| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Ему, конечно, сочинили идеологически приемлемую легенду что он на самом деле был внебрачным сыном какого-то барона — то есть якобы он был чистокровным немцем — но то был человек высокой должности и звания — аж генерал-фельдмаршал. Для евреев рангами ниже даже легенд не трудились сочинять — выдадут справку о том что 'не считать евреем' — и служи дальше, благо что еврейская диаспора в предыдущие века продвигала своих людей всеми правдами и неправдами, устраивая их порой на совсем уж низкие должности и подкармливая из общего котла — так что его общий доход был порой даже выше чем у начальника на два-три уровня выше него — пока человек не достигнет значимых постов, да даже если не достигнет — опыт все-равно нарабатывал он, а не соседский паренек из гойской семьи — пусть он даже семи пядей во лбу, поэтому даже мелкие услуги для общины за счет даже самого скромного админресурса довольно быстро окупали затраты.
Так что профессионалов из еврейской среды в учреждениях Германии было полно, и заместить их вот так сразу было некем — вот и приходилось начальникам мириться с присутствием евреев несмотря на все эти Нюрнбергские расовые законы от 1935 года и прочую расовую пропаганду, которая и так-то велась веками, а с конца 19го века была поставлена на 'научную' базу, когда англичанин Фрэнсис Гальтон ввел и само понятие 'евгеника', которое отлично легло на идеи социал-дарвинизма, пошедшего еще с конца 18го века — с Томаса Мальтуса — и затем подхваченного во второй половине 19го века Гербертом Спенсером и прочими Джеками Лондонами. Так что уже к началу 20го века все было готово — с 1907 года принудительные стерилизации людей с IQ ниже 70, преступников и бедняков проводились в США, с 1925 'неполноценных' стерилизовали в Дании, с 1933 — в Германии, с 1934 — в Швеции, с 1937 — в Латвии, Норвегия, Эстония, Финляндия, Швейцария, Франция, Канада, Япония также старались не отстать от опыта передовых стран.
Так и до евреев было недалеко — еще до Первой Мировой в Германии был принят закон о чистоте расы, по которому немецким колонистам запрещалось брать в жены готтентотов и прочих негров — с подачи Ойгена Фишера, который изучал детей из смешанных браков в немецких африканских колониях. Он же в 1941 предложил стерилизовать людей, у которых дедушка или бабушка были евреями — план пока положили под сукно, так как евреи были еще нужны — не все, но все-равно много.
Да и антисемитизм широко проповедовался в Германии печатными изданиями еще со второй половины 19го века, так что когда Гитлер почитал соответствующую литературу в начале двадцатых годов — тема была уже довольно проработана многими поколениями западных интеллектуалов, оставалось только выбрать подходящее и отбросить вредное. Так, термин 'недочеловек' они позаимствовали из работ американского нациста — ой, то есть расово чистого интеллектуала — Лотропа Стоддарда, которому в начале двадцатых выдали срочный заказ на антисоветскую агитку и он разродился книгой 'Революция против цивилизации: угроза недочеловека', где он написал, что в России пришел к власти один из самых дегенеративных народов на земле — русские, обладающие врожденной расовой неполноценностью, завистью к более одаренным и более богатым — потому они и сбросили свою власть (ага, это тех, которые хвастались друг перед другом сколько они украли на военных заказах в годы Первой Мировой, не говоря уж о том, что это сначала эти воры сбросили царя, а затем уж русские сбросили воров). И белой расе необходимо противостоять этим массам с Востока. Так что в данном случае немецкое слово 'унтерменш' — это просто калькированный перевод с английского under-man, ну и Ницше прикрутили сюда же, только немного с другого бока — все-таки он говорил не о каких-то расах, а о людях в одном и том же обществе, что не очень подходило под обоснование идеологии 'захапать чужой землицы'. Впрочем, тут продолжались еще старые песни — ведь еще кайзер до первой мировой говорил что-то типа 'Боже, я знаю что это неправильно — но как же я ненавижу славян !'. Так что 'собака лает — ветер носит' — это с одной стороны правильно, а с другой — кто знает, в чьи уши занесет ее тявканье и как там оно преломится. Так что тявкающих на других — лучше давить — на счет себя — пусть тявкает сколько угодно, а других — не тронь.
