Он с нетерпением смотрел на них, как будто они могли дать ответы на вопросы, которые так волновали его. Но это видимо были нондады, племя, говорившее на языке, отличном от олонецкого. Лэйнтал Эйн очень долго смотрел на них, но они шли так медленно, что их движения вперед почти не было заметно. Он не мог даже представить, что вторая встреча с этим жалким племенем навсегда перевернет всю его жизнь.
* * *
Вокруг Олдорандо издавна водились олени, которые служили людям основной пищей. Существовало множество способов охоты на них, но Накхри и Клилс предпочитали самый простой — охоту с приманкой.
В качестве приманки использовалось пять прирученных самок. Заметив стадо оленей, люди привязывали самок с помощью веревок и прятались в засаду. Когда дикие олени-самцы подходили к ним, привлеченные их запахом, охотники выскакивали из засады и наносили удары копьями направо и налево, спеша убить как можно больше. Затем они разделывали добычу и прирученные олени несли в город мясо убитых собратьев. Это был верный, но не очень добычливый метод.
Когда охотники собрались на охоту в этот раз, пошел первый осенний снег. Идти было тяжело. Оленей не попадалось. Им пришлось идти целых три дня по трудной дороге, ведя ручных оленей, прежде чем они уже вечером наткнулись наконец на небольшой стадо.
Охотников было двадцать. Лэйнтал Эйн и Датка шли за Аозом Руном. Во время охоты они говорили мало, да и не нужны были слова, когда для общения хватало всего нескольких жестов. Аоз Рун в своих черных мехах стоял в дикой пустыне, как олицетворение мужественности, а оба парня встали рядом с ним, как его большие охотничьи собаки. Охота сблизила их. Между ними возникло доверие друг к другу.
Стадо паслось на пологом склоне. Нужно было обогнуть его справа. Там склон был круче, но запах людей не побеспокоил бы животных.
Два охотника остались с собаками. Остальные побрели по склону, на котором было два дюйма мокрого снега. На вершине холма торчали огромные пни и были разбросаны руины каменных строений, кладка которых стала гладкой от долгого воздействия ветра и дождей. Отсюда уже было видно стадо и охотники поползли на четвереньках, приготовив копья.
В стаде было тридцать две самки и пять самцов. Самцы разделили самок между собой и теперь изредка вступали из-за них в ссоры. Все животные были измождены, ребра торчали из-под кожи, шерсть свалялась и висела клочьями. Они мирно паслись, изредка поднимая головы и нюхая воздух. Ветер дул от них к охотникам, притаившимся за камнями.
Накхри дал сигнал. Он со своим братом повел двух ручных самок слева от стада, укрываясь за ними. Аоз Рун, Датка и Лэйнтал пошли с тремя самками справа.
Аоз Рун уверенно вел свою самку. Но ему решительно не нравились условия, которые Накхри и Клилс выбрали для охоты. Когда стадо побежит, то не в сторону других охотников, а от них. Если бы он был во главе, он потратил бы больше времени на подготовку и выставил бы сразу две засады. Но Накхри был слишком уверен в себе, чтобы ждать, а тем более слушать его советы. Он и его брат восстановили свой пошатнувшийся во время празднества авторитет, раздавая ночью ратель без всякого ограничения.
Стадо было слева от Аоза Руна. Низкорослые деревья росли на каменистом склоне, маскируя продвижение охотников. На западе в отдалении возвышались утесы, над которыми багровело угрюмое закатное небо, забитое разорванными тяжелыми облаками. Приземистые деревья были без коры, их верхние сучья были обломаны прошлыми бурями. Некоторые деревья буквально стелились по земле, согнутые свирепыми ветрами.
Всё это внимательно изучал Аоз Рун, осторожно продвигаясь вперед под прикрытием своего оленя. Он бывал здесь и раньше, правда в лучшие времена, когда погода была более теплой. Однако он заметил, что несмотря на жалкое состояние деревьев, они вовсе не собирались умирать, а некоторые даже выпустили свежие побеги. Что-то менялось в этом мире.
