| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
В следующие сутки ничего особого не происходило, если не считать сокращение численности контингента сразу после ужина. Первая рота, состоящая из бывших трудящихся заводов 'Электросила' и 'Карбюраторного' не вернулась в свой барак, а была направлена в сторону леса, откуда раздавался шум авиационных моторов. Вечером следующего дня та же участь постигла и вторую, состоящую в основном из добровольно записавшихся на фронт студентов авиационного института ЛАИ и 23-го завода НКАП. Оставшиеся восемьдесят человек, бывшие рабочие с шинного завода покинули лагерь на третий день, чтобы вскоре очутиться на новом режимном объекте в посёлке городского типа, пока без единого человека на улицах. Кто кого бы ни спрашивал, добиться разъяснения, в каком новом месте они оказались, ни у кого не получалось. Все помнили, как обнаружили после вечерней поверки на своих топчанах вещевые мешки, как построились, прошли по тоннелю и двумя группами заходили внутрь самолётов. В полёте спали. После посадки расселись по автобусам и за час езды на восток, лесной ландшафт за окнами практически не менялся. Иногда было видно реку и вспаханные поля, а в конце пути проезжали по выровненной как под линейку улице с кирпичными двухэтажными многоквартирными домами. Наконец, когда молчавший всю дорогу за звуконепроницаемой перегородкой водитель первого автобуса раскрыл дверь, кому-то удалось прочесть надпись на фасаде проходной 'артель ТРАРМ'. 'Так раньше наш 'Треугольник' назывался', — послышалось из толпы и снова, как в прежнем лагере включился репродуктор.
Осенью сорок первого года в глухих местах страны стали открываться артели, основы для будущих заводов. Предприятия необычные, так как костяк трудящихся составляли якобы освобождённые десантом морской пехоты, бывшие узники концлагерей. Их не отправляли в пересыльные пункты для проверки, подобная практика появится чуть позже, зимой, а пока всё происходило на месте. Прибывшие после полученной из Москвы телеграммы следователи из специального отдела НКВД проводили допрос. Тут же собирали показания свидетелей либо сверялись со своими данными и делали выводы. На самом деле, только кажется, что в большом скоплении людей легко затеряться и до тебя никому нет дела. Каждый шаг на виду, каждое слово фиксируется. Потом, со временем, умелый специалист по крупицам способен собрать информацию и подбить баланс. И тут уже ничего не поделаешь, не попишешь: у коллектива самая строгая и беспристрастная бухгалтерия. Лица, у которых была кровь советских граждан на руках, едва ли могли надеяться на нисхождение. Замечу, за единичными исключениями, капитан Хорст и его подельники из дулагов не спешили отправлять вместе со смертниками своих прихвостней. Однако и 0040 (от 19 сентября 1941 г.) и конечно 270-й приказы нельзя было игнорировать . Как не печально, отметка в личных делах о пребывании в плену клеймом ложилось на всю жизнь. И ладно бы с теми, кто по какой-то причине смалодушничал, испугался и просто хотел выжить любой ценой. С трусами уровняли и героев. На авиационном предприятии трудились два студента, один из которых во время отступления нёс раненого друга на плечах и разве есть его вина в том, что спасая жизнь товарищу, оказались в плену? Да сто ответов 'потому что' можно найти, когда прорвавшийся на фланге танк отсекал траншею, и из неё головы было не высунуть под кинжальным огнём. Супротив 'панцеров' гранаты и бутылки с КС даже на полигоне малоэффективны, а в бою так и вовсе без шансов. Вот и выходило целое отделение с поднятыми руками, когда лязгнув челюстью, стальное чудовище пожирало жизни красноармейцев одну за другой. На войне уж как повезёт, не все могут призреть смерть, но рассуждать о храбрости ни дня не проведя в окопах на передовой, лучше найдите другую тему.
