Страна Арманьяк. Бастард. (1)

О подобном развитии событий я думал чуть ли не с первого дня попадания в этот мир. Информацию к размышлению дали записи в дневнике бастарда и дополнились обрывками сведений почерпнутых из общения с евреем Исааком, де Граммоном и Люмьером. Окончательно же все оформилось в более-менее прорисованный план только сейчас, в разговоре с духовником.

Бенедиктинец не перебивая дослушал меня до конца, и задал тот самый вопрос, на который я так и не смог в своих размышлениях найти ответа:

-Не спорю, идея при правильном ее воплощении в жизнь может быть хороша. Но что тебе с нее? Кем ты себя видишь после освобождения фамильных земель?

-Паука должна постигнуть кара за совершенное предательство и злодеяния...

-Жан! — перебил меня отец Иаков. — Оставь Паука в покое, его судьба предрешена господом, который воздаст ему сторицей. Я задал вопрос: что лично ты получишь от этой войны кроме удовлетворенного чувства мести?

-Я верну себе свое место падре!

-Твое место в монастыре мой мальчик, — грустно сказал старик. — Ты плод кровосмесительного греха и тебе не место в мире. У тебя было твое положение, пока был жив граф. После его смерти, запомни, никто, никогда не поддержит твои права. Я считаю это величайшей несправедливостью...

-Как это падре? Я же бастард, я выблядок, а вы не поддерживаете позицию матери нашей церкви, — со злостью выпалил я доминиканцу. Старик озвучил мое реальное положение, которое я наотрез отказывался понимать и принимать своими мозгами человека двадцать первого века и теперь от осознания реальности меня душила дикая злоба.

-Да, не удивляйся, в данном случае я не поддерживаю официальную позицию церкви по некоторым причинам... — старик допил сидр, поставил кружку на стол, секунду помолчал и продолжил. — Ты плод любви Жан, запретной, но любви. Ты достоин заменить своего отца. Ты вырос на моих руках. Я тебя люблю как собственного сына. И мне достаточно этих причин, что бы не соглашаться с твоим нынешним положением. Но увы... этого мало. Война лишь ввергнет наши земли в пучину раздора и не принесет тебе ровным счетом ничего.

-Падре... я не хочу с этим мирится. Жизнь есть борьба, неважно против чего, но ты жив пока борешься. Мне не место в монастыре...

Старик услышав стук деревянных подошв в коридоре прервал меня приложив палец к губам.

В дверь стукнули и после приглашения в комнату вошел невысокий монах с выдающимся носом крючком, бросил на меня быстрый взгляд и с поклоном доложил приору:

-Отче, вода готова.

-Хорошо, ты свободен. Теперь удели внимание слуге нашего гостя, — отец Иаков, жестом руки оправил монаха. Подождал пока шаги его затихли и сказал мне. — Доедай мой мальчик и пойдем, я тебя провожу.

Доедать и допивать собственно уже было нечего. Я когда волнуюсь жру как крокодил. Да и мясо оказалось очень вкусным, хотя и на мой вкус немного недосоленным.

-Я уже поел, благодарю вас падре. Мне надо взять запасную одежду.

Старик несколько удивленно посмотрел на меня, но провел в конюшню. Там, около похрупывающих овсом расседланных коней сидел Тук и с поражающей скоростью наворачивал ложкой в большой миске. Увидев меня он подскочил.

-Ваша милость, я расседлал и обтер коней. Братья любезно выделили нам отборного овса...

Я одобрительно кивнул ему, взял чистое белье и последний чистый набор одежды из сумок, подумал и забрал с собой грязное белье. Невелика шишка, постираю и сам... главное что бы никто не подсмотрел как я это делаю, — явно самозванцем посчитают, да еще и придурковатым.

Помещение где мылись монахи немного удивило... баней оно конечно не было, но какие-то сходные черты наблюдались.

Несколько деревянных лоханей, каменные лавки вдоль стен и даже шкафчики без дверей с гвоздиками для одежды. Пол выложен каменной плиткой, есть сток воды. И главное, в помещении было чисто...

