Седьмой крестраж

— Рон, прекрати жаловаться. Не хватало только твоего негатива в этом и без того ужасном году.

— Плохой год? — спросила Джиневра.

Я стащил бесполезную мантию.

— Совершенно кошмарный. Я думал, будет здорово попасть в Тремудрый турнир, но это принесло одни неприятности. Все судьи несправедливы, Гермиона сдаёт наши секреты Дурмстрангу, Муди хочет убить меня, а Рон не может никого пригласить на бал, потому что он оборотень...

— Я не оборотень, — прорычал Рон.

— Отказ признавать факты выглядит некрасиво, Рон, — сказал я. — Если бы ты просто признался, то, возможно, нашлась бы какая-нибудь любительница...

— Я не собираюсь прикидываться оборотнем, чтобы заполучить подружку.

Джиневра лукаво усмехнулась и сказала:

— А я знаю кое-кого, кому тоже не с кем пойти на бал.

* * *

После обязательного для чемпионов танца я отступил на более стратегическую позицию — к столу у дверей. Там никто не смог бы "случайно уронить" приворотное в мой бокал. Мне, конечно, приходилось беречь его от Джиневры, но это определённо было лучше, чем во время последнего бала, на котором я присутствовал.

Рон пребывал в унынии; впрочем, мне не было до этого никакого дела.

— Не могу поверить, что ты свела меня с Луни Лавгуд, — простонал он.

Джиневра толкнула его локтем.

— Можно подумать, ты собирался идти с кем-то другим. И, между прочим, она тут, и не стоит говорить подобное в её присутствии.

— Это же Лавгуд. Она и не заметит даже, — отозвался Рон.

— Она не глухая, — прошипела Джиневра. — Она просто, э... Луна.

Луна Лавгуд — задумчивая девушка в платье со щупальцами и в ожерелье из пивных пробок — гудела себе под нос и с восхищением пялилась в потолок. Я проследил за её взглядом, и прищурил глаза, чтобы разглядеть невидимых противников. Может, упиванцы второй раз за год сумели завладеть инициативой? Я уже был готов достать волшебную палочку и начать бросаться заклинаниям, как меня вдруг насторожило движение позади.

Я обернулся и обнаружил, что Гермиона, усаживается за стол вместе с нами, а чемпион Дурмстранга неловко стоит позади её стула.

— Привет, Гарри.

— Рад, что ты снова с нами, — ответил я.

— Что-то я запуталась, — заявила Джиневра. — Ты же вроде с ними не разговариваешь?

Гермиона тщательно расправила салфетку на коленях, а Крам уселся в кресло рядом с ней.

— Ну да, сначала я ждала, пока Гарри извинится, но потом поняла, что он никогда этого не сделает. Так что я просто сдалась.

— Извинения приняты, Гермиона, — благосклонно сказал я.

Она закатила глаза:

— Ну, слава Мерлину, за это.

Я повернулся к Джиневре.

— Похоже, нам больше не нужна твоя помощь. Ты можешь идти.

— Но я же твоя пара! — воскликнула она.

Я на мгновение задумался.

— Да, ты права. Полагаю, ты можешь остаться на вечер. Но не более.

— И как получилось, что вы пришли вместе? — спросила Гермиона. — Вы ведь не были особенно близки?

— Ты не поверишь, но только она пригласила меня, — я покачал головой, полностью расписываясь в своем невезении. Гермиона же, казалось, пребывала в недоумении.

— Гарри, но ты ведь понимаешь, что именно ты должен был приглашать девочку на бал?

— Полнейшая бессмыслица. Я явно желанная пара. Так отчего же я должен унижаться?

Луна довольно громко мурлыкнула себе что-то под нос, и пробормотала:

— О, нарглы сегодня повсюду. Наверное, слишком много омелы.

— Нарглы? — переспросил я.

— Это удивительные маленькие существа, — ответила она. — Невидимые и всегда крадут чужие вещи. Весьма невежливо себя ведут, вообще-то.

