Время мангустов (часть вторая)

Несмотря на предостережения Миязаки, появление у противника излучателей стало для японцев полной неожиданностью — к такому самураи не были готовы. Гибель "фугаки" в Айдахо сочли следствием попадания машины под "дружественный огонь" — в неразберихе боёв с применением "миязак" такое случалось, — но когда захлебнулась японская танковая атака в Колорадо, генералам империи Ямато стало ясно, что время монопольного владения "оружием богов" для них кончилось. Анализ соотношения сил показывал, что при наличии излучателей у обеих сторон японская армия вторжения в США будет разгромлена — по всем прочим силам и средствам ведения войны американцы имели явное преимущество. И тогда японцы пошли ва-банк, бросив на Нью-Йорк и Вашингтон все имевшиеся у них дальние бомбардировщики, оснащённые "миязаками".

Нью-Йорк серьёзно пострадал — в городе были и пожары, и разрушения, и жертвы, — но Вашингтон остался почти невредимым: над столицей Соединённых Штатов "фугаки" встретились с русскими "соловьями-разбойниками" — с дальнобойными излучателями СР-5, составившими основу противовоздушной обороны. Самураи потеряли восемь боевых машин и ещё несколько бомбардировщиков дотянули до аэродромов Калифорнии только благодаря тому, что у них вышли из строя один-два двигателя, а не все шесть. Операторы-мангусты впервые столкнулись с противником в ментальном бою — в бою, правил которого ещё никто не знал.

Конструкция излучателей была простой (за исключением синхронизатора биотоков с исполнительной частью, но и эта оригинальная русская разработка с технической точки зрения не являлась чем-то из ряда вон выходящим), и промышленность США готова была выпускать американские копии русских "пятёрок" тысячами. Вопрос был в том, кого сажать за пульты этих новых и непривычных боевых машин.

Подготовить грамотного оператора излучателя оказалось куда сложнее, чем солдата-пехотинца, танкиста или даже лётчика-истребителя. Чтобы умело обращаться с ментальным оружием, мало было одних только знаний и навыков: требовался талант, особый склад ума и способность мыслить (в самом широком смысле этого слова). Гибкий развитый интеллект сам по себе сделался основой оружия — такого ещё не бывало в долгой и кровавой истории планеты Земля.

Нью-Йорк тоже был прикрыт "эсэрами", но их операторы-американцы в большинстве своём не сумели должным образом реализовать свои мысли и остановить моторы японских бомбардировщиков — "фугаки" прорвались к городу и сделали своё чёрное дело. Техника ещё ничего не решала: для управления этой техникой нужны были мыслящие люди, которых остро не хватало.

Американцы подошли к решению этого вопроса с присущей им обстоятельностью и размахом. Для проверки кандидатов в операторы излучателей составлялись сложнейшие тесты, снимались энцефалограммы, были даже попытки описать весь процесс работы СР математически, с использованием многоэтажных формул. И как-то неожиданно выяснилось, что лучшие "ментальные бойцы" получаются из людей совсем не воинственных профессий — на учебных полигонах наилучших результатов добивались молодые учёные (как мужчины, так и женщины), артисты, писатели, художники. Правда, многим из них мешал излишний гуманизм, но этот обстоятельство не стало непреодолимым препятствием: если в твой дом вломился вооружённый бандит, гуманизм имеет свойство отступать в тень, уступая место другим свойствам человеческой натуры.

Операторы американских боевых излучателей (плакат на вербовочном пункте, 1945 год)

"Вот уж не думал, — ворчал генерал Кэтлетт Маршалл, начальник штаба сухопутных войск, — что самые хорошие солдаты нового типа получатся из гнилых интеллигентов и распутных актёрок бродвейских уличных театров. Впрочем, хорошими солдатами я бы их не назвал: слишком уж они любят рассуждать вместо того, чтобы послушно исполнять приказы. Жаль, что без них нам не обойтись, очень жаль...".

