Добрая фея

— А причем тут дочка мэра? — удивился Костя.

— А притом! Чтобы твою заявку нормально оформили в разумный срок, надо или зятем мэра быть, или пару миллионов на откаты потратить. Может, у тебя лишний миллион завалялся? Нет? Тогда бросай эту хрень...

Денис протянул руку, схватил Костину мышь и закрыл ворд. Костя почувствовал, что начинает злиться. Он очень не любил, когда кто-то стоит за спиной и смотрит в экран его компьютера, а уж когда этот кто-то начинает водить мышью по экрану, не спросив разрешения — от такого поведения Костя просто приходил в бешенство.

— А это еще что такое? — спросил Денис.

В его голосе звучало неприкрытое изумление. Изумляться было от чего.

Костя ошибся, под окном с заявкой на патент пряталась не томограмма, а документ, который Костя делал до того, как ему позвонил Олег Дмитриевич и напомнил про патент. Это было описание эксперимента, незаконно, но успешно проведенного над Олегом Дмитриевичем. Сейчас на Костю и Дениса смотрели две его фотографии, первая была сделана сразу после выписки из больницы, вторую он прислал по почте сегодня утром.

Денис открыл рот, закрыл, снова открыл и спросил:

— Ты на человеке опыт поставил?

Костя молча кивнул.

— Ты одурел, — заявил Денис. — Ты хоть понимаешь, как на этом можно попасть?

— Победителей не судят, — сказал Костя.

Денис нецензурно выругался.

— Кто это такой? — спросил он.

— Чиновник мэрии, — ответил Костя. — Какая у него должность — точно не знаю, но не маленькая.

Денис задумался.

— А он выздоровел? — спросил он и тут же ответил сам себе: — Точно, выздоровел. Извини, погорячился, бывает. На кого у него есть выход?

— На мэра. Пару лет назад племянница мэра умерла от рака, с тех пор он на этом деле слегка подвинулся головой, вроде даже хоспис построил за свои личные деньги. Оле... гм... Этот человек говорит, что проблем не будет, мэр лично впряжется в проект и все пробьет.

Костя хотел было добавить, что мэра придется включить в список изобретателей, страсть Юлия Моисеевича к научным регалиям давно стала темой анекдотов. Но Костя не стал произносить это вслух. Потому что тогда Денис начнет требовать, чтобы Костя и его тоже включил в авторский коллектив, а работу оформил как результат исследований института, но Костя не собирался так делать. Если уж кого и включать в авторский коллектив, так это Инну, но никак не Дениса.

— Дай телефон этого мужика, — потребовал Денис.

Костя достал телефон, открыл адресную книгу и продемонстрировал Денису нужную запись. Возможно, стоило сразу послать Дениса куда подальше, но Костя решил не торопиться. Денис начал бы кричать, размахивать руками, работать стало бы невозможно, а заявку и полное описание эксперимента надо подготовить как можно быстрее. Это сейчас самая первоочередная задача.

9

— Здравствуй, Олег, — сказал Юлий Моисеевич. — А мне доложили, ты заболел, вроде даже в больницу слег.

— Вам правильно доложили, — сказал Олег. — Вот, взгляните.

Мэр быстро пробежал глазами выписной эпикриз, составленный Михаилом Григорьевичем еще до того, как подействовало лекарство. Улыбка сползла с лица мэра, некоторое время он неподвижно сидел, уставившись в бумажку, затем поднял взгляд. Казалось, он стесняется смотреть Олегу в глаза.

— Сочувствую, — сказал он.

Немного помолчал и вдруг выматерился, длинно, многословно и витиевато. Встал с кресла, открыл бар, достал полупустую бутылку "Хеннеси" и два коньячных фужера.

— Юлий Моисеевич, — сказал Олег, — не надо, я еще не все рассказал. К тому же, я за рулем.

— Сначала выпьем, потом расскажешь, — заявил Юлий Моисеевич. — А насчет "за рулем" не бойся, теперь тебе все можно. Ну что за черт, Олег! Самые лучшие... Нет, не протестуй, давай выпьем.

Они выпили. Олег потянулся к папке за вторым листом, но мэр остановил его руку.