Невидимые, плодовитые, способные переносить вещи... Я нетерпеливо наклонился к ней:

— А можно из них сделать оружие?

— Вряд ли. Они плохо поддаются дрессировке.

Я, конечно, думал скорее об Империусе, чем о дрессировке, хотя вряд ли это пришло бы в голову обычной тринадцатилетней девочке. Не всем же быть Гермионами. Сама же Гермиона крайне взволновалась:

— Кажется, я никогда не слышала о них. А ты, Виктор?

— Их не существует, — перебил Рон. — А Луна просто чокнутая.

— Луна не чокнутая! — возмутилась Джиневра.

Я положил руку ей на плечо:

— Конечно, она явно не в себе, но это не значит, что её нужно унижать. Она ведь относится к третьему типу Рейвенкло.

— Третьему типу Рейвенкло? Што это? — спросил Крам.

— Дело в том, что в каждом Доме Хогвартса есть три психологических типа. В Рейвенкло есть умные студенты, те, кто хочет казаться умными, и те, кто слишком сильно погрузились в глубины магии и сошли с ума. Ну, как профессор Трелони, или же сама Рейвенкло.

— Но ты же не имеешь в виду, что Трелони какой-то волшебный пророк? — спросила Гермиона.

— Отчего же? Скажи, Луна, на что похожа магия?

— Очень синяя, — ответила она.

Я кивнул:

— Потрясающе.

— А как насчёт остальных Домов? — полюбопытствовал Рон.

— Ну, Хафлпаф состоит из тех студентов, кто отличается трудолюбием; тех, у кого вообще нет никаких талантов, и из тех, кто надеется выглядеть получше среди хафлпафцев. Кстати, такой была сама Хельга Хафлпаф.

Теперь о слизеринцах. Первые два типа это чистокровные без каких-либо особых качеств и полукровки, которые мечтают быть чистокровными, но происхождение подкачало. Третий же тип состоит из тех, кто был воспитан в магловском мире и не знают ничего лучшего, чем общество змей. Именно они и пробиваются наверх, но у них не бывает друзей, потому что они — самые жуткие.

Тут мне пришлось перевести дыхание.

— Таким был Слизерин? — спросил Рон.

— Нет, Рон. Глупости. Слизерин явно принадлежал к типу Рейвенкло, — ответил я. Неясно, кстати, откуда он набрался своих идей.

— Вы не упомянули гриффиндорцев, — заметил Крам.

— Ой! Я могу назвать, — вскричала Джиневра. — К Гриффиндору принадлежат те, кто храбры до глупости, те, кто просто хвастлив, и те, кто вообще-то злые, но никто об этом не догадывается, потому что они же гриффиндорцы.

— Как Сириус Блэк? — догадался Рон.

Я энергично закивал:

— Да! Точно, Рон. Может быть, он только один такой, но Сириус Блэк достаточно гнусен, чтобы принадлежать сразу ко всем трем категориям. Верно, Гермиона?

Она не согласилась, и, вместо того, чтобы что-то ответить, только со стоном закрыла лицо руками.

Виктор Крам усмехнулся:

— Твои друзья весьма странные, правда?

Гермиона взяла Виктора под руку, собираясь уйти к танцплощадке, подальше от нас.

— Ты даже не представляешь, насколько.

Глава 8. ГП и Аластор Муди, часть 3

За завтраком Гермиона ничего не ела, поджав губы и пристально разглядывая золотое яйцо.

— Поверить не могу, что тебе наплевать. В самом деле, Гарри, это ведь очень опасное состязание. Ты должен использовать возможность заранее подготовиться.

— Мне не нужна подготовка, а загадки я терпеть не могу, — ответил я.

— Загадка яйца, может быть, совсем лёгкая, — воскликнула Гермиона. — Я могу разгадать её для тебя, а Виктор, кстати, уже её решил. Можно его спросить...

— Нет, Гермиона. Это было бы нечестно.

— Да ты же всё время жульничаешь! — надулась она.

— Это так, — признался я. — Но моё жульничество требует умения и мастерства. А просить помощи у соперника — значит просто унизиться.