Они всё приближались к стаду. Внезапно из-за деревьев выскочил одинокий самец. Он бросился к стаду, где немедленно был встречен ближайшим из его самцов. Хозяин приближался к пришельцу, роя землю копытами, издавая грозные звуки и наклонив голову. Но пришелец стоял неподвижно, не принимая обычную позу для защиты.
Когда олени сплели свои рога, Аоз Рун заметил на рогах пришельца кожаную петлю, которая не давала им расцепиться. Он немедленно передал свою самку Лэйнталу, а сам исчез между деревьями. Он медленно пробирался вперед — пока, выглянув из-за одного дерева, не заметил среди зарослей желтоватую шерсть.
Накхри дал сигнал. Все охотники бросились к стаду. Схватив поудобнее копьё и изготовившись для удара, Аоз Рун тоже молча бросился вперед, но в противоположном направлении. Он чувствовал, как острые камни впиваются в ступни сквозь тонкие подошвы сапог, слышал фырканье растревоженного стада. Он старался бежать как можно тише, но, разумеется, не мог избежать шума.
Желтоватое пятно двинулось и на виду появилось плечо фагора. Чудовище повернулось. Его глаза вспыхнули алым огнем. Фагор опустил рогатую голову и вытянул руки, пытаясь поймать древко, но слишком поздно. Аоз Рун вонзил копьё между ребрами фагора.
С жутким криком фагор упал на землю. Сила столкновения была такова, что Аоз Рун тоже упал, выпустив своё оружие. Фагор вырвал из раны копьё, отбросил его в сторону. Он обхватил охотника своими мощными руками, вонзив в спину когти, и они покатились по земле.
Оба живых существа в черной и белой шерсти стали одним животным — животным, которое борется с самим собой, стараясь разорвать себя на части. Это животное ударилось об ствол дерева и снова стало наполовину черным, наполовину белым.
Фагор откинул назад голову и раскрыл пасть, готовясь укусить. Аоз Рун увидел два ряда острых желтоватых зубов. Он высвободил руку, нащупал камень и ударил между толстых губ фагора, прямо по зубам, когда они уже приближались к его горлу. Несколько зубов сломались, из изувеченных десен фагора брызнула желтая кровь. Он глухо заревел от боли.
Аоз Рун быстро откатился в сторону. Затем он вскочил, схватил своё копьё, всё ещё лежавшее поблизости, вновь вонзил его в тело фагора и всей тяжестью налег на него. Раздался стон и фагор отошел в страну призраков. Желтая кровь хлынула из раны. Аоз Рун пошатываясь стоял над телом фагора. Большая белая птица тяжело поднялась с земли и полетела на восток.
Подняв голову Аоз Рун увидел, как Лэйнтал Эйн занес своё копьё для броска в уже мертвого фагора. Ещё два чудовища выскочили из-за деревьев. Они сидели на одном кайдаве, и, отчаянно погоняя его, скрылись вдали. Белые птицы летели за ними, издавая хриплые крики, которым от утесов откликалось далекое эхо.
К нему подошел Датка, и не говоря ни слова, положил руку ему на плечо. Они улыбнулись друг другу. Аоз Рун улыбался, превозмогая свою боль. По его раненой спине струйками стекала кровь.
Подошел сияющий Лэйнтал Эйн, держа в опущенной руке копьё.
— Ты убил его! Он умер, — сказал он, улыбаясь во весь рот.
Отпихнув ногой тело фагора, Аоз Рун оперся о ствол дерева. Он тяжело дышал, ощущая острый чужой запах врага. Его руки дрожали от пережитого напряжения. Он понял, что это — первый признак старости. Это внезапное открытие ужаснуло его. Его жизнь миновала свой зенит и теперь повернула к закату.
— Позови Элина Тала, — сказал он.
— Ты убил его, Аоз Рун, — повторил Лэйнтал, показывая на тело фагора на снегу.
— Позови Элина Тала, кретин! — заорал Аоз Рун.
Датка пошел к двум оленям, которые всё ещё сражались, сплетя рога и роя землю копытами. Они не могли освободиться. Датка перерезал горло и тому, и другому. Олени какое-то время стояли как бы в задумчивости, затем, так и не расцепив рога, упали на землю.
