перекресток одиночества 2

— И тебе эту байку рассказали? — рассмеялся Матвей.

— Или сам видел чего? — насторожился Федорович.

— Рассказали — коротко ответил я, легко солгав — Напугали перед выходом на охоту. Так все озирался...

— И кто же тебе голову ерундой забил? — вздохнул сокрушенно Матвей.

— Центровые небось? — догадался Федорович.

— В Центре — кивнул я — Ага. И так хорошо рассказали, что аж жутковато было... Ну как рассказали... просто упомянули — есть, мол, такое. Светятся, голые, бродят. Побольше не расскажете?

— Да байки это!

— Я и байкам рад буду. Чего не послушать хорошую байку?

— Да расскажем, конечно. Охотнику кто откажет? Мясо в Замок?

— Это — да — подтвердил я — Но и про Холл не забуду.

— Талонами возьмешь? Или спиртным?

Намек я понял легко. И понизив голос, ответил:

— Могу и спиртного прихватить. Нести?

— Давай! А с нас закуска! Ты сам-то пьешь?

— Редко. И не после охоты. Чаю выпью горячего.

— Сдавай мясо королям нашим — не смог не съехидничать Матвей — И возвращайся! Бутылочки хватит!

— Хватит — жадно сглотнул слюну Федорович — А за хибаркой твоей мы приглядывали!

— Спасибо — искренне поблагодарил я и снова налег на лямку.

Пригляд был важен. Я ведь в хижину и часть своего имущества перетащил. Например, те зашифрованные записи. Личные записи. Оставшиеся ценности. Так что пригляд был очень важен. И пока я поставляю изредка в Холл медведей, за сохранность своих вещей я спокоен. Бдительные старики остановят любого любопытного. Они и незваного гостя с Замка остановить смогут. Простым вопросом — а чего тебе там делать пока хозяина нет?

Подходя к лестнице, вспомнил и взглянул наверх. Посмотрел и широко улыбнулся — горели все три линии ламп. Ровно шумели три линии вентиляции. Монахи сдержали слово и начали следить за тем, чтобы все три рычага Холла опускались вовремя. То-то меня так жаром обдало, когда вошел. Я думал это с мороза, а тут оказывается на самом деле стало тепло...

— Ну ты даешь — покрутил головой старший охранник — Я думал ты отлеживаться будешь. А ты снова на охоту... и ведь притащил...

— Маленького, но притащил — махнул я рукой — Чего дадите?

— А чего хочешь?

— Талоны. И бутылочку алкоголя. Не откажусь от рулончика свежего бинта. Не перегнул с ценой?

— Сойдет. Погоди-ка.

Через десять минут я вернулся в Холл. И сразу подошел к старикам, что пригласили еще одного дружка. Дам звать не стали — видать, разговор намечался сугубо мужским. Вручив оплату за разговорчивость, снял куртку и верхние штаны, оставшись в футболке и джинсах. Аккуратно сложил одежду, отнес к свисающей веревке и привязал. Позже подниму и повешу просушиваться. Когда вернулся, увидел уже разлитый по чашкам и бокалам алкоголь. Проделал Матвей все быстро и незаметно — чтобы у других лишний раз зависть не вызывать. На столе горело две свечи из медвежьего сала. Два огонька требовались не для освещения, а для обеспечения приватности — я уже знал, что если над столом занятым компанией горит две свечи или два жировых светильника, то это означает настоятельную просьбу не подходить. Собравшиеся хотят побеседовать без лишних ушей. В этот раз дело не в секретности, а в экономии алкоголя.

— Тебе о мужике голом рассказали, верно?

— О нем — ровно ответил я, сумев удержать плечи от зябкого передергивания при воспоминании о голом старике со светящимся сердцем — А есть еще кто?

— Хе! Точно тебе бабка какая-то рассказала — засмеялся Федорович — Мужик бы про бабу голую рассказал. С грудями базуками!

— О как...

