Цветок королевы. Общий файл

Но и все эмоции Джайи теперь можно легко прочитать на ее открытом лице.

— Я бы хотел видеть его менее раболепным! — Девхан-аба поднял к своим глазам ладонь Зары и удовлетворенно хмыкнул, увидев ее золотые ногти, — Истинная шедар!

— Если Зара очнется..., — начала было ведьма, но йинзиец фыркнул:

— Ты до сих пор сомневаешься? Калед!

К алтарю с Зарабет подошел мужчина в белых жреческих одеяниях, подпоясанный простым веревочным поясом. Обритая налысо голова, на лбу нарисован синей краской круг Эвиара, а на крыльях носа вытатуированы черные символы смерти и проклятия — знаки ордена Дрогаш. И лишь бирюзовое ожерелье на шее выдавало высокий статус служителя храма Эвиара.

— Ведьма очнется, — уверенно ответил он на молчаливый вопрос йинзийца, — Наша дорогая госпожа, — жрец усмехнулся и искоса бросил на ашшарантку насмешливый взгляд, — опасается, что ее надежды обманчивы.

Джайя молча склонилась перед Девханом. Тот раздраженно глянул на подобострастно согнутую спину ведьмы, что-то пробормотал про себя и отошел от алтаря.

— Калед уверен в правильной расшифровке Кодекса Ларга, — бросила ему вслед Джайя.

— А ты нет? — все еще ершисто спросил Девхан, — Зарабет — истинная шедар, никто больше не смог бы выдержать семь капель майры и не сдохнуть.

— Но Зара еще не очнулась, — ведьма чуть помолчала и добавила, — Слишком много отдано на волю случая, мой господин.

Чересчур много. Джайя старалась не показывать своим видом, но ее очень беспокоила та уверенность, с которой Калед и многоуважаемый Девхан-аба взялись за это сложнейшее дело.

А все этот трижды проклятый Кодекс Ларга! Небольшая затхлая книжонка, пропахшая плесенью, над которой все они буквально тряслись, как курица над яйцом. Настоящий Кодекс, оригинал, а не те фальшивые переписи, что официально лежат в храмах.

Да, старик Бариста ухватил удачу за хвост, сумел-таки раздобыть истинные записки сумасшедшего монаха. И не просто найти их, но еще и верно расшифровать. Паршивый ювелиришка! Памятник бы поставить тому, кто прибил старикашку! И эта его племянница... Хотя, какая она, к демонам, племянница!?

Джайя незаметно для себя пальцами сминала в комок край своей пелерины из тончайшего шелка. Йинзиец это заметил, как и злобную гримасу, что промелькнула на лице Джайи. Усмехнулся, подошел ближе к ведьме и двумя пальцами поднял ее голову за подбородок, заставив смотреть прямо в глаза.

— Твою ненаглядную сестрицу не убила вытяжка майры, это видно по ее ногтям. Да и все остальное указывает на то, что мы не ошиблись!

— Это ничего не значит, — резче чем можно было себе позволить, ответила ведьма. Йинзиец зло сжал пальцами ее подбородок, причиняя боль.

— Не сметь! — процедил он сквозь зубы, — Не сметь оспаривать мои решения, тварь!

Резко выпустил голову Джайи и хлестнул ее ладонью по щеке. На нежной коже мгновенно начало расплываться красное пятно, но Джайя сумела сдержать и гневный вскрик, и слезы боли.

Лишь снова низко склонилась:

— Да, мой господин!

Калед молча смотрел на унижение любовницы губернатора. И когда йинзиец отвернулся от ведьмы, он едва слышно произнес:

— Зарабет — одна из шайринн, это бесспорно. Осталось понять, кто она — Служанка или...

Со стороны алтаря раздался еле слышный стон.

— Она приходит в себя!

...

Нестерпимая боль заставила Зару очнуться. Голова раскалывалась, словно по ней долбили тяжелым кузнечным молотом, все плыло как в тумане, густой пряный запах мутил сознание. Тяжелые браслеты иссанского железа, закрывшие ее магию, ощущались двумя глыбами льда, повисшими на запястьях.

Зарабет лежала на твердом возвышении, то ли столе, то ли алтаре. Горели многочисленные свечи, бросая отблески на витражные окна со сценками из преданий о жизни Эвиара. Она уже видела такие стекла, вот только где? Сознание путалось...

