— А Крис о вас так хорошо отзывался, — со смесью досады и обиды прошептала я, спокойно усаживаясь на полу и устраивая на коленях сумку с заготовкой под часы.

— Какой Крис, — отдышавшись, спросил мужчина, не отнимая рук от паха. Странно, полгода назад я бы радовалась, а сейчас мне жутко любопытно, что я там ушибла. То ли с Ричардом переобщалась, то ли с Норой. Тем более интерес разгорался от чуть зеленоватой дорожки волос, которая шла от груди мужчины до низа живота. Даже на теле чуть курчавые волоски отдавали ёлочной зеленью. Да и полупрозрачная сеточка линий на плечах и бедрах интриговала. Что же он за существо?

— Наташкин. Он ведь учился у вас прошлым летом?

— Был такой. Демонолог неплохой, но в алхимии полный балда. Кто ты ему?

— Девушка... — начала я.

— Бывшая, — усмехнулся мужчина и в три щелчка длинных пальцев наколдовал себе штаны. — Уж кто твой теперешний, хм, парень, я вижу по защите.

— Мы на ты? — решила я пропустить упоминание защиты на мне. Предполагала, что Ричард постарался, но получается, что этот мужчина еще сильнее.

— Мы на ты и давай в лабораторию. Глянем, что ты интересного принесла. Медальоны забавные были, я оценил.

— Как тебя зовут хоть? — переступая порог просторной комнаты с тремя большими столами и кучей шкафов, спросила я.

— Рен, — расчищая небольшой столик от лишнего рабочего хлама, представился мужчина и на секунду оторвался от своего занятия, чтобы поцеловать мое запястье.

— Просто Рен?

— Да, а что? Это только эльфам надо выдумывать зубодробительные имена чтобы доказать кому-то величие собственной задницы. Ну и аристократии.

Что правда, то правда. Мало того, что эльфов от рождения кликали полным именем не менее чем из семи букв древнего алфавита, так еще за каждое новое даже самое сомнительное достижение приставку давали. Полное имя и титул могли рассказать об эльфе все. И количество схваток у его матери при родах и как он не к месту чихнул на официальном приеме.

— А ты убрал все лишнее из своего имени? Стыдишься или хочешь забыть?

— Да, умная девочка, — чуть издевательски ответил Рен. — А что у тебя с именем?

— Меня его лишили, пришлось немного позаниматься нумерологией и вернуть хотя бы часть, — тут же ответила я и призадумалась. Вот гад!

— Так как же мне тебя называть? — откровенней улыбнулся мужчина.

— Элли, — снова поморщившись, пришлось ответить.

— Мило, — прокомментировал Рен и отставил в сторону последнюю стопку бумаг с пометками.

— Ты на всю комнату чары правды наложил? — чуть прищурившись, я всматривалась в стены с очень оригинальным узором на ткани.

— Да, не люблю, когда клиенты мне врут, — самодовольно усмехнулся Рен и получил от меня такой же самодовольный взгляд, только я любовалась его ширинкой, под которой наверняка еще побаливал пах.

— Ты тоже в этой комнате, — заметила я, — а значит, тоже будешь говорить только правду.

— Я не могу помолчать, но рот занять чем-то вполне способен — ничего не разберешь, да и самой не до того будет. Так что давай к делу, — подмигнул зеленый нечеловек и склонился над столом. — Ой, какая красота-а-а-а...

— Поможешь доделать? — с надеждой спросила я.

— Помогу... — задумчиво ответил Рен, все рассматривая часы и небольшие кристаллики, которые еще надо вправить в металл. — А, может, чуть усовершенствуем?

— Я думала над этим, но тут разве что стабильность можно добавить и устойчивость к воздействию времени, материи и магии. Укрепить связи и наложить щиты.

— Ты права, внутрь уже ничего не влезет. Механизм займет все пространство браслета, часть линий придется гравировать.

— Они будут уязвимы, — недовольно скривилась я.

— Жаль, что основа не костяная, можно было бы договориться с костью и сделать рисунок частью структуры ткани. Ладно... будем работать с этой заготовкой. — От серьезного делового тона мужчины руки зачесались еще сильнее, хотя и любопытство разыгралось не на шутку. И пока мы в четыре руки удивительно слажено натягивали нити заклинаний и вплавляли камни в оправу, я решила немного разговорить Рена.