— Еще бы! Чаще всего про бабенок голых байки травят. Ходят, мол, прелестницы по морозу в чем мать родила, улыбаются завлекательно, а сами красоты неписаной! И если, мол, поманит тебя такая и ты пойдешь... то назад уже не вернешься никогда. Хотя я слыхал, что некоторые возвращались — после длинной и бурной ночи любви. И бабенка, мол, такое вытворяет с тобой в страсти животной, что о возрасте солидном и думать забываешь!

— Так! — остановил Матвей разошедшегося товарища — Давай-ка я расскажу. С самого начала. Все одно вранье это, но хоть без лишних подробностей развратных!

— И ты туда же... наслушался Тихона? Может уже и исповедоваться ходил?

— И ходил! О душе тоже думать надо. Не только о том, как пузо медвежатиной набить! Мне в следующем году восемьдесят три стукнет. Пора бы уже и задуматься! Тоже сейчас себе отдельную могилку хочу. Такую же как у Антипия. Кстати, Охотник — поговорил бы ты с Прохором. Он у нас хорошо по дереву и кости режет. Надгробие надпишет.

— Поговорю — кивнул я — Спасибо за мысль.

— И возьмет недорого! А если помру — ты уж и обо мне позаботься.

— На тот свет торопиться не стоит — с улыбкой сказал я — Так что там про блудливых нагих девушек?

— О! И точно — сбились с темы. Так вот...

Старики перебивали друг друга, смеялись, старались напустить побольше жути, опровергали одних и поддерживали других. Выдвинули несколько многократно обсосанных и принятым большинством теорий.

Наиболее логичная теория в их устах звучала следующим образом — в густом снегопаде проходил обычный человек с закрепленным на груди фонарем. Обычный охотник с соседнего Бункера, зашедший слишком далеко. А увидевший его свидетель из-за плохой видимости и обуявшего страха вообразил что-то иное. Вот и родилась страшилка о бродящих светящихся людей. Почему голый? Да придумали это все. На охотнике был скорей всего хорошо сшитый меховой комбинезон. Фонарь на груди для свободы рук.

Вроде теория логичная, но я с ней был в корне несогласен.

Прошедший мимо меня старик не был охотником. И "фонарь" у него был внутри грудной клетки. Да и комбинезона на нем не было. Он стопроцентно был голым.

Но опровергать я ничего не стал. Понимающе покивав, продолжил слушать чужие измышления.

Бабенка голая — то уже красивость, добавленная ради колорита байки. Тут и думать нечего.

Кое-кто склонялся к мысли, что может и бродят мужики с фонарями на груди и в комбинезонах, но это не бывшие сидельцы, а тюремщики. А может и сам Чертур сюда порой забредает — порезвиться в снегу и убить пару найденных стариков.

И с этой теорий я согласен не был.

Я убил Чертура. И разглядел его хорошо. Знаю, что Чертур был одет в странный скафандр напоминающий водолазный. И очень сомневаюсь, что тюремщикам есть вообще хоть какое-то дело до с трудом выживающих на промороженной земле сидельцев, забившихся в глубокие норы.

Больше часа я слушал, но не узнал ничего полезного. Попытался выяснить источник слуха — ведь был "нулевой пациент" что первым породил эту историю, озвучив ее в Бункере. Кто это? Но и тут ждала неудача. Все ссылались на какого-то Митяя Хромого, что еще до Антипия был охотником, да так и сгинул снаружи. Но Митяй любил выпить и обожал придумать какую-нибудь небылицу. Но так или иначе дело было годков двадцать назад. Вот Антипий куда серьезней был! Настоящий охотник! Да только скрытный больше. Людей сторонился. Время предпочитал проводить в подвешенной хижине, сидя за книгой — и чаще всего перечитывал одну и ту же в красной обложке. Может мемуары какие?

Да... беседа ушла от темы. Но итог и так ясен.

Полная неудача.

А чего я ожидал от Холла? Да и с Центром дело будет обстоять точно так же.

Серьезную информацию я смогу получить только в Замке. Да и то не наверняка. Просто шанс, что обитающие в самой закрытой части Бункера жители обладают куда большим массивом информации о местных происшествиях и событиях. Но не факт. Совсем не факт.