Вот как, после увиденного не плюнуть в рожу современным историкам расписывающим поголовную нечистоплотность в Средневековье. Одно им счастье, что они в будущем, а я в прошлом ...

Для меня приготовили большущий железный котел горячей воды, и медный, поменьше, с холодной. Несколько грубых льняных простыней, плошку с густой, комковатой, едко пахнущей субстанцией неопределенного цвета и большой глиняный кувшин с жидкостью с запахом ромашки. Мда... похоже аналоги мыла и шампуня. Полный банный парадиз... в средневековом варианте конечно.

Да и ладно... на безрыбье сами знаете какую позицию примешь. Ничего... выживу, будет средневековым неряхам революция в банном деле. Еще какая...

Вымылся до скрипа, субстанция заменяющая мыло мылилась хреновато, но отмывала, а вот аналог шампуня привел мои волосы в невообразимо пушистое состояние, куда там разным 'Нивеям' и 'Проктерам Гембелям' вместе взятым.

С бельишком повозился конечно подольше... объемы несоизмеримо больше чем у современного. Камиза вообще на сарафан в сборках похожа. Но справился. Одеваться в свою одежду не стал, не быстрое это дело, а накинул приготовленную сутану и сандалии с деревянной подошвой. Тоже к счастью чистые.

Вот так... теперь патлы состричь, тонзуру на затылке выбрить и чем не бенедиктинец... хотя нет. Категорично нет. Хрен вам, а не монастырь.

Никогда и ни за что... не мое это. Даже в иезуиты, хотя они по своей деятельности моей натуре поближе будут. Старик совсем наверно из ума выжил такое мне предлагать. Хотя он предлагает искренне... искренне заблуждаясь он предлагает.

Не я стану конте д'Арманьяком, так им станет мой еще не родившийся братик. Вот что-то хочется верить что мачеха носит мальчика. Уж он то имеет все права. На худой конец, дядюшку Шарля вызволю из Бастилии. А сам? Сам при них... посмотрим. Вариантов море... мое бастардное происхождение доказать документально надо. Я с матушкой еще не беседовал. Могла она теоритически согрешить? Могла... да масса вариантов. Главное загнать Паука куда подальше...

Нет... никаких монастырей. Хрен вам всем.

Я еще средневековых девок не пробовал...

Всего четырех людишек извел...

Всего в одном поединке поучаствовал...

Ни одной графини не совратил, тем более герцогини...

Вот так... настроение если особо не поднялось, то сам я, точно наполнился бодрой уверенностью.

Ну все паучок, кто не спрятался я не виноват...

От избытка чувств смахнул эспадой пучок сушеной мяты висевший на притолоке и отнес белье Туку с приказанием высушить до утра или готовится к взбучке.

Теперь можно опять с приором дискутировать.

Старик так и находился в моей комнате, на столе разместился новый кувшин с сидром и деревянная плошка с фруктами.

-Жан, у меня такое странное впечатление, что тебя подменили, — бенедиктинец встретил меня фразой заставившей насторожится.

-Почему падре? — по спине прошел холодок... неужели все-таки прокололся.

-Не знаю... — лицо старика выражало легкую растерянность. — Ты мне кажешься другим... лучше что ли. Или просто повзрослел?

-Потеряв отца падре, сразу взрослеешь... — я облегченно выдохнул. Пронесло...

-Ну, да, — старик согласно кивнул. — Испытания тебе выпали не из легких. Ничего мальчик мой, все скоро закончится. Я смогу выхлопотать тебе сан в Италии... или даже при Ватикане. А пока переждешь время в монастыре.

-Падре... — я налил полную кружку сидра и ухватил прошлогоднюю грушу из плошки. — Неужели вы меня так плохо знаете? Как вы могли подумать что я соглашусь?

-Жан, это не шутки. Луи очень мстительный человек, он не успокоится пока не изведет последних людей из рода Арманьяк. Ты уже знаешь, что твой дядя Шарль* уже в темнице, а де Немюра*, со дня на день казнят. Жан я не отговариваю тебя от мести. Но месть это такое блюдо, которое подают холодным. Надо выиграть время.

-Я все это знаю. Есть один очень существенный момент. Они уже в руках Луи, а я еще нет.

-Это дело времени, мальчик мой. Тебя ищут, ищут целенаправленно, как ты этого не понимаешь? — приор досадливо отодвинул от себя кружку с сидром.

-Падре... — мне почему-то стало жалко старика. — Я обещаю подумать над вашим предложением. Да, правда... я серьезно подумаю. Положение мое действительно не из легких, но я хочу уверить вас, что не буду совершать глупые поступки и совать свою шею в петлю.

-Господь внуши этому отроку разумение... — старик перекрестил меня.

-Я открыт для его наставлений... — я тоже перекрестился. — Падре вы же знаете что моя мачеха на сносях?

-Да сын мой, я знаю что ее пощадили, но где она сейчас не ведаю.

-Какие права на наследство имеет ребенок? Мальчик. Будем считать что родится мальчик.

-Все... формально все. Брак твоего отца с Жанной де Фуа освящен церковью, и право наследования никто не сможет оспорить. Но... — Приор сделал паузу. — Но, Жан. Для того что бы эти мысли имели хотя бы малейший смысл, дитю надо сначала родиться, а потом Всемирный Паук должен пожелать отдать земли. Как первое, так и второе, крайне маловероятно. Как не печально это звучит, но это так.

-Я понимаю, — я потянулся к кувшину и вдруг обратил внимание на свою руку в сутане... твою же мать... неожиданно родилось решение. — Падре... а есть в замке Байю представители вашего ордена?

-Есть, отец Варсонофий состоит там каноником... — приор недоуменно на меня уставился. Через несколько секунд недоумение сменилось пониманием, и еще через мгновение старик гневно заговорил. — Ты сошел с ума. Я все понял, Жанну перевезли в замок Байю? Так? И ты собираешься сунуть свою голову в пасть льву. Воистину господь лишил тебя разума... и не проси. Я не хочу брать грех твоей смерти на свою душу...

Скоро приор выдохся, замолчал отдуваясь и стал глушить сидр кружками.

Я как мог спокойнее и рассудительней изложил свои соображения, потом затих еще на пару минут пережидая пока спадет очередной приступ гнева.

Не знаю как мне удалось убедить приора, но он обвиняя меня в полной тупости все-таки написал письмо с сопроводительной запиской к канонику замка Байю.

В письме ничего крамольного не было. Приор интересовался здоровьем каноника и приглашал его на теологическую конференцию при приорате. В записке же указывалось что с письмом направлен брат Фома, которому и предписывается вручить отцу Варсонофию оное письмо.

Задумал я довольно простой план... проникнуть неузнанным в замок. Все. На этом план заканчивался и начиналась дикая импровизация. Программа минимум: попытаться что нибудь предпринять для очистки своей совести. Хотя бы увидеть мачеху. Программа максимум: ее похитить и сопроводить в Наварру.

Пока не имею не малейшего понятия как осуществить заключительную часть своего плана. Пока...

-Жан... пообещай мне, — старик уже смирился с тем что ему не удастся уговорить совершить меня постриг.

-Что падре?

-Пообещай мне и поклянись на распятии что будешь беречь себя, — приор тяжело встал, снял со стены распятие и дал мне в руки. — Клянись, что после того как убедишься в тщетности своих попыток, ты вернешься ко мне и совершишь предначертанное. Обратишься к господу.

-Клянусь падре.... — я клялся искренне. Не люблю шутить с высшими силами. Я действительно очень тщательно буду оберегать свою шкуру и постараюсь не совершать глупых поступков. И действительно после того как пойму тщетность своих планов, приму постриг. Это правда. Но... сразу говорю. Я одновременно клянусь что использую любую возможность, любую лазейку для исполнения своих намерений и буду бороться пока не достигну своего. Я честен пред собой и пред богом.

