Спасти Ссср ч6

Зима 1986 года

Па-де-кале

Как и ты, я надеюсь прожить чуть дольше,

чем велит нам хороший вкус,

И если кто-то спросит — боюсь ли я смерти?

Я отвечу — конечно, боюсь.

Но ведь кто-то же должен говорить этим детям,

что оружие — гибель и страх,

И что в Господних глазах они просто деревья,

а он ветер в их чистых ветвях...

Сергей Калугин

В те времена, о которых шла речь — жизнь устраивалась и складывалась совсем по-другому. Например, не было дешевых чартеров и лоукост-авиакомпаний, а потому авиапутешествие было дорогим и многие туристы ездили в свои туры на машинах. Наиболее популярными направлениями для британцев был Париж и вообще Франция и Испания. Париж любили все, недаром говорили, что у мужчины всегда две родины — то место где он вырос и Париж. Ну и тогда там негров было поменьше, беженцы не раскидывали свои палатки на Елисейских полях, а район метро Сталинград еще не был похож на Кабул или Дамаск. Что касается Испании — то там было жарко и дешево, только что там восстановили монархию, и там дом на побережье можно было купить за годовую зарплату квалифицированного рабочего. Впрочем, чего говорить, тогда рабочие и в Лондоне даже могли жилье купить, целые районы были рабочие, да...

Но тогда у рабочего класса не было принято ездить в отпуск за границу, и они довольствовались многочисленными маленькими городками на берегу Ла-Манша или Па-Де-Кале. Совершенно милые и типично британские "морские купания", галечные пляжи, чем-то похожие на сочинские...

В те времена не было и тоннеля под Ла-Маншем, и потому тем, кто хотел путешествовать на автомобиле — должен был либо загнать его на паром, либо переплатить и воспользоваться хувером. Хуверы — это огромные суда на воздушной подушке, берущие за раз по два десятка машин. Стоило это довольно дорого, но быстрее пути попасть в Англию на машине не существовало.

Так вот и в тот день — огромный хувер выкатился на берег, шипя моторами и начал неторопливо оседать. Служащие переправы откинули трамп и по нему, прямо на мокрый песок стали выезжать машины, цепочкой направляясь к недалеко отсюда расположенному таможенному и пограничному британскому посту. В принципе никто не помешал бы одному из водителей высадить по пути пассажира, который был бы не рад видеть таможенников или выкинуть в дорожную канаву пакет, скажем с героином. Разумно было бы поставить на пляже наблюдателей или перенести таможенный пост поближе. Но британцы — не сделали ни того ни другого, потому что их страна была основана на предположении, что все вокруг являются джентльменами или по крайней мере стараются вести себя как они. И на том, что людям надо доверять. Нельзя сказать, что британцы не обжигались... много раз. Но кое-что в их стране все же оставалось неизменным.

В числе пассажиров, которые прибыли с хувером — был мужчина лет сорока, жгучий брюнет с усами и короткой бородкой. В Европе его посчитали бы испанцем, а чуть восточнее сказали бы что это, наверное, цыган. Ни то ни другое не было правдой. Мужчину впрочем, не следовало пускать в Соединенное королевство ни под каким предлогом — но он был прилично одет, у него была приличная машина, и он сносно говорил по-английски. Оснований не пускать — не было.

Представ перед таможенником, он положил паспорт и со скучающим, даже нарочито скучающим видом посмотрел на часы.

— Как дела герр Ханке? — спросил таможенник, листая паспорт. Виз в нем было несколько, ни одна — но среди них не было ни одной, на какие следовало бы обратить внимание, например, там не было ливийской визы

— Хорошо, спасибо — ответил турист

— Уже бывали у нас?

— Нет, первый раз?

— Цель вашего визита? Бизнес?

— Скорее удовольствия

...

— Хочу посмотреть пару спектаклей. Сходить в оперу...

— Уже решили, где остановитесь?

— Где будут свободные номера

Таможенник понимающе улыбнулся

— Надолго к нам?

— На неделю, вероятно.

— Я дам вам месяц

Хлоп — британская виза со львом украсила паспорт

— Осторожнее на дорогах, сэр

— Непременно

Мужчина забрал паспорт

Таможенник проводил пассажира взглядом. Ему не повезло — пассажиру, хотя потом выяснится, что не повезло — всем без исключения. Таможенник совсем недавно уволился со службы, последним местом, где он служил, был БАОР* и там, в штабе он каждый день проходил мимо плакатов с тревожными надписями на английском и немецком языках. Человек, которого он только что впустил в страну — висел на самом видном месте. Только что — его группа подложила бомбу на переполненной дискотеке. Погиб американский солдат.

Почему тогда он его впустил? Это было правильным решением. Ибо если он ошибся — то причинил бы проблемы законопослушному гражданину и сам бы оконфузился. А если нет — то к этому времени был бы мертв и возможно его коллеги тоже были бы мертвы. Этот человек официально разыскивался за тройное убийство полицейских в Париже — те пришли его арестовать. Но так за ним много чего было... очень много.

