Седьмой крестраж

— С чего бы это нам мечтать стать слизеринцами? — спросила Гермиона.

Я улыбнулся (надеюсь, что не очень криво).

— Это неважно сейчас. Добби, принеси нам печенек!

— Та, `арри Потта, шр!

* * *

Два месяца изгнания в магловский мир прошли не так ужасно, как я опасался.

Дурсли по-прежнему сознавали моё превосходство и способность причинить им боль в любое время, а мои миньоны информировали меня о новостях волшебного мира. Во время вылазок в истинную цивилизацию я начал предварительное исследование крестражей и сходных ритуалов. Оказалось, что их создание на основе только лишь той старинной книжки было, скорее всего, не лучшей идеей.

Но, главное, я смог закончить свой новый проект, "Приключения с пауками", блестящее завершение серии книжек Локхарта.

Разумеется, героический искатель приключений не мог сам её написать, поэтому все гонорары достались мне. Но я думаю, что Локхарт хотел бы этого.

Глава 4. ГП и Рем Люпин, часть 1

Я беспокоился о моих крестражах. Если Уизли смогла украсть один из них, значит они вовсе не в такой безопасности, как я привык думать. Мне сразу же захотелось собрать все несчастные кусочки моей души и никогда больше не выпускать их из виду. К сожалению, после долгого обдумывания стало совершенно ясно, что прятать под кроватью пять тёмных артефактов было бы неразумно. Во всяком случае, не под пристальным взглядом Дамблдора, который постоянно следил за мной.

К тому же, после уничтожения Дневника я остался лишь с четырьмя крестражами; на два меньше, чем я изначально планировал. Для собственного спокойствия надо было создать по крайней мере ещё один. Осталось только найти кого-то, кого я хочу убить.

Думаю, с этим не будет трудностей: такое желание возникает у меня постоянно.

* * *

Я отложил "Ежедневный пророк", заголовки которого кричали о побеге Сириуса Блэка.

Моя правая рука, надо же. А я-то думал, такие вещи не забываются. Выходит, за последние двенадцать лет я забыл больше важного, чем мне казалось раньше. Впрочем, Блэк был из тёмной семьи, он по-любому был из наших. Жаль, что он тогда попался.

Далеко не каждый миньон способен сбежать из Азкабана. Вот с такими талантливыми приспешниками, как он, и надо захватывать власть. Я почти пожалел о том, что отказался от прежних намерений. Но всё равно не передумал.

* * *

— Дементоры?! — воскликнул я. — Да о чём вообще мог думать Дамблдор, соглашаясь на дементоров в школе?

— Они тут чтобы защитить нас от Сириуса Блэка. — сказала Гермиона.

— Ах да, ну конечно же! Они решили защитить нас от одного измученного беглеца без волшебной палочки, который возможно хочет убить кого-то из нас, и как же? Пригласив сотни тёмных существ, которые несомненно хотят выпить душу каждого ученика. Я ничего не перепутал?

Дементоры — кошмарное зло. Я, может быть, и разорвал свою душу на множество кусочков, но уверяю вас, что я к ней крайне привязан.

Необходимо было сделать ещё один крестраж. Никто ведь не заметит пропажи одного или двух Уизлей?

* * *

— Это Грим! — вскричала Трелони, размахивая скелетоподобными руками. — Вы в серьёзной опасности, мистер Поттер. В очень серьёзной опасности.

— Я всегда в опасности, — ответил я ей. Я не стремился к опасности, как таковой, но достижение моих целей постоянно подразумевает опасность. При этом я, к счастью, бессмертен.

— Вы можете умереть, — настаивала Трелони.

Одна из гриффиндорских девочек вскрикнула, — кажется, Лаванда.

— Это вряд ли, — фыркнул я.

— Я слышала, что вы каждый год так делаете, — сердито сказала Гермиона. — Говорите какому-нибудь ученику, что он умрёт, чтобы запугать его. Но никто не умирает.

— Интересно, отчего вы не предсказываете смерти, которые на самом деле случаются? — спросил я. — Например, Перкс.