Причем Стоддард не останавливался на достигнутом, и, следуя даже не раздвоению личности — там счет был гораздо выше, учитывая что и англо-саксы не коренной народ Американского континента — утверждал, что США переживают 'вторжение орд альпийских и средиземноморских иммигрантов, не говоря уже об азиатских элементах, таких как левантийцы и евреи' — и при этом средиземноморцев и альпийцев он относил все-таки к белой расе, правда, считая лучшими только нордиков — немцев-шведов-датчан-англичан, но чего тогда ему не нравился наплыв в США хотя бы швейцарцев и австрийцев — непонятно. С евреями — да, была проблема — с конца 19го века в США их перебралось более трех миллионов — прежде всего из России — видимо, Стоддард, никогда похоже не видевший русских, и считал что все русские выглядят именно так.
Правда, американец как-то перестарался, причислив к недочеловекам даже финнов, которые были вообще-то союзниками и потому немцы их вычеркнули из списка недочеловеков. Но за всеми не уследишь. Так, в начале войны немецкие агитки сообщали, что 'Когда вы, друзья мои, сражаетесь на Востоке, вы продолжаете ту же борьбу против того же недочеловечества, против тех же низших рас, которые когда-то выступали под именем гуннов, позднее — 1000 лет назад во времена королей Генриха и Оттона I, — под именем венгров, а впоследствии под именем татар; затем они явились снова под именем Чингисхана и монголов. Сегодня они называются русскими под политическим знаменем большевизма'. Как при этом к подобным словам относились венгры — вообще-то союзники немцев в этой войне — было неясно, но мы эту темку понемногу раскручивали. Заодно рассказывали и румынам — кем их считают немцы, а вовсе не потомками древних римлян как думали сами румыны. Пусть подумают, посмотрят что немцы делали с цыганами, проведут параллели между немецкой агитацией и действиями и вычислят свою судьбу безо всяких гороскопов — чай не евреи, должны понять что к чему.
Немцы же следовали за текущими раскладами, и в 1942, после неудач с молниеносной войной, русский крестьянин уже называется ими 'настоящим человеком, объявленным большевиками смертельным врагом Советского государства, низведенным ими до уровня животного и осознающего, что он стал рабом, работающим на своей собственной земле только на своего еврейского хозяина' — в общем, 'смешались в кучу кони, люди'. Причем в тех же агитках русскому крестьянину не обещалось ничего другого кроме смены хозяина, только на немецкого, так как 'Петр I, Екатерина II и все остальные призывали немецкого крестьянина и немецкого офицера'. Но акцентики немного смещались — теперь уже не все русские были недочеловеками, а лишь те кто не крестьяне. Уже улучшение. Потом, может, когда снова огребут по полной, объяснят — зачем тогда человеку — если он и сам настоящий — зачем ему немецкий хозяин, и что делать с горожанами, которых вообще-то тоже уже треть страны.
Да и немецкого 'хозяина', кстати, еще чуть дальше на запад также не считали белым человеком, так как сам Черчилль называл немцев 'злобными гуннами, часть которых можно вылечить, а остальных — только убить', а немецкую армию, что вторглась в СССР — 'гуннской солдатней, движущейся подобно рою ползущей саранчи' — повторялись старые песни еще Первой Мировой. Правда, самих англичан, а заодно и американцев еще чуть дальше на запад — через Тихий океан — тамошние узкоглазые сверхчеловеки также называли мусором земли, достойным только того чтобы ими правили сыны Ямамото, а еще чуть дальше уже этих сынков называли отбросами Поднебесной. Так что чем дальше на запад — тем все одно и то же, следить за всей этой 'дружбой народов' на каждом витке — только голова кругом пойдет, кому верить — непонятно, поэтому русские сидели на своих северах, поглядывали на эту движуху южнее, и на всякий случай не верили никому — ну, за исключением части интеллигенции и начальства из тех, кто сам был не в состоянии что-то делать и потому желал чтобы ими как следует поуправляли, а чтобы не выглядеть белой вороной — то и окружавшими их людьми.
