Страница произведения
Войти
Зарегистрироваться
Страница произведения

перекресток одиночества 2


Автор:
Жанр:
Лирика
Опубликован:
19.05.2020 — 19.05.2020
Аннотация:
Нет описания
 
↓ Содержание ↓
  Следующая глава
 
 

переКРЕСТок одиночества 2

Пролог

— Мой-то побойчее твоего будет! — в голосе стоящей по ту сторону невысокого забора старухи звучало неприкрытое удовольствие — Давеча играют мой да твой у нас во дворе в мяч. Мой-то большой, крупный! Бух! Бух! По мячу раз за разом. Мячом о сарай как из пушки! Вот уж выкормила я так выкормила. Гордость берет. А твой сидит и смотрит, сидит и смотрит. Как птенчик квелый. За всю игру всего раз и ударил. И снова сел. И ведь еще и молчун! Мой-то внучек куда уж говорливей! С утра до вечера поет! Ты б своему попеняла — негоже таким тихим быть. Мой-то мужиком растет. А твой... — поняв, что слишком уж наговорила, старушка мелко перекрестилась — Прости Господи... ты уж не переживай. И твой вытянется да заговорит. Мож и побойчее станет... Я уж как могла пыталась твоего вразумить. Да только он слушать вроде слушает, а сам мимо смотрит...

Замолкнув, старушка решила перевести дух, выжидательно уставилась на бабушку. А та, медленно разогнув спину, оперлась о выглаженную ладонями рукоять тяпки и, глянув сначала на меня — сидящего с карандашом над дубовым поленом — а затем на явившуюся хаятельницу, наконец-то заговорила:

— Видела я вчера ту игру. Видела.

— Вот и я говорю! Мой по мячу бух! Бух! А твой сиднем сидит... и смотрит все исподлобья — будто завидует чему. А мой в чем виноват? В том что родная бабушка души в нем не чает и каждый день пирогами да молоком потчует?

Словно и не услышав, бабушка продолжила тихо и неспешно говорить:

— Да только они ведь не в футбол играли, Матвеевна. Они мячом в городки играли. Сбивали стоящие у сарая чурки.

— Ну! Мой-то...

— Твой-то бьет и бьет — в голосе бабушки добавилось жесткости, и говорливая старушка осеклась — Бьет и бьет. Да все мимо. Мой же посидел, посмотрел. Потом встал, примерился и по мячу ногой вдарил. С одного раза все чурки и повалил. Так чего ж ему и дальше все бить и бить о стену? Пустой же говорливости касательно — а к чему нам такое горе? Молчаливый да приметливый, сил впустую не тратящий — как по мне вот будущий мужик. Ты Матвеевна меня знаешь. Поперед внука моего хаять не смей. И учить ничему не смей — а то наведаюсь к тебе в дом с этой тяпкой и подлечу тебе спину.

— Да ты чего разъярилась... ты остынь...

— Ты трех сынов вырастила. И все тебя бросили. Дочка... разжиревшая корова, что два раза в год приезжает — весной внука оставить, а в конце лета забрать. Еще и деньги у тебя клянчит. Ну как? Довольна выводком цыплят родных? Хорошей воспитательницей им была? И видно не хватило тебе, клуша... внуков так же растишь! Но то дело не мое. Моего не тронь! Слышала?!

— Да кому он сдался то... ты остынь, остынь говорю...

— Моего не тронь! — повторила бабушка — Портить не дам! И сама пойми наконец! В мужике не говорливость и суматошность пустая нужны. Да и ума палата ему ни к чему! Мужик деловитым быть должон! Думать о деле, делать дело, любить дело — вот это мужик! Неторопливый и обстоятельный! Сил впустую не тратящий! Но таково мое разумение. А ты живи как знаешь. Но моего внука языком ядовитым свои касаться не смей, клуша! Пошла отсюда!

— Да...

— Пошла говорю! И впредь чтобы не мой к твоему в гости ходил — а твой сюда пусть тащится! Геть! Пошла!

Бабушка топнула ногой и сухонькую старушку как ветром сдуло. Опустив голову, я продолжил выводить жирную черную линию по ровно стесанному боку дубового полена.

— Получается?

Я молча кивнул и продвинул линию еще на сантиметр, почти завершив грубый контур будущего топорища.

— Выбрасывай — велела бабушка и ткнула рукоятью перехваченной тяпки в полено — Что видишь тут? Трещина. А вот тут сучок. Это в баню снеси. А сам ищи новое полено — да выбирай с умом. Чтобы без сучков и трещин. И запомни — мужчина и суженную свою должен с умом выбирать. Бабу ладную. Без сучков и трещин. Чтобы по руке и по душе была. Понял?