Поблагодарив собеседников, встал и отправился в хижину. Разболелась нога, надо дать ей отдохнуть. Увидев одного из монахов, степенно шагающего от только что опущенного рычага, остановил его, вручил пару талонов. И попросил отслужить поминальную службу по почившему охотнику Антипию. Хорошую. С чувством.

Взбираясь по лестнице, замер на половине пути.

Антипий постоянно сидел за книгой с красной обложкой?

Так ведь сказал Матвей.

Но в хижине почившего охотника я не видел книги с красной обложки. Ни одной. В этом я полностью уверен.

И едва я это осознал, мои планы насчет отдыха были отменены. Даже боль утихла. Поднявшись, я преодолел висячий мостик, поднялся снаряжение и одежду. Развешивая все по своим местам, с крайней задумчивостью оглядывал крохотную комнату.

Книга в красной обложке...

Книга в красной обложке...

Если она не на видном месте, стало быть, спрятана. И это более чем логично — я совсем позабыл про намертво прилипшие инстинкты узников прятать все важное по тайникам. Так было в летающих кельях. Почему бы этому обычаю не сохраниться и здесь? Это более чем логичный поступок для скрытного неразговорчивого охотника. Почему я сразу об этом не подумал? Потому что, как любила говаривать моя бабушка — опять новым загорелся про старое позабыв, бесенок ты этакий! Негоже!

Вот уж точно — негоже. Непростительная ошибка. А если бы хижина каким-то образом уплыла из моих рук? Обыскать чужое жилище было бы уже невозможно. Да, раньше я не знал про книгу в красной обложке. Но я обязан был подумать о том, что Антипий, неразговорчивый и скрытый охотник, обязательно должен был иметь тайник. И не один. Вот сейчас — запоздало — я понял, что у него должно быть два тайника минимум. Один здесь. Под рукой. И другой там — где-то среди торосов снежной пустыни.

Два тайника — минимум. С этим девизом и приступил.

Я начал обыск двигаясь влево от косяка. Проверял стены, пол, потолок. Осматривал все, нажимая на каждую кость, ветвь и дощечку, простукивая и пытаясь тянуть на себя. Первый тайник обнаружился через десять минут поисков. В нем лежало несколько серебряных безделушек и пара золотых цепочек. Изучив содержимое тайника, я сразу решил, что это обманка. Чтобы нашедший этот тайник чужак прекратил дальнейшие поиски.

Следующий час я продолжал поиски, твердо решив, в случае нужды, перебрать хижину по дощечке, если придется. Но не пришлось — тайник обнаружился в полу. И открывался хитроумно — чтобы приподнялась тяжелая половица, требовалось нажать одновременно на две соседние. Заглянув в углубление сразу увидел книгу в красной обложке. Под ней лежал пластиковый контейнер, заполненный золотыми монетами, несколькими листами талонов и восемью ленинскими рублями. Еще в контейнере нашлось немало различных нагрудных значков. Тут и октябрятские звездочки, и значки отличников ГТО... Оценив надежность тайника, убрал в него собственные ценности и опустил половицу на место, забрав только таинственную книгу.

Усевшись на веранде, открыл на коленях книгу, стараясь, чтоб предательски красная обложка не мелькала лишний раз. Для этого прикрыл обложку тряпкой. Открыл. С некоторым удивлением прочел название. В моих руках лежало жизнеописание Иеронима Босха с обилием достаточно кошмарных картин — не по качеству, а по содержанию. Каких только тварей здесь не было. Что тут только не творили с людьми... резали, глотали, прокалывали...

И это любимое чтиво Антипия?

Неудивительно, что он не любил людей.

Открыв книгу посередине, наткнулся на изображение триптиха, поименованного как "Сад Земных Наслаждений". Под даже чересчур красочной и детальной картиной имелась размашистая надпись от руки "Что там — что тут!" и стрелка показывающая вверх. Чуть приподняв глаза, поверх книги глянул перед собой. Подо мной Холл с его многоэтажными нарами, колышущуюся толпу, переполненные столы... Ну... как-то чересчур сурово, хотя что-то в мышлении Антипия мне близко...

Неужели на этом все?

Перелистнул пару страниц и понял — нет, это далеко не все.

Прямо в книге были сделаны записи. Короткие и длинные. На части страниц имелись темные пятна — скорей всего кровь. На чернила мало похоже.

"Стоять против медвежьей пасти — как напротив пушки. В сторону!".

"Лапами бьет сильно. Цепляет когтями. Тянет к себе в пасть! Силища неимоверная!".

"На землю смотря в небо поглядывать не забывай! Одевайся в белое! Всегда! Бойся!".

"Замок себе на уме. Угрюмову уже сто лет. Живуч! Удивительно живуч!".

Я пролистал дальше.

"Замок глотает жадно. И все ему мало. Охранников знаю уж давно. И все не меняются".

Дальше...

"Старец с горящим сердцем бродит в снегах. Он ловит сидельцев. Уносит с собой, шагая к Столпу".

Вот оно...

Откинувшись на спинку кресла, я задумчиво перечитал заметку.

Вот оно...

Антипий видел то же, что и я. И, похоже, он увидел даже больше меня.

Ловит сидельцев и уносит с собой к Столпу?

Звучит жутковато. И никаких мыслей о том, кем может являться страшный ходок, хватающий сидельцев. Что испытал затаившийся Антипий, глядя, как светящееся чудовище хватает орущего от страха узника, взваливает на плечо и уносит прочь? Была ли у него мысль вскочить и помочь несчастному? Окажись я на месте Антипия — попытался бы помочь? Или продолжил бы наблюдать? Скорее второе. Глупо атаковать противника с неизвестными возможностями, когда у тебя из оружия обычная рогатина и копьецо. Нож в расчет не беру — приближаться к искрящемуся голому старцу так близко совсем не хочется. Первое что приходит на ум — возможный электроразряд. Он же может поразить и через оружие — если оно является проводником электричества. Опять же снег под ногами... я понятия не имею как далеко бежит ток по снегу — ведь, по сути, это замерзшая вода, являющаяся отличным проводником.

Арбалет. Мне очень нужно две вещи — мощный арбалет и умение метко стрелять из него. Второе я смогу получить только после первого. Надо поторопить Милену. Сказать, что вокруг бродит много медведей, но все они слишком крупны для атаки одиноким охотником с рогатиной. Попробую затронуть в ее душе струнку преданности Бункеру. То есть не Бункеру, а Замку — вот чья она вернейшая улыбчивая слуга. А Замку нужно мясо. Упоминать про увиденное чудовище — человеком его назвать язык не поворачивается — не стану. Кто знает, как они воспримут это. И совсем не хочется превратиться в посмешище, если мне не поверят. Я своей репутацией дорожу.

Огнестрельное оружие. Очень бы не помешало. Я временно оставил этот вопрос. Но теперь придется снова за него взяться. Револьвер Шерифа? Попытаться стоит. Но согласится ли он отдать свое главное сокровище?

Пролистал книгу. И не нашел больше ни одной записи. Немногословен же ты Антипий! Слишком немногословен. Настоящий мужик. Встряхивая жизнеописание Босха ни на что, особо не рассчитывал, но из книги выпал квадратик картона, спланировав мне на колени. Фотография.

На фотографии двое. Антипий, выглядящий значительно моложе. Тут ему на вид лет шестьдесят, хотя должно быть ближе к семидесяти. Охотник широко улыбается, обнимает за плечи другого старика. Второй... настоящий интеллектуал. Скуластое лицо с узким подбородком, поблескивающие очки, прячущиеся за линзами умные карие глаза, чисто выбрит, почти седые волосы зачесаны назад, обнажая обширные залысины. Фотограф явно "щелкнул" их неожиданно, когда они сидели за столом с двумя огоньками и рассматривали какой-то иллюстрированный журнал. Они обернулись на его зов, и он сделал фото. Обычное дружеское фото с надписью на обороте. Знакомый почерк Антипия.