— Значит так, Олег, — сказал он. — Твое место останется за тобой до самого конца, зарплату получать будешь полную, насчет премии я распоряжусь, и еще подумаю, как... Короче, родственники нищими не останутся, это для меня дело чести. Дела сдай... сам разберешься, кому сдавать, лечись, о делах не думай. Может еще...

— Уже, — мягко сказал Олег и протянул мэру второе врачебное заключение.

В глазах Юлия Моисеевича появилась растерянность. Так с ним никто еще не шутил.

— Это не шутка, — сказал Олег. — Это лекарство от рака. Хорошее, годное лекарство. Один умный мужик из НИИ... где-то название записано... Короче, наш столичный ученый изобрел лекарство от рака. Помогает при всех формах и почти на всех стадиях. Нужна только одна инъекция, опухоль сразу рассасывается и больной выздоравливает. Возможно, через год-два потребуется повторить курс лечения, но это уже мелочи. Себестоимость препарата — копейки, производство можно наладить на любом химическом заводе, займет примерно полгода-год, я тут бизнес-план набросал... Да я не вру, честное слово, Михаила Григорьевича спросите, вы же его знаете, он меня наблюдал и до, и после. Или вот, смотрите, какой я был.

Олег протянул мэру фотографию. Юлий Моисеевич несколько раз перевел взгляд с фотографии на Олега и обратно, а затем положил фотографию на стол, взял бутылку и разлил по второй. Доза была примерно вдвое больше первой.

Они выпили и закусили шоколадкой. Юлий Моисеевич вдруг странно хихикнул, хлопнул Олега по плечу и сказал:

— Молодец! Надо же, как смерть обманул... И не просто обманул, а еще заработаешь на ней. Давай бизнес-план, посмотрим. Так... Заявку на патент подготовили?

Олег протянул мэру отпечатанную заявку. Тот быстро пробежал глазами заголовок, нашел свою фамилию в списке авторов и расплылся в довольной улыбке.

— Отлично, — сказал он. — Что от меня нужно?

Олег начал перечислять:

— Во-первых, помочь пробить патент. Во-вторых, решить вопрос с клиническими испытаниями. Пока лекарство испытано только на двадцати мышах и одном мне, на мне — незаконно.

— Победителей не судят, — заявил Юлий Моисеевич.

— Иногда судят, — возразил Олег. — Потом оправдывают по суду, но лучше обойтись без этого. Я выяснил, клинические испытания по раку занимают пять лет, до этого препарат продавать нельзя. Это ограничение надо обойти. После первой серии испытаний организовать шумиху... ну, вы понимаете....

— Понимаю, — кивнул мэр. — По требованиям общественности, в виде исключения... А побочные эффекты есть? Хотя нет, что это я, какие там побочные эффекты...

— Побочные эффекты есть, — сказал Олег. — Одна из двадцати подопытных мышей погибла вскоре после инъекции. Стремительный распад опухоли, внутреннее кровотечение. Такие случаи будут и с людьми. Но. Во-первых, мы будем продавать препарат не свободно в аптеках, а только безнадежным больным, которых без нас никто не вылечит. Чтобы была бумажка с печатью, где написано, что прогноз неблагоприятный, симптоматическое лечение и так далее. Я с юристами поговорю, может, придумаем какую-нибудь форму, что мы как бы не товар продаем, а услугу оказываем, заключаем договор, отказ от ответственности, все дела...

— Не сработает, — заявил Юлий Моисеевич.

— А я еще не закончил, — сказал Олег. — Во-вторых, тем, кто от нашего лекарства умрет, мы будем возвращать деньги, это будет прописано в договоре. Родственник приносит свидетельство о смерти, не то, которое в загсе выдают, а которое самое первое, медицинское, если причина соответствует — деньги возвращаем немедленно. Много на этом мы не потеряем, а клиентам будет спокойнее. Понятно, что Бруевич на нас по-любому попытается прокурора натравить...

— Бруевича возьмем в долю, — сказал Юлий Моисеевич. — Так от него проще всего отделаться.

— Не уверен, — сказал Олег. — Я навел справки, люди говорят, он жадный и с манией величия. Может, лучше Суслина подключить?