— Ну, он же не слизеринец, что тут такого? — при этих словах Рон, по привычке, с ненавистью глянул на стол серебряно-зелёных.

Гермиона, нахмурившись, продолжала рассматривать яйцо, — видимо, ещё не сдавшись окончательно, — и даже не заметила, как Рон утащил у неё печеньку. Она машинально заплатила за свежий "Пророк" сове, которая поживилась печенькой, украв её у вора. Рон принялся кричать на птицу, но тут подошла наша одноклассница, Лаванда Браун.

— Ненавижу приносить плохие новости, — мурлыкнула блондиночка таким голосом, который намекал на прямо противоположное, — но вам надо бы прочитать газету.

Испуганная, Гермиона раскрыла "Пророк" и тут же негодующе вскрикнула:

— Да что себе позволяет эта Скитер?!

— И что она сделала? — спросил Рон.

— Она написала про меня, и таким тоном, как будто я, — Гермиона наморщила носик, — какая-то соблазнительница.

Откашлявшись, она прочитала вслух:

— "Довольно невзрачная девочка завоёвывает наиболее популярных женихов Хогвартса. Сначала она завлекла Гарри Поттера, о котором мы недавно писали, как о вероятном победителе Тремудрого турнира. Затем завела непристойный роман с Драко Малфоем", — при этих словах Рон, набравший полный рот еды, чуть не подавился. — "И, наконец, она переключилась на семнадцатилетнего ловца болгарской квидичной сборной, Виктора Крама. Теперь, когда двое чемпионов Тремудрого турнира покорены мисс Грейнджер, остаётся вопрос: будет ли так же очарована и некая вейла?"

— Это... это... — Гермиона так стиснула золотое яйцо, что её пальцы побелели. — Это ей с рук не сойдёт!

С яростно горящими глазами Гермиона бросилась прочь, даже не замечая, что уносит трофей, доставшийся мне после первого испытания. Я почти пожалел Риту Скитер. Она понятия не имела, с чем шутит, раскрывая коварные планы Гермионы.

* * *

— Всё нормально, дружище? — спросил Рон, нервно поглядывая в пучину озера, пока мы ждали начала второго испытания.

— Всё в полном порядке, — заявил я.

— И ты сможешь, гм, погрузиться под воду? И не умрёшь?

— Я — Гарри Поттер, — ответил я скучным голосом, — а ты уже начинаешь говорить, как Гермиона.

При этих словах Рон содрогнулся.

— Да, правда. Извини, дружище. Просто я слышал, что тонуть очень неприятно... Кстати, а где Гермиона?

Гермиона куда-то пропала, — несомненно, готовила какую-то интригу против своего нового врага. Времени искать ей замену не было, и, казалось, Рон пытался исполнить обе роли, её и свою. Это было бы замечательно, если бы он так не лажал при этом.

Я оглядел окрестности. Зрители столпились у озера, боязливо поглядывая на холодные волны. Уизли, как обычно, оккупировали изрядную часть трибун, и Рон направился к ним.

Муди бродил вокруг, злобно поглядывая на всех, кто казался ему подозрительным. В этот список входили Каркаров, Северус и я. Младший Малфой, отскочив от него в испуге, едва не свалился в озеро. Он вообще был необыкновенно робок с тех пор, как вернулся с рождественских каникул. Его уверенность была сильно подорвана тем, что Гермиона его отвергла.

Её новый фаворит помахал мне рукой с линии, на которой выстроились для старта чемпионы.

— Ты не знаешь, куда делась Ер-ми-она? — спросил Крам.

Я пожал плечами:

— Наверное, в библиотеке, строит планы против Скитер.

Крам кивнул, хихикнув.

— А ты разгадал загадку яйца?

— В этом нет необходимости, — ответил я. — Это же просто вода.

Один из судей — напыщенный работник министерства, имя которого я не побеспокоился запоминать, — прочистил горло и спросил:

— Ну что, все готовы?

Крам кивнул, а мы с Делакур лишь окинули судью презрительными взглядами. Он занервничал.

