Небесная дева

Мы никогда не опускались так глубоко. Да, пытались садить, просто бросая плоды в воду. Взывали к плоду, тот отвечал. Но прорастало или нет, мы не знали. Как было одно дерево-дом, так и осталось. Но почему супруг так далеко уплыл от дома?

Он поднялся с колен, закрыл очи. Его рисунки на лице и руках засветились. Призывает змейку? И на моих очах из небольшой кучки появился росточек. Он тянулся вверх, к свету. Когда он стал выше нас, Ветер собрал свои вещи и пошёл по дну. Я — за ним. Отойдя на какое-то расстояние, посадили ещё одно дерево. Потом ещё и ещё. Я не отвлекала, пока муж не предложил перекусить прямо на дне моря-окияна. Мы сели на корточки, и я решилась спросить:

"Значит, вы сажаете деревья".

"Раньше бросали просто семечки в воду. Но они плохо растут. Когда изобрели подводные лодки, делать стали это с их помощью. Каждый мужчина обязан посадить дерево, когда ему дают новое имя. Целый обряд есть воззвания к духу дерева. Но прорастают они очень медленно и не каждое выживает.

Когда я подружился со змейкой, попробовал этот способ. Мои деревья более живучи и прорастают быстрее," — рассказал супруг.

"Теперь лишь ты сажаешь?" — сделала я такой вывод.

"Нет. По-прежнему каждый мальчик, ставший мужчиной, совершает обряд посадки. А я... я тоже сажаю перед тем, как пилить".

"А почему так много? Ты ведь даже одно дерево не срубишь".

"По количеству пташек. И, хотя, такого требования нет, мне так совесть велит," — пояснил супруг.

"И что же, один раз в жизни посадил дерево и свободен?"

"Ежели делаешь из дерева не для своей общины что-то, то при каждом заказе обязан посадить дерево. Но я всегда сажаю. И когда делал пташку у тебя дома — тоже, неподалёку от того места, где упало старое. И росток подсоединил к старым корням, так будет легче ему вырасти, используя старую сеть".

Я улыбнулась. А ещё недавно возмущалась, что они рубят деревья. Думаю, это простительно, когда садится новое.

"А вот это сияние — часть твоего дара?" — спросила то, что меня давно мучило.

"Нет. Это защитное поле, помогает выравнять давление. Он показал на кольцо на своём пальце".

"Но ведь ты использовал его в воздухе при полёте и свою силу тратил".

"Оно подпитывается моей силою, иначе будет бездействовать".

"А я тоже могу им пользоваться?"

"Да, но тебе вряд ли подойдёт по размеру".

"Это твоё изобретение?"

"Нет. Одного из наших. И стоит дорого. Мне обошлось по цене пташки".

"Тогда мне не нужно такое".

"Будет и тебе такое. В нынешнее неспокойное время сгодится".

Может, он и прав. Но очень дорого. Мужу сейчас не до того. К тому же, дар мне на что? Хотя, не знаю, нужен ли будет созидателю кольца.

"А Орлик почему помогает?" — спросила, вспомнив, что нас наверху ждут.

"Так друг ведь. И я помогу, как попросит".

Посадив все имеющиеся плоды, муж дёрнул за верёвку, и нас стали поднимать.

Примечания по главе:

Весна-осень* — раньше у славян летом назывался полный оборот планеты вокруг солнца, сейчас равный 365 суткам. Раньше было же всего три времени года. Зима, весна, осень. Весна начиналась после весеннего равноденствия и заканчивалась осенним равноденствием, т.е. была полгода.

Глава 11

Жизнь продолжалась. В конце весны явился заказчик, привёз ещё обговоренной ранее платы. Вот только до конца он не расплатился. И, ежели не выращенное нами зерно, то мы зиму можем не прожить. Листья начали опадать. Мы же старались каждый листочек сберечь — это ведь удобрение. Часть листьев опускали на дно, к корням дерева, остальные оставляли на будущий год для посадки.

