Ну, во всяком случае, постоялый двор в деревне имелся, и хозяин его, хоть и имел мрачный вид, был достаточно любезен, чтобы не вызвать искушения его зарубить на месте.

— Половину пути прошли, — заметила Арья, усевшись на лежанке, поджав ноги. — Послезавтра, если не задержимся, придём в Чэн... А там и встать можем — даже если там застав всё ещё нет, мытари да стража таковы, что и застав-то не надо.

— А разве мы куда-то спешим? — удивлённо спросил устроившийся рядом Вышата. — Или, может, подряд взяли на срок?

Сам Вышата совершенно очевидно не спешил лишиться общества Арьи — и явно пользовался взаимностью, но спешить и правда было некуда. Пожалуй, лучше было и вовсе зазимовать в Мараканде или Суябе, а потом идти на сервер вслед за весной... Впрочем, что толку гадать? В свой черёд всё станет ясно...

— Всё в господней воле, — пожала плечами Флёр. — Пока что мы никуда ещё не пришли, чтобы назад собираться, да и верно ты говоришь — некуда нам спешить... Разве только за едой, пока наши товарищи всё не съели.

С восходом караван привычно тронулся в путь, ненамного разминувшись с встречными торговцами. Шли они как раз из города Чэн, почему Алдан немедленно пристал с расспросами и вернулся к каравану довольным и с новым бурдюком.

— Что говорят? — спросила Флёр, подозрительно взглянув на проводника.

— Говорят, стражу там всю сменили, потому как прежняя совсем уж заворовалась, — ответил он. — Новые, понятно, пока осторожничают, так что пройдём мы спокойно. Войны в ближайший год не опасаются, наместник в этой области покойному эль-хану не родня, так что выше ему не забраться... Если только сам не надумает на престол взобраться. Но об этом даже клеветники не шепчут...

— Может, уже и некому шептать? — спросил Вышата.

— Вот уж не думаю, — фыркнула Таис. — У здешних чиновников любимое дело — доносы друг на друга писать. Ну а доносы эти, разумеется, читают и прячут — вдруг да понадобится кого места лишить и в глушь, а то и на плаху отправить. Тут-то донос и пригодится... А писцы не всегда язык за зубами крепко держат, нет-нет да и прихвастнут, что им переписывать случилось. Вот и расходятся слухи...

Ну, от имперских нравов это не слишком отличалось — и Флёр была уверена, что разговорчивого писца ничего хорошего не ждало. Вот только...

— А на чужестранцев они доносы пишут?

— А зачем? С чужака, кроме денег, взять нечего, а тут спор идёт за прибыльные места...

Ну точно имперские нравы — впрочем, у ромеев, говорят, ещё хуже. Впрочем, взяточников и казнокрадов нет разве что в Царстве Небесном...

За разговором и путь кажется короче, так что Флёр даже и не заметила, как солнце спустилось к самому горизонту. Пора было останавливаться на ночлег — опять в поле, но что в том за беда тому, кто везёт свой дом с собой?

Флёр прикрыла глаза ладонью, изучая горизонт, и потянулась за трубой — ярко-красная полоска определённо не была закатным бликом на камнях.

Она не ошиблась — это действительно не было отблеском. Ярко-алая толстая змея футов трёх длиной, судорожно извиваясь, медленно ползла прочь от дороги. Очень необычная змея — как ни вглядывайся, не поймёшь, где у этой твари голова. Несомненная диковина, а где диковина — там и деньги... И эту тварь можно привезти в империю — хотя бы шкуру. Флёр, недолго думая, повернула коня и пустилась было за диковинной тварью... Но Ора в два прыжка нагнала её и схватила Пардуса за узду. По сколотским обычаям — грубость наихудшая, если только всаднику беда не грозит...

— Не ходи туда! Это смерть-червь!

— Смерть-червь? — спросила Флёр. — Что ж это за тварь такая, что может напугать паралатианскую воительницу?