— А он разве медициной тоже занимается? — удивился Юлий Моисеевич.

— Он занимается органической химией, — сказал Олег. — Синтетические добавки для пищевой промышленности, комбикорма, витамины... Но производственная база та же самая, берем обычный витаминный цех, сажаем в ванны другой вид бактерий, и пошел наш препарат. Производство получается даже проще, не надо по таблеткам расфасовывать.

Зазвонил мобильник. Олег отбил звонок — номер был незнакомый. Через секунду мобильник зазвонил опять.

— Кто это такой наглый... — пробормотал Олег и нажал кнопку приема звонка.

— Олег Дмитриевич? — донеслось из трубки. — Здравствуйте. Это Куравлев Денис Сергеевич, начальник Константина Юркова, ну, который...

— Я занят! — рявкнул Олег в трубку и отключился.

Телефон тут же зазвонил снова, номер высветился тот же самый. Мэр захихикал.

— Вот дебил, — констатировал Олег, отбил звонок и отключил звук.

Телефон завибрировал. Олег снова отбил звонок, стал думать, как отключается вибрация, полез в настройки, но в этот момент телефон опять завибрировал, а на экране высветился тот же самый номер. Олег ругнулся себе под нос, отбил звонок и выключил телефон.

— Это начальник того парня, — сказал Олег. — Пронюхал про открытие, хочет в дело.

Мэр хихикнул и сказал:

— Хотеть не вредно.

— Так о чем я говорил, — задумался Олег.

— Да ладно, я все понял, — сказал мэр. — Давай лучше еще по одной накатим. За успех бизнес-проекта, хотя, что я говорю, за спасение людей. Это самое главное, а бизнес на втором месте.

Они чокнулись и выпили. Олег знал, что мэр не лукавит, спасение людей для него действительно на первом месте. Только нищие интеллигенты всерьез считают, что богатые люди думают исключительно о деньгах, а на остальное им наплевать. На самом деле, миллиардер — такой же человек, как и все, в его голове бегают такие же тараканы, просто ему удобнее их кормить. Удачно получилось, что племянница мэра умерла от рака. Хотя думать так, конечно, нехорошо.

10

— Скажи мне, Костя, — начал Олег Дмитриевич, — твой начальник действительно такой дурак, каким кажется?

— А что он сделал? — удивился Костя.

— Я был у мэра, обсуждал наши дела, а он в это время позвонил. Это ты ему мой телефон дал?

— Я, — сказал Костя. — Извините. Он случайно про вас узнал, зашел ко мне, я не успел документы с экрана убрать. Можно было послать, но тогда он начал бы орать, а заявку надо было срочно сделать, и описание это...

— Не переживай, — сказал Олег Дмитриевич. — Все нормально. Но в долю мы его брать не будем. Представляешь, я ему говорю, что занят, а он снова звонит, дескать, очень важный вопрос, надо срочно обсудить... А я у мэра сижу, а он мешает, Моисеевич весь обхихикался, кто это, говорит, такой настойчивый. Нет, такой дятел нам не нужен.

— Он теперь мне работать не даст, — сказал Костя.

— Как это не даст? — удивился Олег Дмитриевич. — Кто ему позволит не дать тебе работать? Как твой институт правильно называется? Сейчас найдем... Ага, вот он в базе. Ну-ка, что они у нас клянчили в последний раз? Ага, вижу.

Олег Дмитриевич снял телефонную трубку и набрал номер.