Зимы тут холоднее, чем у нас, и ветреннее. Без шкур животных мы бы не обошлись. Ими занимался кожемяка со своей семьёй, которые шили шубы, полушубки, ещё была семья, собирающая шерсть коз и овец, изготавливающая пуховые платки, валенки. Ну а поскольку каждый занимался своим ремеслом, нужным другим, то приходилось меняться товаром. Мы отдавали мясо, чтобы приобрести зимнюю одежду мне. У мужа пока ещё родителями купленная одежонка осталась.

А ещё сбор урожая, обработка его до холодов, домашние заготовки на зиму, и изготовление пташек. Крутились, как могли. Благо, всевозможные изобретения упрощали жизнь на поле и дома. По полю ползала гусеница, собирающая урожай. Но на неё была очередь, поскольку принадлежала общине. А купить собственную мы пока не могли. Вот и ждали, как освободится.

Как-то раз, после трудового дня, муж вернулся домой. Будто бы как обычно, а на лице у него загадочное выражение.

— Что, Ветер? — спросила я, когда он так ничего и не сказал за весь вечер. Уж поел, всё время лишь на меня поглядывал.

— Давай помогу с посудой, — предложил он, вставая из-за стола.

Как-то подозрительно это. С чего он вдруг помощь предлагает в женских делах?

Отказываться не стала. А то ещё обидится? Прибрались мы вдвое быстрее, нежели обычно.

Поднялись в свою горенку. Помылись в чане.

— Так скажешь, что случилось?

— Закрой очи, — попросил он.

Я и послушалась. Ощутила, как на палец надевают что-то.

— Можешь открывать, — сказал супруг.

На пальце красовалось серебряное колечко. Точь-в-точь как у мужа.

— Милый, зачем? — на очи выступила влага, от щемящих чувств, обняла я его. Теперь понятным стало, почему задерживался в своей умельне. Значит, на подарок мне мастерил что-то. Сдержал обещание.

— Ну так у тебя день рождения. Я старался успеть в срок.

На утро он занялся уборкой посевов — очередь наша подошла. А я отправилась на другое дерево к матушке его.

Да по дороге повернула в другую сторону, решила поглядеть, как дела движутся у деверя Покорившего Бездну. Осень уж близко, ежели не поспеют дом сделать, придётся у родителей жить или у нас. У родителей может и не выйдет, там другие братья с жёнами воротилися. Ветер предложил такой выход из сложившегося положения, раз не смог в строительстве оказать посильную помощь. А раз горницу отдадим, следовало банную обустроить ещё одну, не будем же через горенку ходить. Провести воду да сток оказалось проще всего. Выделить угол — сложнее, чтоб ещё и не на виду был. Но мы справились.

И вот сейчас я отправилась в гости, так сказать.

Найдя нужную улочку, стала дом разыскивать.

Обнаружив искомое, отметила, что даже половины дома нет в высоту. Не говоря уж о том, что крыша не поставлена, щели не законопачены. Зато печь имелась. Да, самое важное. По мне так её и после можно было поставить, как крышу положат.

Я уж повернулась к дому спиной да собралась спрыгивать с ветки, когда в голове услышала мерзкий шум. В очах потемнело, и я полетела с ветки прямо в воду.

Благо, успела воздуха набрать, да колечко провернуть, создавая вокруг себя защитное поле.

Очнулась от того, что стала задыхаться. Попробовала сделать вдох, и это даже получилось, вот только удовлетворения почти не принесло. Открыла очи, но вокруг был лишь один мрак. Стало боязно. Неужели я утратила зрение? С трудом отогнав страх, я постаралась вспомнить, что предшествовало этой темноте.

Я шла от дома Увидевшего Бездну домой к мужниным родителям, когда услышала шум в голове. Потом я повернула колечко, создавая вокруг себя шар. Значит, я на глубине в воде? Именно поэтому в толще окияна ничего и не вижу. Но ведь раньше свечение было. Во всяком случае, у мужниного колечка. Надо выплывать отсюда, иначе воздуха мне не хватит. Я встала на ноги, но вдруг ощутила, что рука коснулась какой-то стены. А потом меня сильно тряхнуло. Что это?

"Ветер!" — позвала супруга, надеясь, что расстояние — не помеха.

"Вью, ты где?"

Вновь нахлынул страх, который я передала мужу.

"Тихо, успокойся! Расскажи всё по порядку. Чего ты боишься?" — его голос успокаивал.

И я показала ему то, что последнее помнила, как мне стало плохо, как упала в воду. И вот теперь темнота, воздуха не хватает.

"Я понял. Жди меня. Постарайся успокоиться и поспать. Так ты меньше будешь расходовать воздух".

"Ветер! — кажется, отчаяние готово меня захлестнуть. — Не бросай меня!"

"Я с тобой! — он так же спокоен. — Подумай о чём-нибудь хорошем. О нашем дитятке. Думаешь, мальчик будет или девочка? Расскажи".

Прислушалась к своим ощущениям, к малышу. Тук-тук, слышу, как бьётся его сердечко. Закрываю очи, вижу маленькое воздушное создание с тёмно-русыми кудряшками, венком из одуванчиков на головке, ярко-зелёными очами и обаятельной улыбкой кружится у нас во дворе и задорно смеётся. Какая ж ты красивая, девочка моя!

Вновь почудилось движение. Меня будто откинуло, правда, не ударило. Видно, защитное поле действует. А ещё странные звуки. Булькание какое-то.

"Ветер, — позвала его я. — Ты ещё со мною?"

"Да, Огонёк. Послушай меня. Знаю, расход силы очень большой, тебе не стоит сливаться сознанием с кем-то. Но сейчас это необходимо. Попробуй связаться с тем, кто рядом. Чтобы я мог понять, где ты".

"Какой знак тебе нужен?"

"Пусть тот, кто поблизости, выпрыгнет из воды отвесно вверх. Это можно сделать?"

"Я попробую".

Закрыла очи, глубоко вдохнула, постаралась почувствовать разум поблизости. Меня вновь трухнуло, и вновь услышала шум в голове, от которого стало больно. Это мешало сосредоточиться. Но я направила мысль вверх, как муж просил, выпрыгивая из воды. И тьма меня вновь поглотила.

Когда я очнулась, то сразу же ощутила запахи. Чего-то сладкого и в то же время мясного, причём тухлого. Как тогда, когда Ура притащила к нашей кровати мёртвых мышей. А поскольку тогда было жарко, то всё это стало разлагаться... Меня тогда замутило, как и сейчас.

Я села, открыла очи и поняла, что нахожусь не там, где была. Появился приглушённый жёлтый свет, в котором были различимы металлические стены, рычаги. Кресло, в котором сидел человек.

— Кто здесь? — подала голос.

Он выскочил из кресла и оказался рядом.

— Ох, Вьюночка, — меня сгребли в объятия.

Но вместо ощущения радости накатила тошнота с новой силой.

— Тазик! — прошептала я.

Он понял, отскочил, подставил какой-то горшок.

— Пить!

Стало немного легче.

— Где мы?

— Почти там же, где ты и была.

— То есть?

— В желудке подводного змея, — пояснил он. Правда, это мне ни о чём не говорило. Поэтому супруг продолжил: — Меня тоже проглотила эта тварь. И я увидел здесь тебя, перенёс внутрь.

— А запах?..

— Это с тобой пришёл. Ты промокла вся, защита кольца почти перестала действовать,сохраняясь тонким слоем на теле.

Значит, я вся пропиталась тухлятиной! О, Всевышний, за что мне это?! Вновь подкатил ком к горлу.

— Прости, я не успел убрать твою одежду, — сказал супруг где-то в отдалении. Что-то щёлкнуло. И только тут поняла, что голая.

Приступ тошноты прошёл, я встала и на дрожащих ногам пошла к мужу. Он подхватил.

— Что-то я ничего не понимаю. Мы внутри существа или устройства?

— Мы в маленькой подводной лодке, а вот она внутри существа, которое тебя проглотило.

— Как ты меня нашёл?

— Эта тварь выпрыгнула из воды. А когда я стал подплывать, она меня проглотила. И я увидел тебя.

— Значит, моя связка сработала. Вот только я потратила все силы на это, — размышляла я вслух. Супруг усадил меня на руки, а сам в кресле остался.

— Ты мне скажи, убиваем это существо?

— Как ты можешь о таком спрашивать? — возмущению моему не было предела.

