(...)
Спать в окружении настоящих татей было страшно, и я не спал, погрузившись в состояние похожее на медитацию. Мысли текли неторопливо, не рождая эмоций, но и не давая погрузится в сон. В середине ночи непонравившийся мне доходяга обойдя стол, стал ко мне приближаться, выглядело это странно и я, напрягся и приготовился ускориться, если понадобится. В шаге от моих ног он остановился, и я напрягся ещё сильней. Вдруг в руке у него что-то блеснуло, а сам он с подшагом будто нырнув, бросился ко мне настолько быстро и резко, что я смог только дёрнутся в сторону от него, прижимаясь ближе к стене. Левую грудину что-то больно кольнуло, и я, схватившись за это место, почувствовал что ранен. Убивец пытается ударить ещё раз, но я, ускорившись от охватившего меня полу испуга полу азарта перехватываю его руку, и вцепляюсь в неё мёртвой хваткой, одновременно без разбору молотя ногами и пытаясь попасть по противнику. Тот пытается вырваться и стаскивает меня с нар. Вокруг начинается суета, и кто— то оглаживает душегуба кулаком по голове.
— Вы как там ваше магичество, живы? — спрашивает Бугай, отрывая от рубахи доходяги полосу ткани.
— Не дождётесь, — радостно огрызаюсь я, — отбился. — А кстати, чего это ты мне, а не ему помогать бросился? — спросил я, помня какой приём мне тут устроили вначале.
— Дык пирожок отрабатывал, — голосом тупого дремучего крестьянина отозвался Бугай, и пояснил. — Ты не смотри что я из крестьян, разумение имею. Помощь ему ещё неизвестно чем обернётся, ты человек непростой, за тебя и спрос может быть. Да и кто тебя знает, вдруг сумеешь дотянуться перед смертью и с собой заберёшь.
— Да, — кивнул я в темноту. — Кого-то одного вполне мог с собой забрать, а если повезло бы то и двух. — Врал конечно, не признаваться ведь что лишь по случайности и чрезмерной опаски остался жив. Но как показал данный случай, лучше быть недоверчивым — но живым, чем беспечно доверится первому встречному и глупо умереть.
Перевязав рану, которая была хоть и глубокой, но неопасной, так как представляла собой узкий прокол считай что под кожей на боку, с помощью Бугая и пары его дружков малость поспрошал душегуба, — хилый больно попался. Не состоявшийся мой убивец отпираться не стал и всё сразу же высказал что знал, только толку с того не было никакой. Убить меня он согласился по причине того что сильно задолжал неким тёмным личностям, которые пообещали простить ему долг если он попадёт в острог и убьёт меня. Но клички и места где часто бывают те личности, я запомнил.
Не успел я улечься на своё место, как от Арины пришёл тревожный посыл, да и другие близняшки были явно встревожены. Послав Арине вопросительный посыл, получил в ответ утвердительный, который видимо означал что они держатся. Твари, — заскрипел я зубами, — вот значит что, разделить нас решили и поодиночке перебить, твари. Ну ничего, там госпожа Виолетта должна была остаться, она хоть и целительница, но за себя постоять может, с подмастерьем даже если тот на бой заточен справится. Только бы кто посерьёзней не заявился, с боевым магом ранга мастер целительница может и не справится; хотя там ещё Неждана с жезлом есть и близняшки, так что и против мастера могут устоять. Хотя всё равно сердце болит, привык я к своим домашним. На близняшек у меня большие надежды возложены, да и просто они девчонки замечательные; Ната — первая моя женщина, а Полька... не первая, зато лучшая; Амалия только вроде как не особо ценная, но и её будет очень жалко если что.
На Афинку вдруг навалился страх, отголосок которого почувствовал я, и сердце тревожно забилось; Арина была напряжена и хоть и испытывала страх, но вроде как в меру. Афину отпустило, и я понял, что ничего страшного не было, просто на девушку навалило. Время стало каким-то вязким, каждый миг тянулся как струйка мёда, — вроде и быстро, но никак не кончаясь. Наконец все девушки в один миг сильно взволновались, а потом на них навалилось растерянность и опустошение. Посылаю Арине вопросительный посыл, в ответ приходит утвердительный, а потом успокаивающий и утвердительный, — всё хорошо, по крайней мере близняшки и Ната целы. Надеюсь и остальные тоже.
Глава седьмая.
На следующий день меня повели на встречу с дознавателем Управы Сыска и Дознания.
— Здравствуйте господин дознаватель, — поздоровался я с дознавателем, — пожилым полненьким мужичком с наполовину седой головой, имеющего весьма холёный вид, и скорее всего из благородных.
— Садитесь, господин Дарвел, разговор нам предстоит долгий, — велел дознаватель, и принялся что-то писать на листе бумаги.
Сколько мы так просидели, не знаю, но за это время дознаватель исписал три листа, изредка посматривая на меня как на миску прокисших кислых щей.
— И так господин Дарвел, меня зовут Палач Ворон Морозович, я старший дознаватель Управы Сыска и Дознания города Карны, — наконец оторвался дознаватель от своей писанины. — И я бы хотел у вас узнать, за что вы убили купца Веслава Годогостовича.
— А с чего вы взяли, что я его убил? — с искренним недоумением спросил я дознавателя. — Я его не убивал. — Было у меня желание притвориться, что я этого купца знать не знаю, и про его убийство ведать не ведаю; но я побоялся так нагло врать.
— Господи Дарвел нет смысла отпираться, в вашем доме обнаружен нож которым был убит купец. Так что первый подозреваемый вы, тем более что как нам стало известно, у вас был с купцом Веславом конфликт.
— Какой такой конфликт, я его даже в лицо никогда не видел.
— Господин Дарвел, нам доподлинно известно, что вы договорились с купцом Веславом о покупке у него двух сотен "чёрных слёз", получив которые вы отказались за них платить. За это Веслав Годогостович наняв компанию наёмников, организовал нападение на ваш дом, в отместку вы убили купца, — высказал своё мнение дознаватель. — Как видите нам всё известно, и отпираться нет смысла.
Тут в дверь кто-то постучал, и не дожидаясь ответа вошёл.
— Кажется я вовремя, — с этими словами в кабинет дознавателя ворвался пожилой гоблин. — Господин Дарвел, я судебный защитник Чачиклан из семьи Чачашайков, и я буду вашим защитником, если вы конечно не против этого.
— Пиявка, ты же вроде в Гостовиху уехал, местного главу доить, — скривившись как от прокисших щей, удивлённо проговорил дознаватель.
— Кошель, ну ты же понимаешь, что золото иногда такие чудеса делает, что даже магам неподвластны. Вот и я, узнав, сколько мне заплатят за защиту этого ни в чём невиновного молодого господина, раздумывать не стал, и тут же примчался на выручку, — пояснил причину своего появления гоблин, суетливо при этом раскладывая передо мной какие-то грамоты.
— Так от Гостовихи до Карны четыре пеших перехода, даже на перекладных в одну сторону день пути.
— А к'ярды на что? Они и ночью скачут как днём, и восемь переходов для них не предел, был бы наездник полегче, — пожав плечами, ответил Чачиклан, и развернулся ко мне. — Прошу господин Дарвел, если вы согласны на то, чтобы я осуществлял вашу защиту, подпишитесь тут и тут.
— А сколько будет стоить ваша защита? — поинтересовался я важным вопросом, — как-никак его рвение вызывает подозрение, что ему самое малое было обещано личное дворянство.
— Для вас ничего, все траты взял на себя небезызвестный вам купец Фалалей.
Не видя подвоха, но всё равно внимательно прочитав грамоты, написанные на простой бумаге, подписал их, и в дальнейшем разговоре почти что не участвовал. Я, конечно, следил за разговором, но и гоблин и дознаватель постоянно вставляли в свою речь какие-то цифры с буквами и особые слова, которые мне ничего не говорили, и я понимал от силы лишь треть разговора. При чём, уже через десяток фраз разговор свернул в сторону того, какие методы дознания будут применяться ко мне и моим домашним, для дознания кто мог подкинуть нож, и какие вопросы им будут задаваться. В итоге дознавателю пришлось обойтись допросами меня и Поли под действием "обруча правды"; причем весь мой допрос, состоявшийся тут же, состоял из трёх вопросов: "Участвовал ли я в убийстве купца Веслава Годогостовича", "Было ли убийство купца Веслава Годогостовича организовано мной или по моему приказу", "Знаю ли я, кто убил купца Веслава Годогостовича ". После чего я был признан невиновным и отпущен на свободу.
— Господин Чачиклан, а сколько вам заплатил Фалалей, если это конечно не секрет? — спросил я гоблина, перед тем как расстаться с ним.
— Мастер, мастер Чачиклан, я благородного титул не имею — поправил меня гоблин, и ответил. — Пять золотых. Ваше дело простое и, по сути, заплачены они будут только за то, что я скорейшим образом прибыл вам на выручку.
— И вы, не дожидаясь утра, отправились в ночь в неблизкий путь всего за пять золотых, при том, что вы явно не бедствуете, — вы смелый разумный.
— А чему вы удивляетесь, имея таких друзей. Знаете ли, трудно отказать, когда под письмом с просьбой купца, который в скором времени войдёт в первую гильдию, подписывается магистр магического искусства. К тому же, расторопность часть моего ремесла.
— Спасибо мастер, — поблагодарил я гоблина.
— Не за что, обращайтесь в любое время господин Дарвел, — ответил гоблин, явно намереваясь идти со мной. Тут же сообразив что деньги гоблин ещё не получил, я сбавил шаг чтобы тому не приходилось бежать за мной.
— Посыльный от Фалалейя ожидавший меня у острога передал что тот будет ждать нас у вас дома, — сообщил гоблин когда я вопросительно глянул на него увидев что он идёт за мной тогда как путь к дому купца сворачивал в переулок.
— Вы так были уверены, что вытащите меня? — удивился я.
— Ну, вас ведь подозревали в убийстве купца, а не благородного сэра; так что вытащить вас из острога не сложное дело, главное чтобы деньги на залог были, — пояснил гоблин.
В прихожей носившей явные следы погрома меня встретила Полька, и сообщила, что в гостиной меня ожидают купец Фалалей и магистр магии господин Станислав Герц.
— Все живы? — спросил я, самое важное для меня сейчас.
— Нежеец, остальные живы, из девушек ни кто не ранен.
— Хорошо, — кивнул я, направляясь в гостиную.
— О, вот и наш каторжник заявился, — воскликнул Фалалей, когда я вошёл в гостиную.
— И я рад вас видеть, — кивнул я Фалалею, и поздоровался с магом. — Здравствуйте господин Станислав.
Фалалей расплатился с гоблином и тот ушёл, Амалия накрыла на стол, и я принялся утолять голод, — попробовать то тюремную баланду мне не удалось. Мешать мне расспросами никто не стал, видимо посчитав, что никуда я теперь не денусь.
— Ну и куда ты на этот раз вляпался? — поинтересовался Фалалей, когда Амалия подала нам по чарке вина.
— Купец Веслав, в убийстве которого меня подозревали, занимался выращиванием "чёрных слёз". Кто-то его обманул, взяв слёзы и не заплатив за них, а купец по каким-то причинам посчитал, что это я. Ну а потом пошло поехало, он организовал нападение на мой дом, я смог узнать, куда сбежали оставшиеся в живых нападавшие, и нанёс ответный визит, разгромив при этом хутор на котором эти слёзы и выращивались. А потом меня арестовали по подозрению в его убийстве, и в остроге пытались убить. Ну а следы нападения на дом вы видели сами.
— Судя по всему, купец был не главный, и его убрали, чтобы дело дальше не пошло, — огладив бороду, высказал своё мнение Фалалей. — Враг твой, скорее всего из благородных. И скорее всего это советник городской думы по благоустройству Живоглот Радовлад Дробнович, во всяком случае, именно он покровительствовал Веславу. Он всеми городскими холопами и смердами командует. Боюсь, что он на этом не остановится, и договорится с ним — после такого — вряд ли получится, — Фалалей отрицательно помотал головой. — Он из низов выбился, и своё положение держит только за счёт личной силы и связей, а мировая со школяром-недоучкой эту силу сильно обесценивает. Так что жди в ближайшее время новых неприятностей.
— Точно, — встрепенулся я, — Нож мне скорее всего подбросил Марек, а он с Дмитриусом племянником этого Радовлада Дробновича в одной компании ходит.
— Не думаю, что Радовлад после такого поражения в ближайшее время что-то будет делать, — чуть заметно качнув головой, обронил Станислав. — Слишком много шума, и время ушло. Так что если он и будет что-то делать, то только из мести, а это может и подождать. Если конечно наш друг ничего не забыл нам рассказать.
— Да вроде ничего, — пожал я плечами. — Разве что не сказал что я из хутора чародейку с братьями да несколько гоблинок, на которых эти слёзы и должны были растить, но я думаю что это не важно.
— Не важно? Может быть и неважно, да только растить "чёрные слёзы" на чародейке — больно расточительное дело. А давай ка мы её кой о чём поспрошаем, — предложил Станислав. — Именно их ведь Виолетта лечит?
Противится я не стал, и отвёл Станислава и Фалалейя в комнату, где лечились спасённые. После расспросов Любомиры с братьями выяснилось, что сама она точно не знает, кто был истинный хозяин хутора, но знающий человек по её рассказу может и заподозрить этого Радовлада. Посоветовавшись и немного поспорив, пришли к решению, что в ближайшее время мне мало что угрожает, так что спешить и предпринимать какие либо скоропалительные действия в отношении советника не имеет смысла. Но и расслабляться мне не стоит, это самое ближайшее время очень даже быстро кончится. А самым простым и безопасным способом обезопасить себя от мести будет, пожалуй что, демонстрация своих сил и связей. Не теряло, конечно, своего смысла простое убийство противника, вот только в случае малейшей ошибки у меня появляются все шансы оказаться на плахе палача; так что это последний способ решения проблемы, на который имеет смысл пойти только в крайнем случае.
После обсуждения моих проблем, настала неловкая пауза заполненная пустым разговором, — оба моих гостя, по-видимому, хотели со мной о чём-то переговорить с глазу на глаз, и выжидали когда другой откланяется. Наконец Фалалей решил что его дело терпит и, попрощавшись, и предложив завтра зайти к нему, ушёл.
— Дарвел, — серьёзно посмотрел на меня Станислав. — Не буду ходить вокруг и около, я уже знаю тебя как человека разумного, — Станислав особо выделил последнее слово, видимо намекая на то, что он предпочёл бы договориться, вместо того чтобы получать ответы другими путями. — Я просто озвучу ряд вопросов на которые хотел бы получить ответы, а ты ответишь на них, ну или озвучишь цену того или иного ответа.
— Ну давайте, спрашивайте, — тяжело вздохнул я, увидев как в глазах магистра разгорается жадный огонёк любопытства.
— Как мне стало известно из достоверных источников, — начал Станислав. — Во время вчерашнего боя в самом его начале твои источники полностью истратили свои запасы маны, но уже через минуту пополнили его настолько, что в конце боя использовали "магические стрелы". Это невозможно без прямой передачи маны даже если обожраться "чёрными слезами", тем более что они ни чего подобного не делали. Вот меня и интересует, откуда твои девчонки взяли ману, кто с ними ею поделился?
