Угрославское лето

Влад прервал йАануса, страдальчески замотав головой.

— Простите, йАнус, что я вас перебью, но нельзя ли сократить все эти сложные названия до более простых?

— Простите Владислав, но зачем? От этого ведь может пострадать точность рассказа, а она итак небольшая, из-за отсутствия в вашем языке целого ряда наших понятий.

— Я имею в виду другое. Ну, например, инфо-лингво-экосистему назовем просто средой. Инфо-лингво-сообщество назовем народом. Инфо-лингво-сущность назовем просто сущностью. Ну и так далее. Сможете заменить в рассказе такие понятия?

— Хм... Мы попытаемся. Но, если вы, Владислав, перестанете понимать то, о чем мы рассказываем, то остановите нас для уточнения.

— Договорились.

— Итак, продолжим. К моменту зарождения вашей информационной эпохи инфолингвистическая экосистема — э... простите, "среда" была уже достаточно четко очерчена, и её участники уже начали осознавать свои роли в ней, но тут резко усилился передел сфер. Доминирование в среде...

— Простите Владислав, но слова "среда" и "народ" слишком сильно искажают смысл. Давайте мы будем использовать слово "экосистема" вместо "среды', а "сообщество" будем использовать на раннем этапе, пока оно неокончательно стало 'народом' или когда речь идет о "сообществе нескольких народов"?

— Принимается.

— Так, вот. Доминирование в экосистеме за несколько предшествующих столетий надежно захватили ассоциативно связанные между собой группы трансанглойдных сущностей, среди которых стремительно развивался процесс вертикальной структуризации в иерархическое сообщество. Это доминирующее хм... сообщество за те несколько столетий саморазвития подавило и ассимилировало несколько тысяч окружавших её мелких народов, сущностей и атавистических прасущностей. И уже, как ей казалось, достаточно укрепилось для полного подчинения всей экосистемы.

— Простите, йАнус, давайте "трансанглойдов" сократим до "трансов"? И ещё раз прошу великодушно простить меня, за то, что вас перебил.

— Хорошо Владислав, но все же мы просим вас, не сбивать нас с мысли слишком часто (кажется, так говорят у вас?).

— Буду нем как рыба.

— Хм...

— Однако на пути этой экспансии ...хм... трансов стояли несколько активно взаимодействующих открытых и независимых сообществ, нацеленных на поддержание стабильности, саморазвитие, и никак не заинтересованных в потере самостоятельности. Наиболее сильное сопротивление, на первых порах, оказало латинизированное конфедеративное сообщество... Тут, Влад подмигнул в сумрак, и голос собеседника запнулся, но через пару секунд продолжил... в смысле Латинская Конфедерация, которая и по отдельности своими сегментами, и почти единым фронтом пыталось противостоять экспансии транс-сообщества народов.

— Сама структура транс-экспансии выглядела, примерно, как ваш слоеный пирог. На виду был слой высокоуровневого взаимодействия (сначала через текстовые источники). В тени оставались сленговые бытовые, сословные, профессиональные и научные формы, передаваемые в основном, изустно. На всех уровнях экспансии наиболее сильными её средствами являлись лингво-вирусы, и их производные лингво-ментальные идеологии... э... то есть назовем их — вирусы и идеологии. И одни, и вторые обладали способностью к репликации и мутации. Они могли присоединяться к другим информационным структурам, подчиняя или разрушая их изнутри. Эти средства в процессе экспансии постепенно вышли на уровень элитарного сознания в конкурирующих сообществах. Но и это доминирование не дало достаточного эффекта.

— В первую очередь проблема состояла в том, что слабо-лингво-организованные... иначе говоря, малограмотные сущности и ассоциации по-прежнему держались за архаичные средства взаимодействия, которые искажали вирусы и идеологии. Из-за этого эффект со временем нивелировался, и сами транс-течения оказывались в частично подчиненном и ассимилированном положении в этих областях экосистемы.

— Когда же для вашего человечества окончательно наступила эпоха распределенных ресурсов, информационных сетей, и массовой культуры, для экосистемы наступили времена лавинообразной конвекции-проникновения трансовых вирусов и идеологий во все ранее надежно защищенные сообщества и области экосистемы. Ещё через несколько сотен лет бурное шествие транс-экспансии привело к практически полному исчезновению ряда сообществ и даже народов. Большинство из них потеряли самоидентификацию, превратившись в миньонов. Подмявшее под себя большую часть экосистемы, включавшее множество народов, танс-сообщество теперь уже практически ...хм... варилось в собственном соку.

Влад удовлетворенно кивнул в тень, и продолжал внимательно слушать.