Над ашшаранткой склонился мужчина в белых одеждах. Черные колючие глаза буквально впиявились в ее лицо, разглядывая мельчайшие морщинки. На крыльях его носа Зара увидела полустертые татуировки дрогашара, а на лбу — синий круг Эвиара. Бывший наемный убийца — жрец бога милосердия?

... но где же она видела такие окна? Как в храме? Высокие, почти под потолком, стрельчатые...

Храм?! Храм! Главный храм Эвиара на центральной площади! И этот жрец... Зарабет теперь точно знала, в чьи руки она попала.

— Очнулась! — мужчина был явно очень доволен. Он ласково провел пальцами по скуле Зары и в его взгляде появились совершенно необъяснимые нежность и горечь.

— Ну наконец-то!

Джайя. Ее визгливый голос было сложно спутать с чьим-то другим. Ведьма встала рядом с жрецом и сложила руки на груди. На щеке ведьмы алело пятно словно от удара. Надо же, кто-то рискнул дотронуться до этой гордой церстинки?

— Мы слишком долго ждали твоего пробуждения, дорогая! — а вот яда нисколько не убавилось.

— Истинная шедар, — жрец произнес с явным уважением, — Настоящая шайринн!

"Шедар... Как знакомо! Это было... во сне? Наяву? ... Шайринн? Что такое шайринн?..."

При этих словах в голове Зары начали всплывать туманные картинки. Едва уловимые, едва различимые. Силуэты превращались в тени, которые плыли над горизонтом, седые облака вдруг становились очертаниями зданий, лесов, людей. И воспоминания. Неясные, непонятные, чужие и чуждые... Или свои?

... Шаи -...соцветие на йинзийском... , — машинально перевела Зарабет, — ри -богиня? ... истина?.. соцветие богини?... Что же такое шайринн?"

Жрец провел ладонью над лицом Зары и лоб обожгло резкой болью. Женщина застонала. На миг ей показалось, что глаза мужчины блеснули синим, но сияние тут же исчезло.

— Но какая именно шайринн? — почти шепотом спросила Джайя у своего собеседника.

— Не знаю, — качнул он головой, — Боюсь, что это можно будет выяснить только в Иссе... или Храме алой лозы.

— В Храме?! — Джайя обозлилась, — Я не допущу, чтобы эта тварь даже вышла за ворота города! Я сгною ее в застенках, Калед!

— Ты плюешь против ветра, госпожа, — с бесконечной усталостью в голосе ответил ей жрец, — Повтора Ирналы в Награльде не будет. Если убьют ашшарантку без доказательств вины...

— Без доказательств? — хохотнула та, — После представления у дома Баристы Зарабет официально считается преступницей, и я уже направила почтового голубя в монастырь. Ради мелкой ведьмы никто не будет собирать комиссию для проверки фактов, а я, как официальный представитель монастыря в Награльде, вполне обладаю необходимыми полномочиями для обвинения.

— Да, мой маленький Брани прекрасно сыграл свою роль, — к алтарю подошел третий собеседник.

Девхан! Зарабет тихо простонала, увидев йинзийца. Она слышала его голос в своем полусне, именно торговец заставил Джайю дать ей яд.

— Я нахожу твои действия ... разумными, — чуть помолчав, одобрил йинзиец, — Но ты привлекла слишком много ненужного внимания к этому случаю, народ захочет увидеть публичное наказание ашшарантки.

— Как это было в Ирнале, — добавил Калед, не сводя взгляда с Зары, видимо из-за головокружения, той показалось, что жрец смотрит почти влюбленно. Тихий вздох и мужчина отошел от алтаря. Загремел в отдалении какими-то склянками, зашуршал пергаментом.

Зара попыталась повернуть голову и посмотреть, но сил не хватало даже на то, чтобы моргнуть. От благовоний тошнило, голова кружилась, очень хотелось пить. Зара облизала пересохшие губы.

— Очнулась, — йинзиец погладил ее по голове, словно щенка, — Хорошо. Раз она выдержала ритуал опознавания, значит, наконец-то одна часть Соцветия действительно найдена.

— Бариста отправил Зарабет в Исс, — колко глянув на Девхана, проговорила Джайя, — Старик был уверен, что она шайринн Льдистой Розы.

— Калед уже готовит ритуал, немного подождем и все будет ясно.

Йинзиец нахмурился и, окликнув жреца, отошел от алтаря, а Джайя склонилась к самому уху Зары.

— Хочу предупредить, дорогая сестрица, что многоуважаемому Девхану не нужна шайринн Розы. А мне, — и она заботливо убрала со лба женщины прядь черных волос, — не нужна вторая.

Зара пыталась проследить за йинзийцем, он казался женщине наиболее опасным, поэтому она толком не услышала тихого шепота Джайи. Собственное бессилие ее очень волновало, ведьма не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Зара абсолютно ничего не понимала из происходящего, но знала одно — необходимо любым способом выбраться отсюда. Вот только как?

Вдруг раздался скрип двери и по каменному полу быстро прошлепали чьи-то босые ноги. Зара усилием воли скосила взгляд и с удивлением увидела знакомую светлую безрукавку и белые шаровары. Только утром... утром ли? ... она наблюдала как эта маленькая фигурка, озаренная голубым сиянием "пламени истины", корчилась в лапах демона. Это же Брани, мальчишка Девхана.

Но сейчас он выглядел абсолютно здоровым, на двух ногах. Он не был искалечен!

Брани быстро подбежал к своему дядюшке и что-то зашептал тому на ухо. Девхан коротко вскрикнул, уточнил у мальчишки несколько вопросов. Брани что есть силы закивал. Йинзиец бросил два непонятных приказа Каледу, в последний раз бросил внимательный взгляд на Зару, как будто пытаясь что-то ей безмолвно сказать, и стремительно вышел из залы.

С явным уважением поклонившись йинзийцу, жрец подошел к алтарю. Зара попыталась сдвинутся хоть на дюйм, чтобы попытаться сбежать из этого страшного места, но все было бесполезно, собственное тело отказывалось ее слушаться. Ведьма могла лишь наблюдать.

— Ну что же, приступим!

Джайя отошла подальше, чтобы не помешать, а Калед вытащил ритуальный нож из-за пояса и лезвием прочертил в воздухе круг, вслед за ним -второй, чуть меньше. Гортанно вскрикнул, закрыл глаза и развел руки в стороны.

Над Зарабет поднялась вверх незнакомая составная руна. Ведьма могла различить лишь некоторые иероглифы, ее составляющие, — власть над смертью, ключ и повиновение. Еще один звучный приказ и руна покрылась тонкой корочкой льда. Заиндевевшие магические знаки были едва видны, но в следующее мгновение внешний круг полыхнул алым пламенем. Языки огня заплясали на линиях и иероглифах, не касаясь внутренних границ руны. Следующий миг — и пламя исчезло, как не бывало, лишь тонкий дымок вился по контурам.

Внезапно Калед коснулся руки Зары, безвольно лежащей на ее груди, словно хотел ободрить. И в следующее мгновение руна упала на ашшарантку, вживаясь в ее тело. Ведьма взвыла нечеловеческим голосом, от невыносимой обжигающей боли скорчилась немыслимой дугой. И тут на ее лице, висках, шее начали проявляться рунные круги. Первый густо алел кровавыми знаками, второй серебрился морозными искрами.

Джайя, сжав зло губы, следила за ритуалом. Она знала, что означают рунные круги — окончательный выбор еще не сделан. Кем же предстоит стать этой паршивой безродной ведьме?

В Зарабет до сих пор шла борьба между огненными Алыми пещерами и Бирюзовыми пиками Исса. Между Льдистой розой королевы Исалар и Кровавой лилией Первой жрицы Шаклар.

...

Девхан, Калед.

Джайя.

Им всем нужна была дочь Маратэн.

Наблюдая за тем, как рунные круги на теле Зарабет то вытанцовывают языками пламени, то покрываются инеем изморози, заставляя ведьму корчиться на алтаре от боли, Джайя погрузилась в воспоминания.

Великая война богов произошла более пяти тысяч лет назад. Кровавая и беспощадная, она поглотила мир целиком. В боли и муках уничтожались целые народы, вырезались под корень города и страны, не оставляя в живых ни единого жителя.

Древние шедары были без преувеличения великим народом. Развернутая торговля с ближними и дальними соседями, сильная и неустрашимая армия, многовековые культурные традиции. Шедарам завидовали, ими восхищались, их боялись. Амаэлин, столица шедарского королевства, считался жемчужиной архитектурного искусства и посмотреть на его расписные храмы и роскошные многоярусные сады чужестранцы приезжали порой из самых отдаленных уголков.

В Великой войне шедары выступили на стороне своей повелительницы Маратэн, и после поражения богини мрака, победители с особой жестокостью принялись уничтожать тех, кого совсем недавно уважали. Они не щадили ни стариков, ни женщин, ни младенцев, стирая с лица земли даже упоминания о некогда великом народе. Сносили города и посыпали землю солью, чтобы ничто больше на ней не выросло. Великолепный Амаэлин был сожжен до тла.

Лишь отдаленные родичи шедаров, а-арты, ушедшие еще до начала войны далеко на восток к Семицветному морю у горного хребта Аллари, смогли выжить и сохранить остатки наследия. Они основали княжество Церст и старались не забывать ни о своих погибших предках, ни о своей обожаемой повелительнице. Жемчуг, что а-арты добывали в глубинах Семицветного моря, был бесценным и именно с его помощью а-арты сумели выкупить собственную автономию и возможность почитать поверженную богиню.

Отец Джайи, князь Лиирон, всегда твердил дочери, что ее ждет великое будущее. Его слова подтвердились, когда у девятилетней девочки неожиданно проснулся дар к магии демонов и искатель душ пришел за ней во дворец. Отец сам предложил себя в жертву и принял смерть от руки собственной дочери со счастливой улыбкой на губах, ведь она воплотила в себе самые заветные мечты князя — отдать свою жизнь на алтарь богини Маратэн. Искатель, как и полагается по закону, предложил Джайе выбор — либо она живет как ни в чем не бывало, а ее отец становится слугой Маратэн в Нижнем мире, либо Джайя выкупает его жизнь, добровольно согласившись на маску Черной жрицы. Джайя даже не раздумывала. Искатель душ перепроводил девочку в Ашшарант и оставил на попечении жриц.

И все десять лет, что она жила в монастыре, обучалась работе с демонами, спускалась в царство Маратэн и несла свой дозор у хрустального гроба Первой Жрицы в Багровых пустошах Нижнего мира, Джайя помнила, что ее ждет великое будущее...

Ведьма глянула на Зарабет. Слова отца сбылись так, как он и не ожидал. Джаю действительно ждало великое будущее, но его она создаст сама с помощью Девхана и этой беспризорной паршивки, которой повезло стать воплощением единственной дочери Маратэн.

Йинзиец пришел к Джайе несколько лет назад, когда ашшарантка наслаждалась своим положением любовницы губернатора Награльда, и попросил...нет, даже затребовал помощи в расшифровке некоторых старых манускриптов. Джайя сначала отказалась, ей было неинтересно копаться в пыльных библиотеках и рассматривать старинные рукописи, но торговец был очень убедителен. Он искал не просто старые тексты, целью Девхана был настоящий Кодекс Ларга, безумного монаха, что в древности пророчествовал о новом пришествии хаоса. Впрочем, это не было чем-то экстравагантным — расшифровка древних свитков была модным увлечением и каждый уважающий себя знатный человек считал жизненно необходимым выставить напоказ новое прочтение каких-то старинных рукописей. Кодекс Ларга был широко известен и лежал почти в каждом храме Эвиара, считаясь священным и почитаемым. Зачем искать то, что можно взять, просто протянув руку? Йинзиец же был убежден, что храмовые манускрипты — это подделка и сумел заинтриговать Джайю на поиск оригинала. Девхан же не только жаждал прочитать Кодекс по-своему, но он предполагал, где мог находится настоящий оригинал: древние подземелья а-артов хранили подчас уникальные вещи, но доступ туда был разрешен лишь единицам. Джайе же, как дочери великого князя, проход в подземелья не воспрещался. Откуда Девхан, обычный торговец тканями, знал о тайнах подземелий Церства, ведьма поначалу не догадывалась. Лишь много позже он раскрыл ей свое истинное имя и положение при дворе йинзийского падишаха. Девхан был бра-махари, тайным советником, и поиском истинного Кодекса Ларга он занимался по поручению своего повелителя. Кодекса и того, что раскроет эта рукопись при правильном прочтении — возрождение двуликой дочери Маратэн как королевы Исса или Первой Жрицы. Надо ли говорить, что и Джайе, и Девхану Исалар была не нужна.