— Здравствуйте, — сказал он. — Вас из мэрии беспокоят, Щукин Олег Дмитриевич меня зовут. Я по поручению Юлия Моисеевича звоню, с Эдуардом Зиновьевичем соедините, пожалуйста. Здравствуйте, Эдуард Зиновьевич, здравствуйте. Я по поручению Юлия Моисеевича звоню, насчет вашей записки по финансированию нанотехнологический. Нет, ничего править не надо, все отлично, мы посовещались, обсудили и решили удовлетворить. Да бог с вами, Эдуард Зиновьевич, не надо благодарить, это же не благотворительность какая-то, а инвестиция в отечественную науку. Ну, какое-то время перевод займет, но это недолго, процесс уже запущен. Да-да, не только решение принято, но и процесс запущен. Да, есть одна просьба, маленькая такая просьба, совсем малюсенькая. У вас есть лаборатория... Костя, как она правильно называется? Лаборатория перспективных биотехнологий у вас есть. Там какой-то проект делается, он на личном контроле у Юлия Моисеевича... Да-да, на личном контроле. Так есть мнение, что в этой лаборатории надо начальника поменять. Куравлев? Да, точно, Куравлев Д.С. Ученые на него жалуются сильно, в науке не разбирается, работать мешает, препятствует перспективным нанотехнологиям, ставит палки в колеса. Там ребята хорошие результаты получили, с очень большим значением для обороноспособности страны, а он воду мутит, личные блага выискивает... Пока нет, формально не секретили. Это, вроде, у вас непросто делается... Да, очень значимый проект, с внедрением в производство, как раз сейчас этот вопрос решаем. Конечно, не забудем, вы уже включены в список, да. Какая компания? Да, это один основных вариантов, он точно будет задействован, непонятно только, в какую очередь. Да нет, ничего особенного не нужно. Просто этого товарища уберите куда-нибудь, чтобы делу не мешал, ну, и лабораторную базу, возможно, стоит обновить. Тут ко мне заходил... Костя, как твоя фамилия? Бирюлев Константин... Николаевич. Да, Константин Николаевич. Я думаю, он к вам зайдет завтра, вы с ним обсудите, как делу помочь. Производственная база потребуется месяца через три, самое большее, через полгода, и еще пару месяцев займет перепрофилирование. Прибыль? Ну, примерно как от наркотиков, может, чуть больше, может, чуть меньше. Нет, я не преувеличиваю. Абсолютно законно. Нет, поймите меня правильно, Эдуард Зиновьевич, сначала надо запатентовать, а потом уже... Да, заявку подали. Да, я вас понимаю, но, боюсь, уже поздно, туда уже Юлий Моисеевич вписан... Да, вы правы, раньше надо было, но вы меня тоже поймите, вначале мы вообще на другую базу рассчитывали, но так даже лучше получилось, это очень хорошо, что мы с вами так удачно договорились. Так мы договорились? Куравлева убираем, Бирюлева назначаем. И я попрошу всяческое содействие оказывать, если какие-то приборы потребуются или, там, обезьяны для опытов... Да, новейший нанотехнологический препарат. Извините, но больше пока не могу сказать, сначала запатентовать надо. Давайте пока не будем шкуру неубитого медведя делить. Хорошо, договорились. Всего доброго. Взаимно.

Олег Дмитриевич положил трубку на базу и подмигнул Косте.

— Видишь, как все здорово? — сказал он. — Одним выстрелом двух зайцев замочили, начальник твоей богадельни, оказывается, под Суслиным ходит, тот ему от щедрот подарил мини-заводик с биореактором, наверняка виагру поддельную гонят. Кстати, как войдешь в должность начальника, сразу разворачивай производство на лабораторной базе. Сколько доз в сутки можешь сделать?

— Человеческих доз? — уточнил Костя.

— Нет, блин, мышиных! Конечно, человеческих, будем с людьми работать. То, что ты мне в прошлый раз дал, Михаил Григорьевич уже употребил, один больной умер, но непонятно, отчего, раньше у него опухоль тоже кровоточила. А остальные ничего, выздоравливают помаленьку, только пока еще сами не знают, что выздоравливают.

— Им не сказали? — удивился Костя.

— А зачем им говорить? — в свою очередь удивился Олег Дмитриевич. — Одним уколом больше, одним меньше... Так даже гуманнее, волноваться не будут. И родственники не будут беситься, если больной вдруг попадет в эти пять процентов. Они же не понимают никогда, что хуже быть не может, как начнут про врачей-убийц небылицы плести... Мы когда с Михаилом Григорьевичем беседовали, он про это столько нарассказывал... Короче. Если ничего неожиданного не случится, к концу месяца у нас будет пять чудесно исцеленных больных, если меня тоже считать. К этому времени нужно... Сколько доз сможешь сделать?