— Когда я увидел петлю на рогах, — сказал Аоз Рун, успокоившись, — я сразу понял, что фагоры рядом. Это их старый охотничий прием.
Прибежали Элин Тал, Фаралин Ферд и Тант Эйн. Они грубо оттолкнули юношу и подхватили Аоза Руна.
Остатки стада уже давно спаслись бегством. Братья успели убить трех самок и торжествовали. Пять убитых животных — это неплохая добыча. В Олдорандо будет что поесть, когда они вернутся домой.
Лэйнтал Эйн и Датка держали ручных самок, пока Элин Тал и другие охотники перевязывали раны Аоза Руна. Потом тот грубо оттолкнул услужливых лекарей.
— Нужно уходить отсюда! — рявкнул он. — Где есть трое фагоров с кайдавом, наверняка есть и другие.
Никто не стал с ним спорить. Навьючив мясо на прирученных самок, они двинулись обратно. Труп фагора оставили здесь. Никто не польстился на его вонючую шкуру. Но Накхри всё равно был недоволен. Он напустился на раненого охотника.
— Зачем ты послал Датку убить этих самцов? Они же вконец изголодались. Их мясо по вкусу напоминает кожу. Женщины племени будут ругать нас.
Аоз Рун промолчал. Он знал, что Датка убил их ради самого убийства.
— Только идиоты убивают самцов, — напыщенно добавил Клилс.
— Успокойся, — сказал ему Лэйнтал Эйн. — Разве ты не видел, что Аоз Рун убил фагора? Иди, поучись рубить топором!
Аоз Рун смотрел в землю и молчал. И это молчание злило братьев ещё больше. Молчаливая пустыня простиралась вокруг.
На следующий вечер вдали показался город, выбросы гейзеров, послышались звуки труб с древней пирамиды. Часовыми ставили тех, кто был слишком слаб или стар, чтобы охотиться. Накхри дал им легкую работу, но если он замечал, что они недостаточно бдительны, он сокращал им норму рателя. Это отлично работало.
Трубы служили сигналом женщинам кончать работу и выходить навстречу своим мужчинам. Женщины очень боялись смерти своих мужчин — ведь это означало скудную пищу, нищенское существование и необходимость отдаваться любому мужчине, который захочет тебя, будь это самый последний мужчина в городе. Поэтому женщины, выбежавшие на стены, всегда сперва пересчитывали возвращающихся охотников — и лишь поняв, что никто не погиб, разражались криками радости. Значит этой ночью будет празднество!..
Элин Тал, Тант Эйн, Фаралин Ферд были с бурной радостью встречены своими женщинами и пошли по своим башням. Аоз Рун молча пошел один, хотя он искоса зорко взглянул, нет ли среди встречающих Шэй Тал. Её не было.
Датку тоже никто не встречал. Он с каменным лицом протискивался через толпу оживленных женщин, тайно желая увидеть подругу Шэй Тал, молоденькую Бри. Аоз Рун незаметно похлопал его по плечу, подбадривая, хотя сам был в таком же положении.
Из-под темных бровей он видел, как его дочь Ойра подбежала и схватила руку Лэйнтала Эйна. Он подумал, что эти дети хорошо подходят друг другу. Конечно, у Ойры более сильный характер: Лэйнтал слишком мягок, как и его трусливый дед. Она поведет его в танце жизни, когда станет его женщиной. Ойра в этом отношении была похожа на Шэй Тал: упрямая, красивая — и себе на уме. Но всё это нравилось Аозу Руну. Он уже понимал, что Лэйнтал Эйн не станет соперничать с ним за власть. Более того, через Ойру он сможет даже управлять им.
Он прошел через широкие ворота, опустив голову и прижимая руку к ноющему боку. Накхри и Клилс шли неподалеку, привычно ссорясь со своими женщинами. Оба они угрожающе посмотрели на него. Они понимали, что допустили глупую промашку на охоте и теперь Аоз Рун воспользуется этим, чтобы расшатать их авторитет, и так уже не слишком прочный.