* * *
Стоило лишь высунуть нос наружу, как с каждым выдохом изо рта шёл пар, а неестественный холод, отдающий сырой землёй и пожухшими мокрыми листьями, мгновенно добирался до тела, студя так, что помогал лишь глювайн — прощальный подарок Леттова в термосе. Осторожно пригубив горячий напиток, не прибегая к Помощнику, я сразу определил ингредиенты: кардамон, корица, тмин и душистый перец. Идеальное сочетание для глинтвейна с добавлением коньяка и мёда. Первый глоток огнём растёкся по телу, изгоняя даже само воспоминание о холоде. Второй закрепил эффект, а третий посетил голову, взвихрив мысли, как свежий ветер будоражит опалые листья. Согревшись, я посмотрел на проекцию карты. Позиция была удобна. Отсюда, со склона, правда в солнечный день, ведущая в сторону деревни Новое Колено дорога просматривалась на большое расстояние, но это не про нас. В планы вмешалась погода. Мы здесь именно благодаря туману, из-за которого на доске вылетов гатчинского аэродрома появилась табличка 'Schlechtes Flugwetter' — нелётная погода и прилетевший за генералом самолёт дожидался его на летном поле у станции Сиверская. Операция из плана 'Б' превратилась в 'немедленно принять к исполнению'. Ожидавший же своего вылета на истребителе Bf 109F майор Штофф, так и остался без сбитого транспортника в зачёте личных побед. Впрочем, он может подождать более благоприятных погодных условий и перед перелётом на свой аэродром поохотиться завтра или послезавтра, когда радист из группы Винцингероде перешлёт сигнал: 'В Смоленске идёт дождь'. В отличие от нашей ситуации время у него предостаточно. Это группе деда Семёна, во избежание неприятностей стоило незамедлительно покинуть место засады и двигаться по лесному массиву на юго-запад. К тому же, уходить благоприятнее всего по этой, пусть и более открытой стороне, а не противоположной, круто падающей вниз. Во многих местах изрезанный неглубокими оврагами склон только с виду не представляет проблем, в любую минуту земля предательски готова осыпаться под ногой. Там уж воистину чёрт ногу сломит, а если и уцелеет, то вскоре застрянет в созданном бобрами коварном болотце, за котором образовалась чаруса. Тем более с отходом нужно решить ещё одну задачу, а именно создание ложного следа. Не бывает такого, что бы пройдя десяток миль по лесу, группа оставила за собой девственную природу. После человека всегда остаются следы и кому надо их обязательно отыщет. Элементы амуниции, упаковки продуктов питания, окурки и пачка из-под сигарет, несработавшая ручная граната Миллса, да тот же магазин от Стэна (STEN Mk.I) с лопнувшей пружиной, который идентичен магазину МП-38, но отличается более тонким металлом. Зря, что ли британской спецслужбой готовилась к 28 октябрю операция 'Антропоид'? Пусть следователи будут уверены, что тут работали 'ополченцы Бейкер-стрит', английская УСО (SOE).
Волнение совсем пропало, растворилось, давая пройтись по телу лёгкой дрожью. Поржавевшие дверцы захлопнулись, солнце почти село, и в мире не осталось иной красоты, кроме седой красоты стали, над которой не властно время. Очертание куста, за которым укрылся подбитый в сентябрьских боях броневик, слилось с лесом. Раненый, но несломленный выпускник Ижорского завода уже никуда не денется со своего места, передние скаты выгорели до обода колёс, мотор под замену, зато орудие и механизмы наведения исправны. Внутри до сих пор запах гари, только ветер свистит и давит мгла в окуляре прицела, которую так и хочется проклясть. Снаряд с лязгом проник в казенник, и, повинуясь вращению маховика, башня медленно поползла по часовой стрелке. Орудие качнулось вверх к горизонту, наводясь на приближающийся контур, каким-то чудом оставшийся здесь от 6-ой танковой дивизии Sd.Kfz.250 'демаг'. Баллистические вычисления Помощника исчислялись в миллисекундах и данная самому себе команда 'Огонь!' практически слилась с движением руки за следующим патроном. В облаке огня из ствола орудия вылетел и помчался к цели бронебойный 'подарок'. Выстрел с двухсот шагов 45-мм снаряда фатален и для хорошо бронированной