Проснуться собой. Книга первая - Утро.

— Понятно, значит, мне стоит поговорить с моим бывшим опекуном на эту тему, а пока давайте просто продолжим покупки. Или у вас ещё есть к нам вопросы?

Профессор лишь молча покачала головой.

— Тогда пойдёмте отсюда.

Под шепотки окружающих нас магов и их пристальными взглядами, мы вышли из банка вслед за профессором. При взгляде на её прямую спину и чуть ли не строевой шаг, меня поразила её скорость — похоже, миссис МакГонагалл спешила покинуть место, где засветилась в непонятной для неё ситуации.

— Миссис МакГонагалл, а разве Вы не должны нас сопровождать? — скромно и вежливо, с лёгким удивлением, спросила Гермиона вслед уже достаточно удалившейся от нас женщины.

Та резко остановилась и оглянулась на голос.

Я и Гермиона медленно спускались по входной лестнице, а профессор уже успела отойти от неё на несколько ярдов. Пока она соображала, что ответить на такой вопрос, мы успели подойти к ней, и отвечать, собственно, было уже поздно.

Выразительно оглядев нашу пару, она решила высказать хоть что-то.

— Благодаря вашей задержке, у нас осталось мало времени на покупки. Да и меня уже давно в школе ждут.

Да, её недовольство всё же обоснованно. Как-то быстро я перенёс своё мнение о Дамблдоре на неё.

— Профессор, задержка не была бы настолько большой, если бы вы рассказали мне о родителях ещё в доме Грейнджеров. Но раз уж я о них и так узнал у гоблинов, не будете ли вы против всё же вернуться к этой теме? А то мне рассказали как-то коротко и в общем.

— Давайте отложим этот разговор, мистер Поттер, в школе у нас ещё будет время, — отказалась миссис МакГонагалл.

Похоже, её злость ещё не улеглась. И налаживать отношения, если вообще это надо, будем действительно в школе. А по сему...

— Лорд Поттер, — и поднимаю ладонь к глазам, чтобы полюбоваться кольцом.

— Что?

— Обращайтесь ко мне "Лорд Поттер", а не мистер.

Да, я одиннадцатилетний пацан, ошалевший от свалившегося богатства, который играет в аристократа, и тыкает этим всех окружающих. Вот пусть так и думают.

Профессор аж приостановилась, но потом молча продолжила идти дальше к магазинчику откровенно потрёпанного вида, окатив меня своим выразительным взглядом. А то я уже не понял, что ребёнок таких неизвестных мне, но любящих родителей, вам не понравился.

Подойдя ближе к зданию, мы увидели самый яркий пример стабильности за этот долгий день. На стекле витрины, с некогда золотых букв "Семейство Олливандер — производители волшебных палочек с 382-го года до нашей эры", давно уже облетела позолота. В пыльной витрине на выцветшей фиолетовой подушке лежала одна-единственная палочка.

Интересно "до нашей эры" — это от какой точки отсчёта? До эры магов или ещё кого? Учитывая, что маги сейчас прячутся в своём мире, а количество обычных людей зашкалило за энные -арды, то эта эра ещё не наступила. И тогда "до" вполне справедливо. Но остаётся в таком случае вопрос — а какой год наступления эры магов запланировал автор этой надписи?

Когда мы вошли внутрь, где-то в глубине магазина зазвенел колокольчик. Помещение было небольшим и несколько пустоватым, если не считать одного длинного стула, который сразу заняла профессор. Мы же с Герми, стоя спиной к спине, рассматривали полки с кучей коробочек.

Когда нам это дело надоело, я решил подойти к прилавку, а Гермиона пошла за мной. Но дойти мы не успели.

— Добрый день, — послышался сзади тихий голос.

Мы резко обернулись. Перед нами стоял пожилой человек, от его больших, почти бесцветных глаз, исходило странное, прямо лунное свечение, разгоняющее магазинный сумрак.

Так, я не понял — это он столько ждал, когда мы станем так, чтобы он смог появиться сзади и подколоть?! Наш человек. Даже не сомневаясь, слегка, но уважительно киваю ему, улыбаясь при этом, показывая, что шутку оценил.