Гермиона вздохнула.

— Гарри, Салли-Энн перевелась в другую школу.

— Ну да, они всегда так говорят. Конечно, большинство этих смертей случается в первых и вторых классах, а у них нет уроков прорицания. Вы их, наверное, и не видите, кроме как в Большом Зале... Постойте-ка, вы, наверное, оттого и не приходите туда?

— Я... — Трелони была поражена моей проницательностью. — Боюсь, что это так. Произнесённое пророчество нельзя отменить, вы же знаете. И так ужасно видеть этих несчастных обречённых детей... А теперь все займитесь своими чашками, пока ваш третий глаз не закрылся!

* * *

— У нас нет Тёмной магии! — взвизгнул Рональд.

Я подавил утомлённый вздох.

— У всех чистокровных семей, Рон, есть Тёмная магия. Раз ты не знаешь о вашей, значит, твоя семья тебе не доверяет.

— Отчего бы им мне не доверять? — уизлевские глаза наполнились страхом.

— Ты же шестой сын, Рон. Это примерно на трёх сыновей больше, чем им нужно. Они ничего тебе не расскажут, пока ты не покажешь себя достойным.

— Как же мне это сделать? — он подался вперёд, горя отчаянным любопытством.

Я ненадолго задумался.

— А ты не пробовал просто спросить? Это может показать, что ты достаточно умён, раз знаешь о таких вещах.

— Спасибо, дружище, — он осклабился и похлопал меня по спине. — Ты лучший!

* * *

Вопиллер преследовал Рона на пути из Большого Зала, завывая и выплёвывая облачка дыма.

— КАК ПОСМЕЛ ТЫ СПРАШИВАТЬ О ТЁМНОЙ МАГИИ?! ЧЕМ ТЫ ТАМ ВООБЩЕ ЗАНИМАЕШЬСЯ В ЭТОЙ ШКОЛЕ, РОНАЛЬД БИЛИУС УИЗЛИ?! НУ, ПОГОДИ, Я ТЕПЕРЬ...

Откусив немножко бекона, я обдумал этот очень открытый ответ. Ловко задумано. Матриарх Уизлей была, несомненно, хитра.

* * *

— Можно мы теперь пойдём под крышу? — прохныкал я.

— Нет, — ответил Рон.

Он заставил меня пойти на квидичный матч, потому что я "задолжал" ему за случай с вопиллером. Эти сложности с поддержанием дружбы не переставали меня удивлять. Обычно я не морочился с такими вещами, но верность мальчишки была связана с его галлюцинаций о "лучших друзьях", а я не хотел терять несколько месяцев на то, чтобы приручить другого Уизли взамен.

— Но ведь жуткий ливень, — простонал я.

— Ну и что? Ты ведь даже не намок.

— Кстати, отчего это? — спросила Гермиона.

— Я — Гарри Поттер!

— Это ничего не...

— О, смотри! Матч начинается.

Гермиона послушно погрузилась в обиженное молчание, а игроки начали разрезать воздух под проливным дождём.

Квидич такая смешная игра. Она всецело зависит от искусства ловцов (за исключением случая, когда одна команда полностью превосходит другую, а тогда ловцы не нужны вовсе). Более того, в Хогвартсе квидичные очки слишком тесно связаны с Кубком школы, что страшно раздражало меня, когда я учился здесь в первый раз. Вот он я, отвечающий на вопросы, очаровывающий профессоров, и зарабатывающий массу баллов, только для того, чтобы какой-то неловкий ловец мгновенно разрушил все наши шансы на победу.

А я никогда не проигрываю.

Поэтому я уговорил слизеринского и рейвенкловского ловцов подождать на поле недельку, пока наши охотники набьют достаточно очков, чтобы один из наших Домов победил несмотря ни на что, даже если все преподаватели будут бессовестно жульничать. Тогда я выиграл Кубок в первый раз, и именно после этого случая квидичные матчи в Хогвартсе не должны продолжаться больше трёх дней. После этой приятной победы над глупостью я никогда больше не интересовался спортом.

