она вскочила, — думаешь, я не смогу? — весь вид её изображал обиду и решительность.

— Вижу, тебя раззадорил вызов твоим способностям. Сможешь, но ты сможешь добиться большего, если просто хорошо выучишь теорию. Как говорит Дамблдор — зачастую знание заклинаний и умение их к месту применять — намного лучше друидизма. Друидизм не лучше и не сильнее обычной классической магии, наоборот. Это менее продвинутый, менее практичный и более гибкий и тонкий способ использования магии. Поэтому постепенно он ушёл в прошлое, его вытеснила та магия, которую мы все знаем и любим.

Гермиона пребывала в сомнениях.

— Я всё равно узнаю что смогу.

— В учебниках ты ничего толкового не найдёшь. Как и в книгах из библиотеки. Вообще, Гермиона, это не твоё, поверь мне. У тебя другой склад характера. Лучше быть отличной волшебницей палочковой магии, чем посредственно волхвовать. И да, это изучение требует длительной практики.

— Но у тебя же получилось.

— Дамблдор говорит — у меня талант.

— У тебя к чему-то нет таланта? — нахмурилась Грейнджер.

— Ненавижу танцы, — пожал я плечами, — и петь не люблю. Рисовать в принципе не умею. Плохо схожусь с людьми. Особенно с девочками. Не умею делать комплименты.

— Да уж, заметно, — хмыкнула она, — как ты выпросил этот чердак?

— Я не выпрашивал. Дамблдор сам решил меня сюда засунуть. Видите ли — в общедоступных местах медитировать неудобно, наличие рядом волшебников сбивает волхва с настроя.

— А я?

— А у тебя хм… не такая беспокоящая магия. Я бы даже сказал — ты мне совсем не мешаешь. Это редкость.

Гермиона осталась думать, ну а я восстановил свою медитацию и взял под контроль воздух. Нужно было выполнять долгие упражнения по контролю над воздухом. К сожалению — долгие, к счастью — у меня была моя способность, так что притормозив время, я погрузился в медитацию до тех пор, пока не вошёл в транс… а дальше пошло изучение воздушной среды.

Любой волшебник мог повелевать шестью стихиями — четыремя элементальными и двумя магическими — свет и тьма. Но каждая стихия требовала сродства и характера. Не бывало, скажем, тёмной магии, применяемой во благо… не больше, чем маньяков-убийц, которые применяют свои наклонности для добрых дел. Это развеяло ещё один популярный магловский миф, который любили сторонники злых персонажей, вроде Дарта Вейдера или Саурона. Да, можно применить многие заклинания для тёмных дел — но чтобы применить настоящую аваду или круцио, нужно иметь сродство с тьмой и при этом жаждать подсознательно причинять боль и смерть. Ни один нормальный, здравомыслящий и умный человек, даже опытный аврор, не будет испытывать искреннее желание убивать и пытать, максимум — делать это из необходимости или желания отомстить, но в этом случае у них выйдет сноп искр, а не тёмное заклинание.

Естественно, я был светлым магом — ряды тёмных в основном состоят из всякого отребья, которое с малых лет потеряло ориентиры в том, что такое хорошо и что такое плохо. А вот со стихиями было веселее. Мне давался огонь и ветер, но вот вода и земля — практически никак. Это и хорошо и плохо. Связка из огня и ветра довольно сильна, но при этом против одного известного маньяка, который владел двумя противоположными стихиями огня и воды — не самый лучший вариант. Но всё же, лучше, чем у Дамблдора. А ещё оставалась стихия света — могущественная магия, основанная в пику тьме — на позитиве, добре, любви. Светлый маг — это такой хиппи, я его так себе представлял. Позитивный и добрый. Так же, как тёмному магу нужно быть озлобленным, светлый должен быть позитивен. Дамблдор говорил, что Волдеморт никогда не знал любви и это его слабость — стихия света совершенно ему не даётся. Он беззащитен перед ней, это его ахиллесова пята.

Вот только чтобы понять и воспринять свет нужны действительно позитивные моменты. Дамблдор как-то замялся, когда я его спросил, что делать, чтобы освоить свет. Но пообещал, что займёмся этим позднее, а сейчас нужно продолжать учиться. Благо, профессор Снейп не жалел и не щадил меня, загружая таким объёмом работы, что у остальных сердечный приступ случался от перечисления всех требований ко мне. Да и Флитвик лютовал просто страшно — постоянно требовал освоить то заклинание, то выучить почти наизусть теорию какого-нибудь раздела магии. С остальными ему было проще — прогнал по программе и всё, а вот на мне он отрывался во всю широту своей карликовой души. В общем, меня загружали так, что времени оставалось совсем немного, хорошо хоть была моя способность и другие предметы, на которых я делал задания Флитвик и Снейпа.

Я открыл глаза и снова поднялся ветер. Прошло уже несколько реальных часов с тех пор, как я вошёл в транс. Свет в комнате был приглушённым. На диванчике, укрывшись мантией, свернулась клубочком Гермиона, подложившая под голову подушку и под неё — массивный справочник по чарам. Потянувшись, я вытащил из сумки плед и накрыл Гермиона. А она выглядела очень милой, когда тихо спала и не засыпала меня вопросами. Я даже умилился картине, после перекраски волос её внешность чуть изменилась в положительную сторону, а в полумраке и при естественном освещении она выглядела особенно мило. Не удержался и провёл рукой по волосам — мягкие. Гермиона заворочалась, но не проснулась.

Похоже, мы засиделись — на часах уже четыре утра тридцать первое октября. Хелоуин. Тыква, говорят, полезная.

Примечание к части

Дратути. Я — автор. Я здесь, есть, просто в жару, которая сейчас воцарилась, пишу мало и плохо. Моя вина, жаркие месяцы лета всегда были и остаются для меня временем творческого спада. Тем не менее, я стараюсь писать и поддерживать жизнь в своём разделе. Пусть даже и не удаётся писать ежедневно — но не меньше двух прод в неделю бывает точно. Тем не менее, автор, как и обычно, нуждается в том, чтобы оплатить жильё и интернет. Автор не студент, и не школьник, который пописывает в своё удовольствие. Автор посвящает своим фанфикам много личного времени и вкладывает в работы душу, если так можно выразиться, и поэтому просто не может себе позволить такую роскошь, как писать бесплатно. Раньше, когда была своя квартира — я принципиально отказывался. Сейчас, увы, как ни противно, приходится просить на хлеб насущный, потому что от этого напрямую зависит сама возможность творить дальше. https://money.yandex.ru/to/410014117795315 Сбрбнк: 4276 4000 5869 5249 Суммы даже в семь рублей тридцать пять копеек — вдохновляют на написание проды. Что уж говорить про большее!

>