— Боюсь, мой случай слишком тяжёл для ваших таблеток. Назвать мои чувства недостаточно сильным желанием — всё равно что назвать ураган с ливнем недостаточно ясной погодой. — Десфарол отнял руку от лица и взглянул на меня проникновенно, почти просяще. — Благодарю за предложение, Лотмерсланк. Но если хотите мне помочь — вы можете оказать услугу другого рода.

— Я... вас... слушаю, — проговорил я, начиная подозревать, что он имеет в виду.

— Никого из наших я не осмелился бы просить о таком. Я уничтожил бы остатки своей репутации. Но вы... вы человек истинно высокого образа мыслей. Дорогой Лотмерсланк! — Десфарол понизил голос почти до шёпота. — Во имя Господа Экуменарха, сделайте это за меня. Сделайте так, чтобы всё осталось в глубокой тайне. И я, Десфарол Второй Кразмени ан-Сарфарол, буду вам обязан безмерно. — Он приложил руку к сердцу. — Просите меня о любой ответной услуге, Лотмерсланк. Подчёркиваю: о любой.

— Э-э... — Я действительно не знал, что сказать.

— Вы колеблетесь? Кариньель вас не привлекает?

— Привлекает, но... вот так просто подменить законного мужа в постели? Она согласится?

Я сам понимал, что задаю глупый вопрос, и ждал ответа "А кто её будет спрашивать?" Но нет. Как ни странно, Десфарол оказался не столь патриархален.

— Согласится ли? Господи Экуменарше, да она готова отдаться любому! Даже мне! Только представьте — вчера, после свадьбы, когда нас проводили в постель, она сама ко мне полезла! Вы можете себе вообразить такое бесстыдство? Прижималась, гладила... что за похотливая тварь! Меня чуть не стошнило, я еле сдержался, чтобы не придушить её... — Взгляд Десфарола вновь стал просящим. — Ну так что, дорогой друг? Согласны стать отцом моего наследника? Повторяю: строжайшая тайна, и можете просить о любой ответной услуге.

Что ж, возможность спасти Кариньель сама шла в руки.

— Отпустите её, — сказал я просто. — Конечно, после рождения наследника. — (Но захочет ли Кариньель бросить ребёнка, когда станет матерью? Я временно отложил эту мысль). — Ведь вы всё равно будете оба несчастны в браке. Я понимаю, что открытый развод — скандал, но можно сделать всё тайно. Кариньель уедет в Консорциат, и больше о ней никто ничего не услышит.

Десфарол кивнул, не раздумывая.

— Если вы устроите всё тайно и без скандала — разумеется! Честно говоря, я сам не представлял, куда девать такую жену после рождения наследника. Но это услуга не для вас, а для Кариньели и для меня. Вы просто избавите меня от ещё одного затруднения. Это не в счёт. Чего вы хотите для себя, Лотмерсланк?

Я перевёл дыхание. Голова кружилась от алкоголя и безумия ситуации. Я понимал: нельзя унижать Десфарола отказом, но мне не приходило в голову, какая услуга от него могла бы мне понадобиться. Разве что в самой общей форме...

— Когда мне нужен будет добрый меч, — сформулировал я наконец, — и верный человек с мечом, я вас позову, Десфарол.

Это были правильные слова. Аристос просиял и протянул обе могучие ладони для рукопожатия.

— Мы условились, Лотмерсланк. — Крепкое рукопожатие крест-накрест.

— Условились, Десфарол.

— Идёмте. — Он встал, пошатнулся, схватился за спинку кресла. — Не будем терять времени. Я вас провожу к Кариньели.

Уже стемнело. Сильный, свежий ветер гнал по небу рваные чёрные силуэты туч. В свете звёзд из прорех в тучах слабо вырисовывались стволы кактусообразных растений. Те выросты, что я прежде принял за бутоны, раскрывались бледно-бирюзовыми фосфоресцирующими спорангиями и выбрасывали в воздух светящуюся пыль спор. Ветер гнал её, как дым, рассеивая сладкий, но тревожный запах.

Я плёлся за Десфаролом. Его плащ трепыхался и хлопал на ветру. С каждым шагом хмель уходил, и я всё яснее понимал, во что я вляпался по уши.

