Спину Экзор никогда не показывал врагам, так что мечи остановились в миллиметре от его живота, но руки тут же обхватили два из трех острых лезвий и толкнули их обратно, судя по сдавленному всхлипу, прямо в нос и другое приятное мягкое место экзорциста. Собственная кровь разозлила мужчин еще больше и следующие удары магии были просто сырыми сгустками силы с яростью и злостью. Да, здесь они могли себе позволить быть несдержанными в эмоциях. Зачем их садить на цепь? Они — суть, сила и жизнь. Сейчас.

Магия пробила доски, но на холодный пол коридора осыпались лишь щепки. И одержимый и экзорцист двигались дальше. Ричард — в глубь дома, старик — к следующей ловушке, чтобы спустить ее с поводка.

— Ты не мог придумать что-то... пф... ну старье же! — возмущенный голос Экзора разнесся по зеркальной комнате. Шестнадцать отражающих поверхностей от пола до такого же сверкающего потолка. А чем освещается? Правильно — дурацкие факелы с черепами демонов. И пламя мертвенно-зеленое. Учебник экзорциста первого курса, страница девятнадцатая, глава вторая, "Классическая ловушка для одержимого" — Нельзя так любить классику!

— Зеркала новые, — почти демонически зарычал мужской голос из-за стекол.

Обиду можно было понять, стекло действительно было тем самым составом, который пленял человеческую сущность одержимого и заключал демона в зазеркалье. А учитывая, что отражающих поверхностей было ясно не одна, то обе сущности должны были просто разрезаться на кусочки и затеряться в глубинных коридорах стоящий напротив зеркал.

— Знаешь, могло сработать, но я сегодня один, так что незачет. Давай дальше! — чинно отряхнув одежду, и небрежно махнув рукой, мужчина прошел дальше, стараясь унять дрожь в руках. Будь он действительно не один в теле, смерть была бы не из легких. Пожалуй, запасы зеркал надо проредить, а изготовление взять под контроль. Точнее возобновить контроль. Расслабилась служба надсмотра за изготовлением артефактов высшего порядка. Или получила настоятельную рекомендацию расслабиться.

За спиной раздался треск и густой оглушительный звон битого стекла.

— Ну вот у тебя и нет денег чтобы меня убить, — усмехнулся Ричард. Старик явно последние деньги отдал на зеркала. Так что оплатить похороны Экзора он не смог бы при всем желании выпить на поминках старого бельма на глазу. Хороший закон король издал. Очень хороший. Выигравший дуэль, на мечах или магическую, обязан за свой счет похоронить проигравшего, согласно его статусу. Аристократы подсчитали запасы и плюнули защищать свою честь позерством. Маги сделали тоже и призадумались, кого все-таки убивать демонстративно, кого проще заказать специалистам по несчастным случаям, а кому тихо плюнуть на лысину и пусть живет себе дальше. Пришлось Отделу великодушно брать на себя похороны магов, убитых заклинаниями. Ну и цены выставили согласно уровням силы. Дуэли стали редкостью а Отдел невзлюбили еще больше.

— Это не дуэль, мальчик, это заказ! — за зеркальной дверью в небольшой уютной комнатке с деревянными панелями на стенах прислонившись к подоконнику стоял пожилой мужчина с шикарными седыми волосами до пояса. Чуть волнистые серебристые локоны были украшены достаточно дико и...отвратительно. Черные, коричневые, красные и даже светло-бежевые рога на отдельных шнурах. Две пряди на висках явно намекали, что вакантное место ждет своего героя.

— Заказ? А Наташкин по-твоему сознается, что заказал меня? Дуэль, Абигер, дуэль. А у тебя теперь нет денег меня хоронить, правда? И что же ты будешь делать? — аккуратно прикрыв за собой двери, спросил Ричард. Спину жгло холодом заклинания, запирающего комнату, изо рта шел пар, а руки горели от готовых слететь проклятий. Светлые духи, как же он хотел убить Абигера и отдать его уже мертвую голову в подарок Каиду на свадьбу. Как хотел срезать его патлы и сжечь платину волос с останками демонов. Кончики пальцев отчетливо покалывало от белых искр срывающейся с цепи силы. Нет. Он не будет применять человеческую магию. И магию демонов тоже. Вся брезгливость в Ричарде запрещала даже пальцем трогать этого человека, хотя, светлые духи свидетели, он сам никогда не был безгрешен и от других праведности не ждал.

