— Классно, чувак — сказал Энди — Но как, черт возьми, мы их увидим, если ты не позволишь мне зависнуть?
— Я скажу тебе, когда мы туда доберемся.
Энди был в своей стихии.
— Йя-ху-у-у-у, нижние уровни ада. Это то, с чем я воссоединюсь.
Поверхность под нами шел с тревожащей скоростью и близостью.
— Ад будет, если ты заденешь хребет или снова влетишь в проволоку. Верни скорость обратно.
Скорость и высота были в норме, но Энди немного перевозбудился. Я не хотел повторить наш трюк с "Свингфайрами".
Дом остановил наше продвижение, когда мы были достаточно близко, что бы врезаться в передовой танковый дозор. Он просканировал участок земли, который тянулся на 500 метров вверх до небольшого подъема прямо перед нами.
— Двигайся — сообщил он.
— Двигаюсь.
Я велел Энди поднять нас над хребтом.
Его голос поднялся на октаву.
— Я в десяти футах от сучьей поверхности...
— Значит, ты на десять футов выше.
Полозья вертолета едва коснулись земли, когда мы перевалили через гребень холма.
— Опусти вертолет на землю и не зависай. Ты поднял слишком много пыли.
Он остановился с заносом и повернулся ко мне.
— Что, нахрен, теперь?
— Сидеть тихо.
Я отстегнул ремни, вылез наружу и побежал вверх по склону.
Вглядываясь в бинокль, я засек танковый авангард.
Двадцать минут спустя мы были за ними и чуть сбоку. Они не могли этого ожидать.
Командование было в восторге и бросило на это место свои "Рыси". Артиллерия открыла шоу, а затем мы бросали волна за волной ударную авиацию, прерываясь только затем, что бы обрушить на них еще больше артиллерии. В том, что теперь было хорошо отрепетированным маневром, эскадрилья "Рысей" одновременно обрушила их страдания на танки, прежде чем исчезнуть снова.
Шоу не закончилось. Горстка танков спряталась за складкой в земле и теперь пыталась бежать, даже не пытаясь укрыться. Я вызвал пару "Рысей" и мы все вместе двинулись к ним. Мы обеспечивали прикрытие по обоим сторонам "Рысей"; мы были глубоко в секторе танкистов и должны были быть настороже. "Рыси" пригвоздили последние танки и мы перехватили величайшую новость. Одна "Рысь" накрыла танк командира полка, человека, которого еще ни разу не убивали в прерии.
Когда мы приземлились у ЦПУ, Томмо ждал нас, растопырив руки и ноги, так широко, как только мог. Я с нетерпением ожидал услышать, что он думает о том, что нам удалость застать врага врасплох и достать их командира заодно.
— Тащи сюда своего долбанного командира звена — прогремел он на меня — Я хочу поговорить с вами обоими.
Дерьмо. Я летел прямо вдоль границы, но был уверен, что мы не пересекли ее. Дом бы предупредил меня. Через минуту или две мы оба стояли перед Томмо.
— Вы где были, нахрен? Ты обещал мне, что я могу видеть вас все время, и вы не появились на карте ни разу!
Мой командир звена выглядел подавленным. Томмо обладал всей полнотой власти в Армейском Авиационном Корпусе и определял высшие назначения. Он мог убить карьеру одним взмахом своего пера.
— Я проверил систему, прежде, чем мы взлетели и мы были на карте, сэр...
— Еще одно твое твердое слово, Мэйси? Ты хочешь, что бы я тебе поверил? Вас не было на радаре, никто не знает где вы находитесь и вдруг вы двое знаете расположение каждого гребанного танка в Канаде. Если вы выключили транспондеры, вы оба прыгнули чертовски высоко. Ты слышишь меня?
— Сэр... — я указал на мобильный пункт ЦПУ — Я был на радаре за две минуты до взлета и был уверен, что меня можно отслеживать все время.
Сержант, который подтвердил присутствие наших "Газелей" на экране был у его клавиатуры. Я тщательно подбирал слова.
— Вы сообщите полковнику, когда точно мы встретились и о чем я Вас спросил?
— Э-э... да сэр. — Его глаза нервно метались между мной и Томмо. Он не мог заставить выдержать себя выдержать убийственный взгляд большого человека ближе, чем с 2000 ярдов. Я не мог его винить. И более крутые смертные увядали под испепеляющим взглядом Томмо.
— Он пришел вчера проверить работает ли его ящик СООЦ.
Томмо подпрыгнул
— Тогда почему я не мог его увидеть хотя раз за весь бой?
— Вы могли его видеть, сэр. Уверен... — сержант посмотрел на свой компьютер — Один момент, сэр.
Его лицо начало краснеть.
— Ох, его там нет...
После нескольких безумных нажатий клавиш экран изменился.
— Эм... вот он, вначале, сэр, рядом с другой "Газелью" Отель Два Ноль Альфа, видите?
Томмо наклонился вперед.
— Тогда что?
Сержант яростно начал стучать, прокручивая бой на ускоренной перемотке. Иконки начали двигаться. Они оба рассматривали экран в мельчайших деталях, а затем Томмо повернулся и выдал мне убийственный взгляд.
— Хорошо, чертовски хорошо. Вы исчезли вместе, в гребаном унисоне, в ту же секунду, как только вошли в зону учений.
Я знал о чем он думал. Он думал, что я выключил ящики и стал невидимкой.
Мне нужно было разобраться с этим и быстро.
— Почему мы исчезли?
— Я уже проверяю, сэр — нервно ответил сержант — О, вот оно что. Кто-то просто удалил вас, вскоре после того, как вы ушли. Должно быть, это вышло случайно. Многие позывные были потеряны в одно и то же время, видите... — Он указал на монитор — Мы должно быть, просто забыли загрузить вас обратно, вместе с остальными.
На последующем разборе, я понял, что Томмо был впечатлен тем, что мы сделали. Я также знал, что он будет последним, кто это признает.
Вскоре после того, как я вернулся в Великобританию, я услышал, что 9-й полк Армейского Авиационного корпуса будет первой частью, принимающей "Апачи", поставка которых планировалась к сентябрю 2003 года, чуть меньше чем через три года. Я позвонил майору Такеру, моему командиру курса на обучении, который был теперь командиром 656-й эскадрильи, и спросил его, готов ли он меня принять к себе.
— Мы будем рады приветствовать Вас в Шесть Пять Шесть — сказал он. — Но когда прибудут "Апачи", меня здесь не будет и не я принимаю окончательные решения по этому вопросу, мистер Мэйси.
— А кто принимает?
— Командир полка — ответил он. — Насколько я могу судить, полковник Томсон лично отбирает экипажи "Апачей".
Мое сердце упало. После нашей встречи в БАУПС, я не представлял что он примет меня в свой полк и за миллион лет, не говоря уже о том, что бы отобрать меня для программы "Апач".
Я позвонил командиру другой эскадрильи 9-го полка, назначенную для перевода на "Апач", что бы подстраховать свою ставку. Томмо должен был уйти, когда 664-я эскадрилья будет проходить курс переобучения на "Апач". Если бы я не мог попасть как пилот "Апача" в 656-ю эскадрилью, возможно, я мог бы пройти этим маршрутом. Командир 664-й сказал мне, что экипажи будут подбираться из полка и те, кто не пройдут отбор, будут направлены на курс обучения на "Рысь". Если бы меня не отобрали для "Апача", я бы оказался на "Рысях" и это бы закончился мой путь к SAS.
Один на один
С 1998 года я решил накопить столько необходимых знаний о ударных вертолетах, что у Армейского Авиационного Корпуса не будет иного выбора, как отобрать меня для "Апача", когда он в конце концов поступит на вооружение. Я начал с того, что прочел все, что только смог найти об ударных вертолетах. Следующая часть стратегии, заключалась в том, что бы попасть на курс инструктора по тактике воздушного боя (ИТВБ).
Вертолет по своей природе очень уязвимая машина. В отличии от боевых самолетов, он не может полагаться на скорость, что бы избежать проблем над полем боя. Политика Британской Армии, у которой не было отдельных соединений ударных вертолетов, заключалась в том, что пилоты должны были избегать неприятностей, если это было возможно. Это повлекло за собой скрытые полеты на бреющей, на уровне бурьяна — или попытки сохранить дистанцию, оставаясь вне досягаемости радиуса поражения: атаки танков вне зоны действия их наступательных вооружений.
Но с "Апачем" все было бы по другому. "Апач" начал свою жизнь как член очень закрытого клуба. До падения Берлинской стены было очень мало ударных вертолетов. Советы разработали МИ-24 "Hind", а американцы разработали "Апач" и "Кобру". Были и другие ударные вертолеты на чертежной доске или в разработке, когда Стена пала, но эти три были единственными, которые принимались в расчет.
С их невероятным оборонным бюджетом, американцы покупали "Кобры" и "Апачи" в больших количествах. Другие, менее процветающие члены НАТО, выбрали вместо этого такие машины как "Рысь", "Газель" и немецкий BO105.
Первая война в Персидском заливе привлекла к ним внимание. Полезность американских "Апачей" быстро стала очевидной. После окончания конфликта, страны НАТО начали ускорение своих планов по созданию ударных вертолетов и по всей Европе были проведены многочисленные конкурсы, что бы определить лучшую машину для этой работу. "Апач" начал конкурировать с "Тигром" от "Еврокоптер" и заново разработанной "Коброй". Но он также был массово модифицирован, с модели "А", которая первой поступила на вооружение армии США в 1980-х, на модель "D", которая была оснащена новой радарной системой "Лонгбоу".
Эти машины были невероятно сложными, что позволяло летать им над полем боя, а не вокруг него, высматривая возможность для "обмена".
Я понял, что один из ключей к тому, что бы пройти отбор как пилоту "Апача" было просто справится с этой сложностью. Это заставило бы Армейский Авиационный Корпус войти в отважный новый мир тактики воздушного боя, с которым ему никогда не приходилось сталкиваться, по крайней мере, в массовом порядке, потому пилотов его основного противотанкового вертолета, "Рысь", учили избегать угроз на поле боя, а не охотиться на них.
В начале 1998 года, я пошел к своему комэску и убедил его, что нам нужен курс ИТВБ на базе ВВС Ваттишэм, со мной и несколькими другими пилотами 3-го полка в качестве головных обучаемых. Комэск знал так же хорошо, как и я, что у Армейского Авиационного Корпуса были некоторые основные процедуры для того что бы драться и выживать над полем боя, но не было средств обучения.
— Хорошо, стафф — сказал он мне — но если ты этого хочешь, то придется пойти туда и найти все это.
К счастью, я знал где искать.
У ВВС был курс тактики вертолетов, но "крабы" в основном сосредотачивались на отработке большого количества различных ситуаций с переброской людей и техники возле поля боя. Меня же больше интересовал воздушный бой.
Пилоты Королевской Морской пехоты из авиационной эскадрильи 3-й бригады — 3БАЭ — отрабатывали курс тактики воздушного боя и объяснили мне, что единственный путь заполучить курс — запросить отдел старших летных инструкторов. Как и Авиационные Стандарты — удел Чоппера Палмера — то, чего эти ребята не знали, еще не существовало, но там, где отрабатывались Авиационные Стандарты готовили СЛИ (SFI — Senior Flying Instructor, старший летный инструктор — прим. перев.).
Я летал почти со всеми из них, пусть даже немного, по всему миру, так что я спросил, смогут ли они помочь нам. Короткий ответ был "да".
Наш полковой квалифицирующий вертолетный инструктор отобрал несколько пилотов, основываясь на количестве летных часов, которые они набрали, их летных стандартов, их квалификации и некоторых других факторах и мы получили наш курс. Армейский Авиационный Корпус впервые официально вошел в дело подготовки инструкторов воздушного боя.
Самой большой угрозой для нас на поле боя была разработанная Советами ЗСУ-23/4, грозная, башенная зверюга, с радарным наведением четырех 23-мм пушечных стволов, каждый из которых был способен направить в воздух тысячи выстрелов в минуту с высокой точностью против низколетящих воздушных целей. Она была похожа на танк с барной табуреткой, торчащей над башней. Даже сильно бронированный вертолет, такой как "Апач", вряд ли выдержит прямое попадание ЗСУ-23/4; "Газель" или "Рысь" будут растерзаны в клочья.
Если ваш вертолет был достаточно везуч, что бы иметь на борту приемник предупреждения о радиолокационном облучении (RWR — Radar Warning Reciewer, СПО — прим. перев.), которые были у некоторых из нас, он мог сказать вам кое-какую важную информацию о "излучателях" на поле боя: не только какие именно радары были там, но и расстояние до них, пеленг и "режим" (были ли они всего лишь сканирующими на наличие угроз, или, что более серьезно, отслеживали цели или, худшее для вас, по вам выпустили самонаводящуюся ракету).
Если ваш приемник предупреждения о радиолокационном облучении (СПО) сообщил вам, что бы "захвачены" ЗСУ-23/4, был только один возможный способ выжить: нырнуть к поверхности, в надежде поставить что-либо прочное между вам и дымящейся барной табуреткой.
Это было достаточно жутко, но запуск ракеты с радиолокационным наведением — с земли или с воздуха — был еще хуже. Некоторые армейский британские вертолеты были оснащены пусковыми установками "чаф", выпускавшими пучки металлических нитей на пути излучающей радиочастоту ракеты, в надежде увести ее от цели — так что, опять же, ваша единственная надежда на выживание было укрыться, совершая маневры уклонения, пытаясь уйти из захвата.
Веселее было летать и сражаться с другими вертолетами. Здесь основной угрозой был МИ-24 "Hind". Советская машина, времен Холодной войны, но все еще грозная система, вооруженная подвесной пушкой и блоком неуправляемых ракет, стреляющих "по оси" — в направлении носа вертолета. Вы не захотите обнаружить "Hind" где-нибудь поблизости от позиции на шесть часов; неважно, на чем вы летите, он просто сшибет вас с небес.
Фокус был в том, что бы держать его в позиции на двенадцать часов. "Hind" был чудовищем, и мог оставаться в воздухе очень долго, но ему было сложно маневрировать. Мы должны были держаться под углом и крутиться с ним, держась в более узком секторе, чем он был способен — мы называли это "меховой мячик" — так, что бы он не мог задействовать свое вооружение.
Тогда, даже в безоружной "Газели", мы могли держать его в патовой ситуации. С "оружием экипажа" — пулеметом, торчащим из двери или окна — "Рысь" была соответствующим образом экипирована, что бы бороться с МИ-24; вместе мы могли его убить. В Первой мировой войне, в настоящей "собачьей свалке" воздушного боя, я мог бы даже причинить ущерб и сбить кого-нибудь стрельбой своего 9-мм пистолета.
Смысл в том, что бы продолжать драться — как говорил Черчилль: никогда не сдавайтесь.
Между тем, мое досье по "Апачу" становилось все толще.
Я обнаружил кое-что важное. Каждая эскадрилье "Апачей" понадобиться четыре специалиста: квалифицирующий вертолетный инструктор (QHI — Qualified Helicopter Instructor, КВИ), инструктор по вооружениям (WI — Weapons Instructor, ИВ), главный передовой авианаводчик (SupFAC — Supervisory Forward Air Controller, ГПА), и инструктор по радиоэлектронной борьбе (EWI — Electronic Warfare Instructor, ИРЭБ).
"Апач" был не просто ударным вертолетом; это была одна из сложнейших платформ радиоэлектронной борьбы в этом деле. Он не только был оснащен радаром, позволяющим обнаружить и отследить любую угрозу — на земле или в воздухе — за один проход своей антенны, он также имел очень сложную систему защитных средств противодействия вражеским ракетам. Поскольку до поставок "Апача" оставалось несколько лет, мне нужно было знать об этом.