— Такая вот тварь, — вздохнула Ора, — с виду она не страшна, это да... Но всякого, кто к ней шагов на пять подойдёт, будь то человек или зверь, убивает. Уж не знаю, как — может, яд выдыхает, или ещё что... Но только кто к нему подойдёт — упадёт, забьётся в корчах и умрёт быстрее, чем ты до десяти сосчитать успеешь. И вот это я сама однажды видела — так мой дядя умер... Семь лет мне было, когда это случилось.

— Так может, его из лука подстрелить?

— Пока не сгниёт совсем, подходить к нему нельзя, — покачала головой Ора. — Хорошо ещё, что это твари редко попадаются...

Флёр проводила взглядом скрывшегося в камнях смерть-червя, поёжилась и негромко сказала:

— Спасибо.

— Ты наняла нас охранять тебя и твоих людей, — улыбнулась Ора, — так что можешь не благодарить.

— Вот уж неблагодарной я точно прослыть не желаю!

— Ну тогда купи нам кувшин хорошего вина, как доберёмся до города, — фыркнула Ора. — А ещё... Расскажи-ка побольше о своей стране, вот что.

За разговором они как-то незаметно вернулись на стоянку — и вовремя, потому что тому уже поставили и собирались отправиться на их поиски.

— За мной, вообще-то, есть кому присмотреть, — только и сказала на это Флёр, — а вам, коли делать нечего, стоило бы едой заняться да стражи между собой поделить!

На рассвете караван снова двинулся в путь. Флёр, державшаяся в хвосте, внимательно изучал окрестности — но нигде не мелькал алый отблеск на шкуре смерть-червя, не было на горизонте всадников, не клубилась пыль, поднятая стадами... Наполовину степь, наполовину пустыня, негостеприимная и безжалостная земля, беспощадно карающая небрежных, но открывающая перед теми, кто готов принять её правила, величайшие сокровища. Они — приняли... И идут вперёд, чтобы завтра к середине дня достичь города Чэн.

Настроение у всех в караване было соответствующее — неопределённо-созерцательное и в то же время бдительное — невнимательности степь не прощала.

— Не нравится мне небо, — заметил Алдан, вглядываясь в горизонт. — Как бы бурю не нанесло...

— Вряд ли, — отозвалась Таис. — Если и будет, то мимо нас пройдёт... А вот до города может и дойти — как раз к завтрашнему вечеру.

— Тогда стоит идти побыстрее, — Флёр достала зрительную трубу и принялась изучать облака. — Хаптагаи, конечно, торопиться не любят... Но если на ночлег позже встать и сняться, едва рассветёт, можем, пожалуй, вскоре после полудня добраться.

— Лучше так и сделать, — кивнул Алдан. — Уж если о степной буре и можно что-то сказать точно — так только то, что под неё и летом лучше не попадать...

Сказано — сделано... Но, как говорят руты, скоро сказку рассказывают, но нескоро дело делают. Так и вышло — решили быстро, да исполняли медленно. Хаптагаи идут не быстрее пешехода, спешки не любят... Но идут упорно, целый день могут не останавливаться.

Флёр с товарищами именно так и поступили — шли, не останавливаясь, до самых сумерек. Буря уходила на запад, а может, и просто затихала, но расслабляться не стоило — поднявшийся порывистый ветер мог быть её отголоском, но мог — и предтечей...

— Тому надо бы укрепить получше, — заметил Волмант, спешившись. — Не вышло б чего...

Согласились с ним все — много времени растяжки не отнимали, а помочь, если буря всё-таки придёт, могли. Правда, Арья тут же вспомнила истории о бурях, что всадника с конём уносили, словно пушинку — но если это и было правдой, от такой и в замке не спрячешься...

И потому, уже в сумерках поставив тому, Флёр принялась за свои записи. Раз уж скоро они придут в страну, где бумагу делают в изобилии, то имеющуюся можно не особенно беречь и переписать набело хотя бы часть... Да и черновики можно использовать — как оказалось, упругий комок застывшей смолы неплохо стирал кара-даш. Правда, вспомнить, где и зачем она эту смолу взяла, Флёр так и не смогла... Впрочем, и значения особого это не имело — работает и ладно.