— Знай своё место, Аоз Рун, — зло сказал Накхри. — Не забывай, что мы лорды города, а ты простой мастер охотничьей гильдии. И ты уже слишком стар для охоты. Пора бы отправить тебя в часовые.
Аоз Рун яростно вздернул подбородок.
— Однажды я уже поднял топор во славу Вутры. Я подниму его ещё раз! — прорычал он.
Всё дрожало у него перед глазами. Он выпил кружку рателя, но лучше ему не стало. Тогда он поднялся в башню и упал на своё жесткое ложе. Вскоре он заснул мертвым сном и не почувствовал, как женщины раздевают его, чтобы сменить повязки и смазать его раны бальзамом. Примерно через час он проснулся и вышел на улицу, чтобы отыскать Шэй Тал.
Близился закат и Шэй Тал кормила хлебом гусей возле реки Ворал. Река была широкая и не успела замерзнуть. По черной воде плыли белые льдины. Когда они были молодыми, река в это время года уже замерзала полностью, от берега до берега.
Заметив его, Шэй Тал сказала:
— Вы, охотники, ходили так далеко, а я видела этим утром на том берегу хоксни — диких лошадей.
Мрачный и угрюмый, Аоз Рун взглянул на неё и взял за руку.
— Ты всегда всё говоришь против меня, Шэй Тал. Ты считаешь, что разбираешься в охоте лучше, чем охотники? Почему же ты не пришла встретить нас?
— Я была занята, — она вырвала руку и стала крошить хлеб гусям, окружившим её. Аоз Рун с досадой отпихнул их ногой и снова взял её за руку.
— Сегодня я убил фагора. Я сильный. Он ранил меня, но я убил его. Все охотники и все девушки смотрят на меня. Но я хочу только тебя, Шэй Тал. Почему ты не хочешь меня?
Она повернула к нему лицо с огромными блестящими глазами, в которых не было гнева, но в которых он легко мог вспыхнуть.
— Я хочу любить тебя, но ты сломаешь мне руку, если я скажу что-нибудь против тебя. Ты слишком свиреп и необуздан. Мы всегда будем ссориться. Ты никогда не говорил со мной мягко. Ты умеешь насмехаться, издеваться, но ласковым ты не умеешь быть.
Аоз Рун гордо усмехнулся.
— Такой я человек. Но я никогда не сломаю твою красивую руку. И я горячий мужчина. Когда ты будешь со мной, ты забудешь все свои теперешние мысли.
Она ничего не ответила и снова стала кормить гусей. Баталикс зарылся в тучи на горизонте и поджег их золотым сиянием. Всё вокруг замерло, облитое красным золотом. Лишь река мерно несла свои черные воды.
Аоз Рун долго стоял, переминаясь с ноги на ногу, а затем всё же спросил:
— Чем ты была так занята?
Не глядя на него, Шэй Тал сказала напряженным голосом:
— Ты помнишь мои слова в тот день, когда мы хоронили Лойланнун? Я говорила в основном для тебя. Мы живем на заднем дворе. Я хочу знать, что происходит в остальном мире. Я хочу всё знать, всё понимать. Мне нужна помощь — но ты не тот мужчина, который может мне её дать. Я учу других женщин, когда есть время, потому что это лучший способ учиться самой.
— Что в этом обучении хорошего? — угрюмо спросил Аоз Рун. — Ты только вносишь смуту в умы.
Она промолчала, глядя на реку, вода которой тоже подернулась золотом заката.
— Мне следовало бы положить тебя на колено и выпороть, — наконец сказал он, но без злобы.
Она сердито взглянула ему в лицо. Но тут же выражение её лица изменилось. Она весело рассмеялась, блеснув белыми зубами. Затем она стыдливо прикрыла рот рукой.
— Ты действительно ничего не понимаешь?
Воспользовавшись моментом, он взял её руки, привлек её к себе.
— Я постараюсь быть нежным с тобою, Шэй Тал. Потому что я люблю тебя, твои глаза, блестящие, как эта вода. Забудь про учение. Всё можно делать и без него. Забудь и стань моей женщиной!
Он обнял её, приподнял в воздух — и гуси с негодующими криками разбежались от них. Когда она снова встала на ноги, она сказала:
