Лавгуд, мечтательно смотрит куда-то за стол преподавателей.
Распределив всех, Дамблдор переходит к следующей части.
— Итак, в связи с трагической гибелью мистера Аргуса Филча в этом году в Хогвартсе будет новый смотритель — мистер Барнард Уайт, и специально для всех еще раз напоминаю, что школьные правила введены для того, чтобы их соблюдать. Мистер Барнард, прошу.
Новый смотритель, Барнард Уайт (о да, сообразив, что к чему, хохочу мысленно и очень долго), являет собой великолепный образчик маскировки. Роста — одного с Сириусом, дабы ему не пришлось перепривыкать и выдавать себя неестественным поведением. Брюшко — оправдание могучего аппетита, ведь после тюрьмы следовало хорошо отъесться. Лысина — визуальная маскировка, ибо со своей роскошной шевелюрой Блэк не расстался, только побрился. Ну и так далее, там можно было бы еще долго перечислять, но смысла не вижу.
Дождавшись, пока Дамблдор представит его, Барнард (буду называть Сириуса под маскировкой так) встает, слегка кланяется и даже произносит пару предложений на тему того, как он рад работать в Хогвартсе. Ученики, привыкшие к Филчу, априори воспринимают Уайта доброжелательно, предполагая, что хуже Аргуса никто быть не может. Впрочем, могу только догадываться, сколько слизеринцев сцапает новый смотритель, и скольких гриффиндорцев он просто "не заметит" в коридорах. Это уже детали договоренности между Блэком и Дамблдором.
Самое главное, что теперь завхоз на нашей стороне. Главное, не злоупотреблять.
Также товарищ Блэк владеет магией, отлично знает Хогвартс и наш человек, равно как крестный Гарри, так и как член Ордена Феникса. Он садится, и директор продолжает шоу.
— Также, раз уж речь зашла о правилах и нарушениях, хочу немного рассказать о том, что в этом году, а возможно и в следующем, Хогвартс будут охранять дементоры. Вы уже познакомились с ними в поезде, хотя они и не имели права его останавливать. Дементоры непрерывно будут находиться вокруг Хогвартса, охраняя школу, дабы никто из сбежавших из Азкабана не смог пробраться к нам. Министерство считает, что злоумышленники пойдут на все, чтобы проникнуть в школу, и мне не удалось переубедить их. Ни Министерство, ни злодеев (Дамблдор улыбается, намекая самым твердолобым, что это была лишь шутка). Также невозможно переубедить или дать взятку дементорам. Их нельзя обмануть, спрятавшись в тени, или выбравшись украдкой из Хогвартса, или даже укрывшись под мантией-невидимкой. Они не будут слушать ваших оправданий, и поэтому правило о том, что нельзя покидать Хогвартс после девяти часов вечера, должно соблюдаться вдвойне строго! Это в ваших же интересах!
Ученики, надо заметить, изрядно взбудоражены. Ну да, кому не случалось задерживаться после 21:00? Те же квиддичисты так вообще за полночь с тренировок приползают, и все всегда было в порядке. На мелкие нарушения распорядка смотрели сквозь пальцы, главное, не попадайся или докажи, что нарушал "по делу". Теперь же дедушка Альбус закрутит гайки, и, зуб на холодец, недовольство будет направлено на дементоров и Министерство. Мелочь? Ну да, это была бы мелочь, если бы в Хоге учились обычные дети, а не магоэлита. Но вот парадокс — будь тут обычные дети, и дементоров бы никто не подгонял.
Стражи Азкабана, хе-хе, можно сказать, тоже пали жертвами политических игрищ.
Интересно, они ощущают погодные явления, или все же больше призраки, нежели живые? Каково им будет висеть вне стен Хогвартса целый учебный год? И если они такие любители пугать и сосать, то не опустеет ли Запретный Лес? Или Дамблдор и это использует к вящей пользе? Сам дедушка Альбус тем временем представляет Ремуса Люпина, и шквал аплодисментов выходит жидким, в основном со стороны нашей компании, уже знакомой с преподавателем ЗОТИ. Фан-клуб Поттера неуверенно подключается, и зал все-таки хлопает. Слизеринцы что-то там друг другу сообщают, тыкая пальцами в Люпина, а тот впитывает все эти оттенки реакции, спокойно глядя в зал.
То есть можно сказать, что новый профессор уже приступил к урокам, да.
— Спасибо, — слегка наклоняет голову Ремус, — когда-то я и сам учился в Хогвартсе и сидел на вашем месте, хлопая новым преподавателям. Защита от Темных Искусств — это не только важный, но и очень интересный предмет, и в этом году я намерен это доказать всем ученикам. Спасибо.
— Что ж, — вновь вступает в дело Дамблдор, — хотя вы и я очень проголодались, но все же должно быть сделано еще одно объявление. Ученики третьего курса должны сдать свои разрешения на посещение Хогсмида деканам факультетов. Напоминаю, что не надо пытаться обмануть преподавателей и приносить поддельные разрешения.
Несколько гриффиндорцев явственно скисают, и в их числе Гарри. Он что, и вправду думал, что подделка от близнецов прокатит? Они, конечно, гении, слов нет, но преподаватели на то и преподаватели, что все эти студенческие уловки видели, знают и могут предсказать на два шага вперед.
— На этом все, наслаждайтесь! — Дамблдор хлопает в ладоши и садится.
Зал заполняется урчанием, шумом поедания пищи и разговорами. Своеобразный гул школьного улья, в котором почти бесполезно подслушивать, и уж который точно не вырабатывает мед знаний, хе-хе. Разговоры о лете, рассказы о том, что было, и планах, возгласы и междометия, выкрики, дабы переорать шум и прочие обсуждения, типа "Так ли страшны беглые Пожиратели, как их малюют?".
Невилл, сидящий рядом, держится стойко, несмотря на то, что к фамилии Лестрейнджей тут и там приплетают Лонгботтомов и кидают взгляды на их наследника.
— Ты очень понравилась бабушке, Гермиона, — сообщает Невилл.
Правда, смотрит он при этом не на меня, а в котлету, которую зверски пытает при помощи вилки.
— Она говорит, что ты — правильная, у тебя есть стержень, и что мне надо брать с тебя пример.
Вот это уже смешно, я так и говорю Невиллу.
— Не надо брать с меня пример, во всяком случае, в физическом плане.
Лонгботтом, не отрывая взгляда от котлеты, неуверенно хмыкает и краснеет.
Завтра занятия, завтра среда — ага, как в анекдоте "Сколько можно по средам вкалывать?" — но сейчас мы толпой объевшихся беременных уток бредем на третий этаж ко входу в башню Гриффиндора. Полная Дама — портрет, охраняющий вход — милостиво взирает на наши охи, вздохи, стоны и пыхтенья. Первокурсники робко жмутся друг к другу и шарахаются от поворачивающихся лестниц, говорящих портретов, пролетающих призраков и прочего магического антуража, к которому мы за два года так привыкли, что даже не обращаем внимания.
Не то чтобы родная, но все же привычная гостиная, огромных размеров и с камином, и спальня, круглое помещение, где мы обитаем впятером. Странное вообще деление на пятерки, если вдуматься, ибо парней тоже пятеро. Правда, потом сытый и почти спящий мозг выдает дельную мысль, мол, просто в год поступления нас было поровну, вот и поделили. А было бы шестеро девушек — жили бы вшестером в одной комнате, поболее размерами. Однокурсницы, особенно наши две болтушки-хохотушки, Лаванда Браун и Парвати Патил, кидают в мою сторону странные взгляды, хихикают и шепчутся.
Мне лень гадать, чего это они пялятся, и я просто ложусь спать.
Первое сентября. Большой зал встречает классической картиной зевающих детей. Привыкли спать-валяться на каникулах, и вхождение в режим займет какое-то время. Поэтому за завтраком слышны исключительно зевки и бурчание, и только МакГонагалл, собирающая разрешения и выдающая расписание уроков, вносит какую-то нотку позитива.
— Нет разрешения — нет Хогсмида! — строго говорит Минерва Гарри.
Хм-м-м, какая интересная сцена. МакГонагалл входит в Орден и не может не знать, что Гарри забрали у родственников раньше, чем он получил бумажку, которую надо было подписать. При этом, подозреваю, бумажка просто формальность, ибо какой родитель откажет ребенку в праве немного развлечься после трудной учебы? Да и встретиться со своим ребятенком можно, во всяком случае для магов, ведь в Хогвартсе визиты родителей как-то не практикуются, а вот Хогсмид — совершенно другое дело.
В общем, какая-то мутная дополнительная интрига.
Или подталкивание Гарри к чему-то. Да, пожалуй, так оно и есть, Хогсмид выступает в роли морковки, которую можно съесть, но вначале нужно где-то что-то совершить, усовершенствоваться или нарушить правила так, как это необходимо директору. Возможно, попутно Дамблдор демонстрирует детишкам (из числа знающих или тех, кто может сообщить родителям), что жизнь в школе идет своим чередом, и Орден не бегает вокруг Гарри. Хотя не исключено, что Дамблдор так торопился изъять Гарри, что просто забыл о разрешениях, а все, что я тут напридумывал, лишь игра ума и абстрактное теоретизирование.
— Нет, мистер Поттер, я не могу подписать это разрешение, — качает головой МакГонагалл. — Вы можете отправить эту бумагу своим опекунам совиной почтой, и я обещаю, что приму ее у вас в любой момент. Это максимум, что я могу для вас сделать, мистер Поттер!
— Спасибо, профессор, — уныло бубнит Гарри, — только дядя Вернон никогда не подпишет эту бумагу, ведь он не любит магов, сов, магов, отправляющих почту совами, и вообще все, связанное с магией, и даже требует не произносить этого слова — магия — при нем.
Но МакГонагалл уже не слушает этот крик, точнее бубнеж, души и идет дальше, раздавая расписания. Да, мы же теперь формально перешли в ранг средних классов (для нас это курсы с третьего по пятый), и это значит, что будет больше уроков, и не только потому, что у нас по два новых предмета. Вот, пожалуйста! Сдвоенная Трансфигурация, а затем сдвоенная Травология. И Астрономия ночью, хотя нет, теперь созерцание звезд дважды в неделю, по вторникам и четвергам. Завтра с утра Нумерология, и Зелья, и Чары, и вообще убиться ржавым веником! Пятница — История магии компенсируется УЗМС и ЗОТИ, хм-м-м, уже что-то. Хорошо, что неделя укороченная, легче будет войти в режим, да и вообще подумать, чего и куда.
— Мисс Грейнджер! — наш декан раздала расписания и вернулась. — Вы собираетесь продолжать дополнительные занятия по расширенной Трансфигурации?
— Да, профессор, — склоняю голову.
— Занятия будут три раза в неделю, в понедельник, среду и пятницу, по вечерам. Пришло время настоящей Трансфигурации, и я верю, что вы сможете достичь ее вершин!
Мне остается только еще раз склонить голову и признать, что да, вершины Трансфигурации — это самые вершинные вершины и жить без них никак нельзя. МакГонагалл очень довольна и, по-прежнему не замечая ворчания Гарри, отчаливает к столу преподавателей. Плотное будет расписание в этом году, не похалявишь, как в прошлые два. Или нет? Вообще, если вспомнить переход из четвертого класса в пятый в обычной школе, то да — прямо прыжок через пропасть. Ну что же, посмотрим, посмотрим, что там такого могучего учебного будет.
С боков подсаживаются близнецы.
— Привет, малышка Герми!
— Мы уже приступили к опытам!
— Молодцы, только не забывайте, что новый смотритель владеет магией.
— О, Трансфигурация! — восклицает Фред. — Третий курс, а?
— Да, МакГонагалл умеет, — улыбается Джордж, — после этого мы и выбрали Трансфигурацию...
— ...и не только сладостей!
— Чего это наш декан умеет? — спрашиваю у близнецов. — Что там нового в Трансфигурации можно показать?
— О, сама увидишь! — ржут они, аки два рыжих коня. — Это удивительно, поверь!
И так и не раскрыв фокуса, срываются из-за стола. Пожимаю плечами, допивая сок. Вот сейчас будет урок, все и увижу. С другой стороны, могли бы и сказать, какая разница, сейчас или полчаса спустя? Вряд ли наша старушка-декан заберется на стол, отплясывая стриптиз-канкан с Трансфигурацией. Хотя да, если подумать, то в стриптизе умение преобразовывать, удалять и возвращать на себя одежду очень бы пригодилось!
Завтрак подходит к концу, и, чу, летят к нам совы. Подумаешь, первое сентября, некоторые родители уже успели соскучиться по детям или обнаружить, что детишки забыли нечто важное. Посылки, письма и толпы сов наводняют Большой зал под мое меланхоличное бурчание.
Также сова притаскивает мне записку из двух строчек, повергающую в раздумья.
"Мисс Грейнджер! Жду вас в субботу, 4 сентября, в своем кабинете, в 15.00.
Директор школы Чародейства и Волшебства Хогвартс, Альбус Дамблдор".
Глава 14
Трансфигурация. Все тот же привычный кабинет, где немало спичек было превращено в иголки, а жуков в пуговицы. Вообще уже говорил, но повторюсь: Трансфигурация — это то самое "слепить из говна конфетку", в буквальном смысле слова. Очень полезное искусство, хотя до вершин ее — неотменяемой Трансфигурации — далеко, как до Луны пешком. Невольно хихикаю, подумав, что до Луны пешком теперь недалеко, вон она, башня Рэйвенкло. Веселые размышления на тему того, чтобы бегать в юбке и орать про возмездие во имя Луны, прерывает кошка, запрыгивающая на стол Минервы.
В первую секунду, надо признать, я принял кошку за миссис Норрис и немного пересрался.
Но нет, это не мертвый кошкун Филча поднялся из могилки, а какая-то другая кошка. Взгляд... разумный. Следы от квадратных очков. Смотрит, не мигая и не отводя взгляда, а надо заметить, что по меркам животного мира мерянье взглядами — это почти вызов и попытка сразу установить, "кто главнее". Животные, как правило, отводят глаза, эта же смотрит и смотрит, как будто полностью уверена в своем праве смотреть на нас и сидеть на этом столе.
На всякий случай делаю шаг назад, смещая правую руку к палочке. То, что я ни разу не видел этой кошки в Хогвартсе вообще и на дополнительных занятиях по Трансфигурации в частности, говорит не в пользу кошкуна. Оборотень? Один из тех пресловутых Пожирателей, которые никак не могли пробраться в Хогвартс, но все же пробрались? Неизвестно, куда бы все это зашло, ибо ученики за спиной уже начали шептаться, мол, чего это Бешеная на кошку разъярилась, и вообще надо бы спрятаться, но! Кошка спрыгивает со стола, в прыжке — в одно движение! — превращаясь в Минерву МакГонагалл.
— Браво, мисс Грейнджер! Пять баллов Гриффиндору за бдительность! Помните, что не всегда живое существо является тем, кем выглядит! Анимагия — умение обращаться в зверя, не теряя разума — это вершина Трансфигурации, и я надеюсь, что все вы ее достигнете, невзирая на сложности!
— А это очень сложно, профессор? — тут же подскакивает Дин Томас.
— За весь двадцатый век было зарегистрировано всего семь анимагов, — сообщает Минерва, — включая меня. Стать анимагом может любой, кто не убоится работы над собой, ибо это в первую очередь искусство Трансфигурации, обращенное на собственное тело!
