Итак, вслед за Назгулеску, на страницах этого солидного издания был опубликован проект некого инженера пана Тухачевского. И почему то этот проект публиковался в издании на немецком языке. Что предлагал публике пан Тухачевский? Проект и концепцию применения осадных "панцервагенов"!
Пан Тухачевский обращал внимание на то, что в условиях маневренной войны, современный осадный парк поспевает за войсками, но только там, где есть железная дорога. Но в той же Польше, или в России, железнодорожные пути для осадных орудий придется прокладывать в ходе наступления. Что естественно, удлиняет сроки наступательной операции и в конечном итоге поставленные перед войсками задачи не будут выполнены. Поэтому, войскам нужны средства, подобные американским осадным танкам. Им тоже нужна железная дорога, но только в районе выгрузки. Оставшиеся 20-30 км до огневых позиций, они преодолеют своим ходом.
А дальше Тухачевский привел эскиз потребной войскам кайзера машины. В принципе, в основных чертах она повторяла "танк Менделеева", но были и отличия. Вооружать пацерваген пан Тухачевский предлагал 15-дюймовой реактивной пусковой установкой. Чертежи этой установки прилагались. Дальность стрельбы, не более четырех километров. Возимый боезапас — 13 реактивных бомб калибра в 15 дюймов. Осадная батарея, по мысли Тухачевского, должна была в себя включать восемь панцервагенов, роту управления, роту снабжения, инженерно-техническую роту и батарею противодирижабельных пушек.
Наибольшее возмущение этой статьей было со стороны польских читателей, которые заподозрили в пане Тухачевском уроженца Познанщины или Данцинга. Наиболее экспансивные читатели заклеймили Тухачевского национал-предателем и обещали ему самые жестокие кары.
В конце года мир сумел по достоинству оценить эти идеи. Как раз к этому моменту, Северная Армия САСШ, завершила подготовку наступательной операции на полуострове Олимпик. Не пытаясь проглотить все за один присест, американцы поставили перед собою более скромную задачу: вести наступление от Рэймонда до Клирустера. Глубина операции — 144 километра. Честно говоря, я изначально сомневался в самой возможности выполнить поставленную задачу. Во-первых, японцы успели неплохо укрепиться, благо что местность этому способствовала. Во-вторых, те две дивизии, что высаживались на полуостров, дивизиями в традиционном понимании уже не были. Японцы неплохо использовали время своего полного господства на море, для переброски дополнительных войск. В данный момент, каждая дивизия на этом театре военных действий состояла из трех пехотных и двух артиллерийских бригад. Кроме того, в дивизиях имелось пол 24 зенитных орудия калибром 63 мм. А в распоряжении командования было еще дополнительно 24 трехдюймовых зениток. Хватало у японцев и разного рода тыловых и вспомогательных частей. Правда, они были укомплектованы не японцами, а китайцами. Но ожидать массового дезертирства от китайцев не стоило. Потому что вряд ли янки сумеют отличить китайца от японца. Ну а вишенкой в этом торте был Первый батальон Армии Освобождения — те самые "Черные Пантеры".
Наступление вдоль побережья, в условиях, когда приморский фланг не мог быть надежно прикрыт флотом, было рискованным занятием, но американцы на это пошли, так как в данный момент главные силы японского флота ремонтировались на своих базах. Главной ударной силой в этой операции должна была стать Первая Механизированная бригада. Командовал этой бригадой Джон Першинг, который еще недавно был капитаном но указом Теодора Рузвельта был повышен в звании сразу до бригадного генерала (минуя при этом 3 звания и обойдя 835 офицеров более высокого ранга).
На вооружении эта бригада имела два дивизиона сверхтяжелых танков Mk-I и два дивизиона сверхтяжелых бронетранспортеров Mk-II. Каждый дивизион БТР перевозил 360 человек десанта, сведенных в штурмовой батальон. Кроме того, в состав бригады включили два обычных пехотных батальона и четыре восьмиорудийные батареи горных трехдюймовок. Про вспомогательные и тыловые подразделения лучше много не говорить. Их было много и большинство их невозможно задействовать в бою.
Любопытным было вооружение солдат этих батальонов. Помимо обычной магазинных винтовок и станковых пулеметов, в каждом отделении имелся так называемый "вспомогательный пулемет" — творение сумрачного русского гения. Этот самый "пулемет" был ничем иным как пистолет-пулеметом под недавно созданный Браунингом пистолетный патрон 45 калибра. Почему такой калибр? А это мною учтен национальный американский бзик по поводу личного оружия. Нравятся им внушительные стволы! Да так нравятся, что им даже патрон для "парабеллума" кажется недостаточно мощным.
Наша примитивная "поливалка" вызвала у них такой восторг, что требуемые испытания были проведены в рекордно короткий срок и фирма "Кольт" получила заказ на производство "вспомогательных пулеметов". Но это еще не все. Была проблема с вооружение экипажей танков и БТР подходящим оружием. А экипажи кстати, немаленькие. В Mk-I экипаж составлял аж 11 человек! В Mk-II было людей меньше — четыре человека. Пистолет, в качестве оружия самообороны американцев не устроил. Вывод был сделан простой — нужен карабин под мощный пистолетный патрон. В принципе, нужные образцы такого оружия у американцев были. Но только под револьверный патрон. Ну а мы, заранее сконструировали и испытали СКС-4,5 (Самозарядный Карабин Спортивный калибра 4.5 линии). В иное время американцы отмахнулись бы от наших подарков и придумали бы что-нибудь свое и ничем не хуже. Но погода на политическом Олимпе была такова, что тянуть время и что-то выгадывать, военным не приходилось. От них требовали успеха, Как водится, ещё вчера. Потому, нашему дареному коню никто в зубы заглядывать не стал и просто купили то, что было предложено. Стоит заметить, что покупали оружие не только у нас. У французов, например, в большом количестве покупали 26 мм гранаты, снаряженные этилбромацетатом.
Вы спросите: а смысл продавать американцам свои новейшие разработки? Смысл был. Дело в том, что благодаря войне, цена на многие изделия гражданского назначения существенно снизилась. Это обстоятельство я использовал для дальнейшей индустриализации Дальнего Востока. При этом, перевозку осуществляли корабли под российским флагом. Добиться этого было тоже непросто. Но при должной наглости и быстроте действий, все у меня вышло. Просто, в один прекрасный день, еще до сражения у островов Чаннел, в Сан-Франциско зашел отряд кораблей под флагом вице-адмирала Рожественского и обрел там стоянку. Одновременно, мотивируя тем, что от подрыва мирной торговли страдает простой американский народ, я потребовал демилитаризовать этот город и на время войны придать ему нейтральный статус. Произошло это не с бухты-барахты, а по согласованию с американским правительством. И вот, теперь во Фриско обитали представители всех великих держав и бдительно следили за тем, чтобы никто не вез американцам военной контрабанды. Гарантом нейтрального статуса Фриско была эскадра Рожественского и корабли Корейского Императорского флота. И нужно сказать, такое решение американцев устроило. Все нужное для войны они везли с Восточного побережья, где японского присутствия не было. Ну а морская торговля с Китаем и Россией продолжалась невзирая на идущую войну.
К началу наступления, американцы наконец то решились на введение всеобщей воинской повинности. Решиться на эту меру им было очень нелегко.
— Все дело в наших традициях, — просвещал меня по этому поводу посол САСШ в России и доверенное лицо Теодора Рузвельта, Джордж фон Ленгерке Мейер, — мы всячески избегаем того, чтобы в нашей стране образовалась военщина. Поэтому, своих военных мы держим на коротком поводке и не даем ей возможности приобрести слишком большое влияние в обществе.
— Но помилуйте! — отвечал ему я, — пока вы вели войны с дикарями и латиноамериканцами, такое отношение к военным вполне могло себя оправдывать. В конце-концов, вы воевали не с европейскими армиями, а потому вооруженная милиция вполне могла вам заменить кадровую армию. Но ведь времена меняются! Сейчас вам противостоит армия, которая по боевым качествам не уступает европейским. Значит, нужно менять подход к комплектованию армии.
— Президенту будет трудно убедить конгрессменов. Потому что на примере стран Латинской Америки, мы прекрасно знаем, что будет, если армия приобретет чрезмерное влияние.
— Но помилуйте! Я не говорю, что нужно слепо копировать чужую систему! Коль у вас общество сильней государства и это неплохо работает, то и рушить такую систему не стоит. Нужно просто усовершенствовать её. Например, создать систему общественного контроля за армией и флотом.
Я подробно описал то, что следовало бы сделать. И не только в устной форме. Было еще личное послание Теодору Рузвельту.
Итак, чтобы армия не приобрела слишком большое влияние, следует использовать традиционную для Америки систему сдержек и противовесов. В частности, стоит создать Комитет защиты прав гражданина. И пусть полномочный представитель этого комитета в каждом полку, будет следить за соблюдением прав американских граждан. А в оговоренных случаях, накладывает "вето" на приказ любого командира, вплоть до командира полка. Ну а бригадные, дивизионные, корпусные и армейские комитеты военных правозащитников должны обладать схожими полномочиями. Не лишним будет также образовать Комитеты солдатских матерей. Или жен. Или дочерей. Тут дело вкуса. Женщины, более въедливы и внимательны к мелочам. Уж они точно не дадут командованию творить произвол в отношении призванных на службу американских граждан. Кстати, подрядить на это дело можно суфражисток. Пусть даже не имеющих собственных детей. Все польза от них будет. Можно ввести товарищеские суды, поддерживающие дисциплину и порядок методом саморасправы. Уж товарищи по службе лучше командира знают, кто и как служит. И если они кого повесят или расстреляют, то это будет решение справедливого товарищеского суда, а не произвол армейских дуболомов, тоскующих по прусским порядкам.
Я не рассчитывал на то, что мои рекомендации будут приняты. Тем сильнее было мое удивление, когда я узнал о том, что конгрессмены с восторгом ухватились за мои предложения и проголосовали за включение их в закон о всеобщей воинской повинности.
И вот, к декабрю 1906 года, американцы изготовились к наступлению. Правда, держать языки на привязи они умели плохо, а у японцев разведка работала чудесно. А потому, дата и место нанесения главного удара, противнику были известны заранее. Но тогда про это мало кто подумал. Наступление началось с проведения продолжительной артподготовки. Одновременно, к японским позициям устремились дирижабли с бомбогрузом. Их в воздухе встретили японские дирижабли и навязали американцам воздушный бой. Результатом воздушного боя был неприцельный сброс авиавиабомб. В ходе воздушных поединков, американцы потеряли три своих бомбовоза. Но это не помешало им раз за разом повторять налеты. В итоге, ценою гибели еще пяти дирижаблей, они заставили японцев, которые потеряли всего три дирижабля, убраться подальше и обрушили на головы противника остаток бомбогруза. Учитывая, что маскироваться от средств воздушного наблюдения японцы еще умели не очень хорошо, то бомбардировку их позиций можно признать успешной.
Когда закончилась обработка переднего края, в бой пошли танки Першинга. И сразу выяснилось, что японцы сумели сделать правильные выводы из предыдущей танковой атаки. По ним, из глубины обороны ударили хорошо замаскированные морские трехдюймовки Кане. Сразу пять машин было выведено из строя. Но и американцы не остались в долгу. Дальнейший бой между танками и морскими орудиями кончился победой танков. Не подвела американцев и пехота. Пока артиллеристы противника были связаны боем с танками, казавшиеся менее опасными БТР подползли на дистанцию пистолетного выстрела к передовым окопам противника и высадили десант. При этом, пулеметчики в башнях не давали японцам поднять головы.
Вообще то, японцы всегда были стойкими в ближнем бою, но сейчас бой шел не по их правилам. Американские пехотинцы дружно выстрелили в их сторону 26 мм французскими гранатами и большая часть их сработала штатно. Не готовые к применению ОВ, японские солдаты на короткий срок стали небоеспособны. Этого хватило американцам, которые заранее одели противогазы.. Ворвавшись в траншею, штурмовики Першинга начали истреблять всех, кого застали. Японцев били штыками, расстреливали из винтовок и "вспомогательных пулеметов", а проще сказать: добивали беспомощных.
— Это вам, ублюдки, за Энни Франк!
После захвата первой линии окопов, пошел штурм второй. К этому времени японцы пришли в себя и оказали яростное сопротивление атакующим. И все-таки, вторая линия окопов была взята. А к вечеру, были взяты и артиллерийские позиции, с которых вели огонь по танкистам морские орудия.
На этот раз, гадать и придумывать о нанесенном японцам ущербе не пришлось. Трупы были посчитаны и оказалось, что их раз в пять больше, чем потеряли убитыми сами американцы. Тут правда стоит заметить, что большая часть погибших японцев — это добитые раненые и отравленные. Пленных было очень мало. Но это и понятно. Победители тоже несли потери. В частности, было подбито 17 танков и пять БТР. Но это американцев не расстроило. Практически вся подбитая техника подлежала восстановлению. Только два танка можно было списать на безвозвратные потери.
С наступлением нового дня, продолжилось начатое накануне наступление. На этот раз американцам продвинуться удалось даже больше, нежели накануне. Сказывалось то, что опасные для танков пушки Кане были выбиты накануне. Другие же орудия, оказались против бронированных чудовищ не так эффективны. Нет, какой то эффект от разрыва артиллерийской гранаты на броне танка был. Бывало, что на короткое время экипаж контузило сильным сотрясением и он не мог продолжить поддерживать пехоту. Тут бы и добить неподвижного монстра. А нечем!. Поэтому, бригада Першинга в тот день сумела пройти целых семь километров. Причем, потерь на этот раз было меньше, чем в первый день наступления. Только один танк и один БТР были потеряны на удачно заложенных фугасах.
На третий день, однако, двигаться вперед стало неимоверно трудно. Японцы поставили на прямую наводку зенитные орудия. Длиноствольные зенитки, первоначально создаваемые для нужд флота, могли стрелять не только шрапнельным или фугасным выстрелом. Бронебойные унитарные снаряды для них тоже были. Правда, на суше сперва в них нужда не ощущалась и японские интенданты их завезли лишь потому, что так полагалось. Командиры же батарей, по сути дела забыли про то, что у них есть и такие. Но пришло время — нашлось кому вспомнить. А американцам пришлось в тот день хорошенько умыться кровью. 75 мм зенитные орудия по бронепробиваемости мало уступали пушкам Канэ такого же калибра. Ну а 63 мм зенитки, метров с 400 тоже были в состоянии пробить лобовую броню.
Целый день шел поединок между зенитками и танками. Подавить зенитки удалось с помощью подтянутых поближе 107 мм гаубиц. Но на поле боя остались неподвижными 15 американских танков и восемь БТР. Продвинулись в этот день едва на пару километров. Пришлось бригаде Першинга прерывать наступление и заниматься эвакуацией и ремонтом подбитой техники. Решение на вывод из боя, было принято лишь по этой бригаде. Зато остальные войска продолжали гнать в наступление. И потери сразу возросли. Три дня бойни лишний раз убедили американцев в том, что без танков у них ничего не выйдет. Поэтому, по мере восстановления подбитых машин, их немедленно, поодиночке, придавали атакующим войскам. Конечно, это помогло слегка уменьшить потери и добиться продвижения на километр в день. Но то, что одиночный танк мало чего решает, американцы уже поняли. Поэтому, бригаду Першинга не стали применять в дальнейшем сражении, до тех пор, пока она не восстановится полностью. После восстановления, она аккурат накануне рождественских праздников снова была направлена на фронт. Это уже были последние бои уходящего года. Дойти до Клирустера наступающим не удалось. Но до Абердина вполне вышло. Правда, положения японцев это не ухудшило, а американцам успех лишь добавил сложностей. Японцы теперь совершенствовали оборону в Олимпийских горах, куда танкам ходу не было и где держаться можно было очень долго.