Варах Полудурок со своими головорезами, наверное, уже рыщет по окрестностям. В любую минуту он может заехать проверить это поместье, поймать какого-нибудь слугу и допросить. И тогда будет драка насмерть. Верить ли Десфаролу, убеждённому, что мы одолеем эту банду ввосьмером (считая меня)?

Да верить ли вообще Десфаролу?

Эта его идея суррогатного отцовства — не слишком ли она прогрессивна по меркам Планетархии? Что если это провокация, направленная против меня? И если да, то с какой целью?

Ладно, даже если не выдумывать теорий заговора — как воспримет этот план Кариньель? Не слишком ли он прогрессивен по её собственным меркам? Не покажется ли ей унизительным? Допустим, она неохотно покорится воле мужа — но тогда я окажусь по сути насильником... вот дерьмо!

Да и роль самца-производителя, если так подумать, унизительна для меня самого. Унизительна как для мужчины, и особенно как для гаранта Сделки. Что если история просочится в СМИ? Я же стану посмешищем для всей планеты! И что ещё хуже, для циклера!

Минуту назад вся комбинация казалась мне великолепной, изящно развязывающей целый узел проблем — но теперь я видел, как завязываются новые узлы, и некоторые — на моём горле. Но как я теперь пойду на попятную? Как донесу мои сомнения до Десфарола?

Всё как-то слишком проблемно. С таким настроением мне самому понадобится та самая таблеточка. А может, и не одна. С первого-то раза зачатие не всегда удаётся...

А что если Кариньель больна? Ну, подцепила какую-нибудь заразу от прежних любовников?

А если Десфарол врёт, и не было никаких любовников? Всеблагая Чета, что если она девственница?

И мне, значит, придётся проделать с ней эту операцию, которую в нормальном мире совершают только дипломированные гинекологи стерильным скальпелем под местной анестезией?

А вдруг ей не исполнилось шести килодней?

Вот дерьмо! Вот дерьмо! Как же я сглупил в очередной раз! Надо же бы ввязаться в такое! Да ещё когда убийцы идут по моим следам! И ни с кем не посоветуешься, никому не раскроешь тайну!

— Десфарол! — не выдержал я, когда мы стали подниматься по лестнице на галерею второго этажа. — Может, отложим на потом? Не хочу, чтобы Варах застал меня со спущенными штанами...

— Пусть это не тревожит вас, Лотмерсланк, — пробасил он, не поворачиваясь. — Мы приготовили кое-какие сюрпризы для Вараха. Я посадил людей в засады, велел натянуть растяжки... Словом, пока вы успеете надеть штаны, у противника уже будет несколько трупов. Кстати, где ваш разбойник? Он был бы очень полезен в засаде.

— Аудрор? Давайте я найду его! — ухватился я за этот шанс улизнуть.

— Не роняйте себя, Лотмерсланк, не бегайте за своим слугой. Я распоряжусь найти его.

— Ну... ладно, — обречённо выдохнул я. Мы уже поднялись на галерею. Двери вели в спальни для знатных гостей, над ними тускло тлели лампадки с дрожащим от ветра голубым пламенем. — Но послушайте, вы не сказали, сколько килодней вашей жене. У нас незаконно...

— Шесть с половиной, — бросил Десфарол. — Я слышал про этот странный закон и восхищаюсь вашим к нему уважением, но будьте уверены, здесь всё в порядке.

— Хорошо, хорошо, но... Как вы собираетесь объяснять ей всё это?

— Объяснять? — удивился Десфарол. И без стука толкнул дверь.

Спальня была небольшая, почти целиком занятая циклопической кроватью под балдахином на витых колоннах. Кариньель сидела на кровати, одетая то ли в простое белое платье, то ли в ночную рубашку до пят; служанка расчёсывала ей распущенные рыжие кудри. Горели светильники, подвешенные на цепях в проёмах между колоннами, и тлела рубиновая лампадка в резном киоте перед изваянием Матери-Заступницы. При виде нас Кариньель ойкнула и закрыла лицо рукавом, а служанка быстро поклонилась, попятилась и исчезла за низенькой дверью для прислуги.

