Постников завопил еще громче. Человек с бабочкой сделал короткое движение, в его руке мигнул зеленый огонек, послышался тихий щелчок, словно где-то за стеной хлопнул пастушеский кнут, Алексея согнуло дугой так, что едва не оторвало руку, прикованную к стене. Вопль застрял в горле.

— Это, изволите ли видеть, шок-пистолет, — любезно пояснил белый халат. — Лазерный луч создает ионизированный канал, по которому передается электрический заряд. Очень современная, очень удобная вещь, когда не планируется смертоубийство.

Охранник и не думал опускать руку с шокером. Панки немного попятились.

— Незаконный пистоль то? — с неожиданной робостью спросил главарь гопников. В его устах слово с корнем 'закон' прозвучало, как тонкая шутка.

'Халат' повернул голову к 'черепу' и сказал все с той же участливой доброжелательностью:

— Безусловно. Где займемся делом? Надеюсь, не прямо здесь? И давайте поспешим, ad omnium utilitatem, ко всеобщей пользе, так сказать.

Алексей, все еще сотрясаемый остаточными сокращениями всех мышц, судорожно выдохнул и в глазах у него померкло.

Постников находился в обмороке недолго, однако достаточно, чтобы его куда-то оттащили и буквально примотали к креслу, больше всего похожему на гинекологический станок. Хотя должно быть у медиков это именовалось как-то по-другому... надо сказать, что в эту минуту вопросы терминологии Алексея волновали менее всего.

— Соблаговолите убрать эту гадость.

— Ну, так у тя такой же... — отозвался гнусавый бас.

— Запомните, форма ничто, содержание — все, — сказал почти над самым ухом уже до отвращения знакомый голос, до тошноты вежливый и почти участливый. — У 'ЕВО' отличные кейсы и консерванты, ими я с готовностью пользуюсь. Но сами инструменты...

— Не, ну а че, районщики с 'северного' говорили, все нормально, — говоривший подбирал слова медленно и тяжко, будто нормальная людская речь, не пересыпанная жаргоном и бранью, была ему в новинку.

— И не спорьте, друг мой! — с негодованием откликнулся первый. — Для обычного стоматолога-роспиловщика или трансеца — да, сгодится. Но, позвольте заметить, для настоящего медика это не подходит. Только ...

Далее голос выдал сложную и быструю последовательность хрипящих согласных.

— Че? — не понял быковатый бас.

— Научно-исследовательский институт экспериментальной хирургической аппаратуры и инструментов при Минздраве, — любезно пояснил голос. — Вот это выбор профессионалов своего дела, и не верьте обратному!

— Как скажете, Доктор, — с готовностью, чуть ли не подобострастно согласился 'бык'.

Постников задергался, пытаясь освободиться. Судорожно, отчаянно и нерассуждающе, как зверь, попавший в капкан и готовый отгрызть себе лапу, лишь бы вырваться. Прежде Алексей думал, что знает суть страха. Но лишь теперь он понял, что такое истинный животный ужас, настоящий страх неминуемой смерти.

— Молодой человек, не стоит, — попросил Доктор, появляясь в поле зрения. Алексей выпучил глаз и задергался еще сильнее, тихо подвывая. Говорить он не мог — горло перехватило что-то холодное и гладкое, похожее на ошейник. Оно не душило, но высасывало до бледной тени каждый звук, рвущийся из горла.

— Не стоит, — повторил Доктор, с легким неудовольствием. Его мутные бельма нависли над Алексеем, ничего не выражая, уставившись на жертву с мертвым спокойствием зеленых омутов.

Искусственные паукообразные пальцы прошлись по лицу Постникова, с профессиональной ловкостью ощупали края глазницы, постучали прямо по протезу. Звук получился как от барабанной палочки, бьющей о стекло. Алексей задергался еще сильнее, из левого глаза катились слезы.