— Лорд Гарри Джеймс Поттер. А это моя подруга, мисс Гермиона Джин Грейнджер.

— О, да... — Старичок покивал головой. — Да, я так и думал, что скоро увижу вас, Гарри Поттер.

Это был не вопрос, а утверждение. Похоже, старичок на своей волне. Понимаю, старость — не радость. Или это продолжение шутки?

— У вас глаза, как у вашей матери. Кажется, только вчера она была у меня, покупала свою первую палочку. Десять дюймов с четвертью, элегантная, гибкая, сделанная из ивы. Прекрасная палочка для волшебницы.

Не понял. Моих родителей что — каждый тут знает? А эта... мак-её-там мне ничего не захотела рассказать?! Бросаю выразительный взгляд на неё. Профессор опять отводит взгляд в сторону.

Мистер Олливандер приблизился ко мне почти вплотную, так, что его странные глаза, казалось, смотрели на что-то внутри меня. От этого захотелось отвернуться и просто моргнуть, а от взгляда этих серебристых глаз мне стало не по себе. Машинально делаю шаг назад.

— А вот твой отец предпочел палочку из красного дерева. Одиннадцать дюймов. Тоже очень гибкая. Чуть более мощная, чем у твоей матери, и великолепно подходящая для превращений. Да, я сказал, что твой отец предпочел эту палочку, но это не совсем так. Разумеется, не волшебник выбирает палочку, а палочка волшебника.

Этот старик придвинулся опять, и стал так близко, что его нос почти касался моего лица.

— А, вот куда...

При этом он вытянул длинный белый палец и коснулся шрама у меня на лбу.

— Мне неприятно об этом говорить, но именно я продал палочку, которая это сделала, — мягко произнес он. — Тринадцать с половиной дюймов. Тис. Это была мощная палочка, очень мощная, и в плохих руках... Что ж, если бы я знал, что натворит эта палочка, я бы...

Он потряс головой, и вдруг, к моему облегчению, а мне было уже реально не по себе от таких приставаний, сделал вид, что только что заметил профессора МакГонагалл.

— Минерва! Минерва МакГонагалл! Рад видеть вас снова... Ель и сердечная жила дракона, девять с половиной дюймов, жесткая, не так ли?

— Ох, оставьте свои шуточки, мистер Олливандер. У нас мало времени, а эти ваши приёмы я уже давно назубок знаю. Давайте перейдём к выбору палочек.

— Как скажете, Минерва, — с явным недовольством сказал продавец.

Действительно, будешь тут недовольным — так обломали с подколками национального героя. Он, наверно, все десять лет к этому моменту готовился, а тут... Жестокая эта профессор.

— Гм-м-м, — задумчиво протянул он, не сводя с неё своего мистического взгляда. — Ладно, а теперь вы, лорд Поттер. Дайте мне подумать, — он вытащил из кармана длинную линейку с серебряными делениями. — Какой рукой вы держите палочку?

Хм. Он не в курсе, что я не жил среди магов?

— Я?.. — из-за подобных мыслей я замялся, но, наконец, спохватившись, ответил. — А, я правша!

— Вытяните руку. Вот так. Не волнуйтесь, это не больно.

Олливандер начал измерять мне правую руку своей линейкой. Сначала расстояние от плеча до пальцев, затем расстояние от запястья до локтя, затем от плеча до пола, колена до подмышки, и еще зачем-то попытался измерить окружность головы. Линейкой! Нет, куда я попал?! В этом мире есть хоть один полностью адекватный маг?!

— Внутри каждой палочки находится определённая магическая субстанция, лорд Поттер, — пояснял он по ходу своих измерений. — Это может быть много чего: шерсть единорога, перо из хвоста феникса или высушенное сердце дракона. Каждая палочка мастера индивидуальна, двух одинаковых не бывает, как не бывает двух абсолютно похожих людей — ведь даже близнецы отличаются своими характерами. И конечно, вы никогда не сможете показать хороших результатов, если будете пользоваться чужой палочкой.