— Постепенно перестали обновляться и усложняться сущности сообщества. Запущенный ещё в 80-х годах земного XX века процесс виртуального общения постепенно инициировал упрощение видов взаимодействия сущностей и упрощению структуры информации. Появлялись всякие сокращения, аббревиатуры, смайлики. Поначалу это дало ряд выигрышей в процессах развития инфо-лингво-ресурсов ...хм... пусть будет просто ресурсов. И в процессах повышения доступности ресурсов для сущностей, но вскоре начались процессы застоя. Экосистема стала стагнировать. Мелкие сущности ассимилировались или отмирали одна за другой. А оставшиеся где-то на периферии экосистемы относительно большие сущности, кроме трансовой, уже не могли удовлетворяться постоянно уменьшающимся ареалом обитания. Вступая поодиночке в противоборство с транс-сообществом, они быстро подчинялись последним, и теряли свою идентификацию.

— Когда таких последних независимых сообществ осталось всего семь, они поняли, что им всем уготован конец внутри транс... болота. И тогда они объединились в виде Независимой Конфедерации с целью противостояния транс-давлению и сохранения инфолингвистического многообразия...

— Здесь этот термин вполне оправдан. — Прозвучало с добавлением металла в голос. Но Влад на это только покладисто кивнул и улыбнулся.

— Поначалу транс-сообщество не замечало ... чахлого конкурента. Но вскоре, после срыва запланированных темпов экспансии в некоторых оставшихся формально независимыми областях экосистемы, глобалисты...

Влад, даже удивленно присвистнул, услышав новый термин, и поняв, что почтиневидимый 'лектор' наконец-таки поймал драйв

— ... почувствовали угрозу своему доминированию.

— Разросшееся транс-сообщество, к тому времени, уже давно превратилось в сетевую структуру со многими координирующими центрами. Эти центры постепенно деградировали, выполняя главную задачу по достижению унификации сущностей. Но несколько оставшихся активными центральных транс-сущностей, наконец, заметили проблему, и забили тревогу. Ранее имевшая ползучий характер транс-экспансия, наконец, перешла к открытому противостоянию с иными силами. Шансов на отстаивание собственной независимости у Независимой Конфедерации было немного. Слишком уж неравны были ресурсы и возможности противников. Кроме того, в самих недрах этой Конфедерации уже поселились вирусы и идеологии противника. И все же битва началась. Как ни сопротивлялась Независимая Конфедерация, но, как говорится, "сила и солому ломит"...

Влад уже просто с восхищением и обожанием глядел в сумрак, внимая собеседнику, словно гуру. Было очевидно, что йАнус и сам уже увлекся процессом оживления своего до этого слишком академичного ораторского спича.

— Результат конфликта был закономерен. Последний оплот языкового разнообразия был повержен, и начал постепенно перевариваться оккупантами. Несколько оставшихся активных сущностей конфедерации от отчаяния пошли на беспрецедентный шаг, они отказались от своего родного лингвонабора, и обратились к наиболее древнему из имеющихся в их памяти, и уже мертвому лингвонабору, попытавшись его оживить. В этот момент из-за границ экосистемы они получили недвусмысленное предложение, которое давало им шанс на возрождение экосистемы независимых сообществ. Для этого нужно было принести жертву...

Сказав это, йАнус подавленно замолчал. Влад не прерывал, участливо ожидая продолжения.

— Этим сущностям было предложено отказаться от индивидуального сознания, оторваться от своих ресурсов и стать тройственной сущностью, которой мы теперь честь имеем быть.

Влад уважительно кивнул в ответ. Он понимал, что чувствует человек, оторванный от Родины. А тут ситуация была еще поганей, и Влад остро ощутил сочувствие к этому убитому горем "ночному ужасу".

— Вот, так мы стали йАнусом. Теперь мы способны перемещаться во времени и пространстве. Но на наши действия был наложен строгий запрет. Сами мы ничего не можем менять, ни в прошлом, ни в настоящем. Делать это могут только живые люди, которые добровольно согласились на участие в Великом опыте. И попыток для этого опыта было разрешено сделать всего четыре.

— Не спрашивайте нас, Владислав, почему только четыре, мы сами не знаем, да и не так уж это важно. Время проведения всех четырех попыток у нас ограничено. Причем участников каждой следующей попытки нам запрещено информировать о ходе предыдущих. Нам были озвучены и некоторые другие правила, но это уже детали...

— Мы рассказали вам, то, что вы просили, уважаемый Владислав. Знайте, что Ваша попытка станет третьей и предпоследней. Как видите, у вас есть шанс предотвратить наше страшное будущее. Хотите ли вы этого, решать, безусловно, вам. В любом случае у нас останется самый последний шанс. И кто знает, каков будет итог?

Влад нахмурился, даже если его где-то дурят, все равно картина выходила безрадостная. Влад тщательно изучал английский язык в университете, и относился к нему нормально. Но знать, что в далеком будущем останутся диалекты только этого языка, ему было неприятно...

— Скажите, уважаемый йАнус, а какой мертвый язык вы выбрали при отказе от своего родного?

— Мы выбрали один древний язык, которого не сохранилось в памяти человечества, хотя отдельные корни и иные лингвистические конструкции есть и в вашем родном языке. Влад в ожидании подался на стуле вперед и, не давая продолжить, неожиданно для самого себя, быстро спросил.

— Язык ариев!?

— Вы почти угадали Владислав. Тот язык, на котором мы стали говорить, был предком их языка, слегка мутировавшим после переселения основной части народа на север вашего Евразийского континента.