— Так, второе испытание начинается по моей команде. У вас будет ровно час, чтобы вернуть то, что было у вас отнято. Внимание, на счёт три. Раз... два... три!

Он дунул в свисток, и я тут же развернулся к Делакур, выкрикнув:

— Силенцио!

Она беззвучно залопотала что-то, и я отвернулся. Возможно, она сумеет как-то преодолеть моё заклинание и вернуть себе голос, если знает контр-чары. Но Бёбатон известен плохим уровнем преподавания невербальной магии, и, в любом случае, я уже обеспечил себе преимущество на старте.

Я прыгнул в озеро, наколдовав на себя "Эбульбио". Большой воздушный пузырь окружил меня, защищая от холодной воды и разных мелких неприятностей, наподобие гриндилоу. Затем я наколдовал чары "Аква Эрукто", вызвав мощный поток воды из моей волшебной палочки. Это отбросило меня вперёд и понесло в глубины озера, где пели русалки.

Внезапно я заметил, что меня кто-то преследует. Обернувшись, я увидел огромную акулу, которая явно была зачарована нападать на участников соревнования. Но после точно нацеленного режущего проклятия она отправилась, кувыркаясь в облаке крови, ко дну озера.

Вскоре мне повстречались первые грубовато слепленные, неопрятные домики русалочьего посёлка. Мерзкие создания пялились на меня из оконных проёмов, их серые лица окружали волосы, похожие на водоросли. В прошлой жизни я никогда не пытался привлечь русалок на свою сторону, прежде всего потому, что у меня от них мурашки по коже.

На площади в центре посёлка собралась целая толпа русалок, которые пели и разглядывали меня своими жёлтыми глазищами. Посреди площади возвышалась каменная статуя какой-то русалки, к хвосту которой были привязаны три девочки — Гермиона, Джиневра и какая-то мелкая блондинка.

Я затормозил, обдумывая ситуацию. Очевидно, на каждого участника состязаний тут было по заложнику. Но который из них был моим?

Если бы пришлось выбирать, кого именно мне спасать, это, несомненно, была бы Гермиона. Но на рождественский бал она пошла с Крамом, а моей парой была Джиневра. С другой стороны, я был совершенно уверен, что Делакур не ходила на бал с маленькой девочкой, так что заложники явно были выбраны не по этому принципу.

Нельзя было рисковать снижением оценки, спасая неправильного заложника. И Гермиона, и Джиневра были вполне возможными вариантами, а, кроме того, нельзя было исключить, что маленькая блондинка была как-то связана со мной, но я просто об этом забыл. Так что проще всего захватить с собой всех.

Взрывным заклятием я отделил хвост статуи, но тут русалки внезапно прервали свою песню, подняли копья и двинулись на меня. Я попал в окружение.

* * *

— Это объясняет досадное ранение мистера Крама и твоё решение забрать всех трёх заложников, разрушив при этом древнюю реликвию русалок, — сказал Дамблдор усталым голосом. — Но боюсь, что до сих пор не понимаю твоих последующих действий.

По крайней мере, он не вызверивался, как остальные судьи, которые были страшно злы на меня.

— Но это было абсолютно логичным решением, — настойчиво повторил я. — Русалки использовали преимущество, которое давала им окружающая среда, поэтому я просто забрал её у них.

— Ты убрал всю воду из озера. Тебе это действительно не кажется чрезмерным? — спросил Дамблдор.

— Вовсе нет. Между прочим, я позаботился о том, чтобы зрители смогли действительно посмотреть на соревнование. Так что я принёс всем пользу.

— Но русалки не могут выжить без воды больше нескольких минут, — возразил Дамблдор. — Ты подверг их жизни большой опасности, мой мальчик.

Я иронически глянул на него, приподняв бровь.

— Сначала они подвергли мою жизнь опасности, напав на меня с копьями. И вообще, несколькими русалками меньше, это не проблема. Они убивают больше учеников, чем движущиеся лестницы — а всем известно, что я сделал с этими лестницами.