Он запомнил, как он выглядит, какое имя в его паспорте, какой страной этот паспорт выдан, на какой он машине и какие на ней номера. Этого достаточно — брать его должны другие люди. Например, те самые ребята, которые освобождали иранское посольство.

Он набрал номер своего начальника

— Сэр, это Тимни

— Что там у тебя, сынок? — добродушно пророкотала трубка

— Сэр, боюсь ошибиться, но, кажется, я только что видел Карлоса

— Какого Карлоса, сынок?

— Того самого, сэр. Про которого говорили по телевизору.

— А ты не мог ошибиться?

— Не думаю, сэр. Во Франкфурте в штабе мимо его фоторобота я каждый день проходил...

Карлос Шакал — а это действительно был он — въехал в страну по документам на имя жителя Гамбурга и гражданина ФРГ Эриха Ханке. Документы были надежные, такой человек действительно когда-то жил в Гамбурге. И он там жил и мог порассказать о городе, если бы его стали спрашивать. Гамбург был выбран не случайно — долгое время он находился под британской оккупацией, немало британцев служили там или жили — и к городу испытывали пиетет. В Гамбурге, самом не немецком городе Германии — обожала тусить британская молодежь. И совсем не просто так — именно в этом городе, не в Ливерпуле — дали свой первый концерт Битлы.

А вот с машиной произошла ошибка, он сразу это понял. Немецкая БМВ-528 небесно-голубого цвета — хороша в Европе, но в Англии — выделяется, здесь ездят совсем на других. И вопрос вовсе не в расположении руля. Тут много хэтчбеков, много спортивных машин — но типично британских, маленьких и открытых. Так что машину надо менять... и как можно скорее.

* Британская армия на Рейне

Лондон, Англия

Лондон в те времена — тоже выглядел совсем иначе...

Небоскребов почти не было. Нет, были — но немного и не такие. В то время, кстати, на архитектуру обращали мало внимания, и многие лондонские новостройки можно было представить в Москве и наоборот. Балтийскую биржу* уже взорвали, а "огурец" еще не построили. На месте лондонских доков — были развалины и трава, никто тогда не думал, что через тридцать лет земля тут будет стоить миллионы фунтов за акр. В городе было много машин, тогда еще не ввели драконовские ограничения. В столице Великобритании, как уже говорилось, были рабочие районы, люди тяжело работали, пили пиво и ходили на футбол. На стадионах тогда были стоячие места, очень дешевые.

Ну и понятно, дрались после матчей.

Но одно оставалось неизменным — Лондон не был частью Европы. Как и вся Великобритания.

Когда ты приезжал в Лондон из любого европейского города — ты ощущал себя чужаком. Настоящим инопланетянином на незнакомой планете. Если европейские города чем-то неуловимо похожи друг на друга — то тут все иное. Движение по левой стороне. Двухэтажные лондонские автобусы, у них вместо дверей задняя площадка и коренные лондонцы садятся и выходят из них на ходу, примерившись к движению. Старое метро — the tube. Совершенно иная архитектура — англичанин везде стремится к приватности, и потому нормой являются блокированные домики из красного кирпича — примитивное, но свое жилье. Розетки другие, знаменитые британские раковины. Но про раковины всем известно, а как вам счетчики горячей воды и газа, куда надо класть мелкие монетки? Постоянный запах угля — тут еще им топили дома. Красные телефонные будки и смешные черные каски полицейских. Смешной "утиный" шаг британских гвардейцев на параде.

И все-таки это был Лондон. До второй мировой войны — самый крупный город на планете. Первый город в истории человечества, население которого превысило один миллион человек — он был миллионником весь девятнадцатый век. Некогда столица империи, над которой не заходило солнце, империи на пике своего могущества занимавшей четверть территории Земли. Он и сейчас оставался крупным и важным центром в любом виде человеческой деятельности, и знаете, почему? Если вы, к примеру, захотите написать статью о бабочках Латинской Америки — просто потому что захотелось — то один из крупнейших мировых специалистов будет жить здесь, в Лондоне или в старинных университетах неподалеку. И так — практически во всем, о чем можно только подумать. Великобритания — занималась всем и всегда, этот город в девятнадцатом веке был столицей всего цивилизованного мира. И сейчас в какой-то мере — оставался ей.

Великобритания вошла в ЕС после основных европейских стран, но до Испании. Нельзя сказать, что это было к добру — это привело к постоянным трениям и расколу политической элиты страны на еврооптимистов и евроскептиков. Еврооптимисты предлагали отказаться от британской системы мер с дюймами и фунтами, и перейти на континентальную систему и вместе со всеми вступить в процесс внедрения единой европейской валюты**. Евроскептики были резко против, в их числе была и Маргарет Тэтчер.