В ментальном бою, когда одновременно надо было и атаковать, и защищать (прежде всего свой энергоисточник) от воздействия противника, новоиспечённые "кобры" уступали мангустам, но генералов US Army это не волновало. Просматривалась аналогия с начальным периодом войны на Тихом океане, когда американские лётчики уступали по индивидуальной подготовке японским асам, но в итоге взяли верх: десяток бойцов среднего уровня одолеют мастера-одиночку.

Бои на Западном фронте шли с переменным успехом, однако уже было ясно: кризис миновал, и окончательный разгром азиатских орд — это всего лишь вопрос времени.

* * *

Новое наступление советских войск в Маньчжурии началось в начале ноября, когда уже выпал первый снег, начались первые заморозки и оголённые деревья по утрам одевались инеем. При подготовке операции высказывались предложения подождать зимы и ледостава на Амуре и Уссури, но эти предложения были отвергнуты: приоритет был отдан фактору времени.

Ранним утром 7 ноября 1945 года по всему тысячекилометровому фронту загремели орудия. Самураев это не особо встревожило, даже когда они поняли, что это не обычный "прощупывающий" артналёт — включены "миязаки" или нет? — а нечто большее. Японские войска были подняты по тревоге, мангусты "второй очереди" заняли свои места за пультами резервных излучателей, подземные электростанции укрепрайонов приняли полную нагрузку, и марево, окутывавшее позиции дивизий генерала Ямады, уплотнилось — прекратились даже единичные разрывы русских снарядов, попадавших в "бреши" гасящего поля. Газовой атаки японцы также не очень опасались, и поэтому клубы густого серого дыма, затянувшие берега Амура на нескольких участках фронта, не вызвали никакой паники: в этом не было ничего необычного. А когда из-под серой завесы показались десятки и сотни лодок, битком набитых русскими солдатами, японцы даже обрадовались. Северные варвары торопятся умереть? Мы с радостью им поможем!

Первые десантные понтоны пересекли Амур, русские солдаты муравьями карабкались вверх по склонам правого берега, однако японские пулемёты молчали. Самураи не спешили снимать поле, избегая ответного удара советской артиллерии. Пусть гайкокудзины подойдут поближе — их орудия не смогут обстреливать японские окопы без риска попасть по своим, а воины микадо будут расстреливать врагов в упор. Чем больше бледнолицых переберётся на южный берег, тем больше их погибнет — земля под ногами гайкокудзинов нафарширована минами: стоит только выключить поле, и сотни варваров разлетятся кровавыми ошмётками. Японские офицеры видели в бинокли, что русские стрелки подготовились к рукопашной — бойцы штурмовых отрядов были одеты в металлические панцири,* многие были вооружены не винтовками со штыками, а самострелами и боевыми топорами, — но до рукопашной надо ещё дойти, и вряд ли железяки, которые нацепили на себя эти глупые северяне, спасут их от пуль.

________________________________________________________________________________

* Стальные нагрудники — прообраз бронежилетов — носили бойцы советских штурмовых групп во время боёв в Сталинграде, и это нехитрое приспособление спасло немало жизней.

Когда атакующие приблизились на сто метров — они шли в полный рост, густыми цепями, представляя собой отличную мишень, — мангусты по команде сняли поле, и японцы открыли огонь. Вернее, они намеревались открыть огонь, но...

Не выстрелили ни одно орудие, ни один пулемёт, ни одна винтовка. Убийственное стреляющее железо молчало, а русские шли вперёд размашистым шагом, прямо по минным полям; шли, сомкнув ряды, как будто и не существовало на свете никаких приспособлений, убивающих на расстоянии, и огнестрельное оружие не было ещё изобретено. И уже видны были под стальными касками глаза воинов Севера: глаза смерти.

Массированный удар "эсэров" достиг цели. Японское командование считало, что боевые излучатели, остановившие победное шествие императорских войск по Соединённым Штатам, — это американское изобретение, и предполагало, что янки передадут русским по ленд-лизу какое-то количество излучателей, но крайне небольшое: если горит собственный дом, хозяин не будет отдавать соседу пожарный шланг.* Японцы не могли даже подумать, что на самом деле всё обстоит совсем наоборот: тупоголовые северные варвары создали своё "оружие богов", научились им пользоваться, и американские "кобры" — это всего лишь копии русских СР-5. Врага нельзя недооценивать — японские генералы забыли эту аксиому.

________________________________________________________________________________

* Намёк на высказывание президента Рузвельта о ленд-лизе, сделанное в 1941 году: "Если у соседа горит дом, мы дадим ему шланг для тушения пожара".

Вместо японского марева над полем битвы повисло марево русское. Огнестрельное оружие и взрывчатые вещества не работали, а русские операторы-снайперы уже выцеливали энергоблоки "миязак", стремясь окончательно обезоружить противника.

Резня была страшной. На всех участках прорыва советское командование создало многократное численное превосходство: одному японскому штыку противостояло от восьми до десяти русских штыков. И не только штыков: бойцы советских штурмовых отрядов имели "доспехи", боевые топоры и самострелы, исправно работавшие в гасящем поле, и дрались строем, плечом к плечу — так, как бились их предки на Куликовом поле и под Бородином. И катаны ломались под натиском русской стали: не прошло и часа, как японские окопы на всех атакованных участках были завалены трупами солдат микадо. Все "миязаки", прикрывавшие японскую оборону — несколько десятков излучателей, — были захвачены. Самоликвидаторы не сработали, и победители рубили секирами и провода, и операторов-мангустов, так и не сумевших переломить ход боя. А как только русские детекторы "мыслеполя" показали, что противодействия больше нет, "соловьи-разбойники" тоже сняли поле, и в прорыв пошли танки, среди которых были и передвижные излучатели-"броневагоны", смонтированные на шасси тяжёлых "исов" и напоминавшие неуклюжие танки времён Первой Мировой войны — мощная дизель-электростанция требовала много места.

Бои в Манчжурии (картина японского художника У.Хокусая, 1946 год)

Семён упивался боём. Молодой таёжник помнил посёлок, уничтоженный мангустами, и мёртвые тела людей, родных и знакомых. И теперь, став солдатом, охотник без промаха низал стрелами суетящихся японцев, периодически меняя самострел на боевой топор. Плоть человеческая — она мягче древесины, а топором Семён владел с детства: чай, не в городе рос.

Японский фронт был прорван в нескольких местах. Прорывы расширялись, и казачья конница преследовала бегущих солдат Квантунской армии, усеивая дороги порубленными телами, как во времена стародавних войн ханьцев с киданями, чжурдженями и монголами.

* * *

...Окружающее было густым и плотным. Степану казалось, что он плывёт под водой, с усилием раздвигая её руками. А впереди, под замшелыми камнями, затаился кровожадный осьминог, и он тоже заметил пловца, и уже тянет к нему длинные цепкие щупальца, чтобы схватить и задушить. "Врёшь, гадина, не возьмёшь!" — вспыхнуло в сознании "соловья-разбойника", но капитан Степан Кравцов тут же затоптал эту мысль: в ментальном бою нет места ничему постороннему...

Мангуст оказался хитрым: он укрылся где-то среди домов Муданьцзяна и поджёг три головных танка, прежде чем танкисты успели сообразить, что попали под лучевой удар. И ещё он был силён: пробить нейтральное поле, созданное двумя "эсэрами", — это надо суметь. Однако полную мощь оператора-самурая капитан Кравцов смог оценить только тогда, когда вдруг замолчал его напарник, старший лейтенант Лёха Быстрицкий, — Степан перестал его чувствовать, — а потом и самому Кравцову стало трудно дышать, и перед глазами поплыли разноцветные круги: японец его нащупал.

Противник передавливал Степана ментальной мощью, и если ему удастся это сделать, гасящее поле, надёжно защищавшее танковую колонну, входившую в Муданьцзян, растает, и бронированные машины станут уязвимыми не только для зажигательного воздействия поля вражеского излучателя, но и для обычного противотанкового оружия.