— Кариньель! — властно обратился Десфарол. — Я оставляю вас наедине с нашим почётным гостем и другом Лотмерсланком. Слушайтесь его как меня, исполняйте его желания как мои. Всё это делается для блага нашей семьи и должно храниться в строжайшей тайне. Поклянитесь, что будете молчать.

Девушка смотрела на нас изумлённо, но вроде без страха.

— Клятва именем Господа Экуменарха, и моя свидетельница Мать-Заступница. — Она поднесла руку к губам, а другой рукой сделала какой-то жест в сторону киота. — Моё повиновение, муж и господин.

— Удачи, Лотмерсланк. — Десфарол вышел.

Ага, значит, объяснять должен я.

И вот теперь это была по-настоящему неловкая ситуация.

— Какое... каково понимание этого, господин Лотмерсланк? — спросила Кариньель.

Она смотрела по-прежнему удивлённо. Но мне показалось, что после ухода мужа она села как-то свободнее и расслабленнее. Что ж, ответить на вопрос было проще, чем заговорить первым.

— Поскольку ваш муж считает, что неспособен зачать ребёнка, — сказал я непринуждённым тоном, — он поручил это дело мне. Мы условились, что когда вы родите, он предоставит вам свободу. Вы сможете уехать в Консорциат и жить как хотите. Нужно будет ещё многое обговорить, многое уладить, но в принципе — при условии, что всё останется в секрете — Десфарол согласен вас отпустить.

Удивительно, но когда я это проговорил, ощущение неловкости отступило. Ведь и правда — это было разумное, всех устраивающее решение! А вот Кариньель ахнула.

— Как?! Какое... — она с трудом подбирала слова на летьянмере. — Какое ваше умение? Ваше околдование его?

В её удивлении явно слышался восторг. И похоже, её не особенно ужасала перспектива зачать ребёнка от меня.

Что ж, ситуация вроде как разряжалась.

— Договариваться с людьми — моя профессия, Кариньель. Но скажите: сами-то вы согласны?

Вот тут она смутилась. Даже полуотвернулась и прикрыла лицо рукавом. Ну да, — запоздало сообразил я, — в патриархальной культуре спросить у женщины согласия значит переложить на неё ответственность, чуть ли не превратить в инициатора... Бестактный, бестактный вопрос! Она не может ответить ни да, ни нет! Я сам должен проявить инициативу!

Но я стоял столбом, как девственник на первом свидании. Я не знал, как в Планетархии соблазняют женщин, как происходит плавный переход от разговоров к прелюдии. Более того. Я до сих пор не понимал, хочу ли её соблазнить?

Всё было слишком проблемно для того, чтобы бездумно отдаться желанию.

Может быть, Кариньель почувствовала мою неловкость. Она отвела руку от лица и глянула искоса, уже с явной игривостью во взгляде.

— Небесные люди, — произнесла она. — Вы странные. Моё непонимание вас. И моё любопытство всегда, всю жизнь. — Она загадочно улыбнулась. — Моё желание знания: какие вы, небесные люди?

Кариньель завела руки за голову и что-то расстегнула — должно быть, цепочку шейного украшения. Она не сводила с меня взгляда, и этот взгляд уже был понятен. Кариньель расстёгивала эту цепочку с таким выражением глаз, с каким циклитка расстёгивала бы лифчик. "Всё-таки не девственница, хвала Всеблагой Чете, — с облегчением подумал я. — И таблетка, кажется, не понадобится..." Кари вытащила из-за пазухи своё шейное украшение — не какой-нибудь кулон, а неожиданно миниатюрный стилет в богато отделанных ножнах, — отложила и всё с той же загадочной улыбкой откинулась на кровать. Потянула за верёвку, что свисала с одного из светильников. Только тут я заметил, что их бронзовые чаши изображают три другие планеты Ноны Трезубца: маленький Регер с огромным кратером, Валул с кольцом, двойной Ороглокс. С лязгом захлопнулась крышка чаши светильника-Валула, огонь погас, пополз чёрный дымок. "Остроумная конструкция! — возникло в мозгу ни к селу ни к городу. — Оказывается, их потушить не сложнее, чем выключить лампочку! А вот зажечь..." Кари отвлекла меня: извернулась, потянулась и дёрнула за верёвку светильника-Ороглокса. С лязгом двух бронзовых крышек погас и его двойной огонь. Теперь спальню освещал только маленький Регер.

