Фанфик по Наруто: "i Naruto"

— Поведай же мне, о умнейшая из умнейших, как ты умудрилась попасть в печать таких глупых и слабых людишек? — с легкой издевкой поинтересовался я. Лисица погрустнела, задорная улыбка сползла с ее лица, вызвав у меня своеобразное моральное удовлетворение — хахашечки не должны идти в одни ворота, не так ли?

— Мне не хотелось бы долго обсуждать эту тему и вновь переживать те события... — глухо пробормотала лисица. Я уже приготовился было разразиться возмущенной тирадой в адрес рыжей обманщицы, но она предложила еще более интересный вариант, — Но я могу показать тебе, что случилось в тот роковой день, — тихо сказала кицунэ. Ее глаза покраснели и засветились словно пара раскаленных угольков, вызвав у меня нервную дрожь — очень уж жутко это выглядело.

— Ты уверен, что хочешь этого? — в последний раз спросила демонесса.

— Да, — коротко ответил я, сгорая от любопытства. Свечение глаз кицунэ стало еще ярче. Угольно-черные вертикальные зрачки заполнили собой все поле зрения, затягивая меня в темную бездну. И лучше бы мне не видеть того, что я хотел.

Глава 21

— Мама, вставай... — плечо спящей кицунэ настойчиво тряхнули.

— М-м-м... — вяло ответила лисица и отвернулась к стене.

— Ну же, просыпайся, ты так весь день проспишь! — возмущенный детский голосок раздался прямо над ухом демонессы.

— Ну все, все, встаю... — лениво буркнула лисица, поворачиваясь лицом к собеседнику.

— Ну наконец-то, я уж думал ты не проснешься! — худощавый парнишка с вызовом скрестил руки на груди, сверкнув парой янтарных глаз из-под растрепанной рыжей челки.

— А куда мне торопи-иться? — лисица широко зевнула, внутренне посмеиваясь над комичным видом своего чада.

— Ты забыла? Сегодня отец возвращается из похода! — воскликнул паренек, картинно всплеснув руками. С лисицы мигом слетели остатки сна, и она вскочила с постели, как ужаленная, кинувшись собирать разбросанные по полу предметы гардероба.

— Так ты и вправду забыла? Позо-ор! — ребенок укоризненно покачал головой.

— Арата, хватит кривляться, лучше помоги мне убрать этот бардак! — взвыла лисица, заталкивая в шкаф грязный халат.

— Ладно, так уж и быть... — ответил малыш и только было нагнулся за лежащим на полу толстостенным фиалом, как за его спиной раздался щелчок открываемого замка. Дверь лисьего жилища распахнулась, и с порога раздался негромкий смешок. Кицунэ зажмурилась и медленно повернулась в сторону долгожданного гостя, тем не менее, ставшего для нее полной неожиданностью.

— Я смотрю, ты не больно то и ждала меня, Курама, — мягким баритоном поприветствовал свою суженую статный мужчина в плотной дорожной одежде с увесистой котомкой за плечами. Лисица тяжко вздохнула и грустно улыбнулась вместо приветствия — ей было нечего сказать в свое оправдание. Ее сын же был куда менее сдержанным.

— Папа, папа! — Арата бросился на шею своему отцу, едва не сбив его с ног. Тот весело рассмеялся и подхватил сына на руки, войдя, наконец, в дом, и закрыв за собой дверь.

— Милая, ты бы хоть оделась для приличия, — гость задорно оскалился, наблюдая, как покрасневшая от стыда лисица, до сего момента бывшая лишь в нижнем белье, спешно облачается в небрежно сгруженное в углу зеленое кимоно.

— Я схожу в город за продуктами — дома, кроме риса, есть совсем нечего, — ответила демонесса на недоуменный взгляд мужа, подхватив стоящую в углу корзинку со склянками. Кицунэ хорошо разбиралась в травах и зарабатывала продажей целебных отваров и лечением мало-мальски знатных господ.

— Хорошо, а мы с Аратой пока тут приберемся, — не стал возражать муж, опуская малыша на пол. А вот сам малыш скорчил такую кислую мину, что лисица не смогла сдержать умиленной улыбки.