техники. Мгновение и он ударил броневую пластину двигателя со всей сокрушающей силой. Пятнадцать миллиметров стали промялись как консервная банка под штыком русской винтовки и открывший свои объятия майбаховский стосильный двигатель охнул от неожиданной встречи. Чудовищная кинетическая энергия сердечника взрезала на нём борозду, заставила треснуть, и слегка изменив направление, вспучив приборную панель, снаряд вынырнул в боевом отделении. Не замечая препятствий, раскалённая болванка разорвала грудную клетку водителя, не пощадив сидевшего за ним солдата и полетела дальше, соперничая лишь с ижорским лесом. Выстрел орудия послужил сигналом для пулемётчика. Как крепкая игла швейной машины пронзает хлопчатобумажную ткань, так щедрая очередь на весь магазин из чешского ZB-30 изрешетила всю левую сторону четырёхдверного седана 'Adler Diplomat', разбила стёкла в крошево и истерзала находившихся внутри врагов. Пока свинец искал плоть, второй снаряд поставил окончательную точку в жизни бронетранспортера, и после выпущенных по нему на всякий случай последних двух оставшихся фугасно-осколочных гранат наступила тишина. Франц Вальтер Шталкер погиб мгновенно. Если кто-то мне скажет, что гидре бесполезно рубить головы, то я не соглашусь. Хотя бы потому, что подонкам негоже жить на земле. Зло не только существует, но ещё и концентрируется в отдельных личностях, и Шталкер был — зло воплоти. Его тело с адъютантом и водителем сожгли вместе с машиной, столкнув в кювет. Он так и не выпустил из рук портфель вместе с лежащей там картонной папкой и опечатанного мешочка. Бронзовый ключ от сейфа под водоёмом (та 'мелкая вещица', которую обнаружил при обыске Пауль Эккель), остался с ним навсегда. Кто бы мог подумать, что перед назначением на должность руководителем полиции безопасности и СД Рейхскомиссариата Остланд затеянная им проверка из-за смерти его бывшего подчинённого по службе в Осло, рисунка входа в засыпанный подземный грот и комментарии к нему Гуго приведут к таким последствиям? Говорят, от судьбы не уйдёшь, вот и не стоит ставить народную мудрость под сомнение.
2. Малая дорога.
Товарищ Сергей открыл глаза не под звон будильника, а от пронзительного кукареканья петуха за окном и вместо выбеленного известью потолка комнаты в коммунальной квартире увидел кессонный набор из дуба. Судя по включённой настольной лампе и едва тлеющим серым пеплом в камине, он так и остался ночевать в Сосновке, пристроившись 'на минутку' на мягком диване. Стоило думать, что широкая и просторная, ласкающая своей нежностью пуховая перина и хлопковыми объятиями кровать в последнее время стала изменять. Ибо в кровати, как бы он не уставал, заснуть с наступлением октября не удавалось ни разу. Уставившись в потолок, он слушал, как стучат злые молоточки в висках и ритмично бьётся сердце. Вот так, прислушиваясь к себе, он обнаружил, что тот жар энтузиазма, который в двадцать лет поистине сжигал его чудесным неугасимым пламенем, превратился в тусклый мерцающий огонёк, чисто символически светившийся в груди или там, где некогда гнездились самые неутолимые чаянья сделать весь мир лучше.
Без четверти девять его ожидали в Смольном, и очередная консультация с подушкой не дала ни отдыха для мозга, ни расслабления для тела. Ворочаясь во сне, он отлежал руку и теперь судорожно растирал её, помогая разогнать кровь. Типичная уже ставшей рутиной утренняя процедура: гимнастика и ледяной душ прошли как в тумане. Шесть часов сна слабо помогли в возвращении бодрости, а вот чашка крепкого сладкого чая с бутербродом придала уверенности, что не всё так плохо. Где-то там за лесом вставало заспанное осеннее солнце и, выезжая из гаража, он приметил наглую птицу. Создавалось впечатление, будто хозяин курятника дожидался результата своей звонкой деятельности и теперь полностью удовлетворённый покидал место происшествия. Алый гребень предательски бросался в глаза на фоне белоснежных перьев и покрывшейся инеем клумбы. Ночью уже подмораживало, и петух аккуратно переступал с ноги на ногу, удаляясь к соседскому дому.
