Угрославское лето

— Виталий Васильевич! Ну что же вы еле ползете, чуть побыстрее идите! Вы что не видите, что туча заходит? Еще час и солнце уйдет. Меняйте ракеты по быстрее, а то не успеем дубль закончить.

— Начальник! А с какого перепугу какая-то ...ссс...личность здесь кофе на контакты пролила?! А!!!

.../ здесь может быть ваша реклама /

Когда Влад, наконец, вынырнул из водоворота проблем, и оказался в комнате отдыха, на площадке начался обеденный перерыв, выглядящий натуральным шабашем. Старший пиротехник в это время менял всю проводку к зарядам, попутно делая выговор помощникам и демонстрируя при этом фантастическое знание албанского-командного. Отчитываемый им младший пиротехник, что-то робко лепетал в свое оправдание.

Влад присел в кресло, залпом хватил, моментально налитый чернобровой администраторшей стакан кефира, и шумно выдохнул. Он заинтересованным взглядом прошелся по протянутым ему спискам, кивнул и отпустил Майю по каким-то делам.

— Станислав Ольгердович, ну как успели посмотреть?

— Эээ...Уважаемый Владислав. Я совсем не понимаю, о чем будет этот фильм.

— Простите?

— Ну...Эээ... Вот, зачем, скажите, у вас тут пятнадцать вариантов польского восстания и убийства Тадеуша Костюшко? Особенно те, которых с исторической точки зрения и быть не могло. Вот, например, в 1776 году никакого Костюшко не могло быть на польских землях в принципе. Ведь он в это время участвовал в американской Войне за независимость.

— А, вот вы о чем. Поймите дражайший Станислав Ольгердович, мы пытаемся делать интерактивный фильм, чтобы зрители сами могли выбирать вариант развития сюжета. И, наконец, представьте — Костюшко занимается фортификацией в Вест Индии, а в это время кто-то похожий на него вдруг организует первое восстание в Польше, которое заканчивается карнавалом в стиле венецианского, но разбегается при первых признаках интервенции. И так несколько раз, как вы считаете, после этого, когда уже настоящий Тадеуш появится в Польше и возглавит восстание, у него получится?

— Ну, и зачем вам все эти глупости? Вы мне просто скажите, какой фильм вы снимаете? О чем он будет?

— Станислав Ольгердович, дорогой вы наш! Наш фильм это легенда о том, что могло бы быть, если бы. Выбирать будут зрители. Я потому и прошу вас дать заключения по нескольким альтернативным вариантам исторического развития, что чтобы не выбрал наш зритель на исторической развилке, но достоверность дальнейших событий должна быть максимально соблюдена. Вы заметили вопрос о том, можно ли вообще временно приостановить национально-освободительные процессы в Центральной и Юго-Восточной Европе?

— Я не понимаю, зачем это нужно! Неужели нельзя просто снять ваш фильм об одном каком-то историческом варианте?

— Простите, но это нарушит основную идею проекта. Ведь интерактивное кино, это новейшее изобретение современности. Мы даем зрителю возможность почувствовать сопричастность сюжету. Кстати, вот контракт и приложение об оплате с описанием условий вашей работы. Когда историк дочитал перечень условий и посмотрел в глаза Влада, тот спросил кротким голосом владельца приюта для бездомных собак.

— Вы ведь поможете нам, Станислав Ольгердович?

-Гххм...

Кроткий тон последнего вопроса режиссера, вместе с указанной в приложении суммой гонорара, совместными усилиями подточили первоначально негативное настроение консультанта, и он со вздохом дал свое согласие.

Когда беседа с аудитором исторических развилок закончилась, и тот отбыл восвояси, к Владу заскочил Главный пиротехник Виталий. Мощная фигура, с красным до кончиков ушей лицом, в котором внимательный читатель, вероятно, уже узнал Витаса с форума 'Яз Люду', был личностью простой и незамысловатой. Он начал свое выступление перед начальником простым непризнанным в Самостийной державе в качестве второго государственного и вообще хоть сколько-нибудь родственным державному, языком.