Карлос Шакал был здесь настоящим чужаком, но он был не прост и в числе его умений был актерский дар, позволяющий сливаться с толпой. Он не раз помогал ему, что в Москве, где он учился, что в Адене, где отдыхал с подружкой из РАФ

* * *

, что в Бейруте, где он совершал теракты, что в Восточном Берлине, где он скрывался. В первом же довольно крупном городе на пути в Лондон — он остановился, выпил кофе, а потом, пошлявшись по комиссионкам и дешевым магазинам, полностью сменил всю свою одежду. В дешевой парикмахерской — его постригли, и теперь он выглядел тем, кем и хотел выглядеть — средних лет британским рабочим, членом профсоюза — но не левым активистом. Все отлично. Так и должно быть.

В числе прочего, он сбрил усы...

Смотря в зеркало парикмахерской рядом с дверью, он был доволен собой.

На следующий день, Карлос был уже в Лондоне. Первым местом, где он должен был появиться, была Пикадилли-плаза, знаменитая торговая и театральная площадь. Он не знал зачем — но знал, что надо выполнять то о чем договорились.

Беспечно фланируя по тротуару вместе с толпой, он испытывал жегший его внутри гнев, который он тщательно скрывал. Эти люди... буржуа... даже хуже чем буржуа. Мелкий буржуа — он хотя бы занят накоплением, а эти не заняты ничем, они как вон те голуби, живут одним днем. Им наплевать на то, что в других странах голодают... умирают, им на все наплевать, кроме себя самих. Вот в этом их вина — в равнодушии. Они хуже буржуев!

Но ничего. Скоро все изменится.

Время он отслеживал по наручным часам — это был дорогой Ролекс. Карлос носил, как и все профессионалы, дорогие часы, потому что в критической ситуации их можно было выгодно продать — аварийный источник денег. Ровно в двенадцать ноль-ноль он начал движение — и на углу ловко вскочил на заднюю накопительную площадку притормозившего Рутмастера. Билеты в нем продавала негритяночка, очень даже ничего кстати. Покупая билет, Карлос подмигнул — и девушка неожиданно для себя самой смутилась. У нее был парень, она сама была с Ямайки — но она, как и многие до нее не устояла перед обаянием этого странного человека, который купил у нее билет. Карлос знал о своем влиянии на женщин и беззастенчиво пользовался этим — после ночи любви он легко мог отправить подружку в аэропорт или на поезд.

С чемоданом взрывчатки...

Поднявшись наверх по круговой, неожиданно удобной (в Великобритании было много странных, но удобных вещей), он оглядел салон второго этажа. Здесь обычно сидели те, кто ехал до конца. Пройдя вперед, он сел на "видовое" место, какое любили туристы — рядом с мужиком лет пятидесяти, с обильной проседью в курчавых волосах.

— Я вам не мешаю? — осведомился он по-французски.

— Нет, что вы... — отозвался он на том же языке — мне скоро выходить.

— Как вам Лондон?

— Просто замечательно. Хочу еще посетить Букингемский дворец завтра...

— Удачи.

— И вам...

Карлос проводил взглядом вставшего и начавшего пробираться к выходу мужика. На деревянной скамейке — в Рутмастерах были деревянные места для сидения — остался лежать конверт

Этот человек, в настоящее время торговый представитель Румынии в Париже — являлся на самом деле полковником Секуритаты и был крайне опасен. Помимо прочего, он был убийцей и охотился за диссидентами и теми, кто чем-то не угодил "Великому Кондукатору" и "Гению Балкан". Так нескромно называл себя Николае Чаушеску, бывший гостиничный вор, ставший главой румынского государства.

Румынскую разведку возглавлял генерал Плешице, она была менее известна, чем болгарская — но не менее опасна. Румыны и их интересы присутствовали в десятках стран от Египта до Кубы и Вьетнама. В отличие от советской и болгарской разведки — у них были очень тесные связи со странами Персидского залива. Это было связано с тем, что исторически Румыния была крупной нефтедобывающей страной. Но источники нефти иссякли, а вот порты с нефтяными терминалами и нефтеперегонные заводы — остались. Из-за этого — Румыния была крупным трейдером и переработчиком на европейском рынке, в ее портах разгружалось множество танкеров, чтобы потом бензин попал на европейский рынок. Помимо этого, Румыния создала крупнейшую в Европе систему для подготовки террористов, которую возглавлял брат президента, Андрута Чаушеску. В каждый конкретный период в стране находилось не менее пятисот опытных террористов и подпольщиков, каждый из которых был не менее опасен, чем Карлос Шакал — и готов на всё.

Несмотря на нехорошее прошлое — Чаушеску искренне верил в победу социализма, правда, в отличие от кремлевских бонз, которых он считал предателями — он считал, что надо разворачивать подпольную, непрекращающуюся войну. В отличие от русских, румынские специалисты в поствоенном Вьетнаме очень хорошо ознакомились с революционным учением Хо Ши Мина и Во Нгуен Гиапа, которые в своем учении убедительно раскрыли связь военных и политических действий и создали "систему трех положений" — политическая война, военно-политическая война, и собственно открытая война или мятеж. Они так же создали теорию "непрекращающейся войны". Чаушеску — счел это учение новым словом в марксизме и сейчас готовил кадры для тотальной войны уже на Ближнем Востоке. С этой целью он вышел на связь — и вошел в сговор с Саддамом Хусейном.