Незаметно втягивался Николай в безвыходный жребий стать всемощным всевластным монархом, тяготясь разного рода сомнениями, которые не всегда удавалось отогнать и жене. Что надо было делать? Что говорить? Кого назначать? Кого смещать? С кем соглашаться, с кем — нет?
Но Аликс всегда, благодарение за неё Богу, была рядом, и спасала от бесконечного потока безжалостной бумаги, и всегда могла дать совет и найти золотую середину в министерских докладах, и поддержать, и утешить...
2.
Обычно общение Их Величеств с министрами проходило тет-а-тет — министр докладывал, государь и государыня слушали. При этом Николай вид имел всегда отвлеченный и замечаний не делал почти никогда. Императрица была гораздо более активна.
Поскольку Николай II и Александра Федоровна жили в Царском, а министерства располагались в Питере, то личные аудиенции были неудобны как для министров: ради двадцати минут доклада требовалось потратить минимум три часа на поездку, а рабочий график сбивался на весь день — так и для работы. Министры гениями не были. И в большинстве своем они были людьми глубоко пожилыми, многим было уже за семьдесят. Со всем букетом свойственных этому возрасту недостатков. И разрешить спешно возникающий вопрос иной раз было возможно уже только на следующей встрече. Хотя вопрос-то сам по себе был сущей пустяковиной! И непредусмотрительному министру добавлялась очередная "черная метка" в досье. Но проблему-то это не решало!
Поэтому Елка сразу же запланировала переезд в Царское Село головных частей министерств и ведомств — сам министр и пять — шесть чиновников потолковей. И они будут в распоряжении Их Величеств не только в Царском, но и везде, где только потребуется. Дело в том, что Ники очень любил путешествовать на яхте по Финскому и Ботническому заливам, купаться в Ливадии, охотится в Беловежской пуще и гостить у различных родственников... Работать он любил гораздо меньше. И с наибольшим отвращением относился именно ко встречам с министрами, и всегда стремился увильнуть от этой своей обязанности. Бедному мальчику не нравилось сидеть долгие часы в запертом помещении, рассматривая проблему со всех сторон и пытаясь принять определенное решение, всей душой понимая его важность... и при этом смертельно боясь ошибиться! Ведь министры — они отвечают всего лишь перед государем. А он, император, отвечает перед Богом!
Куда как лучше было бы, если бы... если бы аудиенции, проходя за считанные минуты и избегая многословия, занимали не больше двух — трех часов утром. Освобождая весь день для прогулок, катания на велосипеде и стрельбы по воронам — император обожал стрелять по птицам в дворцовом парке. А главное, освободив его — хотя бы отчасти! — от тягостной обязанности РЕШАТЬ... Ники, возможно, ещё смирился бы с этим. Но Елка, почитавшая нормой государственного деятеля пятнадцать — шестнадцать рабочих часов в сутки, строила график Его Величества исходя из этого представления! Что не могло не привести к первой семейной ссоре, быстро погасшей под ливнем поцелуев — однако императрица была вынуждена считаться с тем, что личные встречи с министрами занимают именно столько времени, сколько угодно Императору. Перевод части министерских канцелярий в Царское позволял решить и эту проблему. Одно дело — влиять на министров, когда они — в Питере, а ты — в Царском... А так — совсем же другое дело!
3.
Первый раз Новый Год они отпраздновали в Царском Селе. Первый в их жизни семейный праздник... Да и мастера как раз закончили отделывать их семейные покои в Александровском дворце... Поэтому Аликс уговорила Ники отпраздновать Новый Год дважды — первый раз по европейскому, григорианскому календарю, к которому она привыкла с детства. Тихо, по-семейному уютно, с миниатюрной ёлочкой, под которой укрывались личные, сделанные своими руками подарки — Аликс подарила Ники его портрет карандашом в мундире преображенского полковника, а он ей — собственноручно переписанные в красивую книжечку любимые стихи любимых поэтов... С развешанным по всем покоям лапником, запахом хвои и мандаринов, скромным ужином тет-а-тет...
Последующая ночь можно было назвать какой угодно. Но точно не скромной.
Наверно, шампанское подействовало.
Или её наряд. Вечно угрюмая, озабоченная и погруженная в дела и планы Елка, никогда особенно не любившая этот праздник, но не желающая упускать прекрасный случай, уговорила-таки Аликс нарядится Снегурочкой. В короткой шубке, чулочках и замечательнейших сапожках на высоченной шпильке.
Пять дней спустя пришлось вернуться из уже привычного, ставшего родным домом Царского в город. Рождество! Аликс получала громадное удовольствие от всего -рождественская служба, подарки под огромной, выкопанной вместе с корнями елкой, катание вдвоем с обожаемым Ники в охотничьих санях на иноходце...
Кюба, дворцовый шеф-повар, также наконец-то смог отвести душу. Николай обычно предпочитал что-нибудь простое и грубое, вроде молочного поросенка с хреном, которого он любил запивать портвейном, Александра же берегла фигуру, являвшуюся ОБЩИМ достоянием Елки и Аликс. Последняя, вдобавок, склонялась к вегетарианству. Кюба, являвшийся, по отзывам знатоков, одним из величайших французских поваров наших дней — ну, то есть своего времени — от этого страшно мучался, хотя и старался не показывать своих страданий. Под Рождество и русский Новый Год он оттянулся по полной программе — раз уж выпал такой случай понаготовить всего изысканного и достойного его таланта, так ведь грех его упускать!
4.
В десятых числах января царская семья вновь перебралась в обставленные заново комнаты в Аничковом Дворце, где хозяйкой была вдовствующая царица. Первый год царствования Николая II открылся брожением земских чинов в провинции: во множестве приветственных адресов, поднесенных царю, земцы намекали на расширение прав земства. Победоносцев твердил, что на самом деле они имеют в виду конституционные реформы, и пугал новым тайным съездом. Утверждал, что будет как в конце 70-х, когда пять губернских земских собраний — Харьковское, Полтавское, Черниговское, Тверское и Самарское — одно за другим в адресах к царю просили созвать земский собор, "даровать истинное самоуправление, неприкосновенность прав личности, независимость суда и свободу печати". А в апреле 1879 тайный съезд земских деятелей в Москве принял решение организовать выступления земских собраний с требованиями политических реформ! В том же году полиция конфисковала тираж программной брошюры, напечатанной в организованной земцами в Галиции нелегальной типографии, и подготовленные к печати рукописи.
Словом, таким только палец покажи издали — тут же всю руку по плечо отхватят. Дай им только волю — сразу о конституционной монархии толковать начнут.
А то и о республике возмечтают.
Семнадцатого января 1895 года в Николаевском зале собрались во множестве либеральные депутации — дворянские, земские, городские... Вот, вот сейчас государь должен был ответить... Николай твердыми шагами вышел в залу, снял шапку, искоса глянул в неё:
— Я рад видеть представителей всех сословий, съехавшихся для изъявления верноподданнических чувств, особенно же — представителей земства, столь много делающих для Империи. Но мне стало известно, что в последнее время слышны среди них голоса людей, не имеющих никакого представления ни о чем РЕАЛЬНОМ и оттого увлекшихся различными... мечтаниями, — пауза была сделана мастерски, а изменение интонации... В Николае, без сомнения, умер великий артист. Если бы только не неумение обходиться без шпаргалки...
В краткой, но прочувствованной речи Ники обрушился на этих строителей воздушных замков, проехавшись по ним, как танк по донской степи. Однако также были брошены и намеки, что реформы последуют — хотя и не такие, на которые надеются "мечтатели". Царь заявил, что его "глубочайшим убеждением является вера в то, что если закрыть все пути для мирной эволюции, то вооруженная, кровавая революция станет неизбежной", — и пообещал охранять основы самодержавия от любых покушений, как слева, так и справа. В завершающей части речи государь вернулся к "истинным радетелям земства, не пытающимся строить замки в облаках, а делающим реальную работу" и поблагодарил их за все, сделанное земскими учреждениями, а особенно за их "попечительную и благотворную" деятельность в области народного образования и медицины.
Похвалы были приятны, не без того, однако же упрек в незнании жизни...
Либералы были бы оскорблены до самых глубин души — если бы признавали её существование.
5.
Николай Егорович Жуковский, член-корреспондент Императорской Академии Наук, доктор прикладной математики, профессор Московского Государственного Университета и Московского Высшего Технического Училища, был приглашен в Петербург лично Её Величеством.
Произошло это сразу же после встречи Императора с либеральными депутациями, и по дороге на вокзал профессор Жуковский и лично передавший приглашение Дмитрий Иванович Менделеев вволю почесали языки о цитаты из выступления Его Величества. Стенографическую запись "Московские Ведомости" напечатали утром 18 января — профессор купил газету на вокзале и пришел в восторг от тех перспектив, что обещали слова императора о реформах и "благотворной деятельности" земств.
Дмитрий Иванович Менделеев, в данный момент занимавший должность директора Палаты Мер и Весов, но свои занятия отнюдь метрологией не ограничивавший, постоянно участвовал в делах "Совета торговли и мануфактур" МинФина, был советником Морского Ведомства, активным членом разнообразных комиссий вроде Комиссии по устройству Томского университета... И писал не менее трех книг и работ за раз. Сейчас, например, он работал над новым, уже шестым по счету изданием "Основ химии", переизданием "Двух лондонских чтений" и статьей в "Морской сборник"... А ещё Дмитрий Иванович был составителем, редактором и автором многих статей выходящей у "Брокгауза и Ефрона" серии "Русская Промышленная Библиотека", писал статьи для энциклопедического словаря того же издательства...
И если уж он выкроил время не только для этого совещания, но и чтобы самолично съездить в Москву и пригласить... Значит, повод был достойный. Сам же г-н тайный советник знал только, что дело связано с каким-то крупномасштабным проектом в области воздухоплавания.
6.
До Петербурга профессора не добрались. Они даже в поезд не сели. У вокзала их встретили двое — неприметный в "полевом зимнем" преображенский подпоручик, замотанный шарфом по самые глаза, и подполковник в длинной кавалерийской шинели со значком Академии Генерального Штаба на груди.
Через внешнее кольцо оцепления укрытого на запасных путях царского поезда, состоявшее из солдат Лейб-гвардии Железнодорожного батальона и улан Её Величества, подпоручик провел профессоров сам, а у второго, внутреннего, передал их бородатому сотнику Конвоя, проводившему "господ ученых" к салон-вагону.
В темно-зеленом кабинете за приставленным ножкой к букве "Т" узким столом для заседаний сидели двое офицеров. Одного из них Николай Егорович знал очень хорошо — полковник Александр Матвеевич Кованько, с 1885 года командовавший Учебным Воздухоплавательным Парком, являлся одним из известнейших деятелей воздухоплавания в России. Подполковника Генерального Штаба Поморцева Жуковский лично знал хуже, однако признавал его репутацию выдающегося аэролога и автора первого в России учебника по синоптической метеорологии — вышедшего лет пять назад "Очерка учения о предсказании погоды".
Дмитрий Иванович коротко рекомендовал профессора Жуковского Её Величеству, с деловым видом восседавшему за изображавшим перекладину буквы "Т" огромным письменным столом, что-то черкая в каком-то докладе. В ответ императрица коротко кивнула и сразу же перешла к делу.
7.
Обещанный Менделееву "большой проект" был детищем очередного ночного озарения. Елка, детально, не то что построчно, а прямо-таки побуквенно изучая все прочитанные, пролистанные или хотя бы мельком виденные книги по истории покорения воздуха, быстро поняла, что одному командиру Учебного Воздухоплавательного Парка, при всех его талантах и способностях, в одиночку повторить труд хотя бы одних только братьев Райт и графа Цеппелина потянуть не светит.
Прежде всего потому, что это и не входит в его задачу: по должности Александру Матвеевичу положено готовить воздухоплавателей и персонал для обслуживания воздухоплавательной техники. Поскольку АУЦ будет изображать из себя не только учебный, но ещё и исследовательский институт — шампунь и кондиционер в одном флаконе — постольку будут расширены и функции УВП. В этих же пределах. То есть его задачей станет изучение тактики и техники применения воздухоплавательных судов для военных нужд.
ТОЛЬКО!
Нагружать его вдобавок ещё и всеми задачами по созданию технологий, требующихся для постройки дирижаблей и самолетов... Это, в конце концов, просто бесчеловечно! У господина полковника и своих задач выше крыши — так вьючить на него ещё механику в целях моторостроения, химию в целях пропитки обшивки и создания ракетных двигателей, аэродинамику в целях общей теории построения летательных аппаратов тяжелее воздуха... А значит, нужно найти таких людей, которые могли бы освободить полковника Кованько от не свойственных его должности обязанностей.
8.
Николай Егорович Жуковский, известный Елке по городу в Московской области и ЛИИ своего имени (первоначально — институт инженеров Красного воздушного флота, с 1922 года — Военно-воздушная инженерная академия им. Н. Е. Жуковского), который окончил когда-то один из друзей её Ветерана, был наилучшей кандидатурой. Вдобавок, его рекомендовал лично Менделеев — имя в научных кругах более чем значительное. Магистерскую диссертацию защитил по теме "Кинематика жидкого тела", докторскую — "О прочности движения"...
И к тому же, по отзывам и Менделеева, и некоторых других, отличный педагог.
Словом, на должность руководителя проекта "Полет" кандидат просто идеален.
9.
Замысел Её Величества погрузил Николая Егоровича в благоговейное молчание. Да и Менделеев также был немало удивлен. Обсуждая с императрицей тот или иной вопрос, он, конечно, помнил, с КЕМ беседует...
Когда его не отвлекали её поразительные, фантастические идеи. Александра Федоровна блистала перлами ума с такой же легкостью, с какой иные светские красавицы блистали глубокими вырезами бальных платьев...
Но даже и в такие минуты, обсуждая поточный способ производства или там влияние отличий российского климата и географии на себестоимость российских товаров, он и не предполагал встретить в женщине такую бездну предприимчивости.
Всего за четыре дня она смогла создать буквально из ничего целое акционерное общество — "Российское О-во Воздухоплавательных Сообщений", предназначенное для строительства и эксплуатации воздухоплавательных судов. Более того: она смогла раздобыть для этого общества кредит в пятьсот тысяч рублей — и это только на "экспериментальные нужды и первичное освоение"! — найти инженера, готового выполнить проект завода, и приобрести в Москве участок под строительство!