Арья, и раньше с любопытством поглядывавшая на её работу, на сей раз уселась напротив и спросила:

— Давно хотела спросить, да к слову не приходилось — что ты пишешь?

— Описываю земли, по которым мы идём, и товары, какие в них есть, чтобы другие купцы сюда уже не наугад пришли, а к ярмарке да с нужным товаром, чтобы и нам, и вам от того больше пользы было. Никто ведь из наших купцов дальше Веленоса не заходил, а до Ра-реки и вовсе один странник добирался...

— Хм... — Арья, купеческая дочь, задумалась, явно прикидывая выгоду. — А ведь и у нас о ваших землях немногое знают... Вот что, отправлюсь я с тобой, когда ты домой пустишься, и составлю описание тех земель, что на западе от Дануапары. Самое меньшее — до Швабии, уже много будет, а будет случай, и до Последнего моря дойду...

— Ну, до Швабии и даже до Аугена — имперской столицы — я тебя доведу, — протянула Флёр. — А вот дальше... В Нейстрии я редко бывала, друзей у меня там немного, но всё же сыщутся — с кем-нибудь, может, и договорюсь, чтобы тебе помогли. Только мы ещё и половину пути не проделали, чтобы назад собираться...

— А скажи-ка, названная сестрица, куда это ты собралась?.. — неожиданно спросила подкравшаяся Ора.

— И почему ты собираешься одна? — присоединилась к ней Таис.

— Да куда я от вас денусь, — вздохнула Арья. Совершенно точно — облегчённо вздохнула.

Ветер за ночь не утих, но и не усилился, и с первыми лучами солнца караван двинулся в путь. Шли, как и собирались, без остановок, и действительно, вскоре после полудня миновали заставу и вошли в город Чэн. Первый город страны Серес на пути...

Город Чэн на границе страны Серес построен для торга и отдыха путешественников, поскольку хитой неохотно пускают в свою страну чужаков. В этом городе есть всё, потребное страннику, а также имеется рядом крепость с большим гарнизоном.

Вид хитой имеют подобный торкам — смуглы так, что кажутся жёлтокожими, невысоки ростом, широколицы и черноволосы. Их обыкновенное платье — длинный кафтан с широкими рукавами, запахиваемый на правую сторону, мужчинам также подобает всегда носить шапку, и даже простолюдины должны повязывать голову куском ткани, если у них нет денег на шапку. Всякое сословие или чин имеют свой дозволенный цвет платья, его украшения, форму шапки и количество и материал бусин на ней. Платье жёлтого цвета и шапку, украшенную белым нефритом, дозволяется носить одному только императору, всякого же иного за это ждёт кара.

("Описание торгового путешествия на Восток, стран и людей, в них живущих, сделанное Евой Айтерзенталь")

Чэн, первый на пути каравана город страны Серес, оказался... обыкновенным. Нет, он, конечно, не походил на привычные города Ойкумены — но только внешне. Необыкновенные дома, необыкновенные наряды, необыкновенная речь, напоминающая птичьи трели... Но люди были самыми обыкновенными.

Толстый чиновник в тёмно-красном кафтане внимательно изучил тамгу, бегло ощупал вьюки и прожурчал:

— Господам следует уплатить один лянь.

Вручив чиновнику слиток, в котором лежало несколько монет, Флёр поклонилась и двинулась прочь.

— Если добрую госпожу не затруднит, не передаст ли она поклон почтенному Ляо, начальствующему над восточным торжищем, поклон от ничтожного Си? — спросил чиновник.

— Ничуть не затруднит, почтенный Си, — Флёр обернулась и снова поклонилась, — и даже доставит удовольствие. Простите неразумной страннице её навязчивые расспросы, но не назовёте ли вы нам разумного и добродетельного толмача, чтобы, по своему невежеству, не оскорбить кого-нибудь.

