Подойдя ещё ближе, крепко обняла, впиваясь поцелуем в губы. Напоследок куснула, лукаво сверкнув глазами.
— Будь осторожен, — добавила она, провожая меня за порог.
— Не бойся, вперёд воинов не полезу. Да и не пустят.
Нечего мне на передовой в такой охоте делать — вопрос с хищниками будет решаться с помощью духов, а остальные всадники будут прикрывать шаманов, если понадобится. Десятки хищников — серьёзный аргумент даже против одарённых орков. Если, конечно, дуром на них переть.
— Ну как, расчесали волка? — спрашиваю своих жён.
— Почти, Аргнак, — отвечает Кайнати.
— Ну тогда седлайте. Я на истребление волков.
Нахмурившись, Кайнати кивнула, откладывая в сторону пуходёрку. В четыре руки девушки быстро привели сбрую в нужное состояние, и я, поцеловав их напоследок, поскакал к шатру вождя.
* * *
— Привет, Аргнак, — сказал мне Дубеут. — Отец уже выехал с основным отрядом. Сможешь выдержать быструю скачку?
Сомнения его не бьют по моей гордости — езжу я всего-ничего, а он, как командир отряда, должен знать, на что способны воины под его управлением. Хмм, похоже, моё присоединение к этому отряду неслучайно — старший шаман сопровождает вождя в боях и походах. Дубеут — первый кандидат на пост вождя после Гултадора, а я — ученик старшего шамана. И в будущем сам стану старшим шаманом клана. Видимо, глава клана решил свести нас как можно раньше — чтобы лучше друг к другу притёрлись.
— Смогу.
— А как насчёт поддержки духами?
— Движение мне уже не помеха.
— Хорошо. Тогда выдвигаемся.
Едем споро, впереди пара волчьих всадников, ещё пара — по бокам, а я и Дубеут — в центре этого построения. Время от времени посылаю духов-разведчиков, хотя это пока и не требуется, так как мы двигаемся чуть в стороне от основного отряда.
Скачка длится уже долго, но я с помощью духа жизни снял усталость с нашего отряда. Сейчас не время экономить резерв — волки не дураки, едва поймут, какими силами их преследуют — постараются уйти. Приходит сообщение от Хатгаута, и я показываю Дубеуту, что нам нужно забирать правей и прибавить скорости.
— Разведчики обнаружили стаю, отряд рассыпается, чтобы окружить её, — передаю отряду с помощью духа.
Удобней, чем кричать самому. Отряд забирает круче вправо, мы прибавляем ход. Сердце ускоряет свой бег, кровь бежит быстрее в предчувствии схватки. Волки, уловив наше настроение, тоже припускают скорей, порыкивая на ходу. Дух-разведчик принёс ощущение расходящегося полукругом большого отряда, и мы ещё корректируем курс, чтобы не пересекаться с малыми отрядами. А дальше уже придётся действовать по ситуации.
Ещё одна порция бодрости от духа жизни, и мы несёмся вперёд, охватывая вставшую на днёвку стаю. Теперь поворачиваем на неё, стягивая окружение. Вдали послышался вой, подхваченный десятком глоток — дикая стая почувствовала опасность. Наши тоже откликнулись на этот зов. Теперь всё зависит от того, куда они будут прорываться.
— Внимание! — кричу остальным.
Или оцепление в нашем месте было не столь плотным, или волки решили, что здесь прорываться будет проще, но мчащаяся на нас лавина чёрных зверей внушала опасение. Тянусь к своему контрактёру, призываю ещё духов огня и, выстроив их клином перед нашими волками, велю обстреливать приближающихся животных. Огненные шары устремились вперёд, вспыхивая разрывами, расплёскивая пламя и прожигая мясо до костей, оглушительный рёв и визг смешались со звуками взрывов в ужасную какофонию. Волки прянули в стороны, огибая наш отряд и устремляясь прочь, преследуемые новыми огнешарами.
Наша погоня окончена — сбежавшими займутся прочие орки, а мы добьём подранков. Запах палёной шести и жжёного мяса ударил по носу, и я призвал стихию ветра, снося в сторону неприятный запах.
* * *
Вечер того же дня, Дувейли.
И без того немногооркное стойбище притихло. Конечно, основным источником шума были орчата, но их стайки были делом обычным, а вот отсутствие взрослых охотников бросалось в глаза. Весенняя травля волков была делом привычным, но иногда всё-таки уносила жизни охотников, даже при наличии шаманов. Случалось, что стихии не приходили на зов шаманов, особенно молодых и неопытных, и дело решалось честной сталью. Девушка зябко передёрнула плечами — терять Аргнака ей не хотелось. Хотя, случись духам не прийти на зов, у него, пожалуй, будет преимущество перед другими шаманами — он не пренебрегал занятиями с оружием, хоть в последнее время и сильно поднаторел в шаманских практиках. Невольно взгляд девушки скользнул по пологу, отделявшему от шатра купальню. Дренейский обычай купаться с утра в горячей воде пришёлся ей по душе, да и остальным жёнам шамана тоже. Может, их самодельная купальня была и не так роскошно отделана, как у Фетисы, зато они не привязаны к одному месту и могут кочевать, когда захотят.
— Что-то долго охотники не возвращаются, — нарушила тишину Бьюкигра, откладывая в сторону плялку.
— Ещё не поздно. Кто знает, как далеко была стая? — откликнулась Кайнати.
— Не сильно далеко, — отозвалась Дувейли. — Иначе выдвигались бы не в такой спешке, а отец велел бы взять с собой больше припасов.
Мнение девушки никто не оспорил — как дочь вождя, она лучше разбиралась в этом вопросе. Чуткие уши уловили изменившийся шум — на стоянку возвращалась большая группа охотников.
— Идут, — скрывая нервозность, прокомментировала Дувейли.
Не откладывая на потом, начала собираться — ведь надо расседлать Мрака, удостовериться, что с мужем ничего плохого не случилось. А трофеи он и сам занесёт в шатёр. А не будет добычи — главное, чтобы сам цел. Едва они закончили сборы, как полог шатра колыхнулся, пропуская внутрь Аргнака.
— Заждались, красавицы? — спросил он с порога, гружёный большим свёртком волчьих шкур и мяса.
Помимо зимней свежести, пришёл запах палёной шерсти и крови. Дувейли заметила, что местами шкуры опалены огнём. Значит, муж расправился с волками стихией огня. Неудивительно, ведь это направление шаманского искусства давалось ему легче всего.
Скинув трофеи с плеча, муж достал из свёртка кусок шкуры, увязанный мешочком.
— Здесь волчьи сердца, — сказал Аргнак. — Ешьте, пока свежие!
* * *
Некоторое время спустя.
Весна вступала в свои права, солнце щедро делилось теплом, превращая надоевшие сугробы в звенящие ручьи. Природа просыпалась, проталины покрывались первоцветами, а я прислушивался к собственным ощущениям. Что-то вокруг неуловимо изменилось, едва ощутимое, но важное. Сижу на вершине холма, закрыв глаза и греясь на солнышке. Настроение и ощущения важны для шамана, а потому пытаюсь разобраться, что же не так. Вернее, всё так, но что за чувство всё сильнее охватывает меня? Весна? Не то. Я, конечно, радуюсь наступающему теплу, но это отнюдь не похоже на пробуждение и рост... Стоп! Вот оно! Начинаю призыв духа жизни — это единственная стихия из изученных, на которую я трачу непростительно много времени без трубки с шаргором. Но сейчас мне спешить некуда, тем более я осознаю, что и чувство, и стихия жизни — взаимосвязаны. Энергия жизни пропитывает всё, она есть в каждой травинке, в каждом живом существе. Хмм, так может, просыпающаяся от зимнего сна природа позволила мне лучше прочувствовать стихию жизни?
Почему бы и нет? Странно только, что я это смог осознать лишь сейчас. Если теория дренеек и шаманов о сродстве верная, то всё живое сродственно с жизнью, а значит, призывать духа жизни одарённым должно быть легче всего. Так и было с остальными шаманами, за исключением меня. Ни на контроль, ни на силу я вроде не жалуюсь, а здесь — затык. Может, просто не хватало опыта?
Вот стихия жизни отозвалась на мой призыв, и я почувствовал окружающие меня травы, ползущих насекомых и движение сока в корнях. Это было так непохоже на мои практики, когда я врачевал орков или проверял своё здоровье и здоровье жён и детей. Концентрируюсь на травинке, что растёт у моих ног, желая, чтобы та росла быстрее и выше. Проращивать траву на месте шатров мне ещё не приходилось, но вскоре это умение будет просто незаменимо при кочевьях.
Срываю её и, повертев в пальцах, приживляю на место. Дух жизни залечивает повреждение, как будто его и не было. Теперь концентрируюсь на его манипуляциях и вновь срываю травинку, затем повторяя приживление. Пустое с виду занятие позволило мне понять одну истину, что была всё время на виду — сродство с жизнью забивалось ощущениями тела. Ту же ауру я стал хорошо чувствовать лишь после того, как Фетиса напитала её своей маной. А ощущение, нужное для того, чтобы дозваться именно до духов жизни, я раньше не мог отделить от своих. Сила жизни, усилившаяся в просыпающихся травах, была достаточно чуждой, чтобы я смог отследить и отделить её от собственного тока жизни. Занятно, но сколько же времени упущено! Впрочем, чем корить себя за не сделанное, сосредоточусь на настоящем — теперь самое время подтянуть свои навыки в манипулировании жизнью.
* * *
Реки и ручьи начали вскрываться ото льда, и мы по большой воде принялись заготавливать топливо для переплавки железа. Это была отработанная технология, в которой большинство трудоёмких и долгих операций брала на себя природа. Мы же, вместо того, чтобы разорять её, наоборот, помогали. Переплавка руды требовала много угля, как и изготовление из него оружия и инструментов. Телег не было, а возле рудников не росли деревья. Везти столько топлива в такую даль не представлялось возможным, а потому добыча столь важного металла разделялась на два этапа. Первый — сбор топлива и пережигание его на уголь, второй — добыча руды и переплавка её на месте. Так как руда не портилась, её начинали заготавливать загодя, чтобы не ждать, когда подвезут уголь. В отличие от медного рудника, работы тут хватало всем, а потому клан, разделившись на две неравные части, отправился на промыслы.
После недолгого размышления я выбрал заготовку деревьев. Во-первых, рубить руду — довольно тяжёлый труд, во-вторых — я этим делом ни разу не занимался. А вот плоты по воде пришлось уже погонять, как и уголь пожечь. Правда, орки не вязали плотов, а сплавляли сухие деревья по многочисленным протокам к основной реке. Половодье и так несло много деревянных обломков, нам же предстояло валить ближайший сушняк и отправлять его вниз, да следить, чтобы не застрял по дороге. Вот сейчас я и решил разведать местность, чтобы выбрать, какую речушку (или, на крайний случай, разлившийся ручей) брать в разработку. Духи воздуха отправляются в разные стороны, чтобы дать мне глобальную "картинку". Так лучше прикидывать, где можно будет взять побольше леса. Полюбовавшись красотой родного края, принялся выбирать наиболее "жирный" ручей. Но все более-менее крупные водные источники или уже обзавелись своими заготовителями, или же были не столь богаты сушняком и лесом по краям. Моей семье, конечно, и такого хватит, но ведь надо и на перспективу работать. Дренеи охотно берут нашу руду и железо, а мне во время следующего обмена нужно наладить контакт с кузнецом. Думаю, подарок в виде руды будет нелишним.
Посылаю время от времени духов воздуха, чтобы уточнить карту, и всё больше склоняюсь к мысли, что нужно на час-полтора пути продвинуться в сторону верховий. Так далеко я духов отправить не могу, придётся прокатиться на Мраке. Или бегом пробежаться? Поездка на волке — та ещё гимнастика, но мне нужны нагрузки. И так с поддержкой духа жизни моя выносливость почти превратилась в неутомимость. Лень седлать Мрака, а потому, отправив сообщение своей семье, бегу вверх по руслу крупного ручья.
Влажная земля бьёт по ногам, бегу изо всех сил, вкладывая всего себя в этот рывок. Долго такой темп мне не продержать, но сейчас такая выкладка будет в самый раз. Волков я не боюсь — не забываю отправлять разведчиков, да и браслет, подаренный дренейками, вселяет чувство уверенности и защищённости. Местность становится всё более болотистой, и я снижаю скорость. Останавливаюсь, выравнивая дыхание. Дальше лезть смысла нет — какие деревья на болоте? Да и ручей, несмотря на половодье, мельчает, как по такому сплавлять? Впрочем, стихия воздуха принесла интересную картину — деревья были! Теперь осталось выяснить, сколько из них пригодно для моего промысла. Дух жизни отправился в ту же сторону, рисуя картину залитого луга. Точнее, заболоченного. Деревья были уже мертвы, но ещё не успели сгнить на корню — видимо, разлив воды произошёл не слишком давно. В принципе, то, что нужно — много леса, никого из орков кругом — какой дурак полезет в болото? Разве что шаман, что при помощи духов сможет по нему ходить!
Затопленная низинка оказалась за холмом, также заросшим лесом. Но его я трогать не стану — он живой. А вот другому, у подножья холма, повезло меньше. Осматривая деревья, вижу, что у корня они уже начали подгнивать, но треть от макушки была сухой. А с учётом леса — мне этого и так за глаза хватит.
Думаю, как лучше валить деревья. Помимо огнешаров в моём арсенале уже появилась огненная волна, но мне нужно свалить, а не спалить дерево. Можно использовать недавно освоенные воздушные лезвия, но пока они недостаточно сильны, чтобы перерубать такие толстые деревья. Воздушную волну, которая вырвала бы деревья с корнем, я ещё не освоил. Зато освоил кое-что другое. Да, думаю, это подойдёт. К цели устремляется воздушное лезвие в форме полумесяца, окрашенное в багряно-жёлтый цвет стихией огня, усилившей атаку. Импровизированная "пила" впивается в ствол, проходит его насквозь, а затем сносит ещё несколько деревьев. Упс, переборщил...
Жадность до добра не доводит, а потому больше "спиливать" не стал — уже поваленных деревьев с лихвой хватит на плот. Ручей узковат, но с поддержкой стихии воды смогу провести заготовленное и во вдвое более мелком ручье. А там он станет шире, и забот будет меньше. Увязываю брёвна сразу в ручье — делать плот на земле тяжко, даже при помощи телекинеза. Взбираюсь на плот — и поехали!
Подгоняемая духом воды связка стволов ходко несётся вниз по течению. Да мне так и мотора не надо! Пока сплавляюсь вниз, вспоминаю, как прошлым летом водил плоты для Гракха. Лепить угольные печи на месте я не хочу — всё-таки возни с ними немало, лучше потрачу это время на большее количество ходок. Тем более тут не ивообразный сухостой, а полноценные деревья.
* * *
Несколько часов спустя, Рунралод.
Вооружившись длинной жердью с кожаной петлёй на конце, молодой охотник большую часть дня вылавливал проплывающие деревья. Работа была не сказать что лёгкая, но не такая хлопотная, как идти вверх по течению вдоль русла и валить сухостой. Здесь же он был недалеко от шатра, и Кивиша время от времени приносила ему то попить воды, то мяса для перекуса. Скоро будет вечер, но работа не прекратится — на берегах разожгут костры, чтобы не упускать ценное топливо. Внимание его привлекли радостные крики малышни, что носились вдоль берега, отталкивая застрявшие деревья. А вскоре показался и виновник переполоха. Аргнак.
Молодой шаман ехал верхом на плоте, не поленившись не только свалить деревья, но и распустить их на брёвна. Ровно срезанные обгорелые концы выдавали, как он успел за такое короткое время столько заготовить. Вот плот, несмотря на быстрое течение, замедляет свой ход, а после вода под ним вздувается горбом и медленно выносит его на берег.