— Если я не могу ничего сделать, — мужчина зло прошептал враз севшим голосом, — то главный вопрос — что сделаешь ты? Убьешь? Так просто и неинтересно для твоего ума и силы. Ты ведь привык биться, неудачливый Экзорцист. Доказывать что-то кому-то делом. Всегда тебя уважал за это, хоть ты и темная тварь.

— М-м-м...знаешь, а ты прав. Слишком скучно. Пожалуй, не буду тебя убивать, — чуть поглаживая гладковыбритый подбородок, будто размышлял Ричард. Светлые нити магии растворились в чуть прохладном воздухе комнаты легким ветерком. — Я наверное пойду. Дел, знаешь ли, много. Хотя, времени мне отмерено много больше твоего, не правда ли?

— Что?

— Здесь так холодно, Абигер. Неужели и денег на уголь не оставил? Ты ведь не просто жадный, Абигер. Очень жадный, но расчетливый. У тебя же три заначки под кроватью и еще десять по дому, все расписано на черные дни и что под этими днями имеется в виду. От тебя же жена ушла не из-за рогов в волосах, а потому что ты ее сравнительно честно заработанные на некромантии деньги тоже в какой-то носок засунул и распланировал. Так зачем такая отчаянная попытка меня убить без запасного плана?

— Ставка была на твой интерес к борьбе, неудачник, — скривил губы мужчина, и облачко пара вырвалось на волю, чтобы тут же растаять.

— Ну да, а стоит мне обернуться, и ты тут же всадишь в спину что-то милое и острое. Такое острое, что ты себе уже штаны прорезал и бедро до крови. Твоя кровь странно пахнет, Абигер. Не знай я, что мы здесь одни, подумал бы, что ты демона какого-то пытал и провонялся. — Ричард шумно вдохнул и чуть повел носом. — Нет, не демона. Одержимого на грани первичной трансформации.

— Не от тебя ли смердит? — криво улыбнулся мужчина и чуть дернул головой, отчего рога в волосах чуть качнулись, и по комнате разлился звон. Ах да, рога мертвого демона можно использовать как колокольчики. Вообще-то демоны их так и использовали в храмах при поминальных церемониях. Если почивший того был достоен, конечно же. Рога поверженных врагов вешались у двери или над колыбелью малыша. В первом случае убитый охранял дом победителя, во втором берег покой наследника рода, рабом которого теперь был его дух. У Каида было много рогов у двери. Витые наросты коричневого цвета начинались от высокой балки бордового дерева и заканчивались связками светло-молочного оттенка у порога. Много больше было спрятано и ждало светлого, а скорее — темного часа Темного мира, когда у демона родятся дети. А то, что их будет несколько, наследник империи и не сомневался, собственноручно склеивая новые гирлянды и погремушки для сына или дочери, натирая их специальными травами, покрывая лаком и "веселой" красной краской с примесью собственной крови.

— Так, Абигер, я тебя поздравляю со вступлением в ряды одержимых. Рога и когти выдадутся сами, характер тоже сам испортится. Не знаю, что ты пьешь чтобы подавить демона, но не советую хлебать эту дрянь дальше ибо левый глаз у тебя подозрительно дергается, а Наташкин в таких зельях мог серьезно налажать с побочными эффектами в плане потенции. Последней радости лишишься. На твоем месте я бы снял ограничение, пошел бы в бордель, а утром закололся вот теми же ножами, что в потолке прихожей свисают как сопли гарпии с карниза. К моим работникам даже не суйся, я сейчас же напишу, чтобы тебя не трогали — сам подыхай. Приятного доживания! Похороны, так и быть, за счет города. Рен соберет с народа на мешок и хворост. От меня керосин, веночек и банка на пепел.

