Новый Рим

И тут же вылез обратно...

— Упс, заправиться надо.

Еще заправляясь в Приморском крае, придумали довольно эффективную систему заправки, прикрутив шланг к носику для кваса. И теперь заправка была хотя и долгим процессом (каждая машина заправлялась минут 15-20), но довольно удобным.

Больше половины бака Семён заправлять не стал, подгоняемый клаксонами друзей и процессия вскоре вновь выехала на просторы провинции Хэйлунцзян.

Видимо не зря эту провинцию назвали житницей Китая. Куда ни глянь, вдоль дороги тянулись поля, разделённые жидкими лесополосами в 2-3 дерева. Это довольно сильно контрастировало с тем, что ребята видели в России — там наоборот, лес тянулся вдоль всей трассы, лишь изредка прерываясь полузаброшенными полями.

Проблема была даже найти место для того, чтобы сходить в туалет. Спуститься с обочины в лес никак не получалось — его тут просто не было, а чахлые кустики вдоль дороги никак не прикрывали стеснительных девушек. Благо, иногда показывались деревушки и постепенно ребята приспособились останавливаться в них и ходить мальчики — за левые домики, девочки — за правые.

Иногда поля овощей и зерновых культур переходили в поля кустарников и даже поля деревьев — четкие ряды низкорослых уродцев, предназначенных, как племенные поросята, только для плодоношения, язык не поворачивался назвать садами. К тому же, своей обширностью и ровностью, грушевые и яблоневые ряды довольно сильно напоминали поля пшеницы или риса.

— Хорошо еще, что поля стоят зелёные, — сказал Саша. — Если бы ехали на месяц позже, тут наверное всё бы горело, сухие-то поля горят очень даже резво.

Мысли Светы шли по другому пути:

— Климат-то тут совершенно такой же как у нас. При этом у нас, видите ли, зона рискованного земледелия, а тут по несколько урожаев в год снимают. Смотри, какой персиковый сад, в России такие персики и на Кубани не растут.

— Если под деревья столько химии, сколько тут напихать, да еще и генетически модифицировать, они и на Чукотке у Абрамовича расти будут.

— Абрамовича не трожь!

У Светы, воспитанной бабушкой и потерявшей родителей во младенчестве, Роман Абрамович всегда вызывал трепетные чувства — мол тоже наш, сиротинушка, без отца-матери взрощенный, а вон куда выбился, футболистами торгует. Ещё Света с удовольствием завела бы пять детей — как у Романа, но пока их с Сашей финансы не позволяли этого сделать. Хотя после развода Абрамовича, Светлана немного разочаровалась в своём кумире, тем не менее, он пока оставался в почётном уголке её памяти, рядом с её погибшими родителями, классной руководительницей и В.И.Лениным.

Так и не разобрав ни одного затора с самого Муданцзяна, ребята к 3-м часам дня добрались до дорожного знака, известившего их, что в Пекин поворачивать налево, а в Харбин ехать прямо.

Выйдя из машины, Саша повторил своё предложение — заехать в город и поставить по знаку на площадях, чтобы собрать возможных выживших в одном городе на юге Китая — городе Бэйхай, городе надежды, которого все ждали с нетерпением, так как уже устали от трехдневной езды.

Понимая, что друзей довольно сложно будет убедить после долгой дороги в необходимости установления знаков непонятно-для-кого, Саша решил подсластить пилюлю:

— И вообще, давайте остановимся здесь на пару ночей в гостинице — отдохнём, наберёмся сил для долгой дороги.

Предложение сработало и все согласились ради пары ночей в цивилизованных условиях пробраться через городскую толчею.

Харбин оказался довольно крупным городом. Хотя существенных пробок не было, приходилось ехать довольно осторожно, то объезжая застывшие возле неработающих светофоров машины, то притираясь почти вплотную к огромным перевернутым грузовикам. Отодвинув несколько машин там, где проехать было невозможно, ребята удостоверились, что этой дорогой до них никто не ехал.

Чтобы в случае большого завала не разворачивать всю кавалькаду с топливными прицепами, Саша предложил себя в качестве первопроходца — он ехал впереди на Делике и проверял есть ли сквозной проезд на следующем перекрёстке. Если был, то он сигналом извещал об этом едущих сзади, если нет, то возвращался и уже все вместе пытались найти объезд.

Часа через два выехали на одну из центральных улиц Харбина, идущую вдоль реки Сунгари. Повернув процессию направо к центру, Саша остановил колонну и сообщил:

— А вот тут похоже кто-то до нас уже был.

И действительно, приглядевшись все увидели, что из довольно большой пробки, образовавшейся на светофоре, кто-то заботливо вытянул в сторону три машины, освобождая проезд.

— Ух ты, мы не одни на этом свете! — Обрадовался Сергей. — Я слышал, что некоторые китайцы строят себе дома в пещерах, может это они — пещерные китайские люди?

— Вряд ли, — хмыкнул Саша. — Их традиционные пещеры яодун чем-то похожи на хоббичьи норы и довольно неглубоки.

— Ну, Саня ты даёшь, — засмеялся Семён. — Ты всё-таки дочитал энциклопедию до буквы 'я'.

— И не одну, — усмехнулся Саша.

— И как мы будем искать того, кто оставил здесь проход? — Спросила Света. — Мы даже не знаем, в какую сторону он ехал.

— Ну, это-то мы знаем, — сказал Сергей. — Видишь, машины оттащены в нашу сторону, а значит ехал он туда же куда и мы — в центр города.

— Сейчас найти на Земле кого-либо очень проблематично, если только этот кто-то не оставил информации где его искать. Поехали пока по следу, а там посмотрим.

След привёл друзей к гостинице София, напротив которой и располагалась одна из площадей города. На площади полукругом стояло 15 столбов, видимо символизировавших что-то для китайских историков. Друзья увидели лишь одно — два центральных столба были аляповато выкрашены в ярко-красный цвет.

— Вряд ли такова задумка архитектора, — сказал Сергей, подходя поближе. — Смотрите, тут иероглифы какие-то. Кто-нибудь взял китайско-русский словарь? — Спросил он скорее для проформы, нежели надеясь на положительный ответ.

— Я взял, — ответил Олег, подходя поближе. — Но мне он тут не нужен, здесь написано: 'мы в гостинице напротив'.

Все, округлив глаза, посмотрели на Олега.

— Так ты еще и китайский знаешь? — Уточнил Сергей.

— Совсем немного, — смутился Олег. — Оля вон лучше знает, мы же с ней в школу специализированную с китайским языком ходили.

— Ты Олег сегодня просто фонтанируешь сюрпризами, — сказал Семён, поворачиваясь к гостинице.

Там, из открытого окна второго этажа торчало довольное лицо китайца, который, увидев что на него смотрят сразу замахал руками, зазывая всех к себе в гостиницу.

Сергей привычным движением вытащил из-за спины видеокамеру, без которой уже не выходил из машины и принялся снимать 'встречу цивилизаций'.

Как выяснилось из путанного рассказа китайца и его трех спутниц и еще более путанного перевода Олега и Ольги, его звали Лу Сюнь и он был предпринимателем из уезда Ниньань. Вместе со своей женой Фэн, 16-летней дочерью Чань и наёмной работницей Цзян Лэй, они занимались выращиванием грибов в довольно глубокой пещере и по счастливому случаю в субботу пошли проведать всей семьей свое грибное хозяйство, за которым обычно следила одна только Цзян Лэй, а Сюнь с женой занимались продажей грибов. Пещера, где они выращивали грибы, находится довольно глубоко и они обычно используют самодельный подъемник, чтобы опуститься вниз или подняться из неё. В тот день они пробыли в пещере почти всё утро, взрыхляя почву и пересаживая грибницу, а когда поднялись обедать, то обнаружили, что вся их деревня полыхает, но никто её не тушит. Через несколько дней Лу Сюнь собрал свой скарб и, бросив грибы, отправился с семьей на своём трехколёсном грузовичке с ременным приводом в Харбин, потому что надеялся, что уж тут-то всё в порядке.