— Друг мой, — наставительно произнес добродушный живодер. — Мы можем удалить ваш глазной протез двумя способами. Первый прост и относительно безболезнен, но требует вашего спокойствия и, так сказать, непротивления процессу. Можно даже сказать — соучастия. При втором я просто разворочу вам всю глазницу. Это будет проще, но дольше и куда э-э-э... менее эстетично. Ну и крайне мучительно, разумеется.

Доктор вздохнул и скрылся из виду. Постников не мог шевельнуть зафиксированной головой — похоже, его всего обмотали каким-то скотчем или клейкой лентой — он мог видеть только низкий серо-белый потолок с пыльными шлейфами, колышущимися под легким сквозняком. Сбоку что-то звякнуло. Запахло больницей и спиртом.

— Не сказать, чтобы это сейчас имело для вас какое-то принципиальное значение... Сочтено, измерено, взвешено, так сказать, — задумчиво вымолвил невидимый Доктор. В поле зрения на мгновение мелькнула его рука. Пальцы развернулись по окружности, как спицы зонтика, шевелясь все сразу, подобно щупальцам хищника. — Но зачем испытывать страдания там, где можно обойтись без этого ненужного экстремизма?

— Дохтур... а может его кольнуть чем-нибудь?.. — несмело предложил некто. — Как-то оно спокойнее... И проще.

— Да надо бы, — печально согласился добрый Доктор. — Но НИИ Фармакологии снова изменил требования к закупщикам, а с контрабандой медикаментов я стараюсь дела не иметь. Монополии и aurum contemnendae, презренное золото, все зло от них... Так что приходится экономить. Экономия — это, в общем, вопрос принципа. Ну что же, приступим.

Зеленые кругляши снова нависли над Постниковым. Алексей завыл, глухо и тоскливо. Он рванулся так, что казалось — еще мгновение, и сможет вырваться. Но...

Снова щелкнуло, на этот раз узнаваемо. И новый электрический удар. Видимо это оказалось больше, чем была в состоянии вынести хитрая электроника протеза. Постников ослеп на правый глаз, в мозг вонзилась острая колющая боль, распространившаяся на все лицо.

— Благодарю вас, э-э-э ... коллега, — сказал Доктор. Он переместился вправо, в слепую зону зрения жертвы. — Весьма своевременно. Я как-то не думал, что эти интересные вещи можно использовать таким образом... Надо обдумать идею конверсии... Итак, забираем весь хром, то есть глаз, руку, сердце, как договаривались. И, будьте любезны...

Очевидно, Доктор обратился уже не к охраннику, а к 'черепу', потому что тот отозвался невнятным 'эххмммм...'

— Будьте любезны, позаботьтесь потом о теле более тщательно. А не как в прошлый раз.

Искусственная рука, теперь в медицинской перчатке — такой же многопалой — легла на лицо Постникову. Несчастная жертва ощутила ледяной холод и неумолимое давление. Тонкие металлические пальцы впились в кожу, фиксируя голову мертвой хваткой.

— Сначала будет немного больно, — пообещал невидимый голос живодера. — Потом гораздо больнее...

Надо сказать, Доктор обманул. С самого начала было очень больно. Однако потом действительно стало гораздо хуже.

А затем все неожиданно закончилось.

— Друзья мои! Товарищи, господа и даже, не побоюсь этого слова, джентльмены! Я недоволен, — с холодной вежливостью сообщил Доктор, складывая энуклеатор в контейнер. Затем злобный медик поднял прозрачную капсулу, в которой был заключен протез, и внимательно посмотрел ее на свет. При слове 'недоволен' телохранитель в 'бабочке' чуть подобрался, почти незаметно для постороннего взгляда. А панки неосознанно отступили — буквально на пол-шажочка, но все же отступили.

— В нашем деле очень важна честность и деловая порядочность, — продолжил роспиловщик. — И в данном случае я их не наблюдаю.

'Череп' что-то невнятно буркнул, быстро скосил глаза на соратников и понял, что, если он хочет сохранить авторитет, надо выступить более впечатляюще.