Так вот — решили нацисты окончательно разобраться с оставшимися в Берлине евреями, и всех их и поарестовывали — восемь тысяч человек из тех, кого нельзя, но если очень хочется — то можно. Но в данном случае все пошло не так как раньше. Этнические немцы — в большинстве своем жены арестованных — вдруг взяли и вышли на демонстрацию к зданию еврейской богадельни на Розенштрассе, куда согнали почти две тысячи из тех арестованных. Полиция уговаривала демонстрантов разойтись, угрожала стрелять, но они, сменяя друг друга, стояли там аж целую неделю, так что в итоге нацисты решили отпустить (!) арестованных — позднее эти события назовут 'Демонстрация на Розенштрассе' (в РИ это происходило в конце февраля-начале марта 1943 года). Наши подпольщики, естественно, не остались в стороне от этих событий — горячий чай, кофе, бутерброды, супы-каши, теплая одежда, топливо для костров, палатки, листовки, плакаты, репортажи и радиопередачи с места событий в стиле 'Верните наших преданных Германии мужей !' — все по канонам любого майдана, благо что я был немного в курсе как все происходит. 'Только со стрельбой погодите' — добавили мы к своим инструкциям.
И такое поведение нацистов лично для меня оказалось шоком — ведь по сути они прогнулись под требования мирных людей, что, если так подумать, было не так уж удивительно — все-таки нацисты создавали якобы государство всеобщего благоденствия для немцев — вот не станет тут никого кроме немцев — и будет всем счастье. Поэтому прессовать самих немцев, к тому же не замеченных в каких-то прокоммунистических действиях — это было и само по себе некошерно, а прессовать их тысячами за раз — вообще не комильфошно. Вот нацисты и сдали назад.
А подпольщики — нет. Ведь оставались еще шесть тысяч арестованных, которых распихали по другим местам — как в самом Берлине, так и в окрестных тюрьмах и концлагерях. Причем уже самому последнему еврею стало понятно, что отсидеться не удастся — начисты считали сверхчеловеками только себя, и в россказни Торы про то что все народы будут подчиняться иудеям не верили, международное сообщество тоже не слишком помогало, поэтому евреи были не так уж неприкосновенны, как они сами про себя думали все предыдущие годы пока за кем-нибудь из них не приходили. А ведь только в городе на предприятиях и в учреждениях все еще работало более 15 тысяч евреев — это тех кто были на свободе, и хотя без гражданства так как нечистые арийцы а то и вовсе не арийцы, но с разрешением на работу, то есть помимо насильно перемещенных. И еще примерно пять тысяч — в ближайших пригородах. И жены-дети-родственники еще не отпущенных на свободу продолжали давить на знакомых подпольщиков — типа 'что же вы сидите ?!?'. Да и у самих подпольщиков похватали немало родственников и знакомых.
Поэтому, долго не думая, наши подпольщики устроили грандиозный шмон по местным тюрьмам и концлагерям. Напялив модную одежку от Хьюго Босса (то есть форму СС или других спецслужб), они внаглую подъезжали к тюремным воротам на грузовиках, предъявляли накладные на завоз арестованных, и пока суть да дело — 'охранники' колонны и вылезшие из кузовов 'заключенные' начинали валить тюремную охрану из оружия с глушителями, раскидывать повсюду шашки со слезоточивым газом, взрывать двери зарядами с направленным взрывом, срезать замки и решетки ацетиленовыми горелками — так и прошлись во всем помещениям, благо что своих можно было отличить от не своих — свои были либо в противогазах, либо сидели по камерам.
