* * *
Неделю спустя, край клановых земель.
Прибыв на место, мы стали совершать объезд по границе. Местность для меня новая, но из пяти волчьих всадников только я и Крахниал ни разу здесь не были. Для остальных орков из нашего отряда эти места родные. Не теряя времени, я для себя картографирую местность. Пусть у командира и есть карта, но одно дело — ориентироваться по ней, другое — увидеть всё самому. Говорун, наконец, вернулся, обогатив меня знанием окрестностей. Так-так, а что это за группа существ? Уточнив запрос, посылаю его в направлении крупного скопления живых.
— У нас вторженцы, — говорю Крахниалу, уточнив сведения от стихии Воздуха.
— Где и сколько? — спросил тот, останавливая движение.
Волки слегка запыхались, и пар поднимался облачками от их разверстых пастей. Весть о чужаках заставила воинов подтянуться, кто-то поправил лук в налучье, другой перехватил одноручный топорик, и все не сводили с меня взгляда внимательных глаз.
— В получасе ходьбы, три волка и десять орков. Шаманов с ними нет.
— Крушители Костей, — почти прорычал командир отряда. — Сейчас мы им кости-то пересчитаем! Аргнак, отправь сообщение соседнему отряду. Ждать их не будем.
Кивнув, надиктовываю сообщение Говоруну и устремляюсь вслед за кавалькадой. Адреналин начинает копиться в крови, Мрак чувствует моё состояние и взрыкивает. Остальные волки вторят, их огромные лапы взметают тучи снега, и мы несёмся к чужакам. По пути не забываю высылать разведку — сюрпризов нам не надо!
— Почуяли, стервецы, — передаю Крахниалу сообщение стихией воздуха.
Тот подал знак, что понял, и мы продолжили скачку. Скоро мы увидим их своими глазами. Если волчьи всадники смогли бы оторваться от погони, пешие далеко не убегут! Призываю Тлеющего и огонька на всякий случай, и отъезжаю немного в сторону от кавалькады, чтобы не зацепить своих.
— Они остаются на месте, будь осторожен, — сообщаю Крахниалу.
А вот и соперники — расположились на вершине холма, сбившись в кучу. Осёдланные волки были за спиной основного отряда, ощетинившегося копьями. Двое пехотинцев натянули луки, и я призвал духа воздуха, готовясь сдуть стрелы в сторону. Огонёк проявился парящим над землёй костром, а Тлеющего пока попросил оставаться невидимым, чтобы суметь преподнести сюрприз нарушителям границы.
— Что забыл клан Крушителей Костей на землях Разящих Топоров? — прокричал Крахниал.
— Это нейтральные земли, и мы здесь для защиты наших территорий, это говорю я, Мокзезир. Порукой моим словам служат каменные знаки! — говорящий забрался на большой валун, венчающий вершину холма.
— Командир, здесь что-то нечисто, — негромко произнёс Гултеркар. — Межевые знаки раньше были дальше.
— Скорее всего, они их перетащили со старого места вглубь нашей территории, — вношу я свою лепту.
Не став воевать с нами, соседи решили под шумок отжать часть территории, понадеявшись на то, что мы не сможем быстро объехать все свои владения. Эх, ведь были же договорённости у священной горы о нерушимости границ, но, видимо, некоторые поняли их по-своему.
— Один из вас отправится гонцом в свой клан, остальные останутся здесь, как заложники, — прокричал Крахниал.
— Это — война! — отозвался оппонент.
— Если не пригласите вождя — то да. Пока же всё можно исправить миром.
Чтобы они быстрее думали в нужном направлении, посылаю огонька облететь их невольную стоянку. Три волчьих всадника не успеют меня убить, а у остальных против шамана, успевшего призвать духа, нет шансов.
— Ждите меня здесь, — прокричал Мокзезир. — Клан не бросает своих.
* * *
Несмотря на отправленного мною духа воздуха, подкрепление к нарушителям пришло быстрее, чем к нам. Десяток волчьих всадников, два из которых были шаманами, прибыли спустя всего час. Их прибытие не было для нас сюрпризом, а потому мы с невозмутимым видом наблюдали их приближение. Рядом пролетел чужой дух воздуха, и я одним взмахом посоха отправил его на родной план, чтобы не подслушивал.
До войны дело так и не дошло. Во-первых, самозахват территории только-только начался. Во-вторых, ни наш, ни соседский клан не хотели войны, и Крушители Костей согласились выплатить виру. Аргументом их миролюбия послужили прибывшие во второй волне делегации женщины и дети. Прибыли и мои орчанки, и я сумел увидеться с семьёй раньше, чем планировал. В течение недели шли переговоры, кланы "поигрывали мускулами" друг перед другом, показывая боевую и магическую мощь. "Позажигал" и я, раскрашивая вечерние сумерки огненной феерией, призвав одновременно двух самых сильных огненных духов — Тлеющего и Пламенеющего. Когда межевые камни оказались возвращены на место, а вира была выплачена, наши кланы устроили совместный пир.
* * *
Три месяца спустя, Кивиша.
Конец зимы выдался снежным, погода была ветреной, то и дело перерастающей в метель. Сегодня, вопреки обыкновению, было ясно, и стоялый воздух дышал морозом. Сугробы давно стали выше колена, а некоторые снежные заносы были ещё больше. Но в эту зиму снег больше не причинял ей неудобства. Орчанка вместе с группой соплеменников следовала за Аргнаком, споро переставляя лыжи. Так было куда удобней, чем бежать по снегу, высоко задирая ноги.
Подняв руку, молодой шаман известил остальных о конце путешествия. Взяв посохи в руки, постоял, после чего снег стал разлетаться во все стороны, обнажая верхушку холма. Раньше его здесь не было, но совместным усилием шаманы Разящих Топоров подняли его над равниной, создав внутри пещерку для хранения припасов. Скинув лыжи, Аргнак забрался на вершину, заросшую сухой травой, и опёрся одной рукой о приметное деревце кер'габба. Его посадили специально, чтобы можно было зимой найти эту кладовую.
— Скоро будем есть лепёшки из зерна, — сказала стоящая рядом Батлитри.
— И варенье, — согласилась она с подругой.
— А мне больше оршанник нравится, — сказала присутствующая тут Бьюкигра. — Попробуй его зимой накопай!
"Могла бы и не хвастаться прозорливостью своего мужа" — завистливо подумала Кивиша. Они с Рунралодом тоже собирали оршанник, но сделали только одну закладку, ведь никто не знал, сохранится ли тот. Сейчас прогадали, но на следующий год будут не хуже других — зимой питательные корни были совсем не лишними. Зато зерна они набрали много — прошлогодний пример его хранения не прошёл даром.
Обращённый к ним склон холма вспучился, открывая нутро. Вверх устремились клубы пара, быстро рассеявшиеся, и орки с орчанками встали цепочкой, выгребая туески и мешочки с продуктами. Быстро разобрав припасы, отошли в сторону, а в это время внутри пещеры стал бушевать огонь. Кивиша помнила пояснения Аргнака, что придумал прятать запасы под землю, что так они будут лучше храниться. Вскоре вход закрылся, и они поспешили в стойбище.
* * *
— Аргнак, ты не идёшь? — спросила меня Бьюкигра.
— Я пока тут побуду.
— Хорошо, к твоему приходу сварю морс, — улыбнулась мне она. — Ракша, за мной!
За эти несколько месяцев волчица подросла, став долговязой и ушастой. Если верить Кром'Гору — вырастет большой. До сих пор проявляет характер, но хозяйку слушается. Посмотрев на Мрака, она потрусила за Бьюкигрой.
В каждой искусственной пещере мы с осени заложили продуктов ровно столько, чтобы хватало до следующей. С небольшим запасом, чтобы не пришлось возить лишнего. Правда, мы немного ошиблись — варенье из сока олембы и ягод уходило быстрее, чем мы рассчитывали. Зато опыт хранения про запас считаю удачным — теперь все орки понимают, что это выгодно. А я со своей стороны делал всё, чтобы провиант не портился — прокаливал пещеры и убирал излишнюю влагу во время закладки.
— Домой хочешь? — спрашиваю приблизившегося волка. — Догоняй Ракшу!
Не заставляя себя просить дважды, волк сорвался по свежим следам. Как догонит семью, сразу баулом загрузят. Пусть продукты и не тяжёлые, Бьюкигра не упустит случая освободить плечи. А у меня здесь ещё дела. Подождав, пока последние орки скроются из вида, поудобнее перехватываю посохи и сажусь на сухую траву. Серое марево постепенно затягивает небо, и сверху сыпет мелкую крупку. Как и у многих народов, близких к природе, у орков для каждого снега своё название. Только услышав, что падает с неба, можно определить и погоду, и как она вскоре поменяется. Судя по увиденному, тепла не жди, но и ветер пока лютовать не будет. Последив глазами за одиноким кровавым ястребом в небе, закрываю глаза.
Несколько месяцев проб и ошибок плюс расщедрившийся на подсказки Таррираш сделали своё дело — я научился сливать тотемы. Идею наделать много примитивных, а потом "прокачать" их до высшего пришлось отбросить — время и прилагаемые усилия оказались на порядок больше, чем если делать такой с ноля. Но это было не главное — теперь я смогу заняться посохами. Было немного боязно запороть их, но смысла останавливаться я не видел. В конце концов — не получится с ними, сделаю новый. Отринув мандраж, вновь открываю закрытую кладовку. Можно сделать всё и под открытым небом, но зачем тратить лишние силы?
Ступив под свод небольшой пещерки, начинаю раскладывать необходимые для ритуала вещи. Здесь были уголь и мел, плошка с кровью, истолчённые в порошок кости, шесть высших тотемов и десять накопителей маны. Основой для последних послужила соль, но центром кристаллизации были камни из священной горы. Это придавало им стабильность и слегка увеличивало ёмкость. Смешав с кровью костяной порошок, мелом и углём расчерчиваю рисунок ритуала. Затейливая вязь дренейских рун огибает десять окружностей, сходясь к трём узловым фигурам в центре. Теперь, чтобы случайно не стереть линии, расставляю по местам шарообразные накопители и запрыгиваю в центр получившейся фигуры.
Набив трубку, призываю огонька и поджигаю смесь трав — сегодня все приготовления, облегчающие работу с магией и Искрой, не будут лишними. Докурив, убрал трубку и замер, выравнивая дыхание. Пора. Направив силу сквозь Искру, прогоняю её сквозь всё тело — опасное, но необходимое действие. Немой зов утонул в пространстве, проявляя Таррираша.
— Раньше позвать не мог? — спросил он вместо приветствия.
— Я же ещё не начал. Да и вчера я предупреждал тебя об этом, — обвожу рукой свои приготовления.
Не став ждать ответа, впиваюсь когтями в ладони до крови, после чего подтягиваю посохи телекинезом. В начале пути я действовал слишком грубо, стараясь слить суть вещей между собой. Но и это была не основная ошибка. Прежде чем стараться это сделать, нужно сперва подстроиться под "дыхание" предмета, потом уже навязать свою частоту — так несколько шаманов подавляют вражеского совокупными усилиями, воздействуя на основу души. Сложность тут состоит в том, что у каждого посоха она своя, и не будь между нами определённого сродства, моего контроля для этого бы не хватило. Сломать — сломал бы, а вот слить...
Два трепещущих "сердца" бились в моих ладонях, принимая пропущенную сквозь Искру ману. Нельзя ослаблять поток, но и "давить" сильнее — тоже. Резерв ощутимо просел, но ритуальный рисунок начал подпитывать запасённой в соляных накопителях маной. Постепенно частота пульсаций сводится к одной, совпадая с моей. Это тоже важный этап слияния — резонанс нужно поддерживать на всём протяжении действа. Таким образом они настраиваются друг на друга, и мне их тоже легче контролировать. Чувствую, что скоро не смогу поддерживать нужный уровень "духовного давления", а потому задействую следующий этап — подтягиваю телекинезом высшие тотемы. Сила проходит сквозь них, грубо синхронизируя с моей частотой и попутно разрушая. Но пока остаточные эманации от них не развеются, они послужат отличной "подпоркой" для посохов.
Начинаю сводить руки вместе, правый, доставшийся от Оркривы, рассыпается прахом, оставляя в ладони свою суть, и я начинаю вплетать её в оставшийся посох. Воздух сухо потрескивает, накопители опустели, но я успел. Кончено. Нет сил ни встать, ни радоваться. Нащупав бурдючок на поясе, выпиваю отвар звездолиста, чтобы восстановить магические силы.
— Ещё немного, и ты бы их просто сломал, — раздался голос Таррираша.
— Уже не важно, — устало отзываюсь я. — В любом случае, я бы решил проблему второго посоха.
— Уничтожив оба.
— Всякое случается, — соглашаюсь с ним.
— И пустил на ветер столько своего труда? — допытывается дух предка.
— Бойся я этого по-настоящему, так бы и произошло.
Силы частично вернулись ко мне, и я, поднявшись на ноги, начинаю уничтожать следы проведённого ритуала.
* * *
Несмотря на ворчание Таррираша, пообщались мы отлично. Дух предка рассказал, как он воспринимал творимое мною со стороны. Больше красок и деталей, но в целом я и сам это видел. Выровняв пол, выбираюсь наружу, взвешивая в руке обновлённый посох. Вес не изменился, а вот ощущения от него — другие. Впрочем, я и окружающее пока воспринимаю по-особому. Нужно, чтобы энергетика вернулась в норму и прошло действие выкуренных мною трав. Перекинув шаманский атрибут за спину, ощущаю недостачу — привык уже, что ношу два посоха, и отсутствие второго причиняет дискомфорт. Посмотрев на затянутое тучами небо, понял, что потратил времени куда больше, чем планировал. И только собрался домой, как замер на месте от необычного ощущения.
Моё мировосприятие было смещено в "духовную плоскость", но я уже не раз таким пользовался. Сейчас же я воспринимал окружение как часть себя. По телу перекатывались волны энергии, доходили до ног и устремлялись в землю переплетённой сетью во все стороны. Оторвав подошву, почувствовал, как часть меня исчезла. Корни? Присев, упираю ладонь в землю и чувствую, как к ней "прирастает" сетчатая структура. Долго гадать, что это такое, не пришлось. По-видимому, это стихия Жизни. И не просто ощущения, которыми делится дух, а что-то более глубокое. Без посредников, так сказать. Почему это открылось сейчас? Последствия ритуала? Более "прокачанный" посох? К чему гадать — нужно пользоваться моментом и сосредоточиться на постижении появившейся способности. Присев на пожухлую траву, сосредотачиваюсь на собственном теле.
65
Ток жизни по телу был плавным, равномерно распределённым, за исключением нескольких зон. Больше всего её было в сердце, следом шла печень, а голова была лишь на третьем месте. Сжав кулак, почувствовал, как в руке увеличивается концентрация жизненных сил. Сосредотачиваюсь, стараясь мысленно изменить движение жизненной энергии, и это отчасти удаётся. Не став злоупотреблять открывшимися возможностями, стараюсь получше запомнить своё состояние — время для более глубоких экспериментов ещё не пришло. Поднявшись на ноги, стараюсь привести себя в норму — чувствовать окружающую жизнь, конечно, хорошо, но очень уж отвлекает от остального мира.
Домой пока не спешу — торопиться мне некуда, а прогулка, надеюсь, "проветрит" меня и приведёт в порядок энергетику. Привычно трогаю связующие меня с дренейками "нити", интересуясь, что делают мои магини. Судя по донёсшемуся ответу — пытаются угадать, чем же я таким был занят. Чем дольше существует наша связь, тем больше информации по ней можно передать и легче её контролировать, почти "отрезая" девушек от моего мировосприятия. Сейчас их чувства мне не помешают, а потому охотно "пересказываю", чем занимался сам.