Узнав, что коллеги по несчастью приехали из России, Лу Сюнь очень обрадовался, сказав, что в Россию он поставлял грибы — русские очень щедро платят за них и совершенно не интересуются вкусовыми качествами.

Во время беседы говорил один Лу Сюнь, женщины помалкивали и сидели довольно безучастно, даже не выказывая никаких эмоций по поводу встречи с людьми. Лишь молодая Чань с интересом разглядывала парней и девушек.

Увидев пустой город, Сюнь решил что произошла очередная катастрофа на одном из химкомбинатов и, поселившись в центре города, стал ждать спасателей.

По словам Сюня, он тут жил уже почти неделю. Несколько дней назад ему пришла в голову та же мысль, что и ребятам и он объездил все площади города и написал на них название и адрес гостиницы, в которой поселился. Этому сообщению обрадовался Семён, решив, что тогда будет вполне достаточно написать маршрут своего движения только на площади перед гостиницей. Если кто и заявится в город, то всё равно рано или поздно придёт сюда.

Узнав о том, что катастрофа постигла не только эту местность, но и, по-видимому, всю планету, а также о планах ребят добраться до Европы, Лу Сюнь зацокал языком и поначалу пытался упираться, говоря что у него есть родина, которую он покидать не собирается. Тут впервые заговорила жена Фен, которая, по слова Ольги, говорила о том чтобы он подумал о будущем их дочери — как она тут будет жить одна, без мужа если кроме них никого в живых не осталось. После слов жены китаец мнение сразу переменил и согласился поехать вместе как минимум до Пекина. Он практически не сомневался, что столица выжила — Сюнь однажды был на ярмарке и не переставал восхищаться какое там огромное метро, наверняка в нём выжили десятки тысяч людей.

Посоветовавшись, решили в Харбине не задерживаться. Свою лепту в принятие такого решения внесла и река Сунгари, от которой клубами поднимался зеленоватый туман, явное следствие каких-то неприятных химических стоков.

На всякий случай все спали за плотно закрытыми окнами, а утром, едва рассвело, парни вместе с Лу Сюнем выбрались, зажав носы на площадь и зачеркнув прежнюю надпись, написали красной краской на русском, английском и китайском языках: 'МЫ УЕХАЛИ В ПЕКИН, ПОТОМ ЕДЕМ В БЭЙХАЙ'. Затем забрали из гостиницы женщин и детей, добрались до машин и побыстрее рванули из города.

— Как думаешь, мы ничем не траванулись? — Спросила Света Сашу уже сидя в машине. — Я за детей волнуюсь.

— Если и траванулись, то до обеда об этом узнаем, — ответил Саша с долей здорового пофигизма.

Выбраться из города не составило никакого труда — ехали по уже проложенной колее, виляя среди разбитых машин. Единственную остановку сделали уже отъехав подальше от реки, чтобы заменить машину Лю Сюня, который как приехал из своей деревни на трёхколесном грузовичке, ютясь вчетвером в тесном кузове, так до сих пор и не удосужился поменять автомобиль. Отыскав для него вместительный китайский внедорожник с труднопроизносимым названием, тронулись дальше в путь.

Трасса на Пекин была хоть и позагруженнее тех, по которым привыкли ехать парни, но пробок на ней не было и ничто не мешало быстро ехать. Единственное — пришлось остановиться при въезде на платную дорогу, чтобы поднять и подпереть шлагбаум для спецтехники, т.к. все остальные въезды были забиты транспортом.

Дорога имела 4 полосы в каждом направлении и была разделена довольно широкой полосой кустарника, что делало чрезвычайно проблематичным переезд на встречную полосу, если он требовался. На большей части трассы стояли металлические ограждения с двух сторон, которые не выпустили с трассы машины, лишившиеся своих водителей и те либо сбивались в кучки вдоль металлических ограждений, либо устраивали огромные завалы в тех местах, где дорога поворачивала.