— Так не честно, — совершенно по-детски заметила я. Мама говорила, а Ричард теперь подтверждал, что так я выгляжу беззащитней и вызываю откровенность. Взрослые мужчины любят некоторую инфантильность в девушках, она делает их ранимее. Девушек в мужских глазах, а мужчин на самом деле. Вдруг и здесь сработает?

— А с чего ты взяла, что я честный? — хитро прищурился Рен и чуть удивленно пожал плечами, на которые даже не подумал что-то набросить. Сеточка черных линий все еще интриговала мое любопытство. Кожа отливала зеленью и казалась натерта маслом, которое чуть блестело в свете теплых огоньков магических ламп. Может, на солнечном свету кожа казалась бы болезненной, а Рен — жертвой лихорадки, но сейчас зеленоватый оттенок придавал ему чуждости и чего-то... дикого. Лицо с резко очерченными скулами, тонким подбородком и изогнутыми бровями изумрудного цвета только усиливали это впечатление. Глаза же вообще могли выбить воздух из легких. "Старый взгляд", как это называл папа, ярких глаз сбивал с толку, но мне еще и напоминал о другом зеленоглазом с такими же черными пушистыми ресницами.

— Ты учитель. Старый и опытный. Со своей репутацией и правилами. И попасть к тебе в ученики не так уж просто. Значит, ты даешь эксклюзивные знания, — рассуждала я, не забывая натягивать новую нить заклинания-привязки к лунному свету. Тонкая проволока тянулась от кончика волшебной палочки и послушно сворачивалась извилистой линией от камушка к камушку, переплетаясь с уже уложенными нитями. Тонкие пальцы Рена ловко укладывали следующий камушек в металл и тут же давали мне место для маневра, лишь иногда чуть подправляя какую-то непослушную нить или укладывая тонкое серебро в чуть другой узор, более компактный. Устроив очередную нить на металлической бляшке, я продолжила рассуждения, — Но учениками надо манипулировать, чтобы воспитать их такими, какими тебе выгодно. Значит, врешь ты профессионально...

— Ну вот видишь, я тот еще враль, — кивнул Рен, не отрывая глаз от россыпи секундных хрустальных осколков, проверяя, все ли на своих местах.

— Но я очень сильно подозреваю, что просто врать тебе скучно. Говорить правду много веселее, — мужчина удивленно поднял на меня взгляд, а я лишь подмигнула ему и подвинула небольшую горку изумрудов. Если кристалликов-секунд в браслете было вполовину положенного, то минуты и часы я почти доделала сама, еще столетие назад. Правда, как я посмотрю, Ричард пытался вплавить один час в металл, но напутал с температурой и рубинчик просто треснул.

— Ой ли? — снова подал голос Рен. — Кто так рубин пихал жестоко? Руки из задницы. Вырвать и не пришивать вообще. Что там с правдой? Я люблю откровенность?

— Манипулировать ею, если точнее. Подавать под нужным углом, соусом и придать нужный оттенок. Это — мастерство, — чуть прикусив губу, тихо договорила я. Теперь камушки металлу отдавала я. Рен нагло подвинул изумруды обратно и теперь демонстративно поигрывал натянутой между пальцев нитью, ожидая, пока я справлюсь с задачей. Я справилась... ну, чуть косовато, но меня поправили, и новая нить была натянута.

— Да задавай уже вопросы, — вздохнул мужчина, закидывая зеленую прядь волос за спину, чтобы не мешала.

— Не обижайся, но... какой ты расы и откуда родом? — осторожно спросила я.

— Твой дружок в свое время сформулировал вопрос иначе — Где таких зеленых и вредных делают? — усмехнулся Рен.

— Не надо мне отвечать на такие вопросы, — запротестовала я. — Словарь старолибрусских матов я тоже неплохо знаю.

— Ну что ты, молодым леди я вешаю романтическую чушь на уши по типу: "Я последний и единственный в своем роду, прибыл издалека. Моя родина погребена под завалами времени и покрыта пылью, в которую превратились останки моих предков, охваченных самой кровопролитной войной, о которой, увы, никто не слышал и не услышит в этих краях!"

— И твое нежное старое сердце, которому так не хватает тепла, жаждет согреться в лучах молодой беззаботной жизни, олицетворением которой является прекрасное создание, сидящее рядом.

— Что? Знаешь, со сколькими срабатывало? — совершенно спокойно и как ни в чем не бывало, Рен продолжал копаться в часах. — Кстати об этом. Знаешь, сколько у Ричарда было женщин?

— Нет. Много, наверное, — решив, что тему можно и свернуть в нужное русло чуть позже, я задумалась. А ведь действительно... Сколько?

— А мужчин? — спокойным голосом спросил Рен. Как ни в чем не бывало спросил, а мне сразу стало немного не по себе. Я знала, что Ричард достаточно свободных нравов и это как-то уже давно и уютно устроилось в моей голове, как неотъемлемая часть его образа, но о том, что мужчина мог спать с мужчинами... Я о таком слышала, но представлять было немного сложно и, наверное, чуть страшно. Тем более, странно было такое думать о Ричарде.

— Эм... — я чуть скосила глаза чтобы видеть лицо Рена. — А ты знаешь?

— Думаю, после меня ни одного, — немного самодовольно улыбнулся Рен. Тонкие губы разошлись в улыбке — мечтательной и довольной. Такая появляется, когда человек вспоминает что-то давнее, но очень приятное. Теплое.

— А до тебя? — не смогла я сдержать любопытство.

— А до меня ему не нравилось и не хотелось.

— А после тебя, может, он во вкус вошел? — не смогла я смолчать.

— Нет, сомневаюсь. Лучше меня сложно кого-то найти, — совершенно серьезно ответил Рен и внимательно посмотрел мне в глаза. — Не впечатлило? Я ведь не лгу сейчас. Ричард спал с мужчинами.

— Знаешь, а какая мне разница в самом деле? Он и с женщинами много спал и спит, как я понимаю. Но не со мной. Какая к демонам разница, если не со мной?! — вдруг завелась я. Эта комната, заколдованная на откровенность нервировала и все равно заставляла говорить только правду и не только Рену, но и самой себе. И это было больно.

— Тебе так хочется затащить его в постель? — не удержал Рен чуть пренебрежения в голосе. Он действительно думает, что мне от Ричарда нужна только его страсть?

— Да, мне хочется быть в его постели. В его доме. В его сердце. — Соленая капля упала на сплетение нитей и тут же испарилась тонкой струйкой дыма. — Кровать у него, конечно, удобная, но он сам все же лучше. — Боль в груди нарастала, будто что-то вытягивало ее на поверхность, так что последние слова я говорила уже со злостью. — И уменьши концентрацию заклинаний, пока я не дошла до истерики. Откровенность это хорошо, но даже твое любопытство не выдержит всего, что у меня внутри.

— Прости, — мужская ладонь легла на плечо и чуть прошлась по легкой ткани моего платья. Какие все же у него холодные ладони. Словно кусочек льда. Давление где-то в районе груди уменьшилось, и я снова могла спокойно дышать и спрятать эмоции куда поглубже. — Давай вернемся к работе или тебе что-то рассказать?

— Расскажи, а я буду дальше с камешками играться, — решила я.

— Руки не трясутся?

— Нет. Рассказывай. О себе, о Ричарде, о том, чем ты занимаешься...

— Ну, слушай...

~~~

Ричард не любил Форгост. Очень не любил и не потому, что здесь жил его то ли друг, то ли учитель, то ли любовник, то ли соперник. Как раз Рена Ричард очень хотел увидеть, хотя здесь смешалось "И хочется, и колется, и гонор в одном месте снова играет". Да и Элли надо бы показать зеленому повелителю костей. Просто показать. Эти двое достойны стать друзьями, но чуть позже и под его присмотром.

Но Ричард все равно ненавидел Форгост за обилие лишних, хоть иногда и очень полезных, "глаз", которые можно подкупить, ослепить или наоборот заставить видеть то, чего не было. У Ричарда варианта купить не было. К своему стыду Экзор иногда любил и хорошо умел запугивать эти самые "глаза". Его связь с Реном и собственная репутация играли только на руку. Ну и чуть измененный морок для пущего страха. Некроманты знали, что бастард университетского ректора был одержимым, но вот небольшие светлые рога, черные глаза, длинные клыки и когти частичной трансформации в обитателя Темного мира показывали, насколько мужчина был одержим. Да и был ли? Или может есть?

Пятеро самых языкастых и глазастых глаз Форгоста пели в унисон одну и ту же песенку, которая привела Ричарда...

Значит, вот куда Наташкин старший наведывался. Крыса лабораторная.

В отличии от сына, Викториан отлично ладил с пробирками, и поэтому днями, ночами, неделями и месяцами пропадал в своей вотчине на пятом подземном этаже Отдела тайных знаний. Когда не был с сыном или не наведывался к любовнице, конечно. Но отпуск этот засранец решил посвятить подсиживанию шефа. И ладно бы зелье какое придумал, тут они могли посоперничать на равных. Славная битва на лабораторном стекле. Но нет, Наташкин не пожалел денег, чтобы добраться до экзорциста с большим зубом на одержимых. Любых. Единственная сволочь большого масштаба, выжившая после чистки, которую проводили после смерти Закери.

Теперь Ричард стоял у дома старого садиста с многостолетним стажем и думал, убить его сразу или чуть поиграть? Раньше бы он без сомнений устроил много шума и зрелищ для форгостских глаз, но сейчас его дома ждала Элли, которую надо накормить обедом и чем-то развлечь.

Из-под серой потрескавшейся двери повеяло холодком, который сдул одинокий демон-знает-как оказавшийся здесь листик, и в тот же миг ноги Ричарда приморозило к половичку.

— Твою...

Ветер пробрался под одежду, замораживая икры и, лаская бедра, заставляя мышцы судорожно сжиматься, а потом и замереть.

— Спасибо, что не пошел выше! — крикнул Ричард, переводя дыхание и пробуя новые и новые заклинания на собственных ногах. Еще один порыв ветра, и палочка покрывается коркой льда. Но не простыми кристалликами воды, а гибкой странной массой, которая скручивается туже и туже, привязывая пальцы к дереву, но лишая их всякой подвижности, охлаждая магические каналы и блокируя даже демонические фокусы.

— Одной левой, — пробормотал Экзор и действительно приложил левую руку к ногам, пуская по чужому проклятию больше магии и разрушая плетение простой перегрузкой. Ног, правда, он почти не чувствовал от жуткого холода, но это временно и незначительно по сравнению с огненным каскадом, который полился с верхней границы двери по старому, но укрепленному заклинаниями дереву. — Тук-тук-тук. — Заледенелая рука легла на потоки огненной магии, стекавшей по двери, и две стихии запели возмущенные "оды" друг другу. И пусть с этим он потеряет палочку в жидком пламени, но руки-то будут свободны, чтобы надрать кому-то зад. Хотя, нет. Он начнет с волос!

Щиты оплыли, и теперь перед Ричардом действительно была только старая древесина за которой, впрочем, были немалые сюрпризы. Чуть ухмыльнувшись и скинув с руки остатки палочки, Экзор укрепил дверные доски и хорошенько приложил старушку ногой, чтобы та успешно совершила свой последний полет по коридору хозяйского дома, принимая на себя пару слоев ловушек, и прикрыла маленький, но очень вредный узконаправленный финт ушами.

Коридор был узкий и послужил бы идеальной ловушкой. Заходи, милый гость, а дядя экзорцист тебя со второго этажа угостит рядом острых мечей, которые так легко проскальзывают через щели в деревянном потолке. Но дядя одержимый тоже не придурок, он хоть и умом тронутый, но и ростом мал. А уж горизонтальные позиции всегда были любимыми у Ричарда. Гребаный металл, который так любили использовать его палачи, лишь задел ткань на спине и срезонировал с остатками такого же сплава, так и не вытащенного из его костей. Не боль, нет. Просто еще одно жгучее напоминание о том, что с ним делали все еще могут сделать.