— Ничтожный Си простирается в раскаянии, но он сам не может вам помочь в этом, — чиновник поклонился чуть ли не до земли. — Но почтенный Ляо, несомненно, поможет вам и в этом.

— Смиренные путешественники благодарят вас, почтенный Си, за вашу щедрость и поразительное добросердечие...

Местный этикет Флёр находила чрезвычайно утомительным и раздражающим, однако иначе вести дела с хитой было крайне сложно. Конечно, варварам-фань прощалось незнание тонкостей, но основные правила приходилось соблюдать...

Ляо оказался столь же толстым, но куда более хмурым пожилым человеком, и кланялся он хоть и со всем потребным почтением, но без подобострастия.

— Благодарю вас за добрые вести от почтенного Си, — сказал он. — Чем скромный Ляо может отблагодарить отважных путешественников?

— Мы всего лишь ничтожные странники, не смеющие отнимать время почтенного Ляо, — да уж, прострела со всеми этими поклонами можно не бояться... — Если бы почтенный Ляо смог выделить нам уголок на торге и прислать толмача, этого было бы совершенно достаточно.

— Эта услуга столь ничтожна, что недостойный Ляо не может признать её достойной благодарностью. Чужестранцам по закону, принятому в давние времена, отводится место с северной стороны торговой площади, и сейчас там свободно, что же до толмача — я пришлю к вам молодого Цая. Несмотря на свой юный возраст, он превосходно владеет языком торков...

— Мы благодарим почтенного Ляо за столь щедрую помощь и содействие в наших нуждах, — кланяться уже порядком надоело... — Если почтенный Ляо позволит, ничтожные путники хотели бы приступить к делам...

— Уничижение паче гордыни, — вздохнул Волмант, — что за народ!.. Однако же стоит поспешить, покуда они ещё чего не измыслили.

— Надеюсь, что больше уже и нечего, — буркнул Бела. — Времени впустую потратили столько, что половину товара могли бы продать... Ну да бог им судья — у всех свой обычай, да только нам теперь поспешить придётся.

— Не думаю, — хмыкнула Флёр. — Не сказала бы я, что купцов тут много...

Иноземных купцов действительно было немного — но сосредоточенная суета рыночных надзирателей намекала, что скоро это изменится. Но, конечно же, не прямо сейчас... Так что время пройтись по торгу и посмотреть, что здесь в ходу, а что не берут, было.

Товары, в общем, были обыкновенными -с поправкой на шёлк вместо льна — и стоили недорого... Исключая шёлк. Для иноземцев цена на него была установлена раз в десять выше, чем для хитой, но даже и при таком условии путешествие оставалось выгодным — в Ойкумене шёлк ценился на свой вес в золоте. А ведь не одним шёлком была богата страна Серес...

Порселан, пряности, нефрит и яспис, та, бумага, ориза — всё это было в Ойкумене либо редкой диковиной, либо вовсе неведомо. А значит — дорого... Тогда как здесь было самыми обычными вещами. Да, порселан немало стоил и здесь — но всё же несравнимо дешевле. Даже то, что здесь считалось обыкновенным, на западе будет стоить безумных денег — если, конечно, получиться его привезти. Даже один порселановый кубок позволит безбедно прожить пару лет... А уж о шёлке и говорить нечего. Не всякий король мог себе позволить шёлковую рубаху, не говоря уж о чём-то другом... А о шёлковом платье и говорить не приходилось — только понтифик мог себе позволить такую ризу.

Того, что привезёт Флёр, не хватит, чтобы это изменить — но где прошёл один караван, пройдут и другие. Капли собираются в ручей, а ручьи — в реку, и рано или поздно могучий поток товаров свяжет обе части света... И даже если это случится не при её жизни — что с того? Она-то всяко получит свою прибыль.

Время было не самое бойкое, и торговля шла так себе, однако и жаловаться не приходилось — кожи люди князя скупили разом и не торгуясь, а затем вернулись за клинками и сообщили, что князь желает видеть путешественников.