'Каждый делает свою работу, — резонно заметил товарищ Сергей — но ты, зараза, первый кандидат угодить в кастрюлю'.
Пернатый красавец не то услышал, не то прочувствовал реальность угрозы от человека, в момент припустил со всех своих птичьих сил, отчаянно помогая крыльями и клекоча на ходу. Где-то залаял дворовый пёс, и тут же ему ответила какофония из собачьего гавканья и воя. Дачный посёлок просыпался.
За годы службы товарищ Сергей привык, всякий раз переступая порог кабинета Жданова, чувствовать себя готовым ко всему, что начинается сразу же за закрытой дверью. Готовым к новым делам, встречам, командировкам, к большим и малым неожиданностям и даже неприятностям, от которых, в общем-то, никто не застрахован.
— Заходи, — не дав доложить о себе, грубо произнёс хозяин кабинета, уткнувшийся в разложенные на столе бумаги.
Если кто-то говорил последнее время о внимательности, о скромности, выдержке, такте — это, пожалуй, не о Жданове. Он всё чаще покусывал губу, не сдерживая эмоций. Вид у него был измождённый, он выглядел так, будто последний месяц жил исключительно на хлебе и воде. Некогда округлое лицо осунулось, бледные щёки посерели, под глазами утвердились синяки, отчего взгляд имел выражение усталой снисходительности. После неудачных попыток деблокирования 8-й армии, Андрей Александрович стал чрезмерно осторожным и как следствие нервным, особенно когда получал неутешительные доклады. За последние дни, словно начинающий шахматист в поиске улучшения позиции на доске он наделал много пустых ходов. И сейчас, перед принятием каждого нового решения чуть ли не изводил себя. Свежих и гениальных мыслей никто не предлагал. Готовые к выполнению приказов, наставлений и инструкций забывали об инициативе и нестандартном подходе, а очевидные решения так же были очевидны и для противника. Не осталось и следа от того умного, расчётливого, харизматичного и в меру весёлого руководителя обкома и горкома партии, который всей душой стремился сделать жизнь народа лучше. Его уже начала пожирать тьма недоверия и страх потери власти.
Жданов отринул от очередной плаксивой записки старого революционера о дополнительном пайке, сделал пару шагов к плотно зашторенному окну и развернулся, взмахнув рукой.
— Кто отвечает за всю эту чертовщину?
Товарищ Сергей хотел подсказать, куда в таких случаях обращаются, но промолчал. Первое правило, которое следовало усвоить: начальник выслушивает только доклад — крепко засело ещё в самом начале карьеры. Поболтать и поспорить можно за пределами кабинета, если, конечно, предложат.
Между тем Андрей Александрович вернулся к столу, и, отодвинув тарелку с бутербродами с копчёной осетриной, мелким убористым почерком распорядился выписать талоны в столовую Смольного на этот месяц.
'Действительно, чёрт знает что', — подумал товарищ Сергей, представив себе эту сюрреалистическую картину маслом, где нечистая сила незаметно подсовывает на стол всё новые прошения и чуть не фыркнул, сдерживая смешок. Но от навязчивого образа не так легко было отделаться. Решение подобных вопросов как-то не должно доходить до стола секретаря горкома и обкома. С другой стороны, он стал свидетелем плохо сыгранного спектакля: Жданов хороший, проявляет заботу о старых товарищах, помнит о былых заслугах. Что до возникшего казуса, то всё проще пареной репы — окружение ослаблено и невнимательно, вот и не упредили. 'Что же ты не проявил рвение, когда американца на правёж в Москву тащили'? Забывать свое разочарование в товарище по партии он не собирался, а сейчас ещё больше утвердился в своём мнении.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