— Понял...

— Иди. И не забудь — за баней капусту тебе полоть.

— Уже.

— Все три грядки?

— Да.

— Тогда дров к бане натаскай. Прихватило спину что-то — надо бы распарить ее хорошенько. Сделаешь? Не устал?

— Сделаю. Не устал...

Глава 1

— Я как подсек! Удилище выгнуло! Удочка трещит! Вот-вот сломается! Так я в воду! Удилище мягко на себя! Ох и помучился я тогда... но сазана вытащил, конечно. Рекордного! Положил его на травку у палатки, а сам глаз не отвожу — налюбоваться никак не могу! Красавец! Закурил, фляжку открыл. Только глоток сделал — и бах! В келье очутился... эх... Так вот и начался первый день моего сидения — дребезжаще засмеялся древний старичок именующий себя Данилычем — Все сорок годков отмотал от звонка до звонка! Что ж уж теперь... так как тебе мне не повезло. Молодость на галерах прошла. Но я жив! Копчу небо помаленьку. А это главное, верно?

— Само собой — с улыбкой кивнул я — Главное — жить. Каждый новый день — уже победа.

— Ну ладно. Спасибо за шашки. Пойду кого-нибудь на сигаретку растрясу. А патроны... чего нет, того нет, Гниловоз. Уж не обессудь.

— Да чего там — еще раз кивнул я — Если узнаете у кого они есть и мне скажете — буду благодарен. Возьмите, Данилыч. Покурите.

Щелкнув серебряным портсигаром, я выудил одну сигарету из трех. Протянул старику. Пользы от старичка ноль. Только время мое потратил, рассказывая про свои рыбацкие будни.

— Ох спасибо! — старик бережно принял сигарету.

Дальше последовал целый ритуал, за которым я наблюдал с интересом.

Сначала сигарета была осторожно опущена на каменный стол. Рядом поместили плоскую и длинную жестяную коробочку. В ней обнаружилась пустая пачка из-под сигарет Золотая Ява и газовая зажигалка. Сигарета была перемещена в пустую пачку, жестянка тщательно закрыта "до щелчка" и убрана во внутренний карман старого заплатанного ватника. Встав, Данилыч церемонно склонил голову.

— Благодарю, молодой человек!

— Да не за что.

Проводив шаркающего старика взглядом, я вздохнул и медленно нарисовал крест на имени "Данилыч" вписанном в клетчатый блокнот, выменянный на сигарету без фильтра. Данилыча рекомендовали как один из надежных источников информации. Но ни на один из моих вопросов он не дал толкового ответа.

Вот здешняя настоящая валюта — сигареты!

Курильщиков много, а курева не достать. Слова Данилыча "пойду кого-нибудь на сигаретку растрясу" можно смело принимать за фантазии. Не дадут. Разве что в обмен на услугу или ценную информацию. И старика я угостил исключительно из добрых побуждений и уважения к его глубокой старости — восемьдесят шесть годков Данилычу. Местный старожил. И настоящий долгожитель — в здешних условиях-то...

Зря я возлагал на него такие надежды.

Убрав блокнот в висящую на груди небольшую сумку, застегнул все молнии, ручку сунул во внутренний карман кожаной куртки. Встав, отправился на поиски следующего кандидата на роль информатора.

Вопросы у меня простые. Но многочисленные.

Кто продает или меняет патроны?

Кто продает или меняет огнестрельное оружие?

Кто знает тонкости охоты на медведей?

Чем опасны снежные черви?

Это лишь часть интересующих меня вопросов. Вот только ответов я получил маловато. Поболтать здесь был готов каждый второй. И с радостью. Но толку от их ответов мало. А если кто-то и сообщал что-то интересное, следующий собеседник моментально опровергал это утверждение и с пеной у рта доказывал свою правоту.

Час назад я узнал, что медведям надо стрелять промеж глаз. Там у них тонкая костяная перемычка, пуля легко пробьет ее и войдет в мозг. В защищенное толстенной шкурой жирное тело палить без толку — пуля завязнет в жиру, и мелкая рана только взбесит зверя.

А через полчаса, жилистый безногий старик, завсегдатай Холла, долго смеялся, услышав, что медведям надо стрелять в голову. Отсмеявшись, старик покашлял, держась за грудь, выпросил у меня леденец, после чего сообщил, что стрелять в медведя глупо. Разве что из мощного оружия — тогда толк будет. А так ничего не найти лучше старой доброй рогатины и тяжелого топора. Останавливаешь зверя рогатиной и пока кто-то держит — подбегаешь сбоку и наносишь пару сильных ударов топором по хребту. После чего можно спокойно добивать обездвиженного зверя, а следом уже начинать спешно свежевать и грузить на нарты. Если же промедлить — сползутся снежные черви и пиши пропало. Вмиг отгонят от распространяющей запах крови туши, и все сожрут. Не уйдешь — и тебя сожрут. Воевать же против червей глупо. Проще уступить. А вообще — надо впрягаться и тащить тушу целиком. И свежевать ее уже под защитой стен Бункера. Но тут от размеров зверя уже все зависит.

Поразмыслив, я решил, что второй старик дело говорит. Я видел черепа здешних медведей... там кость в пять сантиметров толщиной. Без шуток. А сверху еще мясо, кожа, толстая меховая шуба... Клыков не имелось. Вместо них расположенные в несколько рядов тонкие острые костяные пластины. Как раз чтобы кромсать жесткое мясо снежных червей — основной источник пищи медведей. Да и не медведи это вовсе. Скорее киты, отрастившие пару лап и таскающие себя по льдам в поисках пропитания или пары. Бывают весом в тонну и больше. Нижняя челюсть плоская, скользит при движении по льду — ей эти звери и зачерпывают червей, с хрустом их перемалывая и отправляя в пятикамерный желудок. Да уж... по медведям мне рассказали немало. Как-никак главная угроза в окрестностях. И главный источник пропитания для всех освободившихся сидельцев. Вот только охотятся как-то неумело...

Выйдя из барака, спустился по лестнице, миновал четверых зевающих охранников и оказался в холле Свободы. Красиво назвали. И даже статуя имелась — грубо вырубленная из камня фигура получившего свободу узника, держащего в высоко поднятых руках два обрывка разорванной цепи. Статуя стояла посреди двух каменных лестниц ведущих к, собственно, самому холлу, представляющему собой большой зал с низким потолком. В противоположной от меня стороне располагались сейчас запертые большие ворота.

Миновав статую, уселся на одну из ступенек, не забыв подложить под себя кусок ватника. Камень холодный, болеть же не хочется. С высоты лестницы задумчиво осмотрелся, выбирая из многочисленных целей наиболее многообещающего собеседника.

Мысли невольно вернулись в недавнее прошлое. К моменту, когда мы прибыли сюда два дня назад.

Побег удался. Мы — я, Шериф и Красный Арни — обрели долгожданную свободу, успешно покинув воздушную тюрьму. Во всяком случае так мы думали тогда. Но чуть позже столкнулись с проблемой. Крест посадить не удалось. У самой земли он вдруг заартачился. И отказался приближаться к земле ближе, чем на сто метров. Борясь с управлением, я понимал — вот-вот к нам нагрянет еще несколько тюремщиков, жаждущих выяснить, что произошло с их товарищем. И в этот раз они прибудут большим числом и с куда лучшим вооружением. Решение требовалось принять немедленно. И предупредив Шерифа с Арни, я направил дергающийся крест на вершину высокого холма.

Решение оказалось не самым лучшим. А касание вышло далеко не мягким. Мы на полном ходу снесли вершину холма, вспоров себе брюхо, разбив кокпит, что-то оборвав в начинке креста. Летающая машина тяжело рухнула на склон и понеслась вниз. К счастью, это длилось недолго — через метров пятьдесят крест нагреб столько снега тупорылой мордой, что снежная куча сработала как тормоз и заодно послужила подушкой безопасности. Чуть придя в себя, начали подсчет ущерба.

Я вывихнул мизинец на левой руке, разбил лицо в кровь, синяков не сосчитать, жутко болела поясница.

Шериф и Арни отделались легче — на них двоих не больше десятка ушибов и ни одного перелома. Но им неплохо досталось при побеге, так что-то везунчиками их назвать никак нельзя. Нагрузившись пожитками, уложив Арни и Шерифа на импровизированную волокушу из одеял, я потащился вперед, ориентируясь по указаниям Красного Арни. Тогда-то и познакомился со снежными червями и медведями... чуть там и не остались. По самому краю прошли. Но добрались до гостеприимно распахнувшихся врат...

Да-а-а...

Прервав воспоминания, я встал и зашагал по лестнице, двигаясь на звуки становящегося все ожесточеннее спора.

— Твоя очередь! Твоя, тебе говорю! — хрипло орал трясущийся от холода старик.

Глянув на потолок, я увидел, что работает лишь одна линия ламп. Одна из трех. Стало быть, и система обогрева работает лишь одна из трех. О причине спора можно и не задумываться — опять из-за ненавистной очередности дерганья за рычаги лаются. Не хотят жизнью делиться.

— Не моя! Я семь дней назад дергал! Сегодня очередь Сипатого!

— Умер Сипатый! Вчерась похоронили! Совсем память отшибло?

— И что? Я семь дней назад дергал! Как ни крути — не моя очередь! — не сдавался старик, пряча руки за спиной.

— Я сегодня дежурный! И я тебе говорю — твоя очередь!

— Ну нет!

— Добрый день — улыбнулся я и, протянув руку, опустил торчащий из стены рычаг. Дойдя до противоположной стены зала, опустил еще один рычаг. Стало куда светлее, с урчанием ожили системы подачи горячего воздуха. С облегчением и радостью загомонили здешние обитатели, сидящие и лежащие на пятиэтажных нарах, превращенных в личные неприкосновенные убежища. И этот закон соблюдался строго. Заберешься на чужие нары без ведома хозяина — огромных проблем не оберешься.

Холл Свободы...

Именно сюда мы попали, впервые войдя в распахнувшиеся врата. Такова была традиция — когда к воротам впервые прибывает новый освобожденный, ворота для него распахиваются настежь. И плевать, что быстро улетучивается накопленное тепло. Плевать! Это ритуал. Устоявшаяся традиция. Стоит новенькому перешагнуть порог — и все, кто может встать, поднимаются и во все горло орут "Свободен!".

Я был оглушен диким ревом.

— СВОБОДЕН!

И меня пробрало до печенок. Я замер, глядя на орущих людей, стоящих и лежащих на нарах, стоящих у столов и все как один кричащих:

— СВОБОДЕН!

Только тогда я осознал — я больше не узник. Я свободен.

Когда ворота закрылись за нашими спинами, к нам никого не подпустили суровые и еще крепкие, но уже седые охранники. Позже я узнал — холл Свободы тот еще крысятник. Обнимая и поздравляя, им ничего не стоит украсть что-то из кармана. Не все конечно здесь такие. Но многие. И холл Свободы не зря за глаза называют Поселением. Тут живут нищеброды и те, кто совершил преступления, пребывая в Бункере.

Бункер... так его и называли.

Большое подземное сооружение некогда бывшее пещерой, преобразованной терпеливыми и никуда не торопящимися руками бывших сидельцев.

Подошедшим старикам Красный Арни сказал пару слов. И те тотчас засуетились, послали вверх по двойной лестнице гонца, двигающегося со старческой неспешностью. Нас повели туда же — все те же крепкие старики, оказавшиеся охранниками, покрикивающие на пытающихся подступиться оборванцев. Еще тогда я понял — это настоящее гетто. Переполненное безнадежностью и подлостью. Да уж...

Это место до сих пор поражало меня. Дернув рычаги, я остался рядом с последним. Едва минуло три минуты, дернул два рычага еще раз. И опять замер у стены, разглядывая Поселение и населяющих его жителей. Рычаги я дергал не доброты ради. Здесь никто ее не оценит — за редким исключением. Я дергал рычаги чтобы привлечь к себе внимание, создать о себе мнение этакого доброго парня, не боящегося ради остальных отдать немного жизни проклятым чужеземным машинам.

123 ... 394041
 
↓ Содержание ↓
  Следующая глава



Иные расы и виды существ 11 списков
Ангелы (Произведений: 91)
Оборотни (Произведений: 181)
Орки, гоблины, гномы, назгулы, тролли (Произведений: 41)
Эльфы, эльфы-полукровки, дроу (Произведений: 230)
Привидения, призраки, полтергейсты, духи (Произведений: 74)
Боги, полубоги, божественные сущности (Произведений: 165)
Вампиры (Произведений: 241)
Демоны (Произведений: 265)
Драконы (Произведений: 164)
Особенная раса, вид (созданные автором) (Произведений: 122)
Редкие расы (но не авторские) (Произведений: 107)
Профессии, занятия, стили жизни 8 списков
Внутренний мир человека. Мысли и жизнь 4 списка
Миры фэнтези и фантастики: каноны, апокрифы, смешение жанров 7 списков
О взаимоотношениях 7 списков
Герои 13 списков
Земля 6 списков
Альтернативная история (Произведений: 213)
Аномальные зоны (Произведений: 73)
Городские истории (Произведений: 306)
Исторические фантазии (Произведений: 98)
Постапокалиптика (Произведений: 104)
Стилизации и этнические мотивы (Произведений: 130)
Попадалово 5 списков
Противостояние 9 списков
О чувствах 3 списка
Следующее поколение 4 списка
Детское фэнтези (Произведений: 39)
Для самых маленьких (Произведений: 34)
О животных (Произведений: 48)
Поучительные сказки, притчи (Произведений: 82)
Закрыть
Закрыть
Закрыть
↑ Вверх