Там, за горизонтом

— Э-э-э, — промычал Антон.

— Не "э-э-э", а на птицефабрику поедем, а оттуда в клуб верховой езды и до коровников на ферме проскочим.

— А на ферму зачем?

— А на ферму и в клуб, мой молодой друг, чтобы лошадок и коровок выпустить, иначе они с голоду в стойлах передохнут.

— А так не передохнут?

— А так у скотины появится шанс, Антоха. Голод не тётка, найдут, залётные, где снега хряпнуть, где тюк с сеном распотрошить, а там и мы тут чего-нибудь построим. Коняжек заведём, коровок, поросяток, уточек-курочек на заднем дворе с петушком, чтобы будил по утрам, зараза такая. Представь себе, Антон, не дом, а полная чаша!

— Ага, — ухмыльнулся парень, прыгая за руль, — навоза! И вилы в навозной куче. Вилы обязательно — это главный атрибут! Правильно я говорю, пацаны?

— Тьфу на тебя, я ему о высоком, а он мне о приземлённом. Ты чему детей учишь, Антон? Надо ставить возвышенные цели перед собой, стремиться, так сказать, в будущее, а ты...

— А что я? — выруливая на дорогу, не сдавался парень. — Я о будущем. Первостатейное удобрение и безотходное производство, главное, чтобы перегнил, а чем его кидать — вилами! Ох и накидаемся мы его, кхе-кхе, в будущем!

— Тьфу на тебя ещё раз, не сыпь мне соль на рану.

Как предрекал Михаил, забот и работ у выживальщиков оказалось непочатый край, осталось только начать и закончить. Не опасаясь больше за "тылы", которые могли подвергнуться набегу второй половины "пещерников", Бояров разбил подопечных на две команды. Первая под непосредственным руководством самого Михаила строила курятник, стайки для скотины и переоборудовала подземный склад в военной части в хранилище продуктов питания и ледник. Пока он с Солнцевым, вставшем на путь исправления и оказавшемся сварщиком от Бога (какие таланты, оказывается, до поры до времени спали в ершистом парнишке), варили полки и стеллажи, которые привезли с торговых терминалов, Виктор, сын Валентины, в компании с Лизой, Сашкой и парой девочек, пилили лёд на замёрзшем ручье. Молодёжь складывала выпиленные Виктором блоки в кузовок пикапа, после чего везла их к будущему лабазу. С наступлением вечерних сумерек фронт работ перемещался во двор, где за домом возводились стайки для скотины и конюшня, и где построенный за три дня курятник принял пятьдесят новосёлов с птицефабрики. Немного подумав и посовещавшись с народом, Михаил принял решение организовать настоящий птичий двор, благо места хватало, как и птиц, которых Антон привёз из деревень. Пока индюшата, утки и гуси размещались на ближайших дачах, но через пару недель им предстояло переехать в новые апартаменты.

Команда Антона со студентками, Игорем Вебером и Женей Ли на подхвате в это же время потрошила ближайшие супермаркеты и продуктовые базы, машинами вывозя консервированные продукты и замороженные туши. Свинина, говядина и баранина, где тушками, где нарезанными и прессованными брикетами складывалась в отдельном помещении импровизированного морозильника и засыпалась льдом, консервы занимали места на полках. В первую очередь, конечно, вывозились и складировались мука, сахар, замороженные мясопродукты и птица, банки-склянки могли подождать. Ночи ещё были холодные, с минусами, но днём начинало потихоньку припекать, порой доходило до плюс десяти градусов. Звонко звенела капель, снег вдоль дорог и на южных склонах сопок давно сошёл талыми ручьями и поэтому требовалось спешить. Через неделю-другую даже каменной крепости замёрзшее мясо растает и протухнет или заветрится до черноты, став полностью непригодным для питания, к тому же не стоило сбрасывать со счетов фактор грызунов, которые в отсутствие людей осмелели и вовсю носились по полкам магазинов. Серые хвостатые мародёры даже людей не очень-то боялись, лениво шмыгая под стеллажи или не двигаясь с места, настороженно следя за двуногими конкурентами бусинками глаз. А чего им, в принципе, бояться? Ныне они в мёртвом городе полноправные хозяева, свысока поглядывающие на бродячих котов и собак. Последним ходу в нажористые местечки не было практически никакого, зато они протискивались практически в любую щель. Не жизнь, а рай!

Первые пару дней девушки каждый раз визжали, стоило им завидеть пасюка, но потом попривыкли и пообтёрлись, не обращая на голохвостых гадов и мышей внимания, только внимательно проверяя, чтобы сгружаемые в тележки и на поддоны продукты не оказались погрызенными. Какая-нибудь геморрологическая лихорадка ни у кого в пределы мечтаний не входила. Ныне с поликлиниками и докторами туго. Валентина и Михаил могли гордиться инструктажами и моральной накачкой молодёжи в данном плане.

— Как сгоняли? — перетаскивая упаковки с мукой в сваренные Сашкой металлические ящики, поинтересовался Михаил у Антона.

— Хреново, — отплёвываясь от белой взвеси, разлетевшейся во все стороны из упавшего на бетонный пол килограммового пакета, ответил парень. — Девки в трансе.

— Что так? Да оставь ты эту муку в покое, крикни Лизу, пусть сметёт!

— Мы в центр заехали.

— Захотели в очередной раз взглянуть на картину апокалипсиса?

— Ага, типа того. Бабам по магазинам понадобилось с разведкой прошвырнуться.

— За тряпками?

— За ними, нам бы тоже не помешало.

— А я что, спорю? Надо. Лучше бы всем кагалом сразу выехать, чтобы не затягивать. Голосую за оптовые закупки. Ладно, что дальше, в чём ядрёный хрен?

— Хрен? Хрен в голубях, Палыч. Весь центр мертвыми голубями завален, особенно площади.

— Знаешь, я не удивлён. Приучили птиц по помойкам побираться да прикормили семками на площадях. Как люди сгинули, так кормовая база и пропала, а сами они не приучены пищу добывать, чай не дикие собратья — спутники человека. Сгинул человек, туда же и спутники сольются. В небытие, стало быть. Что ещё, не томи душу.

— Собаки, Палыч.

— Тоже дохлые? — загружая на плечо очередную упаковку, спросил Михаил.

— Если бы, — не принял саркастическую шутку Антон. — Живые! Штук пятьдесят в стае было, может и больше, я не считал. Не до того было. Девчонки: "ой, собачки!", ути-пути, "на-на-на", а псинки все не мелкие, злющие, рычат. Девки сообразили, что дело пахнет керосином, сразу запричитали, испугались. А я с детства знаю, меня батя учил, что собакам нельзя страх показывать, они его чуют и ведут себя агрессивно. Мелкие-то, сумочные тявкалки за палец тяпнуть норовят, а те, Палыч, те совсем не кошёлкового размера были. Мы машину у затора бросили и к торговому центру от неё метров на пятьдесят отошли, как эти кабыздохи со всех щелей попёрли. Спереди несколько здоровенных кобелей, жуть просто, откуда только взялись, за ними остальная стая. Знаешь, Палыч, жопа сразу засвербела, ведь они давай нас кольцом обхватывать, я "ствол" выхватил и всадил две пули в ближайшую псину, остальные разбежались.

— Хреново.

— И я о том же.

— Так, машину разгрузим и шабашим. Сарай на сегодня отменяется, идём на полигон, будем учить пацанов и девчонок стрелять. Такая стая — это нехороший звоночек. Ладно бы весенняя собачья "свадьба", дело понятное, а тут действительно керосином попахивает. Я не собаковод, черт его знает, как у псов башка на соображалку повёрнута, о подобных стаях слыхать не приходилось, если только в "Маугли", когда волки бились с красными псами Сегодня они разбежались, а завтра могут и кинуться, стоит им почувствовать кровь, и всё, пиши пропало — порвут, никакими пулями не остановишь. Хуже всего то, что они знают повадки человека, поэтому без оружия никуда по одному не ходим. И, вообще, по одному не ходим. Лучше перебдеть, здоровее будем.

— От, блин, дожили! — складывая очередную упаковку в ящик, выругался Антон, добавив сверху несколько непечатных выражений.

До вечера, на радость молодёжи, на импровизированном полигоне не стихала пальба, причём обязанности по обучению с должностью главного инструктора по стрельбе взвалила на себя Валентина. Около часа поприсутствовав на стрелковых курсах, Михаил вернулся домой. Птичник сам собой не построится. Наполовину возведённая стена размещалась на старом фундаменте снесённого дома. Неизвестно, что там хотел возвести прежний хозяин, планов и чертежей не сохранилось, но завезённый им заранее материал и строительные блоки, пришлись к месту. Замешав раствор в бетономешалке, Михаил проверил нити контроля горизонта, повесил отвес и принялся выкладывать стену из пеноблоков. Вскоре к отцу подтянулся Сашка и работа пошла веселее. За то время, пока остальные развлекались и дышали сгоревшим порохом, отец и сын успели полностью закончить с возведением стен. Милое дело строить из пеноблоков, а не выкладывать каждый кирпичик. Нет, дом лучше возводить из кирпича, тут никто не спорит, а живности и так сойдёт. Птичник решено было сразу строить капитальным, с утеплением, дабы потом не перестраивать и не разводить лишнюю грязь, благо со строительными материалами проблем не было.

— Баста, сын, крышей завтра займёмся, ты лучше пока баньку растопи, а я воды накачаю.

— Я быстро!

— Пальцы себе не отруби, электровеник! Лучше дрова возьми под навесом!

Сын не послушал совета, выкатив из дровяника несколько чурбачков, он ловко наколол дров. Сложив на сгиб руки с десяток полешек и белую полоску бересты, Санька нырнул в тёмный проём бани. Через десяток минут труба из красного кирпича весело попыхивала духмяным дымком и поплёвывала искрами, стремительно уносящимися в высь и гаснущими в постепенно сереющем небе.

Накачав в баню воды и отмыв из шланга внутренние стенки бетономешалки от раствора, Михаил отвлёкся на шумную воробьиную драку у курятника.

— Или мне кажется, или вас стало больше, братцы-кролики? — почесав подбородок, задался он вопросом.

Воробьёв действительно стало больше. Если в первые дни серые чирикающие комочки встречались едва не в единичных экземплярах, то сейчас они носились шумными стайками по несколько десятков особей.

— Тянет вас к людям, драчуны.

— Ага, — выскочил из-за спины Сашка, — и синиц здесь полно. Девочки на черёмухе кусочки сала повесили, синицы их мигом склевали. Мы все крошки со стола воробушкам скармливаем, вот они и летят. А голубей почему-то нет.

— Вот кого мне тут не хватало, так это голубей. Иди лучше кур покорми.

— А воробьям кинуть можно?

— Кинь, сына, кто ж тебе запрещает, а запрещу, ты же всё равно им кинешь. Вон, расселись по кустам, ждут кормёжки. Про баню не забудь, орнитолог.

— Не забуду.

Скоро треск на полигоне стал стихать и в поместье потянулись стрелки.

— О, банька готова! — радостно пискнула Вера, заглянув в баню, из нагретого нутра которой на неё пахнуло духмяным теплом распаренных в кипятке веников. — Чур я первая!

— Куда?! Стоять! — осадил девушку Михаил. — Оружие за тебя кто чистить будет?

— Михал Палыч, ну что вы, пока мы с девочками моемся, Антон и мальчики почистят, — белозубо улыбнулась красавица яко красно солнышко.

— Стоп-стоп, мила моя, вот тут вы, девушки, не угадали. Пистолеты и автоматы у вас можно сказать именные, они теперь ваши самые лучшие и преданные друзья, поэтому ухаживаем за ними, как за самым дорогим что у вас есть на свете, чтобы это дорогое не подвело в самый ответственный момент. Ферштейн? А случаи и моменты будут, поверьте мне, будут... Вот, как сегодня, когда вами чуть собачки в городе не закусили. Слава богу Антон не растерялся, а то порвали бы вас на тряпочки и лоскутки. Запомните, красавицы, оружие не меньше вас ласку любит. И зарубите себе на носу, барышни, никто за вас чистить ваши стволы не будет, поэтому развернулись на сто восемьдесят градусов и вперёд. Антон, покажи дамам, что и как, а баньку, я так и быть придержу, пропущу вас первыми, если вы халтурить не станете. Пацаны, а вы чего рты разинули и ехидно скалитесь, думаете, вас это не касается? Мне повторить лекцию?

— Мы это... всё поняли, — задком, задком, двинул в сени Солнцев, легонько подпихивая локтями и руками остальных. — Мы это, тоже чистить пойдём.

— Молодцы, — усмехнулся Михаил, — какие все понятливые стали, аж жуть берёт. А ты сын, особенный что ли?

— Мимо, папа, — Сашка и ухом не повёл, — я на полигоне все сделал, как ты учил.

— Хвалю, боец! Можешь...

— Э-э, пап, я наверх пойду, — Сашка быстро предпринял тактическую уловку, именуемую бегством, пока его ещё какой-нибудь работой не нагрузили. — Я там ребятам обещал...

Под весёлую улыбку отца сын быстрее Электроника слинял с глаз долой, хлопнув дверью в одну из спален парней. Вздохнув, Михаил занялся разогревом ужина на весь честной народ.

— Большая семья — это хорошо, — бурчал он, устанавливая на плиту десятилитровую кастрюлю с борщом и вторую, поменьше, с куриным супом, — но, блин, так и спина отвалится, эти вёдра целыми днями туда-сюда тягать. Бедная Валентина, попробуй прокорми такую ораву оглоедов.

— Бой мой, что я слышу?! — донеслось от двери на кухню. — Это признание моих заслуг?

— Ну что вы, Валентина, слуховые галлюцинации ныне в тренде, разве можно дождаться признательности от такого чёрствого и невоспитанного мужлана, как я? — ёрнически усмехнулся мужчина.

— К слову, оружие я почистила. В баню пустите?

-Уже настучали, — тяжело вздохнув, констатировал факт Михаил. — Вот так всегда, стоит проявить твёрдость, как молва начинает рисовать цербера и кровавого душителя свобод, который у бани сидит, в три глотки на всех лает и никого в рай адской парилки не пускает. Скоро направо и налево кусаться начну. Там ещё очередной бунт не вызревает, а то вдруг я чего-нибудь пропустил?

— Ну что вы, Антон за вас, а Вера за Антона.

— Фу, успокоили. Значит, эту ночь могу спать спокойно. А вы, Валентина, за меня?

— А я с вами, Михаил Павлович, — опустилась на стул женщина, сложив кисти рук на коленях. — В одной лодке гребём, хотя порой у меня возникает острое желание приласкать вас чем-нибудь тяжёлым... Вот, ей-богу!

— О-у, — вздёрнул брови Михаил, — открою страшную тайну, Валя, не вы первая мечтаете совместить плоскость сковороды с моим лицом. Говорят, что после двадцати характер не переправить, но я постараюсь исправиться. Честно-честно, может быть... Кстати о баньке, злобный цербер в моём лице абсолютно не возражает.

— Спасибо, уважили. На дальнюю левую конфорку кастрюлю не ставьте, она с утра барахлит, Антон обещал посмотреть.

— Ясно, не забыть напомнить себе при выезде в город взять в магазине новую плиту.

— Уж не забудьте, будьте добры, — выходя из кухни, женщина оставила со собой последнее слово.

Дни потянулись за днями. Чтобы пресечь всякий разброд и шатания, Михаил старался нагружать окружающих по максимуму, чередуя очередность работы групп в поместье и выезд в город, строительство на скотном дворе и монтаж теплиц из поликарбоната, землю в которые приходилось возить с соседних дач. Ежедневно по часу и больше уходило на стрельбу. Тренировались все поголовно. Теперь без пистолета на боку по магазинам никто не ходил, даже Сашка с Лизой и Мариной. Михаил, Антон и Виктор дополнительно таскали с собой автоматы. В воображении молодых людей мегаполис превратился в настоящую "зону", полную опасностей и с каждым днём их количество только росло.