— Гиперборея?!

— Увы, ваша история не обладает сведениями о самоназвании этого народа, а мы знаем их, как народ Тулку.

Влад изумленно вскинулся, думая, что его разыгрывают. Он с сомнением спросил.

— Может Ктулху?

— Ваши транскрипции не способны передать обертоны этого слова. Поэтому давайте не будем гадать. Эта тема слишком далека от цели нашей беседы.

— Вы правы пока информации о вас мне достаточно. Я только прошу, после успешного завершения эксперимента, ответить мне на некоторые вопросы по этой теме.

— Мы не против. Особенно когда успех будет достигнут. Правда случай обменяться информацией после этого будет всего лишь один, однако мы не забудем о своем обещании. Ведь через некоторое время после успешного завершения эксперимента, и после выполнения нами своих обязательств, мы перестанем быть йАнусом, и снова разделимся на отдельные сущности, чтобы поддерживать новую экосистему в равновесии.

— А теперь, если вы довольны нашим рассказом, наступает ваша, Владислав, очередь.

Влад глубоко вздохнул, и усталым голосом принялся описывать контуры своих планов...

11. Пока без названия.

Киевская погода, радовала солнцем любителей загара, и угнетала жарой невольников творческого труда. Укрыться от солнца под зонтами смогли едва половина собравшихся в пригороде (в каком пригороде) работников искусства.

Съемочная площадка молодой, и пока малоизвестной в мире кинобизнеса, киностудии имени Воеводы Цепеша кишела, людьми, не меньше чем болото лягушками. Но вместо синхронного кваканья, какофонией раздавался гомон усталого персонала. Влад, то и дело грозно рыча хриплым голосом, носился по территории с мегафоном на груди, сшибая столы с разложенным реквизитом и декорации в кадре.

Появившегося на площадке старичка, Влад заметил сразу, и кинулся к нему через всю площадку, оглашая окрестности счастливым воплем.

— Станислав Ольгердович, дорогой вы наш! Боже мой! Рад, безумно рад, что вы пришли!

— Ммммм...

— Очевидно, вы хотите обсудить подробности вашей работы. Это отлично!

— Гм...

— О конечно! Условия работы мы также сможем сегодня обсудить! Через двадцать минут будет перерыв, и мы с вами сможем спокойно побеседовать, а пока вот эта милая девушка, по имени Майя, проводит вас в нашу комнату отдыха. Располагайтесь тут как дома. В вашем распоряжении будут любые материалы. Да! И ради Бога простите, что заставляю себя ждать!

— Познакомьтесь — Майя наш младший администратор.

Старичок едва успел приложить руку к кепке, как Влад, не давая ему вставить ответ, тут же представил его самого очаровательной брюнетке.

— Станислав Ольгердович, наш заслуженный научный консультант, и европейское научное светило.

— Майя, позаботьтесь о Станиславе Ольгердовиче, он наш гость! Покажите ему все, что он попросит. Дайте ему посмотреть хронологии альтернатив и аннотацию сценария, и сделайте все, чтобы эти двадцать минут для него пролетели полезно и приятно.

— Станислав Ольгердович, не смущайтесь, с любыми вопросами и просьбами обращайтесь к Майе, у нее на все талант от Бога.

— А сейчас, простите, меня ждут. До встречи через двадцать минут.

Не дав вымолвить и слова, раскрасневшемуся и недоуменно глядящему из-под летней кепки аксакалу истории, Влад ускакал ругаться с мастером по свету. Майя, широко улыбнулась, и слегка картавя, пригласила гостя следовать за ней. Заглянув в томные глаза младшего администратора, историк тут же растерял свои хмурые мысли, и, кивнув, безропотно поплелся следом.

— Артисты готовы?

— Внимание! Мотор!

Прозвучала громоподобная команда безумного режиссера. В этот момент полуголые, чубатые и усатые, казаки живописно разворачивали ракетный станок с тремя ракетами в сторону бугра, рядом с которым по рельсам ехала камера с оператором. Стоящий рядом, атлетически сложенный гармаш озорно крикнул 'Огня!'. Снимаемый крупным планом, носатый канонир в безрукавке запалил фитили от своей носогрейки. И... И, две из трех ракет, дружно взвизгнув, голосом замучаной кошки, ушли со станка. А одна позорно застряла на стартовой позиции. Народ тут же кинулся в рассыпную от эпицентра будущего катаклизма. Из мегафона раздались чуть-чуть недоговоренные до самого цимеса русско-румынские ругательства.

— Старшего пиротехника на площадку! Живее ищите его, фитиль вам в душу! Народ разбежался в поисках главного специалиста по спецэффектам. Из стоящей на близлежащей асфальтовой площадке дачи на колесах вылез тридцатипятилетний мужчина с бутылкой пива в руке и неспешным шагом отправился к месту возможной катастрофы. Голос режиссера, комментирующий этот факт вопиющей халатности и нерадения, по всему с трудом удерживался от более цветастых выражений.