Вторую часть клятвы я произнес про себя, поцеловал распятие и отдал приору. Мы еще немного поговорили и когда уже была глубокая ночь он ушел оставив меня наедине со своими мыслями.

К этому времени я уже находился в полубессознательном состоянии. Слишком много событий произошло за один день и организм просто не выдерживал напряжения. Положил рядом с кроватью заряженный арбалет и эспаду. Дагу положил рядом с собой и только закрыл глаза, как сразу провалился в глубокий сон

7. Глава.

— ... мой отец завещал мне казну эту, так как я сейчас завещаю ее тебе сын мой. Запомни, употреблена она должна быть только во славу рода нашего. Клянись, — невысокий коренастый человек протянул мне блеснувшее в тусклом свете факелов распятие.

Да что такое... приору клянись, теперь этому клянись...

-Клянусь отец мой... — произнес я осознавая что досматриваю свой прошлый сон, как вдруг человек передо мной опять исчез в ярком свете...

-Daite son dosmotryet mudaki... — в отчаянье заорал я, открыл глаза и увидел в свете свечи встревоженное лицо приора.

-Вставай Жан, вам надо срочно уезжать.

-Что случилось, — я рывком встал с постели.

-Исчез из приюта Симон. Послушник. Тот кто приходил к нам в келью... — лицо приора было встревоженным и злым одновременно.

-Как это произошло, — я матерясь про себя стал натягивать шоссы.

-На него было наложено покаяние творить молитву по четыре раза в ночь. Брат Гаспар, тот которого вы видели у ворот, пришел будить этого негодника и обнаружил только пустую постель. Вышел по нужде, перелез через забор и скрылся.

-Думаете он узнал меня и побежал доносить?

-Скорее всего так и есть... — приор подал мне колет. — Возможно он подслушал нас разговор, возможно где-то видел тебя раньше, но это уже не важно. Тебе надо срочно уезжать.

-Куда он побежал?

-В Лектур. Туда три часа быстрым шагом... обратно на лошадях примерно час. Исчез он скорее всего около двух часов назад. Гаспар видел как он выходил по нужде... вот и считай, сколько у тебя времени.

-Где этот бездельник... — я никак не мог пристегнуть наплечники к кирасе. — Выдеру собаку.

-Он седлает лошадей, — приор неожиданно ловко помог мне. — Я с ним разговаривал. Он пройдоха, но кажется надежный человек. Можешь на него положится.

-Что с вами будет падре?

-Ровным счетом ничего... — старик язвительно улыбнулся. — Я принадлежу к ордену с которым у Паука пока не хватит сил справится. И он это прекрасно понимает. Я могу даже не пустить его воинов сюда. Если он подаст жалобу в епархию, то ему придется доказывать что я принимал именно тебя.

-Падре... удави этого поганца. -Как его... Симона.

-Зачем? — лицо приора исказилось зловещей гримасой. — Он будет гнить в монастырской темнице да конца века своего. А он у него будет долгий... уж я позабочусь об этом.

-По мне ему надо просто перерезать глотку, — я застегнул пояс и натянул берет. — Ну что падре... давайте присядем на дорожку.

-Зачем? — непонимающе уставился на меня доминиканец.

-Примета такая есть.

-Все в руках господа нашего, а приметы сын мой, отголоски язычества невежественного, наставительно сказал приор. — С богом. С дороги уходите как можно глубже в лес. Погоня, будет двигаться вам на встречу. Когда они не обнаружат вас здесь, то скорее всего будут проверять дорогу в Ош. Сомневаюсь что они додумаются искать вас так близко от Лектура.

-Спасибо падре за все. Благословите меня...

-Благословляю сын мой, но идем, надо торопится.

На улице уже светало, Тук успел оседлать лошадей и сложил вещи. Приор перекрестил нас еще раз и затворил ворота.