— Не, ну а че не так то? — сипло спросил он. — Все как уговаривались...

— Что же здесь не так, в самом деле? — произнес в пустоту Доктор. Посмотрел на пациента, который понемногу выходил из ступора.

— Что же не так... Наверное, то, что вы обрисовали перспективу вполне однозначно. Глаз, рука, сердце.

— Ну, так все при нем! Ну или уже не все... — возмутился главарь. — Глаз во, уже в коробке. Рука вон, торчит из рукава...

— Положим, насчет офтальмологического протеза я претензий не имею, — милостиво согласился медик. — Чистое бэ-у, ни разу не гост, но сборка довольно пристойная, скорее всего не лицензированная работа какой-нибудь трестовой лаборатории для внутряка. Но вот остальное...

Доктор положил капсулу в кейс и строго повторил:

— Я недоволен.

Он снял тонкие, почти невесомые перчатки, небрежно отбросил. Перчатки буквально в воздухе осыпались тончайшей пылью. Доктор пошевелил своими жутковатыми пальцами, словно разминая перед работой. Искусственные суставы едва слышно прищелкивали, занимая самые невероятные, анатомически невозможные положения.

— Да, рука более-менее функциональна, — продолжил медик после паузы. — Но что это за рука?.. Во-первых, модель абсолютно и бесповоротно устарела. Внешние приводы чего только стоят, это же заря кламмера, время пещер и дикарей! Посадка буквально на живую нитку, без муфты, прямо на кость и штифты, протез можно оторвать, просто сильно дернув. Не говоря о том, что это японская сборка, но из индийских и китайских комплектующих. Самый низкопробный товар. Да еще с беспроводным аккумулятором первого поколения. Вы хотя бы условно представляете себе, сколько он держит заряд и как тяжело его подкачивать?..

Панки, судя по всему, не представляли. Но их физиономии мрачнели с каждым услышанным словом.

— Ну и наконец сердце... С ваших слов и уверений я рассчитывал на хорошее, годное композирование. Но вижу только самый простой кардиоводитель, югославский 'Крагуевац', даже не Индия, причем не этого года и не прошлого.

— Да не может быть! — уже не сдерживаясь, заорал 'череп', впрочем воздерживаясь от излишней агрессии. — Ни в жизнь! У нас все точно! На сканере все было!

— Как говорит один мой дальний знакомый, у криворуких и мудоглазых все просто и точно, — еще более холодно отозвался Доктор. — Вы не умеете толком читать показания и без того старой, примитивной аппаратуры. Поэтому приняли за полноценный протез сердца комбинацию двух 'отсветов' — кардиовода и пластин, которые у пациента на ребрах. Даже не рассасывающаяся псевдопластмасса, а обычный металл...

Доктор поджал губы, выражая неодобрение неизвестным коллегам, латавшим 'пациента'. Тем временем Постников кое-как пришел в себя и в очередной раз попытался освободиться. Снова безуспешно.

— Может быть, следует проверить крепость штифтовой спайки на руке? — спросил в пространство телохранитель. Голос у него был странный, какой-то бесплотный и шуршащий, очень ровный. Не совсем бесстрастный, как у машины, а скорее с очень сильно сглаженными эмоциями. Словно все переживания и чувства происходили буквально в 'четверть накала' от обычных, человеческих. Постников, правильно понявший намек, испуганно затих.

— Таким образом, всего этого, — Доктор указал на кейс, куда спрятал капсулу. — А также того, что еще можно снять, хватит от силы для того, чтобы оплатить сверхурочные моему помощнику...

Человек в галстуке-бабочке чуть склонил голову, словно представляясь, но при этом ни на мгновение не потерял из виду всех остальных.

— ... И может быть на неделю обедов в 'Дастархане', даже не бильярдной. Не более.

'Череп' ожесточенно почесал затылок, соображая, что делать дальше.

— И че терь? — спросил он, глядя исподлобья на Доктора, стараясь не встречаться взглядом с телохранителем.