— Какого хрена?! Я, что должен каждый раз из-за этих ...дур провода перекладывать?! А!!!! Мы так с тобой не договаривались!!!

— Ты прав. — Просто согласился Влад, поражая собеседника своим олимпийским спокойствием.

— Сколько ракет у тебя осталось?

— Двенадцать пустых для крупного плана и восемнадцать боевых для съемки в полете и для поджига мишеней. Но хрен я тебе буду новые делать, если еще, хоть одну, эти ... таланты, также как сегодня запорют!

— Мдяяя...Значитца так, пан гармаш. Стрельбы боевыми мы с тобой, пожалуй, перенесем с площадки в сторону карьера (где он кстати рядом с Киевом находится?). А на крупный план пусть твой младший помощник работает. С двенадцати хоть три да нормально сработают. А лучше бы конечно все шесть бы. А мы снимем их пуски восьмью камерами с разных ракурсов, а потом смонтируем так, что никто и не поймет, что это одна и та же сцена. Годится? — Спросил Влад главного ракетчика. Тот, слушая Влада, уже немного остыл, и сейчас разглядывал, висящий на стене вагончика, румынский календарь на 2005 год со знойными красавицами в бикини...

* * *

Европейский фестиваль рекламы 'Золотой барабан' близился к завершению. Макс Драништи уже клевал носом, то и дело, склоняя голову на плечо Влада. Экран погас, после завершения очередного рекламного шедевра. Наконец, прозвучали слова ведущего возвещающие появление на огромном экране рекламного клипа, снятого неделю назад молодой румынской независимой киностудией имени Воеводы Цепеша.

Заиграла мрачно-торжественная симфоническая музыка. На экране появилась летучая мышь. Она летела на фоне луны. Камера наехала ближе, и потрясенные зрители смогли крупным планом увидеть длинный язык, который облизывает непропорционально большой кровожадный рот с маленькими острыми зубками.

Мышь пронеслась над морем, приближаясь к сияющему огнями побережью. Саундтрек постепенно усиливая звуки, подчеркивает пафос момента. Вот она летит вдоль реки, по которой плывут корабли под косыми парусами, время от времени окутывающиеся клубами пороховых дымов. Мышь летит в бок по широкой дуге. Теперь под ее крыльями проносились равнины, где сшибаются в кровавом бою конные лавы. На несколько мгновений до зрителей даже долетел шум битвы с предсмертными криками, и лязгом оружия. Но мышь уже летит дальше.

Она закладывает широкий вираж, осматривая окрестности. В показанных крупным планом, ее маленьких глазках, отражается алеющее на востоке небо. И, мышь, снова беспокойно, устремляется к своей цели. Вот она уже борется с сильным снежным бураном между высокими горами, и под ее крыльями проносятся укрытые снеговыми шапками скалистые вершины и тесные перевалы. Небо начинает сереть вокруг крылатого ночного хищника. Рядом с натужным и яростным клекотом дерется в воздушном бою пара горных орлов. Но мышь все летит и летит, дальше, не останавливаясь. Впереди, к ней приближаются, пока еще освещенные полной луной, высокие башни мрачного готического замка, стоящего на берегу быстрой горной реки.

Мышь облетела черную башню кругом, влетела в открытое высокое стрельчатое окно, и уселась на сморщенную старческую руку. Её маленькие любопытные глазки посмотрели вверх, и камера показала доброе лицо престарелого вампира запенсионного возраста. Мужчина с гвардейской выправкой, одетый в румынский военный кафтан, погладил мыша по спине, и улыбнулся суровой надежной улыбкой старого опытного генерала.

— Ну что малыш, налетался? — Сказал мужчина по-румынски, и улыбнулся еще шире, обнажая пару элегантных кошачьих клыков. Внизу экрана моментально появились титры на трех европейских языках.