Самое сложное в этом деле было потом уйти и замести следы. Например, чтобы вывезти заключенных из тюрьмы Плетцен-зее, их перегнали на баржу и катера, что подходили по каналу Берлин-Шпандау, а чтобы возникало меньше вопросов, угнанные самолеты сымитировали бомбовый налет на столицу Третьего Рейха, заложенные заряды — взрывы собственно бомб, причем основная часть пришлась именно на тюрьму и ее окрестности — вытянутым эллипсом, для правдоподобности, загорелись какие-то нефтяные бочки, рванул склад с селитрой — в общем, 'никто не выжил' — даже завезли и оставили трупов в камерах — сколько успели собрать, так как времени на подготовку было не много, так что все узники либо 'погибли в результате бомбардировки' либо 'задохнулись угарным газом в результате пожара'.
И так как следствие вело гестапо, то им было не с руки копать глубоко, поэтому 'ускользнуло от следствия' и то, что состав осколков бомб был из немецкой, а не английской стали, и то что из документов не следовало, что в самой тюрьме или вокруг нее были какие-то большие скопления топлива — по крайней мере его бы не хватило для того океана огня, что образовался там после 'бомбардировки'. И такое нарочито малое рвение гестаповцев было понятно — как потом удалось выяснить, они хотели спрятать свой наверное самый большой провал — арестованного агента советской разведки Вилли Лемана, который несколько лет занимал высокие посты внутри гестапо. Потому его и поместили не в тюрьму гестапо, а в 'общую' — чтобы он не проходил по гестаповским документам. А Вилли много нам рассказал о структуре этой организации. Правда, сам он был нам не особо полезен — он больше работал по немецкой оборонке, а там у нас и так хватало источников, да и не лезли мы туда особо — что будет с текущим и ближайшим вооружением вермахта я и так знал, поэтому никакими секретами военных производств мы не интересовались — так к тому же и безопаснее — ведь за военкой был повышенный контроль, там проще было спалиться. Нафиг.
Таким образом за одну только ночь с седьмого на восьмое декабря 1942 года наши подпольщики совершили более десятка налетов на тюрьмы или строения, где собирали арестованных для переправки в концлагеря. Естественно, в столице Рейха поднялся большой переполох, за следующие несколько дней сюда были стянуты многочисленные силы гестапо, СС и партийных организаций со всей округи, прибыло даже несколько батальонов Резервной Армии. В результате повального шмона было раскрыто более десяти наших тайных баз, убиты или арестованы сотни подпольщиков — потери существенные, хотя и не смертельные — большинство баз все-таки удалось сохранить, так как обысками занимались не местные, да и наши подпольщики делали отвлекающие маневры — обстреляют поисковую группу — и деру, а группа, погнавшись за уже ушедшими подземельями подпольщиками и естественно потеряв их, потом обыскивала очередной дом уже не столь тщательно, особенно если кто-то подорвется на оставленном подпольщиками 'сюрпризе' — обычно в отчетах такое проходило как 'неразорвавшаяся английская бомба' — случаев было слишком много, чтобы писать правду — Гитлер и так рвал и метал, требуя усилить охрану столицы и остальных городов Рейха, поэтому раздражать его лишний раз никому не хотелось. А раз по отчетам прошло как 'неразорвавшаяся бомба', то и искать в принципе некого, поэтому если какой-то особо умный начальник и издавал по тихому приказ искать бандитов, то подчиненные действовали не слишком ретиво — какие бандиты, если это были бомбы с неба ? В принципе, нас это устраивало, к тому же продолжение этих событий происходило в основном в сельской местности. Я же с сожалением констатировал, что будь у нас на подготовку хотя бы три недели — как собственно я и планировал — Берлин был бы уже наш. А так — мало того что пришлось прилично уменьшить наши силы в городе пока все не уляжется, так потребовалось обустраивать Красные Зоны Третьего Рейха.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