— Я потерял время и прибыль, — совсем уж морозным голосом ответил медик. На этом он оборвал фразу, словно передавая пас собеседнику.

— Ну, че, — насупился главарь. — Тогда мы его сейчас оттащим на разделку.

Со своего станка Постников не видел, что было дальше, но расслышал подлинный взрыв эмоций. Хотя его познания в местном жаргоне равнялись нулю, даже этого хватило, чтобы уяснить содержание яростного спора между гопотой.

'Череп' предлагал разделать пациента на органы у некоего 'стома' или 'стомы'. Часть вырученной 'башмалы' оставить себе за труды, из остального покрыть моральные страдания Доктора. Но дело это представлялось очень сомнительным и опасным, потому что более-менее приличный 'стоматолог' базировался в соседнем районе и, чтобы до него добраться следовало пересечь, по крайней мере, одну враждебную территорию конкурирующих 'районщиков'. Подельникам очень не хотелось огорчать доктора, но еще больше им не хотелось тащиться на ночь глядя в поисках очень вероятных приключений. Со стороны создавалось впечатление, что главарь хорошо понимал последствия неудовольствия Доктора, а вот его более скудоумные спутники — нет.

— Пожалуй, я сам разрешу ваши затруднения, — с усталой брезгливостью сказал Доктор, решив прекратить этот цирк. — Я забираю этого человека.

— А деньги? — сразу и быстро уточнил 'череп'.

— А они у вас есть? С удовольствием приму, — улыбнулся человек с зелеными линзами, и от этой улыбки у панков морозец пробежал по спинам. Однако стая всегда агрессивнее и злее одиночки, гопники озлились, и никто не решался уступить на глазах дружбанов.

— Не по-красивому поступаешь, Эл, — ощерился 'череп'. — Нам же еще коалиции уделить надо... а так получается день впустяк...

— Считайте это поучительным уроком, — вновь усмехнулся Доктор Эл, быстро пробегаясь скальпелем по синей изоленте, которой Постников был обмотан, как египетская мумия. — Прежде чем вызывать меня в следующий раз, вы более адекватно оцените коммерческую перспективу своего ... предложения.

Из чего бы ни был скальпель, плотную ленту он резал, как джедайский меч — с одного движения, не тупясь. Не дожидаясь полного освобождения, Алексей попробовал освободиться вновь и просто свалился со станка, как давеча в камере-лаборатории — мышцы онемели и затекли. Пока недооперированный пациент лежал носом в цементный пол, рядом развернулись быстротечные и напряженные события, которые Алексей мог воспринимать только на слух.

Похоже, гопота пошла ва-банк, решив взять свое силой. Несмотря на отчетливую угрозу, источаемую охранником, они понадеялись на численное превосходство. С четверть минуты — не дольше — что-то скрипело, как тонкая стальная нить по кости, щелкал уже знакомый шок-пистолет. И все это на фоне совершенно нечеловеческих воплей панков.

— И хоть бы паршивый кламмер с них можно было снять, — печально подытожил Доктор, защелкивая кейс. Глухие стоны негромко и жутко аккомпанировали его сухому, спокойному голосу. — Нищеброды... Может быть, зубов для винира и 'Красной дороги' надергать?..

— Боюсь, от этих 'пустышек' можно заполучить только прото-материал, и то самого низкого качества, — все так же тихо и шелестяще проговорил телохранитель. — Не стоило принимать их предложение.

— Это верно, но что поделать, я начинал здесь карьеру, пока не накопил денег на путевку от райкома в ВУЗ. Потом блат в коалиции, все остальное...Ностальгия! — с легкой печалью и разочарованием согласился Доктор. — Сплошное разорение, учитывая, что теперь я должен тебе новый костюм. Они все живы?

— Да. Было сказано — 'поучительный урок', — напомнил тихий голос, и Постников понял, что ему очень не хочется поднимать голову и смотреть, почему нынешний костюм телохранителя нуждается в замене.