Самурай давил. Киловатт за спиной "соловья-разбойника" наверняка было больше — электростанции "избушек на курьих ножках", как называли танки-броневагоны, были куда мощнее японских "мобилок", — но грубая мощь ничего не решала: опытный фехтовальщик с мечом играючи возьмёт верх над силачом-увальнем с дубиной. И Степан рыбкой заскользил в "воде", которая его окружала, уходя от прямого удара, и на смену горячности кулачного боя пришла холодная собранность и сосредоточенность: только она могла принести победу.

Мангуст, похоже, занервничал: противодействия такого уровня он не ожидал. Его ментальные выпады сделались менее точными — японцу приходилось считаться и с тем, что русские солдаты и танки постепенно втягиваются в улицы города, и если они найдут его раньше, чем он сумеет справиться со своим ментальным противником...

Экипаж "избушки" только наблюдал за посеревшим лицом "соловья-разбойника" — помочь ему в его незримом поединке никто не мог: мало кто из танкистов даже понимал, что происходит, с каким таким чудищем схватился капитан не на жизнь, а на смерть, и что он сейчас чувствует.

Операторы излучателей не могли напрямую убить друг друга — русские учёные тоже узнали о "предохранителе", — но они могли пересилить один другого, и тогда характер поля, заливавшего город Муданьзян и людей на его улицах, определит победитель: всё очень просто. А в ходе поединка ментальный боец мог надорваться, пытаясь поднять непосильный груз (что и произошло с лейтенантом Быстрицким на соседнем самоходном излучателе), и даже умереть, бывали уже такие случаи. Капитан Кравцов всё это знал, но сейчас ему было не до абстрактных размышлений о природе ментального единоборства — Степан знал и то, что если он не выдержит, мангуст станет хозяином поля боя, и тогда...

...Камни, подводные камни, покрытые зелёным ворсом водорослей. Водоросли мягко колышутся в такт движению воды, и шевелится среди камней чёрное щупальце, усеянное когтистыми присосками, тянется к горлу пловца, мерзко пульсируя и подёргиваясь. А рыбка, избегая смертельных объятий, резким движением хвоста сталкивает громадный осклизлый камень; камень медленно падает вниз, прямо на осьминога, и многорукая тварь корчится под тяжестью каменной глыбы, силится выбраться — и не может...

Ощущение удушья прошло. Кравцов вздохнул полной грудью, уже зная: он победил — мангуст захлебнулся, и генератор его "миязаки", скорее всего, заглох, — а это значит, что бой выигран, и город будет взят, даже если измученный "соловей-разбойник" потеряет сознание.

Бои в Манчжурии были жестокими — японцы сопротивлялись отчаянно, и победы над ними доставались нелегко. Но всё чаще и чаще носители мечтательной русской души брали в ментальных поединках верх над сынами богини Аматерасу с их дзёном и отрешённостью.

* * *

Военный флот империи Ямато, испепеливший города Западного побережья США и обеспечившийся высадку японской армии вторжения на североамериканский континент, не получил новой целенаправленной задачи. После того, как дивизии янки были оттеснены от береговой черты за пределы дальнобойности корабельных "миязак", присутствие линкоров и крейсеров Императорского флота у берегов Калифорнии потеряло смысл: в этих водах для них больше не было ни целей, ни противника. Штаб флота планировал ряд операций — удар по Австралии, захват Цейлона, высадка на Аляске (а после вступления в войну Советского Союза — нападение на Владивосток и десанты на Северный Сахалин и Камчатку), — но почти все эти операции в той или иной степени требовали участия армии. А императорская армия и слышать не хотела о каких-то "второстепенных операциях", пока не решена главная задача: полный разгром Соединённых Штатов Америки. И армия требовала, чтобы флот "удерживал господство на Тихом океане и обеспечивал коммуникации", не отвлекаясь ни на что другое. Адмирал Тойода не обладал авторитетом покойного Ямамото: он не смог настоять на своём, и авианосцы Озавы и линкоры Куриты остались в восточной части Тихого океана, базируясь на Гавайские острова и практически бездействуя.