Мышь что-то проверещал своему хозяину, и тот, нахмурившись, подошел к окну, и посмотрел вниз суровым взглядом тертого жизнью полководца. Солнце уже поднялось над горами, и глазам владельца замка открылась апокаллиптическая картина. От пристани, у которой ошвартовались корабли с косыми парусами, к стенам замка уже летели зажженные стрелы. С визгом, махая ятаганами, бежали на штурм турецкие янычары. Вампир, недовольно покачав головой, посмотрел в соседнее окно, глядящее в другую сторону. Там на пригорке чубатые казаки, размахивая саблями, уже целились в замок из кремневых мушкетов, и готовили к пуску свои страшные ракеты. Хмыкнув, мужчина жестом старого военного застегнул кафтан, и глянул в третье окно, повернутое в сторону гор. Там, перелезающие через невысокую внешнюю крепостную стену австрийские фузилеры уже выстраивали линию ружей для залповой стрельбы.

Пожилой вампир, пожал плечами, и взял с каминной полки мрачно-мерцающую драгоценными камнями шкатулку. Камера наехала крупнее. Музыка неистовствовала. Из-под медленно поднимаемой крышки шкатулки, ударил свет. Когда ослепляющее действие световой вспышки закончилось, перед глазами зрителей оказалась дисконтная карта с логотипом строительной компании. Камера показала ее крупным планом. Вот, Дракула осторожно взял карту в руки, и загадочно улыбнулся зрителям.

В следующий момент камера облетела башню, показав изготовленные к атаке вооруженные силы врагов. Казачьи атаманы и гармаши, турецкие аги и австрийские капитаны уже подняли руки для отдачи команд. Музыка утихающим взволнованным пульсом, отсчитывала последние секунды в жизни хозяина замка, и, наконец, замерла. В звенящей тишине командиры атакующих войск, каждый по-своему скомандовали 'Огонь!'. В тот момент, когда пули, горящие стрелы и ракеты уже почти достигли внутренних стен замка, снова ударил свет. Вокруг замка Дракулы появилась мощная полупрозрачная стена. По которой снаружи бессильно стукнули огненные стрелы, сплющенным горохом отскочили свинцовые австрийские пули, и бесполезно взорвались маленькими хиросимами казачьи ракеты. Стена даже не треснула. На поверхности неприступной стены лишь отчетливо проступили полупрозрачные логотипы строительной компании.

Вышедший во двор мужчина с летучей мышью на руке. Погладил по мохнатой спинке своего меньшого друга, и, помахав изумленным нападавшим, тихо сказал мышу по-румынски.

— Теперь, нас с тобой уже никто и никогда не обидит.

Он поднес к глазам пластиковую карту, и спокойно по-доброму улыбнулся, сияющему сквозь прозрачную преграду прямо ему в лицо веселому оранжевому солнцу. Музыка растаяла в воздухе последними радостными аккордами, и экран снова погас.

Честно говоря, Влад, затевая все это, рассчитывал слегка на большее. Нет, об Оскаре, или Эми он не мечтал, но все-таки. Хотя, если учесть, что все съемки и монтаж клипа заняли чуть более пары недель, четвертое место на весь Евросоюз, это тоже было неплохо.

Генеральный директор Александр Милану под восхищенными взглядами персонала и особенно своей жены, и под убийственными взглядами своего младшего партнера Макса Драништи, вручал в актовом зале подарочный адрес Владу Влодиеску. От длинной цветистой поздравительной речи старшего партнера, у Макса Драништи уже заломило зубы. С этого дня он вынужден был приглашать на камерные совещания руководства компании наименее симпатичного ему лично человека — своего нового второго заместителя.

А Влад, в это время, широко и немного растеряно улыбаясь и краснея, сбивчиво благодарил руководство компании за оказанное высокое доверие. Он также с пылом отметил, что если бы не всемерная помощь и поддержка его непосредственного начальника коммерческого директора Драништи, то этот успех вряд ли смог бы состояться. Макс слушая эту наглость, только слегка кривил губы. Он с трудом сдерживался от какой-нибудь грубости. На это титаническое усилие едва хватало пошатнувшегося за последние месяцы терпения младшего партнера владельца компании...