— Не вешай нос, я куплю тебе что-нибудь вкусненькое, — лицо Араты тут же преобразилось, а глаза сверкнули алчным блеском.

— А мне? — жалобно попросил уставший с дороги муж. Подняв взгляд чуть повыше и завидев щенячьи глаза любимого, кицунэ поняла, что именно подразумевается под 'вкусненьким', и беззлобно хихикнула.

— Уговорил, чертяка. Буду через два часа, пока-пока! — помахав семье рукой на прощание, лисица выскользнула из дома и быстрым шагом направилась в сторону города по заросшей буйной растительностью тропе.

Осознав, что тропа пуста, кицунэ перешла на бег, а затем начала двигаться с уже совсем не человеческой скоростью, преодолев без малого пятнадцать километров меньше, чем за полчаса. Добравшись до опушки леса, даже не запыхавшаяся демонесса перешла на шаг и проделала оставшийся путь по оживленной дороге, сливаясь с десятками спешащих в город и из него крестьян и ремесленников. Привратники, знавшие травницу в лицо, приветливо улыбнулись, и не стали обременять кицунэ стандартной процедурой краткого устного допроса о целях и намерениях приезжих, чему она была несказанно рада — перед воротами выстроилась целая очередь желающих, завистливо скрипящих зубами ей вслед. Безошибочно проделав нелегкий путь по извилистым улочкам, кицунэ добралась до аптеки своего хорошего знакомого, где уже который год продавала свою целебную продукцию по выгодной цене. Реализовав стандартный комплект настоек и отваров, наиболее востребованных в свете грядущей осени, поры расцвета простуды и инфекционных заболеваний, лисица вышла на улицу, с нескрываемым удовольствием позвякивая туго набитым кошельком. Теперь она могла в течении двух недель ни в чем не отказывать себе и своей семье, а сегодня так и вовсе можно было устроить настоящий праздник. Навестив городской рынок, лисица скупила едва ли не все съестное в округе, начиная сыром и говядиной и заканчивая филе голубого тунца. Не забыла Курама и об обещанных малышу сладостях. А вот 'вкусненькое' для большого малыша выбиралось особенно тщательно, в магазине элитного алкоголя.

Взгляд лисицы приковала большая бутыль дорогого сакэ, обтянутая шелковой оболочкой с изображением золотого дракона. Ценник оной составлял едва ли не половину стоимости корзинки с лекарствами, что еще больше подогрело интерес Девятихвостой. Обрадовавшись пристальному вниманию единственной посетительницы к стойке с самым дорогим товаром, пожилой продавец покинул насиженное место за прилавком и пошел обслуживать гостью.

— О, 'Золотой дракон' пятидесятилетней выдержки, изготовленный лучшими мастерами Страны Риса. Отличный выбор в качестве подарка для по-настоящему дорогого вам человека, — продавец всерьез принялся за свое дело, искусно убеждая покупательницу в ценности предлагаемого товара. Кицунэ стиснула зубы — она и без всяких объяснений хотела получить именно эту бутылку, но обворовывать старика было против ее принципов. Тяжко вздохнув, лисица повернулась лицом к стойкам с напитками попроще и подешевле, но ее внимание привлек сдавленный вздох продавца. Опустив взгляд, кицунэ и вовсе опешила — старик стоял на коленях и кланялся ей в пол.

— Благодарю вас, покорнейше благодарю... — бормотал он.

— Что с вами? Встаньте на ноги! — возмутилась кицунэ, напряженно глядя в сторону двери — она не хотела никаких сплетен и слухов за своей спиной. Старик негромко крякнул и медленно поднялся на ноги, благоговейно глядя на смущенную гостью.

— Два года назад, зимой, вы спасли меня от менингита, когда пятеро целителей уже отказались иметь со мной дело, — тихо сказал он, открывая застекленную витрину. Кицунэ сразу же вспомнила тот день, когда ей привезли иссушенного болезнью старика, одной ногой стоящего в могиле.

— В знак благодарности, я дарю вам это сакэ, как самому дорогому человеку, спасшему мою жизнь, — старик торжественно вручил бутыль Девятихвостой. Ошарашенная таким подарком, кицунэ расплылась в широкой улыбке.

— Я с радостью принимаю ваш подарок, Доку-сан. Если у вас будут проблемы со здоровьем — не доводите их до критического состояния и сразу же идите ко мне. Я всегда буду рада вам помочь.

— Слава богам, после вашего лечения я чувствую себя превосходно, — старичок вновь отвесил низкий поклон своей благодетельнице, — Я всегда буду рад видеть вас в моем магазине, и можете рассчитывать на лучшие скидки в городе. Всего доброго!

— Всего доброго, Доку-сан! — сияющая от радости кицунэ вышла на улицу и стрелой метнулась к воротам. Солнце клонилось к закату, а значит она потратила куда больше времени, чем рассчитывала.

Обратная дорога прошла еще быстрее, несмотря на пару увесистых корзинок в руках лисицы. Отчего-то подарок бывшего пациента уже не грел душу Девятихвостой. С каждым шагом, дурное предчувствие, тугим комком свернувшееся в груди, становилось все сильнее. Что-то случилось. Тяжелый запах дыма и гари с едва ощутимыми нотками свежей крови резанул чувствительный нюх демонессы задолго до того, как скрытый в листве дом показался ей на глаза. Бросив корзинки на землю, лисица побежала так быстро, как только могла, не обращая внимание на рвущуюся о цепкие ветви одежду и разлетевшиеся в щепу сандалии. Вылетев на столь дорогую ее сердцу полянку, лисица вскрикнула и кубарем покатилась по земле — от ее дома остались лишь обгоревшие развалины. Трава вокруг пестрела темными пятнами обугленной земли, храня следы боя шиноби. Вскочив на ноги, раздувающая ноздри от запаха крови демонесса двинулась к его источнику, опасаясь увидеть худшее. Обойдя вокруг мощного старого дерева, кицунэ испустила истошный вопль и рухнула на колени, схватившись за голову. Обезглавленное тело ее возлюбленного, покрытое ожогами до самых костей, было пригвождено к стволу дюжиной коротких клинков. На тонкой жердине перед ним красовалась отрубленная голова, под которой растеклась маленькая лужица крови. Внимание кицунэ привлек лист бумаги, пригвожденный узким кинжалом над изуродованным телом. На негнущихся ногах подойдя к останкам своего мужа, демонесса дрожащей рукой выдернула кинжал из дерева и прочла короткое послание, явно написанное в спешке.

— Приходи в полночь в Исикава, иначе смерть твоего любовника для твоего отродья покажется божьей благодатью.Глава 22

Сотрясаясь мелкой дрожью от едва сдерживаемого бешенства, кицунэ с остервенением скомкала корявую записку и сжала ее так сильно, что бумага воспламенилась, горсткой пепла высыпавшись между пальцами демонессы. Через пару мгновений слепой гнев сменился холодной решимостью — кицунэ собиралась во что бы то ни стало спасти своего сына и стереть в порошок каждого, кто причастен к гибели ее мужа. Окинув останки любимого полным безграничной тоски взглядом, лисица воздала ему последние почести. Кицунэ выдохнула облако белого, невероятно горячего пламени. Плоть, кровь и кости мгновенно превратились в пар, тяжелым клубящимся облаком воспаривший в небеса. Проводя свою вторую половинку в последний путь долгим взглядом, кицунэ смахнула выступившие на глазах слезы, резким движением руки оторвала подол своего кимоно и побежала в указанном похитителями направлении, преображаясь на ходу.

Невидимые обычно мышцы проступили под молочно-белой кожей упругими стальными канатами, придав движениям Девятихвостой невероятную силу и стремительность. Аккуратные ухоженные ноготки превратились в алмазно-твердые когти, пронзающие толстую кору вековых деревьев как бумагу. Бросив мимолетный взгляд в неглубокую лужу, Кьюби увидела свое отражение. Ровные ряды белоснежных зубов заострились, пара длинных клыков угрожающе выглядывала из-под искаженных в хищном оскале губ. Алые глаза, поделенные пополам узкими щелями зрачков, мерцали потусторонним багряным свечением. Но заметнее всего была появившаяся на макушке пара бархатистых лисьих ушек, гармонично дополняемая развевающейся за спиной девяткой пушистых хвостов. Что же, теперь Кьюби действительно можно было назвать демоном. Тем самым демоном, которого до смерти боялась одна половина мира, и люто ненавидела другая.

Огромное для простого человека расстояние в три сотни километров было пройдено кицунэ всего за пару часов, но этого все равно было недостаточно, чтобы догнать закатывающееся за горизонт солнце. Роскошное зеленое кимоно, изодранное колючими ветвями, превратилось в рваные лохмотья, лишь условно скрывая бугрящееся мускулатурой тело демонессы от посторонних взглядов. Все это время кицунэ мучал лишь один вопрос — кем были похитители, способные двигаться с подобной скоростью, и хватит ли у нее сил, чтобы справиться с ними в одиночку? Осознав, что в ее душу потихоньку закрадывается страх, демонесса взревела от гнева и пробила собой могучий ствол векового дуба. Да чтобы она, Кьюби но Йоко, сильнейшая из биджуу, боялась каких-то оборзевших людишек, посмевших посягнуть на жизнь ее близких? Нет, стереть их в порошок будет слишком милосердно... — лицо кицунэ исказила плотоядная улыбка, не предвещающая наглецам ничего хорошего.

Кьюби добралась до места за час до назначенного времени, ощутив чакру своего сына задолго до того, как первые признаки цивилизации появились в поле зрения. Значит, малыш был все еще жив! Дерижись, Арата, мамочка уже рядом! — кицунэ запрыгнула на толстую ветвь дерева и мельком осмотрела округу. Посреди залитой серебристым лунным светом равнины чернели многочисленные обломки каменных сооружений разных форм и размеров, опоясанных некогда могучей, но ныне лежащей в руинах крепостной стеной. Место казалось кицунэ смутно знакомым, но она никак не могла вспомнить, где и когда его видела, хотя прекрасно помнила всю свою жизнь с первых лет. Это вновь насторожило лисицу, но она не придала ощущениям должного значения — ее сын был совсем рядом, и каждая секунда промедления лишь усугубляет полученный психологический, а, может быть, и физический ущерб. Одна только мысль, что с Аратой могли сделать что-то, хоть отдаленно напоминающее зверства с ее мужем, погрузила демонессу в слепую ярость, швырнув ее в сорону предпологаемого местонахождения ребенка не хуже катапульты.

Источник чакры скрывался в самом центре развалин древнего города, под громадной кучей каменных обломков. Отсутствие источников чакры похитителей вновь тревожным звоночком отозвалось в мозгу кицунэ — и ежу было ясно, что это классическая ловушка с заложником, но Кьюби ничего не могла с собой поделать — материнский инстинкт был сильнее логики и здравого смысла, которыми та так гордилась. Когда же из-под завала до ноздрей демонессы донесся запах крови сына, она и вовсе потеряла голову, бросившись расшывривать в стороны многотонные каменные глыбы, не замечая, как на окраинах Исикава один за другим загораются призрачным голубоватым светом громадные мегалиты, высотой превосходящие самые старые сосны окружающего леса. Разобрав завал, кицунэ обнаружила перед собой монолитную дверь, за которой, совсем рядом, находился ее пока еще живой сын. Лисица уже занесла светящийся сверхплотным сгустком демонической чакры кулак для удара, но вовремя сообразила, что выломав дверь силой, она превратит своего отпрыска в фарш осколками камня. Вкачав в руку еще больше чакры, кицунэ раскалила ее добела и медленно погрузила конечность в камень, вырезая себе проход, словно раскаленным ножом в масле. Через несколько секунд неровный овал с оплавленными краями, толщиной в добрый локоть, с грохотом рухнул на пол.