— Моё желание знания: какой вы, Лотмерсланк? — прошептала Кариньель.

Она лежала облокотясь, и не отрывала от меня взгляда — уже откровенно призывного. Белки глаз люминесцировали в полутьме, будто мерцающие бледным сапфиром озёра. Она ждала. Наверное, чтобы я сам погасил последний светильник.

"Не буду гасить, — подумал я, расстёгивая жилет. — Вдруг одеваться придётся быстро?" Кариньель не возражала, что я оставил свет. Она так и пожирала меня глазами, пока я раздевался. Из восхищения моим божественным телом, или, что вероятнее, из любопытства к экзотическому инопланетянину? Впрочем, какая разница? Я лёг рядом, потянулся её обнять — и тут в лице Кариньели что-то изменилось. Она схватила меня за руку и мягко, но настойчиво отвела.

— Нет, — прошептала просительно. — Пожалуйста, остановка. Моё неверие.

— Что?!

— Невозможность, чтобы всё так просто, так хорошо. Моё неверие, — повторила она.

Я ничего не понимал. Неверие кому? Мне? Или... Я догадался:

— Ты не веришь Десфаролу?

За дверью для прислуги послышался шорох, быстрая возня, сдавленный хрип, а потом дверь распахнулась внутрь.

В спальню рухнуло мешком тело одного из десфароловских бойцов. С горлом, перерезанным от уха до уха.

— Правильно не верит, — сказал Аудрор, перешагивая через труп. В руке у него был нож — мой подарок — с окровавленным клинком, и туника тоже в пятнах крови.

Кариньель завизжала.

— 13. От плохого к худшему

Я немедленно зажал ей рот, но было поздно. За главной дверью, что вела на галерею, послышался шум, быстрый обмен фразами, а потом кто-то шарахнул по двери так, что закачались на цепях светильники. К счастью, за миг до того Аудрор успел подскочить к двери и задвинуть засов. (Почему я не сделал этого раньше?)

— Лотмер Ублюдок Сланк! — проревел снаружи Десфарол таким голосом, что будь я крестьянином — немедленно сдал бы весь припрятанный хлеб. — Открывай, сын траханой клопом енотокрысы! Я знаю, что ты с моей женой! Открывай, если хочешь лёгкой смерти! — Новый страшный удар.

Я ничего не понимал, но твёрдо знал одно: я не хочу никакой смерти, даже лёгкой. Я скатился с кровати и принялся натягивать штаны. Бежать. Все объяснения потом.

— Я с вами! — пискнула Кариньель. — Он убийство меня!

— Убьёт и правильно сделает, — буркнул Аудрор. — Я бы на его месте тоже тебя убил. — Он присел над убитым, обшарил тело, отстегнул портупею с коротким мечом в ножнах и надел на себя.

— Лотмер! Запрет твоему рабу оскорбления меня! — потребовала Кариньель. Она уже успела подпоясаться, завернулась в платок, а теперь открыла комод и сгребала в поясную сумочку украшения.

— Я ему не раб, Ньеле хракщ цваль! — огрызнулся Аудрор парой загадочных диалектных словечек.

— Господа, давайте держать себя в руках, — попросил я, натягивая жилет и проверяя кобуру. Как хорошо, что не расстался с пистолетом! Что планшет и рация тоже при мне! — Куда нам теперь?

— Открывай! — вслед за рыком Десфарола новый удар сотряс дверь.

— Да хоть куда. — Аудрор вскочил, перешагнул через труп и скрылся в двери для слуг.

Дверь уже трещала и гнулась под ударами, когда мы с Кариньелью выскочили следом. Снаружи очень кстати стояла в нише метла, Аудрор застопорил ею дверцу. В узком коридоре для слуг стояла полная тьма. Я включил фонарь и вручил Аудрору, и вслед за ним мы побежали по этому бесконечному кривоколенному коридору. Повороты, пороги, ступеньки, запертые двери, ниши с мётлами и вёдрами, и наконец винтовая лестница вниз. Мы молчали и старались не издавать звуков. Далеко позади послышался треск и гул голосов — надо полагать, Десфарол и его люди прорвались в коридор. Кариньель ахнула. Аудрор толкнул очередную дверь, и мы оказались снаружи.