— Слушайте, ну скучно же! — пожаловался я.

— Ты о чём? — Рон наморщился, попытавшись подумать. — Ты видел, какой финт выдала Спиннет?

— Да-да, я уверен, что финт замечательный. Но я ничего не заметил, потому что дождь проливной. И кроме того, жутко холодно.

— А ты наложил согревающее заклятье? — спросила Гермиона.

— Ну конечно же.

— И я тоже, — сказала она задумчиво. — Отчего же так холодно?

Вглядываясь сквозь плотный дождь и пар от моего дыхания, я, наконец, рассмотрел тёмную мантию дементора. Отчаяние вползало в мой и без того неспокойный разум и мир стал ещё тусклее, чем до этого.

Дементоры и вызывают тоску и, одновременно, питаются ей. В их присутствии сосредоточиться на счастливых мыслях безумно трудно и работает это совсем недолго. Гораздо легче рассердиться.

Как они смеют навевать грусть?!

После этого дементоры оставят вас в покое и нападут на более печальных соседей. Если к тому моменту, как они все будут съедены, вы ещё не спаслись, то вы и заслуживаете смерти.

К сожалению, состояние слепой ярости не способствует принятию оптимальных решений.

* * *

— Круто, Гарри! Поверить не могу, что ты напал на дементора! — воскликнул Рон.

— Не могу поверить, что ты сделал такую глупость! — сказала одновременно с ним Гермиона.

— Всё просто. У дементоров нет естественных врагов, поэтому они понятия не имеют, как отвечать на агрессию, — ответил я. Хотя это только что пришло мне в голову, но объяснение было очень хорошее.

— Тебе повезло, что профессор Люпин призвал патронуса, прежде чем они тебе навредили.

— Ничего, пережил бы.

* * *

Ей было всего тринадцать лет, а Гермиона Грейнджер уже задумала свой первый геноцид. Хоть я и восхищался её не по годам развитой жестокостью (я даже не мечтал о подобных деяниях, пока мне не исполнилось шестнадцать или даже больше), но всё-таки надо было узнать:

— Гермиона, за что ты так ненавидишь домовых эльфов?

Она высунула голову из-под дивана, под которым прятала уродливую варежку.

— Что-что?

— Я не осуждаю тебя, — торопливо заверил я. — Просто спросил.

— Гарри, я их вовсе не ненавижу.

Ей не было смысла врать: около полуночи в гостиной уже некому было подслушивать.

— Не уверен, что это можно понять как-то иначе, — сказал я, показывая на шапочку, которую она подсунула под ножку стола.

Гермиона выпрямилась и гордо заявила:

— Я пытаюсь освободить их!

Я моргнул, пытаясь уловить её логику.

— Но ты же понимаешь, конечно, что освобождённые эльфы умирают?

Гермиона впечатляющая актриса, этого не отнять. В мгновение ока она переключилась от энтузиазма к едва сдерживаемым слезам.

— Ч... что?

— Ну, то есть, я как бы думал, что ты знаешь, — сказал я. — Свободные эльфы просто ложатся и умирают. Они не едят, не спят...

Я однажды видел такое и, должен сказать, это великолепное зрелище.

— Я, умг, не знала, — всхлипнула она. — Я пошла в библиотеку, там было много книг про домовых эльфов. Кажется, в одной из них говорилось, что их нельзя освобождать, но там было ещё множество способов п-пыток и... она вся просто ужасная!

Она отчаянно принялась собирать вязаные одежонки, которые до этого прятала по всей комнате. Я глубокомысленно поглядывал на это.

— Не очень понимаю, отчего ты решила, что таким образом их можно освободить. Они же стирают все наши вещи.

— Я об этом не подумала, — Гермиона остановилась и посмотрела на груду вязания в своих руках. — Слушай, а тебе не нужна случайно вязаная шапочка или что-нибудь?

Я хихикнул и снисходительно приобнял свою приспешницу за плечи.

— Даже домовые эльфы не хотят твоих шапочек, Гермиона.

* * *

Мои одноклассники такие скучные.