— Оно съело не одну тебя. Знаешь, сколько человеческих костей у него в желудке? Показать? — супруг явно не разделял моего мнения. Вот только зачем спрашивал? — Тебе повезло, что кольцо было надето. А если б нет? И сколько ещё народу пострадает?

— Но ведь ты женился на мне только ради общения с этим существом? — привела я довод.

— Так всё начиналось. Но стал я твоим мужем не поэтому. Я бы попросил Теньку, если б она была здесь, — такие его слова задели. Зачем ему моя подруга, ежели я есть?

— Не вздумай! — предупредил он, видно, поняв мою задумку. — Ты много сил потратила. В твоём положении нельзя рисковать малышом.

Но в душе поднялся протест.

— И что ты мне сделаешь? Накажешь? — что я вообще несу? И зачем? Проверяю границы дозволенного? Так, чай, не дитя малое. И отношения у нас с мужем хорошие, зачем порчу их?

Муж просто отвернулся. А я почувствовала обиду. Жгущую, всепоглощающую. Не свою, его. Что со мной творится? Закрыла очи, стараясь унять душу. Внутри всё клокотало.

— Не смей убивать его, слышишь! — прошептала я, и слёзы проложили бороздки, будто вода стекает по коре дерева.

На плечи легла рубаха. Его рубаха. Я всхлипнула. Меня притянули его горячие согревающие руки. Молчит. Вздохнул тяжко.

— Не убивай, прошу, — прошептала я.

— Ладно, давай выбираться отсюда, — нехотя предложил он, отстраняясь. Надел мне свою рубаху.

— Ты не... — начала я. Но он не дал сказать, приподнял мой подбородок, заглядывая в очи.

— Эх ты... — вновь вздохнул. В невысказанных словах читалась обида. Мол, не доверилась ему. Он ведь никогда не сделал мне ничего плохого. Зелёные очи цвета молодой поросли смотрели с укоризной.

— Прости, — прошептала я. — Пообещай, что не убьёшь.

— Баш на баш!

— Что ты хочешь? — с вызовом спросила я.

— Обещай, что не будешь с ним сливаться сознанием.

Вздохнула. Сглотнула. Заглянула внутрь себя. Тяжко такое пообещать, но, ежели вспомнить, этот шум в ушах, пожалуй, так будет правильно.

— Обещаю, — прошептала я. Но он глядел выжидающе. — Обещаю, что не буду сливаться с этим существом сознанием.

Кивнул.

— Обещаю, что не убью это существо.

— И остальных таких же, — встряла я.

— Только при условии, что угрозы жизни твоей или моих родственников не будет.

Я тоже кивнула.

Дурь! Я это понимала. Зачем он идёт у меня на поводу? И поняла: он не может отказать беременной жене. А что дальше, когда рожу?

— Ветер? — позвала очень тихо.

— Да, Огонёк.

— Ты зачем мне во всём потакаешь?

— Главная задача мужа — сделать жену счастливой. А когда она счастлива, то слушается его во всём, дарит счастье своему супругу.

— Но я ведь перечу тебе.

— Ты слушаешься. Всегда, — он говорил с нажимом. Я должна слушаться, всегда, за исключением таких вот вещей.

— Это не потому, что я тяжела?

— Нет, милая. Я просто хочу видеть, как твои оченьки светятся счастьем, — он, подойдя ко мне, провёл рукой по щеке. — А когда тебе больно, то моё сердце обливается кровью.

Я не удержалась. Повисла у него на шее.

— Ладно. Садись в кресло. Пристёгивайся.

Всхлипнула, кивая. Прижал к себе нежно крепко.

— Люблю тебя, Огонёк.

А я поняла, что тоже люблю.

Вот только не сказала этого. Змей вновь начал движение, нас откинуло, муж защитил меня собою. Здесь, под водой, притяжение иным было. В общем, муж успел оттолкнуться,от борта, но стрелой полетел к другой стене. Защитил своим телом, в последний миг развернувшись.

— Ветер! — я пыталась достучаться до его сознания, ощутив вязкую жидкость на его слипшихся волосах. — Любимый!

Но он не приходил в себя. Змейка никак,себя не проявляла, хотя к ней я тоже взывала.