К концу своей речи старый мастер неторопливо двинулся к стеллажам, продолжая говорить, при этом его линейка продолжила сама меня измерять. Мистер Олливандер же начал снимать с них одну коробочку за другой. Вот это я понимаю — автоматизация.

— Достаточно, — сказал он, и линейка упала к моим ногам. Интересно, а куда он записывал результаты, и вообще, как он их записывал? — Что же, для начала попробуем бук и сердце дракона, девять дюймов. Как она вам? Возьмите её и взмахните.

Я взял палочку и помахал перед собой. Кроме шума воздуха от взмаха палкой, я ничего не добился. Мастер тут же отобрал её у меня.

— Эта не подходит, возьмем следующую. Клен и перо феникса. Семь дюймов. Очень хлесткая. Пробуйте.

Махнул ещё раз. Действительно, шумит при взмахе сильнее. Это уже магия? Судя по тому, что исчезла она из моей руки как по волшебству, что-то вроде того.

— Нет, нет, берите эту — чёрное дерево и шерсть единорога, восемь с половиной дюймов, очень пружинистая. Давайте, давайте, попробуйте ее.

Я попробовал. Мне понравилось. Я попробовал ещё. И ещё раз. Потом ещё несколько. Интересно, чего он ожидает от меня или своих палочек? На прилавке выросли уже две горки — из опробованных палочек и их коробочек, которые становились все выше и выше. Но мастера это почему-то вовсе не утомляло, а, наоборот, ужасно радовало. Чем больше он передавал мне палочек на пробу, тем счастливее выглядел.

Во время своих маханий в попытках подражать вентилятору, я обратил внимание на миссис МакГонагалл. Женщина своим кислым выражением лица была уже явно способна реально доказать суеверия, утверждавшие, что от присутствия ведьм в доме обязательно скисает всё молоко. Что тут сказать — у всех бывают особенные дни, когда хочется сделать что-то ближнему.

— А вы, похоже, необычный клиент, лорд Поттер? Не волнуйтесь, где-то здесь у меня лежит то, что вам нужно... а кстати... действительно, почему бы и нет? Конечно, сочетание очень необычное — остролист и перо феникса, одиннадцать дюймов, очень гибкая прекрасная палочка.

И он действительно считает, что после его концерта в начале, я прямо вот так поверю, что он сразу бы мне дал "мою" палочку? Ха! Аж два раза. Но на фоне моих мучений, меня радовало ещё одно. Точнее, одна. Гермиона таким восторженным взглядом провожала каждую палочку, будто это она с её помощью воплощала свои мечты. Последний же человек в комнате её настроение категорически не разделял — миссис МакГонагалл явно с ужасом и в красках представляла себе такой же подбор палочки девочкой.

Я взял ещё одну палочку, которую протягивал мистер Олливандер. И для меня было неожиданным, когда внезапно она в ладони слегка потеплела. А когда я в энный раз изобразил рубящий удар мечом, со свистом воздуха от удара, звуковые спецэффекты дополнились визуальными — из палочки вырвались красные и золотые искры, яркие, как фейерверк. Рефлекторно все присутствующие отвернули головы или прикрыли рукой глаза — в сумраке комнаты они были подобны фотовспышке.

— О, браво! Да, это действительно то, что надо, просто прекрасно. Так, так, так... очень любопытно... чрезвычайно любопытно...

Пока он говорил, я рассматривал палочку — от остальных её отличало не только ощущение тепла в руке, но и мягкое свечение, цветом напоминающее о той памятной дымке из зоопарка, пульсирующее в такт моему сердцу.

Мастер опять отобрал у меня палочку, но теперь он уложил её обратно в коробку, и начал упаковывать ее в коричневую бумагу, продолжая бормотать:

— Любопытно... очень любопытно...

— Извините, — не утерпел я, и спросил, — что именно кажется вам любопытным?

Мистер Олливандер уставился на меня своим фирменным взглядом.