Наш новый профессор Защиты добыл где-то боггарта — существо, способное превращаться в величайший страх того, кто на него смотрит. И что же мы увидели? Убийство их любимых? Разрушение того, что они ценили? Мою собственную внушительную личность — в виде Лорда Вольдеморта или Гарри Поттера? Нет, конечно нет.

Мне пришлось терпеть десять минут сплошных акромантулов.

— Опять паук? — нахмурился Люпин на боггарта Рональда, уезжающего на роликовой доске.

— Тот самый паук, который убил нашего предыдущего профессора защиты, — сообщила Гермиона.

— Он ещё окаменил нескольких учеников, — добавил я.

— Акромантулы не окаменяют людей, — возразил Люпин.

— Его зачаровал сам Салазар Слизерин, — объяснил я, наблюдая, как боггарт превращается в следующую версию: повыше и с клыками подлиннее.

Вообще-то, акромантулы не так уж и страшны. Жалкий паук нипочём не достал бы Локхарта, если бы я в самый критический момент не наслал на героя спотыкальную порчу.

Поэтому я решил добавить в урок немного интересного материала, показав своего собственного боггарта. Честно сказать, я и сам не знал, какую форму он примет. У меня были, конечно, некоторые тревоги, например, о том, что мою душу съест дементор. Но ни один из моих страхов не достигал уровня паники. Даже смерть стала не такой устрашающей с тех пор, как я успешно победил её.

Я вышел вперёд, оттолкнув Люпина, который пытался преградить мне дорогу. Боггарт прыгнул на меня, его чёрные лапы посинели и слились в мантию. Его белые клыки удлинились и стали бородой, а два оставшихся глаза замерцали.

— Дамблдор, — прошипел я, поднимая волшебную палочку.

Он хохотнул, — отвратительный звук.

— Мальчик мой, ты и правда думал, что я ничего не замечу?

Я застыл.

— Что?

— Ты точно такой же, каким был Тёмный Лорд в твоём возрасте...

Я отшатнулся, протестуя:

— Нет! Вы ошибаетесь.

— Риддикулюс! — воскликнул Люпин, заметив, что я в панике.

Множество маленьких разноцветных бантиков появилось у Дамблдора на бороде. Некоторые из моих туповатых одноклассников захихикали. Но мне было не до смеха: во время первого моего рейда на Косой переулок он украсил свою бороду точно так же.

— Я был бы дураком, если б не заметил этого, — продолжал Дамблдор, — а я думаю, мы оба знаем, что я вовсе не такой придурок, как выгляжу.

— Р-риддикулюс! — закричал я.

Его мантия превратилась в розовое платье с оборками чуть выше его морщинистых, волосатых коленок. О нет, вот как раз такую штуку он и надел бы, чтобы огорошить своих врагов!

Он улыбнулся с фальшивой доброжелательностью:

— Не правда ли, То...

— РИДДИКУЛЮС!

Боггарт упал, его глаза помутнели, и черви поползли из его бороды.

Я истерически рассмеялся.

— Он мёртв, — выдохнул я. — О, слава Мерлину, он наконец мёртв.

Боггарт бросился к Гермионе, превращаясь в истощённого домовика, одетого лишь в пару дурно связанных варежек.

* * *

Сидя в кабинете Дамблдора, я разглядывал разнообразные жужжалки вокруг, и размышлял о том, многие ли из них являются секретным оружием. Хотя директор был, как всегда, безмятежен, я не сомневался, что его феникс смотрит на меня с ненавистью.

— Лимонную дольку, Гарри? — спросил Дамблдор.

— Нет, благодарю вас, сэр, — ответил я, не желая глотать до сих пор невыясненный яд.

— Ты знаешь, зачем ты здесь?

Я старался сдерживать желание сбежать, но рука моя сама дёрнулась к волшебной палочке.

— Понятия не имею, сэр.

— Вот как, — его глаза угрожающе замерцали. — Я только что разговаривал с профессором Люпином...

— Тогда понимаю, — сболтнул я.

Проклятый старик сложил, наконец, головоломку. Оставалось только отмазываться: