Университет Вредной Магии

А позади продолжали удивляться:

— Какая взаимосвязь между моим вопросом по поводу вечерней занятости и закрытием борделей?

— И полетели!!! — заорала я на метлу.

— Стоп! — прозвучало позади. — Григорьева, я не понял, это вы себе сейчас комплимент сделали, или мне намекнули на...

— Я тебя на лучины пущу, по веточке жечь буду, зараза! — заорала я на метлу.

Поганка стартовала в тот же момент и на вопль "Григорьева" не среагировала, я же просто сильнее к метле прижалась, и вообще тогда помчались так, что в ушах засвистело.

Вот и поговорили! И вот на кой дух я ему про бордели ляпнула?! Вот оно мне надо было? Вроде только отношения начали налаживаться и всякое такое...

С другой стороны, я вдруг поняла, что Владлен Азаэрович — он ведь вовсе и не злой совсем, так — только покричит и все...

Через полчаса, сидя на второй парте в уютном кабинете с плесенью по стенам и зеленоватой паутиной вместо занавесок, я обозревала синюшную физиономию вошедшего друида, стремительно меняя мнение о декане чертового факультета. Потому что это был один из тех друидов, что встретились нам вчера, а, следовательно, он же написал докладную ректору и это с ним черт пообещал разобраться... Разобрался, похоже.

У профессора Заратустрина вся правая сторона лица представляла собой синяк, судя по зеленым прожилкам, испытавший на себе попытку излечения у целителей, и попытка эта не была особо успешной. Так что, войдя в класс, друид печально осмотрел нас одним нормальным и одним заплывшим глазами, после чего произнес:

— Увидите Владлена Азаэровича...

— Немедленно принимаем меры по спасению! — заученно и хором ответили все ведьмочки.

К слову, было тут всего шестеро.

Кларисса Немирова — темноволосая, смуглая, стройная, темноглазая стервозина с браслетом в виде змеи, который она столь нежно гладила, что становилось ясно: змейка самая что ни на есть настоящая.

Агата Зельман — тоже темноволосая, но кожа у нее была алебастровая, белая настолько, что фиолетовая форма экспериментального факультета диверсий придавала ей синеватый оттенок. В остальном — черные глаза, очень женственная фигурка, отмороженное выражение лица. Из таких, знаете, когда вроде и ничего, красивая, но лицо такое, словно ей пыльным мешочком из-за уголочка треснули, и вот после этого выражение такое отрешенно-возмущенное... Как-то так. Агата была единственной, кто никак не отреагировал на мое появление, остальные кто улыбнулся, кто выдал "Зло пожаловать", а кто и "Отвратненько познакомиться".

Светлана Сан — единственная блондинка, помимо меня, но глазищи — зеленые, огромные, по-кошачьи зауженные, да и движения плавные, тягучие, в общем, оторвать взгляд от Светки было сложно.

Ханна Кинжал — роскошная рыжеволосая, но на удивление смуглая девушка с черными глазами и шрамом на щеке. Этот шрам — глубокий, пересекший всю щеку — мог оставить только высший демон из элиты Преисподней. Просто все остальное можно было залечить, а оставленные ими отметины — нет... Впрочем, удивлял в Ханне не только шрам; девушка, казалось, вся состоит из мышц: ни грамма жира, одни мускулы. Даже шея мускулистая.

Райса Злобнер — вот уж Злобнер, так Злобнер! Полноватая, темноволосая, с презрительным прищуром и умеющая расположить к себе собеседника одной емкой фразой "Тупо у нас новенькая".

Я, как вежливая девочка, сразу сказала:

— Меня зовут Станислава...

На этом мое представление закончилось, потому что Райса выдала:

— Забейся уже! Нам всем прям так интересно твое погонялово, прям жить без него не можем, ага!

А у меня с собой была метла...

В итоге профессор Заратустрин мог не стесняться своего вида: помимо него в кабинете еще у меня и у Райсы по синяку красовалось, у Райсы, ко всему прочему, клок волос отсутствовал. И сейчас мы с этой ведьмой сидели злые, а наши метлы рычали друг на друга в конце кабинета в пазах, для них специально предназначенных. Да, сама удивилась, что такие есть, но там с одной стороны была вешалка для мантий, а с другой — ввинченные в стену пазы, чтобы метлы не улетали во время лекции.

Так что, ничего удивительного, что на самой лекции меня не интересовало ничего, кроме Райсы и продолжения батла. Я вообще с утра была вся такая воинственная, даже странно. Но мелочи, главное перемена. И вот тогда я подлечу к этой Злобнер, злобну ее разочек мордой об стол, а потом сверху чем-нибудь ка-а-ак...

"Зла-а-а-а-а", — раздался низкий гудящий бас.

Как оказалось, именно это и был звонок, свидетельствующий об окончании лекции. Потому что ведьмочки сразу встали, а печальный, отшлифованный мордой профессор Заратустрина, заунывно прочитавший, бог весть что (ибо у него и зуба не было, и потому толком никто ничего не понял), закрыл свой фолиант, напомнил еще раз про необходимость бояться декана чертового факультета и ушагал.

В следующий миг Райса Злобнер вскочила, вызывающим уважение движением отломала ножку у стула и, чуть пригнувшись, двинулась на меня. Дабы не отставать, я взяла весь стул (ножку отломать силенок не хватило) и, держа оный наперевес, двинулась к Райсе. Та, ошарашено осознав, что я превосхожу в вооружении, отшвырнула отломанную ножку от стула, огляделась и хватанула стол!

Теперь превосходство было на ее стороне, а я со своим жалким стуликом вообще не котировалась.

И тут на пороге класса показался черт! Огромный, волосатый, могучий и, самое главное, мой!

— Герак, вы левитацию изучали? — крикнула я, подныривая под стол приступившей к бою Райсы.

— Ээээ... да...— потрясенно ответил черт.

— Взлетай и зависни! — подбежав к нему, скомандовала я.

Герак взлетел и завис в метре от пола! Схватив черта поперек туловища, я развернулась к Злобнер, и теперь да — превосходство в оружии было на моей стороне, потому что чертяка всяко больше стола.

— Ээ... Стаська, ты чего делать собралась? — ошарашено спросил Герак.

— Драться, — двигаясь к оторопевшей Райсе, ответила я.

— Чем драться? — просипел черт.

— Да тобой, чем же еще! Все, не мешай! — потребовала я, и...

И все.

Герак из моего захвата вырвался, слевитировал на пол, перехватил стол Райсы, поставил на место, после чего шлепнул обозленную ведьму и сказал:

— Ты это, Стаську не трогать, ясно?

Изумленно и в то же время благодарно-восторженно смотрю на Герака, а он:

— Я ее первый убью, а ты это — в очередь.

Злобнер нахмурилась, сложила руки под внушительным бюстом и прошипела:

— А почему это сразу у чертей приоритет, а?

— Ну, — Герак почесал затылок, — я это, ну... больше.

На что Райса топнула ногой и как заорет:

— Слышишь, ты, я и так после нашего спора пуд веса набрала! Пуд, скотиняка копытистая!

Кто-то что-то понял?!

— Ну, — Герак демонстративно оглядел ведьму с ног до головы, после чего выдал:

— Давай еще пудик, и, так и быть, согласен на бой.

— Урод, — меланхолично выдала Агата Зельман.

После чего вновь утратила интерес к происходящему, но вот все остальные ведьмочки с неприкрытым осуждением смотрели на черта.

— Девчонки, а в чем дело? — спросила я.

Все как-то разом отвели глаза, словно вообще не в курсе, выдала опять Агата:

— Магическая дуэль с чертом, первый зачет по Расоведению. Мы все сдали, а этот, — кивок на Герака, — отказался драться с Райсой, мол "зашибу ненароком былиночку таковую". У Райсы незачет, а хвостатый...

— Эй, без оскорблений! — рыкнул Герак.

Проигнорировав требование, все так же уныло, Агата продолжила:

— Хвостатый продолжает уходить в отказ, у Райсы летит вся сессия, ну, и от постоянного переедания характер вконец испортился.

Смотрю на Злобнер, та от злости едва не плачет. Медленно обошла черта, подошла к ведьмочке, приобняла за плечи и говорю:

— А сегодня сдать можно?

Райса глянула на меня, вздохнула и тихо ответила:

— Можно, но этот же не согласится...

— Согласится, — мрачно пообещала я, пристально глядя на Герака.

Тот нервно дернул хвостом и осторожно спросил:

— Может, договоримся?

— А без проблем, — решила я и, вернувшись к своему столу, села, вырвала лист бумаги из тетради и сделала умное лицо, собираясь приступить к издевательству над чертом.

И тут кто-то спросил шепотом:

— Она что, тоже расистка?

— Кажется... да, — неуверенно пробормотала Райса.

— Стопудово — да! — подтвердила я.

— Черт! — выругался, собственно, черт.

На его замечание никто не ответил, а я вдруг оказалась в окружении всей группы, то есть, пяти заинтересованных ведьмочек, которые, затаив дыхание, читали по мере написания мои "Требования к уборке чертового общежития".

— Оу, — выдохнула Райса, — ты чего, там теперь староста, что ли?

— Ага, — не поднимая головы и выводя "пункт первый", ответила я.

И стало тихо. Не обращая внимания, продолжаю писать, но тут Райса прошептала:

— Стась, понимаешь, я там тоже была... старостой.

— Угу, — продолжаю сосредоточенно писать.

Тишина, так что никто не помешал мне написать:

"Пункт первый. Должна выполняться протирка пыли со всех поверхностей, вплоть до люстр и карнизов ежедневно".

— Так вот, — продолжила Райса,— я тоже была... расистка.

— Была? — невозмутимо интересуюсь, выводя "пункт второй".

— Теперь просто ненавижу! — прошипела она.

— Значит, теперь ты не расистка, а расоненавистница,— резюмирую, продолжая писать.

" Пункт второй. Ежедневно должен производиться вынос мусора из всех помещений".

— Так вот, — продолжила Райса, — я сдалась на третьей паре туфель...

Чего-чего? Я оторвалась от листка и удивленно посмотрела на ведьмочку. Та нехотя продемонстрировала туфельки: черные, замшевые, с серебрянной пряжечкой, на удобном каблучке...

— И что с туфлями? — спросила я, понимая, что за такие можно и убить, если честно.

— Они мне предложили туфли в обмен на... подпись, — выдала Райса.

— Равноценный обмен, — выдохнула Светлана, с завистью глядя на оные.

— Поддерживаю, — заметила молчавшая до этого момента Кларисса.

— Ээ, ты хочешь туфли? — с надеждой спроси Герак.

Его надежда разбилась о мое мстительное:

" Третий пункт. Уборка помещений производится влажным способом: пол вымывается горячим мыльным раствором, также стены, крышки столов, стулья, ножки столов, стульев, двери".

— Григорьева, ты обалдела? — прошипел черт.

" Четвертый пункт. Раз в неделю проводится генеральная уборка. Она представляет собой углубленную текущую уборку всех помещений и мебели, мытье полов производится с использованием не только горячих мыльных растворов, но также с последующей дезинфекцией двухпроцентным раствором хлорной извести".

— Григорьева!!! — заорал черт.

— Так вот, должна предупредить, черти — мстительные, — отодвигаясь подальше от Герака, завершила речь Райса.

" Пятый пункт. Инвентарь для уборки обязан быть подписан следующим образом: "Для уборных", "Для пола", "Для мебели", "Для мытья стен" — и применяться строго по назначению".

— Григорьева! — взревели у меня над ухом.

— Туфли надо было сразу предлагать, а не злить ведьму угрозами. Вообще, Герак, запомни на будущее: нельзя злить ведьму.

Он понял, о чем я, на пункте шестом:

" Пункт шестой. Инвентарь для уборки должен быть тщательно вымыт после оной, содержаться в чистоте и храниться в специально отведенном проветриваемом помещении".

Хриплый рык надо мной и шипящее:

— Это все, госпожа ведьма?

— Нет, — сосредоточенно ответила я.

" Пункт седьмой. Все постельное белье и скатерти должны стираться раз в неделю, для ковров и занавесей допустимо два раза в месяц".

И вот, после всего этого, я расписалась "Григорьева Станислава", завизировала список и протянула Гераку.