— Видите ли, лорд Поттер, я помню каждую палочку, которую продал. Все до единой. Внутри вашей палочки — перо феникса, я вам уже сказал. Так вот, обычно феникс отдает только одно перо из своего хвоста, но в вашем случае он отдал два. Поэтому мне представляется весьма любопытным, что эта палочка выбрала вас, потому что её сестра, которой досталось второе перо того феникса... Что ж, зачем от вас скрывать — её сестра оставила на вашем лбу этот шрам.

И что? Какая разница, каким именно оружием меня убивали в детстве? Тем более, какая ещё сестра? Кажется, кто-то слишком много времени проводит среди палочек, а не с людьми.

— Да, тринадцать с половиной дюймов, тис. Странная вещь — судьба. Я ведь вам говорил, что палочка выбирает волшебника, а не наоборот? Так что думаю, что мы должны ждать от вас больших свершений, мистер Поттер. Тот-Чье-Имя-Нельзя-Называть сотворил много великих дел — да, ужасных, но все же великих.

Не понял?! Меня опять на что-то подписали, а я не в курсе?

Пока я про себя возмущался, мастер в своём неподражаемом стиле начал оказывать знаки внимания Гермионе. Однако, ввиду отсутствия у неё моего знаменитого шрама, мастер не стал осматривать её так же близко, как меня.

— Ну-с, мисс. Я вижу вам не терпится найти себе пару?

Я же говорил, скучно старичку тут в одиночестве. Но Гермиона была вся в предвкушении, и не обратила внимания на двусмысленность этих слов.

— Да, я так мечтаю наконец-то попробовать колдовать те заклинания, что я уже выучила...

— Мисс Грейнджер, к вашему сведению, колдовать несовершеннолетним магам на каникулах вне школы запрещено, — сказала с места профессор.

— Но, как же... — разочарование девочки было таким сильным, что все видели, как она едва сдерживается от слёз.

— Это действительно необходимо, мисс, — сочувствующе сказал ей Олливандер. — Необученные или слабо обученные дети почти не могут контролировать вкладываемые в чары силы. А с учётом, что палочка усиливает их, всё может очень плачевно закончится не только для окружающих, но и для самого ребёнка. Вы же не хотите лишиться магии, мисс?

Гермиона уже в ужасе от представленной перспективы покачала головой, совсем с иным взглядом смотря на кучу палочек. Пока она стояла неподвижно, линейка мастера сама поднялась в воздух и подлетела к ней, начав крутиться перед её лицом, как будто показывая своё нетерпение.

— Давайте приступим, мисс. — вернулся к деловому тону мастер. — Какой рукой предпочитаете колдовать?

Девочка улыбнулась на выкрутасы линейки, и, вроде бы успокоившись, вытянула правую руку.

— Я тоже правша, мистер Олливандер.

Линейка, вихляя на закладываемых виражах от нетерпения, проявляла чудеса гибкости.

— Довольно, — скомандовал мастер, также с улыбкой смотря это представление.

К моему удивлению, мастер опять направился к своим запасам, не обратив внимания на кучу дерева, оставшуюся после меня. Хм, мастеру виднее, наверное...

— Так, так, так... Любовь к знаниям, нетерпеливость, яркие эмоции...

Чем дольше Олливандер копался на полках, тем более испуганной становилась Гермиона. Не выдержав, подхожу к ней, и сжимаю её ладонь в своей.

— Не переживай, ты тоже найдёшь себе палочку. — Та в ответ вымученно мне улыбается, поэтому продолжаю. — Вспомни, кому первому письмо из Хогвартса прислали.

Девочка улыбается уже увереннее. В этот момент мастер решил возвращаться к нам.

— Спасибо, — шепчет мне Гермиона, забирая свою ладошку.

— Что же, мисс Грейнджер. Попробуем сначала эту, берёза и перо пегаса, десять с половиной дюймов, лёгкая и светлая палочка. Хорошо подойдёт для чар.

Гермиона взяла палочку в руку, как величайшее сокровище, и аккуратно, словно боясь её сломать, взмахнула перед собой.