Ричард повернулся к ошарашенному экзорцисту спиной и взялся за ручку двери, срывая с нее печати и проклятия, сматывая нити магии в клубок и зажимая острые, колючие слова заклинаний в кулак, сжимая челюсть от боли и чужой магии. Сильной. Жгучей. Абигер сам не зная того, примешивал к своей силе демоническую и ослабил Экзора куда больше, чем могло показаться. Очистив проход и скинув чужую силу на пол бесформенной кучей сырой магии, Ричард чуть склонил голову.

— Ах, да. Демона в себе ты не убьешь и не изгонишь. Не убьешь, потому что он сильнее, а не изгонишь, потому что домой он не вернется. Казнь по приказу императора — неплохой стимул не являться в Темный мир, не убив экзорциста-одержимого.

За спиной мужчины послышался тяжелый вздох. Да, это было тяжело. Это было чудовищно — знать, что выхода нет, и никто не поможет, а ты сам слишком упрям и принципиален, чтобы изменить собственные убеждения и попробовать... хотя бы попробовать поговорить с врагом, как с равным, при этом зная, что он сильнее. Страшно знать, что остатки друзей придут выпить над твоим гниющим телом бокал вина и будут вспоминать насколько могучим ты был и каким слабым оказался. Постарел. Потерял хватку или не набрался ума. Может, растерял ловкость? Ах, не тот уже экзорцист был, староват для своего дела, вот и...

Уходя из дома Абигера, Ричард не закрывал двери. Скоро из них выйдет мужчина с диким взглядом и свертком темной прочной ткани, из отворота которой будет блестеть в свете уличных фонарей холодная сталь. Ах, да. И в борделе мужчине ничего не светит — Ричард еще в коридоре спустил с поводка мелкое, но противное заклинание импотенции.

И все таки Экзор очень надеялся, что Абигер убьет себя где-то подальше от города или уже в кладбищенской яме, а не на пороге его дома. С этого засранца станется в последний раз подвонять чужую репутацию. Нет, если свою смерть старик повесит на Экзора, тот был не против, но отчищать порог от трупа... Хм.

Труп. Экзорцист. Труп. Демоны. Рога... Абигер. Кости и плоть. Плоть сгниет, а кости... И рогааа...

Прищелкнув пальцами, Ричард сплел небольшой поисковик с цепким усиком и отправил малыша к Абигеру. Где бы эта тварь не сдохла, Ричард ее найдет. Плоть он так и быть — похоронит, а вот кости... Он давно хотел дополнить композицию у дома еще одним скелетом. На этот раз на черепе еще и волосы останутся с вплетенными рогами демонов. Их души будут весело звенеть на ветру, охраняя, защищая и напоминая этому городу, что за все надо платить. Иногда — оплачивая работу мастеру, иногда — отстегивая хозяину города положенное, иногда — отдавая жизнь, иногда — оставляя душу Экзор...цисту.

За пологом собственных мыслей Ричард не сразу заметил, что пошел снег. Тихий, легкий, похожий на рваные клочки ваты и такой же податливый теплым человеческим рукам. Небо затянуло темно-серыми тучами, пригасившими ленивое зимнее солнце, и город погрузился в обманчиво уютные сумерки. Холодные снежинки медленно укрывали город, словно стараясь согреть его своими ледяными гранями, выдавая их за белый пух. Мостовая покрывалась им неохотно, не желая менять собственную черную мрачность, такую привычную и солидную, на мечтательность света в кристалликах. Дома и вовсе ощетинились кирпичиками, чуть выдвинутыми из кладки. Едва снежинки касались гладких граней, как камень нагревался, и по стене стекала струйка воды, словно слеза природы, чьей воле не хотел подчиняться город.

Ричарду не нравилась эта глупая непокорность, хотя она была так похожа на его собственную. И еще город был похож на Рена. Старого учителя с вечно молодым телом и душевным теплом, гладкостью кожи и силой плоти, секретами и своими правилами, мало ясными ученикам. Своей жестокостью и непреклонностью. Требовательностью и постоянными проверками на прочность. Лишь завоевав уважение можно спокойно ступать по этим мостовым...и постучаться в двери последнего из рода мифического народа фей.

Ричард не любил этот город, потому что давно завоевал уважение, но не мог позволить себе наслаждаться им, как и ласками старого любовника, иначе остался бы здесь навечно. Слишком соблазнительно и слишком просто.

Стряхнув с головы тающий снег, мужчина недовольно глянул на лужи под домами, в которые собиралась белая благодать небес.

Прости, Рен, но сегодня твой город будет послушным. Белым и пушистым. Даже если на это уйдут остатки сил.

Горячие после магии руки зарылись в снежный островок на тротуаре и тут же охладились. Плоть под ногтями посинела, а сама кожа стала бледной, как лист бумаги в лунном свете. На кончике носа зависла капля не талой влаги, а соленого пота со лба Ричарда, который упрямо замораживал кладку каждого дома в Форгосте, меняя мертвенный свет в домах на теплый тон пламени свечей, заменяя кости и скелеты на окнах морозным узором и тонкими линиями запечатывающей пентаграммы.

Собственный дом встретил чуть пошатывающегося мужчину узором из ледяных роз на окнах парадных дверей, и даже теплая от навешанных на нее заклинаний ручка не осталась без горки снега.

— Это было нагло, — за спиной раздался хриплый голос, отравленный ядовитым духом реактивов.

Чуть склонив голову, Ричард взглянул через плечо и увидел что за ним оказывается шла порядочная толпа "благодарного" народа. Надо же — даже шлюхи вышли из уютных борделей, кутаясь в свои пятнистые шубки до талии.

— Да, — усмехнулся Экзор.

— Но красиво, — вздохнула Бэрра, выпустив из накрашенного алой помадой ротика клуб пара и поплотнее запахнув шубку на груди.

— Да, — кивнул Ричард.

— Другие не скажут, но... спасибо, — улыбнулась совсем еще молоденькая девчонка в пропитанной кровью мантии. Ледяные глаза на миг ожили и снова стали просто голубыми. Кажется, она училась в Университете пару лет, а потом... пропала. У нее действительно был талант к смерти, как он помнил, но наставником ректора она видеть не желала и сбежала. Теперь ясно куда. Что ж...он не мог ее винить, сам когда-то сделал так же.

— И все-таки валил бы ты отсюда, пока Рен не проснулся. Заловит ведь. То ли убьет, то ли оттрахает, — усмехнулся еще один экзорцист, стряхивая пепел от сигареты под скелеты и телепортируясь в свой самый глубокий подвал под гробовое молчание толпы и отчетливое клацанье зубов недовольных скульптур.

Ричард только беспечно дернул плечом и открыл дверь в дом... чтобы тут же отшатнуться и раскрыть створки настежь.

Дом ждал его, снова холодный и полон заклинаний, сдерживающих магические атаки и замораживающий время в своих стенах. Он был пуст.

* * *

— Ладно, не хочешь говорить о себе, не буду настаивать. Я тоже, знаешь ли, не горю тебе все свои сопли...

— Так, с Пушкой ты тоже знакома, — заключил Рен, протирая артефакт специальным составом для шлифовки магических связей. Да и просто блеск придает. — Мало тебе Ричарда было.

— О человеке судят по величию его врагов. О том, кто Ричард можно судить по его друзьям и набору носков.

— О да, в этом он хорош. Хотя в свое время мне он понравился своей самостоятельностью. Знаешь, зачем я учеников беру? Чтоб готовили. Мне пока на стол не накроешь, я ужина не вижу. И так в большей части семей, между прочим. А этот еще и приготовит. И заметь, не просто яичницу со скорлупой, а порядочное первое, второе и чай со сладостями. Собственно, из-за сладостей я его и выгнал в свое время.

— Много на них тратил?