После своего стремительного триумфа, и сверхскоростной приемки дел по новой должности, Влад опять устало попросил у Гендиректора скромный недельный отпуск. На что получил заботливое отеческое согласие. Дел по главному проекту перед трансильванским бароном накопилось столько, что ночные часы свободного времени уже не вмещали в себя и десятой части запланированного. Оформив отпуск, Влад прибежал домой раньше обычного, и завалился спать часов на двенадцать...

12. Пока без названия 2.

— Папа, пойми, мне больше некого просить о помощи.

— Ты с ума сошел, Влад. Про твои чудачества с Академией я уж ничего не говорю. С этой стороны я тебя прикрыл. Сделали вид, что и правда была какая-то делегация, да и забыли об этом. Но то, что ты сейчас просишь, может стать концом моей карьеры.

— Разве штаб не готовит агентов для заброски в СНГ?

— Готовит. Но как ты предлагаешь их на довольствие центра ставить. Как боеприпасы, затраченные на их обучение списывать?

— А никак, срок подготовки неделя, пусть, что с собой привезли, тем и питаются. А чем стрелять? Ну, это будет моя проблема. Только пусть оператор мишенного поля будет молчаливый. Сможешь организовать?

— И, чья это будет группа?

— Твоя, папа.

— То есть за провал операции, отвечать тоже я буду.

— Нет. Я дам тебе несколько мест будущих закладок. Ты сможешь собрать закопанные там разведданные, и представить их своему руководству, как результаты операции.

— Это если твои посылки дойдут до адресата. А если миры разойдутся, то, как я буду отчитываться.

— Первый отчет, ты получишь от меня перед заброской. И еще. Я тут прикинул. Изменения от нашего участия должны появиться годам к 90-м. Если организаторы экономят ресурсы, то им легче примерно с этого времени запускать развилку. А значит, часть посланий теоретически сможет дойти. На худой конец, вернувшись оттуда, я могу написать тебе отчет.

— Если вернешься. ЕСЛИ. Ты о нас подумал. Обо мне, о маме, о бабушке, о друзьях.

— Ты же сам меня учил 'Каждый должен сам выбирать свою дорогу'. Если бы я уехал куда-нибудь в Бразилию на нелегальное положение, им и тебе было бы легче?

— Легче. Во-первых, оставалась бы надежда, что ты вернешься. Во-вторых, хоть это и другой край света, но туда ходит почта, а значит, надежда на сеансы связи также остается...

— В-третьих, разведчик не знает своей судьбы, и может исчезнуть даже на пороге своего дома. Разве не так?

— Так. Но я не верю, что оттуда можно вернуться.

— А ты верь — в меня верь. Только твоя вера в меня поддерживала меня на плаву. Если бы не это, то зачем мне мои знания, диплом бакалавра и твои гены в крови.

— Я уже пожалел, о том, что рассказывал тебе в детстве о своей работе.

— И напрасно, пап. Ну, решил бы я стать летчиком, и что? Тебе приятнее было бы получать похоронку откуда-нибудь из Ирака, чем знать, что я далеко, но зато делаю, то, во что я верю?

— Научил, тебя-болтуна на свою голову. Скользкий как угорь стал. Ладно! Будет твоей группе недельная ускоренная. Ты прав, я буду всегда верить в тебя. Только Влад! Я тебя прошу, не торопись — думай. Всегда думай.

— Так точно, господин полковник.

— Иди уже, шут гороховый.

'Двоечницу' Влад поймал в спортзале университета имени Тараса Шевченко. Найденное им существо, было уникальным, и явно принадлежало к вымершему на постсоциалистическом пространстве виду. Собранная разведчиком информация об этой новой фигурантке, наверное, привела бы в ужас всю местную службу безопасности, вместе с блаженным интерполом. Но Влад был в восторге от такой удачи. Пока Влад снимал в Киеве свой рекламный ролик, изображающий для ряда научных консультантов полнометражный интерактивный исторический фильм, ему удалось раскрутить Славина на кое-какие рекомендации. Дав кому-либо слово, Влад всегда выполнял его. Вот только способы он выбирал, порою, весьма нетрадиционные.