К обеду доехали до моста через Сунгари, которая, причудливо изгибаясь, текла с юго-востока на север. Здесь над водой не стлался зеленоватый туман как в Харбине, однако залезть искупаться в мутно-коричневой жиже никто не решился.

Невдалеке виднелся посёлок, однако никто не стал разгребать завал на выезде с дороги только ради того, чтобы отобедать за столом и все устроились обедать прямо на трассе.

Китайцы поначалу расположились отдельной кучкой, но гостеприимная Жанна позвала их за общий стол, о чём, впрочем, впоследствии пожалела. Непривычный запах неевропеизированной китайской еды с обилием чеснока и специй у многих поотбивал аппетит.

— Сеня, ты видел знаки на дороге? — Спросил Саша. — Ограничение минимальной скорости в 120 км/ч. Чего же ты нас прессуешь своими восьмьюдесятью километрами? Если будем соблюдать указанный на знаках скоростной режим, то раза в два быстрее доедем.

— Этот скоростной режим не рассчитан на перевозку бензина в бочках из под кваса последними выжившими на планете людьми, — пробурчал Саша. — А рассчитан он на 4 миллиарда китайцев, из которых если и разобьется тысяча-другая соблюдая этот идиотский скоростной режим, то никто даже не заметит.

Китайские грибоводы оказались довольно способными к языкам и к концу обеда довольно сносно могли произнести с десяток слов по-русски. Даже женщины раскрепостились и уже довольно свободно общались с иностранцами, особенно старалась выучить язык хохотушка Чань. Сергей, заметив такое рвение со стороны дочки фермера, вызвался стать её личным преподавателем и пригласил поехать в своей машине — все равно ему скучно, а вдвоём всё же веселее.

Олег радовался, переводя эти слова. Его довольно напрягало чрезмерное, по его мнению, внимание Сергея к Ольге и он, будучи человеком далеко не глупым, уже узрел в Сергее потенциального конкурента.

Чань забавно покраснела, выслушав это предложение, а её отец тут же возмутился, мол как можно молодой девушке предлагать поехать с парнем в отдельной машине. Но тут снова вступилась Лю Фэн, которая спокойно, но твердо взяла мужа за руку и сказала:

— Конечно, мы будем очень рады, что вы окажете нам честь и поучите нашу дочь своему языку. Я думаю, что потом Чань сможет помочь нам в изучении языка и мы сможем лучше понимать друг друга.

От себя Олег к переводу добавил:

— Только смотри, по китайским традициям ты должен будешь жениться на девушке, если проведешь с ней вдвоём день в машине.

И заржал, глядя, как вытянулось лицо Сергея.

— Дурак, — ткнула Ольга мужа. — Не слушай его, всё он врёт.

К концу обеда все уже попривыкли к пряному запаху китайской еды и Саша даже нашел в себе силы попробовать то, что так настойчиво предлагала хлебосольная Цзян Лэй. Впрочем, каша, напоминавшая рис с грибами и овощами оказалась довольно-таки неплохой на вкус и, недолго думая, Саша срубал всю миску, а затем, размахнувшись, запустил её в поле.

Лу Фэн, увидев такое кощунство, покачала головой и что-то забормотала.

Александр смутился:

— Чего это она? Миску пожалела, что ли? Олег, ты скажи им, что заедем в магазин по пути, я им сотню таких мисок куплю, зачем эти отскребать.

Олег ответил зевая:

— Да забей, видишь они из довольно бедной семьи, каждый грош на счету, шиковать не привыкли. Они со своего древнего грузовичка-то жутко боялись пересаживаться в эту машину, а когда пересели, то закрыли в своем окна и двери на ключ. Менталитет так просто не исправить, на это нужны годы. Подожди, пообвыкнутся они, привыкнут что всё на этом свете осталось для них одних и будете еще наперегонки мисками кидаться.