Дарвел Истинный: Истоки грядущего могущества. (название рабочее)

Книга вторая. (Н) (Р) (В)

Часть первая. (Противостояние)

Глава первая.

Подъехав к дому, привязал Зубата к коновязи тонкой стальной цепочкой, бросил взгляд на Нату также привязывающую Халяву, и направился к крыльцу. Открывая дверь, и уже собираясь переступить порог, заметил в полосе падающего с улицы в темноту прихожей рассеянного света пять пар глаз, с любопытством взиравших на меня. Прямо за порогом в ряд сидели пять щенков, размером с большого кролика, и в их взгляде явственно читался невинный вопрос — Это надо играть или кушать?

— Сяф, — поприветствовал меня средний щенок с самой большой и наглой мордой.

— И кто это у нас тут? — спросил я, садясь на корточки и протягивая руку, чтобы погладить щенков; и ели успеваю отдёрнуть руку, когда выглядящий весьма потешно щенок, неуверенно качнувшись на плохо ещё слушающихся лапках, совсем не потешно попытался укусить меня за пальцы.

— Вит, а ну ко мне, — сердитым голосом окликает щенка выскочившая в прихожую Полька. — Простите хозяин, мы вас ещё не ждали, вот я и выпустила их погулять.

— Да ладно, — махнул я рукой.

— Давайте-давайте отсюда, бегом в комнату, — схватив веник, Полька подхватила среднего щенка в охапку, а остальных погнала от порога. Щенки видимо уже знали, что такое веник, так как со звонким повизгиванием рванули проч. Вот только в свою комнату (как, по-видимому, хотела Поля) она их загнать не смогла. Эти косолапые недоразумения с неожиданной сноровкой пронеслись к двери гостиной, а дальше, судя по звуку их топота в столовую.

— Амалия в пригород к вечерней дойке пошла, чтобы их свежим молочком попоить, вот они её и ждали, — пояснила Полька сию засаду. — Маленькие они ещё, две декады как глаза открыли, молочко им свеженькое лучше.

— Ой, какой миленький, — пискнула подошедшая Алина. — А можно потрогать?

— Ага, я уже попробовал, — усмехнулся я, и с недоумением поинтересовался у Польки. — Ты же вроде одного щенка купить хотела; сказала, что он дом охранять будет?

— Они все четверо одинаковые, а хозяин сказал, что если куплю сразу всех, то он дешевле отдаст, вот я и подумала для девчонок их купить. Но если вы против то я завтра же найду им новых хозяев — быстро заверила меня девушка, опасаясь, что ей может попасть за самоуправство.

Глянув на близняшек что затаив дыхание просительно смотрели на меня, Алинка даже руки в молитвенном жесте сложила; на наглые щенячьи морды, выглядывающие из-за косяка; и, махнув рукой согласился. — Ладно, разбирайте.

Тут раздался радостный девичий визг, и щенки попытались сбежать на кухню; но куда там, их ещё в столовой сцапали и поделили.

— Только сразу предупреждаю. Что если они чего-либо напакостят, я не их носом возить буду, а вас, — предупредил я девушек.

— Не беспокойтесь господин, мы с них глаз не спустим, — хором заверили меня близняшки.

— Посмотрим, — пробормотал я, заранее зная, что никого и ни в чём я возить не буду, и приказал. — А сейчас заперли их в комнате и давайте таскайте свои пожитки.

Девушки утащили щенков в комнату Полины, а я, пройдя через дом, открыл ворота на задний двор.

Заведя Зубата в конюшню, поставил его в стойло, что выглядело, попрочней, и полез на сенницу, — помнится, там было немного какого-то сена в углу. Сено нашлось, вязанки три; перетрепав его и выбрав попорченное мышами, скинул вниз и сложил в стойле для Халявы. К'ярду подстилка не особо и нужна, он и на голых досках превосходно выспится; а вот лошадке без неё негоже, да и без ужина тоже, а про овёс её хозяин на радостях то и забыл. Тут Ната завела лошадь на двор, и я принялся распрягать её, а потом обихаживать.

Наконец устроив Халяву, и отдав Зубату уже попробовавшему запирающую его стойло калитку на зуб кусок лосятины, с трудно описуемым предвкушением пошёл смотреть свою собственную магическую башню, которую торы, как и было, оговорено, уже построили. Обойдя её снаружи, и по восхищавшись мастерством коротышек подогнавших листы железа так что я с трудом смог найти места их стыковки, чуть ли не бегом направился в дом чтобы осмотреть её и изнутри и посмотреть что получилось.

Подойдя к железной двери на втором этаже, глубоко вздохнул и потянул её на себя. Дверь поддалась с трудом, — как ни как при такой толщине одна только наружная железная пластина двери по самым скромным мерам должна весить пятнадцать пудов (240кг), а на ней ведь ещё и графитовые пластины навешаны. За дверью была небольшая площадка, вернее просто вдвое более широкая ступенька винтовой лестницы идущей вдоль стены башни. В башне стояла кромешная тьма, наличие то окон в ней не предусматривалось изначально, так что прежде чем войти пришлось создать светляк и подсветить им себе путь.

Стоило только мне войти в башню, как я почувствовал усиление потоков маны, идущих от центра башни. Поднявшись по лестнице до третьего яруса башни, осторожно вступил на центральную площадку яруса, окружённую по периметру треугольными пустотелыми внутри столбиками из графитовых пластин свободно поворачивающихся на своих осях. Столбики были выставлены — как попало, но всё равно, как только я на неё вступил, в меня подобно потокам воды или порывам ветра со всех сторон хлынули потоки маны, и я в восхищении замер на месте, — теперь у меня был собственный графитовый концентратор.

Подобные штуки были не так уж и редки, например, в нашей школе как оказалось, была графитовая полусфера позволяющая на порядок увеличивать объём поглощаемой маны, только вот для её создания потребовалась масса пластин из чистейшего графита полученного алхимическим способом, и соответственно стоила она баснословно дорого. А вот коротышки мне за всего лишь вдвое большую сумму отстроили башню раза в четыре больше чем школьная сфера, всё-таки простая алхимия у них развита на порядок сильней и услуги алхимиков соответственно на порядок дешевле. Мне, конечно, такая башня не особо и нужна, но если есть возможность, то чего мелочиться.

Башня получилась мощная; и, имея шесть ярусов, позволяла одновременно восполнять ману сразу шестерым магам, то есть всем обитавшим на данный момент в доме. А уж когда я её доделаю, то она и вообще будет просто ну очень мощная, раз в десять мощнее по сравнению с той же школьной полусферой. Ведь графитовый однослойный концентратор направляет на мага всего лишь треть от собираемой им маны; а уж в помещении получается и того меньше, мешает эффект рассеивания создаваемый стенами. Можно конечно построить двух или даже трёхслойный графитовый концентратор, но вот только каждый последующий слой будет прибавлять всего лишь треть от предыдущего прибавления объёма сконцентрированной на мага маны, всё остальное съест эффект рассеивания. А вот если применить к графитовым пластинам моё изобретение, тогда концентратор будет концентрировать практически всю собираемую им ману на мага, а применение этого же изобретения к железным пластинам из которых собрана сама башня находящихся на расстоянии всего лишь пальца от графитовых пластин позволит обойти создаваемый ими эффект рассеивания. В общем, мне было чем гордиться, не зря я целую ночь сидел над чертежами, и подсчитывал коэффициенты.

Постояв чуток, я вдруг почувствовал себя как-то нехорошо, замутило меня что-то, и голова заболела. Шагну в сторону лестницы, покачнулся и чуть не упал; опираясь на призматические столбики, сошёл с центральной площадки на лестницу, и осторожно ступая по ступенькам лестницы придерживаясь за стенку, спустился ниже и вышел из башни. Стоило мне только покинуть башню, как голова сразу стала меньше болеть, вот только качало меня по-прежнему, так что идти пришлось вдоль стеночки. Видимо, такая сильная концентрация маны вокруг слишком велика для меня, не зря же первоклашек в школе к этому самому концентратору даже близко не подпускают, да и второгодникам тоже далеко не всем допуск дают.

Спустившись на первый этаж, устроился в столовой, в ожидании, какого не будь ужина. Из кухни доносился запах жареного мяса, и аппетитное скворчание.

— Хозяин, чего не будь, изволите? — спросила меня вышедшая с кухни Амалия, и тут же предупредила. — Только из готового один варёный картох с луковой поджаркой с обеда оставшийся, да ещё молочко есть с хлебом.

— Не надо, я подожду, — отмахнулся я, обдумывая случившееся в башне, — видимо я малость перестарался. — Близняшки где?

— Так щенков наверно ещё поят, у Поли в комнате.

— Ну ладно тогда, потом разберусь, можешь идти, — отпустил я девушку.

Возможно меня так в башне приложила от того что я там один был, в то время что рассчитывал я её на шестерых. Вообще-то это вроде как не должно влиять, но как оно на самом деле неизвестно; башня-концентратор то у меня не такая как их обычно делают, и размером больше и графитовые призмы середину окружают, может, что и влияет. Надо будет с близняшками туда сходить да поэкспериментировать, а там видно будет; в любом случае пока не пойму что к чему, одному туда ходить не стоит, да и остальным домашним наказать надо будет.

После ужина я погнал близняшек на укрепление обороноспособности дома; как говорится, мой дом — моя крепость. Ночной визит низшего вампира мне очень не понравился, так что всю вторую половину лета я провёл в подготовке к созданию более мене приличной охраной сети. И теперь настало время воплотить в жизнь мои задумки по этому поводу, и посмотреть чего из этого выйдет.

Спустившись в подвал, проверил, как себя чувствует посаженый в печать кровавый папоротник, который по существу папоротником то и не был, а всего лишь им назывался. Чувствовал он себя хорошо, даже отлично, за лето целых три пары новых листьев вырастил, и клубенёк с перепелиное яйцо размером.

Вытащив из кожаного мешочка свёртки с приготовленными ещё в селе кристаллами, развернул и вставил их в предназначенные для них крепления, после чего принялся за соединение их в единое целое и плетение второстепенных подвешенных на печать заклятий и сетей управления. Внедрил в клубень кровавого папоротника три новых конструкта, долженствующих вырастить в этом самом клубне материальную копию сети управления для стабилизации этой самой сети. Трижды перепроверив все линии и узлы, достал из того же кожаного мешочка перстень с крупным кристаллом горного хрусталя, и одев его на палец с ощутимым трепетом активировал вложенное в кристалл заклинание иллюзии.

Над рукой соткался образ дома выполненный будто из туманной дымки, в котором подобно маленьким звёздочкам светились жёлтые точки чуточку отличающиеся друг от друга. Пять точек сливающиеся вместе в комнате Поли, по-видимому, были отметками щенков; а четыре вытянутые вверх точки возле входной двери, скорее всего, обозначали близняшек, которые сейчас должны были устанавливать там четыре кристалла-накопителя и медные пластины с рунными якорями. Которые все вместе должны были перекрыть дверь трёхслойным самоостанавливающимся "щитом земли", гордостью моего умения артефактора. Вот одна из точек сдвинулась с места, и направилась к лестнице.

— Господин, у нас всё готово, — известила меня спустившаяся в подвал Алина.

— Хорошо, создавайте каналы и держите их, пока я не велю прекратить. И пришлите сюда, кого не будь.

— Слушаюсь господин, — кивнула девушка и убежала выполнять приказ.

Вот в нить грибницы подобно игле воткнулся поток маны сконцентрированной в тоненький канал, и я приказываю грибнице наращивать вдоль канала свои нити. Вот ещё три канала вторгаются в переплетения нитей грибницы, и я повторяю свой посыл для каждого канала. В подвал спускается Амалия и встаёт в уголке, видя, что я занят, и не желая меня беспокоить. На подключение артефакта к грибнице, — которую я решил использовать для управления артефактами, — ушло, где-то около получаса. После чего я велел Амалии сходить к близняшкам и передать, чтобы они переходили к лестничному проёму на первом этаже. Так до поздней ночи мы и устанавливали наготовленные мной артефакты.

Задумка по защите дома была проста и непритязательна, почти все сторожевые и охранные сети средненького по степени сложности класса, какие обычно ставят в своих домах разные богатеи, строятся по подобным схемам. Устанавливается ряд полностью самостоятельных или по научному автономных артефактов, после чего они соединяются вместе с помощью управляющей сети. Достоинством таких систем является простота создания, при довольно высоком уровне сложности; а недостатком невозможность централизованной подпитки накопителей артефактов, и следовательно необходимость подпитки каждого артефакта в отдельности и ограниченность запасов маны у этих артефактов. Впоследствии я собирался сделать и подпитку, ну а на первое время и так было неплохо.

По моему плану, обе входные двери, лестничные проёмы, и двери и окна в моей комнате кабинете и комнате близняшек должны были защищаться трёхслойными "щитами земли". Все окна на первом этаже двухслойными, а окна на втором и все оставшиеся внутренние двери простыми одиночными. Конечно, хотелось бы ещё и чтобы все эти места "простреливались" разными заклятьями, но на всё это нужно куча кристаллов и времени, чего у меня было не так уж и много. Так что пока придётся довольствоваться только щитами на главных дверях и окнах в моей и близняшек комнатах. Больше артефактов я наготовить не успел.

Спать легли поздно, а разбудить себя я велел рано, да ночью ещё ко мне Полька наведалась поблагодарить за щенков, поэтому настроение утром у меня было у-у..., не было его, спало оно ещё. Позавтракав тем, что осталось с вчерашнего ужина и, выпив кружку горячего бодрящего взвара заваренного Натой, отправился в гости к Фалалею. Надо было договориться с ним о доделке башни да узнать, как идут дела в нашем общем деле. Деньги были важным делом, сдавалось мне, что доделка башни обойдётся мне не в одну сотню золотых, как бы всё золото отдать не пришлось.

Зайти к Фалалею во двор оказалось делом не таким уж и простым. Когда я постучал в ворота, в этих воротах открылось окошко и в него выглянула радостная рожа орка с огромным фонарём под глазом и спросила. — Кто, к кому, и по какому делу?

— Дарвел, к Фалалейю, открывай давай, — не выспавшийся, я был рад встрече с орком не меньше чем он мне.

— Что ещё за Дервал? Не знаю таких, без дела какого ни кого не велено пускать. — Было, похоже, что вчера этому орку неслабо наваляли и теперь он искал на ком бы обрести душевное равновесие. Может быть, если бы я надел мантию ученика или просто одёжку побогаче, то орк вел бы себя не так задиристо, но я был в простой рубахе и штанах, а посему ни какой важности в глазах грозного стража калитки не имел.

— Сейчас огнешар в морду запущу, сразу и узнаешь, — пригрозил я орку, и поддразнил его. — Тебе сказано было, Дарвел к Фалалейю, вот сходи и спроси, а если ты такой немощные что дойти не можешь, пошли кого не будь. Тебя наверно потому в сторожа и поставили, что ходить никуда не надо, утром принесут, вечером унесут, покормят и спать уложат.

— Хорошо, узнаю, но если господин Фалалей не вспомнит этого имени или вообще велит гнать в три шеи, то пошлю я тебя, далеко и больно, — рыкнул орк и захлопнул ставенку. Спустя совсем немного времени калитка в воротах открылась, впуская меня, а на дворе меня встречал Фалалеев приказчик Харитон.

— Здравствуйте господин Дарвел, прошу простить за задержку, многих охранников нанимали уже в начале лета и вас они не видели. Господин Фалалей вас ожидает. К сожалению, сам он вас встретить, как подобает, не может, на прошлой декаде с лестницы упал и ногу сломал, и по настоянию целителя без особой нужды не встаёт.

— Ничего Харитон, не король, чтоб из-за почестей обижаться, — махнул я рукой. — Веди давай

— Прошу за мной, — Харитон стал показывать дорогу, и я, глянув, на обижено нахохлившегося несчастного орка сидящего на пеньке, пошёл за ним.

— Здравствуйте Фалалей Прибыславович, как поживаете, слышал, несчастье с вами случилось, искренне желаю скорейшего выздоровления, — поприветствовал я купца.

— Здравствуйте господин Дарвел, вашими стараниями живу хорошо, вот только с лестницы неудачно упал, — ответил на приветствие Фалалей, сидящий на широкой лавке засунутой наполовину под стол, и обложившийся какими-то купеческими манускриптами. Видимо лавка под стол была засунута, чтобы Фалалей мог, положив на неё сломанную ногу, сидеть за столом; в общем-то, всё это и так было видно, стоило только глянуть на него магическим взором.

— Что ж это вы так неосторожно, так ведь и убиться можно, — вроде как укорил я купца, поддерживая вежливый разговор.

— Да с этими косорукими лентяями я ещё удивляюсь, как до сих пор жив остаюсь, то бутыль с алхимическим раствором заткнуть забудут, то вот скроют, что лестница сгнила и новую делать надо, — посетовал купец на своих работников и, пристукнув по столу, пригрозил. — Вот нога срастётся, я им покажу, все лестницы мне новые сделают да с перильцами, лентяи.

— О, кстати о делах, как они тут у нас? — перевёл я разговор на нужную мне тему. — Я на дворе гору винных бочек видел, вы не то вином торговать надумали.

— Дела хорошо, мастерскую вот ещё расширить решил, сруб уже готов со дня на день на место ставить будут. Потому прибыли за лето почти что и нет, всё на обустройство мастерской ушло, но зато на осень и зиму одних только заказов на лампы на тысячу золотом наберётся. Так что не переживай, деньги будут, я ведь не зря расширять дело решил, летом мне высоким покровителем обзавестись получилось, так что к весне денег поднакоплю на взнос и в Первую гильдию вступлю, а там вся империя наша. — Фалалей прям лучился довольством рассказывая о своих планах. — Ну а бочки эти тоже дело прибыльное, может даже больше чем светильники да прочие артефакты. Ты вот знаешь, во сколько виноделам и трактирщикам да кабатчикам обходится содержание бочек с "хладным пологом", самое малое в десять серебряных империалов в год. А вот винные бочки улучшенные в моей мастерской, за пять золотых купил и лет тридцать а то и больше пользуйся ни о чём не беспокоясь.

— Значит вы теперь и с "хладным пологом" артефакты делаете, и как держит?

— Ну не так ка хотелось бы. На солнце конечно такую бочку не выставишь, но в подвале мило дело.

— А может тогда стоит попробовать горшки с "жарким пологом" делать? — предложил я появившуюся у меня ещё во время летних приключений задумку.

— А смысл? Я уже думал, самое большое пятнадцать этих самых градусов Целасия по словам Колота разницы будет, — пожал Фалалей плечами. — Вот если бы в них каша сама варилась, я бы эти горшки на вес если не золота то уж серебра точно продавал, а так какой смысл.

— В походе и правда толк наверно небольшой выйдет, а вот в трактире или кабаке, когда нужно много разных кушаний готовить, да желательно быстро пока народ не разбежался по соседним харчевням или не начал ворчать, польза может быть великой. Это на воле заклятье на моей рунной подпитке будет пятнадцать градусов разницы давать, а в печке да на горящих углях самое малое полсотни даст; да при этом его не надо в самое пекло ставить, достаточно чтобы он лишь одним боком к жару стоял,— стал я объяснять, почему считаю, что с задумки будет толк. — Помните моё кольцо с магическим светильником, что не в три раза сильней светит, когда его над горящим пламенем ставишь, а в шесть-девять раз. Там горящий фитиль даёт дополнительный поток маны освобождающейся при горении масла, а тут целая печка с углями. Если печь с умом сделать, то при тех же её размерах что и прежде, на одних и тех же дровах можно будет в три раза больше еды сготовить.

— Так, я правильно тебя понял, что рунные артефакты сделанные по твоей задумке в огне лучше работают? — нахмурив лоб в сильной задумчивости, спросил купец.

— Да, а вы что не знали?

— Знал, но не думал, что разница так велика. — Фалалей потёр лоб и, глядя на меня, пробормотал мысли вслух. — На горшках что только в больших трактирах да кабаках могут пригодиться, да ещё и печь для большей пользы требующих перекладывать — много не заработаешь. Вот если бы такие горшки ещё кому продать можно было, тогда толку и прибыли было бы гораздо больше. А кто у нас ещё в огне посуду держит? Посуду в огонь ставят: повара, алхимики, на плавильнях сталевары да кузнецы-оружейники в своих мастерских, стекловары и прочие вары, гончары. Хотя последние только закаливают её в печи, и им заклинание нужно не на посуде а на печи. Хм..., а это мысль: что скажешь, — Фалалей глянул на меня.

— Ну... не знаю, я этих печей не видел, — покачал я головой.

— Ну гончарные они как большие перевёрнутые котлы с узкой дырой вверху, а сталеварные на твою башню похожи, только поменьше размером малость, других я и сам не видел.

Представив печь размером в мою башню и чуть не присвистнул, — это же какие артефакты надо делать, чтобы в такую печь их вставить, — я задумался. — Это у меня пластинки самое большее в две пяди длиной, а там... стоп, а почему обязательно надо во всю печь артефакты делать, можно ведь, как и у меня, всё что нужно собрать из пластинок одного вида.

— Фалалей Прибыславович, а ведь можно просто делать одинаковые пластины на вроде эдаких кирпичей, и пусть каждый их по своему разумению использует.

— Кирпичи, это мысль дельная. Хорошо, сегодня же велю на пробу горшки и пластины сделать.

— Вот насчёт пластин я к вам и пришёл, — перешёл я к главному. — Вы мою башню видели?

— Видел, кто ж её не видел то, — хохотнул купец, — Весь город ходил, смотрел да судачил зачем тебе железная башня.

— Ну, железная она только снаружи, а внутри у неё все стены графитовыми пластинами покрыты. Вся эта башня есть не что иное, как цилиндрический графитовый концентратор. Штука такая, позволяющая магам быстрее запас маны восстановить, — пояснил я, увидев, что Фалалей не знает что это такое.

— Понятно, — солидно кивнул купец. — Запас — штука полезная, но эта твоя башня всё равно уж больно дорогая.

— Дорогая, — согласился я. — И недоделанная.

— Что, коротышки схалтурили что ли? — удивлённо протянул Фалалей. — Раньше как-то подобного за ними не замечали.

— Нет, торы сделали всё как мы и обговаривали, я сам не всё им сказал, — пояснил я причину недоделанности башни. — И так они, вон какой куш отхватили.

— Да и ты немалый, даже удивляюсь, как тебя ещё не прибили? — усмехнулся купец.

— Пытались, — скривился я. — Только денег пожалели, всего одного низшего вампира послали. Одного не пойму, как они вот так сразу клятву обошли.

— Так ты ж с торами дело имел, чему тут удивляться, — уже без усмешки кивнул Фалалей, даже вроде как обеспокоено. — И скорее всего они ничего не обходили, а заказали тебя заранее, ещё после первого раза, потому на такие достаточно выгодные для тебя условия и согласились. Так что держи теперь ухо по эльфийски, и береги спину.

— Да я и так стерегусь, все почему-то так и норовят меня на свидание с богами отправить, то из-за наследства, то из-за придумки, а то и просто за компанию, — глубоко вздохнув, вроде как пожаловался я купцу.

— Так чего ты хочешь, золото — оно такое, похлеще всякой магии смерть притягивает, — поведал он в ответ старую истину. — Ну не будем о грустном, что там у тебя с твоей башней?

— Покрыть её снаружи кремнием как руны в артефактах в твоей мастерской надо, и пластины графитовые, что внутри её, с одной стороны тоже, — Поведал я Фалалейю суть дела.

— Ого, во сколько же тебе это обойдётся, если крохотные руны в пять серебряных за артефакт обходятся. — Фалалей удивлённо покачал головой. — Это же дороже самой башни в несколько раз будет, неужто она, эта башня, такая полезная штука. И где ты такие деньги возьмёшь. Учти, я в долг такую работу делать не соглашусь, — сразу и честно предупредил меня Фалалей. — Такое одолжение просто разорит меня.

— Да не всё так страшно, — усмехнулся я, уж больно потешно стал выглядеть Фалалей, когда прикинул стоимость работы. Эдакий бурдюжник увидевший гору огромных орехов. — Тут всё дело в том, что алхимик воздействует на весь раствор в колбе сразу, а руны маленькие, и работа происходит только на их весьма маленькой площади. То есть, проще говоря, большую часть своей работы алхимик делает впустую. Вот если бы эти руны были бы плоские, тогда бы их обработка обходилась бы в разы дешевле; да вы и сами вспомните, руны для отвращающих амулетов стоят столько же, сколько и для светильников, несмотря на то что в четыре раза больше. К тому же руны фигурные и их обработка в разы сложней, чем плоских пластин. Вдобавок, я не говорил, что надо всю башню сразу покрывать, достаточно для начала покрыть кремнием графитовые пластины на одном ярусе башни.

— Ну если дешевле и по частям, то не вижу ни каких сложностей, — вроде как согласился Фалалей, доверительно разведя руками. — Осталось только договориться о моей выгоде. Надеюсь, ты не думал что я дам тебе алхимиков просто так, тем более что все они при деле.

— Думал, — хитро улыбнувшись, кивнул я, — И вы мне их дадите.

— И почему, позвольте полюбопытствовать господин маг, я сделаю такую глупость? — спросил Фалалей, явно настраиваясь на долгий торг.

— Во-первых. Если вы уважаемый запросите слишком много, я просто найму сторонних алхимиков; что никак не пойдёт на пользу нашему делу, — высказал я то, что нам обоим и так было понятно. — Я просто буду вынужден так поступить.

А во-вторых. По завершению, в случае успешных испытаний, я собираюсь передать секреты её создания властям в обмен на титул, если не рыцаря, то хотя бы эсквайра. Причём, грамота, подтверждающая, что это моя задумка, мне даром не нужна, так как заработать на этом деле каких либо приличных денег мне не светит. А вот какому не будь магу, такая грамота может очень даже понадобится. И я предлагаю вам послужить посредником, между мной, заинтересованным в такой грамоте магом, и властями империи в лице Карнского посадника. Мне — титул за заслуги в развитии магии; думаю, при желании власть имущих это несложно будет сделать, раскрытие секрета "вечных светильников" на основе которого и улучшается башня да участие в важных экспериментах магистра ритуалистики Станислава Герца, могут быть посчитаны достаточным поводом. Магу — изобретение башни и соответствующие почести, грамоту там почётную дадут, или может даже в ранг магистра возведут если до этого какие не будь открытия тот делал. Посаднику — ихние там выгоды; концентратор не светильник за год всего лишь несколько штук сделать можно, иметь их захотят многие, а делаются они только в одном городе, так что без просьб услуг и подношений вряд ли обойдётся. Ну а вы неужто не сможете чего не будь выторговать для себя, хотя бы договорится с тем же магом о общем деле; это у меня всего лишь ученика второго года обучения такое изобретение скорее всего отберут, а вот у полноценного мага-мастера уже имеющего некоторое количество полезных знакомств вряд ли.

— Хм, может и смогу, только надо бы понять, насколько эта твоя башня полезна, — купец задумчиво огладил бороду, похоже, уже прикидывая, что да как.

— Вот первый ярус испытаем, и сразу видно будет.

— Хорошо. Давай так. Делаем первый этаж этой твоей башни, и ты оплачиваешь только работу; а после испытания уже решаем, с кого я выгоду иметь буду, — предложил Фалалей. — Договорились?

— Договорились, — согласился я.

Посидев ещё немного с Фалалейем и обговорив с ним кой-какие мелочи, сходил с приказчиком в мастерскую и посмотрел, какие ещё полезные артефакты придумали нанятые купцом маги, и отправился по своим делам дальше.

Следующий по очереди был дом Станислава, к которому я пошёл посоветоваться насчёт обучения близняшек. Маг был дома и принял меня радушно, и сразу же по приходу после положенных по приличиям приветствий принялся расспрашивать о моих летних приключениях, не иначе как от Виолетты о них слышал.

— Н да, своенравная леди, раз пять ко мне приходила обговаривать проведение ритуала, — усмехнулся Станислав, вольготно рассевшийся в кресле напротив. — Всё выпытывала, не будет ли проведённый над ней ритуал хуже того что был проведён над тобой. А уж как она расстроилась из-за того что её отцу удалось достать только тройняшек да ещё предположительно с гораздо более слабым даром чем твои девчонки, — маг улыбнувшись помотал головой. — Всю душу из Фалалейя вытрясла.

— А Фалалей то здесь причём? — от удивления я даже рот открыл. — Или вы о другом Фалалейе говорите, не о купце, что светильники делает.

— Как это причём, он же всех холопов-близнецов по эту сторону от столицы скупил, — удивлённо глянул на меня Станислав. — Я так думаю, он от тебя узнал, что в ближайшее время ими маги заинтересуются, и скупил всех кого смог; а теперь продаёт не дешевле чем по двойной цене двойняшек без дара и тройной соответственно тройняшек. А княжне тройняшки с даром по четверной цене обошлись в шестьдесят золотых империалов, и я даже боюсь предположить, во сколько были бы оценены твои четверняшки.

— Вот шут, а передо мной юродивого из себя строил, — усмехнулся я, восхитившись сообразительностью купца. — Может ещё никто и на золотой дороже не купит.

— Что ты хочешь, такова стезя купеческая, тут купил дешевле, там продал дороже. Мы ведь маги тоже просим за свои услуги, не ту цену — которую они стоят, а ту — которую заплатят.

— Да я знаю, просто он мне всего лишь полсотни золотых за эту задумку простил, а сам наверняка ни как не меньше тысячи на ней заработает, — вздохнул я. — Ладно, не будем, неблагодарным делом заниматься, считая чужие деньги, я к вам не по этому делу пришёл.

— Что, ещё какой ритуал приснился?

— Нет, близняшек вот в школу хочу устроить, и решил совета у вас спросить, куда их лучше устроить. Я их некромантии выучить хочу, и целительству; и если с целительством трудностей вроде как нет, такая школа в Карне есть; то вот с некромантией не знаю как и быть, ни школы ни мага что смог бы их ей обучить я не знаю. Слыхал, про пару подмастерьев, но как-то сомневаюсь что они смогут их чему-то путному научить.

— А ты Вацлава Велирадовича попроси, может и возьмётся.

— Так он у нас чародейство преподаёт; он, что, и некромантию знает?

— А разве одно другому мешает? Он мастер некромантии и бакалавр чародейства, и лучшего учителя для своих близняшек ты в Карне не найдёшь.

— Спасибо за совет, обязательно попрошу, — поблагодарил я мага.

— Не за что, не такой уж и большой это секрет. Во всяком случае, не такой большой, как твоя башня, — вроде как шутливо спросил Станислав, вот только взгляд у него был вполне серьёзный, в котором чувствовалось почти что выстраданное любопытство.

— Ну, вам я могу раскрыть этот секрет. Ничего необычного, обычный графитовый концентратор, просто очень большой, рассчитанный на шесть магов.

— И куда он тебе, не будете же вы в нём всё время сидеть. Обычного размера хватило бы за глаза. Да и то не совсем понятно, зачем он тебе нужен.

— Да я и сам толком не знаю, просто была возможность отхватить его, вот и позарился. Кой какие мыслишки насчёт него, конечно, есть, но об этом рано говорить.

— Ну, твои деньги — тебе и решать, на что их тратить.

Для приличия поговорив с магом о всякой ерунде вроде погоды этим летом или городских сплетен, я распрощался с ним и отправился к Соховым. Где я вволю почесал языком с Юркой и, отказавшись от обеда, пошёл домой. По дороге домой зашёл к ювелиру и заказал девять колец с одним круглым и двумя каплевидными камнями на каждом и один перстень с шестью каплевидными камнями вокруг одного круглого. В качестве круглых камней выбрал топазы, хоть они и были гораздо дороже горного хрусталя, который я обычно использовал, зато позволяли внедрять в них плетения гораздо более насыщенные маной, а значит и более мощные. Конечно, лучше бы использовать один цельный кристалл, чем несколько меньших, вот только камни такого размера стоят на пару порядков дороже, и использовать их для внедрения простеньких заклинаний слишком накладно.

Вечером я с близняшками занялся опытами с башней, ожидаемо оказавшимися довольно неприятными, особенно для девчонок. Результаты опытов были по большей части бесполезными, наличие в башне других магов на других ярусах никак не влияло на количество собираемой аурой мага маны. Вот от графитовых столбиков польза была и довольно ощутимая, с помощью них можно было изменять в довольно ощутимых пределах плотность маны в границах центральной площадки яруса, а также форму распределения этой плотности. Как итог, удалось после примерно десятка попыток выставить столбики так, чтобы образовалось место, где я уже мог войти в медитативный транс, чтобы эффективней поглощать ману, и не страдать потом головной болью. К сожалению для близняшек даже такой ослаблены поток маны был слишком велик, и им оставалось только что устраиваться на довольно неудобных площадках лестницы у двери и проходов на центральные площадки, но и то польза.

На следующий день приехала Неждана, и стала устраиваться в своей прошлой комнате; я же первую половину дня занимался устройством близняшек в обучение. С Частной школой Лекарского Искусства госпожи Анфисы было всё просто; нашёл хозяйку, Лист Анфису Демисовну которой был представлен на пиру у Станислава, и высказал своё пожелание устроить своих девчонок к ней в школу. После чего госпожа Анфиса вызвала своего казначея, и мы состряпали грамоты о поступлении: Арины, Афины, Амины и Алины, в её школу. Правда грамоты пока остались у казначея, денег то я с собой не брал, ну это дело времени которое даже моего присутствия не требует.

А вот господина Вацлава пришлось уговаривать долго, обзаводится сразу четырьмя ученицами, притом с довольно посредственным даром, он не желал ни в какую. Как он говорил, учительствования ему и в имперской школе хватает за глаза. Уговаривал я его долго, даже за девчонками сбегал, и смотрины устроил, но чародей уперся и даже предложение платить ему за обучение по пятнадцать золотых в год за каждую девушку, не убедило его взяться за него.

— Господин Вацлав, скажите как на духу, на каких условиях вы согласитесь взять девушек в обучение? — прямо спросил я, уже не зная как упросить чародея взять близняшек в обучение.

— Ни на каких, — с явным недовольством ответил тот. — Некромантия хоть не так требовательна к силе потока как другие, зато она очень требовательна к развитию ауры и астральной и ментальной оболочек мага. Но при двух десятых оки на серьёзные успехи в этих направлениях рассчитывать не приходится, самое большее, что из них получится, это подмастерья, и это я не про год обучения говорю а про всю жизнь.

Мы сидели в гостиной чародея, небольшой но довольно уютной комнатке. На полу лежал ковёр с непонятным рисунком из переплетающихся полосок, стены были обшиты светлыми лакированными досками, на белёном потолке небольшая лепнина. У дальней стены стоял диван, с боков от него два мягких кресла, между которыми протянулся овальный чайный столик с рисунком в виде переплетающихся кручёных верёвок по краю и чайником с двумя чашками на блюдцах в середине. Напротив дивана на стене висела картина изображавшая грозного некроманта посылающего на приближающиеся войско толпу ужасных в своей мощи духов и призраков. На картине же что висела над диваном, был изображён молодой высокий юноша, в мантии ученика мага, державшего в вытянутой правой руке пресловутую волшебную палочку которую каждый год просят им выдать у завхоза школы — а по совместительству старшего дворника — наиболее доверчивые новички.

— Я это господин Вацлав отлично понимаю, но в тоже время я просто убеждён, что из них получатся вполне приличные мастера некромантии и чародейства. Да, поток маны у них всего лишь в одну пятую оки, но вы взгляните на их ауры, они гораздо более развиты чем можно было бы ожидать у одарённых такой силы всего лишь после трёх кварталов после инициации. Она скорее соответствует магам с силой потока в три-четыре десятых оки. Притом они ещё и близняшки а значит связь между ними гораздо более сильная чем у простых людей, а это важно в ритуалистике на основе которой держится добрая половина некромантии. — Изо всех сил старался я убедить чародея взять близняшек в обучение, не теряя веры, что мне это всё-таки удастся. Было у меня, конечно, кое-что чем можно было бы заинтересовать Вацлава, и как чародея, и как некроманта; вот только хотелось это кое-что оставить в секрете, так как оно могло стать залогом моего могущества как мага в будущем.

— Ну так и отправил бы их учится ритуалистики, чего ко мне то пришёл? — раздражённо бросил чародей которому похоже уже весь наш спор порядком надоел.

— Не выйдут из них ритуалисты. Да вы сами это понимаете, какие из них ритуалисты всего с двумя стихиями, — со вздохом разочарования покачал я головой. — Хорошо, — ещё раз вздохнув, согласился я и, сделав вид, что раскрываю страшный секрет, продолжил. — Пришёл я к вам только потому, что в Карне только вам под силу сделать то, что я задумал. Сами подумайте, какой интересный у нас случай получается, четыре близняшки чья природная связь усилена ритуалом благодаря которому они стали моими источниками, имеющие предрасположенность к некромантии и более развитую ауру чем иные равные им одарённые и, — тут я оглянулся будто чего-то боясь. — У которых, я могу выступать в качестве мага поддержки, как в малой звезде только наоборот. И я буду вам очень признателен, если вы мне поможете.

— Хм..., я так понимаю..., хм..., хитро, ничего не скажешь, хитро, — усмехнулся Вацлав. — Можно наоборот, а можно и не наоборот. И всё согласно букве закона, разрешённых три и пять десятых оки вы не превышаете.

Чародей стал чего-то обдумывать, иногда бросая на меня оценивающие взгляды. Конечно, намёк на желание создать в будущем свою личную звезду магов, мог сыграть мне и во вред, но судя по всерьёз задумавшемуся чародею, как я и предположил, скорее всего, поможет уговорить его.

Вопрос со звездой магов был весьма непростым. С одной стороны, ни каких законов запрещающих нанимать на службу магов числом достаточным, чтобы они могли образовать эту самую звезду, не было. С другой стороны в законах недвусмысленно прописывалось, что нанимать обучать или как иначе получать в своё подчинение боевую звезду магов имеет только император, исключением из правил были великие князья, которым дозволялось нанимать одну звезду магов. С третьей стороны у разных магических школ и магов рангом выше бакалавра имелось разрешение на сбор малой звезды магов для проведения сложных ритуалов и научных опытов. У целителей вообще такое разрешение было начиная с ранга подмастерья. С некромантией все было вообще непонятно, с одной стороны некроманты приравнивались к боевым магам, с другой многие из них имели ещё и некий целительский ранг. Что касается чародеев, то считалось, что те создать полноценную боевую звезду не могут, да и простую тоже. Самое большее, на что они могут сподобиться это круг чародеев для призыва особо сильных сущностей — как в законах полит корректно назвали демонов — которые и так были строго запрещены, поэтому о них в законах про скиллы и звёзды вообще ничего не было написано.

Короче в моём случае всё зависело от того кто и как преподнесёт это известие властям. Могут и не обратить внимания, так как ни каких законов я не нарушаю, а могут и приписать какой не будь заговор или ещё чего, так как ни какого разрешения на какую либо звезду магов у меня нет, а эта самая звезда вроде как имеется.

Собственно мои близняшки на скилл ни тянула никак, как ни крути. Скилл — это группа магов обладающих умением совместного плетения единого заклинания с общим значением потока не менее три целых пять десятых оки а общего объёма источников не менее тысячи оки. Да и на звезду магов в общем то тоже. Малой звездой магов считается группа магов в количестве пяти разумных обладающих умением проводить совместное плетение заклинания либо проведения ритуала; как правило, в таких группах был один ведущий — сильный и опытный маг не имеющий ущемлённых стихий, и четыре мага поддержки каждый из которых имеет предрасположенность к двум стихиям за которые он и отвечает при плетении заклятии или проведения ритуала. Собственно они подпадали только под круг магов, под которым подразумевалась любая группа магов совершающих совместные действия, и который ни как не регламентировался законом, так как был понятием слишком обобщающим.

Но всё это не оберегало от возможности превратного истолкования их умения (в будущем) проводить совместные ритуалы; и, имея другой способ уговорить чародея взять близняшек в обучение, я бы не стал делать подобного намёка. Надеюсь, Вацлав заинтересуется возможностью провести опыт и посмотреть удастся ли сделать из них некое подобие звезды, и смогут ли они (изначально слабые маги) заменить собой одного мага более высокого уровня силы. И был шанс, что его заинтересует мой намек на то, что когда я наберу силу, он сможет рассчитывать на некую весомую услугу с моей стороны.

— Ну что могу сказать. То, что из вашей идеи что-то всё-таки получится, ясно и так, но вопрос будет ли это стоить потраченных на них усилий остаётся открытым; и я, как и прежде считаю это пустой тратой времени. — Чародей говорил медленно, растягивая слова, и имел задумчивый вид, видимо всё ещё не приходя к окончательному решению. — Но я так понимаю, что вы молодой человек от своей идеи не откажитесь, и не раз ещё придёте ко мне с новым предложением. Хорошо, я возьму твоих девчонок себе в ученицы; но только на один год за который ты заплатишь сорок золотых империалов, и если они за этот учебный год не докажут что из них выйдет толк, то более ко мне даже не думай обращаться. И при всём при этом ты будешь мне должен, серьёзно должен, договорились?

— Договорились, — кивнул я, — с меня как будто камень упал, оставив внутри усталость и расстройство. Брать на себя некие неизвестные обязательства не хотелось, но иного приемлемого выхода похоже что нет. Хоть и небыли эти обязательства вроде как обязательными, только ведь репутация для мага очень важна, может даже важней чем для благородных.

— Ну раз так, то жду твоих девок первого дня следующей декады в три часа дня со всем необходимым для учёбы. И не забудь принести деньги до начала учёбы, иначе её не будет.

— До свидание, — попрощался я с магом.

— Проваливай, и чтобы я тебя до начала учебного года больше не видел, — попрощался со мной маг, заставив меня задуматься, как я отдам ему деньги и получу с него грамоту, не приходя к нему.

Выйдя в прихожую, где на принесённых слугами табуретках сидели близняшки в ожидании меня, подмигнул им.

— Ну что, идём подбирать вам мантии? — спросил я девчонок подскочивших с табуреток при моём появлении и, улыбнувшись радостно заблестевшим глазами и заулыбавшимся девушкам, направился на улицу.

Сходив на торг и купив всё надобное для начала учёбы, отправил близняшек домой, а сам отправился искать себе конюха. Пока нет занятий в школе уход за к'ярдом и лошадью мне не в тягость, но вот с их началом, времени у меня на уход за скотиной, скорее всего, будет не хватать. С начала я хотел купить гоблина-холопа и поручить ему уход за скотиной, но потом отказался от этой затеи, так как проголодавшийся к'ярд вполне мог заморить червячка этим самым гоблином. Холоп-человек стоил гораздо дороже, а работы для него кроме как ухода за Зубатом и Халявой не было, да и не был я уверен, что к'ярд его не тронет. Вот если бы конюхом был орк, то и беспокоиться было не о чем, но орков-холопов не бывает. Потом мне вспомнился старый орк, который работает в кабаке "Старый бочонок", и я подумал, не попробовать ли мне нанять какого не будь старого орка, можно и даже наверно желательно чтобы он нанимался не на весь день а приходил только утром и вечером. Вот в поисках такого орка я и отправился в тот самый кабак.

Зайдя в кабак и переговорив с его хозяином Дарлом самим чем-то похожим на орка, несмотря на свои весьма невеликий рост, — скорее всего такое сходство получалось из-за здоровенных рук и грубых черт лица с квадратной нижней челюстью, — я добился заверения, что он переговорит с несколькими орками, и предложения зайти вечером последнего дня этой декады.

Глава вторая.

С началом учёбы всё завертелось, так что я иногда даже не знал, за что хвататься. У меня была учёба в школе занятья у мастера Фархада присмотр за тем как идут дела с покрытием графитовых пластин для концентратора изготовление артефактов для защиты дома присмотр за тем как идёт обучение близняшек и куча других порой совсем неожиданных занятий. Неждана мне помочь не могла, у неё были свои занятья, да и не знала она многого. О близняшках и вовсе говорить не приходилось, те ходили как чумные, глупо помаргивая глазками, походя этим на первогодков, часто встречаемых мною в школе; наверно и у меня был такой вид в первые декады учёбы.

Амалия тоже порадовать меня не могла, ничего подходящего ей узнать не удалось, на что я не особо и надеялся. Порученное ей дело было довольно непростым и больше всего зависимым от удачи, а не от стараний девушки. До учёбы я прошёлся по торгу и поговорил с торговцами, которым мог, каким не будь образом попасть интересующий меня товар; но ничего кроме заверений, что если что-то появится, то меня сразу предупредят, я не получил. Впрочем, это было неудивительно, слишком редкие для Карны товары меня интересовали. Не особо надеясь на память торговцев, я поручил Амалии, время от времени заглядывать на торг и проверять, не появилось ли что-либо из интересующих меня товаров, заодно напоминая торговцам о моём интересе. Девушка принялась за работу как-то изрядно рьяно и не только чуть ли не через день прогуливалась по торгам и лавкам, но и обошла всех своих не чистых на руку знакомых. Но беспокоится об этом, я не стал, разумно — на мой взгляд — рассудив, что девушка просто очень хочет выслужиться, и это моё поручение даёт ей хоть и призрачный, но верный шанс это сделать.

С поисками воинов свиты тоже оказалось не всё в порядке. Казалось бы, чего сложного, — выбрал — кто по нраву, и нанял. Только вот неизвестные никому наёмники особого доверия как-то не вызывали, а имеющие известную репутацию и рекомендации уважаемых людей состоящие в гильдии наёмников и входящие в крыло "Алмазный Щит" стоили столько, что позволить себе такое расточительство не быв уверенным что неизбежно будет бой, а то и не один, я не мог. К тому же какого-то особого смысла использовать наёмников в качестве воинов свиты не было, их всегда можно нанять как просто воинов для охраны. Да и нужды в них как бы и не было, за прошедшие пять декад — не смотря на все мои ожидания — никто на мой дом напасть не пытался.

Был уже глубокий вечер, когда я с близняшками и Нежданой закончили устанавливать на место последние графитовые пластинки, доставленные сегодня после обеда из мастерской Фалалейя.

— Зови, — велел я Алине — первой из близняшек попавшей мне на глаза — звать Фалалейя, сидевшего сейчас — чтобы не стоять у нас над душой — в гостиной.

— Что скажешь? — Кивнув на центральную площадку, я глянул на стоявшую рядом Неждану.

— Не знаю господин, страшно как-то, тут ведь в середине плотность магического фона будет примерно в пятнадцать раз выше естественного, — тихо ответила девушка, смотря на меня с изрядной долей восхищения. — В школе, в сфере только восемь и то там можно поверхностный слой сжечь, а тут в два раза больше, и мне просто... просто страшно туда даже шаг сделать.

— Ничего, будем потихоньку тренироваться, смотришь годика через два, эти страшные и ужасные пятнадцать раз, станут привычными и даже желанными.

— Может для вас и так, а я ближайший годик или два лучше как девушки на лесенке посижу.

— Господин Дарвел, у вас всё готово? — спросил подошедший Фалалей, из-за плеча которого выглядывал Родион (старший из нанятых им магов). Был Родион всего лишь подмастерьем, но к своим довольно преклонным годам скопил столько опыта в разных областях простейшего магического искусства, что лучшего мага для нашего дела сыскать было сложно.

— Готово, — кивнул я. — Сейчас опробуем.

Потянув за верёвочку, последовательно обмотанную вокруг каждой из треугольных столбиков-призм, повернул их вокруг себя так, чтобы чёрные графитовые стороны выставились в сторону центра площадки яруса. В простом зрении ничего не изменилось, а вот в истинном и магическом сразу стал виден светящийся столб. Точнее это образование можно было описать как светящуюся туманную колону, сила свечения которой возрастала к её центру; естественно цвет она имела преимущественно "воздушный" хорошо видимый на фоне "земляного" цвета даваемого графитом.

— Ну, что скажешь? — спросил Родиона Фалалей, не обладавший магическими способностями.

— Мощно, — кивнул тот. — Я туда не полезу. Сюда бы боевого мага из пограничных крепостей или учителя из академии, они бы смогли бы войти проверить всё на себе, — со вздохом сожаления проговорил он, и тихо добавил.— Наверное.

— Амина, лампу принеси и ухват, — велел я, придумав как можно довольно точно определить плотность магического фона в центре столба.

— Вот господин, — сбегавшая на кухню девушка, подала мне ухват и лампу, сделанную в мастерской Фалалейя.

— Светляки погасите, — попросил я всех присутствующих здесь магов развеять свои "шары света", которыми они подсвечивали себе то, что хотели лучше рассмотреть.

Запалив лампу "искрой", поставил её на площадку и подтолкнул к середине ухватом. Светящаяся приятным светло-жёлтым светом лампа, попав в центр столба, буквально заполыхала слепящим зелёным светом, придавая зловещий вид всему вокруг, и туже потухла.

— Ой-ё, — воскликнул Фалалей от неожиданности отпрянувший назад и прикрывшийся рукой.

— Похоже, всё, так как и было рассчитано, — сделал я вывод, прикинув сдвиг цвета и светимости светильника.

— Пожалуй, да, — кивнул Родион создавший светляк. — Для полного преобразования тепла в свет этим светильникам требуется подпитка примерно в двадцать раз превышающая поток от рун, — начал он пояснять Фалалею, недоумённо глянувшему на лампу и подозрительно на нас, в выражении лица которого стало явно проступать раздражение, от непонимания чего же у нас получилось. — Если бы плотность была бы меньше десяти, то лампа просто бы не потухла; а раз сразу потухла, то это значит, что поток подпитки увеличился более чем в тринадцать раз. Горящее масло даёт примерно столько же сколько и естественный фон; следовательно, получаем что магический фон в центре столба превышает естественный не меньше чем в двенадцать раз. Больше же чем в шестнадцать раз он быть просто не может, так как геометрический коэффициент концентрации яруса башни составляет восемь, осевое наложение проекций верхнего и нижнего яруса дают ещё четыре, итого получаем двенадцать. Из опытов известно, что в центре проекции графитового концентратора плотность фона в два раза выше, чем на краю. Умножаем двенадцать на два и делим на три, получаем восемь и шестнадцать.

Что касается произошедшего, то господин Дарвел просто ослепнув, продвинул лампу дальше к центру, а не выставил её на краю как намеревался изначально. А вся задумка состоит в том, чтобы определить на каком расстоянии от центра потухнет лампа и потом рассчитать коэффициенты концентрации.

К концу его разъяснений я вытащил лампу обратно, и снова запалив её, стал медленно двигать её от себя; в пяди (20см) от центра лампа потухла.

— Что-ж молодой человек я вас поздравляю, вы стали обладателем мощного и эффективного концентратора, — Родион пожал мне руку. — К сожалению, у нас нет возможности проверить его К.П.Д, но он в любом случае в два раза выше, чем у концентраторов из графита, не обработанного кремнием.

— Спасибо, — смущённо кивнул я в ответ. — Прошу спустится в гостиную и выпить со мной по этому поводу чарку вина.

— Ну, так что, стоящая вещь или как? — спросил Фалалей Родиона, когда мы устроились в гостиной и пригубили вина. — Может её заинтересоваться какой не будь маг? И какая с этой придумки вообще может быть польза?

— Заинтересовать может, — кивнул маг. — Не всех, но некоторых. Тех, кому чуть-чуть не хватает до "значительного вклада в развитие магической науки" чтобы получить ранг магистра.

Что касается пользы, то для простых магов её почти что никакой нет. А вот для боевых она имеется и очень даже приличная, да и для тех, кто на службе у высокородных состоит, тоже может быть. Да взять хотя бы то что, используя это изобретение, становится возможным сделать походный концентратор, который будет равен используемым сейчас стационарным. Сами прикиньте насколько он может быть полезен и за сколько они будут согласны его купить. Сильному боевому магу с его источником, полностью использовавшему всю ману из "источников", на полное восстановление её запаса без применения зелий надо порядка декады. С использованием крупных "черных слёз", которые мало что весьма дороги, но ещё и запрещены к выращиванию на землях империи, он может восстановиться за три-четыре дня. С помощью же походного концентратора всего за двое суток, а с использованием чех же "чёрных слёз" и вовсе за сутки.

— А если засунет туда своего источника, то сможет подпитываться прямо во время боя, — добавил я.

— Немного, но да, — подтвердил Родион. — Хотя, смотря какой бои, если затяжной, на весь день, то польза может быть великой.

Фалалей задумался надолго, иногда начиная что-то нашёптывать себе под нос и загибать пальцы.

— Хорошо, за покрытие графитовых пластин для твоего концентратора ты платишь только за работу, — дал своё согласие купец. — Завтра после школы приходи ко мне, заключим рядовую грамоту, чтобы потом каких недопонимании не было.

— Кстати о недоразумениях. — Я с недоверием посмотрел на Фалалейя. — То, что вы на моей задумке с холопами для ритуала выведанной у меня кучу золота заработали, так бес с вами я всё равно больше прощёной полусотни заработать бы не смог. А вот то, что вы прошлую рядовую грамоту так составили, что я получаю деньги только с изготовленных на основе рун улучшенных с помощью моего изобретения у вас в мастерской артефактов, а не со всех артефактов в изготовлении которых используется моя задумка, меня сильно расстраивает. Вот я теперь и думаю, можно ли с вами заключать новый ряд?

Фалалей отчётливо слышно скрипнул зубами. — Недавно догадался, или подходящего случая ждал?

— Про грамоту ещё в прошлом году. После того как торы в первый раз пришли, я к стряпчему ходил советоваться, ну и про грамоту поспрашивал, — не стал скрывать я. — Про холопов в этом году, когда заходил к гроссмейстеру ритуалистики господину Станиславу Герцу узнать как прошёл ритуал "Обретения Источника" у дочери великого князя Велимира Мирославовича княжны Радомиры Велимировны которой я имел честь малость помочь этим летом.

Фалалей как-то резко сбледнул, скривившись, скрипнул зубами, и кивнул. — Хорошо, прижал поганец, изменим грамоту. Но только в этом,— вскинувшись, твёрдо проговорил купец. — Доли останутся прежними, и с этим концентратором как ты сказал — тебе только титул.

— Договорились, — кивнул я, удовлетворённо откинувшись на стену.

На следующий день я сходил к Фалалейю и мы выправили все нужные грамоты, которые я на этот раз рассмотрел до последней закорючки, выискивая подвохи.

Придя из школы, я сидел и полдничал, перед тем как идти на занятия мастера Фархада по чабою, Прислуживавшая мне Амалия вела себя как-то не так, дёргано и нетерпеливо, имея при этом несколько нерешительный вид.

— Ну? — вопросительно глянул я на девушку, когда мне надоело смотреть на её верчения вокруг меня.

— Чего ну? — испугано спросила она.

— Чего вертишься, говори, чего хотела.

— Ну... вы мне велели разные ценные и редкие магические штуки искать и... это..., я кажется, нашла, но вы этого не писали и я не знаю нужны ли вам они, — Амалию явно раздирало противоречье, она вероятно нашла что-то редкое и ей хотелось выслужиться, но она боялась что это может быть мне просто ненужным и она выставится пустомехой.

— Кто они? Сказывай как есть, а я уж решу нужно или нет.

— Мне тут удалось разузнать о том, что один человек собирается продать другому две сотни крупных "чёрных слёз". Точнее обменять их на злотый (3.9г) миро. — Произнеся это тихим полушёпотом, девушка замолчала.

— Договаривай, какой мне с этого толк, если они уже между собой договорились?

— Миро, похоже, украдено или найдено в разграбленном храме, а "чёрные слёзы" вообще запрещены; поэтому обмен будет проходить не на прямую, а через пару беспризорных мальчишек из пригорода, и есть возможность украсть и то и другое и оставить всех с носом. — Глаза Амалии неотрывно смотревшие на меня блестели хищным страстным блеском, а сама она аж дрожала от охватившего её нетерпеливого желания.

А как ты это узнала? Как-то не верится, что они на весь кабак орали о заключённом ряде? Подозрительно всё это, как бы нас самих с носом не оставили, — недоверчиво проворчал я, задумавшись надо ли мне это вообще.

— То есть вы согласны? — Амалия, подскочив ко мне, схватила мою руку, но тут же отпрянув назад извинилась, склонившись в поклоне. — Простите.

— Не отвлекайся, это тебе не белую булку у пекаря спереть, тут бошку открутить могут.

— С одним из мальчишек, что были отловлены для обмена, дружил вампирёнышь из низших; вот он всё и разузнал, ища друга.

— И чего он хочет?

— Человеческую холопку и здорового быка, — недовольно скривившись, ответила девушка. — А ещё он хочет устроиться на службу.

— Когда обмен?

— Так сегодня, как стемнеет.

Я стал думать, а Амалия отошла чуть в сторону, встав в углу и нетерпеливо теребя руками передник.

"Чёрные слёзы" — ягоды костоломки кровавой выращенной на живом существе, преимущественно высшем и зачастую разумном. Точнее "чёрными слезами" назывались именно те, что выращивались на разумных или полуразумных, и именно их выращивание было запрещено на землях империи; а выращенные просто на животных именовались чёрной манагой. Выращенные же просто на земле звались просто манагой, спрос имели слабый и ценились не высоко, так как вкус имели примерзкий, были не то чтобы ядовиты, но много их сесть было нельзя, маны содержали мало.

Миро — маслянистое вещество собираемое жрецами в храмах, и ими же обычно используемое. Цвет миро, как правило, имело светло-жёлтый, и внешне почти не отличалось от масла, внутренне же оно было до предела пропитано ба-хионью и практически не содержало маны. Ценность его состояло в том, что оно в разы усиливало действия разнообразных зелий, и ослабляло действия проклятий, в том числе и наложенных жрецами божественных. А просто намазанное на рану действовало как сильное заживляющее заклинание или зелье. Получить его в чистом виде можно было только за большие заслуги перед храмом; и в редких случаях, когда храму требовались деньги, жрецы его продавали крохотными порциями за очень большие деньги. Причём один человек мог купить только одну порцию, купить же сразу несколько было невозможно даже через подставных людей, жрецы за этим следили строго.

"Чёрные слёзы" мне как бы и небыли нужны, да и связываться с людьми, для которых зверски умертвить человека обыденное дело, было не очень то и охота. А вот миро, ингредиент редкий и дорогой, а главное не портящийся и сохраняющий все свои свойства и через несколько десятков, а то и сотен лет, могло если не сейчас то когда не будь потом пригодится. Да и слёзы эти, хоть и мерзопакостные, но довольно интересны в плане кой каких экспериментов.

— Ты уверена, что сможешь украсть всё это, не попавшись? Я тебе в случае чего могу и не суметь помочь, особенно если там будет маг или воины с защитными амулетами.

— Смогу господин, я к ним даже подходить не буду, всё сделает вампирёнышь, и пара знакомых стражников которым надо будет по золотому дать. — Амалия подобралась и теперь не выглядела простой служанкой, и при взгляде на неё так и хотелось сказать — "Татьба — её призвание". — А вам там лучше не появляться вообще.

— Уверена?

— Да хозяин, — уверенно кивнула девушка.

— Перечисли всё, что тебе понадобится.

— Два золотых для стражников, хотя бы три для вампирёныша, и с десяток серебряных для разной мелочи, — перечислила Амалия надобные ей деньги. — И ещё желательно бы, какой не будь защитный амулет, и тот нож, что у убитого вами вампира был.

— Может тебе арбалет с дварфовыми болтами взять, на всякий случай? — с беспокойством предложил я Амалии, всё-таки привык я уже к девушке и не испытывал больше к ней былого безразличия.

— Ночью от него толку нет, да и не спрячешь его.

— Ну тебе видней, жди здесь, — велел я вставая.

Сходив в свой кабинет, взял там самый сильный из оставшихся амулетов, затребованный девушкой нож в ножнах и кольцо с "магической стрелой".

— Вот держи, — положил я принесённые артефакты на стол, и стал объяснять как ими пользоваться. — Так, нож ты знаешь; кольцо имеет одноразовое заклинание "Магическая стрела", которое активируется надавливанием вот на этот завиток. Амулет довольно сильный, но имеет изъян, он защищает только от ударов, отбивая их; от, скажем, наброшенной верёвки он не спасёт. Всё понятно?

— Да хозяин.

— Вот тебе семь золотых резана и семь серебряных, больше у меня серебра нет, могу дать ещё пару золотых.

— Не надо, их размен только внимание привлечёт.

— Тебе видней. Что касается службы этого вампирёныша. Он как я понял такой же беспризорник, сколько ему лет, и что он вообще собой представляет? Что ты сама думаешь?

— Да беспризорник, кажется даже сирота. Ему около тринадцати лет, но он невысокий и тощий, так что на вид его легко принять за человеческого мальчишку лет десяти-одиннадцати. Промышляет чем придётся, сосёт крыс, на людей вроде не бросается, — или удачлив в охоте на них, или умеет хорошо себя сдерживать, ну либо очень хитёр и посасывает ещё кого. Несмотря на то, что он нелюдь из противных, с ним многие из босоты дела делают, так что дело с ним иметь можно, но брать на службу и приближать думаю не стоит.

— Понятно, я тоже так думаю, держать его следует подальше, — потирая заболевший от дум лоб правой рукой, согласился я. — Дашь ему только два золотых, и велишь спрятаться на время, но пусть скажет, как его быстро найти. Что касается холопки, то её у него всё равно быстро отнимут, так что деньги на неё он получит, когда найдётся надёжное место; и предупреди его, что мне очень не понравится, если это будет молодая девушка, да и вообще человеческая женщина. На три золотых можно двух симпатичных гоблинок купить. Да и быка ему покупать тоже не стоит, слишком заметная скотинка. Ну а мы посмотрим, что да как, и какой с него толк может быть. Ну а если заартачится, то золото отдашь и всё, никакой службы.

— Хорошо хозяин, я всё поняла, сделаю как сказали, — кивнув, сказала Амалия, увидев что я закончил и мой вопросительный взгляд.

— Можешь идти, и поаккуратней там, не получится ну и бесы с ним, — отпустил я девушку напутствуя ей. — Короче, если что не так — бросай всё и уходи.

— Слушаюсь хозяин.

— Утром я буду ждать тебя у главных ворот, и если тебя не будет, то пойду по главной дороге до Трактирной улицы, — бросил я уже девушке в спину.

— Я буду, — развернувшись в дверях, пообещала Амалия, и на её лице мелькнула искренняя улыбка.

Допив остывший взвар, я сидел и смотрел в кружку и, не смотря на то, что давно надо было бежать на тренировку, всё думал, — не вернуть ли Амалию назад наплевав на все эти "ценные ингредиенты". Раньше мне никогда не приходилось посылать людей на дело, которое может привести их к смерти.

Рукомашество на тренировке выбило на время тревожные мысли, тут зевать некогда, одна ошибка и твой соперник подметает тобой ковёр. Мне, правда, легче чем другим, с помощью мастера я наконец научился использовать технику ускорения осознано. Честно сказать это не сделало из меня великого воя, с этой техникой оказалось не всё так просто. Скорость не может быть без силы а, следовательно, ускориться я могу ровно настолько, насколько у меня хватит сил. К тому же на ускорение тратится мана, которая, и обеспечивает ускорение путём ускорения процессов в теле. Причём почти все процессы требуют отдельного ускорения и, следовательно, расхода маны. В общем, научиться-то — я научился, да только толку мне с неё немного, вдобавок ещё и мастер Фархад запретил мне её пользоваться. Так что получал я на тренировках, как и в прошлом году по полной, вот как сейчас.

Стряхнув пыль со штанов, и устроившись на краю ковра, я продолжил вспоминать про технику ускорения. В описании мастера эта техника просто захватывала дух, а на практике трудная и изнуряющая работа с настолько крохотными продвижениями вперёд, что иногда кажется, что ты не развиваешься, а наоборот становишься слабее. Само ускорение после овладения им сложности не представляло, сложности начинались, когда требовалось не инстинктивно ускорить всё с весьма приличным расходом маны, а ускорить что-то отдельно, например скорость реакции. Вот только за этим тянулось всё остальное: скорость восприятия, скорость мышления, скорость всех рефлексов вместе взятых, скорость обмена веществ, скорость сокращения мышц. При этом всё это в пустую, отнимало у тела запасы сил, причём в солидном размере. Я помнится, тогда спросил "А зачем отделять? Усилил всё сразу и покрошил всех врагов на мелкие кусочки".

— Видишь ли, в чём тут дело, — мастер Фархад развернулся в мою сторону и стал объяснять, как бы лично мне, так как знал, что я уже научился пользоваться ускорением. — Каждый человек может произвести с помощью своего тела только определённое количество работы как дрова в костре могут дать только определённое количество тепла, и ничего с эти поделать нельзя. Если бездумно тратить энергию и иные ресурсы тела, то они быстро закончатся. Хм... думаю, лучше всего вам будет понятно, если объяснить, как действуют мастера чабоя.

Если брать только тело, не касаясь, техник, в которых используется аура, то действия мастера выглядят так. В обычное время в безопасном месте мастер чабоя мало чем отличается от просто хорошо натренированного воина, ни ускорение, ни усиление, ни иные техники он не использует. При этом он использует ровно столько же сил что и простой человек. Когда же мастер оказывается в опасном или просто не безопасном месте, он использует ускоренное восприятие и реакцию, это при минимальном дополнительной трате запаса сил, помогает вовремя заметить опасность.

Во время же боя мастер не использует все техники сразу, как вы неверно подумали, а сохраняя ускоренное восприятие и реакцию, использует ту или иную составляющую техники в зависимости от необходимости. Как пример можно представить такую последовательность. Попав в засаду и подпав под выстрел лучника, мастер с помощью ускоренного восприятия замечает стрелу, летящую в него, и уворачивается от неё с помощью ускоренной реакции, заодно усиливая прочность кожи на случай неудачи. Следующим на мастера нападает прятавшийся за деревом мечник; мастер, отклонив удар мечника, наносит свой, усилив его усилением мышц упрочнением костей и ускорением реакции, и сразу по нанесению удара сбрасывает усиления, чтобы они не тянули силы зря. Пока мастер бился с воином, лучник его ранил отравленной стрелой; он убил лучника, но будучи отравленным сам недалек от смерти. В таком случае мастер использует технику ускорения, придавая ей отрицательное значение, чтобы замедлить ток крови и иные процессы в одних органах, например мозге тем самым защищая его от яда; и увеличивает её ток в других вроде почек и печени, чтобы они очистили организм от яда. Не от всех ядов можно так спастись, но может и помочь.

Как видите, мастер всегда использует только те способности, которые ему нужны сейчас, тем самым сохраняя запасы сил на как можно более длительное время. Ну а если бы мастер поступил, так как предложил ты, то, скорее всего после боя он упал бы без сил, и его любой бы доходяга прирезал бы. А так, он раненый отравленный, но всё ещё живой и смертельно опасный.

Не лучший конечно пример, но думаю, на его примере вы поняли то, что я хотел вам объяснить.

Ага, думает он, — усмехнулся я про себя, — сказал бы просто, что так можно загнать себя как лошадь, да и всё, так нет, целую речь толкнул. Хотя про яды было интересно надо бы запомнить.

После тренировки вернувшись назад, попробовал, чем не будь заняться, но дела не шли; и, в конце концов, разогнав домашних по углам, очень рано пошёл спать.

Проснувшись рано утром, быстро собрался и отправился к главным воротам. До ворот добрался ещё до рассвета, и пока ждал, когда их наконец-то откроют, извёлся порядком. Как-то по отдельности всякие страхи да тревоги за Амину там, и возможные проблемы, были не такие и сильные (летом в доме старосты было страшнее), но все вместе они прилично изводили. Наконец двери распахнулись и в обе стороны потянулись люди верховые повозки. В город в основном въезжали телеги и повозки со свежими продуктами, а из города конные и пешие путники.

Выждав некоторое время, и не заметив в толпе Амалии, я уже хотел идти за город и попытаться отыскать её, хоть и понимал что это — скорее всего уже бесполезно, как рядом со мной остановилась горбатая старушка и, старческим, но таким узнаваемым голосом, произнесла. — Ох и тяжела моя корзинка, и не знаю, донесу ли зелень до заказчика, а ведь это единственный мой заработок.

— Бабуль, а давайте я помогу вам, мне не в тягость, — участливым голосом произнёс я, ели подавив рвавшийся из горла радостный возглас, и подхватил корзинку.

— Спасибо милок, да хранят боги тебя за твою доброту, — произнесла "старушка". — Прошу я покажу куда нести.

— Ну как всё прошло? — нетерпеливо спросил я, когда мы отошли от ворот на достаточно приличное расстояние.

— Всё хорошо получилось хозяин, — шёпотом, но уже своим голосом ответила Амалия. — Сперва, они даже не поняли — что произошло, а потом уж и наш след простыл.

— Там всё как ты говорила?

— Не знаю, но думаю что так. Две сотни и бутылочка. Вы ведь знаете, что я в этом не разбираюсь.

— Знаю, — со вздохом неудовлетворённости сказал я.

— Что с вампирёнышем?

— Умён и хитёр, на деле прикрылся каким-то другим воришкой, а между деньгами и службой выбрал службу и взял только один золотой и пять серебряных.

— Ладно, видно будет. Я тебя до дому доведу и в школу побегу, и так опаздываю; а ты сегодня никуда не ходи, да и в ближайшее время тоже.

— Не думаю, что это поможет, если меня как-то выявят, но спасибо хозяин.

— Ладно, беги давай домой, — велел я Амалии когда мы вышли на Третью мануфактурную улицу, на которой и стоял мой дом.

Несмотря на то, что мне нестерпимо хотелось на мгновение заскочить в дом и посмотреть, что там добыла Амалия, пришлось разворачиваться и идти в школу.

— Ну давай показывай свой улов, — велел я Амалии когда пришёл с занятий.

— Вот хозяин, — девушка поставила на столик в зале, где я устроился, серый мешочек и маленький стеклянный флакончик в кожаном чехле. Ну и амулет с кольцом.

— Посмотрим.

Взяв флакончик, развязал завязки и снял чехольчик. Во флакончике похожем на высокий кувшин с узким горлышком плескалась светло-жёлтая маслянистая на вид жидкость, которой было примерно на половину флакона. Первым делом я, скрыв флакон в сложенных ладонях, попытался напитать жидкость в нём маной, но у меня не вышло. Что значит, что это именно миро; или, во всяком случае, какая-то другая жидкость божественного происхождения, хотя я о других ничего не слышал. Была ещё один способ проверить миро это или нет, но тратить столь ценный ингредиент на это не хотелось; да сейчас это и не имело такого значения, в любом случае эта жидкость очень ценная.

Одев обратно на флакон кожаный чехольчик, завязал шнурок и отложил его в сторону, подтянув к себе мешочек. Развязав его, заглянул внутрь; там лежали крупные чёрно-фиолетовые ягоды яйцевидной формы размером с мелкую сливу. Взяв одну из ягод, я внимательно рассмотрел её и понюхал, это точно была "чёрная слеза"; размер, цвет, а главное противный сладковато гнилостный запах, всё в точности совпадало с описанием. Подкинув ягоду в руке, хотел её попробовать, но ещё раз понюхав, передумал. Кинув ягоду обратно в мешок, завязал его.

— Молодец Амалия, чего хочешь в награду? — спросил я девушку, явно намерено стоявшую в позе покорности, — легкий полупоклон, руки прижаты по бокам к телу, голова чуть наклонена вперёд, а глаза смотрят в пол.

— Хозяин, я не против, быть вашей личной служанкой, но я думаю, я смогла бы принести больше пользы, выполняя какую не будь другую работу; например ту, что делаю сейчас — ищу нужные ингредиенты и прочие товары. — Стала тихо говорить Амалия, не меняя позы. — Если я прошу слишком многого, то я не отказалась бы от просто какого-то подарка.

— Как я и думал, — улыбнулся я довольный своей догадливостью. — Ну, в ближайшее время тебе лучше из дома не выходить. А так я не против. Вот только пока заменить тебя некем, так что пока не появятся другие служанки, будешь служить, как и прежде.

— Спасибо хозяин.

— Ну а сейчас давай накрывай стол, пока я припрячу добычу, — велел я вставая.

Флакон я припрятал в подвале, под одной из каменных плит, там же где и привезённый ящик из пещеры, который решил попробовать открыть. А ягоды в кабинете, в том же сундуке что и мифриловый меч и защитный браслет.

Закончив полдник, я вышел в прихожую собираясь идти на тренировку, и заметил сидящего там Дора, орка нанятого ухаживать за к'ярдом.

— Господин Дарвел, за вашим домом следят, — спокойным голосом произнёс Дор, держа левую руку на заткнутом за пояс боевом топоре.

— Кто? — дрогнувшим голосом произнёс я.

— Не знаю, трое людей, скорее воины, чем кто-то другой, слишком грубо следят.

— Ты точно уверен? Может, следят за кем-то из соседей? — не веря, что Амалию выследили, спросил я, — хотя скорее просто боялся поверить.

— Точно, расположение их определённо указывает на это, — уверено произнёс орк.

— Слушай Дор, у меня к тебе дело есть. Я тебя, конечно, не нанимал охранником, но не посидишь ли ты пока в доме? Я заплачу дополнительно, сколько скажешь.

— Посижу, чего не посидеть то если хороший человек просит, — с обычной для орка улыбкой похожей на оскал ответил орк. Хорошим для него я стал после того как он узнал что я занимаюсь чабоем, до этого я был господином магиком, слабаком которому служат исключительно за деньги.

— Спасибо Дор, сейчас я тебе защитный амулет принесу и ещё кое-что, — поблагодарил я орка.

— Да пока что не за что, — пожал тот плечами. — Только на много не рассчитывайте, — снова пожав плечами, он качнул скрытым рукавом обрубком правой руки.

— Да я и не думаю, что они нападут днём, до сих пор не напали же, это так, скорее, для острастки их, — пояснил я своё виденье появившейся проблемы.

Сходив в свой кабинет, я взял амулет даваемый ране Амалии, и ещё один чуть слабее, нож с "огненным лезвием", и дварфовы болты с арбалетом. Зайдя в свою спальню, взял свой арбалет с магическим усилением.

— Вот, держи, — подал я орку амулет. — Это амулет пятого А класса, так что особо надеяться на него не стоит, но он даст неплохую дополнительную защиту. Нож имеет наложенное заклятье "Огненное лезвие" так же относящийся к пятому классу, — подал орку нож. — Ещё вот арбалет и два дварфовых болта, но их я думаю, ты знаешь.

— Было дело, — кивнул орк, беря арбалет с болтами.

— Амалия, — позвал я девушку, что крутилась в гостиной и делала вид, что чем-то занята.

— Да хозяин.

— Держи амулет, — протянул я девушке второй амулет. — Он немного хуже того что я давал тебе раньше, но не намного. И вот мой арбалет с болтами дварфов. Арбалет магический и взводится просто рукой. Учти, взвести ты его сможешь только три-четыре раза, и первый выстрел будет самым сильным. Будешь прикрывать Дора, если что.

— На нас кто-то хочет напасть? — сделав невинные глаза, спросила Амалия.

— Юродивой не прикидывайся, — усмехнулся я. — Ты же всё слышала, и знаешь больше Дора.

— Простите хозяин, я просто опасалась, что вам не понравится, что я невольно подслушала ваш разговор, — повинилась девушка.

— Ладно, мне на тренировки пора, близняшки от мастера Вацлава придут, пусть сидят дома, — отдал я распоряжение.

— Господин Дарвел, я бы посоветовал вам нанять хотя бы пару воинов для охраны дома, — дал совет Дор, когда я уже подошёл к двери. — Себя вы, скорее всего, сможете защитить, но у вас в доме много женщин, и они отнюдь не орчанки.

— Я хотел попросить тебя Дор зайти по дороге домой в "Старый бочонок" и передать предложение о найме паре-тройке воинов, — обратился я к орку. — Что ты по этому поводу скажешь.

— Конечно, хорошие наёмники не очень-то хорошо относятся, когда наниматель нанимает их не сам, а присылает кого-то вместо себя, — как бы задумчиво кивнул Дор. — Но в вашем случае, пожалуй, это будет оправдано. Вам ведь обязательно надо идти на тренировку, и вы не можете её пропустить? — несколько двусмысленно, не то спросил, не то утвердил орк.

— Сегодня ни как не могу, — так же двусмысленно ответил я, и вышел.

Перед тем как идти в зал, где мастер Фархад проводил свои уроки и тренировки, я отловил Юрку.

— Юр, тут проблемка одна нарисовалась, — не стал я распинаться, и сразу высказал, зачем искал его. — Ты не мог бы после занятий сходить к Плосту и предложить ему последить за моим домом, точнее за теми, кто за ним следит.

— За твоим домом кто-то следит? — обеспокоенно спросил Юрка.

— Да, и я хочу узнать кто.

— Хорошо, зайду.

— Скажи, что плачу по резане за день, и золотой за то, что узнают, кто следит.

— Хорошо, — пообещал Юрка, — Может тебе ещё, какая помощь нужна.

— Да нет, они только следят, — пожал я плечами, отлично понимая, что Юрка вряд ли чем мне сможет помочь. — Да может они и не за моим домом следят, — постарался я успокоить друга.

Подумал попросить Борислава пожить у меня, но потом мне эта мысль показалась чересчур трусливой, и я решил, что не стоит так уж торопится.

Вернувшись домой, я ещё раз переговорил с Дором по поводу найма пары наёмников, после того занялся подготовкой на случай нападения, которое всё-таки надеюсь не случится.

Первым делом переселил всех с первого на второй этаж в комнату напротив спальни близняшек. Потом велел близняшкам проверить свои амулеты и подзарядить их. Амулеты близняшкам я поменял сразу по возвращению в село, выбрав из семи подобранных на месте засады на княжну наиболее сильные. К сожалению все доставшиеся мне амулеты были пятого класса, четыре довольно приличные Б класса, и три довольно посредственные А класса. Не знаю счастье у меня такое, или чародей сильные амулеты забрал себе.

Далее дал Неждане амулет барона, который как и мои был четвёртого Б класса. Хотя если оценивать здраво, то мои всё-таки лучше и сильней; хоть они и того же класса силы, но их тип условно можно отнести к Б-В классу типа. Амалии я дал тот же амулет что давал раньше, и простой арбалет с четырьмя болтами дварфов.

Сам я достал мифриловый меч и защитный браслет. Свой любимый арбалет я положил на табуретку рядом с кроватью, так как таскать его постоянно по дому было несколько странно и неудобно. Одел на палец кольцо с "магической стрелой", но потом, подумав, отдал его Амалии. Других атакующих артефактов у меня не было, так что будет лучше, если я не буду полагаться на довольно слабый артефакт, сделанный мной просто из любопытства.

Перед ужином в дверь кто-то постучал. Опасаясь, что там может быть кокой не будь недруг, так как уже стемнело, то к двери подошёл я сам. За дверью стоял здоровый орк в довольно неплохих обычных доспехах, за спиной которого были видны ещё два орка.

— Господин Дарвел? — спросил орк, окинув меня изучающим взглядом.

— Да, — кивнул я. — Это я.

— Дор сказал, что ты ищешь воинов для охраны дома?

— Да, ищу.

— Он также сказал, что на дом может быть в ближайшее время совершено нападение? — орк говорил спокойно, как будто договаривался о покупке картоха на торгу.

— Да такая возможность есть, — ответил я, попытавшись придать себе такой же спокойный и безмятежный вид.

— Золотой в день и пять за бой, на нас троих.

— Цена меня вполне устраивает, думаю Дор не предложил бы мне нанять совсем уж слабых бойцов, но не могли бы вы как-то об сказать своё мастерство.

— Вполне законное требование. Я вои чабоя, довольно сильный, а Нор и Зак хоть и новики, но как простые воины они весьма неплохи.

— Что ж, прошу в дом, — отступил я в сторону. — И не могли бы вы назвать своё имя.

— Торк.

Познакомившись с орками, и познакомив их с домашними, пригласил орков на ужин. Сидя за столом, я рассматривал орков пытаясь понять, что они за разумные, и настолько ли они хорошие воины как они сказали.

Торк — крупный светловолосый орк с хорошим телосложением; в полном пехотном доспехе, который не снял даже за столом, только шлем да наручи снял, чтобы не мешали. Вооружён был ятаганом со щитом и четырьмя клевцами. И у него на шее был судя по всему довольно неплохой защитный амулет.

Нор — очень крупный орк в так же полном пехотном доспехе вооружённый несколько не подходящей для обороны дома алебардой, и короткой обоюдно острой секирой. Спокойный, вызывающий сравнение со скалой, так ни разу за весь вечер и не заговоривший.

Зак — довольно мелкий на вид орк с выделяющимися своей длиной руками, в лёгком кожаном доспехе. Вооружён он был двумя необычно легкими для орка изогнутыми мечами и кучей разнообразного метательного оружия от простых метательных ножей до совершенно непонятных четырёх лучевых звёзд.

После ужина все разошлись по своим делам, предупреждённые мной, что на дом может быть совершено нападение. Конечно вполне могло быть что никто не собирается на нас нападать, или собираются но не для того чтобы кого-то убить а для того чтобы просто ограбить.

Глава третья.

Не пронесло, — пронеслось у меня в голове, когда меня среди ночи разбудил укол контрольного кольца дома. Резко открыв газа, всмотрелся в созданную кольцом иллюзию. Иллюзия в новом кольце получилась намного лучше, и напоминала не туман, а не очень качественное стекло. На представшем передо мной образе, возле одного из кухонных окон отчётливо были видны две отметки чужаков, на которых сторожевое заклинание ни как не реагировала. Вспомнилось нападение вампира, знать недобрые гости пожаловали.

Послав по каналам близняшек ментальный посыл, разбудил их; и, увидев, что их отметки чуть сместились друг к другу, стал готовиться к встрече "дорогих гостей". Всё так же лёжа на кровати, взял арбалет с табуретки и, натянув тетиву, уложил в желобок дварфовый болт. Глянул на иллюзию, где было видно уже четыре отметки, и одна из них была как бы в стене, что означало — что один недруг уже лезет в окно. Не став дёргаться, приступил к плетению "огненной стрелы", единственного выученного мною за лето боевого заклинания.

Закончив плетение, встал и, нацепив меч и набедренный колчан, подхватил арбалет; одновременно с этим послав ближняшкам вопросительный посыл, и получив утвердительные. Подойдя к двери, тихонько открыл её; стоявший за дверью Зак, вопросительно глянул на меня мгновенно чем-то неуловимым изменившись во всём. Выставив перед собой руку с иллюзией, очень тихо произнёс. — Среди них может быть маг.

Изогнувший голову чтобы было удобнее ориентироваться орк, одно мгновение разглядывавший иллюзию, резко кивнул и бесшумным скользящим шагом двинулся к лестнице. Подойдя к двери напротив спальни близняшек, открыл её и тихо позвал. — Амалия.

— Да, — сонно откликнулась девушка, но тут же подскочила со спальной лавки. — Да, хозяин.

— Готовься.

— Да, хозяин.

Ближняшек пока трогать не стал; те, судя по ощущениям, доверив Алине созданное заклятье, втроём пытались создать ещё одно. Пройдя к двери в спальню Нежданы, открыл её и позвал девушку.

— Я сейчас, господин Дарвел, — суматошно вскочив, отозвалась Неждана.

— Создавай "магическую стрелу" и за мной, — отдал я распоряжение, и поспешил вниз, где с мгновения на мгновение должна была начаться схватка.

Мои наёмники заняли места в зале по обеим сторонам двери, и в выделенной им для отдыха бывшей спальне Амалии. Четверо недругов подтягивались из столовой в гостиную. Сверху послышались шаги, и я решил, что пора, и послал зовущий посыл близняшкам. После чего ускорил шаги, услышав в зале звуки боя.

Нор с Заком в дверях бились с двумя людьми, которые как не странно потихоньку теснили орков, не смотря на то, что были в невыгодном положении.

— Держите их, я сейчас, — крикнул я из темноты коридора. — Я сейчас подбегу и заклинание сплету.

Орки замахали оружием со всей силы, заставляя его гудеть от натуги, но сдержать также усиливших нажим противников не смогли, к тому же меч одного из них засверкал какими-то отблесками. Не иначе мастер чабоя пожаловал, — подумал я, — или опытный вои. За спиной раздались звуки подбегающих девушек, и первой судя по звуку шагов была Амалия.

— В ближайшего, по команде, — отдал я приказ вставая на колено и вскидывая арбалет к плечу, и тут же скомандовал. — Бей.

Первой была "магическая стрела" Нежданы, которую с лёгкостью отразил защитный амулет врага. Следом мой и Амалии дварфов болт, которые заставили ближайшего недруга отступить назад, тем самым подставив своего напарника, которому один из болтов пробил руку. Последней во врагов полетела моя "огненная стрела", обдав меня лёгкой прохладой, и прошив зал тонкой нестерпимо яркой в темноте бледно-желтой короткой чертой, тут же впившейся в бок дёрнувшемуся вперёд на помощь своему напарнику — атакованному сразу двумя орками — ближайшему недругу. Не знаю, Сумел ли Зак каким-то чудом предугадать мою задумку или просто так совпало; но в тот миг, когда моё заклятье иглой впилось в защитное заклятье вражьего амулета; он, подставляясь под удар, нанес по противнику удар сразу обоими своими мечами. От "огненной стрелы" лишь где-то десятая часть преодолела защитное заклинание и достигла тела противника, но этого хватило, чтобы нанести ему серьёзное ранение, которое заставило его отступить назад.

В прихожей, судя по звукам, так же шёл бои, кто там и кого, из зала не было видно, но надеюсь, что Торк хотя бы держит оборону. Натянув тетиву, наложил болт, и оглянулся. Амалия ещё крутила вороток, Неждана уже сплела новую "магическую стрелу", из коридора вышли Арина и Афина, в глубине коридора было видно, как медленно к выходу из него идут две сверкающие "смертным" цветом ауры.

— Бейте "магическими стрелами", — отдал я приказания. — Давите щиты.

— Есть, господин, — в один голос ответили мне девушки.

Оба раненых врага отошли в прихожую, сменившись здоровыми, но судя по установившемуся равновесию более слабыми противниками. В гостиной раздался грохот, а кольцо от дома кольнуло руку, и я судорожно дёрнувшись, бросил взгляд на появившуюся иллюзию, главная входная дверь горела красным. Ментальный посыл и метка двери меняет цвет с красного на жёлтый, но к этому времени в прихожую уже успевают ворваться две здоровые как от орков метки. В зал выходит Амина, Амалия вскидывает арбалет.

— Все кроме Алины, — кричу я, вскидывая свой арбалет. — Бей.

Две "магические стрелы" два болта дварфов и одно "копьё смерти", одновременно врезаются во врагов. Стрелы лишь слегка давят амулет ближайшего противника, но этого хватает чтобы "копьё смерти" проделало в нём приличное гнилое место, в которое влетает один из дварфовых болтов. Пролетевший через напарника дварфов болт был полной неожиданностью для другого противника, и он не сумел от него защитится.

В прихожей раздаётся шипящий бах, кольцо колет палец, орки наседают на раненых противников, в зал выходит Алина. Взвожу арбалет, Амалия тоже крутит ворот, орки выдавливают врагов из зала, свободные девчонки плетут "магические стрелы". В прихожей вновь слышен шипящий бах; да что там происходит, — проносится в голове.

— Держать заклятья готовыми, — отдаю я приказание, накладывая третий болт дварфов.

Сорвавшись с места, выскакиваю в проём двери за спинами орков. Входная дверь разбита, в проёме стоит маг с каким-то коротким жезлом в руке, справа от двери стоит орк в полных доспехах с мечом и щитом в руках, Торк за дверью в комнату выделенную оркам отбивается от орка и того воина что я приласкал "огненной стрелой".

— Стойте так, — кричу своим оркам, одновременно стреляя в мага из арбалета и пытаясь нащупать левой рукой нужную руну на защитном браслете, надетом на правую.

Орк, стоявший возле мага, махает щитом прикрывая его от пущенного мной болта дварфов мешая тем самым запустить в нас тем, чем он там метал из жезла, и я успеваю активировать браслет.

— Держитесь поближе ко мне, — велю я оркам.

Активировавшийся полог обрушился на защитные заклинания амулетов вражеских воинов, развеяв их и превратив в серые ореолы. Образовавшийся перед жезлом вражьего мага "огненный кулак" ударил прямо в меня и если бы не полог, то неизвестно смогли ли бы мои амулеты защитить меня от него полностью. Хоть мои амулеты и должны были защитить меня от заклинания четвёртого класса, но как и в случае с болтами дварфов тут было одно но, кроме непосредственно действия самого заклятья был ещё и поражающий эффект от высвобождения накопленных запасов тепловой энергии происходившего при разрушения заклятья. "Полог развоплощения" развеял заклятье и освободил заключённый в нём жар, от которого меня защитило расстояние и мой амулет. Вражьи воины отскочили назад, выходя из под действия "полога развоплощения" который с поразительной и пугающей скоростью кушал запасы маны из накопителей.

Маг врага метнул ещё один "огненный кулак", который, так же как и первый был поглощён пологом браслета. Воины распределились по обеим сторонам от полога, пытаясь достать соперников не попадая под его действие. Торк попытался было пробиться к нам, но был остановлен и вынужден отступить назад в комнату.

В нашем бою наступило равновесие, вражеский маг бил по пологу "магическими стрелами", Зак и Нор длинными выпадами пытались достать своих противников по ту сторону "полога развоплошения", только один Торк бился во всю силу. Вот только мне отлично было понятно, что это равновесие будет длиться только до тех пор, пока в накопителях браслета есть мана, а после маг врага меня легко задавит.

— Амалия, за спину, — приказал я, вставая на колено и вскидывая арбалет к плечу. — Будешь бить, куда скажу и, не мешкая.

— Да хозяин, — отозвалась девушка сверху из-за спины.

— Слева, в орка.

Стоявшие слева воины врага отшатнулись в стороны, уклоняясь от болтов и тем самым открывая им путь к спине орка. Один правда, спохватившись, махнул щитом, но было уже поздно, болты уже впились в бок орка, который всё-таки успел, чуть сместится в сторону и бросить в нашу сторону взгляд. Зато теперь была надежда, что им не удастся сломить сопротивление Торка, всё-таки два болта в бочину даже для орка серьёзное ранение.

— Амалия назад. Неждана ко мне, готовь "щит земли". — Раздал я указания.

Воин поймавший "копьё смерти" наконец то сдох, но это ничего сейчас не меняло. К моему сожалению, это заклятье не убивало врага сразу, нужно было некоторое время, чтобы повреждения вызванные распадом нестабильных веществ на более простые и стабильные проявили себя.

— Нор Зак шаг назад и в стороны. Неждана, как скажу, поставишь щит из угла в угол. Алина и Амалия бьёте по моей указке, остальным держать "магические стрелы" наготове. — Роздал я распоряжения, плетя "огненную стрелу".

Орк, стоявший возле мага, по его приказу сдвинулся с места, разминая плечи, Зак увидев это напрягся.

— Чабоя? — спросил я.

— Мастер, — ответил Зак.

Сделав шаг вперёд, встаю на колено между Заком и Нором, сердце бешено колотится, от напряжения сводит скулы, — сейчас всё решится. Концентрация и тело входит в состояние ускорения, рывок тетивы арбалета; орк вроде как готовится прорываться в комнату к Торку, но в это я не верю, стоявшие там двое бойцов наглухо перекрывают дверной проём. Так и есть, орк рвется к нам прямо на меня, из горла рвётся крик. — Амалия бей.

Поздно, орк уже замахнулся на меня, и уворачиваться мне от удара некуда, с боков и сзади я зажат телами. Шаг вперёд, полыхают столкнувшиеся амулетные щиты, левую подлопатку пронзает тупая боль. Правая рука с зажатым в ней болтом дварфов бьёт орка в левый бок, правое бедро резануло острой болью. Правую руку обжигает огнём, давлю вперёд на орка, обхватывая его левой рукой с зажатым в нём арбалетом. Орк неожиданно легко опрокидывается назад; падая, чувствую, как начинаю терять контроль над удерживаемым заклятьем; судорожно выставляю руки перед собой и жму на ползунок браслета, одновременно направляя активирующиеся заклятье на первого попавшегося на глаза врага.

— Бей все, щит, Неждана щит, — ору я уже на полу скатываясь с мёртвого орка, из глазницы которого торчит хвостовик болта.

Раздаётся грохот, меня обдаёт жаром, а сверху ещё и кто-то придавливает своей тушкой. Какая-то скотина больно пинает ногу, поднимаю голову и, видя, как вражеский маг нацеливает жезл на ближняшек, активирую "полог развоплощения". Но не успеваю, а Нор успевает, но остаётся без оружия. Подставленная им под "огненный кулак" секира вызывает его взрыв, и сорвавшись с сожжённой рукояти, бьёт в грудь Неждане, которую уберегает защитный амулет.

— Уходим, — раздражённо приказал маг и выскочил на улицу. Оставшиеся в живых — орк с болтами в боку и воин первым получивший болт в руку — последовали за ним.

Встав осмотрелся. Все девушки толпятся в дверях — никто вроде не ранен, кроме Нежданы — которой опалило волосы. Нор подобравший чей-то меч стоит в углу и осматривается. Зак у меня за спиной вытирает свои мечи о какую-то тряпку. Торк, перешагнув через переломленного пополам воина, сбросил разбитый щит, и вложив ятаган в ножны, захромал ко мне.

— Я так понимаю, преследовать мы их не будем? — спросил подошедший Торк.

— Нет. Ничего кроме неприятностей со стражей нам это не даст, — с сожаление отказался я от попытки добить врага.

— Странно, — орк прижал ладонью порез на левой руке. — Мы тут прилично пошумели, и район не из бедных, а стражи нет.

— Может странно, а может и закономерно, — согласился я с предположением Торка.

— Что прикажете дальше делать? — вроде как спросил орк, тут же начав исподволь давать советы. — Без двери толковой обороны в одиночку не организуешь, неплохо бы проём чем-то перекрыть. Раненые есть, да и бардак тоже имеется.

— Ну вот и займитесь, — кивнул я на проём входной двери щерящийся обугленными обломками двери и косяка. — Шкафом вон дверь перекройте, а то сейчас любопытные набегут как тараканы.

— Нор, пошли, — кивнул орк.

— Алина, — позвал я девушку.

— Тут господин, — вывернулась из под руки Алинка смотря на меня восхищёнными глазами.

— Сходи наверх и успокой всех, да мать сюда зови, да Полька пусть мне сменную одежду подберёт, — отдал я ей распоряжение. — Сдаётся мне, что спать мне сегодня больше не придётся, — со вздохом сожаления пробормотал я. — Всё иди.

— Слушаюсь господин, — кивнула девушка, и умчалась наверх.

— Неждана, спустится Ната, займётесь перевязкой. А пока укрепи шкаф "щитом земли".

— Слушаюсь.

— Амалия, иди сюда, будешь подсоблять, — махнул я рукой, подзывая девушку. — Надо их обыскать.

Обыск трупов много времени не занял, как-никак кой-какой опыт был и у меня и у Амалии. Ната с Нежданой за это время успели только Торка перевязать, который оказался, изранен, намного серьёзней, чем мне показалось изначально. Что собственно было неудивительно, если вспомнить что он довольно продолжительное время был вынужден отбиваться от двух постоянно сменяющих друг друга врагов.

— Господин, позвольте вас перевязать, — появившаяся рядом со мной Алина смущённо теребила полосу белёного полотна.

— Не стоит, лучше а сам, — после пары мгновений раздумываний отказался я.

А прилично оказывается, он меня порезал, — подумал я, пытаясь перевязать не очень глубокий порез на хм... мягком месте примерно с пядь(20см) длиной. После пары почти что бесплодных попыток, у меня закружилась голова, и я вынужден был позвать Нату чтобы она мне помогла.

— Ну что, стражи так и невидно? Спросил я Зака стоявшего в дверях гостиной и смотрящего в сторону окна на улицу.

— Нет, господин Дарвел, — качнул головой орк. — Только соседи напротив выглядывали посмотреть, что тут было.

— Ясно, — расстроено скривился я, и обратился уже к Торку. — Что можете посоветовать, что с трупами делать?

— Я так понимаю что вы не из благородных, — вопросительно глядя на меня проговорил он и, увидев, как я качнул головой, продолжил. — В таком случае если у вас нет способа, избавится от тел каким-то способом прямо в доме, лучше вызвать стражу. Хоть и муторное это дело, — со вздохом добавил он.

Отправив Зака разыскивать запропастившуюся неизвестно где бравую стражу города Карны, я уселся в гостиной перебирать добычу. Отпускать наиболее боеспособного бойца было страшновато, но отпускать кого-то из девушек после такого нападения и необычного поведения стражи было ещё страшней.

Что касается добычи, то её было немного. Отягощать свои карманы перед боем вражины от чего-то не стали, и мне в качестве трофеев достались четыре разного качества защитные амулеты, один артефактный нагрудник, и кой какое оружие.

— Ну господин Дарвел, как трофеи делить будем? — спросил меня севший напротив Торк, когда я сидя в гостиной рассматривал эти самые трофеи.

— Амулеты мне, оружие твоим воинам, нагрудник тебе, — поделил я, подгребая амулеты к себе, и добавил. — Захочешь торговаться подумай об амулетах выданных мной вам на время службы.

— Нагрудник артевактный? — спросил орк.

— Да, — кивнул я. — Заклинание прочности, и заклинание сохранности, какие не знаю, но от заклинаний шестого класса защитят точно, и от некоторых пятого тоже.

— Может ещё два амулета в счёт службы? — предложил Торк. — Вы, скорее всего их всё равно продавать будете.

— Хорошо. Служите мне до конца учебного года, эти три амулета ваши, — пододвинул я три наиболее слабых амулета к орку, оставив себе амулет снятый с орка мастера чабоя, единственный амулет четвёртого Б класса если судить по рунам. Задумавшись, я всё-таки решил, что Зак ошибся и это был не мастер чабоя, а просто сильный вой. Мастер так глупо не подставился бы, и сумел бы увернуться от выстрела Амалии, особенно учитывая, что стреляла она через Неждану.

— Нам только два надо, — мотнул головой орк, и медленно и вроде как аккуратно опустил сжатый кулак на стол, отчего тот жалобно скрипнул.

— Выберете подходящие, а лишний продадите, — пожал я плечами. — Не будете же вы всё это время сидеть без денег.

— Я понял тебя маг, — серьёзно кивнул Торк. — Но это только за службу, боевые остаются также пять золотых за бой, в том числе и за сегодняшний.

— Так я и не отказываюсь, — развел я руками.

— Ну тогда порукам, — протянул мне свою лопату орк.

— Порукам, — согласился я, и ели сдержался, чтобы не заорать когда орк пожал мне руку, лишь скривился и зубами заскрежетал; за что был удостоен уважительного взгляда.

Тут наконец-то заявились стражники и началась кутерьма по десятикратному рассказыванию одного и того же. Итогом расспросов стражников стало их заверение что они непременно найдут и покарают преступников напавших на мой дом, ну и наложение на меня обязательств по похоронам тел убитых при нападении татей. Мол, — ты убил — тебе и хоронить.

Как я и думал, поспать мне этой ночью больше не пришлось, только утром чуть-чуть на кресле прикорнул.

— Так Торк, кто-то из вас должен будет сопровождать близняшек по дороге в школу, потом из школы к мастеру Вацлаву, ну а после занятий у него домой, — отдал я распоряжение главному из нанятых орков.

— Сделаем, господин Дарвел, — кивнул орк, который удивительно быстро поправлялся.

— Амалия, — кинул я взгляд на девушку, принесшую мне кружку взвара и сейчас прибиравшую со стола. — Из дома не ногой, судя по всему тебя как-то выследили.

— Слушаюсь хозяин, — поспешно кивнула та сама видимо не спешившая ни куда выбираться из безопасного места.

— В остальном сам смотри, — я снова повернулся к Торку. — Главное чтобы никто из домашних не пострадал, — поставил я главную цель перед наёмниками и, увидев, что Амалия скрылась за дверью кухни, добавил. — Особенно близняшки.

— Я понял, — кивнул Торк. — Сделаем всё что сможем.

— Надеюсь, — вздохнул я, терзаемый уже бессмысленными противоречиями по поводу разумности провёрнутой Амалией кражи.

Глава четвёртая.

День прошёл отвратительно, не выспавшаяся голова, разрываемая разными думами, и одновременно ещё и пытавшаяся что-то запомнит из выслушанных уроков, болела, портя и так не отменное настроение. Да ещё Юрка всем моим друзьям рассказал, что за моим домом кто-то вроде как следит, и все они набросились на меня с предложениями по прищучиванию недоброжелателей. Только к концу занятий всё более-менее пришло в обыденную норму.

— Господин маг, — Окликнул меня не раз уже виденный мальчишка из банды Плоста.

— Тебя Плост прислал?

— Да господин маг, — кивнул мальчишка. — Он велел передать, что и тех людей, что следили за вашим домом, и тех, что напали на него ночью, мы выследили. И что надо встретиться.

— Что? Прям так взяли и бесстрашно выследили мага? — удивлённо спросил я, не веря в такую отчаянность и бесстрашие беспризорников занимавшихся в основном попрошайничеством и воровством.

— Ну я не знаю, Плост так сказал, — придав себе безразличный вид ответил мальчишка, который явно что-то всё-таки знал.

— Серебряный, — сделал я предложение.

— Не знаю, ответил мальчишка после того как покосился по сторонам, и обижено надулся.

— Два серебряных, и не бойся, я тебе пирожок куплю, а с ним и серебряные передам, — сделал я новое предложение, — как-то не верилось мне, что они мага отследили, как бы эта встреча западнёй не оказалась.

— Слышал я кое-что от взрослых ребят, только пирожок вперёд.

— Пошли.

Купив у стоящего на перекрёстке улиц лоточника пару пирожков, сунул один пареньку, подсунув и обещанную пару серебряных империалов.

— Ну что ты там слышал?

— Да Плост всё расспрашивал ребят что следили, — мальчишка тут же стал жевать пирожок, из-за чего понять, что он говорит, стало несколько затруднительно, но останавливать я его не стал, мне показалось что делал он это нарочно. — Кто как выглядел, когда да куда ходил, ну и выходило так. Те мужики, что следили за вашим домом, и те, что напали на него, одни и те же, а обретаются они в доме купца Веслава. И те, что сбежали от вас, туда вернулись, а поутру уехали. Но Плост вроде как что-то знает, про то куда они уехали.

— Ну, тогда пошли, — скомандовал я, ускоряя шаг.

С Плостом мы встретились недалеко от главного торга, в извилистом переулке, откуда можно было выйти сразу на несколько кривых задних улочек.

— Здравствуйте господин Дарвел, вашу просьбу мы выполнили, — поприветствовал меня Плост, прилично так вытянувшийся за прошедшее время, и теперь выглядевший как настоящая жердина. Одет он на этот раз был вполне прилично. Штаны серого цвета и кофта когда-то бывшая коричневого цвета теперь выцветшего в рыжий, хоть и были изрядно поношенными, но зато подходили по размеру. Сверху кофты была одета чёрная безрукавка вязаная из толстой и грубой пряжи большей похожей на верёвку тем на нить.

— Здоров Плост. Не тяни, давай быстро и по делу, — поторопил я пацана, не желая выслушивать его жалобы в попытке выпросить большую плату. — И так дел невпроворот.

— Те мужики, что за вашим домом следили, потом в дом купца Веслава Годогостовича пошли, а оттуда с ещё двумя людьми и парой орков к вашему дому вернулись. Ну а после того как у вас там погрохотало, явно без магии не обошлось? — Плост с любопытством, в котором читался некоторый интерес, глянул на меня; но, не дождавшись от меня ничего, продолжил. — После того как прогрохотало малость, маг с одним человеком и одним орком сбежали, и вернулись к купцу. А рано утром, маг воин орк и ещё два работника купца уехали загород. — Тут Плост замолчал, и пару мгновений посмотрев на меня, напомнил о деньгах, и заодно постаравшись выпросить больше. — За магом следить трудней и опасней, цену то за него по-хорошему удвоить надо бы.

— Только не надо мне рассказывать как вы отважно преследовали мага, наверняка случайно узнали куда он пошёл, — окинув Плоста недоверчивым взглядом с изрядным количеством сомнения проговорил я и, хлопнув себя по лбу, предположил. — Да он же к купцу вернулся, а вы там крутились и просто видели, как он пришёл. Так ведь?

— Мы его выследили, — набычившись, ушёл от ответа Плост.

— Ладно, накину пару резан, — согласился я. — Два золотых и три резаны. Ещё что есть?

— Есть, — кивнул Плост, явно довольный, что на пустом месте хороший заработок поимел. — Одним из работников был один из приказчиков купца, который из хуторов что рядом с городом всякие припасы на торг в лавку принадлежащую купцу возит. А купец, когда маг в воротах был, ему крикнул "Сидите там тихо, про грядки не забывайте". Приказчик же в полдень с бушмой вернулся, а возят они её с Гумнохова хутора. Так что недруги ваши господин на этом хуторе.

— Может на этом, а может и нет, — задумавшись, проговорил я, и пояснил. — Они могли и в разные хутора поехать.

— Могли, — согласился Плост. — Но может, хоть резану накинете, господин маг, — попросил о,н придав себе подобострастный вид.

— Накину, — кивнул я, продолжая раздумывать над тем, — попробовать мне найти и попробовать прибить мага, или не стоит. — Вот тебе три золотых, — выудив из кошеля три золотые монетки, отдал их Плосту. — Ещё золотой дам за то, что последите за домом купца, и узнаете, есть ли у него охрана, а если есть, то сколько её.

— Охрана есть, — кивнул Плост. — А сколько, пока незнаем. Но вы не беспокойтесь, к завтрашнему обеду сочтём.

— Не торопитесь, золотой я за декаду присмотра даю, — предупредил я парня. — Дело то несложное, сиди да считай.

— Хорошо, декаду последим.

— Вы только если что заметите важное, не тяните, сразу сообщайте.

— Непременно господин Дарвел, — кивнул Плост. — Вы нам хорошо платите, так что можете на нас надеяться, как только что узнаем, сразу вам скажем.

На этом мы с Плостом и расстались.

По возвращению домой, полдничая, выслушал Нату, сообщившую, что плотник обещал к вечеру дверь сделать, но только простую. На ту, что запросил я, надо самое малое три дня, и это при спешке и трёх кратной переплате; а без спешки две декады. Три дня или две декады если хорошо подумать то ни какой разницы как скоро будет сделана дверь нет, ведь в дом можно попасть не только через уличную дверь, но ещё и через дверь на кухне, выходящую на двор, и через любое из окон, которые намного легче сломать.

Так же мне было доложено, что трупы отправлены в пригород, и будут похоронены там, на кладбище для бедных; три мужика подрядившиеся это устроить запросили всего по серебряному за каждое тело. Мебель что была разбита заклинаниями в прихожей пущена на дрова, а за место её заказана такая же новая, и что если я хочу какую-то другую то мне следует в ближайшие три дня зайти в мастерскую мебельщика что в конце улицы.

Собственно всё это было мелочи, главный вопрос за меня никто решить не мог, что делать с магом. С одной стороны я вроде как легко отделался, маг — поджав хвост, сбежал, можно на этом и успокоится. С другой стороны, если прибить мага, то это послужит хорошим знаком моим недругам, что со мной лучше не связываться. Вроде бы неплохо, но для этого его ещё найти надо, а потом прибить, при том на его так сказать поле.

С магом я решил всё-таки не связываться, получившееся положение меня вполне устраивало. Но за домом купца я решил всё-таки продолжить следить, так сказать на всякий случай. Посему на следующий день сходил к знакомому заулку и переговорил с Плостом, насчёт охраны купца.

Охрана у купца — как и говорил ранее Плост — была, причём на удивление большая, аж шесть орков и десяток людей. У Фалалейя, купца где-то такого же уровня, всего два орка и три наёмника, да четвёрка здоровых холопов с дубинками да топорами; и то орки только в этом году появились. А этот Веслав ещё и двух магов содержит, всего лишь слабых подмастерьев, но всё равно в отсутствии пользы накладно и подозрительно; наверно опасное это дело — брюквой да капустой торговать.

Домой я шёл тем же путём что и вчера после встречи с Плостом, и уже почти прошёл показанный мне когда-то Юркой переулок, как полыхнули щиты амулетов, а левую сторону обожгла нестерпимая боль, и меня, сбивая с ног, швырнуло вперёд на пару шагов. Собравшись, попытался встать, но рёбра отдались так знакомой болью от приварившегося к мясу и костям дфарфова болта, что я вынужден был улечься обратно на землю. Бежать и прыгать я сейчас просто неспособен, так что надо попробовать притворится мёртвым, — решил я, пытаясь с помощью техники ускорения каким-то образом ослабить боль, — только бы враг не решил ещё раз для верности по голове стрельнуть.

Слева послышались быстро приближающиеся шаги, бросаю всё и сосредотачиваюсь на плетении "магической стрелы"; вот человек всего лишь в паре-тройке шагов, и я резко повернув голову и увидев занесённую для удара секиру, запускаю в него заклятье. Перед лицом врага вспыхивает отблеск сработавшего магического щита, и он от неожиданности отскакивает назад.

Сплести что-то более сильное, нет времени, враг ждать не будет. Да и конструкт собирать — когда все мысли только о боли — дело не простое и небыстрое. Остается только один вариант, как тогда с орками.

— Защитный амулет значит, — усмехнувшись, обращаюсь я к своему противнику, пытаясь, заговорив его выиграть пару мгновений. — Ну-ну, а если так, — снова усмехнувшись вместе со словами, я оттолкнувшись левой ногой поворачиваюсь не правый бок и оперившись левой ногой сзади чтобы не упасть на спину махаю правой рукой, выплескивая наполненную маной ауру, вкладывая в образующийся ком посылы "Сцепится" "Разрушить".

Щит амулета противника начинает безостановочно полыхать, и тот, дёрнувшись, было при моём замахе вперёд, снова отскакивает назад, и бестолково махнув перед собой пару раз секирой, с криком отчаянья бросается прямо на меня. Успев за это время опереться на правую руку, оттолкнувшись ей от земли, встаю и отскакиваю в сторону. Чтобы не упасть, хватаюсь за выступающую из стены какого-то сарая жердь.

Стоявший напротив меня молодой мужчина в черной одежде закрывавшей всё его тело и новом сером войлочном плаще, лицо которого скрывала чёрная матерчатая маска, замахнувшись, опять бросился на меня. На этот раз полностью уклонится от удара, у меня не получилось, но с косым ударом простого человека амулет справился с лёгкостью; причём очень удачно, секира попала в щель бревенчатого сарая и намертво застряла там. Мой противник попытался её выдернуть, но увидев мой замах, отшатнулся в сторону, и побежал прочь, петляя при этом как пьяный заяц.

Подождавши когда он скроется за поворотом, расслабился, и стараясь не делать резких движений, поплёлся домой. Добравшись до конца улицы, понял, что так я до дому доберусь нескоро, если вообще доберусь. Мне удалось ослабить боль, замедлив всё в теле вокруг болта, но из-за этого появилась слабость и головокружение, ведь болт прошёл совсем рядом с сердцем, по ощущениям всего лишь в пальце-двух(2.5-5см) от него. На этот раз я был совсем рядом со смертью, и если бы не отличные амулеты, сделанные ещё древними, и настроенные так, что если они не могут отразить удар, то отводят его от жизненно важных органов, то вполне мог и умереть.

Высмотрев проходящего мимо небогатого парня, окликнул его, и предложил непыльную работёнку по доставке моей тушки к дому целительницы Виолетты. Паренёк оказался шустрым и вскоре я уже ехал по улице как какой-то падишах, сидя на широкой спальной лавке, уперевшись спиной и правым боком на мешок набитый соломой.

У госпожи Виолеты я задержался надолго, всё-таки ранение на этот раз было намного серьёзней, и мне пришлось, целых три дня валятся у неё, а потом ещё семь дома. Так что времени на подумать у меня было в достатке.

Итогом моих раздумий было решение, что с магом надо кончать, иначе кончить могут меня. Не знаю, кто послал этого душегуба, маг или купец; но если прибить мага, то он уже не сможет мне вредить, а купец постережётся из опасений что я и до него добраться смогу. Так что по возвращению домой я принялся за подготовку к визиту на хутор.

Первым делом следовало узнать, находится ли маг на том хуторе — что указал Плост — или нет. Для выяснения этого решил использовать вампирёныша, к которому пришлось отправить Амалию. А чтобы не терять времени, сам я, занялся артефактами.

Самым мощным доступным мне сейчас заклинанием была "Огненная стрела", представляющая собой сжатый раскалённый поток воздуха, и поражающая цель "сконцентрированным продольным динамическим ударом и направленным тепловым излучение". В общем-то, воздух был не сжат, а по объяснению Оза уплотнялся как-то по-другому, но сути это не меняло, так что мне легче было считать, что он сжат. Относится оно к пятому А классу, но если сравнивать его с "копьём смерти" которым владеют близняшки и которое относится к четвёртому А классу, то эффективность его в бою гораздо выше. Посему именно его я и решил взять для создания пары перстней с одноразовыми заклинаниями. Многоразовые артефакты мы должны будем проходить только в этом году.

Если быть совсем честным, то заклинание "Копьё смерти" не такое уж и слабое, просто область его применения довольно узкая. Суть его действия состоит в том, что оно вызывает распад нестабильных и мало стабильных веществ в области своего воздействия на более простые и стабильные. Посему применение его против простых и стабильных веществ, не имеет ни какого смысла, зато против не защищённого органического вещества это заклинание страсть как эффективно. Если попасть точно по сердцам, то "копьё смерти" одним махом пару десятков человек на тот свет отправит; ну а если просто заденет, то не сразу, но без помощи целителей обязательно.

Через три дня вернулся вампирёнышь, и я его наконец то увидел.

— Проходи Вук, — пригласила парнишку Амалия, отступив от дверного проёма и пропуская в гостиную пацанёнка лет одиннадцати. Обычного такого мальчишку, тёмно-русые взъерошенные волосы с серебристым отливом как это бывает у начинающих седеть людей, овальное лицо с выделяющейся узкой и чуть выступающей вперёд нижней челюстью, карими глазами. Очень худой и бледный, беспрестанно кидающий голодные взгляды на меня с Амалией. В остальном обычный мальчишка, такой же, как и сотни других беспризорников в пригороде.

— Здравствуйте господин Дарвел, — поклонился мне Вук, не сводя при этом с меня голодных глаз.

— Здравствуй Вук, ты голоден, может велеть накрыть на стол? — спросил я, внутренне поёжившись, как-то раньше мне не приходилось разговаривать с существом, которое смотрит на тебя как на еду.

— Голоден, — кивнул Вук. — Но не как вы.

— На дворе баран привязан, можешь его выпить. Амалия проводи, — велел я девушке. — И за к'ярдом присмотри, а то неизвестно как он себя поведёт. Если что, зови меня.

— Слушаюсь хозяин, — поклонилась девушка, и махнула рукой. — Пошли Вук, посторожу, чтоб тебя самого не съели.

Вампирёнышь неторопливо встал и, поклонившись мне, последовал за Амалией уже скрывшейся за дверью.

— Ну как? — спросил я Амалию, когда та вернулась с Вуком.

— Не знаю, все, или только именно этот, но низшие вампиры ему не по нраву, — качнула головой девушка. — Фыркал, бил копытом или как у них это называется, скалился; но особо не вырывался.

— Ясно. Ну а теперь давай ты рассказывай, что вынюхать сумел, — повернулся я к усевшемуся за стол напротив меня насытившемуся вампирёнышу.

— Странный хутор, — сделав серьёзное выражение лица, и выпрямившись как будто палку проглотил, начал рассказывать Вук. — Живут там по большинству гоблины, причём в основном одни мужики, баб я почти что не видел, только три старухи за целый день из-за тына выходили, да пару во дворе слышал. Ещё там орк есть, видеть не видел, но слышал несколько раз как он из дома орал, требуя еды. Есть там и люди, сколько точно сказать не могу, но ни как не меньше трёх-четырёх, и среди них есть маг. Гоблинов же там где-то десятков пять. Больше я никого не видел.

— А вообще что о хуторе можешь сказать, как он выглядит, чем живёт?

— Странный он, — видимо не зная как высказать свою мысль Вук растерялся и чуть сгорбившись бросил по сторонам настороженный взгляд, но тут же собравшись, снова принял подобающий — по его мнению — случаю вид, и продолжил. — Хутор гоблинский, из двух домов, один раза в два больше другого, обнесён двух маховым(3.2м) тыном из бревенчатого частокола на манер того как это делают в свободных сёлах. Сами гоблины живут в большом доме, а в меньшем живут люди. Ещё на хуторе есть один большой сарай, и небольшая конюшня, в которой стоят семь лошадей и три мула.

Живёт же хутор непонятно чем, поля вокруг есть, но для пяти десятков гоблинов и пяти человек, их хватит только на прокорм, ну и продать немного в хорошие годы, а хутор выглядит не бедствующим. Да и само то, что на гоблинском хуторе нет баб и детишек, а есть люди по повадкам похожие на наёмников, наводит на мысль о татях. Иной причины, почему нет детей, и откуда берутся деньги, я придумать не могу.

— Может у них какой иной промысел есть, мастерские ремесленные какие, или может они всем хутором кость режут?

— Нету там мастерских, только два дома сарай и конюшня. А насчёт резьбы по кости, то может вы и правы, витает там вокруг запах гнилой крови, — скривившись и поморщившись, так как будто эту самую гнилую кровь сунули ему под нос, согласился Вук.

— А что там за грядки? — спросил я, наконец выцепив ускользающую и в то же время навязчивую мысль.

— Какие грядки? — недоумённо спросил Вук. — Нет там ни каких грядок, даже с зеленью, только лук в борозду на поле посажен и всё.

— Как нет? — вырвалось у меня, и я задумался над тем, что это за грядки такие про которые не следует забывать магу, и которых нет.

Задумавшись, я стал складывать вместе все, что знал про хутор мага купца и всё это дело, и пришедшая мне на ум мысль поразила меня. И упоминание не существующих грядок, и странности хутора, могли объяснить "чёрные слёзы", но я просто не мог поверить, что кто-то на подобное осмелился под боком у одного из крупнейших городов империи. У меня сразу появилось желание бежать со всех ног в стражу и рассказать про свои подозрения. Остановили меня два обстоятельства, я не был уверен, что на хуторе выращивают именно "чёрные слёзы", а в случае если это так, то на допросах этих уродов может всплыть история с перехватом миро и "чёрных слёз". Бесы с ними с этими слезами, но миро было жалко.

— Ладно, — хлопнул я по столу, обрывая мысли. — Держи две резаны, — протянул я приготовленные заранее монеты вампирёнышу. — Про твоё прошлое пожелание я помню, но сам видишь мне пока не до него, так что придётся тебе подождать малость, пока я с этой проблемой не разберусь.

— Амалия проводи его, — обратился я к девушке.

— Слушаюсь хозяин.

— До свидание господин Дарвел, — поклонился Вук, прощаясь со мной, на что я махнул рукой, снова погружаясь в раздумья.

Оставить всё как есть я теперь никак не мог, но и к страже бежать как-то расхотелось. С магом однозначно надо разобраться, да и с хутором тоже. Я понимал, попользовать там холопку, или выпороть холопа за лень и нерадивость, услужение хозяину их долг. Мог понять хоть и не принимал к себе разные там издевательства над холопами и слугами, вроде того как использовать их в качестве подсвечников заставляя стоять неподвижно держа на вытянутой руке свечу до тех пор пока она не прогорит. Но вот использовать людей в качестве "грядки" для "чёрных слёз", подвергая их при этом жутким и продолжительным мучениям вызванным ростом корней и заканчивающиеся смертью, я понять не мог. Не понять, не принять, никак.

Кроме перстней с "огненной стрелой", Нежданой при помощи близняшек были сделаны пять колец с "магической стрелой", ещё одно подобное кольцо уже было у меня. Торк, по моей просьбе купил у оружейника полтора десятка дварфовых болтов, больше вряд ли могло понадобиться. Так же Торк договорился ещё с четырьмя наёмниками-людьми о найме их для одного дела, но так как дело для них было тёмное, пришлось переплатить в трое, по три золотых каждому за одни сутки, в итоге получились люди по цене орков.

Ещё я пока валялся, придумал, как защитить дом не тратя и так утекающие как вода деньги. Лёжа на кровати и рассматривая магическим зрением нити грибницы, пронзающие стены дома сложенные из какого-то пористого камня, я сравнил их с каналами гемона или очень сложного заклятья, и мне пришла простая мысль, не попробовать ли использовать в качестве основы для заклинаний нити грибницы. Насколько я помнил, многие растения могут производить магические действия. Та же мандрагора создающая иллюзию ужасающего крика, в купе с галлюциногенными испарениями имеющими алхимическую природу; или болары эльфов, умеющие летать несмотря на то что они тяжелее воздуха и не имеют крыльев.

К сожалению уже на ступени приблизительных расчётов стало ясно, что это невозможно, по довольно банальной причине, плотность маны в каналах грибницы была слишком низкой. Были бы это корни высших растений, тогда на их основе вполне возможно было бы создавать наиболее простые и не особо требовательные к плотности маны заклинания. Именно из-за этого я в своё время и использовал в качестве основы для ядра сторожевой — а ныне охранной — сети кровавый папоротник, а не грибницу.

Хотя после некоторого количества изысканий, мне всё-таки удалось с помощью грибницы создать одно заклинание, обычный магический светляк был крайне прост и совсем нетребователен к плотности маны. Так что теперь проблем с освещением дома у меня не было; хотя их и раньше не было с таким то количеством магов, но теперь за этим ещё и не надо было следить. Теперь по всему дому на потолке были выращены мириады крошечных переплетений грибных нитей копирующих вложенный в соответствующие структуры ядра охранной сети образ заклинания "Шар света". И теперь, при вхождении кого либо имеющего опознавательное кольцо в какую либо комнату, потолок комнаты начинал светиться мягким жёлтым светом.

Но неудача с заклинаниями меня не остановила, а лишь направила мой взор в другую сторону магического искусства — чародейство. Просто посчитав количество собираемой грибницей маны, я жутко расстроился из-за того что такое богатство пропадает зря. А количество это было приличным, ведь грибница оплетает весь дом, весьма немаленьких размеров, превращая его в этакое огромное животное подобное легендарным левиафанам. Вот это сравнение и привело меня к мысли попробовать придать грибнице некоторые чародейские способности, а точнее приём малой техники "Аурного воздействия" — "Аура смерти". Не особо сильный приём, но зато сочетающий в себе и защиту и атаку.

С этой задумкой мне пришлось повозиться, придать самой грибнице ни разу не магической магические способности было невозможно, посему пришлось плясать от её симбиоза с кровавым папоротником и чёрным вьюном. Кровавый папоротник тоже не спешил обзаводиться такой пугающей аурой, и мне для её прививки пришлось пожертвовать несколькими десятками капель своей крови, на которую мной и была посажена "аура смерти", парой "чёрных слёз" для её поддержания, и кроликом из которого с помощью этой ауры папоротник получил некоторое количество праны. После чего, папоротник, распробовав новый способ питания, с радостью принял чуждую ему технику, и тут же попробовал её на орках не имеющих опознавательных колец. Орки отбились легко, у них только амулеты истратили четверть своих запасов, пока они носились по дому, пытаясь выяснить что происходит; а вот мне пришлось переучивать папоротник на новый лад, и вводить ограничения, согласую всё это с предыдущими установками.

Зато теперь мой дом имел возможность самостоятельно бороться со злоумышленниками, и тем самым помогать своему хозяину.

Глава пятая.

К хутору Гумнохов мы подъехали уже в полной темноте, но для нас это было даже лучше, так как основная наша сила маги и владеющие чабоем, для которых темнота не является помехой. Впрочем, по большому счёту, как и присутствующему среди нас одному вампирёнышу, обладающему так называемым "зовом крови". Конечно по сравнению с истинным вампиром, низший вампир косолапое недоразумение неспособное видеть дальше собственного носа, но по сравнению с человеком, даже тощий тринадцатилетний пацанёнок, грозная сила. Амалии же я купил специальную повязку-амулет с заклинанием "Глаз ночной совы", ох и дорого он мне обошёлся, аж в семьдесят золотых, но он того стоил. В отличие от зелья "Кошачий глаз" или одноимённого артефакта, "глаз совы" не имел такого изъяна как засветка глаз при внезапной вспышке в темноте. Вдобавок он позволял не только видеть всё как днём на полверсты (409м) вокруг довольствуясь светом всего лишь одной свечи, но и видеть в полной темноте с помощью теплового зрения. Собственно я может и не купил бы его, но меня зацепил завистливый вздох Торка ходившего со мной для совета, и его пояснение, что вещица весьма редкая; так что я решил что раз редкая да мне сейчас нужная, то лучше купить чем потом локти кусать. Наёмникам же не владеющим нужными способностями придётся пользоваться уже упомянутым зельем "кошачий глаз". В общем, я в эту вылазку собрал все наличествующие силы хоть сколь либо боеспособные, дома остались только Ната с Полей и щенки.

— Сил на то чтобы окружит хутор, у нас нет, так что наиболее разумным будет прямое нападение в лоб, через главные ворота, — высказал своё мнение Торк, когда мы в версте (819м) от хутора собрались на военный совет. — Если конечно господа маги сумеют с ходу их проломить.

— Думаю, сможем, чай не замковые ворота там стоят — ответил я от имени господ магов.

— А если тихо подобраться да снять часовых? — Внес своё предложение Любим, главный из нанятой четвёрки наёмников, красивый златокудрый парень.

— Там маг есть, так что может так случится, что пока ты подбираешься тебе уже и тёплую встречу приготовить успеют, с жаровнями, — пояснил Торк, которого почему-то этот Любим раздражал, хотя вроде бы нормальный парень.

— Про мага вы ничего не говорили, когда мы договаривались, — качнул головой Любим. — Мы на бой с магом не договаривались.

— Так вам и не придётся, вы на дворе стоять будете и спину нам прикрывать, чтобы гоблины нам в неё не ударили, — презрительно сплюнув, пояснил Торк. — А в меньший дом, где маг обитает, мы сами пойдём.

— Тогда я согласен, лучше напролом, — согласился Любим. — Если там магических ловушек нет.

— Не думаю, — качнул я головой. — Маг тут всего лишь чуть больше полутора декад обитает, да и местность открытая.

— Осталось только определить кто как подъезжать будет, чтобы перед воротами бестолковой кучей не толкаться.

— Первыми поедите вы с близняшками, — повернулся я к Любиму. — И они ударят по перекладине "магическими стрелами". Далее мы с Нежданой ударим по воротам "воздушными кулаками", после чего пропускаем вперёд вас, — повернулся я к Торку. — Ну а далее уже вы решаете, как и что; всё, что нужно, я вам рассказал.

— Далее мы подходим к главной и единственной двери дома, маги её выбивают, и мы входим внутрь дома, а там как получится, — стал распределять обязанности Торк. — Вы в это время, — повернулся он к наёмникам. — Привязываете лошадей и занимаете оборону у входа, да постреливаете гоблинов что будут лезть во двор.

— Только без чрезмерной увлечённости, нам главное чтобы они нам в спину не ударили, — напомнил я наемникам, — как-то жалко мне было гоблинов, которые мне ничего плохого не сделали, и могли быть вообще ни к чему непричастные.

— Всем всё понятно? — спросил Торк, окинув всех взглядом. — Тогда по коням и вперёд.

Дальше всё было, как и задумывалось. Торк на подходе к воротам снял из лука сторожа на вышке у ворот, близняшки "магическими стрелами" разбили перекладину, мы с Нежданой "воздушными кулаками" доломали её и немного приоткрыли ворота, после чего орки распахнули их полностью и мы всей гурьбой ввалились во двор.

На крыльце дома забегающий в дверь воин разворачивается, чтобы её закрыть, и получает в грудь две стрелы, выпущенные Торком и Заком, к сожалению безрезультатно, обе стрелы отбиты щитами амулета.

— Нор, — Торк кивком головы показывает на закрывшуюся дверь, и Нор, спрыгнув с коня, устремляется к ней, размахиваясь секирой для удара.

Выбить дверь с ходу оркам не удалось, та была сделана добротно, но после двух залпов близняшек "магическими стрелами" и удара ногой с разворота Нора, сдалась. Во только время было потеряно, в то время когда мы ворвались в прихожую, другой конец довольно узкой комнаты был перекрыт парой воинов и уже знакомым мне орком, за спиной которых стояли два мага.

Маг поднимает правую руку с зажатым в ней коротким жезлом, но я, предвидя нечто подобное и держа руку на ползунке браслета с "пологом развоплощения" успеваю его активировать и выпушенный в нашу сторону "огненный кулак" распадается, высвобождая скопленную в себе энергию в виде обдавшей нас волны теплого воздуха. Под прикрытием полога мы выстраиваемся для атаки. Орки встают впереди в линию, за ними я Неждана и Амалия, далее близняшки, а сзади Вук с выданным ему кинжалом с "огненным лезвием".

Со стороны противника прилетают три болта дварфов, от которых орки прикрываются окованными железом щитами, и это служит сигналом нашей атаки. Деактивировав полог, я бью в орка "огненной стрелой" Неждана "воздушным кулаком" а Амалия болтом дварфов. Цели достигает только болт Амалии, вошедший на две трети в щит орка.

В нас летит "огненный кулак" и в середине комнаты встречается с "магическими стрелами" выпущенными близняшками, те его остановить не могут, но тем не мении значительно ослабляют его удар. А следом за "огненым кулаком" к нам прилетают три болта дварфов направленных в Торка, от которых тот умудряется прикрыться щитом, в который тут же врезается "воздушный кулак" разбивая его в щепки, и заставляет орка покачнутся и зарычать от боли.

— Вперёд, — командует Торк, сбросивший разбитый щит и вытащивший кинжал.

— Бить по указке, — распоряжаюсь я. — Первые близняшки, потом ты и Амалия, — кидаю я взгляд на Неждану. — Ну а следом уж я.

Следующий "огненный кулак" утонул в поставленном мною пологе, после чего между воинами началась схватка.

— По орку, — командую я, когда заканчивая накачивать маной "огненную стрелу", снимаю "полог развоплощения".

"Магические стрелы" близняшек лишь вызывают вспышки-отблески от столкновений их с щитом амулета, но как я и предположил они мешают ему увернутся или прикрыться щитом от выстрела Амалии, и дварфов болт прилетевший вслед за "воздушным кулаком" Нежданы, пробивает насквозь правую ногу орка. Моя же "огненная стрела" попадает ему в грудь когда он вскинув щит чтобы защитить себя от ударов сверху припадает на раненую ногу, и прожигает его насквозь. В ответ в Торка одновременно прилетают "воздушный кулак" и сразу два "огненных кулака", от которых тот не прикрыться ни увернутся не мог. Спасло орка только то что Зар каким то образом сумел вставить между "воздушным кулаком" и следующим за ним "огненным кулаком" край своего щита. Первое заклятье было отражено амулетом Торка, второе взорвалось от соприкосновения со щитом Зара, подавив при этом остатки амулетной защиты, а удар третьего был значительно ослаблен артефактным нагрудником доставшемуся орку после нападения татей на мой дом. Но тем не менее расшвыряло нас знатно, особенно досталось Неждане на которую Торка и отбросило, на ногах остались только Алина и Амина стоявшие сзади по краям, и Вук.

— Вук, — кричу я надсаживаю горло, видя как два вражеских воина напали на опрокинутых Нора и Зака.

В сердце отдаётся болью страх, вскидываю заряженный арбалет который приберегал на крайний случай, судорожная дрожь пробившая тело не даёт точно прицелится, и я выпускаю болт в брюхо воина напавшего на Зака. После чего с яростной обречённостью вскакиваю на ноги и, выхватив меч тупо без затей махая им как палкой, нападаю на второго воина, выскочившего из-за магов и также нацелившегося на Зака. Всё что я смог сделать, это пару раз махнуть мечом, после чего тот был выбит у меня из рук, а на щиты моего амулета обрушился град ударов. Оставшись без оружия, я начал отступать назад, потому что воин стал наносить секущие удары, способные преодолеть щиты моих амулетов. Попутно активировав полог поглощения, испугавшись, что если вражеские маги сейчас нанесут по мне магический удар, то амулеты могут и не справится. Но гниды маги, по-видимому, это и предполагали, и поэтому ударили по мне "ледяным копьём" и "ледяной стрелой", в ответ на что я ударил единственным что у меня осталось, "огненными стрелами", сразу двумя. Воин шарахнулся в сторону, а в шаге от меня "ледяное копьё" встречается с активирующимися "огненными стрелами", и мощный взрыв отбрасывает меня назад, по пути иссекая кожу ледяными осколками пробившими защиту амулетов. Падаю я на что-то мягкое, и только по этому наверно у меня выходит не потерять сознание, которое от удара начало мутится.

— Господин, как вы? — слышу я над ухом голос Афины.

— Жив ещё, — криво улыбаюсь я, морщась от боли в рассечённой льдом щеке, мысленно костеря себя за совершённую глупость, — и какого мне припёрло переть против мага, вот сейчас шарахнет чем ни будь особо убойным и кирдык мне наивному. Мало того, ещё и девчонок с собой притащил, и как я им на том свете в глаза смотреть буду — потрох юродивый.

— Господин, я сейчас, — шепчет сквозь звуки боя Алина, — хорошие у меня девчонки, заботятся вот обо мне — придурке, потащившему их в эту бойню.

Звуки боя — проносится у меня в голове заполошная мысль, — бой ещё не кончен, ещё есть шанс хотя бы сбежать. Ну девочки мои милые, — даю я себе мысленный зарок, — выберемся из этой передряги — озолочу, на руках носить буду. И тут на меня обрушивается легкий бодрящий всплеск "малого исцеления" растянутого на всё тело, который взбудораживает меня и проясняет сознание.

Встав, осматриваюсь. Торк лежит в шаге от меня хрипя и плюясь кровью, Норк Зак и прячущийся за их спины Вук бьются с тремя оставшимися воинами врага. Неждана же выйдя за пределы "полога развоплощения" неотрывно глядит на магов. Ближняшки собравшиеся вокруг меня, беспокойно поглядывают то на меня, то на бьющихся воинов.

— Готовьте чешуйчатый "щит земли", форма "Графитовая линза" мах шириной, — отдаю я приказ близняшкам, вставая на ноги.

— Мы сейчас, — вскакивает Арина, подтягивая к себе Алину и Амину, Афина сама подскакивает к сестре, вставая напротив её.

Воины врага вдруг отскакивают в стороны, а перед магами начинают формироваться снежные конусы, вот "ледяная стрела" и "ледяное копьё" устремляются к Нору, но Неждана с орочей улыбкой прямо перед активирующимися заклинаниями выставляет "щит земли" накаченный маной до предела. Конечно её простой щит не способен остановить заклинание относящиеся к четвёртому А классу, но его хватило для того чтобы раздробить остриё "ледяного копья", тем самым ослабив его настолько что амулет Нора справился с его отражением. Молодец девочка — мысленно похвалил я девушку, — не растерялась, и в такой ситуации сообразила, как отразить удар врага и кого в первую очередь надо прикрывать. Просыпается в ней потихоньку дух огненного мага, забитый холопской жизнью. Мой враг с раздражения запускает в девушку "огненный кулак", но та успевает отскочить под "полог развоплощения".

Подбираю свой арбалет и взвожу его; браслет начинает колоть, сообщая, что он истратил почти весь запас маны, и её осталось ровно на десять секунд.

— Готова, — спрашиваю Амалию, укладывая в канавку болт дварфов.

— Да хозяин, — кивает девушка, вся одежда которой измазана кровью, — надеюсь орочей.

— По команде, в того же что и я, — отдаю я распоряжение одновременно плетя "огненную стрелу". — Неждана, "воздушный кулак".

— Слушаюсь, — кивает девушка, сбрасывая заклятье которое плела.

И Нор и Зак были ранены а Вук несмотря на свою силу и скорость противостоять профессиональному воину всё-таки не мог. Так что бой шёл на равных, и теперь всё решало кто первым выбьет воинов противника и сумеет прикрыться от магического удара.

— На что ты рассчитываешь щенок? — крикнул мне главный маг. — Сейчас твой браслет истратит ману, и я вас по стенам тонким слоем размажу.

— На тоже, на что и ты, посылая ко мне такого убийцу неумеху, — ответил я.

— Я никого не посылал.

— А это теперь разве имеет значение?

— Ты прав, теперь не имеет, — ответил вражина, подло и самодовольно улыбаясь.

В этот момент в браслете заканчивается мана, и в меня летят два "огненных кулака", хитро так летят, не увернутся. А если даже и увернусь, то под удар попадут ближняшки, амулеты которых даже один "огненый кулак" отразить не смогут.

Вскидываю арбалет целясь в мага, и активирую "огненную стрелу", — как же хорошо иметь один и девять оки потока. Палец судорожно жмёт спусковой крючок, передо мной разворачивается диск активирующейся "огненной стрелы" в который влетают два "огненных кулака". Вспышка столкнувшихся заклятий, нестерпимый жар охватывает всё моё тело, заставляя заорать и упав на пол, катится прочь.

Наткнувшись на стену, понимаю, что я выжил, — как же это оказывается полезно — играть в игры. Если бы в одной из игр в ил-фоне, где я должен был выкручиваться в подобной ситуации, то беса с два я успел бы сообразить провести встречный удар с контр-акумуляцией.

— Господин, — нежные ладошки поднимают мне голову.

— Помоги встать, — с трудом разлепив глаза, прошу я Алину.

— Второй маг уходит, — кричит Зак.

— Амалия мой арбалет, выбивай воинов, — кричу я девушке и поворачиваюсь к оставшимся близняшкам. — Кто там со щитом?

— Я господин, — отвечает Арина.

— За мной, — командую я. — Зак вперёд.

Один из воинов пытается удержать Зака боем, но Амалия уже зарядившая арбалет, простреливает ему ногу в колене, и ему становится не до того. Зак проскакивает в коридор и разворачивается направо; туда, куда и сбежал оставшийся маг.

— Неждана, посмотри Торка, — велю я девушке, перед тем как скрыться в коридоре.

В коридоре лежал мёртвый главный маг, из груди которого торчали два дварфовых болта, в сжатой руке которого был зажат жезл. С ходу вырвать жезл не удалось, и я его бросил, последовав за Заком, уже добравшегося до конца коридора.

— Сбежал, трус, — презрительно сплюнул Зак, стоявший у распахнутого окна, в последней слева комнате. — Найди его теперь в темноте.

— Найдём, — усмехнулся я, активируя "сторожевую паутину".

Над перстнем развернулась иллюзия, и я сориентировавшись, начал прикидывать что к чему пытаясь определить которая из отметок принадлежит магу. Четыре отметки людей окружённые примерно тремя десятками таких же отметок, это несомненно мои наёмники окружённые гоблинами. Десяток разобщённых отметок на довольно большом расстоянии от хутора, скорее всего сбежавшие гоблины. А вот одна отметка среди десятка крупных отметок на месте где должна быть конюшня, вполне может быть сбежавшим магом.

— Конюшня, — командую я орку, который тут же выпрыгивает через окно.

— За мной, — велю я Арине. — И аккуратней, не потеряй щит, — добавляю, уже выпрыгнув наружу.

Человек в конюшне и вправду оказался сбежавший маг, уже успевший оседлать одну из лошадей, хотя возможно она уже стояла под седлом. Вот только она ему уже не пригодится. Зак подловил его в тот момент, когда он на неё садился, и с ходу метнул в зад лошади нож. А когда та сбросила мага, подскочил к нему и приставил нож к горлу.

— Скорее, — крикнул я, увидев, как маг что-то плетёт.

Зак мешкать не стал и, перерезав магу горло, ещё и в глаз нож воткнул.

— Бери его, и возвращаемся, — приказал я и, увидев подходящую Арину, махнул рукой, останавливая её.

У окна я задумался, и велел Арине сбросить заклинание, из-за которого ей приходилось замедлять шаг.

— Как у вас тут? — спросил я, вернувшись в прихожую где всё уже было кончено, а Нор с Нежданой возились возле Торка.

— Жив, но сломаны четыре ребра и ещё шесть треснутые, да и внутри всё отбито, а снаружи вон до корочки поджарило, — стал докладывать Норк. — Госпожа магесса сказала, что больше ничем помочь не может, только кровь кое-где остановила. Без помощи лекаря может и умереть.

— Понятно, — вздохнул я, нервно проведя рукой по специальной суме, где в отдельных пеналах лежали пять целительских свитков из наследства мага, — забыл я про них во время боя. — Сам как?

— Царапины, девушки уже кровь остановили и подлечили малость, завтра буду как новенький.

Ага, как новенький, а кто на левую ногу хромает, и правую руку придерживает.

— Надо наёмникам помочь, как они там, никто не выглядывал?

— Стоят, зыркают друг на друга, — усмехнулся Нор. — С одной стороны наёмники, с другой три десятка гоблинов, а между ними ваш к'ярд ужинает.

— Кем? — икнув от недобрых предчувствий, спросил я.

— Да бес его знает, гоблином каким-то, — Пожав плечами, ответил Нор, как будто речь шла не о разумном, а скажем об овсе.

— Амалия и Вук останьтесь, остальные за мной, — скомандовал я, рванув к двери, — не прельщала меня мысль приучить Зубата к гоблятине, чревато это.

— Зубат фу, — рявкнул я, выскакивая во двор. — Я тебе что говорил, разумных есть нельзя, и нападать на них можно, только если они напали первыми или я приказал, — стал я отчитывать к'ярда, сопровождая свои слова ментальными образами.

В ответ Зубат недоумённо покосился на меня, и ответил обиженным посылом, который можно было понять как "они напали, я напал, защищая" и "он уже не разумный, он еда".

— Всё равно фу, — тяжко вздохнув, приказал я. — Это мясо я запрещаю есть.

Зубат расстроено фыркнул, и с нехорошим интересом уставился на оставшихся гоблинов. Гоблинам его взгляд не понравился, и они дрогнули и стали разбегаться во все стороны.

— Держи их, — скомандовал Любим. — Бок ворота перекрой. А вы чего стоите, — бросил он уже оркам, косившимся на меня.

— Ловите, и так больше десятка удрало, — со вздохом велел я, — сам не зная, что с этими гоблинами делать, отпускать боязно, а убивать жалко.

Гоблинов вооружённых вилами и мотыгами и побросавшим своё оружие при бегстве довольно быстро согнали в один угол, и оставили под охраной четырёх наёмников и одного полуголодного к'ярда.

— Зак, надо дом обыскать, тут ещё разумные есть, — обратился я к орку, когда он и Нор подошли ко мне занимавшемуся благородным для любого воина делом освобождения побеждённого противника от ненужных ему теперь вещей, — так сказать на долгую память. — Там, — я махнул в сторону правого конца коридора. — Судя по иллюзии "сторожевой паутины" должны быть двадцать пять разумных.

— Слушаюсь, господин Дарвел, — кивнул Зак. — Пошли Нор.

Со своего главного противника пробитого двумя болтами дварфов, я собрал два амулета три магических перстня и жезл что метал "огненные кулаки". С другого мага мне достался амулет и семь колец и перстней, при чём пять из них были судя по всему целительские. На воинах ничего магического кроме амулетов не было, а оружие и доспехи меня не особо интересовали.

— Ну что там? — спросил я вернувшегося Зака.

— Там дверь в подвале магией защищённая, и два сундука в дальних комнатах видимо магам принадлежавшие, — ответил орк, качнув головой. — Вам бы самим взглянуть.

— Хорошо, идём, Неждана Торк на тебе, — махнул я рукой и, бросив взгляд на бледных близняшек, приказал им. — А вы идите как на двор, нечего вам тут с мертвяками сидеть. Вук, пригляди, чтобы их никто не обидел, тут ещё гоблины могут быть.

— Хорошо господин Дарвел, я пригляжу, — с готовностью кивнул вампирёныш.

Первым делом я отправился в подвал, подозревая, что мое предположение о способе заработка на жизнь местных обитателей всё-таки может оказаться верным. Ну не картох ведь они в подвале магией защищают.

Оглядев дверь, я увидел на пластине магического замка выемку, в которую один из снятых со второго мага перстней вошёл как влитой. Но попытки открыть дверь не увенчались успехом, при этом при каждой попытке на внутренней стороне перстня магическим взором можно было увидеть активацию некого заклятья.

— Зак, тащи сюда того мага что ты в конюшне прибил, — распорядился я, попутно пытаясь просчитать хватит ли мне остатков маны чтобы разбить каменную стену в которую и была вмурована дверь.

По грубым прикидкам получалось что нет, стена была толщиной в две пяди(40см) и заклинаний способных её пробить с первого раза у меня не было, а для того чтобы её разбить "магическими стрелами" их понадобится не менее двух сотен. Хотя близняшки — почти не участвовавшие в бою — сохранили почти весь свой запас маны, но мы-то с Нежданой осушили свои "источники" почти на две трети. Но если обмануть заклятье не удастся, то придётся долбить, хотя оставаться без маны очень не хочется. О том чтобы выбить дверь, не стоило и думать. Мало того что она была сделана из каменного дуба и усилена сплошной железной пластиной снаружи и окована толстыми железными прутьями с мощными заклёпками, так ещё и защищена какими-то заклятьями подпитанными от довольно мощного накопителя. Так что разбить её и разбить камень вокруг неё было почти что равнозначным делом.

— Вот, — Зак скинул с плеча труп мага.

Подтащив мага ближе, одел ему на указательный палец правой руки перстень и, наложив на руку "малое исцеление" и направив на палец поток маны в половину своего потока, а вторую половину послав по каналу подпитки наложенного заклятья, вставил перстень в выемку и потянул за ручку. Ручка повернулась, пластина замка блеснула отсветом сработавшего заклятья, по краю двери пробежала тонкая полоска света, а из щели между дверью и косяком вышибло облачко пара. Сплетя на всякий случай "огненную стрелу", потянул дверь на себя.

В нос сразу шибанул противный запах гнилого мяса, и я, подавшись назад, прикрыл нос рукавом, усилием воли удерживая ужин в себе. Ничего не говоря, глянув на Зака, кивнул на дверь, тот понятливо двинулся первым. Подвесив под потолок комнаты светляк, и окинув представшую перед нами комнату, я всё-таки не удержал в себе свой завтрак, рванувший наружу со скоростью и неумолимостью весеннего ручья. Я уже думал, что видел достаточно, чтобы не блевать сразу при виде чего-то неприятного, но это... было настолько омерзительно, что нормальный человек просто не смог бы спокойно на это смотреть.

В комнате стояли пять рядов каменных блоков по пять штук в ряд, на которых лежали обнажённые тела, прикованные к ним. Первым в глаза бросилось тело человеческой женщины с огромным животом, распятое на среднем блоке второго ряда. На животе беременной женщины распустив в сторону небольшие сердцевидные листья на длинных тонких черешках, росло среднего размера растение противного бледно-фиолетового с кровавыми прожилками цвета. На ногах и руках женщины так же росло по одному растению на конечность. Рядом с женщиной, по обеим сторонам от неё, лежали двое парней примерно моего возраста, на животах руках и ногах которых также росли растения. Остальные блоки были заняты гоблинами, в основном гоблинками, причём все они были непраздны.

Проблевавшись, и пожелав дохлым магам самые большие котлы с самыми жаркими кострами на том свете, выхватил нож и рванул к бедной женщине с намереньем немедленно срезать с её живота эту гадость.

— Чего стоишь, — вызверился я на орка с интересом рассматривавшего всё вокруг.

— А что делать то? — с недоумением пожал тот плечами. — Я в ваших магических штуках не разбираюсь.

— Режь их на уд.

— Стой, — остановил меня тихий женский голос. — Подожди.

— Стой, — крикнул я Заку, уже приставившего нож к растению растущему на животе ближайшей к нему гоблинки.

— Слушай маг, — тихо зашептала женщина. — Я всё понимаю, но прошу тебя, спаси моих братьев. Они ученики чабоя, талантливые ребята, всю жизнь тебе верой и правдой служить будут. Прошу, спаси их.

— Не бойтесь, я всех вас отсюда вытащу, — заверил я молодую женщину. — И всех спасу. Тех тварей наверху я уже на тот свет отправил.

— Не спасёшь, — качнула головой женщина. — Как только ты снимешь кого-то с плиты, костоломка начнёт в разы сильней тянуть силы, и человек долго не протянет, тоже будет если срезать листья. А чтобы вывести из человека хотя бы одну костеломку, целителю понадобится от ста до двухсот оки, так что один целитель ранга мастер может спасти только одного самое большее двух. И это я только про первую и третью декаду говорю, про то чтобы спасти тех, — женщина закатила глаза, показывая на следующие ряды несчастных. — Даже не мечтай. Спасти на пятой декаде может только магистр или опытный и умелый бакалавр. На седьмой — гросмейстер, а на девятой не спасёт даже архимаг. Вот и считай.

А ещё учитывай, что тот маг наверху тут не главный, главная тварь сидит в Карне, у посадничего стола, и он сделает всё, чтобы никто не узнал о его причастности к этому. Поэтому прошу, спаси братьев, — женщина с мольбой смотрела на меня, выискивая в моём лице малейшие отражения моих мыслей. — Двоих ты как не будь сможешь спрятать и вылечить, они тебе с троицей вернут все затраты на них.

— Подожди, ты магесса? — спросил я, заметив, что на шее женщины помимо железной скобы приковывавшую её к блоку надет ещё и ошейник со знакомыми мне артефактными пластинами.

— Спаси братьев, — с обречённостью в голосе попросила женщина, уклонившись от ответа. — Они из-за меня сюда попали.

— Хорошо, обещаю сделать всё от меня зависящее, чтобы спасти их, — пообещал я. — Но ты не ответила.

— Чародейка, — с облегчением выдохнула женщина, и обмякла тихо добавив. — Подмастерья.

— Мы без сестры не уйдём, — заявил парень, лежавший за моей спиной. — Вы должны хотя бы попытаться её спасти.

— Броня помолчи, — попросила брата чародейка, и добавила с нажимом. — Господин маг ничего вам не должен, это вы будете должны ему свои жизни.

— Правильно, это вы мне будете должны, — повернулся я к Брониславу. — А сестру вашу я прихвачу с вами, насчёт этого не беспокойтесь, — успокоил я братьев.

Сказанное женщиной заставило меня задуматься. Получалось, что спасти всех я не могу, и чтобы спасти хоть кого-то мне придётся делать выбор. Вдобавок, ещё и делать всё надо в тайне, иначе проблем не оберёшься. Если обратится к страже, то может всплыть дело с миром, да и женщине с братьями грозит не шуточная опасность, ведь говорила она явно не о купце. Вот влип, — мысленно скривился я, а по спине пробежала толпа мурашек, — теперь ведь и на меня охота начнётся. Нет, к страже идти нельзя, иначе уже завтра каждой собаке будет известен герой, которого надо благодарить за раскрытие этой мерзости. И убийцы приближённого посадника не преминут это сделать.

Но если не вызывать стражу, то я могу спасти самое большее человека два-три, если пригласить госпожу Виолетту к себе, и дать ей доступ к башне. А вот всех остальных... погибнут они при пожаре. А без пожара все следы нам не замести, да и то не факт что это удастся сделать, тех же гоблинов целый десяток сбежал. Вдобавок, столь массовое убийство будут обязательно расследовать — подозревая колдовство, даже если хозяин хутора не будет на этом настаивать; и тогда может так выйти, что я ещё и крайним останусь. Каким может быть справедливый суд славного города Карны — мне не понаслышке известно, — от воспоминаний зачесалась спина.

Надо спасти чародейку с братьями, думаю, мне это в будущем много пользы принесёт. Потом замести как можно больше следов, в том числе и тех, что сейчас толпятся наверху и разбежались по окрестностям, — как-то после увиденного, мне их стало совсем не жалко. Далее следует мотать отсюда, но при этом сделать так чтобы сюда как можно скорее прибыла стража, и набежало побольше народа, который заметёт остатки наших следов, а заодно займёт думы истинного хозяина. Надо бы ещё что-то придумать, чтобы в случае чего можно было оправдаться, свидетеля какого не будь прихватить. Чародейка с братьями не очень то подходят, если их показать, то их по любому постараются убить, а они мне живые нужны. Значит надо ещё кого-то спасать, и лучше парочку.

— Как снять оковы? — спросил я лежащую неподвижно с закрытыми глазами женщину.

— Ключ, они открываются большим ключом, но их можно просто разрубить, они из простого железа.

— Ясно. Зак, ищем ключ.

Ключ нашёлся быстро, он был повешен на гвоздь в первой комнате рядом с входной дверью, и я почти сразу подумал об этой железяке больше всего похожей на молоток. После чего мы освободили чародейку с её братьями, и одного гоблина с двумя гоблинками с первого ряда.

— Вытаскивай их наверх, — распорядился я и поспешил убраться отсюда, очень уж тут противно было.

— Маг, подожди, — позвала меня чародейка, которую Зак уже взял на руки.

— Чего ещё? — не сдержав раздражения от того что приходится тут стоять, спросил я.

— Если девяти декадных убить, то ягоды созреют меньше чем за час.

— Мне эта гадость даром не нужна, я ещё из-за неё людей убивать буду, вот ещё, — с возмущением ответил я.

— Они всё равно умрут, и этим ты только облегчишь им уход. Да и спасал ты, а ягоды достанутся кому-то другому, который вполне возможно решит дождаться, когда ягоды сами созреют. Не нужны ягоды, просто убей. — Высказав всё что хотела, чародейка положила голову на грудь орка и замерла; и только тут до меня дошло, что все они ведут себя как-то странно, как будто их каким-то сонным зельем опоили.

— Всё, пошли, — махнул я рукой, и чуть ли не бегом выскочил из подвала.

Отправив Амалию и Вука на поиски одежды для спасаемых, я направился к найденным сундукам. Сундуки были обычные, магическими были только замки, потому я, не мудрствуя велел Нору — сопровождающему меня — просто подрубить крышки со стороны петель. В сундуках ничего такого не обнаружилось, одежда деньги и несколько артефактов. Скидав всё, что показалось ценным в мешок, в который Нор собирал "мелкие" трофеи, я вернулся в прихожую.

— Зак, ты слышал, что сказала чародейка про дальний ряд? — решившись, подошёл я к орку с просьбой, не желая больше спускаться в подвал.

— Сделаю, — коротко ответил тот, и развернулся в сторону коридора.

— Только последний ряд, — крикнул я ему вдогонку.

Раскрыв иллюзию "сторожевой паутины", стал наблюдать, как тухнут ели видимые точки несчастных в подвале, после чего перевёл взгляд на ряд точек в большом доме.

— Вук. В большом доме десять гоблинов торчат, сходи, выгони их к остальным, — отдал я распоряжение вампирёнышу.

— Господин Дарвел, там не гоблины, — сообщил мне вернувшийся Вук.

— А кто? — насторожено спросил я, подозревая очередную гадость.

— Гоблинки, голые, — кивнул — не сумевший сдержать похабной улыбки и пытавшийся этим её скрыть — вампирёнышь.

— На плитах? — напрягшись и пытаясь затолкать обратно подступивший к горлу комок, спросил я.

— Нет, на верёвках, и в клетках, — замотал Вук головой.

— Ну, показывай, — вздохнув, понимая, что всё-таки придётся идти самому, велел я.

В дальней комнате большого дома и правда были гоблинки, голые и связанные. Пять гблинок стояли в ряд с заведёнными назад связанными руками, поднятыми вверх настолько, что те были вынуждены стоять на носочках. Сзади каждой несчастной была дощечка с верёвкой, которая, если встать на неё чуть-чуть опускала верёвку, которой гоблинка была привязана к гибкой палке, привязанной в свою очередь к матке. При первом же взгляде на несчастных гоблинок было видно, что их сильничали, и назначение сей конструкции переставало быть тайной.

— Выродки, — прорычал я, уже не жалея гоблинов согнанных в угол во дворе, а желая им по больше помучатся перед смертью. — Что стоишь, — вызверился уже на Вука, уставившегося на ближайшую гоблинку. — Режь верёвки.

Когда верёвки были обрезаны, гоблинки без сил упали на пол. После этого мы освободили ещё пять гоблинок находившихся в такой низкой клетке, что стоять они там могли только на четвереньках.

Теперь передо мной встал ещё один вопрос, что делать с этими гоблинками? Убивать их мне не хотелось, но и оставить их теперь после того как они видели моё лицо было бы глупо. На следующий раз, надо будет всем какие не будь маски сделать, — поставил я себе мысленную зарубку на память. Тащить их к себе в дом, да ещё и без обельных грамот, не дело. Куда же их деть? И тут мне на глаза попался Вук.

— Господин маг, молю вас, возьмите меня к себе хоть кем, я буду очень стараться, — со слезами на глазах стала просить меня незаметно подобравшаяся ко мне молоденькая гоблинка стоя передо мной на коленях.

— И меня, пожалуйста, — попросила вторая и, упав ниц, стала целовать мои сапоги.

— Э-э, — выдавил я, опешив от такого и отскочив от гоблинок как от ядовитых змей. Не благородный я — не привычен к такому.

— Так, — начал я раздавать распоряжения, наконец, выбрав решение боле менее удовлетворявшие меня. — Сидите пока здесь, и поищите себе одежду. Вук пошли, зови Любима на совет.

Собрав в прихожей, всех кроме людей Любима стерёгших гоблинов, я стал раздавать приказы. — Чародейку с братьями и гоблинов из подвала берём с собой, в мой дом. Повезём их на повозках для мулов, это на Норе и Амалии. Торка тоже на повозке повезём, так что запрягайте все три повозки.

В большом доме десять гоблинок, их также следует вывезти; посадим их по двое на лошадей, что есть в конюшне. Это Зак на тебе, возьмёшь пять гоблинок, — тех, что могут ходить, — и оседлаешь лошадей.

Любим, оставь десяток гоблинов по шустрее, остальных кончайте. Но не сейчас, а перед тем как всё будет готово. Оставшийся десяток загоните в этот дом, потом ты Вук погоняешь их по дому, после чего прирежешь. Сумеешь? — повернулся я к вампирёнышу.

— Если у них оружия не будет, то смогу, — кивнул тот и, покосившись на окружающих, спросил. — Я тут проголодался, можно кого не будь эм... поужинать?

— Можно. Тех, кого к предкам отправляем, — разрешил я. — Даже лучше если несколько. Ну или хотя бы просто покусай.

— Спасибо господин Дарвел, — поклонился вампирёнышь, довольный как кот которому дали полную миску сливок.

— Ну а вы, — повернулся я к близняшкам. — Хотя. Любим, мы сейчас вокруг гоблинов "щит земли" поставим, а ты со своими людьми можешь пробежаться по комнатам, и прибрать, что ценного найдёте. Только в подвал не лезьте. А Ты Вук пока вещи, что орки собрали, на крыльцо вытащи. Ты же Неждана останешься здесь за больными присматривать. Всем всё ясно? — спросил я обводе всех собравшихся внимательным взглядом и, дождавшись от всех подтверждающих кивков, скомандовал. — Тогда за работу.

Из хутора мы выехали целым караваном, оставив за собой гору трупов. Каждый теперь ехал на отдельной лошади или повозке как Неждана Амалия и Арина; только Вук болтался у меня за спиной, по причине жуткой нелюбви к нему простых животин, кои за версту чуяли в нём кровососа. Вот Зубату на это было наплевать, он и вампиром закусит при большой надобности.

— Слушай Вук, — крикнул я вампирёнышу. — Ты что-то там про служанку-холопку говорил, когда на службу просился. Так вот. Сможешь тот десяток что из большого дома в пригороде спрятать на несколько дней, да так чтобы даже если их искать стали то не нашли бы.

— Смогу, — ответил тот, и разъяснил. — Вы когда сказали про то, что купите мне холопок только тогда, когда надёжное место у меня будет, я стал над этим думать, и кое-что надумал. В пригороде есть один старый безногий орк, который живёт тем, что оружие правит да просто если что надо затачивает. Хоть дом у него большой, живёт он небогато, и от помощи по дому по женской части не отказался бы. Вот к нему я и надумал свою холопку подселить, мне то она не для хозяйства нужна. Я даже с ним об этом переговорил, и он согласен. Думаю у него можно и десяток спрятать, особо, если приплатить.

— Не выдаст?

— Он же орк, если деньги взял, то до смерти не предаст, своей или вашей как повезёт.

— Ну, я разное слышал, — пожал я плечами.

— Орки могут предать, только если считают что их предали, — гордо прорычал Нор ехавший рядом. — Хотя всякое бывает, — миролюбиво добавил он.

— Хорошо, на подъезде к пригороду отделитесь с Амалией, и отведёте гоблинок к этому орку, за одно и покажешь ей, где он живёт, — распорядился я.

— Слушаюсь господин Дарвел.

В город мы въезжали по отдельности, усадив возницами на повозки наёмников. Уже у дома нас нагнал Бок, человек Любима, и сообщил что мужики из первой подвернувшейся нам дешёвой таверны бочонок пива отработали по полной, к хутору целых три десятка стражи с заводными ускакало. После чего всё завертелось как в вихре.

Пока мои домашние устраивали привезённых в дальней комнате поближе к башне концентратора, я с орками и наёмниками занялся дележом добычи. Жезл я сразу забрал себе, как и амулеты магов; после чего выбрав самый слабый амулет из тех, что были сняты с воинов, предложил его Любиму в качестве платы за наём его компании до конца осени. Тот согласился. Переплата конечно страшная, но при такой добыче грех жаловаться, да и спокойней так. После чего я отделил ему ещё три амулета на время службы, оставив себе те что получше. Другие артефакты отошли ко мне по причине неизвестности для чего они, в обмен я не стал претендовать на часть найденных денег и оружие с доспехами. А к концу дележа пришла госпожа Виолетта, за которой я посылал Неждану.

— Здравствуйте госпожа Виолетта, — поздоровался я с целительницей, выйдя в прихожую.

— Здравствуй Дарвел. Чего у тебя такого случилось, твоя Неждана ничего толком не объясняет только твердит, что без моей помощи никак не обойтись, — с явным раздражением в виде вопроса стала мне выговаривать целительница, ведь любой дуре — а тем более целительнице способной различать правду говорит человек или нет — понятно, что Неждана не может ничего не знать.

— Прошу великодушно простить моего мага свиты, но ей было приказано не вводить вас в суть ситуации, — повинился я. — Больно уж она щекотливая.

— На первый раз прощаю, но по приличию, вопросы доверия следует решать до того как просить о помощи, надеюсь у тебя есть веская причина по которой ты поступил иначе, — несколько смягчилась Виолетта, сняв плащ и отдав его подскочившей Поле. — Давай говори чего у тебя случилось.

— Вы можете помочь человеку, у которого в теле проросло растение? — несколько уклончиво спросил я.

— Надеюсь, проросло оно не из-за твоих экспериментов, — резко построжела целительница, и грозно сведя брови добавила. — Если это не так, то я даже стражу звать не буду, сама прибью.

— Я так понимаю, вы поняли, какое растение я имею в виду? — безбоязненно глядя на Виолетту, уточнил я. — Как и то, что бывшему хозяину грядок может, не понравится то, что вы мне помогли?

— Я бакалавр целительства, к которой хоть раз обращалась добрая половина весомых людей города, — с гордостью проговорила Виолетта. — Так что вредить мне — самому себе яму копать.

— Вам — да, а вот мне легче лёгкого, — с тяжёлым вздохом предчувствия, что ждут меня весёлые времена, пробормотал я, и позвал целительницу за собой. — Прошу госпожа Виолетта за мной.

Проведя целительницу к комнате, где расположили несчастных, я открыл дверь и пропустил её в комнату первой.

— Твари, чтоб их живогрызы заживо сгрызли, — прорычала целительница. — Беременных, ублюдочные потрохи. Ты знаешь, кто это выдумал? — спросила меня Виолетта с таким выражением на лице, что мне стало так страшно, как не было даже во время боя с магом.

— Нет, — испугано мотнул я головой. — Маг погиб при бое, и точно я не знаю, но возможно, что главного знает один купец по имени Веслав. Вот чародейка говорит, что главный, у стола посадника обретается.

— Чародейка? — Целительница с интересом посмотрела на женщину, лежащую на лавке голышом с прикрытыми рушниками прелестями. — А эти, похоже, ученики чабоя, — повернулась она к братьям чародейки. — Странный материал для "чёрных слёз".

— Я в закупы попала, и меня купили для того чтобы за грядками ухаживала. Только когда я узнала что это за грядки, то отказалась, и сама стала грядкой, — пояснила чародейка сию загадку. — А братья, заработав немного денег стали меня искать, чтобы они у меня хранились, и их тоже.

— Ясно, — кивнула целительница и стала осматривать несчастных.

— Так Дарвел, — обратилась ко мне Виолетта, когда осмотрев их, вывела меня в коридор. — Чародейку я вылечу, но думаю, что ты и сам понимаешь, что плод я спасти не смогу при всём желании. Ещё могу попробовать кого-то из мужчин вылечить. Можно попробовать вытянуть двоих мужчин, но может и не получится. На всех у меня просто сил не хватит; так что если хочешь спасти всех, нужно звать ещё самое малое одного целителя-бакалавра или пару магов в качестве источников маны.

— А если источниками буду я с девчонками? — спросил я, не теряя надежды, что удастся избежать мести со стороны истинного хозяина грядок и, не желая звать кого-то, кому я не могу хоть сколько то доверять.

— Вас на всех не хватит, — вздохнула целительница и стала пояснять. — На чародейку в первый день на извлечение одного растения надо потратить порядка ста пятидесяти оки. На её братьев примерно по сто двадцать на каждого. На гоблинов надо примерно по сто на девушек и восемьдесят на парня. Всего выходит около семисот, и это только мана, а ещё нужны зелья и эликсиры, которые никто бесплатно не даст. Вот и считай, — вздохнула Виолетта, которую видимо и саму такой расклад не радовал.

И я задумался. У меня — спасибо близняшкам — размер "источника" был где-то под семьдесят оки; у Нежданы, где-то тридцать пять; у самих же близняшек размеры "источников" насчитывали по тридцать оки на каждую. Всего получается двести двадцать пять, примерно треть из которых мы потратили на бой. Я могу свободно медитировать при трёх кратном превышении фона, Неждана тоже, а близняшки только при двух кратном. Выходит, что за час мы все вместе сможем набрать двадцать два оки, а до полуночи триста пятьдесят. Если у Виолетты своей маны хватит на чародейку то на остальных мы маны как не будь наскребём, в крайнем случае пожертвуем гоблином, или "чёрными слезами" благо их у меня теперь считай три сотни.

— Ну, чего надумал? — спросила Виолетта, которой видимо, надоело ждать, или она как-то поняла, что я определился со своим решением.

— Маны хватит на всех, у меня свой концентратор есть. В крайнем случае, попрошу господина Станислава помочь. Вот только, сколько лечение по деньгам выйдет?

— Ах да, — поморщила лоб целительница, пытаясь что-то вспомнить. — Станислав что-то такое говорил. А по деньгам, где-то по тридцать серебряных империалов на каждого. Если хочешь чародейку с братьями качественнее вылечить, то на них ещё по паре золотых накинуть надо будет.

— Ясно, — кивнул я. — У меня тут ещё орк есть раненый, глянете?

— Давай посмотрю.

— Золотой на зелья и тридцать оки на поправку рёбер, — сообщила мне цену лечения Торка Виолетта, после его осмотра.

— Всех без помощи вылечить сможете?

— Смогу, но за сложность и скрытность доплатить надо бы.

— Хорошо, я согласен, — согласился я. — И если надо, то у меня "чёрные слёзы" есть.

— Надеюсь, обойдёмся без этой гадости.

Весь день мы просидели в башне, даже еду нам туда носили, но к полуночи Виолетта из каждого несчастного вытащила по одному растению — тому что росло в животе — и сказала что их жизням пока что ничего не угрожает, и через пару-тройку дней операцию можно будет повторить. После чего мы все пошли спать.

Глава шестая.

На следующий день, проведав болящих, и узнав, что чародейку зовут Любомира а её братьев Бронислав и Воислав, я уже собирался в школу как ко мне неожиданно зашёл Марек.

— Здорово Дарвел, — беззаботно поздоровался парень.

— Здорово Марек, с какого это ты перепуга ко мне припёрся? — не очень-то вежливо спросил я парня, к которому после истории с Нежданой относился с некоторой неприязнью. Да и то, что за время пока Полька за мной ходила, он из прихожей вопреки всем приличиям прошёл в зал и развалился на кресле, на вежливый тон не настраивало.

— Да я тут холопов для источников купить решил, к Фалалею вот ходил, но он такие цены дерёт, что кажется, что у него в роду торы были, — скривившись, пояснил Марек. — Может, поможешь по дружбе?

— Интересно, как?

— Ну, я тебе денег дам, а ты купишь. Тебе то он чай подешевле продаст, дружны вы всё-таки.

— А когда он этих холопов рядом со мной не увидит?

— Скажешь, что не подошли, и ты их перепродал, — всё так же беззаботно улыбаясь, ответил Марек.

— Ага. Короче говоря, ты предлагаешь мне за просто так обмануть делового напарника. Знаешь что, — проговорил я с желанием послать его во всем известное место, но всё-таки сдержался, не желая на пустом месте заработать виру за оскорбление почтенного подданного короны, которым, по сути, и являлся эсквайр(?). — Ничем не могу помочь, у нас договор. Да и в школу пора.

— Ну, нет — так нет, — спокойно пожав плечами, даже кажется с каким-то облегчением, проговорил Марек, и встал с кресла. Выпроводив Марека, я подивился его наглости, и стал сам собираться в школу.

На выходе из школы меня поджидал знакомый мальчуган.

— Господин маг, мне велено вам кое-что передать.

— Ну, говори, — велел я подойдя ближе.

— Девушка, ваша служанка, что на торгу ходит и торговцев всё расспрашивает о редких товарах, меня утром на торгу поймала и велела вам передать. Что у вас в прихожей сидят трое стражников и ждут вас. Они дом хотели обыскать. Но им сказали, что если они попробуют, куда не будь сунуться, то охранные заклятья посчитают их врагами и постараются убить. Вот они и ждут, когда вы придёте, чтобы обыскать дом. И ещё, — тут мальчишка огляделся по сторонам. — Это она велела выучить и передать слово в слово. Садовник с цветочками переехал в бочку.

— Это всё?

— Да.

— Можешь идти, — отпустил я паренька.

— Господин маг, я тут с утра стою, на храмовой площади за это время мне бы резану накидали, — глядя на меня невинными глазами заявил мальчишка.

— Прям резану? — удивляясь наглости пацана, спросил я.

— Серебряный уж точно, да и еды бы дали.

— Ладно, держи, — протянул я ему около десятка декадар, и вздохнул, — со всеми этими приключениями и задумками деньги утекали быстрым весенним ручьём.

Идя домой, я размышлял над тем, зачем пришли стражники; и выходило, что пришли они за теми, кого я привёз с хутора. Больше ничего в голову не приходило. Хотя они могли искать что-то что могло доказать что хозяином грядок был я, но тут мне боятся нечего, у меня только дома шесть свидетелей что это не так. Разве что всплывет история с миро, и его попробуют отобрать. В общем, раньше времени я беспокоиться не стал, — ни чего такого от чего было бы нельзя откупиться, я не совершал. Единственное, на полную ментальную проверку ни в коем случае соглашаться нельзя, — слишком много важных вещей, которые я хотел бы сохранить в тайне маг может случайно узнать. Хм..., и я знаю, чем можно будет прикрыться, — летними приключениями с княжной.

— Господин Дарвел? — уточнил статный стражник в панцире шлеме и всём прочем, что положено по уставу.

— Да, это я, — подтвердил я.

— Здравствуйте господин Дарвел, мы должны обыскать ваш дом, прошу не чинить этому препятствий иначе я буду вынужден доложить о сопротивление законному требованию.

— А что вы ищите? — беззаботно и с некоторой долей участливости поинтересовался я. — Может, я вам это сразу выдам, и искать ничего не придётся.

— Ну, это вряд ли, — во весь рот усмехнулся стражник, не заржавший видимо лишь потому, что находился на службе. — Я о таком даже не слышал.

— Ну как хотите, — пожал я плечами. — Куда пойдём?

— Господин Мест? — спросил стражник невысокого худенького паренька, которого я за ним сразу и не заметил.

— Там, — ткнул замухрышка в мантии подмастерья чародея.

— Мы бы хотели обыскать ту комнату, — показал стражник на зал.

— Пожалуйста, — беззаботно пожал я плечами, хотя сам неслабо напрягся. Подмастерье чародея явно нацелен на что-то определённое, и что-то непохоже, что это несчастные, привезённые мной с хутора.

— В этом кресле, — подмастерье показал на кресло, в котором утром сидел Марек, и у меня по спине пробежал ветерок неприятных предчувствий.

— Вот, — подмастерье, облазивший всё кресло, вытащил из-под его сиденья что-то замотанное в грязную тряпку. — На смолу приклеено было.

— Проверить бы надо, а то мало ли что, — со странным выражением неверия предложил стражник.

— Вам надо вы и проверяйте, — с брезгливостью поморщился подмастерье.

Стражник брезгливостью не страдал и, развязав и развернув тряпку, с удивлением сказал. — Расскажу ребятам — не поверят. Вы господин Дарвел весьма странный человек раз прячете такие улики у себя дома, но так или иначе я должен вас арестовать по подозрению в убийстве купца Веслава Годогостовича. Прошу не сопротивляться и следовать за мной, ваше сопротивление только увеличит меру вашей вины.

На тряпке лежал окровавленный нож.

Сука, тварь, глистов выползок, — ненависть клокотала во мне как вода в горячих родниках, — это ведь потрох Марек удружил, чтоб его на грядку пустили. Стоп, грядка, купец, вот откуда вода журчит. Но делать нечего, сопротивление ничего не даст, только проблем добавит.

— Можно мне домашним кой-какие указания оставить? — спросил я, прикидывая, что мне может помочь.

— Только быстро, — разрешил стражник, как-то подозрительно довольно поглаживая живот.

— Афина, держи, — позвал я девушку, стоявшую вместе с остальными домашними неподалёку, протягивая ей снятые с руки перстни. — Магическая охрана на тебе. — Правильней было бы за главную оставить Неждану или Амалию, но одна не обладает даром, а у другой бойцовский характер только начал просыпаться.

— Зак, — кивнул я орку. — Ты главный за охрану.

— Амалия, подойди.

— Слушаю хозяин, — несколько испугано, хотя может так у неё выразилось удивление, произнесла девушка.

— Ну а ты главная по всему остальному, а теперь слушай, что надо будет сделать, — стал я давать ей указания. — Нужно будет немедля оповестить Фалалейя и Станислава. Господина Вацлава тоже не вредным будет упредить. Но самой тебе лучше побыть пока дома. У меня в комнате на прикроватном столике лежит артефакт, когда Нежданы дома нет, держи его при себе, ну а когда дома то ей отдавай. И ещё, про цветочки не забывай, сорняки надо выполоть, и садовника отблагодарить. Вот тебе кошель, тут где-то на сотню серебряных империалов, не хватит, у Фалалейя займёшь. И будьте осторожны, не нравится мне всё это.

— Не беспокойтесь, всё сделаем, как велели, — заверила меня девушка.

— Хозяин, на дорожку, — подошла ко мне Ната с узелочком. — Кто его знает, когда там ужин подают, а вы не полдничали.

— Спасибо Ната, — поблагодарил я, беря узелок в руки.

— Что там? — грозно спросил стражник, нависнув надо мной.

— Так те же пирожки, которыми мы и вас угощали, — пояснила Ната. — С мясом с картохом, и с капустой.

— Ладно, — махнул стражник рукой, увидев, как чародей кивнул в ответ на его вопросительный взгляд.

Идя за статным стражником и оглядываясь на молчаливого второго, я всё думал над произошедшим, и никак не мог понять, — какой в этом смысл? Я купца не убивал, нож в руках не держал, нашли его в столь странном месте что даже стражник удивился, доказать что я его убил почти что невозможно, даже если приплатить кому надо. А вот доказать что я невиновен совсем нетрудно, даже без полного ментального допроса, при таких уликах достаточно будет и "обруча правды". Нет, судья может этим не удовлетвориться, и потребовать иных доказательств невиновности, только ведь кроме "обруча правды" есть ещё и куча иных способов это сделать. Та же астральная магия может помочь — показав мои передвижения вчера, или моих домашних опросить под тем же "обручем правды", в крайнем случае, можно обратиться к жрецам богини Фемиды. Хоть и страшно это — суда богини требовать, Фемида ведь хоть и судит справедливо, но сразу и за всё.

В стражницкую — как я ожидал — меня не повели, а сразу запихнули в острог. Каменные палаты острога мне не особо понравились, а их обитатели тем более, здоровые такие мордовороты в количестве пяти штук, и двое неприятных тощих и хилых на вид доходяг.

— Ну что магик, проходи, присаживайся, — пригласил меня самый здоровый из мордоворотов, указывая на нижние нары рядом с поганым ведром. — Мы магиков любим, они забавные.

Ну да, забавные, — подумал я, с раздражением ощущая ошейник-подавитель на своей шее, — без возможности творить заклятья простые чароплёты супротив таких мордоворотов выглядят жалко. Вот в такие моменты и понимаешь полезность техник чабоя и чародейства. Конечно без возможности управлять потоками маны напрямую полноценно их использовать не получится, но против простых людей и того что остается, хватит, жалко что только не у меня а у мастера и выше. Хотя если просто убивать без показухи, то на одного-двух и моих скромных способностей хватит, — я после прошлого знакомства с подавителем этим у Оза особо интересовался.

— Ты магик за что сюда попал, небось, прибил кого своим колдовством? — спросил всё тот же мордоворт, когда я уселся на свободные нары с противной от ведра стороны.

— Говорят — что прибил, ток мо я не помню ничего; толкуют про купчину какого-то, только я и имени такого не слыхал, да и не бился я ни с кем. Ошиблись верно, — пожал я плечами, пытаясь выглядеть попроще.

— А я вот слыхал что стража колдуна душегубного что людей на грядки под колдовские травки пускал ищет, не нашла ли случаем? — с подозрением спросил один из прячущихся в углу задохликов.

— Не знаю, в школе ничего такого не говорили, — притворился я, что не понимаю намёка, не нравился мне этот тип, чем — сказать не могу, но не понравился. — А что за колдун?

— А вот мне кажется, что всё ты знаешь, только признаваться не хочешь, — всё так же, не вылезая из тени в углу, заявил задохлик. — Ведь так?

— Нет, не так, — отнекался я, понимая — что вот сейчас меня будут бить.

— Ты милый узелок то на стол поставил бы, — посоветовал мне главный мордоворот. — Не люблю я, понимаешь ли, когда еда мятая.

— Да я тоже не люблю, — пожав плечами, стал вставать я, понимая, что драки не избежать. Ну держись Дар, сейчас увидим чему нас мастер Фархад научить сумел, и стоили ли его уроки тех денег которые за них уплачены.

— Ну а сейчас, раз ты по-мужски признаваться не хочешь, мы с тебя как с бабы спросим, — сообщил мне верзила, после того как я положил узелок на стол, вставая и показушно поводя плечами.

— Э дя-яде-енька-а вы ча-аво? — дрожащим от страха голосом спросил я, концентрируя на конце указательного пальца десятую часть поверхностного слоя, и пытаясь, ускорится. Притворятся мне даже не пришлось, пятеро таких мордоворотов любого побаиваться заставят, — если тот не совсем дурак.

— Сейчас познаешь и чаво и как, — радостно улыбаясь, хохотнул верзила. — Смотришь, ещё и понравится, будешь потом в девку обращаться да до храма бегать. А может, и вовсе там поселишься.

— Не на-адо-о, — попросил я медленно отступая назад, всё ни как не изловчаясь войти в ускорение, — мешал страх, который всё-таки имелся в изрядном количестве и прилично мешал.

Мужик вышел из-за стола и подошёл ко мне на расстояние вытянутой руки, когда я, наконец-то сумел ускориться. Не теряя время, вспомнив боль от попадания в тело дварфова болта, я послал это воспоминание как посыл в конструкт на конце пальца, и резко выбросив руку вперёд, ткнул им в солнечное сплетение мордоворота. Мужик, согнувшись пополам, мешком повалился на пол.

— Ну что? Ещё желающие есть? — спросил я, встав правой ногой на плечо бугая и оперевшись на неё рукой, не столько из своей крутости, сколько из-за накатившей волны слабости, — в поверхностном слое обычно находится слишком мало маны для сколь либо серьёзного магического действия.

— Я вас спрашиваю? — окинул я вставших в ряд мордоворотов; и, почувствовав, что слабость чуть отступила, пнул поверженного мужика ногой в живот.

— Нет, — крикнул второй по ломтевидности мужик. — Так бы сразу и сказал, что владеешь чабоем

— А вы так бы и поверили? — усмехнулся я. — А так у вас теперь ни каких сомнений нет, — пояснил я, переступив мужика и направившись к столу.

— Э-э... господин мастер, Бугай то жив, или вы его того? — спросил мужик, заглядывая через стол.

— Жив конечно, — пожал я плечами. — А ты вставай, хватит притворяться. Я же вижу, что ты уже пришёл в себя. Иди вот пирожок пожуй, немятый, — повернулся я к Бугаю.

Мужики оказались довольно приятными ребятами, — обычные крестьяне промышлявшие собирательством, — как пояснил Бугай, — собирали всё, что на дороге попадалось. Собственно за это собирательство они в острог и загремели, и теперь ждут, куда их продадут. После душевного разговора я переселился в благородный угол, находившийся естественно в противоположной стороне от поганого ведра. Ужина не было, в остроге кормили только раз в день, в обед.

(...)

Афина лежала на своей лавке и смотрела в окутывающую комнату темноту, сон ни как не шёл, несмотря на то, что было уже глубоко за полночь. Их господина арестовала стража, и что будет дальше, она не знала; а ведь в начале осени всё было так прекрасно, они поступили в школу целителей, надели ученические мантии и их стали называть госпожи магессы, — было так приятно.

Жалко только что пока что их ничему толковому не научили, разве только от "хаоса перерождения", которому их обучил господин Вацлав, мог быть какой-то толк, — сожалела она. Хотя и от цельтельства много пользы может быть, хоть оно и не позволяет рвать врагов на мелкие кусочки как ей хотелось раньше, когда она видела плачущую маму. Теперь же она вполне могла защитить маму и сестёр, господин расстарался — научил нескольким полезным для этого дела заклятьям.

Господин — как же изменилось её мнение об Дарвеле всего лишь за год. Год назад он был страшным магом, которому они теперь должны служить. Потом было обещание сделать их магессами подарившее робкую надежду, бесстыжий ритуал во время которого надежда чуть было не умерла вместе с их новым хозяином, и ритуал сделавший их настоящими как им тогда казалось магессами. Первый их урок магии, вознёсший её на вершину счастья, и унижение матери от которого хотелось разорвать новую тварь на мелкие куски. Вспомнилось, как их тогда отругала мать за то, что стали думать, как отомстить твари, она никогда раньше не была такой злой. Как она тогда на них кричала, — было страшно, и непонятно от чего мама так себя ведёт, ведь они хотели её защитить. Лишь на следующий день после вопроса Арины мать разъяснила им, что это их шанс достичь положения, при котором они могли бы жить в довольстве, и если для этого ей придется делить ложе с хозяином, то она сама будет под него стелиться, лишь бы он их магии учил. И если они не хотят чтобы её старания были напрасны, то они должны приложить всё своё старание для скорейшего прилежного обучения.

Потом были красивые тулупчики с прелестнейшими платками, а после и вообще платье с нежным исподним как у благородных леди, даже от воспоминаний захлестывает буря восторга, а тогда и вовсе всё казалось сказкой. В которую злой колдуньей ворвалась бешеная девка из благородных, — губы девушки невольно расплылись в довольном оскале, — и осталась ни с чем. Дар тогда казался им рыцарем на белом коне, отстаивающий их честь на жестокой дуэли, в которой пришлось поучаствовать и ей с сёстрами, — как же она тогда испугалась той молнии. А после они сидели с его друзьями и знакомыми в кабаке за одним столом. Они — холопки, с мужами магами и благородными, за одним столом; Дарвел — рыцарь, а они его подружки. А после новогодних праздников как ледяной водой из ушата постыдное наказание по вине мамы, которого к счастью не было,— Дарвел тогда всего лишь припугнул их, но холодок от просвистевшего рядом кнута Афина помнила до сих пор. И им стало ясно, что они всего лишь бесправные холопки, и дорогая и красивая одежда уже не радовала сердце, а отдавалась в нём горькой обидой.

А потом был пир, и они ходили в своих платьях среди благородных леди и уважаемых магесс, вкушали с ними за одним столом царские кушанья. Тогда казалось, что вот ещё немного и сердце от восторга выпрыгнет из груди, и она тогда поняла, что готова на всё — и даже на то самое постыдное — чтобы Дар взял их с собой, куда-нибудь ещё.

После второй дуэли — где они защищали господина своими щитами — Афина наконец-то почувствовала себя настоящей магессой, и поняла, что защищая Дарвела — она защищает и своё будущие благополучие. И благополучие сестёр. Так что когда той ночью их разбудил шум драки в коридоре, она немедленно вскочила с лавки и сказала сёстрам что надо идти на выручку господину. После чего велела всем плести "магические стрелы"; и когда всё было готово, открыла дверь и, поняв, что перед ней чужой, немедля запустила в него заклятье. Как он тогда бросился на того вампира защищая их, — самоотверженно, как самец мантикоры защищающий свой гарем. Алина тогда от её слов стала красная как помидорка, и потом ещё три дня стыдливо отводила глаза в сторону. В ту ночь Дарвел стал для неё — Господином.

Резкий хлопок и укол кольца порывом ветра вымел из головы все мысли не дававшие спать, — нападение.

— Вставайте, скорее, — рявкнула я на сестёр, активируя иллюзию на перстне. — На нас напали.

— Кто? — спросила Арина, вскочив с лавки.

— Опять, — простонала Амина.

— Восемь в зале, скорее будите всех, я к Неждане, — крикнула я, пытаясь на ходу одеть на ноги непослушные моржатки.

Выскочив из своей комнаты, бегом помчалась по коридору к комнате Нежданы, на бегу крикнув двум стоявшим в коридоре воинам. — Готовьтесь.

— Сколько? — спросила Неждана, стоило мне открыть дверь в её комнату.

— Восемь. Что делать будем?

— Я откуда знаю, сперва щит поставить надо да на них посмотреть, — взъярилась Неждана, вертя в руках жезл господина.

Вот дура, — обругала я себя, и тут же послала охранной сети посыл "Активировать внутренние щиты первого этажа"; а потом ещё раз обозвав себя "полной дурой" добавила "Активировать "Ауру смерти"". На иллюзии вокруг красных пятен чужаков замигали красные неровные ореолы. Напавшие разделились, трое бились с воинами в дверях зала, а пятеро шли к лестнице.

— Они уже у лестницы, надо что-то делать, щит на двери надо поддержать.

— Лучше поставить дополнительные.

— Да, точно. — Кивнув, я выскочила в коридор.

— На дом кто-то напал? — спросила стоявшая в коридоре госпожа Виолетта.

— Да, — кивнула я, и с надеждой спросила. — Вы нам поможете.

— Боюсь, от меня толку будет не намного больше, чем от вас, — вздохнула целительница. — Я могу поставить "щит воды", но у меня почти не осталось маны на его поддержание.

— А если мы вам свои запасы отдадим?

— Пока не стоит, может так получится, что ваши заклятья окажутся эффективней. Да и потери будут слишком большие.

— Они идут, — крикнула Амалия, стоявшая с двумя арбалетами за спинами воинов.

Госпожа Виолетта замерла, плетя заклинание; Неждана встала за Амалией, так же плетя что-то.

— Плетём "графитовую линзу", — наконец определяюсь я и встаю к сёстрам в круг, одновременно отправляю охранной сети посыл активировать верхнюю дверь лестницы, светившуюся синим.

Сзади со стороны лестницы что-то засверкало.

— Амалия, ты можешь стрелять прямо через щит, — разрешила госпожа Виолетта. — А ты Неждана только по моему разрешению, иначе удар придётся на мой щит.

— Я поняла.

Когда заклятье было готово, и Афина смогла повернуться, то не увидела напавших, их скрывал рябящий "щит воды", сквозь который Амалия стреляла сразу из двух арбалетов.

— Оба отбиты щитами, — доложил один из воинов пришедших вместе с Любимом. — Они похоже выставили ещё щит.

— Два мага, воздушник и огненный, один ранга мастер — сообщила госпожа Виолетта, напряжённым голосом. — Хорошо хоть что одностихийники попались. Плохо то, что и у воздушника и у огневика преимущество в атаке. Так что долго я не продержусь; готовьте свои щиты и накачивайте их.

— Тогда, как только станет опасно, скажете нам, — попросила я, пытаясь придумать, как нам продержатся подольше. — Мы поставим свой, у нас всё готово.

— Неждана, Амалия, как только я скажу, вместе бьёте в одного из воинов, — приказала госпожа Виолетта. — Сами решите в какого.

— Тот, что справа, — определила Амалия, натягивая тетиву арбалета. — не убьём так может хоть отшатнувшись магу помешает.

— Разумно, — кивнул стоявший перед ней воин.

— А вы сразу после этого поставите свой щит, — госпожа Виолетта глянула на нас. — "Щит земли" ведь ставить будете, сколько у вас.

— Да, — кивнула я. — Двадцать пять и столько же в запасе.

— Немного, надо выбираться, — пробормотала целительница и скомандовала. — Давайте.

Виолетта опустила свой "щит воды" и мы увидели стоявших за ним двух орков, и в правого тут же ударили "огненный кулак" из жезла и "воздушный кулак" плетёный самой Нежданой. Заклятья были отбиты, зато один из пущенных Амалией болтов попал орку в правую половину груди; и тот, отшатнувшись, не дал магу ударить в нас тем, что у него было приготовлено, А следом я активировала нашу "графитовую линзу". Полностью убранный "щит воды" госпожи Нежданы открыл нам пол у ног вражеских орков усыпанный толстым слоем снега.

— Афина, можешь показать как там дела у Зака с Нором? — спросил стоявший сзади Торк, главный из нанятых господином орков.

— Зак и Нор те что крупнее в прихожей, — пояснила я, развернув перед орком иллюзию перстня.

В наш щит ударила странная искрящаяся и ветвящаяся молния, и коридор наполнился её противным треском, а наш щит стал быстро тратить ману.

— Поддерживаем, — бросила я сёстрам, направляя оставшуюся ману в щит.

— Плохо дело, — пробормотал Торк и повернулся к целительнице. — Госпожа Виолета вы сможете сейчас же опустить меня Амалию и Неждану вниз через окно.

— Смогу, только зачем? — спросила целительница, и пояснила. — Сейчас Неждана передаст мне свою ману, и мы все вместе покинем дом. Неждана ману.

— А остальные, больные и воины внизу?

— Придётся бросить, может кто и выживет, — скривилась госпожа Виолетта, и взъярилась на орка. — Ты думаешь, мне их не жалко, я ночь не спала, лечила их; да только не воин я не воин, — под конец целительница сорвалась на истеричный крик.

— А я воин, и знаю что делаю, — с невозмутимостью скалы заявил Торк.

— Хорошо, — согласилась госпожа Виолетта, обрывая аурный канал от Нежданы, и ставя стену из тумана, скрывшую нас от врагов. — Но без Нежданы мы и минуты не продержимся.

— Без магии будет трудно, — качнул головой орк и последовал за целительницей, скрывшейся в комнате Поли, где сейчас была и мама. — Но хотя бы меня и Амалию

— Амалия стой, — остановила Амальку Неждана, и протянула ей жезл метающий "огненные кулаки". — Им и ты можешь пользоваться. Сожмёшь эти две пластинки, направишь куда надо и одновременно жмёшь на эти две пластинки, потом быстро считаешь до двадцати, и можешь снова стрелять. Там маны ещё на четыре выстрела.

В коридоре осталась только Неждана да сёстры, и стало страшно. Страшно было и раньше, но именно сейчас стало понятно, что им никто не поможет, господина с ними нет. Мысли заметались в поисках выхода, и зацепились за Торка, который пошёл на выручку тем, что остались внизу. Если они там победят, то смогут атаковать магов сзади, тогда мы нападём спереди, и у нас появится шанс победить. Надо как-то продержаться подольше, только вот мана на исходе, и с тем, что есть, щит продержится не больше минуты, точнее теперь уже значительно меньше. Потом можно будет отступить к нам в спальню, там щит на двери почти такой же, как и у господина, сколько то секунд да продержится. Жалко, что дом может только свет давать да "аурой смерти" щиты амулетов немного подавлять, заставляя их тратить ману. Вот мог бы он ещё и щиты поддерживать или другие заклятья, или хотя бы ману давать.

Милый домик, дай нам немного силы, мы ведь за тобой ухаживаем, — по-детски наивно попросила я, отлично понимая, что это говорит во мне надежда на чудо, в ощущении надвигающейся беды. И в следующий миг я почувствовала, как в мою ауру непонятно откуда потекла мана, меня будто обволокло чьей-то аурой. От неожиданности я даже вздрогнула.

— Как вы тут, держитесь? — спросила госпожа Виолетта, выходя в коридор.

— Держимся, только у нас вся мана кончилась, — ответила Аринка.

— Надо всех в нашу комнату срочно отвести, — обратилась я к целительнице. — Там на двери щит есть, на несколько мгновений да задержит.

— Хорошо, — кивнула госпожа Виолетта и, повернувшись назад, прикрикнула. — Эй, а ну все за мной, больных надо перетащить. И вы тоже, — бросила она воинам, после чего бегом кинулась в дальний конец коридора.

— Алина, встань напротив меня и прижмись спиной к стене, — велела я сестре, сама прижавшись к стене.

— Зачем? — спросила сестра, встав, как я велела.

"Дом, дай мне и" — начала я отдавать команду дома, и запнулась, не зная как обозначить сестру для дома, но глянув на иллюзию над перстнем, придумала. "Дом, дай мне и ей силу, сколько есть", — отдала я новый приказ, указав мысленно на Алинку.

— Чувствуешь, — глянула я на сестру.

— Да, — кивнула Алинка. — А как это?

— Не знаю, я просто попросила и вот, — растеряно разведя руками, пояснила я. — Не отвлекайся, впитывай, давай.

— Что, дом маной делится? — спросила как всегда быстро всё понимающая Арина. — А нам?

— Поток слабый, нет смысла делить.

— Ясно, мы тогда в комнату. Амина, пошли.

— Лавки из Полькиной комнаты возьмите, — велела я сёстрам.

— Толку то от них, — буркнула Аминка, разворачиваясь за лавками.

Посмотрев на иллюзию дома, увидела, как там разворачивается бой. Торк с Амалией уже добрался до своих, и наши вроде как стали побеждать, как отметка одного из наших воинов поблекла. Следующая поблекшая отметка принадлежала вражескому воину, и сразу после его падения я почувствовала многократно увечившийся поток маны от дома.

— Арина Амина, — крикнула я в сторону комнаты. — Вставайте к стенам. — После чего велела дому и им силы дать. После чего задумалась.

Поток маны усилился сразу после того как погиб вражеский воин, скорее всего это как-то связано друг с другом. Только как оно связано, непонятно, но надо за этим следить и господину потом доложить, это может быть важным.

— Девчонки идите сюда, — крикнула Виолетта, когда воины занесли спасённую чародейку в комнату.

— Бежим Алинка, — позвала я сестру, хватая её за рубаху.

"Активировать щит", — приказала я дому, указав на щит в нашу комнату, и снова прижалась к стене.

Воины заняли места прямо над дверью; госпожа Виолетта встала за ними, готовя своё заклятье; Неждана стояла возле целительницы, видимо в ожидании, когда той понадобится её запас маны. Мать с Полькой вязала из разного тряпья верёвку и бросала на нас беспокойные взгляды, но к нам не обращалась, видимо боясь помешать, — мамочка я тебя люблю, и сделаю всё, чтобы защитить.

Поток маны от дома снова увеличился, и я глянула на его иллюзию, внизу из вражеских воинов остался только один, бившийся сразу против двух наших. Трое других направились к лестнице. Вражеские маги уже разбили наш щит в коридоре и подбирались к нашей двери.

— Они идут, — предупредила я всех.

Госпожа Виолетта активировала свой щит, и дверь скрыла тонкая водная плёнка, а в комнате стало трудно дышать.

— Окна откройте, — велела целительница.

Раздался страшный треск, от которого сжалось в испуге сердце, и дверь разлетелась в щепки. Уже виденная искристая молния ударила в щит на двери, который продержался секунд пять. После чего молния упёрлась в водную плёнку щита целительницы, и впиталась в неё. Вражеский маг сбросил заклятье и уступил место другому, который ударил в щит целительницы чем-то, отчего тот пошёл рябью. Испугано вздрогнув, я кинула взгляд на иллюзию, и увидела, как наши воины поднимаются по лестнице и первые уже подобрались к выходу в коридор.

— Наши на лестнице, — сообщила я.

— Как только выйдут в коридор, скажешь нам, мы отсюда нападём, — велел всё тот же воин из Любиминых. — А вы госпожа целительница готовьтесь нас пропустить.

— Не ждите, когда я его уберу, прямо через него прыгайте, — велела госпожа Виолетта.

— Сестрёнки готовьте "магические стрелы" а ты Неждана "воздушный кулак " готовь, — распорядилась я, не сводя глаз с иллюзии. — Наши нападают.

— Навались, — рявкнули воины и, выставив вперёд свои мечи, бросились вперёд.

Стоявший рядом с вражеским магом воин замешкался и наши воины вдвоём навалились на мага. Навалились в прямом смысле, своими телами прижали его к двери комнаты напротив. Замешкавшийся воин, развернувшись к нам спиной, ударил одного из наших воинов мечом в спину, разрубив щит которым сбоку прикрылся тот, и вроде бы задев и тело. В спину развернувшегося воина ударил и наши заклятья пушеные без всякой команды, но все они были отражены его амулетом, хотя он всё-таки отступил назад, не успев ударить второй раз. Чем тут же пользуется второй наш воин, напав на него.

Пока я плела вторую "магическую стрелу", бой в коридоре закончился. Выйдя из комнаты, я увидела убитых магов, и у меня подкосились ноги, — выжили.

— Афина, ты "ауру смерти" убери, а то она и так нам все полы попортила, — ткнула мне в плечо Амалька севшая рядом.

"Ой", — испугано вздрогнула я, — "господин меня прибьёт" — и послала в перстень посыл, — "Деактивировать "Ауру смерти"".

Но рассиживаться нам никто не дал, госпожа Виолетта рыча на всех как дикий зверь, занялась пострадавшими, и дело нашлось каждой. Ранены были все воины, особенно досталось тому воину, который получил удар в спину, и Нору которому серьёзно обожгло левую руку, снаружи почти до кости. У Торка снова треснули рёбра, а у Любима в плече торчал дварфов болт. Немного отдохнуть, посидев и попив взвара, мы смогли только после восхода.

(...)

Спать в окружении настоящих татей было страшно, и я не спал, погрузившись в состояние похожее на медитацию. Мысли текли неторопливо, не рождая эмоций, но и не давая погрузится в сон. В середине ночи непонравившийся мне доходяга обойдя стол, стал ко мне приближаться, выглядело это странно и я, напрягся и приготовился ускориться, если понадобится. В шаге от моих ног он остановился, и я напрягся ещё сильней. Вдруг в руке у него что-то блеснуло, а сам он с подшагом будто нырнув, бросился ко мне настолько быстро и резко, что я смог только дёрнутся в сторону от него, прижимаясь ближе к стене. Левую грудину что-то больно кольнуло, и я, схватившись за это место, почувствовал что ранен. Убивец пытается ударить ещё раз, но я, ускорившись от охватившего меня полу испуга полу азарта перехватываю его руку, и вцепляюсь в неё мёртвой хваткой, одновременно без разбору молотя ногами и пытаясь попасть по противнику. Тот пытается вырваться и стаскивает меня с нар. Вокруг начинается суета, и кто— то оглаживает душегуба кулаком по голове.

— Вы как там ваше магичество, живы? — спрашивает Бугай, отрывая от рубахи доходяги полосу ткани.

— Не дождётесь, — радостно огрызаюсь я, — отбился. — А кстати, чего это ты мне, а не ему помогать бросился? — спросил я, помня какой приём мне тут устроили вначале.

— Дык пирожок отрабатывал, — голосом тупого дремучего крестьянина отозвался Бугай, и пояснил. — Ты не смотри что я из крестьян, разумение имею. Помощь ему ещё неизвестно чем обернётся, ты человек непростой, за тебя и спрос может быть. Да и кто тебя знает, вдруг сумеешь дотянуться перед смертью и с собой заберёшь.

— Да, — кивнул я в темноту. — Кого-то одного вполне мог с собой забрать, а если повезло бы то и двух. — Врал конечно, не признаваться ведь что лишь по случайности и чрезмерной опаски остался жив. Но как показал данный случай, лучше быть недоверчивым — но живым, чем беспечно доверится первому встречному и глупо умереть.

Перевязав рану, которая была хоть и глубокой, но неопасной, так как представляла собой узкий прокол считай что под кожей на боку, с помощью Бугая и пары его дружков малость поспрошал душегуба, — хилый больно попался. Не состоявшийся мой убивец отпираться не стал и всё сразу же высказал что знал, только толку с того не было никакой. Убить меня он согласился по причине того что сильно задолжал неким тёмным личностям, которые пообещали простить ему долг если он попадёт в острог и убьёт меня. Но клички и места где часто бывают те личности, я запомнил.

Не успел я улечься на своё место, как от Арины пришёл тревожный посыл, да и другие близняшки были явно встревожены. Послав Арине вопросительный посыл, получил в ответ утвердительный, который видимо означал что они держатся. Твари, — заскрипел я зубами, — вот значит что, разделить нас решили и поодиночке перебить, твари. Ну ничего, там госпожа Виолетта должна была остаться, она хоть и целительница, но за себя постоять может, с подмастерьем даже если тот на бой заточен справится. Только бы кто посерьёзней не заявился, с боевым магом ранга мастер целительница может и не справится; хотя там ещё Неждана с жезлом есть и близняшки, так что и против мастера могут устоять. Хотя всё равно сердце болит, привык я к своим домашним. На близняшек у меня большие надежды возложены, да и просто они девчонки замечательные; Ната — первая моя женщина, а Полька... не первая, зато лучшая; Амалия только вроде как не особо ценная, но и её будет очень жалко если что.

На Афинку вдруг навалился страх, отголосок которого почувствовал я, и сердце тревожно забилось; Арина была напряжена и хоть и испытывала страх, но вроде как в меру. Афину отпустило, и я понял, что ничего страшного не было, просто на девушку навалило. Время стало каким-то вязким, каждый миг тянулся как струйка мёда, — вроде и быстро, но никак не кончаясь. Наконец все девушки в один миг сильно взволновались, а потом на них навалилось растерянность и опустошение. Посылаю Арине вопросительный посыл, в ответ приходит утвердительный, а потом успокаивающий и утвердительный, — всё хорошо, по крайней мере близняшки и Ната целы. Надеюсь и остальные тоже.

Глава седьмая.

На следующий день меня повели на встречу с дознавателем Управы Сыска и Дознания.

— Здравствуйте господин дознаватель, — поздоровался я с дознавателем, — пожилым полненьким мужичком с наполовину седой головой, имеющего весьма холёный вид, и скорее всего из благородных.

— Садитесь, господин Дарвел, разговор нам предстоит долгий, — велел дознаватель, и принялся что-то писать на листе бумаги.

Сколько мы так просидели, не знаю, но за это время дознаватель исписал три листа, изредка посматривая на меня как на миску прокисших кислых щей.

— И так господин Дарвел, меня зовут Палач Ворон Морозович, я старший дознаватель Управы Сыска и Дознания города Карны, — наконец оторвался дознаватель от своей писанины. — И я бы хотел у вас узнать, за что вы убили купца Веслава Годогостовича.

— А с чего вы взяли, что я его убил? — с искренним недоумением спросил я дознавателя. — Я его не убивал. — Было у меня желание притвориться, что я этого купца знать не знаю, и про его убийство ведать не ведаю; но я побоялся так нагло врать.

— Господи Дарвел нет смысла отпираться, в вашем доме обнаружен нож которым был убит купец. Так что первый подозреваемый вы, тем более что как нам стало известно, у вас был с купцом Веславом конфликт.

— Какой такой конфликт, я его даже в лицо никогда не видел.

— Господин Дарвел, нам доподлинно известно, что вы договорились с купцом Веславом о покупке у него двух сотен "чёрных слёз", получив которые вы отказались за них платить. За это Веслав Годогостович наняв компанию наёмников, организовал нападение на ваш дом, в отместку вы убили купца, — высказал своё мнение дознаватель. — Как видите нам всё известно, и отпираться нет смысла.

Тут в дверь кто-то постучал, и не дожидаясь ответа вошёл.

— Кажется я вовремя, — с этими словами в кабинет дознавателя ворвался пожилой гоблин. — Господин Дарвел, я судебный защитник Чачиклан из семьи Чачашайков, и я буду вашим защитником, если вы конечно не против этого.

— Пиявка, ты же вроде в Гостовиху уехал, местного главу доить, — скривившись как от прокисших щей, удивлённо проговорил дознаватель.

— Кошель, ну ты же понимаешь, что золото иногда такие чудеса делает, что даже магам неподвластны. Вот и я, узнав, сколько мне заплатят за защиту этого ни в чём невиновного молодого господина, раздумывать не стал, и тут же примчался на выручку, — пояснил причину своего появления гоблин, суетливо при этом раскладывая передо мной какие-то грамоты.

— Так от Гостовихи до Карны четыре пеших перехода, даже на перекладных в одну сторону день пути.

— А к'ярды на что? Они и ночью скачут как днём, и восемь переходов для них не предел, был бы наездник полегче, — пожав плечами, ответил Чачиклан, и развернулся ко мне. — Прошу господин Дарвел, если вы согласны на то, чтобы я осуществлял вашу защиту, подпишитесь тут и тут.

— А сколько будет стоить ваша защита? — поинтересовался я важным вопросом, — как-никак его рвение вызывает подозрение, что ему самое малое было обещано личное дворянство.

— Для вас ничего, все траты взял на себя небезызвестный вам купец Фалалей.

Не видя подвоха, но всё равно внимательно прочитав грамоты, написанные на простой бумаге, подписал их, и в дальнейшем разговоре почти что не участвовал. Я, конечно, следил за разговором, но и гоблин и дознаватель постоянно вставляли в свою речь какие-то цифры с буквами и особые слова, которые мне ничего не говорили, и я понимал от силы лишь треть разговора. При чём, уже через десяток фраз разговор свернул в сторону того, какие методы дознания будут применяться ко мне и моим домашним, для дознания кто мог подкинуть нож, и какие вопросы им будут задаваться. В итоге дознавателю пришлось обойтись допросами меня и Поли под действием "обруча правды"; причем весь мой допрос, состоявшийся тут же, состоял из трёх вопросов: "Участвовал ли я в убийстве купца Веслава Годогостовича", "Было ли убийство купца Веслава Годогостовича организовано мной или по моему приказу", "Знаю ли я, кто убил купца Веслава Годогостовича ". После чего я был признан невиновным и отпущен на свободу.

— Господин Чачиклан, а сколько вам заплатил Фалалей, если это конечно не секрет? — спросил я гоблина, перед тем как расстаться с ним.

— Мастер, мастер Чачиклан, я благородного титул не имею — поправил меня гоблин, и ответил. — Пять золотых. Ваше дело простое и, по сути, заплачены они будут только за то, что я скорейшим образом прибыл вам на выручку.

— И вы, не дожидаясь утра, отправились в ночь в неблизкий путь всего за пять золотых, при том, что вы явно не бедствуете, — вы смелый разумный.

— А чему вы удивляетесь, имея таких друзей. Знаете ли, трудно отказать, когда под письмом с просьбой купца, который в скором времени войдёт в первую гильдию, подписывается магистр магического искусства. К тому же, расторопность часть моего ремесла.

— Спасибо мастер, — поблагодарил я гоблина.

— Не за что, обращайтесь в любое время господин Дарвел, — ответил гоблин, явно намереваясь идти со мной. Тут же сообразив что деньги гоблин ещё не получил, я сбавил шаг чтобы тому не приходилось бежать за мной.

— Посыльный от Фалалейя ожидавший меня у острога передал что тот будет ждать нас у вас дома, — сообщил гоблин когда я вопросительно глянул на него увидев что он идёт за мной тогда как путь к дому купца сворачивал в переулок.

— Вы так были уверены, что вытащите меня? — удивился я.

— Ну, вас ведь подозревали в убийстве купца, а не благородного сэра; так что вытащить вас из острога не сложное дело, главное чтобы деньги на залог были, — пояснил гоблин.

В прихожей носившей явные следы погрома меня встретила Полька, и сообщила, что в гостиной меня ожидают купец Фалалей и магистр магии господин Станислав Герц.

— Все живы? — спросил я, самое важное для меня сейчас.

— Нежеец, остальные живы, из девушек ни кто не ранен.

— Хорошо, — кивнул я, направляясь в гостиную.

— О, вот и наш каторжник заявился, — воскликнул Фалалей, когда я вошёл в гостиную.

— И я рад вас видеть, — кивнул я Фалалею, и поздоровался с магом. — Здравствуйте господин Станислав.

Фалалей расплатился с гоблином и тот ушёл, Амалия накрыла на стол, и я принялся утолять голод, — попробовать то тюремную баланду мне не удалось. Мешать мне расспросами никто не стал, видимо посчитав, что никуда я теперь не денусь.

— Ну и куда ты на этот раз вляпался? — поинтересовался Фалалей, когда Амалия подала нам по чарке вина.

— Купец Веслав, в убийстве которого меня подозревали, занимался выращиванием "чёрных слёз". Кто-то его обманул, взяв слёзы и не заплатив за них, а купец по каким-то причинам посчитал, что это я. Ну а потом пошло поехало, он организовал нападение на мой дом, я смог узнать, куда сбежали оставшиеся в живых нападавшие, и нанёс ответный визит, разгромив при этом хутор на котором эти слёзы и выращивались. А потом меня арестовали по подозрению в его убийстве, и в остроге пытались убить. Ну а следы нападения на дом вы видели сами.

— Судя по всему, купец был не главный, и его убрали, чтобы дело дальше не пошло, — огладив бороду, высказал своё мнение Фалалей. — Враг твой, скорее всего из благородных. И скорее всего это советник городской думы по благоустройству Живоглот Радовлад Дробнович, во всяком случае, именно он покровительствовал Веславу. Он всеми городскими холопами и смердами командует. Боюсь, что он на этом не остановится, и договорится с ним — после такого — вряд ли получится, — Фалалей отрицательно помотал головой. — Он из низов выбился, и своё положение держит только за счёт личной силы и связей, а мировая со школяром-недоучкой эту силу сильно обесценивает. Так что жди в ближайшее время новых неприятностей.

— Точно, — встрепенулся я, — Нож мне скорее всего подбросил Марек, а он с Дмитриусом племянником этого Радовлада Дробновича в одной компании ходит.

— Не думаю, что Радовлад после такого поражения в ближайшее время что-то будет делать, — чуть заметно качнув головой, обронил Станислав. — Слишком много шума, и время ушло. Так что если он и будет что-то делать, то только из мести, а это может и подождать. Если конечно наш друг ничего не забыл нам рассказать.

— Да вроде ничего, — пожал я плечами. — Разве что не сказал что я из хутора чародейку с братьями да несколько гоблинок, на которых эти слёзы и должны были растить, но я думаю что это не важно.

— Не важно? Может быть и неважно, да только растить "чёрные слёзы" на чародейке — больно расточительное дело. А давай ка мы её кой о чём поспрошаем, — предложил Станислав. — Именно их ведь Виолетта лечит?

Противится я не стал, и отвёл Станислава и Фалалейя в комнату, где лечились спасённые. После расспросов Любомиры с братьями выяснилось, что сама она точно не знает, кто был истинный хозяин хутора, но знающий человек по её рассказу может и заподозрить этого Радовлада. Посоветовавшись и немного поспорив, пришли к решению, что в ближайшее время мне мало что угрожает, так что спешить и предпринимать какие либо скоропалительные действия в отношении советника не имеет смысла. Но и расслабляться мне не стоит, это самое ближайшее время очень даже быстро кончится. А самым простым и безопасным способом обезопасить себя от мести будет, пожалуй что, демонстрация своих сил и связей. Не теряло, конечно, своего смысла простое убийство противника, вот только в случае малейшей ошибки у меня появляются все шансы оказаться на плахе палача; так что это последний способ решения проблемы, на который имеет смысл пойти только в крайнем случае.

После обсуждения моих проблем, настала неловкая пауза заполненная пустым разговором, — оба моих гостя, по-видимому, хотели со мной о чём-то переговорить с глазу на глаз, и выжидали когда другой откланяется. Наконец Фалалей решил что его дело терпит и, попрощавшись, и предложив завтра зайти к нему, ушёл.

— Дарвел, — серьёзно посмотрел на меня Станислав. — Не буду ходить вокруг и около, я уже знаю тебя как человека разумного, — Станислав особо выделил последнее слово, видимо намекая на то, что он предпочёл бы договориться, вместо того чтобы получать ответы другими путями. — Я просто озвучу ряд вопросов на которые хотел бы получить ответы, а ты ответишь на них, ну или озвучишь цену того или иного ответа.

— Ну давайте, спрашивайте, — тяжело вздохнул я, увидев как в глазах магистра разгорается жадный огонёк любопытства.

— Как мне стало известно из достоверных источников, — начал Станислав. — Во время вчерашнего боя в самом его начале твои источники полностью истратили свои запасы маны, но уже через минуту пополнили его настолько, что в конце боя использовали "магические стрелы". Это невозможно без прямой передачи маны даже если обожраться "чёрными слезами", тем более что они ни чего подобного не делали. Вот меня и интересует, откуда твои девчонки взяли ману, кто с ними ею поделился?

Второе. Во время боя, девушка по имени Афина постоянно смотрела на твой перстень, точнее на создаваемую им иллюзию, и сообщала всем, где и кто находится. Вдобавок она с помощью этого перстня ещё и управляла всеми артефактами в доме, при том, что ни какой управляющей сети у тебя дома я не вижу. Конечно, магистр артефакторики вполне может создать подобный артефакт, вот только качество иллюзии создаваемой твоим перстнем являющейся по сути наложением друг на друга нескольких простейших одноцветных иллюзий, говорит об обратном. Вот мне и интересно, что за управляющая сеть развёрнута у тебя дома?

В третьих. Я заметил, что по всему твоему дому присутствуют следы от воздействия "ауры смерти". Причем следы эти присутствовали и на телах убитых воинов, и их одежды в местах соприкосновения её с полом. Вдобавок трудно не заметить то, что свет в твоём доме дают мириады крошечных "шаров света" подвешенных к потолку, даже плетение которых потребовало бы просто уймы времени. Так нет, они ещё и подпитываются не весть откуда, — манопроводов я так и не нашёл, как не пытался искать. Вот мне и интересно, кто наплёл столько светляков, и использовал против нападавших "ауру смерти"?

— Даже не знаю, что и сказать, — искренне удивившись, развёл я руками. — Возможно, близняшки истратили не всю ману. Что касается светляков и прочего, это всё одно и то же, — пожал я плечами, и задумчиво потерев лоб, с сомнением проговорил. — Вот только это основа моей сторожевой сети, точнее это она и есть. И я не хотел бы, о ней распространятся. Нет-нет, вам я доверяю, — быстро проговорил я, делая вид, что очень не хочу обидеть магистра своей подозрительностью. — Вот только опасаюсь что с увеличением осведомлённых о ней людей, увеличится риск и того что о ней узнает кто-то из моих врагов, и я даже не знаю как компенсировать данный риск. Боюсь, что просто деньгами тут не обойтись.

— Чем конкретно я могу помочь?

— В том то и дело, — вздохнул я. — Что боюсь, что ничем. К ритуалистике это отношения не имеет.

— А к чародейству? — спросил задумывавшийся Станислав.

— А вы что, чародейство знаете? — удивлённо спросил я, и был вынужден дать себе полбу. — Ритуалистика — это ведь в основном чародейское искусство, опирающееся на чароплетскую структуру, из-за этого и относящуюся к обычной чароплётской магии.

— Ну так как?

— Хорошо, я вам всё расскажу и покажу, думаю, вам будет интересно, — тихо проговорил я, всё ещё взвешивая все за и против. — Но взамен вы поможете мне доделать её настолько, насколько вам позволяют сделать это ваши знания, — твёрдо посмотрев на магистра, заявил я свои условия. — За одно и увидите на что она, в конце концов, будет способна.

— Хм... я так понимаю, что платить ты не намерен даже за использованные материалы? — спросил Станислав, откинувший край скатерти и бесцеремонно вставший на стол, чтобы лучше рассмотреть подвешенные к потолку светляки.

— Если эти материалы будут использованы для опытов, то нет; а если по моему согласию для охранной сети, то оплачу.

— Ну что ж, я согласен, — кивнул Станислав, и насмешливо ухмыльнувшись, добавил. — Только ты не забудь, поделится со мной секретом, как твои близняшки маной разжились.

(Н)

Магистр, осмотрев и перерисовав печать в которой рос кровавый папоротник ушёл, обещав завтра зайти и провести несколько экспериментов. Амалия и Афина рассказали о ночном нападении, Виолетта описала состояние раненых и назначила цену за их лечение, нанятый для ремонта мастер, уточнил, что надо сделать и назначил задаток за материалы, так и день прошёл. После рассказа Афины о том, что дом поделился с ней маной, я задумался над тем, что это было; точнее, почему это произошло. Само явление хоть и казалось волшебным, но ничего противоестественного в себе не несло, те же эльфы за то и ведут себя так нагло, несмотря на явное превосходство наших магов, что могут подпитываться маной от особых деревьев, выращенных с помощью магии и способных накапливать в себе ману. Да и наши друиды — маги и чародеи специализирующиеся на выращивании растений и животных — тоже это проделывать умеют, хоть и уступают тем же эльфам. Но во всех этих случаях используются в основном деревья, специально выкрашиваемые начиная с семечка, а у меня была только грибница, используемая как сторожевая сеть. Так что как только все неотложные дела были переделаны, я принялся за эксперименты.

Свои эксперименты я закончил только вначале ночи, уж больно обнадёживающими они оказались, даже больше чем концентратор. Весь дом по приблизительным подсчётам мог собирать около шести сотен оки в час, половина из которых терялась вследствие эффекта преградного рассеивания(внешняя часть стен была сложена из гранитных блоков). Где-то пятая часть из оставшихся трёх сот терялась поглощённая стенами, и возмещалась от внутренних источников (аур разумных, магических действий, огня в печи). Получалось, что грибница в зависимости от условий может поглотить от двухсот сорока до примерно трёхсот шестидесяти оки, что в среднем в два раза больше чем может собрать концентратор, чей предел сто пятьдесят оки. Также дом, вернее оплетающая его грибница, в отличие от концентратора просто направляющего собранную ману на мага, передавала ману уплотнённым потоком посредством прямой передачи через вибрисы гемона как это делали маги, тем самым позволяя передавать значительно большие её объёмы без угрозы для поверхностного слоя.

Опытным путём выяснилось, что поток даваемый грибницей в одном месте при обычных условиях составляет около двух десятых оки, постепенно снижавшийся в течение примерно четверти часа до одной двадцатой оки. За час же получалось набрать полторы сотни оки, с падением потока к его концу примерно до одной тридцатой оки Но и это просто чудесно, — всего за полтора часа дом мог восполнить запасы маны у меня Нежданы и близняшек. Причём я с помощью близняшек мог восполнить половину запаса маны в своём "источнике" всего за пять минут, высосав её запасы, хранящиеся в нитях грибницы.

Причиной же такой разницы между расчётами и опытными показателями я посчитал недостаточную плотность нитей и их неравномерное распределение, что частично подтверждалось опытами с близняшками. Да и при внимательном рассматривании стен дома с помощью магического взора было видно, что до некоторых частей дома грибница ели дотягивает, а в концах крыши её и вовсе нет.

На следующий день на уроке по магии мы начали изучать "щит воды", не изученный мною ранее с помощью Оза только потому, что мне показалось расточительством учить это заклятье в свободное время, а потом зря сидеть на уроках. Как показали последние события, делал я это, скорее всего зря, так что на будущие надо сделать зарубку, — более взвешено подходить к вопросу важности.

— Здравствуйте Илларион Ипполитович, — поздоровались мы с вошедшим в класс учителем магии.

— Здравствуйте, садитесь, — ИИ махнул рукой, показывая, чтоб мы садились, будто среди нас есть глухие, и прошёл к учительскому столу.

— Сегодня мы будем изучать одно из самых распространённых защитных заклинаний — "Щит воды", и его наиболее часто используемую разновидность — "Водяной полог". — Начал нам рассказывать Илларион Ипполитович. — Думаю, вы не забыли показанный вам вчера на уроке физики опыт с поверхностным натяжением. Так вот, на этом эффекте и создаётся "щит воды". По своей сути "щит воды" это водяная плёнка, у которой магически усилено поверхностное натяжение. Одна такая плёнка большой защиты не даёт, защитит разве что от камешка брошенного маленьким ребёнком; но прелесть данного щита в том, что таких плёнок можно сделать много, конечное количество ограничено только мастерством мага и его потоком. Следует понимать, что при соприкосновении такие плёнки будут сливаться в одну; для предотвращения этого между плёнками помешается некая прослойка препятствующая слипанию, в самом простом варианте который мы и будем изучать, это слой тонких снежинок.

Кроме слипания слоёв, у данного щита есть ещё несколько неудобств. Например, склонность к схлопыванию, что порождает необходимость в нэком опорном замкнутом контуре, либо полностью замкнутом объёме. Из-за этой же склонности, большинство "водяных щитов" стремясь уменьшить площадь своей поверхности, стремятся, либо принять форму плоскости (при открытом объёме), либо сферы (при замкнутом). К недостаткам "водяных щитов" можно также отнести их высокую уязвимость по отношению к термическим воздействиям, и сильную зависимость от температуры окружающей среды. Думаю, все понимают, что зимой такой щит будет быстро замерзать, а в жару значительно утрачивать в прочности. Есть конечно разновидности "водяных щитов" у которых данные недостатки нивелированы до предела дополнительными вставками в плетение, но они гораздо сложнее того что мы начнём учить сегодня.

К достоинствам "водяных щитов" можно отнести: высокую мобильность почти всех его разновидностей, высокую эффективность против объёмных и площадных воздействий, и независимость расхода маны от внешнего воздействия. Последнее думаю надо пояснить. Манна в "водяных щитах" в основном тратится на создание и поддержание водяных плёнок, если они вследствие воздействия не повреждаются, то и увеличения расхода маны не происходит, вне зависимости от силы и количества воздействия. Ещё одним из достоинств таких щитов то, что они имеют огромное преимущества над воздействиями на основе молнии, как природных грозовых разрядов, так и боевых заклятий. Даже довольно слабый "щит воды" из одной плёнки способен уберечь от слабой молнии, перенаправив её в землю; щит же из десятка плёнок обычно непреодолим даже для сильной молнии. Правда следует уточнить что при таких соотношениях щит, как правило, разрушается.

— И так. — Илларион Ипполитович достал из-за шкафа, стоявшего за ним, проволочную рамку на деревянной подставке, и поставил её на демонстрационный стол перед классной доской. — И так, "Щит воды". Как видите, — ИИ быстро сплетя заклятье, активировал его, и рамку заволокла образовавшаяся из тумана еле видимая водяная плёнка. — Как я и говорил это водяная плёнка стремящаяся сжаться в сферу. Обычно такая форма заклятья используется при перекрытии какого-то прохода или плоскости ограниченной наружным контуром, например для перекрытия дверного проёма, и наиболее часто применяется в простых стационарных артефактах.

— Ну а "водяной полог", — вокруг ИИ образовался водяной пузырь, укрывший его. — Как вы наверно уже догадались, наиболее часто используется для личной защиты. А теперь можете задать вопросы.

— Илларион Иполитович, вы забыли сказать какой силы щиты разумно делать на основе этого заклятья, — спросил Юрка.

— Ах да, — спохватился ИИ. — На основе простого "щита воды" или "водяного полога" разумно создавать щиты не выше четвёртого класса, но лучше ограничится пятым. Следует отметить, что "водяные щиты" имеют повышенную эффективность при наличии под ними упругой подложки-опоры, на которую они могут передавать внешнее кинетическое воздействие. Кстати, как вы думаете, какую стихиальную принадлежность имеет "щит воды"?

— Ну, что, ни каких предположений нет? — Илларион Ипполитович обвел класс внимательным взглядом в поисках жертвы. Класс притих, в предчувствии какой-то подставы, ведь дураку понятно, что если щит называется водяным, а учитель спрашивает какова его стихиальная принадлежность, то явно, что тут что-то не так.

— Фёкла, — наконец определился ИИ со страдальцем за класс. Точнее со страдалицей.

— Да Илларион Ипполитович, — встала из-за парты Фёкла.

— Что да, какова стихиальная принадлежность заклятья "Щит воды", — повторил вопрос ИИ.

— Стихия Воды, — тихо ответила Фёкла, отлично понимая, что ошибается и, смотря на учителя как бурдюжник на василиска.

— А если подумать, — безжалостно предложил ИИ не желая щадить жертву. — Вам не раз говорилось, что названия заклятий не всегда соответствуют их действию, и часто даются не по принадлежности к чему-то, а по наиболее яркой черте.

— Может земля? — сделала Фёкла ещё одну попытку.

— Вы не приближаетесь к правильному ответу, а удаляетесь от него, — не отставал ИИ. — Думаю, после столь явной подсказки вы всё-таки ответите правильно. Если нет, то я в вас сильно разочаруюсь.

— Воздух? — сжавшись, предположила Фёкла.

— Громче, чего вы там шепчитесь.

— Воздух, — попыталась крикнуть шёпотом Фёкла.

— Правильно. Как ни странно звучит, но это так, — кивнул ИИ. — Заклятье "Щит воды" следует запитывать маной с предрасположенностью к стихии Воздух. Ещё вопросы есть? Тогда приступим к изучению плетения заклятья. — ИИ положил на демонстрационный стол амулет с иллюзией, активировал его, и устроился на стуле "дремать".

После уроков я зашёл в библиотеку, и посмотрел, нет ли там чего полезного по выращиванию живых источников-концентраторов маны на основе грибницы, но ничего подобного там не было. Была одна книжка, где упоминалось про это, но она касалась исключительно деревьев и кустарников. Прочитав её, я решил, что просто никто этим не занимался, вообще грибницами никто из магов не занимается, только целители и алхимики грибы в своей работе используют.

После сходил к Фалалею, от которого узнал, что тот уже переговорил с некоторыми заинтересованными людьми, и предварительно обо всём договорился, вот только могу я надеется, лишь самое большое на эсквайра; и то только если прилично подмазать нужных людей. Что меня не устраивало никак, так как сквайра я так и так получу при окончании школы. Обсудив с купцом все варианты, решил отложить получение титула до окончания школы; хоть и было это рискованно, за то позволяло сразу получить эсквайра. А там может и ещё что придумаю, с грибницей может что полезное выйдет, хоть и жалко будет этот секрет выдавать, так как он давал мне большое преимущество. Правда Станислав уже о нём знает, но есть надежда что он, как и я, решит, что лучше этот секрет оставить при себе, так как он даёт солидное преимущество магу в своём доме.

Следующие две декада были весьма насыщенными: в школе надо было догонять класс, с людьми и нелюдями своими разбираться — они же у меня без обельных все, да ещё и за экспериментами Станислава надо было присматривать — мало ли что.

С обельными помог Фалалей, только обошлось они мне в два золотых за грамоту, и если с чародейкой и её братьями это было выгодно, то с гоблинками пришлось крепко думать. Так как едоков в доме заметно прибавилось, я решил взять несколько гоблинок к себе в холопки в качестве служанок, а остальных просто отпустить. Вот только когда я стал спрашивать их, кто из них хочет пойти ко мне в холопки, желание изъявили все, да ещё Вук напомнил о моём обещании. Ещё выяснилось что холопки, бывшие на попечении вампирёныша, поделились пополам, на тех кого... и тех кого не успели. По прикидывав так и эдак, взял к себе домой трёх избежавших сильничества, двух просившихся и одну самую молоденькую. Двух вылеченных гоблинок решил отдать вампирёнышу когда те полностью поправятся. Те этому не обрадовались, но как не странно идти на все четыре стороны отказались, попросив только, чтобы им платили за каждый высосанный из них шторф (1л) крови по серебряному, а холопство их было закупным с долгом в размере их долга мне. Вот на этих пятерых я обельные тоже решил купить. Оставшихся семерых и гоблина решил тоже не выгонять, на дворе поздняя осень, и в любом случае путь у них лишь один — в холопы; но так как у меня для них не было работы, отправил их к деду в село вместе с мулами, которые мне были не к чему. Для порядка отправил с ними Вука.

В первый день как-то всё замоталось, особенно с этой подпиткой близняшек маной от грибницы, и про собранные с нападавших артефакты как-то забылось, но на следующий день пришла госпожа Виолетта и напомнила. Аминка то об интересах своего хозяина побеспокоилась — все артефакты с помощью Нежданы с поверженных врагов поснимала да припрятала, а когда остальные спохватились, заявила, что без моего решения она ничего выдать не может. Вот теперь я сидел и думал, как поделить десять защитных амулетов и семь перстней с неизвестными мне заклятьями. Как показали предыдущие схватки, амулеты пятого класса не дают в бою с применением магии достаточной защиты, и мне хотелось защитить всех своих амулетами четвёртого класса, вот только их у меня для этого не хватало. А вот пятого класса было больше чем сейчас надо, да и из тех, что сейчас лежали передо мной лишь три были четвёртого класса, а остальные пятого, хотя если быть честным, то весьма приличного качества. После некоторых торгов мне удалось отстоять три амулета четвёртого Б класса для себя, семь пятого Б класса отошли Виолетте, а доспехи и оружие среди которого были четыре артевактных меча и два артефактных нагрудника поделили между собой наёмники. Перстни решили продать и деньги поделить поровну, правда мне удалось тишком сменять часть перстней на те, что я снял с предыдущих магов и признал бесполезными мне.

Теперь у меня была неплохая коллекция из шести перстней с боевыми заклинаниями: "Огненная волна", "Копьё праха", "Ударная волна", "Едкий туман", "Огненная стрела", "Ледяная игла". Так же в моей коллекции были семь амулетов четвёртого класса не считая двух моих, которые я распределил между близняшками и Нежданой; и двенадцать пятого класса. Так что теперь я мог обеспечить приличной магической защитой всех своих людей.

Эксперименты Станислава дали много интересных результатов, к сожалению после них с мечтой о том что мой дом когда не будь сам сможет создавать боевые заклятья в любой своей части, пришлось распрощаться, — плотность маны в грибнице не позволяла создавать заклятья с объёмом маны больше одной десятой оки. За то Станислав подсказал мне мыслишку научить грибницу плести плетение накопитель маны, которое мне уже было известно как часть плетения заклятья, а магистр показал мне его отдельную форму. Теперь количество запасаемой грибницей маны должно было увеличится на порядок, что давало мне в своём доме такое преимущество, что я мог противостоять магу в два три раза сильнее себя, а вместе с близняшками и Нежданой мог выстоять наверно даже против боевого мага мастера.

В конце своих экспериментов Станислав предложил мне провести ритуал, который должен был преобразовать симбиотизированыё кровавый папоротник и грибницу в химерион, что должно было позволить напрямую и с высокой точностью управлять грибницей. Прикинув все выгоды и риски, я согласился, как итог теперь весь дом до последней песчинки находился под неусыпным надзором охранной сети, которая при помощи магистра была закончена и даже в некоторой части усовершенствована. Правда для этого пришлось идти к Фалалею на поклон и просить золото в долг, да свои закрома хорошенько перетряхнуть и продать всё ненужное (включая амулеты шестого класса, купленные для близняшек). Зато — по словам Станислава — теперь моя охранная сеть, если её рассматривать как сторожевую, была мощней, чем даже во дворце посадника. Не удивительно, что у себя дома магистр установил и стал выращивать точно такую же сторожевую и управляющую сеть.

Вот только я теперь, растратив все свои накопления на усиление защиты дома посчитанным после уже трёх нападений за год наиважнейшим делом, был почти что нищий. Так что передо мной в полный рост встал вопрос добычи денег. Да и проблему с советником надо было решать, он ведь вряд ли успокоится если ему просто не отвечать, а отвечать мне нечем. Фалалей мне против городового боярина и городового же советника не помощник, да и Станислав по сути тоже. Он конечно магистр и имперский рыцарь, но реальной властьимущей силы за ним нет, лишь личная сила мага и уважение с личными связями. Так что мне срочно требовалось найти покровителя рангом не меньше чем у моего врага, самым лучшим было бы заручиться покровительством посадника, вот только чем его заслужить простому школяру.

Конечно, покровительство можно купить, вот только денег у меня нет. Можно заплатить и не деньгами, а чем-то другим, но это другое тоже на дороге не валяется. Измучавшись в придумывание платы за покровительство, я решил проветриться, и сходить на торг. Тем более что было за чем.

Глава восьмая.

В конце прошлой декады мне стали приходить приглашения на разные торжества от скажем так, людей имеющих некоторую совсем небольшую значимость в городе, вроде сквайров и средних купцов и мастеров. Было бы полезно на них сходить, но у меня было много дел, как раз в это время Станислав начал самые важные работы с охранной сетью, и я вынужден был отказаться под предлогом участия в неотложном эксперименте магистра Станислава. Но на этой декаде пригласительных было больше, и некоторые из них пришли от довольно важных людей, отказывать которым без важной причины не стоило. Подождав до середины декады я выбрал два приглашения, на званый обед по поводу рождения внука у купца Мост Гойника Казимировича, и на бал даваемый в доме имперского рыцаря Порог Онагоста Градиславовича в связи со совершеннолетием дочери. От остальных пригласительных я отказался, ссылаясь на выбранные.

Приглашение к купцу что, по словам Фалалейя подгрёб под себя треть торговли в городе и во всём Карнском уделе поделочным камнем что не годился для поделок, но годился на строительство и отделку домов, могло принести полезные связи что в будущем могли отозваться звоном золотых монет. К тому же караваны купца ходили по всей имперской стороне Серебристых гор, и был он в наших местах довольно известен хоть и входил лишь во Вторую гильдию позволявшую торговать только в одном уделе и водить караваны в соседние. А приглашение к имперскому рыцарю могло помочь найти так нужного мне покровителя. Но в просто добротной одежде на такие торжества не заявишься, вот я и заказал себе на всякий случай ещё полторы декады назад соответствующее платье, за которым и следовало сходить.

Одежду мне шил тот же портной что и платья близняшек в прошлом году, которые в этом году следовало бы перешить, девушки летом малость подросли и они им стали маловаты, особенно в некоторых местах. Платье состоявшее из: черных прямых и чуть узковатых штанов именуемых брюками, светло-коричневой рубахи с широкими отворотами на рукавах и по воротнику вместо кружева, и новенькой мантии ученика с серебристым шнурком, — было готово. Примеряв всё, и оставшись довольным, я отдал мастеру половину имевшихся у меня денег и, забрав свёрток, заботливо завёрнутый по случаю осенней мороси одной из помощниц портного в кусок грубого полотна, отправился обратно домой.

От повозок, проезжавших по улицам летели брызги грязи, и народ старался идти по дальней от дороги стороне тротуара, вызывая тем самым толкучку; поэтому я предпочёл свернуть на одну из задних улиц, где хоть и было грязнее, но зато было свободно. Чтобы гадская морось не мочила одежду, я ещё дома накинул на себя лёгкий "щит воды", а став прикрываться им от летящих грязных брызг немного усилил его. Ну а на пустынной задней улице я его усилил уже до приличной силы, и придал вид вращающего шара, дабы не провалиться, в какую не будь яму скрытую небольшой лужицей.

Свернув с улочки на памятный последним моим близким знакомством с дварфовым болтом переулок, и пройдя по нему где-то треть, я увидел впереди себя человека в черном плаще. Вроде ничего необычного, но памятуя о прошлом нападении я на всякий случай окинул его магическим взором, и сильно напрягся, — это был вампир, а в правой руке скрытой широким рукавом он держал нечто магическое. Насторожено остановившись, кинул взгляд назад, — там из-за угла выходил ещё один низший вампир, также с чем-то магическим в руках.

Два вампира это серьёзно, пусть они и выглядят хилыми, но в бою равны оркам, а уж насколько они живучи, я знал не понаслышке. Ещё раз глянув на вампира впереди себя, послал тревожный посыл Арине, и бросил свёрток с одеждой на завалинку чьей-то бани.

— Может, разойдёмся миром? — крикнул я медленно подходящему ко мне вампиру, принявшись плести "огненную стрелу".

— Извини магик, но сегодня не твой день, — ответил мне вампир сухим мягким голосом. — Не будешь сопротивляться, мы тебя сосать не будем, просто убьём.

— Кто вас нанял?

— Тебе это так важно?

— Ну, хотелось бы знать благодетеля, вдруг свидимся.

— Барон Роговлад тебе за обиду смертный спрос шлёт.

— Это кто ещё? — удивлённо спрашиваю я, но вампир устремляется ко мне.

Ускорившись, я срываюсь ему на встречу, накачивая маной заклятье. Всего через три моих шага вампир врезается в мой "щит воды" и его амулет оказывается подавленным, в это же мгновение я активирую "огненную стрелу" целясь в груди вампиру. Вампир проламывается сквозь схлопываюшийся щит, напарывается на моё заклятье, и замахивается кинжалом, целясь мне в шею. Активирующееся заклятье прожигает вампиру грудину, тело которого как бы застывает и я, перехватив его руку с кинжалом, дергаю за неё, отступая на шаг в сторону. Вампир валится под ноги второму вампиру, а я отскакиваю ещё дальше в сторону, и пускаюсь наутёк.

Убежать не получилось, вампир догнал меня уже шагов через десять. Почувствовав приближение вампира, я дёрнулся в сторону, щиты моих амулетов дали серый и синий отсвет. Не удержавшись, я вынужден был сделать кувырок, и оказался возле стены, а вампир развернулся и оказался напротив меня. Вампир перехватил кинжал; я, дернувшись в сторону большой улицы, отскочил в обратную сторону и отодвинулся от стены.

Как же я жалел сейчас, что не прихватил с собой ни каких боевых артефактов, ну наложили бы на меня виру за ношение неразрешённых артефактов, ну и что? Не разорился бы. Но будь хотя бы что-то слабенькое вроде "ледяной иглы", да хоть бы "полог развоплощения", и то было бы легче.

От близняшек пришли вопросительные посылы, они не могли определить, где я. Воспользовавшись заминкой вампира вызванной большой лужей оказавшейся между нами, плету и подвешиваю над нами огромный светляк, сопроводив его активацию зовущим посылом близняшкам. Вампир, поняв, что происходит, бросается на меня прямо через лужу замедлившую его, и это позволяет мне увернутся. Кувыркнувшись, я срываюсь на бег, чувствуя аурой что второй вампир "ожив" после действия активирующейся "огненной стрелы" стал приближаться ко мне со спины.

Удалось, ещё на десяток шагов приблизится к спасительной многолюдной улице, но до того места где наш бой будет с неё виден ещё десятка полтора шагов, и смогу ли я их преодолеть неизвестно.

— Да что ты привязался, — не выдержав, бросаю я вампиру, но в ответ получаю лишь новую атаку, на этот раз успешную для моего врага.

Вот тварь чтоб тебя, — шиплю я про себя, зажимая рану на руке, но ругаться некогда вампир снова бросается на меня. Вампир целится в горло или грудь, сдирая ауру, формирую в правой раненой руке простейший, но очень мощный конструкт, подобие "воздушного кулака", прикрывшись левой от удара в горло. Слава светлым богам, что у меня такие хорошие амулеты, — восхвалил я богов, — иначе лишь длинным порезом от запястья до локтя я бы не отделался. Вампир замахивается для решающего удара, приседая и прикрываясь раненой и плохо слушающейся левой рукой, правой со всей силы наношу встречный удар, активируя конструкт.

Боль. Ужасная боль пронзает руку, заставляя завыть диким зверем, и вампир отлетает от меня проламывая спиной забор напротив. Бежать, надо бежать, — бьётся мысль в голове, но руки при малейшем шевелении отдаются такой болью, что хочется их отрубить. Правая вообще ощущается как раздробленная молотом. Прижав израненные руки к животу, встаю и, всматриваясь сквозь тёмную призрачную пелену боли и слёз в глазах, шаткой походкой пытаюсь бежать.

Сознание плывёт, сзади сквозь шелест усиливающегося дождя слышится треск дерева и зычный мат мужика, в голове бьётся мысль "Бежать". Прикусив губу, плету "магическую стрелу"; единственное, что есть шанс удержать сейчас. Сзади слышны громкие шаги вампира, но я почти добрался до улицы, я уже вижу людей на ней.

В переулок кто-то вбегает, но я из-за слёз и дождя не могу понять даже мужчина это или женщина. Следом вбегает ещё один. Первый вбежавший уже серой тенью проскальзывает справа мне за спину, заставляя напрячься.

— Господин, — раздаётся справа голос Воислава.

— Это вампир, — выдавливаю я.

— Броня я прикрою, — кричит брату Войко, и тут же сзади слышится звон клинков.

— Господин. — Подбежавший Бронислав пытается взять меня под руку.

— Брату, помоги брату он не справится, — останавливаю я его.

— Вот скотство, тухлый потрох, — ругается сзади Войко, видимо лишившись своего кинжала.

Сзади снова слышится звон клинков, пытаюсь прибавить шаг, не получается. К счастью переулок кончается; и я, привалившись к углу дома, кричу прохожим. — Стражу, зовите стражу.

— Хозяин, — подскочившая ко мне Амалия встаёт на колено и бьёт из арбалета в сторону вампира "огненным кулаком".

Ни чего не понимая, я глупо хлопаю глазами; от удивления теряю контроль над "магической стрелой" и она распадается.

— Нам постараться взять их живыми? — деловито спрашивает Амалия отбрасывая арбалет в сторону и вытаскивая артефактный кинжал.

— Только не рискуйте, — прошу я девушку.

— Ясно, — на бегу отвечает девушка. — Войко, лови артефактный.

Повернув голову, вижу как парни и Амалия вьются возле отступающих вампиров, не давая тем бежать. Амалия промахивается и очередной выпущенный девушкой из жезла "огненный кулак" влетает в стену бревенчатого сарая, проламывая в нём дыру. Но выходит удачно, один из вампиров напарывается на торец вырванного заклятьем бревна, и парни набросившись на него умудряются отрезать ему руку с кинжалом. Второй набрасывается на ребят, и те вынуждены оборонятся.

— Господин, как вы? — подбегает ко мне запыхавшаяся Неждана с близняшками.

— Помоги ребятам, — велю я ей, и снова поворачиваю голову в сторону боя.

Один из вампиров, тот, что с отрезанной рукой, уже скрылся из глаз; а оставшийся, увидев, как Амалия целится в него жезлом, отскакивает от ребят, и с подскока уцепившись рукой за верхний край высокого забора, перебрасывает свою тушку через него. Амалия опускает руку.

Стража прибегает как всегда после всех, зато головной боли от неё даже больше чем от врагов. А ещё этот мужик, хозяин подворья с раскуроченным сараем и забором, завидев стражу заголосил как погорелец обездоленный, требуя от стражи наложения на меня виры за сарай, оценённый им аж в пять золотых. Пришлось признать порчу имущества, иначе в суде ещё судебную виру присудят и выйдет также, только ещё и время затратишь. Ладно ещё Амалия вовремя жезл припрятала, а то бы ещё и виру за него для полного счастья словил, и так четыре золотых на которых сошлись с мужиком платить неизвестно с чего буду.

Об сказав страже как всё было и, отдав им руку одного из вампиров, я отправился к целительнице Виолетте. За время пока стражники разбирались, что к чему, я малость оклемался, а близняшки перевязали мне раны, так что к целительнице я шёл своим ходом.

(Н)

На следующий день, несмотря на то, что раны ещё не зажили, я отправился на обед к купцу, — надо было срочно искать покровителя. Обед меня не впечатлил, по сравнению с пиром благородных просто очень богатый обед, ну очень богатый. Перед обедом большого разговора у меня ни с кем как бы не было, успел только кое с кем познакомится и хозяева позвали всех за стол.

Посадили меня между Дробном — младшим сыном купца, и Авксентием Миртовичем представленным как хозяин небольшой гончарной мастерской. Вот только этот Авксентий мне показался каким-то подозрительным, ибо слишком уж распинался перед ним купец, когда лично нас знакомил. Чую что-то здесь нечисто.

После того как брюхо было набито, а вставать из-за стола было как бы рано, начались тихие разговоры с соседями перемежаемые размеренным поеданием понравившихся кусочков мяса поданного после разнообразных щей.

— Дробн, а что это мастер Дарад Заурович такой нахохлившийся сидит, будто не рад застолью? — спросил я сына купца, увидев старого знакомого.

— Да вроде у него на алхимической мастерской какие-то трудности присутствуют, — беспристрастно ответил парень и, нагнувшись ближе, добавил. — Пожадничал лишку, заказ не по силам отхапал, вот и тужит — как его сдюжить.

— А что за беды у него не знаешь? Может чем помочь можно, и денежку малую заработать, — пояснил я свой интерес.

— Заработать то можно, а вот помочь вряд ли, — качнул головой Дробн. — Маны у него для работы не хватает. В этом году по лету погода засушливая была и многие слабые и небогатые маги вроде школяров разных да подмастерьев по окрестным деревенькам разбежались, дождь магичить. Ну а за ними и свободные источники потянулись, в надежде не только ману продать, но и..., — сын купца многозначительно подмигнул и похабно улыбнулся. — Сам понимаешь.

Понятно, девок по сеновалам потискать, выдавая себя за мага. В свободных сёлах это как бы ни особо уважается, разве что как в моём случае при большой вероятности рождения одарённого, а вот в крепостных и холопских деревеньках девку могут подложить и, не спрашивая её согласия. Ну а магам окончившим имперские учебные заведения и вообще разрешено "одаривать дев простонародных своим семенем, дабы укреплять потомство людское силой магической". И если свободные могли потребовать плату за позор и на содержание ребенка, то для подневольных это считалось как бы прибытком не наказываемым никак.

— Ну и что с этого? Уехали, приехали, в чём сложность то?

— Так мана в городе то подорожала, а её запасы в богатых дома уменьшились, и многие вернувшиеся заключили ряды на поставки маны по летним ценам аж до новогодних праздников. Говорят, Дарад недобрал чуть ли не полсотни свободных источников и примерно стольких же школяров, что составляет почти половину от его прошлогодних поставщиков маны и подсобников мастеровых магов.

— Ясно, — кивнул я, — такой недостаток никак не возместить, если конечно не задрать цену раза в три. — А что за заказ то, не знаешь?

— То не знаю, но говорят воинский, и очень большой.

— Три тысячи комплектов "Рядового набора зелий пехотинца" и пятнадцать тысяч доз "кошачьего глаза" к концу года, — вмешался в разговор Авксентий Миртович, внимательно всё это время за мной наблюдавший. — Имперским указом приказано в пограничных крепостях на границе с эльфами и Баронатом удвоить запасы зелий.

— Что, война намечается? — обеспокоился я.

— Да Лич его знает? — пожал плечами Авксентий. — Может да, а может во избежание велено. Это уж вас — магов, надо спрашивать, что там — в духовных эмпириях, летает.

— Лич? — недоумённо посмотрел я на собеседника.

— Личный, Императора, Чародей, — раздельно произнёс тот. — Главный советник императора по магическим делам.

— Хм, интересно, — пробормотал я вслух, и задумался.

Что это я сразу про продажу маны не подумал, даже по две дары за оки всего за час я могу заработать три серебряных, а за сутки выйдет аж три золотых. Мощно, на пустом месте золото грести. Вот только если так продавать секрет грибницы сохранить не удастся, чего очень бы не хотелось. Нужна золотая середина, чтоб и денег побольше заработать и подозрений не вызвать.

Чем можно объяснить изобилие маны? Концентратором, о существовании которого уже многие в городе если не знают, то догадываются. Значит надо продавать столько маны сколько мы могли бы насобирать, и тогда даже если кто и спросит, можно будет сослаться на бессонные ночи, проводимые в медитации в концентраторе. Больше десяти часов мы вряд ли сможем выделить для этого, значит надо ограничить продажи двумя сотнями оки, а в остальное время пускать в башню свободных источников за некую долю, или лучше набрать для этого холопов. А это мысль. Взять двенадцать свободных источников в холопстве и пусть круглосуточно собирают ману. Тогда можно будет в день и пять сотен оки продавать, не раскрывая секрета грибницы. А с таким объёмом маны можно будет серьёзно поговорить с мастером Дарадом, и если получится выбить из него четыре дары за оки. Но даже при трёх дарах за оки, пять сотен оки принесёт пятнадцать серебряных в день, и следовательно семь с половиной золотых за декаду. Довольно неплохо, хоть будет на что дом содержать, — улыбнулся я.

— Ну что, решили помочь мастеру Дараду? — внимательно смотря на меня, спросил Авксентий.

— Не знаю, но как заработать немного денег придумал, — несколько уклончиво ответил я.

— Деньги это хорошо, — кивнул странный мастер. — Но при таком обилии врагов как у вас одних денег для спокойной жизни может и не хватить.

— Может и не хватить, — согласился я. — Но не вешаться ведь из-за одного этого.

— Нет конечно. Но что вам мешает обратиться, к кому не будь за помощью? — отстранённо спросил Авксентий, для наглядности устремивший свой взор мимо меня. — Я уверен, в нашем городе есть множество достойнейших людей способных вам помочь.

— На всех нуждающихся их сил и желаний явно не хватит, а доказать что я не все и достоин их внимания, мне нечем.

— А как же служба? Если не хватать звёзд с неба, то для мага устроится на службу не так уж и трудно.

— А учёба?

— Не думаю что кто-то из достойных людей будет против увеличения образованности служащего им мага. Как высококультурные люди, они не могут не понимать тех выгод, что даёт повышение образованности.

— Может оно и так, но я бы не хотел связывать себя какой либо службой до окончания своего обучения.

— Ваше желание мне понятно, — кивнул Авксентий. — Но, к сожалению, наш мир так устроен, что нам очень часто приходится поступать не так как хочется, а так как надо. Так что я вам молодой человек посоветовал бы подумать о поступление на службу, в свою очередь могу предложить познакомить вас с некоторыми уважаемыми людьми города, с которыми я состою в хорошем знакомстве.

— Спасибо, я подумаю, — поблагодарил я Авксентия за предложение.

— Подумайте молодой человек, подумайте. До сих пор, судя по слухам, — последнее слово Авксентий выделил. — Вам сказочно везло. Но нельзя же всю жизнь надеяться на удачу.

После этого разговора, мы ещё какое-то время поболтали о разном. Меня, конечно же, интересовали присутствующие чьи дела хоть как-то были связаны с магией, а моих соседей — в каком сейчас положение находятся мои дела, успехи в учёбе и прибытки от мастерской Фалалейя. И, конечно же, все они сетовали на разгул татей распоясавших настолько, что осмелились напасть на дом мага, подспудно пытаясь разузнать, как и что было на самом деле. Я, конечно же рассказал всё как на духу со всеми подробностями, не зря же я у Фалалейя целый вечер просидел советуясь что и как подать.

По возвращению с обеда я принялся наряжаться и готовится на бал. Дело это было непростое, и хоть от меня как от простолюдина многого не требовалось, но, тем не менее, с полудня до самого вечера я был занят приготовлениями. Так как в связи с этими приготовлениями сам я к Фалалейю сходить не мог, а кой о чем его спросить не мешало бы сейчас, то пришлось посылать к нему Амалию.

Вернувшаяся от купца девушка рассказала, что покровителем мастера Дарада является стратег Карнаского удела граф Порог Градислав Миломирович, и скорее всего именно благодаря ему тот получил такой заказ. Граф человек жесткий и даже жестокий, но весьма порядочный, во всяком случае, ни о каких подлостях с его стороны людская молва за последние два десятка лет не нашёптывала. Дело с ним иметь можно, но при этом надо быть готовым, что при первой же попытке крутить свою игру или просто перечить, тебя прижмут к ногтю. И что если идти к нему на службу, то следует понимать что, скорее всего эта служба будет связана с военным делом, и уволится с неё можно будет скорее всего только после смерти. Последнее, скорее всего Фалалей сказал, уже зная о последнем нападении на меня, и оценив сложившееся моё положение.

Наконец, тщательно вымытый, одетый в выглаженные брюки накрахмаленную рубашку и новую праздничную мантию, с прибранными в приличествующую причёску волосами, отбившись от Поли пытавшейся накрасить мне ногти чем-то жемчужным, надел новые сапоги и под завистливые вздохи близняшек отправился на бал.

Что такое бал я собственно уже знал, в прошлом году в школе был новогодний бал; но, как и полагается в благородном доме всё было обставлено гораздо кичливей. Там где роскошь и богатство выказать не получалось, нужное впечатление создавалось вычурностью. В соответствии с приличиями поздоровался с хозяевами, и был представлен некому эсквайру, не горевшему желанием со мной общаться и быстро смывшемуся в другой угол зала под благовидным предлогом необходимости приветствия некого дальнего родственника. Но долго я в одиночестве не пробыл, почти сразу ко мне подошла Лара с неким парнем нашего же возраста.

— Здраствуйте эри Лара, — поздоровался я с подходящей девушкой.

— Здраствуйте Дарвел, — пропела Ларка, подав мне ручку для поцелуя.

— Эри Лара, вы восхитительно сегодня выглядите, — сделал я комплимент девушке, одетой в бальное платье светло-коричневого цвета, прежде чем поцеловать ей пальчики, спрятанные в короткие сетчатые бледно розовые перчатки. — Впрочем, как и всегда.

— Эр Никандр, позвольте представить вам одного из лучших учеников Имперской Школы Магического Искусства, — обратилась Ларка к своему спутнику. — Кузень Дарвела Маркусовича.

— Рад знакомству, — коротко кивнул Никандр.

— Дарвел, имею честь представить тебе эсквайра Никандра Норик, — представила девушка сопровождавшего её парня. — Новика чабоя и лучшего мечника Имперской Школы Воинского Искуства среди учеников.

— Рад знакомству с вами эр Никандр, — кивнул я.

— Как тебе бал, — спросила Ларка, обведя глазами зал.

— Жрать тут нечего, — ответил я, указав глазами на подносы четырёх лакеев с бокалами вина и вазочками мороженного.

— А разве на бал приходят для еды? — удивлённо вздел брови Никандр.

— А я больше ничего из того что разрешено на балах не умею, — улыбнувшись признался я. — Мы люди простые, в благородном искусстве интриг несильны.

— Ой Дарвел, не прибедняйся, — улыбнулась Лара. — Простой он человек. Простолюдина, которого имперские рыцари на балы зовут, ни как простым назвать нельзя.

— Ну это просто объясняется, — невинно пожал я плечами. — В последнее время в силу определённых обстоятельств моя скромная персона стала многим интересна, и некоторые самые бестактные личности в попытке разузнать обо мне чего не будь полезное, попробовали использовать для этого магию. Но все эти попытки провалились, вызвав ещё больший интерес. И так как я ничего кроме школы не посещаю, то единственный приличествующий способ познакомится со мной лично и составить обо мне собственное мнение, это под благовидным предлогом пригласить к себе или попросить сделать это кого-то из друзей. Так что я здесь не по праву личной достойности, а по праву любопытства иных, и гордится мне нечем, — сделав грустные глаза, закончил я.

— Ну я не думаю что будь вы недостойны приглашения на этот бал, вас бы пригласили на него из чистого любопытства, — с задумчивым видом произнёс Никандр. — Так что сам факт приглашения намекает на то, что достойны. Но для лучшего моего понимания не могли бы вы мне рассказать, что там за обстоятельства привлекли к вам всеобщее внимание. Меня некоторое время не было в городе, и я ничего о вас не слышал.

Я конечно же рассказал, старательно выставляя себя невинной жертвой чудом избежавшей смерти, но при этом изредка делая оговорки что не такой уж я и безобидный как выставляю себя. Всё как мне советовал Фалалей, — изображаю из себя умного и подающего надежды молодого мага.

— Ну а теперь, я был бы не прочь, услышать от вас чего не будь интересное, так сказать в качестве ответного жеста, — сделал я предложение своим собеседникам. — Ну... скажем что не будь про то что происходит в благородных кругах.

— Мне так кажется, что простые сплетни тебя не интересуют, — кокетливо взмахнула ладошкой Ларка. — Может, намекнёшь, что тебя интересует, чтоб я зря язык не тёрла?

— Ну меня в первую очередь интересуют те что могли бы мне покровительствовать, наиболее влиятельные в Карне семьи и роды, вроде семьи графа Порог Градислава Миломировича. Думал у них покровительства попросить, да слышал, что у него вроде не всё хорошо, — задумчиво и отстранённо проговорил я. — Вот и не знаю, стоит пытаться или другого покровителя поискать.

— Про семью графа Градислава Миломировича, — протянула Ларка, и вопросительно глянула на Никандра, на что тот на мгновение прикрыл глаза. — Я мало что знаю. Я пташка малая, ближе к земле летаю. Но за один танец, всё что знаю, расскажу.

— Я кой чего слышал, но..., — замялся Никандр. — Слухи — это не приличествует воину. И...

— Эр Никандр. Сплетни — это то чем живёт бал, — попеняла ему Ларка.

— Я слышал, что граф Градислав Миломирович крепко стоит на ногах в Карнском уезде, но за его пределами у него, ни влияния, ни репутации. Уж не знаю почему.

— Ясно, — кивнул я.

— Ну так я дождусь приглашения или как? — нетерпеливо мотнув головкой, поторопила меня девушка.

— Эри Лара, позвольте пригласить вас на танец, — произнёс я ритуальную фразу, подавая девушке свою руку.

— Позволяю, — кокетливо кивнула девушка.

— Интересующий тебя граф вроде как в опале у императора, — подшагнув ко мне после очередного оборота прошептала Лара.

— Почему вроде? — спросил я во время очередного под шага.

— Дело давнее, император мог его уже простить. — Ларка обошла меня и снова встала напротив. — Или забыть.

— А из-за чего опала то?

— Из-за девушки конечно, — кокетливо улыбнулась довольная девушка, и мы разошлись для поклона.

— Почему конечно? — спросил я, когда мы вновь сошлись.

— Как почему, иначе я вряд ли бы знала об этом, а тут такая романтичная история.

— Ларка не томи, танец скоро закончится.

— А ты на второй пригласи, — хитро улыбнулась Лара.

— Танцевать два танца подряд с одним и тем же партнёром это моветон, — назидательно произнёс я, строго смотря на девушку.

— Ну вот, пока внимала твоим истинам, танец закончился, — расстроено произнесла Лара, в глазах которой пряталась хитринка.

— А говорила, что всё расскажешь всего за один танец, — попенял я ей, ведя к тому месту, где мы стояли до танца.

— Ну кто виноват что танцы такие короткие, а некоторые мужи чересчур любят задавать вопросы, — невинно пожала плечиками девушка.

— Ну так что там за история? — спросил я, когда мы добрались до края зала и встали в отдалении от других кучек не танцующих.

— Граф Градислав Миломирович в молодости участвуя в одной из войн с эльфами, захватил в плен эльфийку благородных кровей. Держать при себе он её почему-то не мог, и поэтому отправил вглубь империи со своими ранеными воинами. Другой граф, по имени Тослав возжелав эльфийку, напав на обоз, силой отобрал её и увёз в свой замок. Узнав об этом, граф Градислав Миломирович прилюдно обвинил его в воровстве и потребовал вернуть эльфийку, и выплатить компенсацию за ущерб. Многие из благородных выказали своё согласие с требованиями графа. Граф Тослав эльфийку вернул, предварительно пропустив через две сотни своих воинов, половина из которых были орки, и бессчётное количество крестьян. Сам понимаешь, что с ней стало. В ответ, несмотря на протест императора граф Градислав собрал войско и напал на поместье графа Тослава во время его отсутствия. Вырезав охрану и челядь, он захватил его наложницу и сделал с ней то же самое, но исключительно с помощью крестьян с ближайших земель, принадлежавших соседям графа Тослава.

Вот такая вот история, — закончила Ларка с восхищением горя глазами.

— Ну и чего тут романтичного? — удивился я. — Его ограбили, да ещё и оскорбили, он ответил.

— Ну как, из-за девушки ведь всё произошло? — глупо хлопнула глазами девушка, и тихонько рассмеялась, показывая, что это была шутка.

— Хочешь, я поспрашиваю насчёт графа Градислава, мне больше скажут, чем тебе? Может, что интересное узнать получится, — предложила Ларка.

— Хочу.

— Но это будет не просто так.

— Чего ты хочешь? — спросил я девушку ставшую серьёзной.

— Правду, из-за чего и с кем ты рассорился, да так что до магических боёв дошло.

— Извини, прямо ответить не смогу, — повинился я. — Но намёк прозрачней чем вода в роднике сделаю. Годится?

— Договорились, — улыбнулась мне Лара и откланялась.

(Н)

Дальше к моей скромной персоне началось прямо таки паломничество. В основном подходили сквайры и молодые поместные бояре, являющиеся чьими-то помощниками и скорее всего посланные начальством что-то выведать, так как все они сразу после взаимных приветствий и представлений начинали жаловаться на наглость татей смеющих нападать на магов.

Что впрочем, было неудивительно, я с некоторых пор стал несколько известен в Карне; правда, в основном как хозяин "Железной башни". Но в свете последних событий, в определённых кругах, моя известность не только возросла но и приобрела таинственность; в основном из-за того что попытки проникнуть в мой дом отстранённым образом для большинства магов оказывались безуспешными, что ни как не вязалось с моим мастерством и присуждалось магистру Станислову. И если лично мои тайны интересовали лишь единиц; то, то, что хочет скрыть в моём доме магистр ритуалистики, интересовало многих. Но я уже давно обсудил всё это со Станиславом, и принял решение, что немного повышенное внимание совсем небольшая плата за сохранение секретов и тайн, коих у меня в последнее время развелось как блох на бродячей собаке.

Откланявшись от очередной подружки именинницы, и спросив у подвернувшегося под руку слуги где уборная, отправился в сие желанное для меня последние два танца помещение. Неспешно сделав свои дела, и также неспешно возвращаясь в зал, не испытывая и малейшего желание снова окунаться в бессмысленный для меня водоворот царящий в зале, я был остановлен одним из слуг.

— Господин Дарвел, его благородие сэр Онагост Градиславович приглашает вас для разговора, прошу идти за мной, — известил меня слуга, и тут же не дожидаясь от меня какого либо ответа, развернулся и пошёл прочь, как бы намекая, что отказаться от разговора я не могу.

Слуга проводил меня к одной из дверей в прихожей, глянул за дверь и открыл её шире, пропуская меня внутрь.

— Ждите здесь, — велел слуга, и ушёл.

Повертев головой, я осмотрел, судя по всему гостиную. Два(3.2м) на три(4.8м) маха, На полу большой ковёр-половик работы гоблинов, по краю которого вдоль стен виднелся светлый паркет. Глянув на пол магическим взором, я усмехнулся, — под ковром был обычный пол, а паркет шёл лишь вдоль стен. Хитро. Стены закрывали тканые обои светло салатового цвета с зелёными чёрточками, слагающимися в переплетения чудного вида вьюны с мелкими сиреневыми цветочками. Вдоль стен, на держателях блестя медными боками, висели обычные масляные стенки, давая тёплый жёлтый свет. Белёный потолок по краю украшенный небольшой лепниной, отражая свет придавал комнате мягкий уют. У дальней стены стоял большой мягкий диван, перед ним прямоугольный чайный столик на прямых резных ножках покрытый белой скатёркой с светло-зелёной вышивкой по краю. По бокам столика стояли два кресла с лакированными подлокотниками из красного дерева.

Дверь открылась, и в неё вошёл высокий статный черноволосый мужчина с пронизывающим взглядом чёрных глубоко посаженых глаз, хозяин дома — Порог Онагост Градиславович. Следом за ним в комнату прошмыгнул давешний слуга с подносом, на котором стояла бутылка вина и два бокала.

— Ваше благородие, сэр Онагост Градиславович — лёгким полупоклоном выказал я уважение рыцарю.

— Прошу садится, — махнул рукой сэр Онагост, указывая на правое кресло, сам он наметился сесть в левое.

— Прошу, отличное вино, — рыцарь взял в правую руку один из наполненных слугой бокалов. — Пороша, оставь нас, и проследи, чтоб зря не беспокоили.

— Велорское, из Бароната, с берегов Межземского моря, — сделав небольшой глоток, определил я принадлежность вина. — Согласен, весьма недурственное.

— Приходилось пробовать? — строго с лёгким удивлением спросил Онагост Градиславович.

— Да, пару раз приходилось, — кивнул я. — Если честно признаться, это первое и пока единственное не имперское вино, какое мне доводилось пробовать.

— Несколько неожиданно, — усмехнулся рыцарь, — Но если подумать, то вполне предполагаемо. Всё-таки у тебя имеются довольно состоятельные знакомые, да и сам ты не бедный.

— Ну я бы так не сказал, — отведя глаза в сторону и дёрнув щекой проговорил я. — После всех тех перипетий что свалились на меня, наличных денег у меня не осталось совсем. Да что там, — вздохнул я. — Еще и должен остался. И неизвестно когда удастся расплатиться, сидя-то в осаде.

— А не будь этой так сказать осады, то быстро смог бы? — с усмешкой спросил Онагост Градиславович, как бы сомневаясь в моих силах.

— Ну не знаю, — пожал я плечами. — Есть кой-какие мысли, но их ещё обдумать надо будет.

— Да-а, — протянул рыцарь. — Дел ты наворочал приличную кучу, удивительно как ты ещё живой и на свободе.

— Каких дел? — сделав испуганные глаза, спросил я, хотя мог бы, и не притворятся, — по спине пробежала одинокая мурашка.

— Смертоубийственых, — с осуждением смотря на меня, ответил рыцарь. — В то утро когда разгромили гоблинский хутор, на котором "чёрные слёзы" выращивались, на городских воротах мой десяток стоял. И на хутор мои же люди первыми прибыли, и кой чего так сказать из первых уст узнали. Так что сам понимаешь, я всё вместе сложил, и если не всё, так многое понял. Да и на последнее на тебя нападение, приходили тоже мои подчинённые, и про барона Роговлада я знаю.

— Откуда? — вырвалось у меня от удивления. — Я ведь стражникам ничего не говорил. Или вы вампиров поймали?

— Не поймали, — скривившись, качнул головой рыцарь. — Они успели уйти из города раньше, чем дежурный маг был предупреждён. Но страже удалось найти доходный дом в котором они снимали комнату для проживания, и расспросить местных холопов, среди которых нашёлся один остроухий сирота, слышавший их разговор с заказчиком.

— Значит теперь можно этого барона к суду привлечь?

— На каком основании? — неподдельно удивился Онагост Градиславович. — Из-за чьих-то слов беспокоить благородного человека. Мальчишка может быть, чего-то не так понял, или перепутал, — пожал он плечами. — Или тот человек нарочно уважаемого барона Роговлада оговорил. Да барон просто может сказать, что ничего не знает, и потребовать с тебя виру за оскорбление. И будет в своём праве.

— И что это за барон такой, что ему от меня надо то? — в сердцах бросил я в сторону. — Я и не знаю его, и чем я ему так насолил даже представить не могу.

— Как? — рыцарь удивлённо вздёрнул правую бровь. — Ты уже забыть успел как подло и безжалостно умертвил благороднейшего барона Говора.

— К-как-ова ба-аро-рона? — перепугано переспросил я, чувствуя, как покрываюсь холодным потом, — барон не холоп вирой не откупишься, головой отвечать придётся.

— Того самого, которому ты летом в вино алхимический конструкт кинул.

— Э-э..., — выдавил я, пытаясь прикинуть, смогу ли я вырваться из дома рыцаря.

— Не бойся, не бойся, у стражи к тебе претензий нет, — попытался успокоить меня Онагост Градиславович, видимо поняв, что шутка не получилась, и перепугал он меня сверх меры. — Барон погиб при невыясненных обстоятельствах, в которых были замешаны высокородные. Родственники барона Говарда, в частности его младший брат, унаследовавший его имущество, к страже ни с какими требованиями по понятным тебе причинам не обращались. Так что Управа Сыска и Дознания установила, что барон Говард отравился вином испорченным алхимическим воздействием при невыясненных обстоятельствах, и закрыла дело. По этому стражи можешь не боятся, в отличие от барона Рогволда, который судя по всему решил тебя наказать в соответствии с благородными обычаями без привлечения суда. Так сказать своими силами.

— И что мне теперь делать? — с грустью пробормотал я. — Не вешаться же.

— Выбор у тебя простой, либо поступится свободой в малой степени, да ещё и за деньги, или дальше рисковать здоровьем в попытках отбиться от нападок недругов. Ну и гоблинский хутор..., — рыцарь развёл руками. — Сам понимаешь.

— Я могу подумать?

— Да конечно, — расплылся в добродетельной полу улыбке Онагост Градиславович правда вышло это у него никудышно, лицедейских талантов на это ему явно не хватало. — Ни кто вас, ни в коей мере, ни в чём не ограничивает и ни к чему не принуждает, — заверил меня он. — Это просто обоюдовыгодное предложение.

Ага, как же, — подумалось мне, — а кто про "невинно убиенных" гоблинов намекал.

Допив вино, мы вернулись в зал, из которого мне удалось вырваться лишь, когда было объявлено, что бал окончен.

На выходе меня подловила Лара и под благовидным предлогом попросила проводить до общежития школы. Что интересно, эсквайр Никандр не только не был возмущён тем, что девушка променяла его на меня, но и сам просил сопроводить её, пеняя на некие срочные дела. Я отказываться не стал, тем более что сам думал как к Ларке подступится, — больно уж хотелось узнать, каких сплетен про графа Градислава удалось наслушаться девушке.

Собственно сплетен было много, но толка с них, как и ожидалось было немного. Хотя кой чего полезное узнать удалось. Сам граф уже не молод и, не смотря, на то, что благодаря лучшим целителям города выглядит он ещё вполне пристойно, внутренне он, как и все слабо одарённые дряхлеет почти так же, как и бездарные. В тоже время кроме двух сыновей и дочери, в семье графа стали подрастать внучата. Да и про бастардов, что так тешут самолюбие пожилого отца, забывать не следует, — некий кусочек наследства уделить. Вот граф и стал заботиться положением семьи пока ещё в силе, восстанавливать старые связи и набирать новые.

А тут в юго-восточных и юго-западных пограничных землях было объявлено об усиление воинских сил, отличная возможность для графа оказать помощь другим, и соответственно улучшить своё положение в обществе. Да при этом ещё и по возможности заработать. Ну и граф развернулся на славу, так что теперь ели сводит концы с концами лишь бы не нарушить договорённости. Говорят, что даже часть своей личной дружины отправил на юг, в качестве обещанной помощи тамошним благородным. И что-то подсказывает мне, что невыполнение заказа мастером Дарадом графу приносит кучу беспокойства.

Что касается Онагоста Градиславовича, то он оказался как раз является одним из бастардов графа, и некоторые его странности вроде разрешения подумать и дать ответ позже, стали мне понятны. Он не может не понимать что, я — это не только лично я, но и мои люди, среди которых теперь вместе со мной целых шесть магов ранга учеников и одна чародейка подмастерья. Да и его интерес ко мне скорее вызван именно этим, а не моими потугами в изучении магического искусства.

Проводив Лару до ворот школы, и сделав ей пару намёков по которым умная девушка наверняка поймет, что да как, вернулся домой.

Дома меня ждали четыре пары любопытных глаз, коих я подло заманил в свою спальню, где и удовлетворил. Частично. Накупавшись в восхищённых взглядах близняшек, с барского плеча отдал им ил-фон, на который тайно заснял несколько танцев с бала, после чего выгнал их прочь и, так до конца и не раздевшись, завалился спать.

Глава девятая.

На следующий день, посоветовавшись со Станиславом и Фалалейем, я принялся воплощать свой план по одновременному приобретению покровителя и заработка. Первым делом занял у магистра немного денег, у Фалалейя просить постеснялся, у того у самого со всей этой стройкой каждый серебряный на счету. После чего мы с Амалией весь остаток дня носились по торговцам холопами и закупами в поисках подходящих холопов, с которыми я лично без свидетелей переговаривал об некоторых условий вроде того что выкупится они никогда не смогут. Уважаемых людей мы конечно кучу переполошили, но своего добились, поздно вечером у меня в доме собралось шесть холопов-добровольцев, в основном прельщённых обещанием хорошей кормёжки и выкупа близких, с последующим их освобождением.

— Здравствуйте ваше благородие сэр Онагост Градиславович — поздоровался я с рыцарем, войдя к нему в кабинет, и выказывая почтение полупоклоном.

— Здравствуй. Пришёл значит, — бросил на меня взгляд рыцарь, и снова уткнулся в читаемый листок бумаги.

— Пришёл, — кивнул я. — Предложение у меня к вам есть.

— На вассальную службу взять? — вроде как спросил Онагост Градиславович.

— Нет, ваше благородие, это для меня слишком большая честь, — отказался я, вызвав на лице рыцаря неподдельное удивление.

— Ну говори, — посерьёзнев, оторвался тот от листка.

— Наймите меня на службу нарочным гонцом.

— Нанять? — Онагост Градиславович показывая своё удивление, поднял правую бровь. — И какую ты хочешь за это плату?

— Покровительство и защиту. От кого, думаю, вы сами лучше меня знаете, — сделав немного самоуверенное лицо, ответил я.

— Знаю, — кивнул рыцарь. — И даже могу помочь. Но ответь мне на один простой вопрос, — посмотрел он на меня как на юродивого. — А на кой мне связываться хоть и с довольно небогатым, но бароном, и с городовым боярином в статусе городского советника, из-за тебя мага-недоучки? Чем ты лучше толпы других учеников, наём которых мне обойдётся гораздо дешевле и спокойней?

— Тем, что я могу каждый день продавать мастеру Дараду по пять сотен оки маны. Тем, что я пришёл к вам, а не к вашим более влиятельным родственникам. Тем, что покровительство мне не будет стоить вам ни копейки, достаточно будет лишь выдать мне дозволительную грамоту, разрешающую открыто носить не метательное оружие и боевые атакующие артефакты шестого и пятого классов, и распространить весть, что я состою у вас на службе, — обосновал я своё предложение. — То есть, по сути, вы просто наймёте меня нарочным гонцом по всем правилам, и дело будет сделано. Ну а все остальные выгоды происходящие из этих, вы лучше меня знаете.

— Ты уверен, что этого будет достаточно, чтобы от тебя отстали люди, которым ты так насолил, — с сомнением посмотрел на меня рыцарь, и мотнул головой. — Я вот в этом совсем не уверен.

— Считаю что да, — с уверенностью ответил я. — Ни кому из них я ни чем не угрожаю, а нападения на меня обходятся слишком дорого. Так что либо отстанут, либо ни какое ваше покровительство не спасёт.

— Ну ладно, на всякий случай можно и намекнуть немного, — кивнул Онагост Градиславович и склонился в сторону, доставая что-то из ящика стола, за которым он сидел. — А откуда ты пятьсот оки в день возьмёшь? У тебя ведь сейчас только шесть магов есть, с тобой семь будет, ещё у тебя там вроде два брата ученики чабоя имеются, предположим, что они тоже инициированные и получаем девять. Девять на полтора, тринадцать с половиной оки за час, триста двадцать четыре оки за сутки. Я где-то ошибся? — с долей возмущения и подозрения спросил он. — Откуда ты недостающую ману возьмёшь.

— Ваше благородие сэр Онагост Градиславович вы видимо запамятовали, что у меня концентратор есть, — я вежливо изобразил полупоклон. — К тому же у меня имеются шесть холопов, которых я собираюсь инициировать и выучить на свободных источников. Так что хоть и не сразу, но в ближайшие время, я обещанные пять сотен оки выдам. Прежде чем идти к вам я всё рассчитал, и в этом полностью уверен, — заверил я рыцаря.

— То есть первый концентратор Фалалей уже построил? — удивился Онагост Градиславович.

— Нет, — мотнул я головой. — У Фалалейя только железный корпус готов, а пластины к нему заказанные у торов не раньше начала зимнего квартала прибудут. Так что передвижной концентратор Фалалей не раньше нового года соберёт. Кстати, это ещё одна причина, по которой вам выгодно мне покровительствовать, ведь окажись я под покровительством другой семьи, наше с вашим двоюродным братом взаимовыгодное соглашение окажется под угрозой разрыва.

— То есть эта твоя железная башня на самом деле огромный концентратор, — задумчиво произнёс рыцарь. — И сколько он собирает?

— Семьдесят пять примерно, — пожал я плечами. — Но практически нам удаётся собирать только тридцать в час. Так что триста-четыреста оки в день я могу продавать хоть с завтрашнего дня.

— Семьдесят пять в час и четыреста в сутки, лишь четверть? — пробормотал Онагост Градиславович. — А что ты ответишь на предложение аренды твоей башни?

— Не хотелось бы пускать в свой дом толпу чужих разумных, среди которых могут найтись слишком глазастые и ушастые, но за такое покровительство как я указывал при достойной плате, я соглашусь.

— Хорошо, — кивнул рыцарь. — Приходи завтра, в это же время. Поговорим более обстоятельно.

— Эм, простите, но хотелось бы знать, вы согласны нанять меня и таким образом взять под покровительство, — решился узнать я мнение самого Онагоста Градиславовича.

— Мы можем договориться, — уклончиво ответил рыцарь. — Но очень много будет зависеть от деталей.

Распрощавшись с Онагостом Градиславовичем по всем правилам этикета, я покинул его дом. Отойдя чуть от дома рыцаря, привалился к фонарному столбу и потер лоб, — м-да, это не с друзьями за кружкой пива болтать.

(Н)

На следующий день, придя в дом к рыцарю, я там обнаружил дожидающегося моего прихода мастера Дарада. Переговоры были долгими и тяжёлыми, мои будущие покровители, как и я, старались выжать друг из друга наибольшую выгоду. Мастеру нужна была манна, очень нужна, настолько, что он иногда даже вроде как оспаривал слова Онагоста Градиславовича. Рыцарь хотел загнать меня на вассальную службу, причем в свете сложившейся ситуации это желание у него только выросло. Я же не хотел идти на вассальную службу, так как это не давало мне настоящего вассалитета — ибо я не благородный, а по сути, было лишь его подобием позволяющим содержать в зависимости разумного по тем или иным причинам не подвластному к содержанию в холопстве. А вот содрать с мастера как можно больше денег очень хотелось, так как рассчитывать на выплату долга Фалалейю и получение от него прибыли с нашего дела я мог только к концу весны. Конечно, у меня в денежном доме имелось шестьдесят золотых, но это неприкосновенный запас на совсем уж чёрные дни.

Проторговавшись до сумерек, мы сошлись на следующем. Я иду на вдачную службу к сэру Онагосту Всемиловичу в соответствии с законом на один год, с условием, что на следующий год мы заключим ещё один вдачный ряд; но народу объявляем, что на вассальную. Взамен рыцарь берёт меня под своё полное покровительство, и выдаёт грамоты положенные нарочному гонцу благородного подданного состоящего на службе. К небольшому моему сожалению обойтись простой наёмной службой, от которой можно отказаться в любую декаду, или в соответствии с условиями ряда, не удалось.

С мастером мы сошлись на том, что он арендует у меня пять из шести имеющихся этажей в башне концентратора, за десять серебряных в сутки с оплатой за декаду вперёд. Шестой этаж остаётся за мной (у Дарада на него не хватило собственных свободных источников), ману собранную моими людьми мастер готов покупать по городской цене (четыре дары за оки на сегодняшний день).

Сговорившись, состряпав и заверив у вызванного рыцарем стряпчего положенные грамоты, мы распили по бокалу вина, и разошлись по домам. Особо довольным ни кто из нас не был, но и разочарования, ни кто не испытывал. Лично мне больше всего не нравилось то, что ко мне домой каждый день будут ходить сорок свободных источников мастера Дарада, приходя десятками четыре раза в сутки и проводя в концентраторе полдня. Но пришлось уступить мастеру в этом, да в цене за аренду, чтобы привлечь его как бы на свою сторону, и отбиться от вассальной службы.

Вернувшись домой, я махнул рукой на все дела, и устроил пьянку с Торком и Любимом. Захмелев, сграбастал Польку и утащил её к себе, — развратничать.

— Хозяин, у нас с Тачитой сложность одна возникла, да и с остальными гоблинками тоже, — мягко полушёпотом сообщила Поля. — Нужно ваше решение.

— Поль, может завтра? — спросил я, путаясь в снимаемой рубахе.

— Можно и завтра, но девушка уже два дня мучается. — Полька помогла мне снять рубаху.

— И что у неё?

— Ей нужен мужчина. Она позавчера вошла в возраст, и теперь ей, как и всякой взрослой гоблинке нужен мужчина.

— И причём тут я? — не понял я, не понимая, как я смог запутаться в снимаемых штанах, — не хотели слезать заразы и всё тут.

— Вы старший и единственный мужчина в клане, которому они теперь принадлежат, и только вам решать с кем они будут.

— Я разрешаю им самим выбрать себе мужчин.

— Ой, — пискнула Полька, опрокинутая мною на постель. — Дело в том, что вы единственный мужчина доступный им.

— Как это? — удивился я. — А братья? А люди Любима, и он сам?

— Они наёмники и к вашей семье или клану отношения не имеют.

— И что, мне теперь женится что ли на них? — раздражённый заминкой бросил я Польке.

— Не сердитесь хозяин, ни в жёны, ни в наложницы, вам их брать не надо. Я кое-что придумала, выслушайте меня.

— Ну давай, — смилостивился я.

— Чтобы Тачита не мучилась, давайте мы её сейчас позовём к нам. А там видно будет, не понравится, свалите их на Воислава с Брониславом после того как введёте их в свою свиту мага. Вы ведь собираетесь их в неё ввести?

— Собираюсь, — кивнул я, пытаясь выцепить суть сказанного Полькой. — С вампирами они себя хорошо показали. Э-э, то есть ты предлагаешь мне гоблинку сегодня пользовать, а что же не сразу уж свинью, — с возмущением посмотрел я на девку.

— Простите хозяин, я не подумала, что вас это оскорбит, — повинилась Полька. — Просто вы в прошлом году с торами о наложнице гномке договаривались, ну а эльфийки вроде как всем мужам нравятся: вот я и подумала, что вы ко всем разумным нелюдям одинаково относитесь.

— Одинаково, — кивнул я, не думая; и задумался.

Эльфийки, гномки, вампирессы, варги с ларгами, — со всеми ими я бы был не прочь покувыркаться. Ну разве что с варгами и ларгами всё не так просто, наши маги от их медовой привязки вылечить не могут, надо обращаться к сильным вампирам что не так уж и просто даже для высокородных. Так что последних, пожалуй, стоит исключить.

Что касается гоблинок, то они вполне миленькие, особенно Тачита. Вот только меня сильно смущает их шерсть, хоть она и очень приятная к телу, но как не крути это шерсть. Хотя и человек не совсем уж безволосый, и бывают очень волосатые мужики, но разница то всё равно на порядки. С другой стороны они ведь тоже девушки. К тому же мучаются. То есть Тачита мучается. Интересно, а чего они мучаются? То есть она мучается.

— Поль, а вообще с чего это она мучается? Ну нет мужика, ну и что? Найдётся.

— Хозяин, я сама не знаю, но со слов Тачиты и других гоблинок после наступления их совершеннолетия (по гоблинским меркам), им становится нужен мужчина. И если его нет, то у них начинает болеть низ живота, до тех пор, пока их не приласкает мужчина. Ласка им нужна через каждые две декады.

— То есть это не просто желание?

— Нет хозяин, им действительно надо.

— Ладно, — решился я. — Зови.

Полька соскользнула с кровати и привела гоблинку, смущённо вставшую рядом с кроватью.

— Что стоишь? Раздевайся, раз пришла, — велел я Тачите.

Оглядев обнажённую гоблинку, я хлопнул по постели, подзывая её к себе. Тачита была довольно симпатичной гоблинкой, чуть более светлой чем большинство её сородичей. Проведя рукой по её животу, я почувствовал её напряжение, и шелковистость её мягкого светло рыжего пушка. А ничего, приятно, — подумалось мне, и я окончательно решился.

Проснулся я утром от того что что-то щекотало мне губу. Проведя рукой по верхней губе, уставился на рыжую волосинку, после чего у меня в голове стремительным горным потоком пронеслись воспоминания о прошлой ночи.

Тачита оказалась девушкой страстной и любвеобильной, так что для меня стало понятно, почему некоторые молодые гоблинки оказываются в фаворе и даже выбиваются в наложницы мастеров средней руки и мелких купцов. Правда, для хрупкой Тачиты я был малость тяжеловат, да и мужское наследство у меня покрупней гоблинкого будет, так что ей бедняжке досталось. Но что-то подсказывало мне, что ей это даже понравилось. Вон как довольно посапывает носиком, свернувшись клубочком на дальнем краю кровати, и зажав руки между ног.

Проведя пальцем за щекой, выловил ещё одну рыжую ворсинку, и задумался, — что делать с Тачитой и остальными гоблинками. С одной стороны — мне вроде как понравилось, а с другой — в дальнем уголке души остался осадочек как будто скотоложством занимался. Но также было приятно чувствовать себя первым мужчиной у девушки. Ещё раз глянув на Тачиту, решил оставить решение данного вопроса на потом, трезво мыслить мешали воспоминания ночных утех и вчерашнее вино обернувшееся внутри меня в маленького но наглого дятла. Что касается двух других гоблинок, то их я решил точно свалить как и советовала Поля на братьев. Сегодня же введу их в свою свиту мага, — решил я, и принялся вставать.

Сегодня на завтрак была гречневая каша с мясом варёным отдельно с луком и специями. Гречку я особо не любил, но ради разнообразия Ната её иногда варила, для меня в маленьком горшочке ядрицей, а для остальных обычной кашей в большом чугуне. На сладкое были жареные на масле пирожки с разнообразной начинкой, уже стоявшие на столе в маленькой красивой корзинке устланной полотенцем.

За столом я сидел не один. Кроме Нежданы — которую я сажал с собой для компании — теперь за столом присутствовали и близняшки, к которым присоединилась и Любомира. Сделано это было по причине того что близняшкам надо было идти в школу к тому же времени что и мне, а садится за стол раньше меня они не могли. Правда для приличия стол бал как бы разделён, мой конец на треть застилался скатёркой с вышивкой, а противоположный простым полотном.

После нас за стол должны были сесть наёмники и Воислав с Брониславом. После них купленные мною вчера холопы, и лишь потом наступит черёд Наты и остальных женщин.

Всё-таки хорошо быть магом, вернее хорошо быть богатым и иметь слуг. Точнее хорошо быть богатым и иметь заботливых и старательных слуг вроде Наты. Поданная мне в фарфоровой миске каша была залита наваристым бульоном и услащена ровными кусочками свинины на один укус с небольшим жирком, — всё как я люблю. Остальным еда будет подана проще. Девчонкам вон мяса положено заметно меньше моего, да и каша бульоном только смазана, в таком же соотношении еда будет подаваться воинам, но мясо у них будет жирнее, а вот холопам достанется каша с мясным бульоном, и если повезёт с парой кусочков сала. С одной стороны вроде как не очень то и справедливо, но с другой, не могу же я питаться хуже холопов, они же меня и не поймут. К тому же, не так всё и несправедливо, ведь воинам нужна сила и сало им нужнее, а купленным вчера холопам мясо вроде как не положено, так как работа у них будет "сидячая". На счёт Наты Поли и Амалии я не беспокоюсь, малость вкусненького они себе наверняка оставят, разве что гоблинкам может ни чего кроме каши не достаться.

— Тачита, — обратился я к гоблинке, стоявшей недалеко от двери в кухню. — Хочешь пирожок с изюмом, — взяв в руку, показал ей пирожок.

Девушка бросила настороженный взгляд на Амалию стоявшую справа от меня и чуть сзади, и быстро подойдя, кивнула. — Да.

— Держи, — отдал я ей пирожок.

Гоблинка держа пирожок двумя руками, прижала его к груди как нечто ценное, и снова бросив взгляд на Амалию, видимо показавшей ей какой-то жест, посеменила на кухню. Счастливая.

Ну да, изюм — еда не дешёвая, Ната пирожки с ним только для меня печёт, по праздникам ещё Неждане с близняшками по одному достаётся, а гоблинке-холопке о нём и мечтать не приходится.

Закончив завтрак, я стал собираться в школу, — сегодняшний день обещал быть не менее хлопотным, чем вчерашний.

(Н)

Глава десятая.

Был первый день зимы, когда я решил расплатиться с одним потрохом, за недавнее моё развлечение в остроге. Купец к моему глубокому не сожалению сдох, До городского боярина и барона мне не добраться, а вот одного самонадеянного сквайра наказать вполне по силам.

Встретив в коридоре школы Лару, я увлёк её в тихий уголок.

— И что за важный разговор у вас ко мне господин нарочный гонец, — усмехнувшись, поддела меня девушка, намекая, что гонец из меня как из телёнка на привязи, а уж какой нарочный то и сравнить не с чем.

— Ты сводную сестру Дмитриуса знаешь, ту что в этом году в школу поступила в первый В класс? — смотря в окно выходящее на площадь перед школой, вроде как без интереса спросил я.

— Велу, знаю, — кивнула Лара. — А тебе зачем? Если ты что-то нехорошее задумал, то знай, я тебе помогать не буду, — сразу предупредила прозорливая девушка.

— Ни чего я не задумал, — с видом истиной невинности и с азартным блеском в глазах заявил я. — Я о тебе забочусь, Думаю, как тебе помочь попасть на Новогодний бал в посадничий дворец.

— И что надумал? — так же, без интереса, спросила Лара.

— Да вот думаю. Если эта Вела перепив вина заснёт в таверне, и будучи помещена в одну из е комнат для благовидного отдыха в ожидании прибытия вызванных родственников подвергнется нападению бесстыжего сильника, то у тебя появится возможность героически спася её попросить её отца о маленькой ответной помощи. — В форме намёка, рассказал я Ларе часть своего плана.

— Слишком маловероятное совпадение чтоб на него серьёзно надеяться, да и результат непредсказуемый, — задумчиво пробормотала девушка. — Но если подсуетиться и подыскать подходящую пару, то можно будет добиться нужного результата, — блеснув глазками, добавила она.

— В любом случае такая смелая девушка не останется без награды, — подтолкнул я девушку к принятию нужного решения, намекнув, что она в любом случае будет в прибыли.

— Что точно должно произойти?

— Вела должна пойти в таверну "Золотая утка" и, заказав в ней бутылку Велорского вина, выпить из неё хотя бы один бокал. После чего её должны будут отвести в комнату наверху, а ты этим временем пойдёшь в школу за Дмитриусом, но опасаясь за беззащитную подругу перехватишь кого не будь у ворот и, попросив его передать брату о конфузе случившимся с Велой, вернёшься к подруге. Увидев, что некий парень, проникнув в комнату Велы вытащил наружу своё бесстыдство и собирается делать что-то непотребное, приласкаешь его "воздушным кулаком". А когда прибудет вызванная кем-то стража, сдашь негодника им, попросив отправить его туда где ему помогут удовлетворит его грязные мечтания.

— А кем будет этот непристойный разумный?

— По странному стечению обстоятельств, ты не узнаешь этого сквайра, хоть и видела его в школе много раз, но слишком уж пьян будет Марек.

— А ты уверен, что всё будет так? — серьёзно спросила Лара.

— Нет. Но для тебя это ничего не меняет, ведь та ничего неподобающего делать не будешь.

— А если я не успею вернуться, или вернусь слишком рано?

— Приличной девушке не пристало бегать по улицам? — притворно назидательным тоном провозгласил я. — Так что вернёшься ты вовремя, я об этом позабочусь.

— Я согласна? — решилась девушка. — Когда должно это случиться.

— Вечером девятого дня этой декада.

Тем же вечером я встретился с Афанасием в кабаке "Старый бочонок".

— Я так понимаю ты о моём долге решил напомнить? — без какого либо приветствия спросил Афанасий придя в кабак.

— Садитесь эр, в ногах правды нет, — несколько нагло предложил я.

— Мне как бы некогда, — поторопил меня Афанасий, явно стремящийся как можно быстрей закончить с неприятным ему делом возвращения долга чести неблагородному. — Чего ты хочешь?

— Разговор не быстрый, в двух словах не скажешь.

— Ладно, — Афанаси сел напротив меня, и крикнул в сторону стойки. — Служку.

— Ты ведь знаешь Марека что учится во втором Б классе?

— Знаю, и что?

— Сможешь его в таверну "Золотая утка" привести?

— Смогу, а тебе это зачем? — насторожился Афанасий.

— Хочу долг отдать, — жестко посмотрев на собеседника, и подло ухмыльнувшись, добавил. — Тебе же вот не нравится быть должным, и мне вот тоже это не по духу. Так что, поможем друг другу? — уже спокойно спросил я.

— Чего будете господа маги? — спросила подошедшая Марфа.

Афанасий заказал вина и тушёное мясо с картохом, я также вина, но мясо взял с тушёной квашеной капустой, после чего наш разговор продолжился.

— Что ты хочешь, чтобы я сделал?

— Пригласил Марека в таверну, под каким предлогом мне неважно напоил его сверх всякой меры, но так чтобы он ещё мог стоять на ногах, после чего отправил наверх в комнату, которую я укажу позже, пообещав привести в неё симпатичную девушку которая будет в таверне. При этом ты должен будешь как можно сильней расхвалить одно непотребство, а точнее пользованье девиц в рот, так что он посчитал это просто райским наслаждением. Так же ты должен будешь не допускать, чтобы кто-то вроде бывающих в этой таверне определённых девиц вмешивался в наш план.

— Девицу я так понимаю приводить ненужно.

— Нет, ты должен будешь привести напоить и распалить желания в определённом направлении.

Тут пришла Марфа, и принесла заказы, заставив нас прерваться.

— Тебе этого будет достаточно, я более указанного ничего делать не должен,. Вроде подлива каких-то зелий в вино? — с подозрением спросил Афанасий. — Учти, если ты потом что-то вдруг поменяешь, то я это даже обсуждать не буду.

— Нет, ты должен будешь сделать только оговорённое, — заверил я его. — Всё остальное сделают другие.

— А что ты хочешь сделать? Просто если этой шалостью заинтересуется стража, и спросит у меня, то я молчать и покрывать тебя не буду. — Сразу предупредил Афанасий.

— Ни чего такого, что могло бы тебе угрожать виселицей, — улыбнулся я. — Просто выставить одного человека в очень отвратительном виде.

— Благородных не вешают, так что виселица мне не грозит по любому, — хмуро заметил Афанасий.

— Я знаю, — кивнул я. — Главное ты понял, лично тебе это ни чем более страшным, чем выговор от отца, не грозит.

— Ладно, я согласен, — согласился Афанасий.

После согласия Афанасия, мы обговорили всё более подробно и, допив вино, разбежались до срока.

— Ну что, у вас всё готово? — спросил я Амалию и Польку по возвращению с тренировки у мастера Фархада.

— Да господин, — кивнула Амалия.

— Ну тогда идите потихонечку, а я следом, — распорядился я, — Только переоденусь.

— Слушаюсь господин, — четко ответила Амалия. — Слушаюсь хозяин, — кокетливо вторила ей Поля, одетая в лучшие (из приличных) свои одежды.

Таверна "Золотая утка" встретила меня мелодичным треньканьем лютни, тихим шёпотом приличествующих уважаемым разумным разговоров, и манящим запахом изысканной для таверн еды. Сев за дальний находящийся у подножья ведущей наверх лестницы столик, так чтобы сидеть спиной к залу, заказал вина и мясную отбивную с тушёным картохом.

Первыми пришли Лара и Вела, считай следом за ними Афанасий и потрох Марек, после чего начались томительные мгновения ожидания. Девушки хихикали, Афанасий что-то восхищённо объяснял Мареку, которому в свою очередь Поля строила глазки. Амалия как ей и полагалось, была на кухне, замещала неожиданно приболевшую служанку.

Вот Лара с Велой заказали вино, что тут же было доставлено Амалией, лицо которой было изменено искусством Поли до неузнаваемости. Вино уже было разлито по бокалам, и девушка задержалась у стола лишь на миг необходимый, чтобы расставить их. Лара взяв свой бокал, негромко произнесла какой-то тост, и девушки выпили.

Афанасий с Мареком тоже не заставили себя ждать и, не прекращая спорить, заказали аж кувшин вина, что также мгновенно был принесён Амалией. После чего за их столом началась настоящая пьянка.

В томительном ожидании я стал исподтишка разглядывать зал таверны. Это была наверно самая дорогая таверна в ремесленных кварталах, что отражалось на всём: чистотой и убранством в зале, расторопностью и порой даже чрезмерной вежливостью слуг, разнообразием подаваемой еды и питья. Столы были небольшими человека на два-три самое большее четыре, застеленными некими подобиями скатёрок, просто кусками светло-коричневого полотна без какой либо вышивки. Вместо лавок разнообразной длины, здесь были лёгкие круглые табуретки, а у столов в середине зала стояли стулья. На потолке висело шесть магических масляных светильников, кроме них на некоторых столах стояли подсвечники с зажжёнными свечами, но это уже как посетители захотят. Стойка, за которой стоял виночерпий, тоже несколько отличалась, на ней не было рядов кружек и малых бочонков с пивом

Народу было в меру, где-то треть столов было занято и, судя по всему, только половина из них занимали постояльцы. В основном были разного рода мастера, от гончара до златокузнеца, и богатые подмастерья. Вторыми по количеству были чиновники средней руки, за которыми шли маги, но это скорее из-за моей задумки. Была также парочка благородных сэров, напивавшихся по какому-то поводу, и парочка влюблённых шушукающихся и смущавшихся за столиком в углу.

Наконец зелья подлитые Амалией стали действовать, и время побежало быстрее. Вела, начав клевать носом, очень скоро совсем опьянела, и чуть не уснула за столом, положив голову на стол; Лара вовремя успела её немного растормошить, после чего с помощью позванной служанки отвела её наверх. Потрох Марек от неё не отставал и уже вовсю порывался пойти познакомиться с Полькой. Афанасию еле удавалось его удерживать за столом, и когда я исподтишка поглядывал на него, то ловил на себе его раздражённо нетерпеливые и даже чуточку злобные взгляды. Ничего, потерпишь один вечер то, — подумал я, — если бы я тогда прилюдно выиграл, то расстройства у тебя было бы гораздо больше.

— Девятнадцатая, — шёпотом прошипела Лара, пройдя мимо меня, и держа пластинку ключа так, чтобы я смог прочитать цифры на ней.

Увидев вышедшую в зал Амалию, я поднял руку и подозвал её характерным жестом.

— Чего желаете, господин маг? — мило прощебетала девушка, подойдя к моему столику.

— Расчёт, — громко произнёс я, кладя на стол резану, и тихо добавил. — Рядом с комнатой девятнадцать.

— Сейчас принесу сдачу господин маг, — пообещала Амалия и быстрым шагом ушла.

Вернулась девушка очень быстро, и кроме сдачи принесла ещё и ключ от двадцатой комнаты. Возвращаясь обратно, она на миг задержалась у столика, за которым сидели Афанасий с Мареком, спросив, не нужно ли чего ещё господам магам.

Сразу после ухода Амалии, Афанасий, направляя ели державшегося на ногах Марека у которого заметно топорщилась ширинка, проводил его до лестницы и, убедившись что тот целенаправленно карабкается наверх и не собирается возвращаться, глянул на меня. Глянув на входную дверь, махнул ем рукой в её сторону так, чтобы неосведомлённый человек принял это за простой взмах не очень трезвого постояльца, стал вставать.

К своей комнате я подошёл вовремя, в то же время что и Марек к девятнадцатой. Набросив на Марека "оцепенение" изученное нарочито для этого дела, дождался пока тот войдёт в комнату, и, оглянувшись вокруг, одним махом подскочил к двери и запер её особой железкой данной мне Амалией.

Заскочив в двадцатую комнату, я принялся с помощью магического зрения наблюдать за тем, что происходит в девятнадцатой. А происходило там то, что надо; Марек не стал ждать Афанасия с Полей, и решил воспользоваться тем, что есть. И то, что девушка ни как не отвечала на его действия, его сейчас ни как не интересовало, отчего мне подумалось, что в том, что должно будет случиться, будет виновато не только зелье, сам Марек такой.

Дела у Марека шли из рук вон плохо, но тот упорно пытался приладиться ко рту девушки, забыв про другие более естественные способы получить от неё удовольствие. За что надо было благодарить талан и старание Афанасия, отлично у него получилось навострить Марека именно на то, что он сейчас делал, забыв обо всём на свете. Мне это было как раз на руку, — меньше вмешательства — меньше следов.

Лара подоспела как раз вовремя, я уже собирался активировать наложенное ранее заклинание, как увидел её ауру в окно. Выскочив в коридор, я дождался когда девушка станет поднимется по лестнице, и выбил дверь в девятнадцатую комнату ногой в ускорении; после чего в том же ускорении заскочил обратно в двадцатую.

Как это ни удивительно, но Марека это не только не испугало, он, по-моему, этого даже не заметил. Так что Лара, ворвавшись в комнату как раз тогда, когда у Марека что-то стало получаться — так сказать в самый важный момент — и, увидев всё в естественности, естественно мелочится, не стала. Отбросив Марека в сторону "порывом ветра" она еще вдобавок в него табуреткой запустила, и ножкой по неприличному прошлась. Прошлась в прямом смысле, Марек к тому моменту уже лежал и, судя по всему без сознания.

Что происходило дальше, я не увидел, дожидаться стражи я естественно не стал, и как только понял что моё присутствие больше не нужно, развеял наложенное заклятье и покинул таверну, не забыв, правда, отдать Амалий ключ от комнаты.

Амалия, пришедшая домой чуть позже меня, рассказала, что стражи набежало чуть ли не десяток, ей еле удалось уйти неопрошенной. Все подробности удалось узнать только на следующей декаде, ну и заодно познать хлёсткость Ларкиной ладошки, возмущённой увиденным непотребством, и тем, что я ей рассказал не всё про свою задумку.

Но оно того стоило, Мареку теперь не позавидуешь, даже если он после всего случившегося живой останется, то скорее всего из низов никогда не поднимется, так и останется сквайром по рождению презираемый другими благородными. Мне же с другой стороны ни чего не угрожало, слов Лары для стражи оказалось достаточно, те даже мага вызывать не стали.

Мареку повезло, он остался жив; но, не отвечая чуть ли не на открытые оскорбления в попытке избежать дуэли, растерял всякое уважение окружающих. Вдобавок его выгнали из школы, после чего он был вынужден уехать из Карны. Димитриус же ходил мрачнее тучи, злобно позыркивая в мою сторону при встречах. Я сначала заподозрил, что он обо всём догадался или просто подозревает, что это мог я подстроить, но потом решил что, скорее всего его просто раздражает, что он так и не смог мне серьёзно навредить.

В середине декады вернулся Вук, гораздо раньше положенного времени. До деда он добраться не смог, их обоз был остановлен разъездом некоего сэра Рослава, и так как обельных грамот ни у кого из них не было, все гоблины и Вук были признаны беглецами и похолоплены. Командовавший разъездом молодой воин был невнимателен и принял за главного гоблина, а Вука посчитал прибившимся человеческим пацаном, удовлетворившись связыванием его простой верёвкой. Так что вампирёнышь в первую же ночь сбежал. Он сбежал бы и днём, но остался, чтобы удостоверится в месте, куда определили моих гоблинов. Гоблинов отправили на хутор Прихолмский, где у рыцаря жили гоблины холопы. По словам Вука хутор был обычным, ничего подозрительного он в нём не увидел, но на всякий случай наведался к старосте хутора и пригрозил ему, что если с гоблинками что случится, он его внуков при нём же до смерти сосать будет. Так что за гоблинок можно особо не волноваться, и при возможности попробовать вернуть.

Подумав, я решил отложить это дело на потом, на очень далёкое потом. Ни гоблинки ни мулы мне были не особо и нужны, тем более что купить новых было дешевле чем платить за левые обельные.

— И так. — ИИ как всегда выглядевший несколько растрёпанным, начал рассказывать про новое заклятье. — Заклинание "Молния" является боевым, поэтому любые действия с ним следует производить аккуратно, не ослабляя внимания. Это будет первое ваше боевое заклинание потокового типа не ограниченной мощности. То есть мощность его будет зависеть только от силы вашего потока, и размера хранящегося в вашем "источнике" запаса маны. Собственно это главное достоинство этого заклинания, его можно сделать очень мощным. Но с другой стороны возлагать на него большие надежды не стоит, от него легко защитится. Поэтому рекомендую использовать только потоковую его форму; собственно мы только её и будем изучать.

И так к достоинствам "молнии" относятся: не ограниченная мощность, потоковое действие, возможность поражения противника находящегося под водой. Последнее весьма важно, так как далеко не всякое заклятье по известным вам причинам быстрого ослабления заклятий в воде, может воздействовать на противника находящегося в ней.

К недостаткам относится уже упомянутая мной лёгкость его отражения. Как вы надеюсь помните "щит воды" легко отклоняет "молнию", так же она легко может быть отклонена любым мокрым или железным предметом попавшимся ей на пути. Вдобавок "молния" довольно неустойчива, и ей трудно управлять. Так что к её применению следует относиться с большим разумением.

Что она собой представляет вы, я думаю, понимаете, не раз наверно видели молнии в грозу. Магически же это заклятье стихии Воздух, то есть основывается оно на разности сил, заставляющую — по словам древних — двигаться мельчайшие частицы воздуха с огромной скоростью.

Да, не упомянул ещё одно. — ИИ, встав, чтобы активировать иллюзию с плетением, повернулся к нам. — "Молния" имеет преимущество перед щитами на основе стихий: Земля, Смерть, Тьма, Жизнь; и условный паритет со щитами на основе стихий: Свет, Огонь, Воздух. С последним правда не всё просто, щиты основанные на ветре уязвимы для молний, а вот на основе самой "молнии" не преодолимы. В общем, если "молния" не была отклонена, то она весьма эффективна против большинства щитов, поэтому часто используется для их подавления. Особенно в сочетании с заклятьями на основе жидкой воды.

Ну а теперь задавайте вопросы, — ИИ глянул на класс, в ожидании означенных вопросов.

Вопросов на этот раз не было, или возможно всем хотелось побыстрее приступить к изучению заклинания.

Время шло, жизнь вроде наладилась, во всяком случае, ни кто на меня больше не нападал и подлостей не строил. Но тем не менее я продолжал ломать голову над защитой дома, озабоченный безопасностью своего имущества. Да и отсутствие свободных денег сильно раздражало, я ведь со всеми этими перипетиями так и забыл купить девчонкам украшения, как зарекался ранее.

Раздумывая над добычей денег, я вспомнил про "чёрные слёзы", и решил обсудить этот вопрос с Любомирой.

— Любомира, я подумал тут, не продать ли мне "чёрные слёзы", — обратился я к женщине занятой штопкой порванных штанов кого-то из братьев. — Прямо сейчас они мне не нужны, а хранить их долго нельзя, они вон все уже наполовину высохли. Что скажешь?

— Вам господин решать, продавать или нет, — повела плечом Любомира. — Но если вы переживаете о возможной порче ягод, то их можно отдать алхимику чтобы он приготовил из них зелье "Розовый туман".

— А это что такое? Я вроде что-то слышал, но точно ничего не знаю.

— "Розовый туман" — это эликсир такой, в виде крепкого розового студня, — взялась пояснять Любомира. — Он как и ягоды костоломки кровавой восполняет ману, но в отличие от неё в нарочном футляре может храниться очень долго. Да и использовать его можно больше чем "чёрные слёзы", он не такой едкий как ягоды. Но должна сразу предупредить, что маны из полученного зелья можно будет получить значительно меньше, чем из имеющихся у вас ягод. Примерно на четверть.

— Так это зелье или эликсир? — недоумённо переспросил я.

— Эликсир, — кивнула Любомира, и пояснила. — Но все зовут его зельем. Так повелось в народе.

— То есть вместо трёх сотен оки с десяти ягод я получу только чуть больше двух сот? — спросил я.

— Не совсем, — качнула головой Любомира. — Те "чёрные слёзы" что достались вам особо крупные, и они дают чуть больше обычных. Так что тут отношение триста шестьдесят к двумстам семидесяти на десять ягод получается. Это примерно равно трём рядовым шарикам "розового тумана", которые делаются, как правило, по сто оки. Только та сотня ягод что была собрана вами при разгроме хутора, даст на треть меньше маны.

— Это получается, у меня будет семьдесят два рядовых шарика зелья, что дадут вместе семь тысяч двести оки, — восхитился я.

— В общем да, — не стала перечить Любомира. — Но не следует забывать что "розовый туман" как и "чёрные слёзы" можно принимать только три раза в день с перерывами в восемь часов, а при сколь либо длительном приёме, только два раза в сутки.

— Ясно, вместо сотни оки в день, три сотни.

На следующий же день я отправился на "Большой" торг, искать алхимика. На торге подходящего мастера подыскать не удалось, пришлось пройтись по главным улицам города, и немного поумерить свой аппетит.

Всё дело было в том что, во-первых надо было заплатить мастеру за работу, — а просили они прилично, — а во вторых "розовый туман" следовало хранить в особой артефактной посудине, — тоже стоившей прилично. Ну а денег то у меня и не было, то есть не было в достаточном количестве свободных денег (все прибытки уходили на содержание дома).

Покумекав с одним алхимиком, мы сговорились на том, что он делает для меня пятьдесят пять шариков-доз "розового тумана" в сто оки каждый, и покупает для них два артефактных футляра на пять и пятьдесят шариков. Всё что ему удастся выжать из "чёрных слёз" ещё — его, там выходило примерно семнадцать шариков, которые стоили четыре-пять золотых. Переплата конечно серьёзная, считай вдвое за работу, но ведь эти семнадцать шариков ещё надо выжать из ягод.

Вопрос денег так и остался открытым. Конечно, можно зелье продать, маны у меня завались, но это дома, а случись куда поехать.

По возвращению домой, поглядел на смену Дарадовых свободных источников в концентраторе, устроился у себя в кабинете, превратившемся теперь после опытов Станислава и обустройства в подвале лаборатории-мастерской в нормальный кабинет-библиотеку, и задумался. "Чего бы мне продать такого ненужного". Из не особо нужного была только мана собираемая домом, но я не хотел рисковать её секретом, — Станислав пообещал ни кому не раскрывать придумку с грибницей, и хранить её в секрете, — а значит, о прямой продажи маны даже думать не стоит, — сэр Онагост Градиславович наглядно мне показал, что считать не только я умею.

Эх, хорошо было бы продавать ману как-то по-другому, например, в виде "розового тумана". Отвёз в другой город и продавай сколько хочешь, или вообще по всей империи вплоть до самой Платы развёз, например, через приказчиков Фалалейя. Но для зелья нужны "чёрные слёзы", а для их выращивания разумные, или магические звери. Звери, — подумалось мне, — магические. Собственно для выращивания костоломки кровавой в "чёрные слёзы" нужно две вещи: живая или гниющая плоть, и наличие плотных потоков маны. С мясом как бы проблем нет, даже если на одну костоломку целого барана извести выгодно будет, но вот с плотными магическими потоками сложнее, не сидеть же возле горшка самому. Хотя можно грибницу использовать, хоть она и не даст потока нужной плотности, но кое-что она всё-таки даст. Хм..., вряд ли что путное получится, но надо будет попробовать и посмотреть что будет.

Перед сном ещё раз обдумав задуманный опыт, придумал очень даже интересное решение, сажать костоломку в крысолаков, которых в свою очередь подпитывать маной. Но поутру посмотрев на задумку со всех сторон, понял — что это полная глупость. Во первых — зачем подпитывать маной магическое животное. А во вторых крысолак просто не переживёт созревание "чёрных слёз", а платить каждый раз за отлов нового слишком накладно выйдет. Хотя можно их просто разводить, тогда всё может и получится, — интересно, почему никто до этого ещё не додумался, может я чего, не знаю?

Амалия на следующий же день добыла двух крысолаков и десяток семян костоломки, и мы с Любомирой поставили опыт, посадив в каждого крысолака по семени костоломки кровавой. Одного крысолака оставили как есть закреплённым на особой каменой плите с зажимами, а второго с помощью ремешков прибили к деревянному бруску и я велел дому подпитывать его маной. Правда плодов нашего опыта придётся ждать десять декад, но зато в случае удачи можно будет на этом хорошо заработать.

Узнать в школе, что-либо толковое, о возможности выращивать "чёрные слёзы" на крысолаках, не удалось. Но все считали, что ни чего не получится.

(...)

Великий князь Велимир стоял у окна своего кабинета и смотрел на раскинувшийся под ним небольшой садик с прудом припорошённый первым снегом. Трудно было описать чувства князя, тем более что они почти что не отражались на его властном лице, только иногда на уголки губ налетала тень умилённой ухмылки.

Внизу, между двумя небольшими яблоньками, которым умелые руки садовника придали округлую форму, на месте лужайки на которой в своё время любили играть дети князя, друг напротив друга замерли две женские фигуры.

Одна, — та, что выглядела чуть крупнее и зрелее, — была затянута в угольно чёрную кожаную одежду, состоящую из до бесстыдства обтягивающих широкие женские бёдра штанов с расходящимися ниже колен умерено широкими раструбами штанинами и облегающей женские стати куртки с неким подобием юбки понизу слегка прикрывающим женский зад в некой попытке изобразить целомудренное приличие. В левой руке женщины был узкий прямой меч, ножны от которого висели на сучке ближайшей яблони, правый рукав куртки чуть ниже локтя безвольно свисал вниз.

Вторая, более молодая, во всём выглядела несколько несуразно. Одета она была как пугало, в свободную куртку из жёлто-серой мешковины с таким количеством прорех, что даже с третьего этажа донжона было видно, что эта куртка лишь накидка на другую одёжку тёмно-вишнёвого цвета. Ниже колен на ногах весьма юной девушки были видны раструбы штанин подобные тем, что были у штанов женщины, только коричневого цвета. На голове была одета нелепая войлочная шляпа с изрезанными широкими полями. В правой руке юная особа взбалмошного вида держала лёгкий узкий мечишко несерьёзного вида, носивший в рядах орков позорное прозвище "обеденный", в левой она держала такого же детского вида кинжал.

Вот женщина чуть изменила позу, и девушка обрушила на неё череду угловатых ударов выдающих с головой уровень мастерства своей породительницы. Женщина с лёгкостью отбила все удары и уколы девушки отточенными, а местами ещё и элегантными, контрударами; после чего ловким выпадом вспоров мешковину на рукаве куртки девушки, отпрыгнула назад с грацией парды. Женщина вложила свой меч в висящие ножны и подобрала лежавший рядом прут, и уже с ним снова подошла к своей ученице.

Князь отвернулся, не желая видеть "избиение" своей дочери, а именно это сейчас и будет. Тамила заставит дочь в точности повторить все её удары, и ударами прута будет показывать сделанные ей грубые ошибки; первое время она вообще сражалась только одним прутиком, но теперь мастерство Радомиры несколько подросло, и прутик перестал быть достаточной защитой.

Князю вспомнился первый день, когда Тамила появилась в их родовом замке. Тогда помниться к нему прибежал десятник стражи Веслав, занимавшийся обучением и тренировками новичков, и сообщил что "Её превосходительство княжна Радомира изъявила желание, обучится бою на мечах, и разрешила тренировать её наравне с новичками без каких либо поблажек. Я рад оказанной чести, но считаю, что обучение княжны Радомиры в том платье, что она выбрала для тренировок, в присутствии новиков городской стражи, приведёт к их чрезмерному отвлечению". Так витиевато десятник выразился неспроста, доченька отмочила на славу, заявившись на тренировку в кожаных брюках и куртке подобным тем, что носят варги и ларги. Отговорить Радомиру от этой затеи удалось просто, достаточно было согласиться на оплату для неё личного учителя-женщины мечевого боя.

Князь тогда решил, что дочь хочет нанять в учителя орчанку, но нет, в тот же день в замок заявилась Тамила с предложением годового обучения его гвардейцев чабою в обмен на излечение её руки, на руках у неё было рекомендационное письмо от столбовой боярыни Лавантеры — главы Камнеградского отделения Тайной стражи. В котором пояснялось, что увечье Тамила получила на Поединке Чести и, следовательно, права на излечения за счёт казны не имеет. И Радомира конечно же настояла чтобы её учила варга.

Раздувать ссору с дочерью, которая кажется, взялась за ум в изучении магического искусства, князю не хотелось, тем более что игнорировать рекомендательное письмо главы удельного отделения Тайной стражи не стоило, и Велимир согласился.

(...)

Глава одиннадцатая.

Постепенно зима вступила в свои права, крыши домом покрылись тонкими снежными одеялами, жизнь вошла в привычное теперь русло без разнообразных перипетий. Я близняшки и Неждана учились магии, Воислав с Брониславом устроенные мной в частную школу чабоя продолжили своё обучение и в скором времени должны были сдать испытательные бои на новиков, Любомира занималась обучением купленных холопов на свободных источников и всеми повседневными домашними делами связанными с магией, в том числе и работами по подбору пароля к железному ящику из пещеры, орки охраняли дом, а Торк ещё и меня сопровождал на выходах. Хоть на меня и косились немного из-за этого, но знающие разумные с пониманием кивали, видя, что простой безродный ученик магической школы ходит под охраной одоспешенного орка.

Алхимик к концу третьей декады закончил приготовление "розового тумана" и, поделив на порции, отдал мне оговорённые пятьдесят пять шариков по сто оки и два футляра для их хранения. Столь долгий срок приготовления эликсира был связан с тем, что требовалось не смешать или произвести нужное вещество, а выделить его из целого ряда подобных.

К середине зимы я нагнал класс, и у меня появилось свободное время, которое я решил потратить на увеличение своей боеспособности. Тех заклинаний, что я знал, для боле менее приличного боя было явно недостаточно, и я всё-таки пересмотрел своё мнение об изучении дополнительных заклинаний, посчитав свою шкуру ценнее ил-фона. Да и придумки кой-какие появились.

Первым делом вспомнился "выстрел" Амалии "огненным кулаком" из арбалета. И это навело меня на мысль улучшить арбалет артефактом размещённым под ложем. Обдумав всё хорошенько, решил не использовать для этого жезл, хоть это и было самым простым способом сотворить придуманное. "Огненный кулак" хоть и относится к четвёртому классу, и считается довольно мощным заклинанием, но пробивная сила у него маленькая. Самым лучшим, на мой взгляд, было сочетания арбалета с дварфовым болтом, с "магической стрелой" и "огненной стрелой" запитанных от одного накопителя. Правда тут возникала сложность, — воспроизводящие многоразовые артефакты в школе не изучают, а тратиться на заказ нужного артефакта мне не хотелось. Но дело терпит, да и обучиться нужному уменью можно не только в школе.

Следующей задумкой, было, научится плести манонасыщеные плетения, вместо изучаемых повсеместно напитываемых. Но для этого нужно много маны и место где можно было тренироваться; и если проблем с маной у меня нет, то подходящего для этого места не наблюдалось, не плести же мне заклятья прямо в своей спальне, рискуя спалить её в случае какой ни будь случайности. Что привело меня к мысли, что неплохо бы такое место обустроить, которая уже привычно упёрлась в нехватку денег.

Самым мощным известным мне сейчас заклинанием была "молния", но у неё был ряд недостатков почти что обесценивающих её сильнейшие достоинства. Вторым по силе была "огненная стрела", чьи достоинства почти полностью совпадали с недостатками "молнии". Из чего у меня появилась мысль соединить эти два заклинания в одно более мощное и удобное, хоть эта задачка и была уровня бакалавра или вообще магистра, но больно уж интересно стало попробовать. Вот только и тут оказалось всё не так просто, соединить эти заклинания оказалось не так уж и сложно как казалось изначально, но вот рассчитать совместные контуры заклятья в новой конфигурации оказалось делом почти что непосильным. Но у меня был ил-фон, с помощью которого это было сделать куда проще. Только это проще грозило растянуться самое малое до весны.

К этому же времени были обучены и принялись за работу мои свободные источники. Один из них спал, четверо медитировали, последний ходил сдавать собранную ману в мастерскую Дарада. Таким образом, холопы собирали в день чуть больше двухсот пятидесяти оки маны, приносящие почти тысячу дар; так что у меня появилась надежда расплатиться с мужиком за развороченный сарай, что приходил каждый день и стращал меня судом. Когда у близняшек было свободное время, они тоже медитировали, зарабатывали на перешив платьев.

За две декады до нового года получил приглашение на новогодний бал от имени графа Градислава, посмотрев на завистливые личики близняшек вздыхающих чуть ли не при каждом взгляде в мою сторону, набрался нахальства и, сходив к сэру Онагосту, выпросил приглашения и для них. На следующий день приглашение на близняшек пришло, визгу было на весь дом. Следующие две декады прошли в подготовке к походу на бал, всё-таки графов в Карне не намного больше, чем магистров магии, и выглядеть следовало соответствующе.

Хотелось одеть близняшек в платья более подходящие для бала, но денег на такие платья для всех близняшек у меня не было, пришлось им довольствоваться перешитыми, к которым были добавлены бантики спереди на груди и листочки по подолу. За то я всё-таки отчасти выполнил свой зарок — заказал близняшкам по паре серёжек в виде цепочек из пяти цветков с изумрудами в середине. Обошлись они мне по пять золотых за пару, по сути всё, что удалось скопить, но зато к балу мастер обещал успеть их сделать.

(Н)

(...)

Предновогодние балы в среде не очень родовитых благородных были обычным делом, и посещались они в основном теми, чей род был ещё менее родовит, или у кого было много свободного времени, не занятого ни какими делами. Так что появление княжны Радомиры Велимировны на балу у барона Ось Миромила Веролюбовича было более чем значимым событием. Как впрочем, и княжича Боремира Сеславовича прибывшего на этот бал по всем известной причине нахождения здесь его невесты проведшей в затворничестве после летних волнений более полугода. В тоже время отпрыски вассалов родителей этих двоих были в доме барона почти что завсегдатаями, так что если вдуматься, то появления этих двух юных звёздочек высшего дворянства на этом балу было скорее закономерностью, чем случайностью.

— Я недавно слышала, что вы ваше превосходительство миледи Радомира, решились-таки на брак с княжичем Боремиром? — мило улыбнувшись, спросила княжну леди Тальяна, дочь барона Миромила. — Это так прекрасно. Княжич Боремир несомненно достойнейший человек, и с ним вам не придётся терпеть каких либо лишений. Вы будете прекрасной парой.

— Я тоже так думаю, — столь же мило улыбаясь, встряла в разговор леди Здислава. — Даже магессе нужно крепкое мужское плечо, дабы было на кого опереться, и за чьим плечом укрыться от невзгод.

— Вот только магессе, это не так просто сделать как крестьянке, — задумчиво произнесла леди Доброслава. — Просто мужа ей будет недостаточно.

— Так княжича Боремира простым и не назовёшь, — вроде как возразила ей Здислава. — Его дар ни в чём не уступает магическому дару княжны, у него самый большой магический поток, среди магов мужчин родившихся в прошлом десятилетии.

— Не самый, — бессознательно мотнула головой Радомира.

— Ваше превосходительство миледи Радомира, вам известен кто-то из родившихся в прошлом десятилетии, чей магический поток выше, чем у княжича Боремира? — заинтересовано спросила леди Тальяна. — Не могли бы вы нам сказать кто это?

— Один крестьянин, — скривила своё милое личико миледи Радомира. — Не помню его имени. Он в КИШМИ сейчас обучается. Если не вылетел из неё за неуспеваемость, или его ни кто не прибил за его наглый характер.

— Это не тот ли крестьянин что помог вам этим летом? — спросила леди Доброслава.

— Да, это та самая крестьянская свинья, — с пренебрежением кивнула княжна. Конечно, она не считала его равным свинье, но такое отношение к крестьянину диктовал благородный обычай.

— Да разве можно сравнивать какого-то крестьянина с княжичем Боремиром, — возмутилась Здислава. — Какой из крестьянина маг и защитник, он, скорее всего, и меча в жизни в руках не держал, и его скорее всего даже я побью.

— А это мысль, — весело улыбнулась присутствующим леди Доброслава. — А не устроить ли нам нашим мальчикам испытание?

— Какое? — заинтересовано спросила леди Тальяна, видевшая, что гостям отца скучно.

— Бой на мечах, — всё так же сверкая глазами, пояснила Доброслава. — Каждая из нас выйдет против своего ухажёра и сразится с ним.

— И ты думаешь, что у кого-то из нас есть шанс победить парня с раннего детства обучающегося фехтованию и чабою? — насмешливо спросила Здислава.

— Нет, конечно, — возмущённо ответила Доброслава. — Но ведь я предлагаю не бой, а шуточные поединки. Мы просто оговорим условие, что парни будут биться левой рукой и без применения чабоя. При таком условии, думаю, что один раз из трёх я смогу выиграть у Гостеслава. Победить мужчину, пусть и в шуточном поединке, так заманчиво, — с поволокой на глазах добавила она.

— Тем не менее, предполагаемое удовольствие вряд ли окупит риск получить ранение, — с сомнением произнесла Здислава. — А при неумелом обращении с оружием он будет неизбежен.

— А кто говорит про настоящее боевое оружие? — удивлённо вздев бровь, повернулась к ней Доброслава. — Раз поединки шуточные, то и оружие должно быть шуточным, — пояснила она, пожав плечами и сделав вид, что удивлена недогадливостью своей собеседницы. — Я во дворе видела у мальчишек очень неплохо сделанные деревянные тренировочные мечи.

— Из этого могло бы получиться неплохое развлечение, вот только все мы в бальных платьях не очень-то подходящих для этого, — вздохнула Тальяна.

— У меня с собой есть охотничий костюм, — безразлично сообщила Радомира.

— У меня тоже, — с азартным блеском в глазах уставилась Доброслава на Тальяну.

— У меня есть пара новых костюмов, — осторожно начала Тальяна, но решившись, уверено продолжила. — Охотничий, и для верховой езды. И я могу их передать тем, кто захочет к нам присоединится.

— Я согласна присоединится, — кивнула леди Ладислава до этого не встревавшая в разговор из осторожности. Она была всего лишь дочерью имперского рыцаря.

— Я тоже присоединяюсь, — быстро проговорила Здислава.

Не смотря на незатейливость задуманного, подготовка растянулась на целых полтора часа и измотала слуг не меньше чем сам бал. Тем не менее, в самый разгар бала на заднем дворе баронского замка накрытого присутствующими магами несколькими заклятьями долженствующими обеспечить удобство развлекающимся, начались шуточные поединки юных леди и одной миледи со своими кавалерами.

Первый бой был между леди Доброславой и сэром Гостеславом, закончившийся, так как и предсказывала леди — один-два в пользу её кавалера.

Следующие три боя были в чистую выиграны сэрами, что впрочем, ни чуть не расстроило принимавших в них участие леди.

Пятым был самый главный бой вечера, ради одного которого стоило всё это затевать, — миледи Радомира Велимировна против сира Боремира Сеславовича.

— Думаете, миледи, сможете достать меня хоть раз? — насмешливо спросил княжич Боремир, легко управляясь с почти невесомым по сравнению с настоящим оружием деревянным мечом.

— А почему бы и нет? — азартно ответила княжна Радомира. — У леди Доброславы ведь получилась, а мой род чуточку выше будет.

— Так ведь и мой род выше, чем род сэра Гостеслава, — парировал княжич. — К тому же я из рода воинов, а не из дворцовой знати, так что на то, что я поддамся, даже не надейтесь. Милая леди Радомира.

— Может, начнём, — княжна Радомира встала в стойку и несколько неуклюже взмахнула мечом. — А то из-за вашей болтливости у присутствующих может возникнуть подозрение, что вы мой кавалер меня же и боитесь.

— К бою, — пафосно воскликнул княжич.

Княжич ударил наискось, справа налево и сверху вниз, заставляя княжну, прогнутся и отступить на шаг, сам в это время, делая прямой укол в грудь. Княжна же, не успев отступить, была вынуждена, прогнутся чуть больше, и при попытке вернутся в исходное положение, потеряла равновесие. В тот момент когда княжич устремился к ней, княжна неловко качнулась в сторону и взмахнув мечом по чистой случайности попала им в княжича.

— Я победила, — задорно закричала княжна Радомира, махая мечом над головой.

— Это чистая случайность, — вроде как стал оправдываться княжич Боремир.

— Вот сейчас во втором поединке мы это и увидим, — ответила княжна, снова вставая в стойку.

— К бою, — мгновенно сосредоточился княжич Боремир.

На этот раз княжич не был так беспечен, и атаковал княжну размерено осторожно. Первым был удар снизу вверх и справа налево нацеленный на живот княжны, после которого последовал полушаг. От него княжна легко уклонилась, чуть согнувшись назад в поясе. Второй удар, бывший обратным, слева направо с прицелом в горло, так же закончился полушагом. Уклоняясь от этого удара, княжна была вынуждена присесть, ограничивая себя в маневре. Третий удар княжича, справа налево и сверху вниз по присевшей княжне должен был быть победным. Не имея шанса уклониться назад или в сторону, княжна сделала то, чего никак не ожидал княжич; она бросилась вперёд и чуть влево, нырнув мимо него и нанеся прямой укол ему в живот, после чего откатившись в сторону, быстро вскочила на ноги.

— Ваше искусство владения мечом, несомненно, поразит любого холопа, — восхищённо воскликнула княжна Радомира.

— Будь это настоящий поединок с настоящим оружием, смею вас заверить княжна Радомира Велимировна, у вас не было бы и шанса выстоять против меня, — недовольно ответил княжич Боремир, раздражённо дергая правым плечом и связанной рукой.

— Будь я мужем, то женилась бы на девушке, — весело ответила княжна Радомира, и тихо добавила. — Боюсь только, что это ничего бы не поменяло.

— К бою, — чуть не зарычал княжич Боремир, когда до него дошёл смысл сказанного.

На этот раз княжич Боремир был сосредоточен как в настоящем бою, он просто не мог допустить третьего проигрыша поставившего его бы в очень неприятное положение, и поэтому не рвался к быстрой победе; тесня потихоньку княжну Радомиру, он выжидал, когда та выдохнется и станет не так ловка как в начале. Бой затягивался, деревянные мечи были гораздо легче железных, и даже девушка могла махать ими довольно продолжительное время, от чего княжич начинал терять терпение. Через некоторое время, княжич Боремир подметил всё более увеличивающуюся брешь в обороне княжны Радомиры; выждав момент, когда он стал полностью уверен в своей победе, он атаковал княжну, не забывая впрочем, и о своей защите.

В момент когда княжна Радомира должна была отступить, княжич Боремир опустил свой меч и шагнул к ней чтоб вдогонку ударить ей в грудь снизу в верх, но неожиданно вопреки его ожиданиям княжна не отступила, а прогнувшись назад лишь уклонилась от нанесённого ранее удара. Не смотря на то, что княжич Боремир всё это заметил, сделать он ничего не успел, кончик его меча упёрся в низ живота княжны Радомиры.

— Поздравляю вас ваше превосходительство княжич Боремир Сеславович, — холодно поздравила княжна Радомира княжича с победой. — На этот раз вы победили. Но не находите ли вы что подобный удар несколько оскорбителен для девушки, — возмущённо продолжила она. — И не делает чести благородному воину.

— Прошу простить меня ваше превосходительство миледи Радомира, это была чистая случайность, — склонив голову, принёс свои извинения княжич Боремир, не испытывая на самом деле ни какой вины.

— Надеюсь, — холодно бросила княжна Радомира и, развернувшись, гордо удалилась.

Переодевшись и приведя причёску в порядок, княжна Радомира вернулась в бальный зал, сменив за прошедшее время гнев на милость.

— Прошу простить меня за то, что была неоправданно холодна с вами сир Боремир, — повинилась перед княжичем Боремиром вернувшаяся в зал княжна Радомира. — И предлагаю выпить эти бокалы вина в знак нашего примирения, — предложила она, подхватывая двумя пальчиками один из двух стоявших на подносе подошедшего слуги бокалов.

— Вы ни в чём передо мной не виноваты, и вам незачем просить передо мной какое либо прощение, и я естественно с великим удовольствием выпью с вами это прекрасное вино, — ответил княжич Боремир, подхватывая второй бокал.

— Дз-зын-нь, — раздался звон соприкоснувшихся бокалов.

Как только княжич Боремир выпил вино, по его телу разошлось приятное тепло. "Крепкое, и весьма недурственное" — подумал он.

— Сир Боремир, — обратилась к княжичу княжна Радомира. — Я хотела бы переговорить с вами при минимуме свидетелей, не удостоите ли вы меня такой малости.

— Как я могу отказать вам миледи Радомира, — удивлённо ответил княжич Боремир. — Я готов прямо сейчас переговорить с вами, где угодно и с каким вам угодно количеством свидетелей.

— Ваше превосходительство миледи Радомира, разрешите пригласить вас на этот вальс, — учтиво пригласил на танец княжну некий молодой рыцарь по имени Светослав, имевший очень смазливую внешность, так нравящуюся дамам определённого возраста и положения.

— Разрешаю, — мило улыбнулась княжна Радомира рыцарю и, выразительно посмотрев на стоявшую рядом пришедшую с ней служанку, и дождавшись от неё кивка, последовала за своим партнёром по танцу.

Увидев успех одного рыцаря, другие рыцари так же устремились к княжне Радомире с желанием испытать удачу, из-за чего та задержалась ещё на три танца. После чего сославшись на закружившуюся голову, всё-таки прошла по направлению к комнате, где слуги барона должны были устроить ей встречу с княжичем Боремиром, её оговоренным женихом.

Стоило княжне войти в открытую слугой дверь, как перед ней предстала отвратительная сцена, заставившая её замереть на месте. Княжич Боремир весь красный от усердия сношался с молодой смазливой служанкой прямо на полу между чайным столиком и узкой тахтой, на которой лежало исподнее служанки.

— Как это понимать, вы для этого пригласили меня? — громко возмутилась княжна Радомира. — Мало того что сражаетесь как крестьянин, так ещё и сношаетесь как скот у всех на виду, — трясясь от бешенства продолжила она. — Вы крайне омерзительный человек княжич Боремир, я сегодня же потребую от отца отменить нашу помолвку. — Не слушая ни каких оправданий ошарашенного княжича, княжна Радомира резко развернулась и бегом бросилась прочь.

Более десятка пар глаз с осуждением глядели на княжича Боремира, и ни у кого не могло быть сомнений, что ещё до конца бала даже последняя служанка в замке будет знать о случившимся.

Княжна Радомира стояла у окна выделенной ей комнаты и смотрела вниз на внутренний двор замка, где сейчас запрягалась шестёркой лошадей её дорожная карета. Вид у княжны был совсем не соответствующий долженствующему случаю, на её губах играла довольно-хищная улыбка.

— Ваше превосходительство миледи Радомира, княжич Боремир нижайше просит принять его, — обратилась к княжне её личная служанка Живьена. — Мне отказать ему?

— Да Живьена, отказать, — подтвердила княжна Радомира. — Твердо, но со всем причитающимся приличием и уважением.

— Слушаюсь госпожа, — коротко поклонилась служанка и быстро вышла из комнаты.

"Ну что папенька, осмелишься ли ты теперь в ближайшие пол года, до моего совершеннолетия, выдать меня за Боремира" — улыбнулась про себя Радомира, снова взглянув на готовящуюся карету.

(...)

Новогодние праздники пронеслись разноцветным весёлым вихрем. Бал близняшкам понравился, не смотря даже на то, что ни кто кроме меня так и с ними и не танцевал. На праздничной декаде ходили в приехавший снова цирк, заглянули в пару дорогих таверн где музицировали и пели заезжие менестрели и барды, побродили по обоим рынкам, я спустил остатки денег на вкусняшки девчонкам которые те оплатили невинными поцелуями. Всё было замечательно, только нет-нет да щемило сердце — родители в этом году не приехали, они меня конечно предупреждали, но я всё равно надеялся, даже подарки приготовил.

На второй день второй декады весны закончился опыт с крысолаками. Первым ещё две декады назад умер крысолак без подпитки маны, второй крысолак не дотянул до созревания ягод пять дней; но, тем не менее, за счёт подпитки от дома маной "агония" тела и гемона растянулась на три дня и "Чёрные слёзы" успели вызреть. Так что опыт можно было сказать прошёл успешно.

Обдумав результаты опыта, и пришедшие за это время в голову задумки, я решил, как только появятся свободные деньги сделать на крыше дома оранжерею. Дело должно было получиться в любом случае стоящее. Хитрость была в том, что я задумал "посадить" в обоих концах крыши ещё по одному кровавому папоротнику, и с помощью их разрастить грибницу до нужной мне плотности и объёма. Питать грибницу должны будут чёрные ползуны посаженые в углах крыши, а вся середина останется свободной для разнообразных грядок. Многие бытовые заклинания весьма терпимы к плотности маны в питающем их канале, и их можно будет запитать прямо от дома, тем самым существенно упростить содержание оранжереи.

Даже если не удастся наладить выращивание "Чёрных слёз", то есть множество других растений не намного мене ценных, да и просто иметь зелень зимой милое дело. А насчёт костоломки кровавой; то когда я, перебирая в шкатулке артефакты, наткнулся на амулет из шишки мантикоры, у меня появилась ещё одна мыслишка, на её счёт. Для выращивания "Чёрных слёз" решающим является гемон существа, а не тело; расти костоломка могла и на простой хорошо удобренной земле. А так как некоторые части нежити вообще, а чупакабры в частности, могли при должной обработке сохранять соответствующие им части гемона, появлялась возможность подсунуть костоломке вместо живой жертвы артефакт. Но для проведения опытов нужна была чупакабра, и желательно живая, чем я и озаботил Амалию.

В конце второй декады весны Фалалей вошёл в Первую гильдию и теперь мог торговать по всей империи. Сие событие было отпраздновано торжественным званым обедом, на который я заявился со всей своей свитой. К концу же следующей декады был достроен походный концентратор, испытание которого прошло более чем успешно. Выглядел он как большая чёрная с сероватым оттенком бочка два метра в поперечнике и три длиной, установленная лежмя на телеге с тентом из парусины сильно смахивавшей на гоблинскую кибитку только размерами большую раза в полтора. Концентратор увеличивал плотность маны на границе ауры медитирующего в нём мага в десять раз, позволяя в час собирать до пятнадцати оки, что было достаточно, чтобы в течение суток восполнит запасы маны в источнике практически любого мастера или бакалавра, и лишь магистрам требовалось чуть больше времени.

К середине весны ветерок слухов кокетливым девичьим голоском напел мне, что некоторые учащиеся в школе благородные — а точнее приравнённые к ним сквайры и эсквайры — что-то замышляют против меня. А точнее Дмитриус в одном разговоре обмолвился, что скоро они поставят этого выскочку — то бишь меня — на место.

Через день ко мне подошел Афанасий.

— Здорово Дарвел, — поздоровался мой некогда бывший противник.

— Здравствуйте эр Афанасий, — кивнул я в ответ. — Сдаётся мне, мы неспроста встретились сегодня.

— Знаешь уже? — спросил Афанасий. — Впрочем, не удивительно, — кинул он взгляд в сторону Лары.

— Смотря что? — пожал я плечами. — Дмитриус не единственный в классе имеет приставку эр, а в школе ещё и сэры есть.

— Есть, — кивнул Афанасий. — А сэр Миробуд ещё и предлагает показать тебе своё место. Кстати с Дмитриусом он в хороших отношениях, их семьи дружат.

— Знаешь, чего они затеяли?

— Нет, — быстро ответил Афанасий, как-то чересчур торопливо. — Но думаю вариантов у них немного.

Ах вот в чём дело, — он не знает наверняка.

— А сможешь узнать? — внимательно глядя на сквайра спросил я.

— Нет, — качнул тот головой, и пояснил. — Я уже отказался участвовать, и моя попытка что-то узнать будет выглядеть подозрительно.

— Ясно, — с глубоким вздохом кивнул я, и усмехнулся. — А что отказался то, поквитался бы за обиды.

— Да я лучше обиженный похожу, — усмехнулся в ответ Афанасий. — Чем из-за глупой надменности и пренебрежения простолюдином из школы вылечу, как один наш знакомый в прошлом году.

— Ясно, решил на всякий случай показать, что ты к затеям Дмитриуса и Миробуда отношения не имеешь.

— Вроде того? — нацепив на себя надменно безразличное выражение лица, ответил Афанасий и откланялся. — Пойду, не буду мешать раздумьям.

А я и правда, задумался. Только-только всё успокоилось, и можно стало спокойно и размерено продолжать учится, как новые беспокойства от благородных петушков, и думай теперь что делать. Конечно, если глупость какую не сделаю, мне трудно будет серьёзно навредить силами только лишь самих эров, но беспокойства они мне принести могут море, — Междуземное.

Так. Самое большее, что они смогут сделать, это добиться моего исключения из школы, от всего остального я сам или при покровительстве сэра Онагоста просто откуплюсь. А самый простой способ этого добиться, это Поединок Мастерства, на который теперь можно меня как учащегося второго года вызвать. Но я ведь не дурак соглашаться на него, точнее ставить на кон свой магический ранг, так на что они надеются? А надеются они, скорее всего не на слова, на которые я как простолюдин могу плевать, сколько моей душе угодно. Значит, они замышляют что-то серьёзное. Интересно что?

А чего бы я сам задумал, если бы захотел отомстить, но не мог сделать это напрямую? Да тоже что и в случае с Дмитрусом и Мареком, — всякими подставами через близких и окружение. То есть, скорее всего, они как-то навредят Неждане или близняшкам, до других им добраться будет сложнее, да и слуг они скорее всего не посчитают достаточно важными для меня. Так. Тогда получается что Неждана. Близняшки то ходят всё время вчетвером да под "охраной" выгуливаемых Полькой и Амалиеей руфимов, а Неждана одна, в нашу же школу, и Дмитрус ещё наверно не забыл, что она в своё время не пошла к нему в свиту.

Теперь бы понять чего они против неё замыслили, но боюсь, что тут мои размышления ничего не дадут, слишком много можно надумать, хотя одна мыслишка так и напрашивается.

Поразмыслив ещё немного, я решил предупредить Неждану, да и сам приглядеть за ней.

На следующий день, вернувшись с тренировки, я узнал, что Неждана ещё не пришла домой, и сердце ёкнул в предчувствии. Быстро спустившись в подвал, я лёг на ложе с обручем прямого ментального управление сторожевой сетью моего дома. Активировав артефакт в режиме слияния восприятия, я вошёл в медитативный транс и, выделив визуальный образ девушки, начал его поиск в астрале.

Поиск шёл с трудом, так как опыта у меня не было считай что ни какого, ни в использовании подобного артефакта ни в астральном поиске. Про работу в астрале нам только рассказывали, да пару опытов дали провести; а как осуществлять поиск с помощью "ментального расширения восприятия посредством биологической сторожевой сети" я знал лишь потому, что Станислав при согласовании установки этого недешёвого артефакта обмолвился об этом, и после установки показал один раз, как это делается. Собственно этот артефакт был нужен магистру только для проведения опытов, но стоил он даже в самом простом исполнении слишком прилично, и Станислав уговорил меня поделить расходы пополам.

Так как напрямую в астрал я не входил, а связался с ним через сеть грибницы, то был в относительной безопасности; но с другой стороны, из-за усложнения работы вследствие упрощения проходящих через ментальный объём грибница образов, шла она очень медленно. Сразу выделить лишь образ Нежданы у меня не вышло, сеть выделяла искомое лишь по самым простым признакам, и показывала всех людей имевших хоть один признак. Пришлось перебирать признаки по отдельности с возможно большей быстротой, чтобы выявить не исчезающий обнаруживаемый образ. Таких окликов по эту сторону Имперской улицы обнаружилось семь, сосредотачиваясь на каждом из них в отдельности, я нашёл девушку и определил её положение по отношению ко мне и нескольким заметным значениям.

Выйдя из транса и деактивировав обруч управления, я попытался собрать мысли в единое и прикинуть где находится Неждана и как туда быстрее дойти. Была она судя по всему в таверне на Провозной улице, и это навевало неприятное подозрение, которое усиливалось от того что рядом с ней было семь магов, — слишком много для простого совпадения и мало для закономерного столпотворения.

Выскочив на лестницу, увидел братьев толкущихся на площадке первого этажа.

— За мной, — бросил я, своим воинам свиты, проскакивая между ними. — Оружие не брать, но что не будь подходящее прихватите по дороге.

— Придётся драться? — азартно спросил Войко.

— Надеюсь, нет, — ответил я и бросил Торку уже торчавшему в прихожей в полной боеготовности вместе с Нором и Заком. — Амалия придёт, идите к таверне "Приют усталого приказчика" что на Провозной улице. Остальным сторожить дом.

Выскочив на улицу, я сорвался на бег, — насколько это было возможно в толпе.

— Господин, за нами следят, — сообщил мне Бронислав после первого же нашего поворота.

— Кто? — спросил я, не останавливаясь.

— В коричневом плаще и серой шапке на противоположенной стороне улицы. Пытается нас обогнать.

Повернув на миг голову, я увидел воина свиты Дмитриуса по имени Девятко, происходившего как мне помнилось из боевых холопов.

— Войко, это воин свиты Дмитриуса из боевых холопов, останови его, не дай добраться до таверны, — отдал я приказ Воиславу.

— Будет исполнено господин. — Войко, задорно блеснув глазами, бросился на другую сторону улицы.

— Бронь, слушай внимательно, — стал я давать указания Брониславу. — В таверне "Приют усталого приказчика" должна быть Неждана. Ты должен будешь узнать там ли она, и сообщить мне. Но в таверне могут быть и наши недруги, они недолжны тебя узнать. А лучше чтобы они тебя и вовсе не заметили. Всё ясно?

— Да господин.

— Давай вперёд.

Бронислав вырвался вперёд; лучшее, чем у меня мастерство владения чабоем давало о себе знать наглядной разницей в проворности. Глянув назад я не увидел ни Войко ни его противника.

— Госпожа Неждана в таверне вместе с какой-то девушкой, — сообщил Борислав, встретив меня в трёх домах от таверны. — С ней с виду всё в порядке, только она вроде как хмельная.

Всё сходится, — мелькнуло у меня в голове.

— Ещё там четверо школяров-магов из той же школы что и вы сидят в углу зала. Среди них Дмитриус, и рыцарь учащийся вроде классом старше.

— Ясно, — кивнул я. — За мной.

В пройдя на задний двор таверны, в наглую зашёл на кухню.

— Я нарочный гонец, — выставил я вперёд правую руку и на мгновение активировал выданный мне Онагостом перстень с иллюзией в виде скачущей лошади с его рыцарским гербом на боку. — Мне нужно пройти наверх, не заходя в обеденный зал.

— Сейчас позову хозяина, — поклонилась одна из служек, и направилась к двери в зал.

— Только позови, не говори, кто и зачем зовёт, — бросил я ей вдогонку.

Перейдя на магическое зрение, удостоверился, что аура Нежданы а, следовательно, и её хозяйка, в зале.

— Чем могу помочь сударь? — в кухню вкатился розовощёкий пухлячок на две головы ниже меня в чисто символической безрукавке поверх красной рубахи.

— Мне нужно наверх в обход зала и комнату на сегодня, — повторил я свои требования, одновременно снова на миг показав иллюзию нарочного гонца. — За комнату заплачу.

— Прошу за мной сударь, — пухлячок покатился к другой двери из кухни. — Прошу прошения, но чтобы не было недопонимания должен спросить, этот человек с вами? — кивком головы он указал на Бронислава.

— Да.

Поднявшись по лестнице на второй этаж и пройдя через хозяйскую часть, мы вышли в коридор с комнатами постояльцев.

— Какую комнату вам надо? — развернувшись к нам, спросил хозяин таверны.

— У вас внизу в зале сидят две девушки магессы, одна из них брала у вас комнату? — спросил я так, чтобы было трудно понять вопрос это или утвержденье и, увидев по легкому вздрагиванию лица трактирщика похожему на кивок, что не ошибся в своём предположении, продолжил. — Мне нужна комната рядом или напротив.

— Госпожа магесса просила, чтобы в соседних комнатах никого не было, но комната напротив свободна. Прошу за мной, — трактирщик покатился дальше, а я удивился — как он умудряется так быстро и мелко семенить. — Тут осталось только три свободные комнаты, а третий этаж почти наполовину пустой, и госпожа магесса предпочла его.

— Ясно, — кивнул я в спину пухляку-трактирщику. — Так оно и должно быть.

— Вот ваша комната, — трактирщик ловко достал из внутреннего кармашка своей безрукавки простой ключ, и открыл дверь. — Комната, снятая госпожой магессой, напротив. Я сейчас же оповещу госпожу о вашем прибытии.

— Не надо, — остановил я трактирщика. — Она не одна, да и уже знает. — С этими словами я вытащил за цепочку защитный амулет.

— Слушаюсь, господин маг, — кивнул трактирщик. — Вам чего ещё нужно?

— Нет, — мотнул я головой, и протянул серебряный за комнату.

— Тогда я откланиваюсь, работа, — как бы извиняясь, взмахнул он руками.

— Идите, — вроде как разрешил я.

Трактирщик усеменил.

— Иди на лестницу и карауль Неждану с той девкой, — велел я Бронеславу. — Как появятся на лестнице, предупредишь.

— Слушаюсь господин, — кивнул парень, и скользнул по коридору к лестнице.

Зайдя в комнату, сел на топчан.

Вот забавно будет, если они сюда пивка зашли попить, — подумалось мне. Вот только не верится мне в случайность происходящего, а значит надо подумать, что делать дальше. Если просто забрать Неждану и уйти, то это ничего не изменит, найдут другую жертву, или попробуют что-то другое. Вот если бы они Неждану ссильничали, а я после смог бы это доказать, то некоторые проблемы Дмитриусу были бы обеспечены. Из школы, может быть, и не выгонят, но покрутится им, а в особенности их родителям, придётся. Только не подставлять же из-за этого девушку.

— Господин, они идут, — сообщил проскользнувший в комнату Бронислав.

— Сколько?

— Та девушка со служанкой ведут госпожу Неждану.

— Ясно, — кивнул я, уставившись на дверь магическим взором.

Дверь видать была из очень старой древесины и почти не мешала видеть ауры. Девушка заманившая Неждану была магессой примерно того же уровня что и мой маг свиты, — скорее всего кто-то из одноклассниц. Тройка аур вошла в комнату напротив, и я, приготовив "морфей", вышел из комнаты.

— Можешь идти, — велел служанке немного знакомый мне девичий голос.

— Слушаюсь госпожа магесса.

Девушка вышла в коридор, и я смог заглянуть в комнату через распахнувшуюся дверь, Рядом с топчаном с которого свисала рука Нежданы, стояла Вела — сводная сестра Дмитриуса.

— Стой здесь, — велел я служанке и, приоткрыв дверь, наложил на Велу "морфея".

Увидев, что девушка стала заваливаться, зашёл в комнату и подхватил её. Уложив Велу на второй топчан, я на мгновение задумался. Глянул на девушек мало чем отличающихся друг от друга, и у меня в голове как вспышка молнии промелькнула наивно озорная мыслишка.

— Пойдёшь сейчас в зал, там сидят четверо магов, ты подойдёшь к ним и скажешь, что госпожа магесса велела передать им, что в комнате двадцать два всё готово, — стал я давать распоряжения служанке, выйдя в коридор. — Если спросят где сама госпожа магесса. Ответишь, что её позвал благородный господин со второго этажа. Всё ясно? — Требовательный вопрос был сопровождён активацией перстня с иллюзией.

— Да господин сэр — с почтением поклонилась служанка, как я и надеялся, скорее всего, не разобравшая что за иллюзия ей была показана.

— Иди, — требовательно махнул я в сторону лестницы и, развернувшись, вошёл в комнату.

Задумка была проста, наложить иллюзию лица Нежданы на лицо Велы, и оставить в комнате вместо Нежданы Велу. Конечно маг иллюзий из меня так себе, но думаю, удастся на какое-то время ввести Дмитриуса и компания в заблуждение; особо, если они в ожидании примут на грудь по кружечке хмельного. А там как получится.

Сосредоточившись, запечатлел в сознании лицо Нежданы и с помощью простого "иллюзиона" создал его иллюзию, которую тут же наложил на Велу. Окинув получившуюся подмену, подхватил настоящую Неждану на руки и вынес в коридор.

— Бронь, открывай, — легонько ткнул я носком сапога в дверь напротив.

Дверь тут же распахнулась, и я зашёл в комнату.

— Ждём, — бросил я Брониславу в ответ на его вопрошающий взгляд. — Приготовься быстро тащить Неждану.

Бронислав молча кивнул, и отошёл к девушке.

В коридоре послышались шаги.

— Сейчас повеселимся, — услышал я сквозь дверь, но узнать голос не смог.

— Повеселитесь-повеселитесь — пообещал Дмитрус. — Но, к сожалению, без меня.

— А чего так, ты же хотел первым приласкать девушку? — спросил, похоже, Миробуд.

— Велу надо найти, и узнать, кто и зачем её позвал.

— Ну как хочешь.

— Вы там её не сильно дерите, пусть к моему возвращению хоть немного будет соображать, что с ней делают, — попросил Дмитриус.

— Ну это как получится, — хохотнул Миробуд, — Так что лучше тебе не затягивать с поисками. Может, потом сестру поищешь, наверняка какой не будь родственник привязался, — предложил он.

— Нет, надо удостовериться, что это ни кто-то из тех, что могут потом создать нам неприятности излишней своей осведомлённостью.

— Ну как знаешь.

Дверь в комнату напротив закрылась, а Дмитриус быстро пошагал к лестнице.

— Пошли, — скомандовал я Брониславу когда шаги в коридоре стихли.

Подхватив Неждану с двух сторон, и закинув её руки себе на плечи, мы поташили девушку. Выйдя в коридор, я бросил в сторону комнаты напротив взгляд магическим взором, — от аур собравшихся там прямо несло похотью. Желаю тебе получить море мужской ласки, — мысленно пожелал я Веле к которой теперь не испытывал ни малейшей жалости, — чтоб они тебя как орки эльфийку.

Спустившись в зал, мы направились к уличной двери. Увидев, что мы тащим девушку, к нам наперерез собрался выйти трактирщик, но я его остановил, выкрикнув. — Благодарю за лояльность.

Трактирщик остановился, да и двое крепких парней вроде как собравшиеся встать, расслабились. Трактирщик, правда, быстро опомнился, но мы были уже в дверях.

— Торк, бери Неждану и неси её домой, — начал я раздавать указания своим разумным. — Не беспокойтесь, я и должен был доставить эту девушку домой, — повернулся я к вышедшему на крыльцо таверны её хозяину. — Просто мне не хотелось устраивать в вашей прекрасной таверне магические бои, а потом ещё и со страже объясняться.

— Прошу прошения, я просто беспокоился за девушку, — явно только для вежливости покаялся трактирщик.

— Бронислав, найди брата, и вместе возвращайтесь домой, — повернулся я обратно к своим людям. — Амалия. Ты должна сделать так чтобы в трактир прибежала стража и ворвалась в комнату семнадцать, что на третьем этаже. Сама естественно постарайся быть понеприметней.

— Слушаюсь хозяин.

Раздав всем приказы, сам я направился к одному лекарю, жившему неподалёку от моего дома, — Неждану следовало на всякий случай осмотреть, мало ли какой дрянью её опоили.

Господин Малобуд, осмотрев Неждану, заверил меня, что ничего здоровью девушки не угрожает, но после пробуждения она может себя повести не совсем разумно, так как кроме сонного зелья ей ещё подлили какую-то гадость от которой — по словам лекаря — девушки начинают желать парней. После этого предупреждения мне стало понятны и вся подлость задуманного Дмитриусом, и странные постанывания Нежданы во сне. Проводив лекаря, я в сопровождении братьев отправился к сэру Онагосту Градиславовичу, — следовало доложить ему о случившемся.

Рыцарь от моей выходки был мягко сказать не в восторге, но обещал всё уладить, предупредив правда, что я ему теперь должен и что на отдых в летние каникулы мне рассчитывать, не стоит. Через какое-то время, которое я с братьями провёл за чашкой чая с печеньями в комнате кого-то из слуг, рыцарь снова позвал меня в гостиную и повторно отругал за выходку с Велой. В конце, правда, вроде как, похвалив за вызов стражи, и поделился последними новостями о случившимся в таверне.

К тому времени, когда прибыла стража, компания уродов разобралась в случившемся; но её приход, тем не менее, был своевременным, так как там чуть не случился магический бой между Дмитриусом и Миробудом. Причины вражды благородные люди страже не поведали, но зная историю с самого начала было несложно о ней догадаться, — видимо Миробуд успел обласкать Велу.

На следующий день в школе я узнал горячую новость, — сэр Миробуд и эри Вела уже давно любят друг друга и наконец решили сочетаться браком, свадьба пройдёт в конце следующей декады. Конечно же, вся школа возжелала, поздравит виновников предстоящего торжества, от чего Миробуд был в бешеном восторге, которое омрачало только отсутствие невесты, по словам Дмитриуса занятой в подготовке свадьбы.

В конце дня ко мне подошёл Дмитриус.

— Как это ни странно, но я должен от лица всей семьи поблагодарить тебя, — с выражение превосходства на лице заявил мне Дмитриус, — Ведь только благодаря твоей выходке дяде удалось так выгодно выдать Велу замуж.

— Не понимаю, что вы подразумеваете под словом выходка, эр Дмитриус, — обозначив вежливый полупоклон, ответил я. — Но если я каким-то образом поспособствовал соединению столь благородных и крайне приличных молодых людей как сэр Миробуд и эри Вела, то это наполняет моё сердце радостью. А учитывая, что я не делал это намерено, то считаю любую благодарность излишней.

— Нет-нет Дарвел, столь серьёзное деяние не должно остаться без вознаграждения, — со змеиной улыбкой на губах произнёс Дмитрус. — И я надеюсь, что когда не будь смогу отблагодарить тебя по заслугам.

— Не стоит беспокоиться, само осознание того что я смог выручить ваше семейство для меня награда.

— Как благородный человек я не могу забыть этого, — с гордостью произнёс Дмитриус. — Помни об этом, — резко развернувшись, он ушёл.

Посмотрев на спину удаляющегося Дмитриуса, я вздохнул, — проще говоря, благородные сэры договорились, но мне никто ни чего не простил, и прощать не собирается. Заключённый мир лишь временное перемирие, — ну что ж, я на большее и не надеялся, не тот у меня вес в обществе.

За две декады до конца учебного года я закончил сразу обе работы по своему магическому усилению: окончил расчёты контуров придуманного мною заклинания, и выучился самому простому способу создания многоразовых артефактов. Не утерпев, сразу же после трёх кратной перепроверке расчётов, уже глубокой ночью спустился в подвал, где испытал заклинание на щитах и разном натасканном туда загодя хламе.

Сплетя заклинание, подал на него одну десятую оки. Между мной и первым "водяным щитом" возникла белая слепящая нить; щит, поддерживаемый Нежданой, держался. Увеличив поток до одного оки, и прикрыв глаза ладонью, я увидел как моё заклятье, буквально мгновенно проткнув все плёнки "водяного щита", упёрлось в "графитовую линзу" близняшек и заискрилось на неё мириадами крохотных молний.

Убавив ток маны, попросил Любомиру подставить под луч кусок жерди. Искря искорками молний белый луч прожёг дерево вызвав странное явление, — щиты почти всех присутствующих среагировали на нечто как на материальное воздействие. Подсчитав способности нового заклятья и известных нам щитов, а также возможные последствия в случае их пробития, решил испытать импульсную конфигурацию заклятья. Закачав в заклятье пять оки я направил его на "водяной щит" Нежданы наложенный на "графитовую линзу" близняшек. "Копейная молния", — именно так я решил назвать новое заклятье, блеснув ослепительной вспышкой, рассыпалась искрами молний, лишь чуть-чуть не пробив щиты, на создание которых ушло двенадцать оки.

На следующий день я также испытал свой первый творящий заклинания артефакт, выполненный как планка крепившаяся к ложу арбалета снизу и поэтому названый подложником. В качестве основы для вложения генерирующего плетения я использовал крупный кристалл жёлтого яхонта, купленный у Дарима — двоюродного брата купца Гойника Казимировича — по сходной цене. Камень был окрашен неравномерно и для ювелирного дела не годился, а вот для артевакторики вполне подходил. Для накопителей у того же Дарима были заказаны диски из горного хрусталя в количестве пяти штук, в каждом из которых удалось разместить плетение-накопитель объёмом в десять оки. Так как после размещения генерирующего "огненную стрелу" плетения в кристалле яхонта осталось много свободного места, туда было внедрено ещё одно заклятье создающее "магические стрелы". Таким образом, подложник мог выдать или десять "огненных стрел" или пятьдесят "магических стрел"; причём последние создавались без перерыва, и после некоторой тренировки я ими буквально перерезал не очень толстые брёвна.

Теперь у меня было чем угостить недруга при встрече, но следовало позаботиться и о защите. Учить что-то вроде "щита титана" было не очень разумно, и так со всеми свалившимися на меня трудностями да задуманными придумками еле-еле на отлично учился, а это мне теперь было весьма важно, — лучше учёба и оценки меньше трудностей с получением титула будет в будущем. Поэтому учить полностью неизвестное заклятье не стал, а решил создать генерирующий артефакт с комбинацией уже известных щитов. Самыми мощными известными мне защитными заклинаниями были "Кристаллический щит Земли" в форме "Графитовая линза" и "Щит воды". Их я и решил соединить, тем более что они были вполне совместимы. Вся сложность состояла в том, чтобы подогнать оба заклятья друг к другу, слишком уж тонкие слои у обоих заклинаний и малейшая ошибка тут же сводит на нет всё преимущества от вложения заклятий друг в друга. Но с ил-фоном эта задачка заняла у меня с Нежданой всего пол дня, так что в конце декады перстень с "кристаллическим щитом воды" был уже готов. А со следующего дня начались годовые экзамены.

— Дар, ты чего летом делать собираешься, — толкнул меня в плечо Юрка, когда мы после очередного экзамена зашли в кабачок хлебнуть холодненького. — Опять по деревням грядки поливать будешь.

— Ну, в общем да, к себе в Красную горку собираюсь, но кто знает, может Онагост потребует покровительство отрабатывать, он что-то заикался про лето. А что?

— Да тут возможность есть, в караван, что идёт в Хань, подмастерьем подрядится. Вот я и думаю, не съездить ли нам с тобой, мир посмотреть, деньгу заработать, и родным иноземные подарки привезти. Очень выгодно получиться может.

— Да там тогда наверно уже всё занято, — с сомнение пожал я плечами. — Небогатых школяров полно.

— Нет, я узнавал, — качнул головой Юрка, и улыбнулся. — Там всех подряд не берут, нужно чтоб на пару подмастерьев приходился запас маны в сто оки, а платят за всё лето десять золотых. Так что места пока свободны.

— Пять золотых на человека за всё лето, это ты называешь — выгодно? — удивлённо вздев правую бровь спросил я кинув взгляд на Юрку.

— Кроме спального места, даётся возможность провоза пуда груза, а у тебя ещё и к'ярд есть, так что нам очень выгодно получится, — стал расписывать выгоды друг. — Покупаем здесь — продаём там, покупаем там — продаём здесь. Твой к'ярд, моя торговля, деньги пополам, и плата за зарядку артефактов в пути. Очень неплохо заработать можно.

— Подумать надо, — не стал я сразу отказываться, тут следовало всё взвесить, у меня появились свои мыслишки о возможной выгоде в этом путешествии.

— Подумай, только не тяни, ладно.

— Ладно.

В тот же день, по возвращению домой, я был оповещён о вызове меня Онагостом. Выругавшись, потащился в ночь к рыцарю домой. У Онагоста Градиславовича я пробыл недолго, только получил связку писем и короткое пояснение на счёт секретности — уничтожить письма в случае угрозы захвата их врагом — и был отправлен домой. Развозить письма я должен буду по пути в империю Хань, путешествуя вместе с караваном, про который мне говорил Юрка. Не знаю, пронюхал ли рыцарь каким-то образом про предложение друга, или изначально собирался отправить меня с этим караваном, но это всё решило, — как-никак нарочный гонец, куда пошлют туда и едем.

На следующий день я утонул в беготне и переговорах, планов на лето у меня была гора, и следовало позаботиться, чтобы они выполнялись во время моего отсутствия. Следовало договориться с плотниками о переделке крыши моего дома в теплицу. Договорится о летнем обучении близняшек. Дать подробные указания Любомире и Амалии по поводу опытов и ингредиентов. Договорится с орками о продолжении их найма, и помощи братьям в тренировках. И много ещё чего мелкого, но требующего личного внимания.

... ??

... ??

... ??

Часть вторая. (Дочери хищной крови)

Глава первая. Караванная.

Переночевав в таверне, чтобы не бежать утром к указанному месту из города, я с Юркой прибыл в это место. Развернувшееся передо мной зрелище поразило меня неописуемо. Я, конечно, читал про торгов, и на картинке рассматривал, — мечтая о том, как буду повергать сие чудовище; да и на прибытие поезда ходил смотреть, но увидев их в живую на расстоянии пары шагов как-то резко расхотел с ними сражаться. Да и было с чего. Торг, похожий на здоровую рогатую ящерицу с отрубленным хвостом, высотой и шириной в два маха(3.2м) а длиной более шести(9.6м), эдакий живой холм поболее чем у некоторых свободных крестьян изба, одним своим видом отбивал желание меряться с ним силами. Эта "избушка" на совсем не курьих ножках была сплошь покрыта толстенными роговыми пластинами разнообразной формы, имела костяной воротник с острыми шипами по краю прикрывающий короткую толстую шею, и три рога, два из которых прикрывали маленькие глубоко посаженые глаза, а третий толстый с тупым концом торчал на носу на подобии тарана. Вид у этой туши, был довольно неповоротливый, особенно запряжённой в оглобли из толстых брёвен, но мы в этом быстро разубедились, стоило только нам увидеть, как один из торгов резко мотнув головой, поймал слишком близко подобравшегося к нему воробья длинным гибким языком напоминавшем собой язык змеи или лягушки.

Фургоны, в которые были запряжены торги, были под стать им; той же высоты ширины и длины они были сколочены из отличного дерева и окованы железными полосами. Вдобавок на все фургоны были наложены какие-то заклятья, опиравшиеся на выдавленные на железных лентах рунные якоря. Спереди фургон имел окошко, прикрываемое сверху щитом, сзади с левого бока дверь.

— Вей, вы нанятые маги? — спросил нас подскочивший к нам худой юркий на вид пожилой мужчина с хазарскими чертами лица.

— Да, — кивает Юрка.

— Я Алай, приказчик уважаемого господина Ильнура, — представился мужик. — Ваш фургон вон тот, — махнул он рукой. — Возницу зовут Фанис. Давайте быстрее устраивайтесь, скоро мы отправляемся.

Закончив свою скороговорку, Алай, даже не удостоверившись, что мы его услышали, а не то чтобы там уж поняли, шипя как змея и матерясь как ладейшик бросился к мужику уронившему какой-то тюк. Переглянувшись от удивления — такого пренебрежения к себе нам давно уже от простолюдинов испытывать не приходилось, мы пошли к указанному фургону.

— Ты Фанис? — спросил Юрка, у пожилого но довольно крепкого мужика восседавшего на крыше указанного нам фургона.

— Да, — кивнул возница. — А вы, стало быть, нанятые маги-ученики?

— Они самые, — вздыхаю — маги-ученики тут видимо не в почёте.

— Ну тогда давайте быстрее устраивайтесь, скоро будем отправляться. Алай сегодня злой как аспид, так что даже магам может от него попасть.

Открыв дверь, мы обозрели узкую комнатку с шестью спальными полками на стенах, под двумя нижними из которых располагались лари. На крыше был люк, а пол в комнатке, по-видимому, был съёмный — плашки пола небыли ни чем закреплены.

— Моя средняя, — резко выкрикиваю, увидев, что на двух верхних и одной средней полке повешены какие-то тряпки, видимо означающие — что они заняты.

— Нет, моя, — кричит Юрка заскакивая в фургон и бросая на неё свою котомку.

— Может, выйдешь, и рассудим по-мужски? — с угрозой спрашиваю, не желая уступать полку.

— Ладно, — обиженно буркнул Юрка. — Средняя твоя.

— На, кинь на неё, чтоб кто другой не позарился, — подал я другу свою котомку. — А я на Зубате прокачусь, а то застоялся он у меня.

Вскочив на к'ярда, я поехал вокруг каравана, по пути рассматривая его. Сам караван состоял из тридцати фургонов запряжённых торгами, которые охранялись полтора десятками верховых, в основном на к'ярдах, но были и три драка. Сколько было пеших, сказать было трудно, но ни как не меньше полусотни, и в основном это были орки. У большинства воинов имелись либо защитные амулеты, либо артефактные доспехи, либо и то и другое. Вообще караван выглядел более чем богато, походя скорее на обоз с казной какого не будь очень богатого высокородного, чем на караван простого купца. Впрочем, купец первой гильдии ни как не может быть простым, так как без покровительства кого-то из высокородных, и просто зверского нюха на деньги, в первой гильдии удержатся почти что невозможно.

Когда солнце на три пальца оторвалось от горизонта, наш караван двинулся в путь. Торги шли довольно быстро, примерно как лошадь запряжённая в порожнюю телегу. Все пешие воины расселись с арбалетами по двое-трое на крышах фургонов, и оттуда взирали на окрестности, бдя недруга. Верховые в основном ехали спереди и сзади, только двое ездили туда-сюда с левой стороны каравана. Через некоторое время мне надоело скакать на к'ярде, да и отвык я за время учёбы от седла, и по этому перебравшись на крышу нашего фургона с помощью одного из сидевших на нём орков, отпустил Зубата погулять, не забыв на всякий случай предупредить, чтобы тот не трогал разумных.

Ох и хлопотная оказалась скотинка, но с другой стороны какая лошадь может скакать сутки напролёт, питаясь на ходу тем, что случай под ноги подвернёт. А уж то, что эта животинка может постоять за себя даже против мага, это очень даже замечательно; видел я его плевок один раз, страшное зрелище, матёрый волколак при всей его нежитьской живучести и невосприимчивости за считаные мгновения сгнил, даже клыков на память не оставил. А нечего было кусаться, ну наткнулся на тебя в лесу к'ярд, ну решил поиграть, беги пока жив, так нет эта дурость Зубата за лошадь принял и за плечо укусил, вот и получил.

— Фанис, а мы что, на обед останавливаться не будем? — спросил я возницу, когда солнце перевалило за середину дня.

— Нет, господин маг, мы до завтрашней ночи останавливаться не будем, — ответил Фанис. — А если вы кушать хотите, то подождите малость, вот я с Тимуджином сменюсь, и будем обедать.

— Так мы что, и ночью ехать будем? — неподдельно удивляюсь такому обстоятельству.

— Так торги свежие, декада уж прошла, как сюда приехали, нечего их баловать.

— Ясно, — кивнул я. — Такая скотинка наверно кучу припаса за день сжирает.

— Да не сказал бы, если с лошадьми сравнивать, то раза в три меньше чем стадо способное этот фургон тащить с такой скоростью. Да и мерять надо не по дням, а по декадам, в пути торги почти что и не едят.

— А как вы ночью то ехать будете? Те, что сзади понятно, им те фонари, что сзади фургонов повешены, светить будут, а переднему то кто светить будет?

— Так, а вы на что? Это мы сейчас пятые плетёмся, чтобы не утомляться, а в ночь первыми поедем, а вы нам с Тимуджином подсвечивать будете.

— Понятно, — кивнул я. — Просто нам сказали, что мы будем артефакты маной заряжать, вот я и не сообразил сразу.

— И артефакты ещё на заряжаетесь в волю, — таинственно улыбнулся Фанис. — Можете не беспокоиться господин маг, будет вам, чем перед одноклассниками хвастаться.

— Чем хвалится то, обычное дело, накопитель артефакта маной напитать, — недоумённо пожимаю плечами.

— Вот завтра на ночь остановимся, и узнаете, господин маг, — уже с откровенной насмешкой отвечает Фанис.

— Юрочка, дружочек мой милый, а ну ка поведай ка мне, в какие отходы жизнедеятельности свиного организма ты нас вовлёк? — обращаюсь к сидящему с другой стороны от Фаниса Юрке, подражая Ларе.

— Да никуда я ни кого не вовлекал, — замотал тот головой. — А с твоими амулетами и вовсе боятся нечего.

— Ох и кажется мне, что я этот самый организм знаю и прямо сейчас ему пятак начищу по-дружески, — показал я Юрке кулак. — А ну давай сознавайся, в чём тут подвох.

— Да не в чем тут сознаваться, — продолжил тот юлить, но увидев, что я начинаю злиться, сознался. — Артефакты мы будем заряжать, как и было сказано, в том числе и те, что торгами управляют.

— Ну и чего тут опасного, вон Фанис с утра его в руках держит и ничего? — пожимаю плечами, не понимая в чём подвох, хотя какая-то смутная тень и пробежала по краю сознания.

— Так это только "поводок", а сам артефакт на лбу торга закреплён, — поясняет Фанис, под гогот орков.

— Ты мне что сказал, магические лампы да защитные амулеты заряжать будем, — с укором посмотрел я на друга. — Вот и не жалуйся мне, когда торги тебе лишние загребущие руки по откусывают.

— Не буду, тем более что у меня запаса маны хватит только на половину торгов; ты ведь не думаешь, что нам золото за красивые глазки давать будут.

— Ох и припомню я тебе это, — грожу Юрке кулаком, не столько от мстительности, сколько от нечего делать. Собираясь в этот поход, я отлично понимал, что доить нас в пути будут по-взрослому.

На обед нам было предоставлено: по лепёшке ячневой каши с мелкорубленым куриным мясом завёрнутой в большой пресной блин, куску хлеба, паре картошек, паре варёных яиц, и пучку лука. Оркам выдавалось всё то же самое, но в двойном размере. На ночь — как и обещал Фанис — мы останавливаться не стали, наш фургон выехал вперёд каравана и мы с Юркой по очереди всю ночь держали светляки над головой торга.

Вернувшись с рассветом в фургон чтобы отдохнуть и немного поспать, так эдак до вечера, я увидел что на моей полке разлёгся Род, один из орков ехавших с нами, а мой мешок был скинут на нижнюю полку.

Не уважают нас господа орки, не уважают, ню-ню.

Не став возмущаться, накинул на наглеца жаркий полог и привязал его к деактивированному защитному амулету.

Попрыгай вот теперь.

После чего лёг спать, не забыв накрыться тонким "водяным щитом" с подсоединённой к нему "молнией" и не деактивировав амулеты.

Как я и ожидал, спать мне не дали. Только я начал дремать, как Род заворочался. В скором времени он встал с полки и, прорычав что-то на счёт жары, полез на крышу. На короткое время всё стихло, а потом грянул гром. Род, прыгнув в фургон прямо с его крыши, разъярённо прорычал. — Ну магик, держись.

— Держусь-держусь, — зевая, бормочу себе под нос, и нарочито лениво переворачиваюсь на другой бок.

Резкий хриплый полу рык полу вскрик, закончившийся полу всхлипом, и Род валится на пол, где некоторое время бьётся в судорогах. Встав с пола, он взрыкнул, и я почувствовал магический всплеск от активированного амулета. Раздался треск, заполыхали противоборствующие щиты амулетов, и Род с рёвом валится обратно на пол и бьётся там в судорогах. С полки надо мной раздался раскатистый хохот Фатха, второго орка-охранника.

— Хватит ржать Фат, помоги лучше, — попросил Род, вставая с пола. — А то эти магики-недоучки в конец обнаглеют.

— Не, я так унижаться не хочу, — отказался Фатх. — Не хватало ещё, чтобы добрые воины стали подсчитывать, сколько Фатхов надо на одного магика-школяра.

— Да я и сам справлюсь, — огрызается Род на скрытую подколку.

Род шагнул в сторону, с его стороны слышен шелест вынимаемого меча. Ню-ню — усмехаюсь, помня, что рукоять на ятагане Рода имеет вьющуюся по ней железную полосу, навитую видимо для красоты. Ятаган Рода пробив все мои щиты втыкается в полку в ногте от моего носа, и мне стоит прямо таки героических усилий удержатся от того чтобы шарахнутся в сторону. Рода стало трясти, а на его лице отразилось полнейшее недоумение. Сжалившись над бедолагой, отделяю "молнию" от "водяного щита", освобождая тем самым орка из получившегося судорожного силка, — хм... надо бы запомнить.

Спустив ноги с полки сел на неё и лениво потянулся, после чего подобрав выроненный орком клинок, полюбовался отменным артефактным оружием с "испепеляющим лезвием". Род начал осознано шевелится.

— Ну что? Будем мириться, или как? — спрашивая Рода, прислонив его ятаган к полке, и положив свою руку рядом с ним.

Из разговоров со знакомыми орками, я знал, что потеря оружия, большой позор для орка, а уж если это оружие было ещё и приставлено к горлу бывшего хозяина... хуже может быть только рабский ошейник.

— Будем, — скрипит зубами Род, не сводя глаз с рукояти своего ятагана. — Чего хочешь.

— Вторая полка моя, я её первый занял.

— Хорошо.

— Вот и ладушки, — хлопнул я ладонями по коленям и, подхватив свою котомку, стал перебираться на свою полку. Род тут же мгновенно схватил свой ятаган за рукоять, и прижал к груди, а в его глазах отразилось облегчение. Вот только кажется мне, что радуется он рано, ох и наслушается он едких насмешек от своих сородичей; хотя если бы я держал его клинок во время переговоров в своих руках, было бы на порядок хуже.

— Господин маг, простите, что не даю отдыхать, но не могли бы вы пояснить мне, почему так получилось? — очень учтиво для орка обратился ко мне Род. — Почему молния пробила защиту моего амулета, она ведь у вас слабенькая была и без помощи вашего защитного амулета сделать этого не могла. А у меня на ятаган ещё и заклятье наложено предохраняющее.

— Да тут секрета большого нет, — улыбнулся я. — Ты ведь наверно знаешь, что в железо и прочие металлы заклятья вложить нельзя, они там быстро распадаются. Поэтому в том месте, где через защиту амулета проходит твой ятаган, в ней получается, крохотная брешь. Вот через неё молния, настоящая не магическая, а просто созданная магией, как бы отголосок магической "молнии", и проникла за защиту амулета. А у тебя на рукояти ятагана ещё и полоска железная намотана с гравировкой в виде косички, вот через неё вся проникшая молния прямо в тебя и ударила. Понял?

— Угу, — кивнул задумавшийся орк. — Мудрёно, и что же теперь делать?

— Полоску убери, ты ведь её сам для красоты намотал?

— Да, больно уж просто она выглядела. Ятаган то не простой, заклятье "Испепеляющее лезвие" на себе несёт, а рукоять как у крестьянского обедника*.

— Вот, и убери её, я ещё перчатки какие не будь на руки одевай, и следи чтобы они всегда чистые и сухие были, тогда молнии будет гораздо трудней по мечу добраться до тебя, проще будет защиту амулета пробить.

Через двое суток мы достигли пересечения Ладейско-Карнакского тракта с Серебристогорским и повернули на юго-восток в сторону Накреста, которого должны будем достигнуть суток через пять.

Ехать было скучно, земли вокруг ни чем не отличались от привычных мне, и я, разлёгшись на крыше фургона, просто отдыхал, иногда проверяя как там дела у Зубата, занятого своим любимым делом — охотой на обед. Кормили нас одним и тем же, ячневыми лепёшками, печёным картохом, и яйцами с луком, привозимыми верховыми из постоялых дворов и стоявших у тракта селений. Орки, явно этим не наедавшиеся, грызли пресные лепёшки с солёным салом и вяленым мясом, нарочито громко чавкая, и поглядывая на нас. На предложение поделится, те ответили предложением купить, втридорога.

Когда Зубат в очередной раз подбежал к каравану проверить, на месте ли я, не пропал ли куда без него; я послал ему ментальный посыл с просьбой, поймать для меня какую не будь не крупную дичь. Рычно заржав, к'ярд умчался в лес. Некрупная по меркам к'ярда дичь, оказалась взрослой пятнистой косулей весом с хорошо откормленного барана, где-то пуда под три (48кг).

И что мне теперь с ней делать?

Пришлось спускаться на землю и заниматься её разделкой, после чего догонять караван. Надо было видеть глаза орков, когда я, разведя в глиняной миске — купленной в придорожной деревушке — небольшой костерок, стал жарить над ним мясо, накинув сверху "жаркий полог". А уж когда мясо было готово, и я назначил на него цену в серебряный за кусочек, — скрип зубов орков, был просто музыкой. Итогом переговоров тяжесть которых взял на себя страдающий бездельем Юрка, стало то что мы обменяли мясо на запас солёного сала у орков пополам на пополам. О какие рулады они выводили, не произнося не одного приличного слова, когда до них дошло что им продали сырое мясо.

Долго правда страдать оркам не пришлось, стоило солнцу коснутся горизонта, мы встали на ночёвку. Фургоны встали в двойной круг, орки горохом разбежались по окрестному лесу в поисках дров для костра, верховые отправились в ближайшую деревеньку за припасами, а у нас началась работа по подзарядки амулетов на лбах торгов, совмещённая с их кормёжкой. Выглядело это так. Один из погонщиков кидал торгу прессованный из чего-то серого кирпич весом в четверть пуда(4кг), другой приказывал ему с помощью "поводка" опустить голову, в это время один из нас запрыгивал зверюге на голову, упираясь ногой в рог на носу ложился ему на лоб, и заряжал накопитель амулета тремя оки, после чего поспешно спрыгивал. Вроде дело не сложное, и недолгое, но проделывать всё это приходилось на трясущейся голове зверюги, которая за это время успевала пережевать "кирпич" по прочность мало уступавшему настоящему.

Юрке хватило запаса маны только на тринадцать торгов, что в прочем было не удивительно, так как редко у кого из учеников магов по окончанию второго года обучения бывает запас маны больше сорока — сорока пяти оки. Это только у меня благодаря близняшкам почти девяносто оки, а так у самых упорных от силы шестьдесят бывает, нет бывало и больше чем у меня, но те развивали ауру и "источник" до школы, и за частую с помощью внешнего источника. Прикинув количество торгов, размер "источника" Юрки, и предполагаемое время остановки, я понял, что всё было просчитано заранее, — четыре часа остановки мы должны были просидеть в медитации, дабы зарядить амулеты оставшихся торгов. Зарядив амулеты на пятнадцати торгах, я подленько улыбнулся другу, с надеждой взиравшему на меня, и заявил, что свою часть работы я сделал, — пусть помучается скрытник.

Дальше всё было как я и предположил, как только Юрка зарядил оставшиеся два амулета, мы быстро собрались и тронулись в дальнейший путь. Сжалившись над другом, я сел освещать дорогу первым. Магическое истощение довольно неприятная штука, особенно когда оно долгое время не проходит.

Так мы и ехали, останавливаясь раз в два дня примерно на четыре часа. Торги оказались очень выносливые существа, они тащили за собой эти дома на колёсах с приличной скоростью довольствуясь лишь теми кирпичами что им давали, и тем что умудрялись достать на стоянках. Жрали они всё что лезло в рот, возницы им на стоянках ветки ломали и подкидывали, а то и целые молодые деревца; а уж подобрать что-то мясное, это святое дело; да что говорить, я видел как один торг камень съел. Как мне потом пояснил Фанис, им известняк для костей и брони нужен, вот они камни и едят.

Большая остановка, аж на целую ночь, у нас была только через полторы декады на границе империи, причём по той простой причине, что мы просто не успели её пересечь до заката. Пограничный город-крепость Плос, очень сильно отличался от городов виденных мною ранее. Возведённый на высоком крутом холме с торчащими из склонов скальными выступами, окружённый высокими стенами и массивными башнями, он выглядел неприступным. К сожалению, в сам город мы не попали, нас просто ни кто туда не отпустил.

На ночлег караван встал возле села, что стояло у подножия холма на дороге, ведущей в город. Дома здесь были в основном из самана, как впрочем, и все остальные постройки. Как стемнело мы с Юркой присоединившись к группе орков отпросились в местный кабак поужинать, отдельно нас капитан охраны каравана Кыр не отпустил.

Местный кабак меня несказанно удивил, был он не в подвале или первом этаже как обычно у нас, и даже не на втором или ещё каком этаже, а на плоской крыше. Меж восьми столбиков поддерживавших плетёную из тростника крышу, была натянута редкая грубая ткань, хорошо защищающая посетителей от ветра, но ни сколько не препятствующая ночной прохладе. Заказав шашлык с овощным пловом, и поддавшись на уговоры служки холодник, я огляделся. В кабаке были одни мужчины, даже служка был парнем лет четырнадцати, все люди были из хазар, что собственно не удивительно для самого юга империи. Тем не менее я был несколько удивлён поведением людей и общей обстановкой, не складывались они с моими представлениями об южных землях империи и горных хазар. Не было ни каких драк перепалок и хватании за кинжал, все сидели, и хоть не чинно, но вполне мирно, под тихие с редкими возгласами "Вай" беседы пили слабенькое лозовое вино

Холодник оказался обычной окрошкой, только вместо кваса помидорный сок. Шашлык был отменный, но очень острый, острее чем у Айрата.

На следующее утро мы двинулись в дальнейший путь, и ещё до полудня вступили на земли Таллахиннаррийского княжества.

— Виверна, — закричал кто-то из орков, наблюдавших за небом, и все бросились внутрь фургонов.

— Не маячь магик, — Род бесцеремонно схватил меня за шиворот и почти швырком сунул в потолочный люк.

— Слышь, Род, — сгорая от любопытства, обратился я к орку. — А можно одним глазком из под люка посмотреть, никогда дикой виверны не видел.

— Амулет зарядишь ?

— Не вопрос.

— Хорошо, подстрахую, — соглашается орк.

В щель между крышей фургона и краем чуть приподнятого люка было мало что видно, но первые фургоны и земли по ходу каравана просматривались.

Виверну удалось увидеть не сразу, подлетала она с не просматриваемой стороны, и на большой высоте. Пролетев над караваном, виверна на миг показалась перед фургоном, и тут же развернувшись, опять скрылась из виду, обозначая своё присутствие лишь шумом ветра в огромных крыльях. Через некоторое время виверну снова стало видно, она пролетела справа от каравана потеряв к нему всякий интерес по причине отсутствия для неё добычи. На вид она мало чем отличалась от виверн имперских гонцов, иногда привозивших срочные грузы для посадника, разве что не такая упитанная и более жилистая.

Неожиданно виверна сделала резкий разворот и, подобно ядру пущенному из баллисты ,бросилась в сторону высокого кустарника на вершине одного из соседних холмов. В десятке махов(16м) над холмом виверна резко хлопая крыльями, стала тормозить свой полёт, одновременно опуская голову вниз. Пасть летающей твари раскрылся, и с кустов полетели листья, сорванные незримой силой. Без сомнения это был "Рёв виверны".

Виверна делает круг, и ныряет к земле. Чиркнув лапами по земле, тварь подбирает нечто напоминающее барана и тяжело летит параллельно земле, не в силах подняться выше.

— Горный козёл, — опознаёт добычу виверны Род. — Что-то тяжело тащит, видимо ранена.

Пролетев вдоль земли около версты, виверна резко набирает пяток махов в высоту и заходит на второй круг. Караван продолжает свой путь, и через некоторое время устроившая над понравившейся горой карусель виверна скрывается за линией горизонта.

Земли за Хребтовыми горами сильно отличались от имперских, здесь было просто буйство зелени, казалось растения прямо так и бьются за каждый лучик солнца. И если поля не так и отличались от имперских, лишь зелень ярче и гуще, то леса были столь густы, что под ними даже днём царил полумрак. А народу в вампирьем княжестве было просто тьма, деревни и сёла встречались, считай, что через каждую милю (*), при чём очень бросалась в глаза пестрота народов и рас.

Сильно забрав на юг, мы обошли земли Свободного Союза по самому краешку Белого Халифата и вступили на земли Великого Каганата именуемые также Дикими. Дорог тут как таковых не было, всюду простиралась ровная как стол степь медленно переходящая в полупустыню. И тут для верховых началась работа, хотя казалось, что им как раз тут как бы делать то нечего всё вокруг на много вёрст видно как на ладони. Ан нет, мы быстро убедились, что и тут есть, где устроить засаду, когда в полуверсте от нас будто прямо из земли выскочили два десятка верховых и ускакали вдаль. Оказалось, что там была небольшая лощинка с родником, в ней те всадники и отдыхали.

Места тут оказались беспокойные, не прошло и суток как три сотни всадников попробовали нас на слабо; а на следующий день полторы сотни верховых с сотней пехоты из гоблинов на зуб. Не понравилось, стоило господину Мирославу метнуть в них "огненный рой" как те разбежались. А ночью на нас натравили духов "морочников", вот весело-то было ловить и успокаивать тех, чьи защитные амулеты не справились, или их вовсе не было, как у тройки возниц полезших целоваться с торгами. Хорошо хоть больших и марионеточных не было, только малые простые и страстные. На самих торгов к счастью благодаря врождённой устойчивости к мороку и ментальным амулетам духи воздействовать не смогли. Под шумок на нас попытались напасть, но орки не зря свой хлеб ели, всего тремя десятками не занятыми в "охоте" на своих, они отразили нападение даже не вступив в ближний бои. Конечно орки не эльфы, с закрытыми глазами мухе за пол версты(410м) ноги не отстрелят, но их луки ни в дальности ни в силе боя эльфийским не уступают, скорее даже превосходят. А уж скорострельность оркских лучников всем известна, оркский лучник-мастер при стрельбе навесом на пятьсот шагов без каких либо техник может держать в воздухе до пяти стрел, а при стрельбе под четырёхкратным ускореньем до пятнадцати.

Далее наш путь пролегал южнее Великих болот именуемых так же Гиблыми топями и Эльфийских дебрей по краю Демоновых пустошей. Демонов там конечно ни каких не было, их ещё сами арии истребили сразу после прорыва в наш мир и захвата портала. В книгах писалось, что тогда из Геона на борьбу с демонами прибыли около ста скилл с четырьмя археями* во главе, даже представить страшно такую силу. По тому, что удалось вызнать у Оза, наш скилл и скилл ариев, это как говорится не одно и тоже. Каких либо точных возможностей скилла ариев узнать не удалось, но думаю один такой скилл всех магов империи вместе взятых если не одной левой пяткой то с приложением всех сил разметал бы по всем окрестным оврагам.

В сами Демоновы Пустоши мы не заходили, а двигались в версте(819м) от столбов Большого Барьера, что больше походили на тонкие башни десяти маховой(16м) высоты. Как удалось выяснить у Рода, пройти сквозь Большой Барьер — можно, вот долго находится там — не стоит, а особенно не следует питаться тамошней едой, барьер может и не выпустить обратно. Разумные конечно туда ходят, даже до Могильников с Саркофагом и Мрачных Руин доходят, в поисках разного рода артефактов и демонических ингредиентов; только вот вытащить оттуда можно лишь мёртвое или не демоническое.

Глава вторая. Чай-Тань.

Наконец через четыре декады пути мы прибыли в Империю Хань. Город Чай-тань стоял на берегу полноводной реки Танаили и считался самым крупным пограничным торговым городом Империи Хань на её западной границе. Внешние стены города просто поражали, высотой в десять махов(16м) и только в видимой части простирающиеся на версту(819м) в обе стороны, они были полностью слеплены из глины, и в верхней части имели столько бойниц что напоминали соты. Башни выглядели очень необычно, они были той же высоты что и сама стена, и смысл их строительства от меня ускользал; как и польза от небольших домиков выстроенных на них. Стена была возведена на крутом валу такой же высоты, как и она сама, и окружена широким рвом наполненным водой из реки. В целом это всё создавало впечатление наивной грозности, будто зодчий — строивший эту крепость — в детстве в куличики не наигрался.

В город мы въезжать не стали, что собственно было и не удивительно, учитывая то, что торг с повозкой вполне мог и застрять, на каком не будь крутом повороте, а встали в уже привычный круг. Только на этот раз торги выставлялись не внутрь круга, а с наружи; опасности нападения татей вблизи крупного города как бы не было, а вот появления разного рода ворья была. Ну и торг им могила.

Не успели мы встать на стоянку, как из города привалила толпа очень забавных типусов, одетых в большие плаще подобные халаты. Вели они себя надменно и всем своим видом показывали свою важность, но вот их шапки и пояса невольно вызывали улыбки. У главного в этой толпе шапка была в виде домика размером в два моих кулака прикреплённая к голове двумя лентами, завязанными под подбородком большими бантами; а пояса было сразу три, и все три разного цвета: синего, серебристого, и совершенно непристойного уважаемому мужу розового.

"Скоморохи" по-видимому, были важными шишками, так как сразу по их появлению Алай и Кыр принялись всех сгонять и строить рядами. Нас: пересчитали, переписали, одарили табличками с какими-то каракулями, и отпустили обустраиваться. При всём при этом ни один из местных чиновников пальцем не пошевелил, всё необходимое и должное проделывали слуги, беспрестанно без какой либо видимой причины кланявшиеся своим господам.

В город мы попали на следующий день, под охраной Фатха и Рода.

Огромные ворота охранял десяток суровых воинов в кожаных доспехах кроем похожих на баронатские ламиляры. Увешанные оберегами как новогодние деревья возрождения, да и амулетов было предостаточно, самое малое по три штуки на тушку, что вызывало некоторое недоумение и нарождающееся подозрение — куда мирной страже столько магической защиты и не проще ли было вложить всё в пару-тройку согласованных амулетов.

Предъявив страже выданные "скоморохами" пластинки, мы вошли в город, и тут же попали в плотные ряды лоточников и местной босоты. Идя за пробивавшимися вперёд орками и отбиваясь от чирикающих ханьянце предлагавших всё что можно только помыслить, от редких и магических ингредиентов вроде крови дракона, до проводников в Тростниковый город, мы ничего кроме традиционных местных шапок похожих на шляпки грибов больше и не видели.

За первой стеной была вторая, а за ней третья, далее просматривалась ещё и четвёртая, каждая из которых была на пару махов(3.2м) выше предыдущей. Это было столь необычно, что я оторвался от верчения головой, и повернулся к Роду.

— Род, а что это у них, весь город из стен состоит что ли? — спросил я орка. — На кой им их столько? Если на город часто нападают, то сделали бы их больше да укрепили магией.

— Да нет, осады тут не причём, традиция у них такая, — взялся пояснять Род, который уже не первый раз ходил в Империю Хань. — Этот город, как и все города Хань, делится на пять частей; у них тут если в селении меньше пяти колец стен, то оно городом считаться не может. Первая стена окружает Грязный город, где живут самые бедные ханьцы, и где расположены самые грязные и вредные мастерские. Вторая стена окружает Глиняный город, где живёт люд по богаче, рабочие и ремесленники работающие в разнообразных мастерских стоявших там же. Третья стена окружает Город мастеров, в котором живут: купцы, хозяева мастерских в Грязном и Глиняном городе, и Высокие мастера вроде ювелиров оружейников магов и им подобных. Четвёртая стена окружает, не знаю — как правильно обозвать, Письменный или Грамотный город, там живут местные благородные. Пятая стена окружает Мандариновый сад, где стоит дворец местного наместника, и толкутся эти самые мандарины, — те, что повыше.

— Не понял? — недоумённо посмотрел я на орка. — Как это мандарины толкутся? Это же те фрукты, что мы вчера пробовали, как они могут толкаться?

— Хе, я по первости тоже голову долго чесал, и ведь все ржут и молчат, — усмехнулся Род, видимо вспомнив что-то из своей не такой и далёкой молодости. — Мандаринами называются местные чиновниками, и с теми мандаринами что мы ели они называются одинаково только на общем языке — Геони.

— А мы значит, в купеческий город идём? — уточняю для проформы.

— Да, в Город мастеров, там самый главный торг расположен, — кивнул орк. — Так что не бойся, найдёшь где золото своё потратить. Советую заглянуть в дом красных фонарей, в других странах ты такого не увидишь.

— А что там?

— Там живёт искусство, — явно подражая кому-то — отвечает Род на распев.

— С начала на торг зайдём и цены посмотрим, — напомнил о главной нашей цели Юрка. — А уж потом можно будет на местные диковинки полюбоваться. Да и золото это ещё поменять надо.

— Да, — кивнул Род. — Золото поменять — это дело не простое.

Род был прав, обменять имевшиеся у меня полтора десятка золотых по приличной цене удалось только с четвёртого раза, и то только на двести сорок серебряных пластинок именуемых Мао, вместо справедливых трёхсот. На будущее я зарёкся менять деньги у менял.

Прохаживаясь по торгу вслед за шарахающимся от торговца к торговцу Юркой, рассматривая предлагаемые товары, и следя за парой шпанят озабоченных тяжестью моего кошеля, добираюсь до рядов с овощами-фруктами и прочими припасами. Чего тут только не было, — всё, что только животу угодно, не угодно, а то и вовсе непотребно, лежало на прилавках под навесами из тростниковых плетёнок и рогож кучками, кучами, и целыми завалами. В воздухе плыли, смешивались, и нагло лезли в нос, сотни ароматов неведомых плодов, требуя непременно отведать их. Торговцы и зазывалы наперебой расхваливали свой товар, предлагая попробовать кусочек непревзойдённого яства. Тяжесть довольно поскрипывающего кошеля приятно оттягивающего пояс. Всё это пьянило не хуже крепкого вина, и удержаться от покупки не особо и нужного но, несомненно, привлекательного товара, было чрезвычайно сложно.

Ханьский торг — это нечто невообразимое, не идущее ни в какое сравнение с чинным размеренным основательным торгом славов, — вынес я для себя не мудрёную истину.

— Молодильные яблоки, молодильные яблоки, — принёс лёгкий ветерок выкрики торговца и сочный аромат зелёных яблок.

— Не желаете ли яблочек, господа маги, — необъяснимо оживился Род.

— Да мы вроде не старики, да и на девиц не похожи, зачем нам омолаживаться? — отказался я, и мечтательно протянул. — Вот промочить горло, было бы само то, а то от такой духоты я скоро не только мантию отброшу, но и ноги протяну.

— По такой жаре хмельное хлебать не дело, — покачал головой Фатх. — Да и непотребство это — их шаоцзю, мало что слабая так ещё и подаётся тёплой, — пренебрежительно скривившись, машет он рукой.

— Так яблочками бы и освежились, а? Господа маги? — участливо предложил Род, кивком показывая на гору зелёных с приятным румянцем фруктов. — Глядите, какие румяные.

— Юр? — глянул я на друга, так же мучавшегося от стоящей на торгу духоты, — от жары то мы давно уж хладными пологами прикрылись, а вот с духотой ничего сделать не могли. — Может правду купим яблочек?

— Сейчас опять три цены загнёт, и будет верещать о немедленном разорении, а потом как лучшему другу скинет аж целый цань, — вздохнул Юрка, но всё же направил стопы к торговцу приглянувшимися фруктами.

— Эх, это ты ещё на халифатском торге не был, — усмехнулся Род. — Вот где бедствующие торгаши обитают, за грош удавиться готовы.

— Чем нижайший Киу-Тао может угодить уважаемым магнаки? — залебезил низкорослый худой ханьянец выскакивая из-за прилавка и низко кланяясь.

— Пять цзынь(2,5кг) этих яблок, — указывает Юрка на молодильные яблоки чем-то при ближайшем рассмотрении мне показавшиеся знакомыми.

— Один мао, — не моргнув глазом заломил цену узкоглазое отродье тора, шустро принявшись перебирать и складывать фрукты, не забывая заговаривать нам зубы. — Для уважаемого магнаки выбелу самые лучшие молодильные яблоки, самые спелые и полновесные. Для уважаемого магнаки, самый лучший товаль отдам по смешной для столь почтенного магнаки цене. А если могущественный магнаки возьмёт пятнадцать цзинь (7,5кг), то я скину с каждого дополнительного цзинь(0,5кг) по целому феню.

Ну ничего себе тут уступки, в пол цены аж, — удивлюсь я наглости торговца.

— Нет, нам пяти достаточно, — отказался Юрка, и тяжело вздохнул. — При таких ценах и одного на стол достаточно.

— Зачем — один на стол, такой спелый кушать надо. Кушать и ещё плиходить, — торговец с поклоном поставил возле Юркиных ног небольшую корзиночную плетёнку. — У Киу-Тао всегда, самые свежие самые дешёвые флукты и зелень.

— Пошли проглот, нам ещё ряды с шафрой посетить надо, — махает рукой Юрка, отправляясь дальше даже не смотря на купленные яблоки.

Вздохнув, подхватываю плетёнку и топаю следом.

— А это что за кость? — с интересом разглядываю обычное с виду яблоко, с торчащей с противоположенной от плодоножки стороны косточкой с острым шипом на конце.

— Да семечко, поди, — с беспечным видом отвечает Род, вроде как рассматривая торговые ряды, но в тоже время подозрительно не сводя с меня взгляда.

— Семечко говоришь? — с сомнением смотрю на торчащую косточку, и тут мне приходит на ум здравая мысль — а чего сам Род этих райских яблочек не купил.

Райские яблоки — проноситься в голове мысль-догадка, и всё становиться на свои места.

— Род, вот вы тут с нами нянчитесь, водите туда-сюда, а мы вам даже пива не поставили, — обрашаюсь к Роду. — В общем вот, возьми яблочко не побрезгуй, откушай на здоровье, — с улыбкой искусителя протягиваю орку самое крупное яблоко.

— Да что вы господин маг, это наша работа, не стоит ни какой благодарности, — стал отказываться Род от подношения.

— Не побрезгуйте уважаемый Род, разделите со мной трапезу, — с угрозой в голосе настаиваю на своём.

— Это слишком большая честь для меня, ни как не могу, — качает головой Род, пряча руки за спину.

— А оскорбить отказом, значит, можешь? — хмурюсь, ели сдерживая бушующий внутри смех.

— Да хватит вам, — хлопает нам по плечам Фатх. — Давно он уже всё понял, как-никак два года в имперской магической школе отучился, может им там их даже показывали.

— Нет, не показывали, — качаю головой, вспоминая, где я читал про райские яблоки. — И в малом ботаническом собрании их нет. Просто мои источники на целительниц учатся, а первый год у них весь лекарскому искусству посвящён, вот они этими райскими яблоками и грезили одно время.

— Ну вот и будет им подарок, — примирительно предлагает Фатх.

— Но одно яблочко можно и пожертвовать, — с подленькой улыбочкой смотрю в спину Юрке. — Юр, держи яблоко, чего голодным ходишь.

— А? Яблоко? — отвлёкшийся от прилавка Юрка с непониманием смотрит на меня.

— Яблоко говорю, держи, — протягиваю ему приготовленное для Рода яблоко. — Перекуси.

— А нуда, — юрка спокойно берёт плод и, примериваясь для укуса, поворачивается обратно к прилавкам.

Раздаётся смачный хруст, и довольное "Сошное".

Орки лыбяться, чуть не лопаясь от смеха, и с уважением и завистью поглядывая на меня.

— Тьфу, что за ерунда, — сплёвывает Юрка, поворачиваясь к нам. — Тьфу, что за гадость вы мне подсунули.

— Хы-хы, хы-хы, — в открытую ржут орки, распугивая ханьянцев.

— Яблоко — райское, — не сдержав усмешку, отвечаю ему, давясь смехом. — Ну как тебе райские фрукты?

— Сам попробуй и узнаешь, — бурчит друг. — Это ты мне как бы за торгов мстишь.

— Как бы — да, так что считаем, что в расчёте, — предлагаю ему мир.

— Ну это уже мне решать, — продолжает бурчать Юрка. — Оно хотя бы точно не ядовитое.

— Точно нет, только жжёт, и язвы вызывает, если на раны или царапины попадает. Не если проглотить то конечно худо может быть, но для этого совсем дурным нужно быть, а дураков сам понимаешь...

— Спасибо, а за дурака — отдельное, — обижено бурчит Юрка, обтирая губы платком.

(В)

Обойдя весь Чай-Таньский торг по меньшей мере раза три, мы проголодалась как вурдалаки по весне. Имея желание осмотреть помимо торга ещё и город с его достопримечательностями и диковинками, желания идти в лагерь каравана только ради перекуса мы не имели, поэтому завалились в первую прилично выглядящую харчевню с простой целью — набить брюхо местными яствами.

Усевшись вчетвером за крохотный столик с дырой в середине, я переглянулся с Юркой, и бросил быстрые взгляды на застывших каменными статуями орков.

— Поколнейший Чуан-Ли пливетствует уважаемых господ магнаки в своём маленьком доме, — поприветствовал нас присеменивший пожилой ханьянец, по переменно кланяясь то мне то Юрке. — Желают ли господа магнаки отобедать у Чуан-Ли, или он может послужить им чем-то ещё?

— Обедать желаем, — степенно киваю, стараясь выглядеть солидней.

— Скажите поколному вам Чуан-Ли что вы желаете вкушать, и если это в его силах, то желанное вами будет немедленно плиготовлено, — как болванчик закачался в поклонах мне ханьянец.

— Мясо по Чай-Чайски под пламенным соусом, — сделал заказ Род и, с сожалением посмотрев на меня, дал совет. — Закажи что-то попроще, и прошу во имя всех богов, не спрашивай — что и из чего мастер может приготовить? Мы от голоду сдохнем раньше, чем он закончит.

Поначалу собравшись заказать тоже — что и орки, быстро передумал, засомневавшись в "пламенном соусе", — кто его знает, вдруг Род нарочно такой заказ дал.

— Мне тоже что и оркам, — сделал заказ Юрка, видимо, не будучи столь подозрительным в отношении "простоватых" орков как я.

— Мясо жареное, с жареными овощами, и белый рис, — делаю, наконец, заказ и я.

— Одно мгновение, сейчас же всё плиготовлю, — низко поклонившись, обещает ханьянец.

Выскочившие не пойми откуда служки, прикатили столик с каменой плитой, в дыру на нашем столике установили жаровню, по верх которой поставили кольцеобразную полочку. Вторым налётом было принесено несколько десятков мисок и чаш с крупно резаными овощами мелкодроблёными орехами и непонятно чем перетёртым в порошок разных цветов. Ханьянец-хозяин оказавшийся одновременно и кухарем, налил на каменную плиту масло, тут же высыпал на неё содержимое одной миски, и принялся быстро помешивать за скворчавшие овощи. Третьим налётом нам принесли по напёрстку местного вина, противно тёплого но быстро шибавшего в голову. Пока я морщился, мои жареные овощи были готовы и уже поданы мне вместе с непонятно для чего нужными палочками. Тут же налетела четвёртая волна служек, принёсшая с собой мочёное мясо и уголь для жаровни, которая была немедленно запалена.

Оглядевшись и не найдя ни простолюдных ложек ни благородных вилок, вопросительно посмотрел на орков держа в руках непотребные лучины выданные вместо привычных обеденных принадлежностей, но ни понимания ни сочувствия в их глазах не нашёл. Окинув взглядом обеденный зал, с удивлением узрел, как какой-то явно не богатый ханьянец шустро орудуя лучинками как щипцами, с потрясающей скоростью поглощал рисовую кашу — я бы привычной ложкой так не смог бы.

Под раболепные улыбки всех свободных служек с пятой попытки зацепил кусок моркови и запихнул его в рот, и чуть не выплюнул обратно — так густо она была обсыпана специями. Пережевав морковь, всего с четвёртой попытки запихнул в рот кусок какого-то сладкого клубня, дававшего вместе со специями просто неописуемый вкус — лучше бы мы в лагерь сходили да обычной кашей по давились.

Тем временем ханьянец жарил три куска мочёного мяса, щедро посыпая его разноцветными специями, от чего вид у Юрки становился всё более задумчивым. Мне же своё мясо было предложено жарить самому, чем я и занялся "наевшись" жареными овощами.

За что стоит похвалить ханьянцев, так это за мастерство вымачивания мяса — зажаренные на углях кусочки получались невообразимо сочными и буквально таяли во рту. С другой стороны жарить мясо отдельными кусочками есть не что иное, как изощрённое издевательство, за это узкоглазых кухарей как чёрных колдунов на костре сжигать надо.

Итогом наших посиделок было то, что заплатив за простой обед как за пир, мы остались голодными как бродячие псы. Времени-то рассиживаться, у нас не было. Особенно раздражало то, что орки эту алхимическую смесь из специй жрали как пресные лепёшки, а под конец подъели и за нами, зажёвывая сырое мясо пряными жареными овощами — аспида други.

На следующий день, вечером, я всё-таки решил сходить в "Дом красных фонаре", уж больно меня заинтересовало это заведение, суть деятельности которого я узнать так и не смог — все таинственно улыбались и отвечали загадочной фразой "Там живёт искусство".

"Дом красных фонарей" по периметру имел сплошное крыльцо, украшенное этими самыми красными фонарями, имевшими вид тыкв со свисающими вниз кисточками из шнурков. У входа в заведение на ковриках сидели две прелестные девушки, одетые в народные ханьяньские женские платья — ци-пао, длинные прямые рубахи-платья похожие на стан* но имевшие по бокам разрезы до середины бедра. Под этими платьями-рубахами полагалось носить прямые просторные штаны, но у этих юных прелестниц они отсутствовали, что позволяло полюбоваться на белую гладкую кожу их ножек.

— С плибытием желанный господин, — поприветствовали меня девушки, и раздвинули передо мной перегородки, служившие у ханьцев дверьми.

Оглядевшись, неуверенно переступаю порог заведения, входя в безумно украшенный зал.

Всё: стены, потолок, окна, двери, — были покрыты разрисованной тканью, везде висели картины и гобелены изображавших полуобнажённых девушек, занятых разными действами. Прямо напротив входа, на перегородках-дверях натянут гобелен с купающимися в роскошном бассейне юными красотками, приветливо улыбающимися входящим посетителям. Слева над лестницей — ведущей на второй этаж — висела огромная картина с возлежавшей на низком топчане покрытом подушками пышногрудой девицей, прикрывавшая свои прелести небольшими веерами.

Собственно этого было достаточно чтобы понять — чем тут торгуют, но роспись на дверях-перегородках справа вызвала в этом сомнения; там, друг напротив друга, в боевых стойках, стояло два война в тяжелых доспехах с ужасными масками на лицах, что никак не вязалось с плотскими утехами. Впрочем, как и маски разных монстров развешанные по всему залу, изначально не замечаемые из-за сливания их с цветом стен.

— С прибытием желанный господин, — поприветствовала меня зрелая красивая ханьянка, в дорогом синем расшитом серебристыми цветами ци-пао. — Если вы расскажете покорнейшей вам Суи-Ин свои пожелания, то я непременно постараюсь их удовлетворить.

— Для начала я желал бы уточнить — чем вы торгуете? — перво-наперво интересуюсь насущным, а то после рыночного кабака у меня появилось понимание, что ханьянские порядки и традиции сильно отличаются от наших, а попадать впросак мне конечно не хотелось.

— Мы дарим желанным господам своё искусство, — мило улыбается Суи-Ин.

В бессилии закатываю глаза — подобные выражения я слышал уже наверно сто раз.

— О, я вижу что вы уже не раз слышали об этом, нижайше прошу простить бестолковую Суи-Ин, — повинно склонив голову, произнесла женщина, — Мы предоставляем желанным господам наслаждение своими искусствами. Думаю, вам станет более понятно, если я покажу вам наш выбор.

Суи-Ин негромко хлопнула в ладоши, и перегородка напротив входной двери разъехалась в стороны, представив моему взору около пятидесяти сидящих за ней девушек. Хоть возможно, что не все они были девушками, — лица некоторых были настолько сильно покрыты краской, что их можно было принять за кукол, а одежды столь свободны, что полностью скрывали фигуру, не дозволяя даже примерно определить размеры тела, а не то чтобы высмотреть мелкие женские стати свойственные местным женщинам. Но кто бы они не были, их явления пред мои очи нисколько для меня не прояснило их ремесло, пол сотни людей одетых в самые разнообразные одежды и державшие разные инструменты могли быть кем угодно.

Самой первой бросилась мне в глаза девушка, сидящая на циновке впереди всех прямо напротив меня, одета она была в легкие полупрозрачные одежды, а на циновке перед ней лежали два меча — вот и пойми её "искусство". Далее слева направо в один ряд сидели: некто в жуткой маске, девушка в шёлковом халате с двумя веерами, девушка в ци-пао без штанов с метательными кинжалами и луком, девушка в простом халате с горшочком на руках, ещё одно нечто в маске, девушка с красками и кисточками, третье нечто в простой белой маске с пачкой пергамента и маленькой кисточкой. Глупо похлопав глазками, посмотрел на Суи-Ин, но выразить свой вопрос не смог.

— Вы можете выбрать любую из присутствующих здесь девушек, и она продемонстрирует вам своё искусство, — пояснила женщина, вот только её пояснения меня ещё больше запутали, — выходит, что у каждой своё искусство, или как? Не наше, не мастерство, и именно своё искусство.

— А что за искусство показывается пергаментом и кисточкой? — интересуюсь ремеслом девушки, стараясь спросить так, чтобы избежать какой либо ошибки.

— Искусство каллиграфии.

— М-м?

— Ли-Лиу красиво пишет, — поясняет по-простому Суи-Ин в ответ на мой не высказанный вопрос.

— А эта девушка что делает? — показываю на девушку с горшочком.

— Массаж.

Девушка в легких полупрозрачных одеждах с мечами — показывала владение клинком, некто в жуткой маске — сценку из какой-то истории, девушка в шёлковом халате с двумя веерами — танец с этими веерами, девушка с красками и кисточками — делала быстрый рисунок. А ещё были девушки: барды, менестрели, стихоплёты, акробатки, мастера борьбы и боя без оружия, воины, кухарки, мастерицы какой-то "Чайной церемонии" и кучи других самых неожиданных ремёсел.

Хорошенько обдумав, выбрал массаж, — это слово мне было знакомо по ласкам Поли, часто после занятий по чабою массировавшей мне шею и спину.

Выбранная мной девушка встала и провела меня в небольшую комнату на втором этаже.

Ну что можно сказать, на сколько Поля была умела в постельных утехах — настолько Минг-Жу была умела в обращении с телом. После её массажа мне казалось: что меня разобрали на отдельные косточки, тщательно вычистили, и собрали обратно, вернув в мирозданьем обусловленный первозданный вид.

— М-м, Минг-Жу, что ты делаешь? — увидев как девушка садиться на меня в совсем не двусмысленную для меня позу, спрашиваю я.

— Хочу показать ещё одно моё искусство, — мило улыбается девушка, стаскивая с себя ци-пао.

— М-м, это входит в плату? — наконец прояснилась для меня причина столь высоких цен за "искусство". За "массаж" я выложил пять мао, которые без сомнения были чрезмерной платой за простое тисканье тела, но в тоже время несколько маловато за постельные утехи столь ухоженных девиц.

— Да.

— Хорошо, показывай, — разрешаю, полностью расслабляясь, и отдаваясь чувствам.

Поля лучше, но после четырёх декад без женской ласки — просто замечательно.

— Желанный господин — влемя, — вернула меня в явь Минг-Жу, указывая на песочные часы на столике.

— М-м? — вопросительно мычу в ответ, не понимая, что девушка имеет в виду, — кажется в Хань это становиться для меня привычкой.

— Один массаж, одно склещение ног, на всё одна десятая ночи, — пояснила девушка, беря в руки мою рубаху. — Плошу плостить желанный господин, но таковы плавила.

— А если мне этого мало? — озаботился я, чувствуя расшалившееся желание.

— Вы можете выблать ещё девушку.

— А могу я выбрать тебя? — решил я на всякий случай уточнить, тянясь к кошелю.

— Плостите желанный господин, но нет. Таков наш обычай, — вы можете выблать любую длугую девушку, но меня в эту ночь вы выблать больше не можете, — низко поклонившись, поясняет Минг-Жу.

— Жаль. — Вздыхаю, и принимаюсь одеваться.

Спустившись в зал, принялся за новый выбор, с интересом поглядывая на самую дорогую сидящую первой девушку с мечами, та отвечала безразличным взглядом устремлённым прямо перед собой.

Отвожу взгляд в сторону, и тут причёска на голове "воительницы" дёргается, представляя моему взору остроугольное ухо.

Что?

Ухо?

Действительно — кошачье ухо!

Верпард-ругару*? Не может быть, оборотень такого уровня мастерства за золотой в борделе себя продавать не будет — его толстосумы с руками оторвут за любые деньги. Ну почти любые, в любом случае большие чем она заработает в борделе.

— Вы сказали, что эта девушка стоит шестнадцать мао? — уточняю у Суи-Ин.

— Да желанный господин, Ли-Киу готова продемонстрировать вам своё искусство всего за шестнадцать мао, — подтвердила женщина. — А если вы сразитесь с ней за восемь мао и выиграете, то она отдастся вам как победителю.

— А если проиграю?

— Вы сможете выбрать другую девушку, — мило улыбаясь, пояснила Суи-Ин что — "воительница" за дарма получит мои восемь мао а я даже не смогу отыграться за них на ложе страсти.

Я задумался, странная верталка* задорно дёрнула ушком, Суи-Ин пошла приветствовать нового "желанного господина".

(В)

Пришедший "насладиться искусством" толстый ханьянец, быстро выбрал Минг-Жу, и удалился с ней на второй этаж.

— Вы сделали свой выбор желанный господин? — спросила вернувшаяся Суи-Ин.

— Да. Я хочу посмотреть на неё, — кивком головы указываю на девушку с мечами.

— Можете не беспокоиться, вы будете восхищены искусством Ли-Киу.

Верталка дерзко дёрнув ушком, встаёт и ведёт меня на задний двор.

Пройдя сквозь дом, мы вышли на некую площадку, сильно напоминавшую собой стрельбище, но бывшую всячески изукрашенной и обставленной горшками с цветами. Ли-Киу — мне всё-таки удалось с пятой попытки запомнить имя девушки — провела меня к столу, на котором лежали самые разнообразные предметы, общим в которых была их округлая форма и малый вес. После чего встав в пяти шагах от меня, предложила, что ни будь кинуть в неё.

Осмотрев стол, выбрал спелый персик — чтоб в случае чего не больно было, подкинул — примериваясь, и резко метнул его девушке в колено.

Мягкий шелест меча и, персик — отбит.

Любопытно — такое не каждому воину по плечу. Разрубить — да; выставить блок, уклониться, — это без проблем; а вот отбить махом — совсем другой уровень мастерства.

Персик, ещё один персик, ба-на-на — три штуки разом в разлёт, яблоко, какой-то шипастый плод, орех в два моих кулака, горсть эллинских* орехов, — всё отбито. Эллинские орехи вообще как горох во все стороны полетели, веером.

Хм-м, а так.

Вхожу в ускорение и друг за другом метаю всё что под руку подвернётся, пять попаданий — можно праздновать победу. Крестьянину — можно, а мне — магу и ученику чабоя — нет, все попадания — касательные.

— Вы желанный господин очень сильны и умелы для магнаки, в вас можно заподозрить воина, — делает приличествующий комплемент верталка, на что я лишь горько ухмыляюсь, — фрукты — валявшиеся вокруг девушки — были красноречивей её слов.

— Могу я вам предложить ещё одно своё выступление, — Ли-Киу, проходя мимо, кокетливо улыбнувшись, обдаёт меня ароматом своих духов, дерзкий взгляд воительницы будит мужского зверя. — Но должна сразу предупредить — это будет опасно.

— Ты боишься? — делаю удивлённые глаза. — Нет. Так почему ты считаешь, что я струшу?

— Мой вопрос показался вам оскорбительным? Прошу простить дерзкую Ли-Киу желанный господин, она не хотела оскорбить вас, — виниться верталка не сводя с меня подзадоривающего взгляда.

— Прощаю — но мне должно понравиться, иначе тебя ждет наказание.

— Не беспокоитесь желанный господин, вы будете поражены. Моим искусством.

Мы входим на небольшую арену, над которой возвышается странная конструкция из множества столбов и перекладин, обвязанных верёвками как паутиной. Встав в середине арены, спиной друг к другу, мы несколько мгновений просто стояли. А потом...

Совершенно неожиданно из столбов брусьев и перекладин стали выскакивать всевозможные лезвия, и полосовать воздух. Вот мне в грудь летит копье, пытаюсь уклониться влево, а там — на столбе с гудением вращаются цепы, вправо — сверху падает столб-молот, концентрация ауры, и неожиданный толчок сзади пропихивает меня между копьём и молотом. Справа поперёк топор, слева — арбалеты, пол проваливается, обнажая скрытые колья, а я заваливаюсь назад и мягким толчком отправляюсь в небольшой полет. Сжимаюсь в клубок, стараясь, стать как можно меньше, но тут матушка землица зовет меня обратно и руки сами топырятся в поисках опоры.

— А-а, — кричит кто-то, кажется — я.

Мои ноги цепляются за что-то, или кем-то и, вдыхая с пола пыль, я лечу мимо стреляющих в меня арбалетов, один болт срезает с правого края небольшой локон. Кувырок, и я падаю на что-то мягкое, и уже с ним мы катимся под свистящими лезвиями мечей. Я лежу на полу арены, на мне сидит верталка, а сверху на нас рушиться град стрел, — хочется кричать, но звуки застревают в горле. Свист клинков, и стрелы ложатся всего в пальце от тела, их древки и оперенья возвышаются над головой пугающим частоколом. Страх захлёстывает разум, но тут же отступает, оставляя за собой странное возбуждение.

— Желанному господину понравилось? — лукаво улыбается Ли-Киу.

— Нет слов, — улыбаюсь ей в ответ — одни матюги.

— Я чувствую, желанный господин хочет познать ещё одно моё искусство, — продолжает коварно улыбаться верталка, шевеля бёдрами.

— Ли-Киу считает, что эти поваляшки могут испугать меня, даже не надейся, я познаю все твои искусства, — уверенно гляжу ей в глаза.

— Тогда прошу следовать желанного господина за мной, у нас осталось не так много времени, — Ли-Киу встаёт, тяня меня за руку. — Если конечно желанный господин не хочет скрестить со мной ноги прямо здесь.

— А можно? — интересуюсь из чистого любопытства.

— Конечно, ведь вы желанный господин.

Ли-Киу проводит меня в небольшую беседку укрытую цветущими благоухающими цветами лианами, пол беседки завален разнообразными подушками и тюфячками. Быстрый подзадоривающий взгляд верталки, и её одежды "стекают" на пол обнажая совершенное тело. Быстро скидываю одёжку, внутри всё дрожит от нетерпения, чувства как полёт стрелы — только вперёд. Догнать, поймать, повалить, овладеть, весь мир сжимается в маленькие мягкие губы.

"Удар хлыста" и бесчувственная безмятежная тьма принимает моё сознание — неописуемо.

— Кто ты? — задаю верталке мучающий меня вопрос, сразу по приходу в сознание.

— Ли-Киу, — настороженно отвечает девушка. — Желанный господин.

— Я про твою расу, ты ведь верталка? — уточняю вопрос. — В смысле оборотень.

— Не совсем, я — няшка.

— Никогда не слышал.

— Древние маги создали два вида кошачьих оборотней, верпардов и вернэко, — принялась объяснять Ли-Киу, поглядывая на песочные часы, стоящие на небольшом столике, стоявшем рядом с входом и поэтому мной вначале не замеченном. — Верпарды создавались как воины, вернэко как разведчики и убийцы. Далее, как и у многих других оборотней у вернэко появились полушники названые нэкошами. В силу некоторых причин мы стали популярны у древних магов в качестве прислуги и дополнительной охраны, а позже в качестве одалисок, в силу чего название нашей расы изменилось на более благозвучное — няшки.

— Понятно, няшки — полушники нэко, но в таком случае возникает вопрос — что ты тут делаешь? Этот бордель выглядит просто шикарным, но всё же не достаточно, чтобы соблазнить полушницу владеющую клинками на уровне значительно выше мастера, — с интересом разглядываю необычную девушку, — и правда, няшка — вкусняшка.

— Я не смогла защитить своего хозяина, и таково моё наказание, — с болью в глазах и закаменевшим лицом произнесла Ли-Киу. — Время, — холодно бросает она, вставая, в тот же миг, как в верхней склянке заканчивается песок.

— То есть, тебя сюда сослали в наказание?

— Господин, ваше время истекло, — холодно напоминает Ли-Киу.

— Не хочешь, так не говори, — безразлично пожимаю плечами. — Я просто хотел, узнать, вольная ты или нет, и попробовать сманить тебя или выкупить.

— Всё не так просто чужеземец, не так просто как ты думаешь, — с грустью проговорила Ли-Киу. — Я — няшка, няшка без хозяина, мой путь окончен, единственное, что удерживает меня в этом мире так это сестра. Если я вслед за хозяином уйду в закат, Хуа-Линг обещала подобрать ей самого плохого хозяина, какой только может быть. И ей это будет не трудно устроить, — совсем грустно шепчет девушка.

— То есть, твою сестру можно выкупить? — выцепил я самое важное. — И она так же хороша в обращении с мечами, как и ты?

— Она во всём лучше меня, была.

— Была?

— Зачем тебе это — чужеземец, — Ли-Киу с сомнением и подозрением смотрит на меня.

— У меня полный дом девок, которым не помешала бы охрана, и подобные тебе воительницы лучше всего подошли бы для этого, — не стал скрывать я свой интерес.

— Для этого лучше подошли бы няши, но я так понимаю что дело как раз в том, что тебе нужны девушки-воины, вот только няшки для этого не очень подходят, мы рождаемся для того чтобы охранять покой хозяина. Хозяина, а не хозяйки, — разъяснила мне Ли-Киу некоторую особенность её расы. — Понимаешь о чём я?

— Привязка, — вздохнул я, несколько разочаровавшись от последнего объяснения девушки. — Привязка только к мужу.

— Дом спящего кинжала, Ли-Фен, хозяйка Ши Джин-Гуа, — тихо шепчет Ли-Киу, перед самым нашим входом в зал выбора.

Расплатившись и распрощавшись с Суи-Ин, отправляюсь в местную таверну ночевать. Было бы заманчиво провести всю ночь среди искусства, вот только больно расточительным сие занятье будет для моего кошеля. Дёшево искусство в Хань — да срок у него больно короток.

Глава третья. Позор Каменной кошки.

До отправки в обратный путь осталось два дня, и мы с Юркой прогуливались по торгу в поисках подарков для близких, да и просто от нечего делать. В основном, мы всё что хотели, уже закупили, так что теперь не шарахались в поисках интересующих нас товаров, а степенно прогуливались, с достоинством поглядывая по сторонам. Пройдя почти через весь торг, мы подошли к другой его стороне, где продавались рабы, и увидели там настоящие столпотворение. Заинтересовавшись, подошли ближе.

На небольшом помосте стояла клетка из толстых деревянных жердей, ибо прутьями эти оглобли назвать язык не поворачивался. В клетке стояла довольно рослая очень молодая девушка, и пыталась прикрыть ладошками свои обнажённые груди; да только куда там, женскими формами девица обладала такими, что не всякой взрослой женщине такие грозят, — хазарские дыни, а не девичьи персики. Приглядевшись, понял, почему девушка прикрывается ладошками, а не всеми руками, они у неё были в локтях перехвачены шнурком такой длины, чтобы девушка как раз могла прикрыть только самый верх своих холмиков, да и то ей приходилось для этого раздвигать их в стороны. Бёдра девушки были прикрыты каким-то обрывком ткани, видимо долженствующим обозначать юбку, вот только прикрывал он лишь самую срамоту, и позволял собравшейся толпе любоваться стройными и одновременно явно сильными ногами девушки. Лицо девушки — обрамлённое короткими чёрными прядями — имело славские черты, но цвет имело смуглый, от чего казалось более южным, что позволяло заподозрить в девушке метиску. Высокий лоб, аристократически тонкие брови, огромные опахала ресниц, — придавали девушке благородный вид; хищно узкие скулы, широкий нос, чуть приподнятые внешние уголки зелёных глаз — дикую животную чувственность; унизительная поза, затравленные взгляды, бледные щёчки, располосованные грязными дорожками от слёз, — жалостливую невинность. Взглянув в её глаза, невольно отступаю назад чуть не придавливая стоявшего сзади какого-то ханьянца, — в глазах девушки — несмотря на её бедственное положение и текущие по щекам слёзы — полыхает звериная ярость. Дикая кошка в клетке, — не забудет, не простит, корм возьмёт, но брюхо почесать не подставит ни в жизнь.

— Ай какой дев, редкий, двуликий девствениц, любого мужа усладит, — надрывался торговец расхваливая достоинства девушки. — Один лик надоел, другой женский счастье дарить, два раза девственниц лишать можно, ай редкий дев.

Бросив на смуглого торговца — родом явно происходившего из Белого Халифата — недоумённый взгляд, я повернулся к Юрке. — Юр, ты чего не будь, понял. Как это два раза девства лишить?

— Ну это не тебе у меня спрашивать надо, а наоборот — мне у тебя, это ведь ты у нас мастер в этом деле, — как всегда с небольшой дружеской завистью поддел меня Юрка.

— У меня ещё и к'ярд есть, — напоминаю я другу.

— Да ладно тебе, чего сразу обижаться то, я ведь так — по дружески, — пошёл на попятную друг. — А девка скорее всего оборотень, вот и весь секрет.

— Оборотень? Интересно какой?

— А я почём знаю, — пожал плечами Юрка. — Спроси того кто в этом разбирается, вон торговца например.

Пробиваться к торговцу через собравшуюся толпу было лень, так что я поступил проще, — послал запрос Озу, сопроводив его ментальным посылом образа девушки в истинном и магическом взоре.

"Преобразующийся метаморф "ВеСтеД" с компенсируемой формой метаморфоза, проект "ВерТД". — Первичная ипостась — хуман северо-западной популяции, наиболее близкий по своему Сутевому Коду Основ расе борейцев, подвергнутый комплексной модификации по проекту "УТС". Вторая ипостась — мета форменный суспензивный макро конгломерат маго-эффекторных молекулярных комплексов и наботов — СтеДем (Стеклянный Демон), базовой формы — "Декрайс" (Демонический Крайс). В своей боевой форме крайне опасен в виду высокой устойчивости и сопротивляемости, как к магическому, так и к материальному механическому воздействию. Сопротивляемость энергетическому воздействию не однородна, наиболее высока у защитных покровов и наименее низка у наботной массы".

Не понял? Как это? Как тогда её поймали, если она "крайне опасна" по мнению Оза считающего всевозможных мантикор гатаргов и старых вурдалаков — животными могущими представлять опасность, а драконов — представляющих некоторую опасность. Интересный экземпляр творчества древних магов, как сказал халиватец — редкий.

"Оз, она подходит мне в качестве тальяра или фамильяра в рамках желаемого результата", — послал я Озу запрос, хотя и сам уже понимал что да. Да даже если это и не так, то всё равно надо попробовать её выкупить, — пригодится, да и просто было неприятно, что эти косоглазые уродцы будут лапать славскую девушку. Пусть и тёмненькую.

"Да, данный подвид метаморфа полностью подходит в качестве тальара магу вашего потенциала. По ряду параметров он также подходит и в качестве фамильяра, но полностью заменить существо с высоким магическим уровнем не способен".

Ну вот и решено.

— Юр, давай ближе, — потянул я друга к помосту.

— Что, понравилась девка? — ткнув меня в бок, усмехнулся Юрка. — Двуликую девственницу себе в гарем захотел, близняшек — тебе мало.

— На своё потащишь, — огрызаюсь я.

— Да я что, я за тебя радуюсь.

— Толку то с твоей радости, лучше помоги сторговаться.

— Да уж придётся, а то обдерут тебя как липку, будешь всю дорогу плакаться, суши потом жилетку от твоих слёз. Кстати, сколько у тебя денег осталось?

— С сотню мао, и пять гривен — ответил я, и пояснил. — Я с самого начала рассчитывал, что может попасться нечто подобное, правда на сильного оборотня я не особо надеялся, но вот повезло.

— Маловато, — вздохнул в ответ Юрка. — Оборотни довольно редки, если это конечно не верволки, а она еще и довольно привлекательна, так что за неё наверняка двойную цену просить будут.

— У меня меч мифриловый есть, работы древних, хорошая вещь, но толку мне с него — я ещё и простым то толком махать не умею. Думаю, за сотни полторы золотых его с руками оторвут, можно попробовать обменять с доплатой. Правда, он в караване остался, — со вздохом сожаления пробормотал я. — Но думаю, торговец согласится подождать.

— Можно и попробовать, только на много не рассчитывай, за полцены отдавать придётся, — Юрка бросает на меня вопрошающий взгляд, — не передумал ли я так дёшево меч продавать.

— Главное — девка, у меня на неё кой какие виды есть, — тихо отвечаю я, так как мы уже подошли к торговцу почти вплотную.

— Очень впечатляющие виды, — Юрка окинул девушку мужским оценивающим взглядом.

— Хватит, — окрысился я на друга. — Дело серьёзное.

— Ясно дело, раз цена уже до пятидесяти лян дошла, — резко посерьёзнел Юрка.

— Вай, какой пятьдесят лян, уважаемый вы меня разорить хотите, такой редкость вдвое больше стоит, — разорялся высокий худой — будто высушенный — халифатец. — Меньше чем за девяносто лян ни кто вам такой рабынь не продаст.

— За шестьдесят лян десять таких лабынь можно купить, да и оболотни не такая ледкость чтобы за них такие деньги просить, — недовольно завизжал толстый плюгавый ханьянец подпоясанный поясом мага, или как их тут называют магнаки. — Так уж и быть, возьму её у тебя за шестьдесят лян.

Я дёрнулся, чтобы назвать свою цену, но Юрка меня одернул; а когда я на него недоумённо взглянул, глазами показал на торговца.

— Ай, что вы говорите уважаемый, каких десять рабынь? Вы только поглядите — какие холмы любви, такие курганы в миг все печали похоронят. Ноги — нефритовые врата Одалис, а кожа, — халифатец подскочив к клетке и ловким движением схватив девушку за ногу, подтянул её ближе к себе и провёл рукой по бедру снизу вверх до живота. — Кожа что небесный бархат на котором спят боги. Ай, — торговецц махнул рукой так, как будто рубил ладонью что-то видимое только ему. — Только вам уважаемый, восемьдесят лян, да смилостивиться надо мной Себазий.

— Да такой жадоба, и без милости богов лазбогатеет, — сплюнул ханьянец. — Семьдесят лян, и не цяня больше.

— Семьдесят пять, последняя цена уважаемый, при всём уважении к вам, я бедный торговец и торговать себе в убыток просто не могу, — покаянно закачав головой, назвал свою последнюю цену халифатец.

— Семьдесят лян, это и так в два лаза больше чем стоять оболотни, — ханьянец нервно облизнул губы и, глянув на девушку с похотливым предвкушением сглотнул, — свинья жирная. — Только из уважения к вашему тяжёлому и опасному лемеслу.

— Мой друг и за семьдесят пять купил бы, — задумчиво проговорил Юрка, глядя куда-то поверх девушки.

— Ай да, настоящий джигит, — всплеснул руками ханьянец. — Так зачем чего-то ждать, рабынь ещё не продан, назначай цену, и кто больше заплатит тот её ласки и познает.

— Денег с собой нет, — виновато разводит руки Юрка.

— Нет денег так и нечего вякать, хиженник, — сплюнул ханьянец прямо на Юрку, тот еле сумел увернуться. — Важных людей отвлекать.

— Денег нет, но есть золото, гривны Платской империи. Три гривны как раз будут семьдесят пять лян, — оценил гривны Юрка.

— Я первый подошёл, — взвизгнул ханьянец. — Ты сто лян плосил, вот твои ляни, — развернувшись к халифатцу, он сорвал с пояса кошель и швырнул его на помост рядом с торговцем. — Я забилаю её, — властно заявляет маг, кивком головы указывая на девушку двум воинам, стоящим у него за спиной.

— Четыре гривны и пять лян, а вы уважаемый не торопитесь, — с пренебрежением посмотрел на ханьянца Юрка и пояснил. — Пока плата за товар не была взята, он принадлежит торговцу, и только он решает, кому и за сколько он его продаёт, и продаёт ли вообще.

Дёрнувшиеся воины, делают шаг назад.

— Ай уважаемый, гривна это не золото а монета, и как за монету за неё дадут не больше восемнадцати лян, — не согласился с Юркиной ценой торговец. — Если хотите рабынь на гривна покупать, надо больше.

— Уважаемый, гривна — это чистое золото, — в свою очередь не согласился Юрка и, вытащив из вынутого и развернутого мною свёртка одну гривну, положил её на край помоста. — И её любой златокузнец на деньги по цене золота обменят. Но чтобы ни кто не считал себя обманутым, предлагаю считать гривну равной двадцати лянам. — С этими словами он выложил на помост и оставшиеся четыре гривны, и глянул на меня.

— Вот пять лян сверху, — выкладываю четыре ляна и десяток мао рядом со слитками.

— Сто семнадцать лян, — ханьянец, яростно глянув на меня, бросает рядом со своим кошелём кошели своих охранников.

Юрка бросил на меня вопрошающий взгляд и, получив в ответ кивок согласия, предложил. — У моего друга есть мифриловый меч, который стоит не меньше двух сотен лян, и может уважаемый господин купец, согласится на обмен и подождёт, пока мы за ним сбегаем?

— И бедняк может, когда не будь разбогатеть, может мы и его — ждать будем, — взвизгнул ханьянец. — А вам я советую не забывать, что законы великой империи Хань суровы ко всяким ловкачам, старающимся обмануть простой народ, — скрыто грозит он торговцу.

— Сто семнадцать лян, кто может предложить больше? — громогласно провозглашает торговец, тем самым говоря — что ждать он не будет. Хотя если судить по выражению глаз, на самом деле он не отказался бы и подождать.

— Сто семнадцать лян, поздравляю вас господин магнаки, рабынь ваш, — торговец взял кошели и стал пересчитывать монеты, а мне оставалось только скрипеть зубами.

— Да не расстраивайся ты так, может ещё повезёт, — принялся успокаивать меня друг, заворачивая гривны в кусок полотна в который они и были завёрнуты. — Оборотни не так уж и редки на самом деле.

Больше так не повезёт, — вздохнул я про себя, — я про таких оборотней даже не слышал, так что рассчитывать, что нечто подобное ещё попадётся просто глупо. Хоть в тати подавайся, — тяжко вздохнул я уже по-настоящему. А что, а вдруг? — мелькнула мыслишка, и я почти неосознанно метаю в девушку простейший ментальный конструкт, по которому я мог её найти на небольшом расстоянии. Вообще-то это нехорошо, да и если маг поймает, до суда дело может и не дойти — на месте прибьёт; но другого способа заполучить столь ценный материал для тальяра я не видел. Можно конечно найти кого-то из благородных, что за солидный дар надавит на мага и заставит его продать девушку мне, но на это просто нет времени, да и денег может не хватить.

— Пошли, — позвал я Юрку, направляясь вслед за уходящим магом.

— А куда мы идём? — через некоторое время спросил друг, видя, что мы сворачиваем не в сторону ворот. — Ты случаем, ни чего такого — не задумал?

— Прежде чем что-то думать, надо посмотреть? — несколько уклончиво, но вполне понятно отвечаю я, прислушиваясь в ментальном плане к "голосу" конструкта.

— Ты не дури, не стоит какая-то девка тех неприятностей, что за попытку её кражи можно поиметь, — пытается отговорить меня Юрка. — Ты сам подумай, до отправки каравана два дня осталось.

— Стоит Юр, стоит, — вздохнул я. — Этот маг кажись, даже не подозревает, кого купил. В общем, этот оборотень мне крайне нужен, второго такого шанса в жизни не выпадает.

— То есть это точно не простой верволк?

— Нет, — качнул я головой. — Она не из обычных всем известных оборотней, обращающихся в животных, возможно, она из каменных великанов, а может и вовсе из мифических вердраков или кицуне. В общем, очень редкий и ценный вид, — поясняю я свою одержимость завладением девушки другу, не раскрывая всё-таки во избежание ненужных вопросов истинной её принадлежности.

— Тогда ясно, — задумчиво кинув далеко вперёд взгляд, проговорил Юрка. — Но ты всё-таки подумай, хорошо подумай, стоит ли оно того.

— Вот увидим, где её поселят, там сразу всё и видно станет.

Жил маг естественно в Городе мастеров, так что я его не потерял, и себя мы не выдали, тут и без нас чужаков хватало. К тому же перед полуднем нам наудачу налетел недолгий но — по местному обыкновению — сильный дождь, скрывший нас сплошной пеленой капель.

Дом у него был трёх этажный, и по местным меркам, похоже, богатый. Первый этаж был из бамбука и самана, второй и третий из бамбука и тонких деревянных дощечек, крыша из бамбуковой черепицы. Судя по ощущениям, девушку поместили в подвал в задней части дома.

Пройдя несколько раз туда-сюда по улице, и осмотрев по-всякому дом мага, я решил что — на первом этаже живут слуги и находятся подсобные комнаты, на втором расположены основные комнаты, а на третьем спальня мага и какие-то другие важные комнаты. Больше всего магического свечения было на третьем этаже, а вот на первом его почти не было, и я решился на попытку.

— Возвращаемся на торг, надо кой чего прикупить, — скомандовал я, разворачиваясь в сторону улицы, по которой мы пришли.

— Всё-таки хочешь попробовать? — спрашивает Юрка, идя рядом со мной.

— Да, ты сам видел, что магии на первом этаже почти нет, так что если не выкраду, то уж убежать-то, как не будь смогу.

— Я в этом как-то не очень уверен, — вздохнул друг. — Но ведь тебя это не остановит, раз уж ты что-то придумал, то наверняка попробуешь.

— Попробую, — согласился я, уверено кивнув головой, и попросил. — Поможешь с покупками?

— Куда я денусь, конечно, помогу.

Первым делом я обменял гривны на ляны, по двадцать лян за гривну. После чего наведался в магическую лавку и прикупил простой "ошейник повиновения" с простым же "отсекателем". Далее заглянул к алхимику и купил сильное сонное зелье, вдруг девку придётся усыплять, а заклятье "морфея" на неё не подействует. Роду и Фатху мы сказали, что остаёмся в городе, хотим вечером в дом красных фонарей зайти; и договорились, что они нас завтра в гостином дворе напротив озвученного дома заберут. В указанном гостином дворе мы конечно не остались, а перебрались в таверну, что была ближе других к дому мага, и там сняли комнату.

— Ну, и что ты надумал? — спросил меня Юрка, когда мы устроились в крохотной комнате, в которой из "мебели" были только спальные коврики. — Надеюсь, ты не собираешься ломиться к магу как дикий торг во время гона.

— Нет конечно, вот сейчас позыркаю что там у него в доме имеется, и что не будь, придумаю.

— Ты что, к нему в гости собрался? — обеспокоено спросил он и, вскочив, пристально посмотрел на меня. — Совсем ополоумел? Ну редкий фамильяр, ну даст он какие-то дополнительные серьёзные способности, но голову то от этого терять не надо, и в пасть к демону её совать не стоит.

— Да никто ни куда её совать не собирается, сейчас обыкновенного "окулуса" призову и погляжу что там, — поясняю я взволнованному другу, каким способом хочу поглядеть на дом мага.

— Думаешь, у него защиты от духов нет, для "окулуса" и обычные отвращающие знаки серьёзная преграда.

— Увидим, — отвечаю ему, раскладывая на полу всё потребное, купленное вместе с сонным зельем в алхимической лавке.

— А кровь, что, свою хочешь использовать, или на голой силе хочешь вытянуть? — с сомнением спрашивает Юрка, смотря на мои приготовления. — Затратно больно, лучше курицу какую купить.

— Зачем, сейчас крысу приманю и всё, — пожимаю плечами, активируя "сторожевую паутину" и настраивая её на живых размером с крысу.

— А сможешь? — с недоверием смотрит на меня Юрка. — Нас ведь с ментальными техниками только на словах ознакомили, и только на следующий год обещали "шестому чувству" обучить.

— У меня большая практика имеется, — усмехаюсь я, вспоминая близняшек.

Крыса нашлась быстро, и также быстро прибежала к нам, следуя за навеянным запахом ароматного вяленого мяса. Собрав особую сборную доску с мелким углублением, расплавил и разровнял на ней кусок воска, на котором и вычертил печать призыва. Потом всё было знакомо, жертвенная кровь, плетение печати, горящая свеча и поток маны сопровождённый уже известным посылом, и гладкая серая сфера духа размером с крупную горошину пойманная в конструкт.

— Бди, — усмехнувшись, киваю другу.

— Бдю, — хмуро отвечает он, и я вхожу в транс, чтобы лучше управлять духом и видеть то, что видит он.

(В)

Покружив по комнате, привыкая к управлению духом, я повёл его наружу. Глядеть через духа было не так диковинно как первый раз, но всё равно необычно — плоско. Выведя духа из таверны, я поднял его вверх на высоту двух десятков махов (32м) и повёл его к дому мага. Был уже вечер быстро переходящий в ночь, но я успел хорошенько осмотреть двор до наступления темноты. Ткнувшись в дверь, почувствовал сопротивление и отступил, с окном получилось тоже, а вот стена оказалась не защищена, и дух через неё хоть и с некоторым трудом из-за проявления в нашем плане и прикреплённого конструкта, но прошёл.

Поплутав по комнатам и коридорам, и изучив их расположение, я направил духа вниз в подвал через открытый в полу люк. В подвале был коридор и шесть боковых дверей, расположенных по три с каждой стороны. Вторая справа дверь бала открыта, и я тихонько в неё заглянул.

В комнате был давешний ханьянец-магнаки и девушка-оборотень. Маг был в роскошном халате на голое тело и в сандалиях, весь ухоженный аж до блеска, и властный прям верховный жрец или император — властитель жизни смерти и духа. Девушка была в знакомой позе — руки связаны сзади и задраны вверх, — и почему все уроды именно так девушек привязывают? Хотя... не могу не отметить, что девушки в этой позе выглядят соблазнительно, особенно эта с её очень неприличными в хорошем смысле округлостями.

Что говорил маг, я слышать не мог, но судя по его поучительному виду и жестам рук, он объяснял девушке, какие радости её ждут, если она будет себя вести, так или так. Девушка же отвечала ему упрямо-строптивым угрюмым взглядом, и еле сдерживаемым презрением. Закончив свои властные речи, маг видимо что-то спросил и, услышав ответ, разразился громким смехом, от которого девушка с неприятием скривилась. Маг захлопнул дверь и запер её на простой засов, после чего удалился.

Заглянув в комнату и поглядев на как бы обмякшую девушку, обречённо свесившую голову, вернул духа к запертому теперь люку. Люк также был заперт на простой засов, во всяком случае, ничего похожего на артефакты я не увидел. Покружив ещё по первому этажу, и проверив, насколько хорошо я его запомнил, вернул духа в комнату таверны.

— Ну что? — спросил Юрка, увидев, что я вышел из транса.

— Если нет сторожевого заклятья, то вообще легче лёгкого, — ответил я развоплощая конструкт ловушку и, отпуская духа, не забыв послать ему в подарок пару оки маны, — мне ерунда а маленькому духу солидное вознаграждение. В астрале многое не так как в обычном мире, там и неразумные могут думать и запоминать, ну или вроде того.

— А если есть?

— Что-нибудь придумаю.

Собравшись, вышел на уже почти пустую от людей улицу, и направился к дому мага, — по дороге меня начало немного потряхивать от набегавшего страха, но сделав над собой усилие, я успокоился. Отсчитав от перекрёстка седьмой двор, я юркнул в узкий тёмный переулок, и накинул на себя иллюзию густой тени, после чего вернулся на улицу. Далее я пробирался в тени домов и заборов следя за тем чтобы не попадать под лучи света вырывающиеся на улицу из окон домов.

Добравшись до своей цели, перешёл на истинное зрение и стал присматриваться к облюбованному углу между забором и каким-то сараем. Ни какой магии видно не было, обычный природный фон, и я, немного помявшись, осторожно лезу по углу на забор.

Подтянувшись, заглянул во двор и внимательно его осмотрел, — людей не было, а магические возмущения были видны только возле дома. Оттолкнувшись от нащупанного уступа, перемахиваю через забор и вжимаюсь в угол, — тишина.

Успокоив дыхание, задумался, куда в первую очередь лезть. Кроме самого дома во дворе были два сарая, судя по тому, что удаётся разглядеть магическим и истинным взором, в ближнем сарае располагается дровяник, а в дальнем конюшня.

Заглянув в дровяник и конюшню, возвращаюсь к углу и начинаю подбираться к дому. В двух шагах от стены дома замечаю сплошную сеть в полпяди (10см) от неё, и встаю как вкопанный.

Сеть своей формой походила на сеть создаваемую "сторожевой паутиной", но цветом отличалась и вдобавок она ещё и периодически вспыхивала. Обойдя дом насколько это было возможным, убедился, что сеть идёт вдоль стены, видимо сплошь покрывая весь дом. Почесав тыковку, повернул назад и, забравшись в дровяник, стал думать, как пробраться внутрь, — на то, что у меня хватит умения обойти сторожевое заклятье, я не надеялся.

Через некоторое время дверь дома раскрылась, и во двор вышел слуга с вёдрами, направившийся на улицу. На его руке в истинном взоре ярко светилось кольцо, несущее на себе некое заклятье.

Это мой шанс, — решаю я и тенью кидаюсь за мужиком, нагнав которого у ворот, оглушаю поленом.

Слугой оказался парень чуть старше меня, судя по чистым ведрам, пошедший за водой. Прикинув расстояние до ближайшего виденного мной колодца, я понял, что времени у меня не так чтобы много, но его вполне может хватить на то, чтобы осмотреть кольцо на пальце слуги и понять, как оно работает.

Затащив слугу в дровяник, принялся за осмотр кольца. Кольцо несло заклятье завязанное на пульс и ауру, и хоть чего-то вроде "истинного владения" на нем не было, просто снять и одеть его на себя было нельзя. Тащить парня с собой тоже не выход, хоть на первом этаже я воинов с амулетами не видел, но простые слуги там есть и ноша таких размеров даже прикрытая иллюзией вызовет вопросы. Если отрезать только палец то аура какое-то время ещё продержится, а вот пульс? Пустить свою кровь — аура быстро изменится, пустить кровь парня — пульса не будет. Нужно что-то чтобы толкать кровь, какой не будь насос, — вспомнилась виденная у целительницы Виолетты артефактная целительская груша. Мозаика сложилась, и я ринулся притворять задумку в жизнь.

Наложив на парня "морфея", принялся за воплощение своей задумки. Выбрал подходящую бамбучину, вырезал из неё узел с куском ствола, и получил стакан ёмкостью в пол шторфа (0.5л). Пометавшись, нашёл в углу несколько охапок тонкого бамбука, видимо, приготовленного на растопку, из которых выбрал один прутик с длинными междоузлиями. Вырезав из прутика тонкую трубочку с заострённым одним концом, воткнул её в руку парню, целясь в артерию, и направил тонкую струйку крови в стакан из бамбучины.

Нацедив две трети стакана крови, вытащил трубочку и перевязал парню руку. Наложив на кровь в стакане простой "водяной щит", вставил в него трубочку, и попробовал сделать пульс. Получилось, но приходилось постоянно следить за толчками. Сделал конструкт, использовал его как управляющую вставку, привязав через ауру к своему пульсу. Всё получилось, но крови должно было хватить лишь на несколько минут, так что следовало не забывать наполнять магическую "грушу".

Приготовив всё, я с замиранием сердца вошёл в транс и до допустимого предела ускорился. Вслушавшись в пульс парня, примерился, и между двумя ударами срезал палец с кольцом и воткнул в питающую его артерию бамбуковую трубочку. Пригляделся к кольцу — вроде ничего не изменилось.

По-быстрому перевязав парню руку, подхватил стакан с пальцем и поспешно направился к двери в дом. У двери сделал новую магическую "грушу", наложил её на кровь и развеял старую, после чего накинул на себя простенькую тяп-ляп сделанную иллюзию, чтобы в глаза сразу не бросаться и иметь некоторое время на использование заклятий. Сотворил "морфей" и, открыв дверь, шагнул в дом.

В прихожей ни кого не было. Просматриваемый от двери коридор также был пуст, только из кухни слышалось какое-то бурчание, мужское хмыканье, и женские повизгивания. Видимо обретавшийся на первом этаже воин-сторож развлекался приставанием к кухаркам. Не мешкая скользнул к люку под лестницей и сдвинул засов, — ни каких признаков тревоги не слышно. Аккуратно подняв люк, стараясь не шуметь, глянул в темноту подвала — плескавшуюся для меня внизу серым маревом, и быстро развернувшись, стал спускаться по лестнице, нащупывая ступени ногами, а правой рукой придерживая люк.

Закрыв за собой люк, вдруг понял, что я непроизвольно затаил дыхание, и втянул носом тяжёлый воздух подвала. Пахло — не пойми чем, от душистой воды до противной сладковатой гнили. Опомнившись, проверил стакан с кровью и обновил заклинание.

Светляк зажигать не стал — мне и так было неплохо всё видно. Пройдя по коридору и посмотрев на то, что удавалось рассмотреть сквозь довольно толстые двери, убедился, что кроме меня и девушки в подвале никого нет. После чего подошел к двери комнаты, где была заперта девушка, и отодвинул засов.

Открыв дверь, вхожу внутрь и закрываю на всякий случай её за собой. Девушка дёргается, но не произносит ни слова.

— Тебе тут нравится? — задаю довольно глупый вопрос, не придумав с чего ещё можно начать разговор.

— А сам как думаешь? — вполне ожидаемо отвечает верталка.

— Ну... кто его знает, я вот слышал про некоторых разумных которым нравятся пытки и истязания, — отвечаю ей вспомнив один давний разговор.

— В таком случае я готова с ними поменяться, — с некоторой язвительностью в голосе произносит девушка. — Ты ведь тот маг — из закатных*, с торга. Ты за мной? Я добровольно пойду с тобой, только сними ошейник, он меня душит.

— Ага, нашла дурачка, — усмехаюсь в темноту. — Человеческой девушкой ты мне больше нравишься, так что потерпишь. Я вот сейчас на тебя ещё один ошейник одену, давай-ка вытяни шейку.

— А если я закричу?

— В лучшем случае — получишь от меня по голове, в худшем для тебя — уже сегодня познаешь мужские ласки своего пока ещё хозяина, — последние слова я произношу с подражанием похоти в голосе. — Так что лучше тебе вести себя как можно тише.

— А ты значит другой, и моей девичьей чести ни как не угрожаешь? Я ведь тоже не дурочка, какой мне смысл тебя подчинятся?

— По крайней мере — я молодой, да ещё и живу далеко, так что ближайшие несколько декад тебе ни пытки ни сильничество не угрожают, — стараясь быть убедительным, перечисляю девушке её возможные выгоды при повиновении мне. — Да и интересуешь ты меня больше как редкий вид оборотня, а не как девушка; я ведь даже и не знаю, к какому роду ты принадлежишь.

— Хорошо, — выдыхает девушка и, как может, вытягивает шею.

Достаю свой магический ошейник, я, надев его выше прежнего, активирую наложенное на него заклинание.

— Тебе запрещено менять ипостась, тебе запрещено оборачиваться, тебе запрещено снимать ошейник, тебе запрещено как-либо прикасаться к поводку твоего ошейника, — перечисляю запреты, накладываемые на девушку, — хоть и не так много с этого толку, но так надёжней.

Вытащив нож, обрезаю верёвки на девушке.

— Иди за мной, — велю верталке, беря с пола стакан с пальцем, и вспоминая про заклятье.

— Я ничего не вижу, и я..., мне нужна одежда, — тихо произнесла девушка, к чему-то прислушиваясь.

— Подожди, — тихо бросаю, меняя заклятье.

Обрезав низ рубахи, делаю из него портянки; и, намотав их на ноги девушки, завязываю обрезками верёвки.

— А про одежду, извини, забыл, — винюсь я и активирую небольшой светляк.

Как только вспыхнул свет, передо мной предстаёт очень интересный вид, — девушка, стоя передо мной во всей своей первородной красоте и тянет ко мне руки с растопыренными пальчиками, как будто хочет обнять.

— Ай, — взвизгнув, она прикрывает груди руками, а мой взгляд непроизвольно опускается ниже. — А, — обе руки девушки метаются следом за моим взглядом.

— А ты очень даже... — затруднившись с описанием девушки, делаю неопределенный жест рукой. — Привлекательна для мужского взгляда.

— Ты это специально, да? — шипит верталка рассерженной кошкой и, дернувшись ко мне, скалиться снежно белыми зубами. Большего она сделать не может, её руки заняты гораздо более важным делом — хранят девичью честь, очень впечатляющую честь.

— Стой, я кой чего придумал, — велел я ей и, прислушавшись к тишине, вышел в коридор.

Сходив в третью слева комнату, вытряхнул из одного из имевшихся там мешков какие-то крупные длинные клубни и, прихватив его с собой, пошёл обратно. Вернувшись, прорезал в мешке три дыры, достаточные, чтобы продеть в них руки, и просунуть голову.

— Держи обновку, — усмехнувшись, подаю мешок верталке.

Так, что-то как-то странно я себя веду, — задумался я, — вроде бы не на прогулке с девушкой, а шучу без остановки, надо бы от сюда выбираться, пока делов каких не натворил.

— Так и будешь на меня пялиться, — вспыльчиво бросила девушка и приказала. — Отвернись.

Не став выяснять, кто и кому может приказывать, а кто только просить, отвернулся, — не время.

— Идём, — скомандовал я, обновив заклятье в стакане.

Подобравшись к люку, прислушался.

— Где этот лентяй Ксуе-Кин, чтобы его ношники* подрали, — проскрипел старушечий голос, и его хозяйка зашаркала ногами в сторону входной двери. — Я сама бы уже два лаза за ней сходила, ну ничего, останется без ужина, будет шустрее.

Сплетя "морфея", стал прислушиваться дальше. Послышался звук открывшейся входной двери, звуки пара шаркающих шагов, дверь захлопнулась.

— Пошли, — тихо бросил я за спину, и стал приподнимать люк.

Выбравшись из подвала, вытащил из него слепо шарившую руками девушку, и тихо закрыл за собой люк. Схватив девку за руку, потащил её на двор, — надо было поскорей бежать как можно дальше. Выскочив из дома, считай в дверях, мы сталкиваемся с слышаной ранее старухой, и я пускаю в неё приготовленное заклятье, и для надёжности бью левой рукой с зажатым в ней стаканом. Старушка кувырком летит на землю; а я, отбросив в сторону стакан, устремляюсь прочь, по-прежнему таща девушку.

— Лезь, — велю я ей, дотащив до угла двора. — Быстро.

Подсадив девку, оглядываясь, и лезу на забор сам.

— Бегом, бегом, — поторапливаю девушку, таща её за собой к такому сейчас желанному переулку укрытому густой тенью.

Укрывшись в переулке, накидываю на себя и её иллюзии тени.

— Не дёргайся, а то порежу, — предупреждаю девушку, ухватывая её за нижний ошейник.

Снять ошейник без поводка нельзя, так что выход один — разрезать его. Что я собственно и делаю, воспользовавшись кинжалом с "огненным лезвием". Отбросив сломанный артефакт в сторону, тащу девку за собой в противоположную сторону города, стараясь побольше плутать по пути. Добравшись до противоположной стороны, накидываю на девушку "вихревой астральный щит", и мы возвращаемся по другой стороне города, к известному мне трактиру.

Оставив девушку в тёмном переулке, сбегал за Юркой.

— И как ты собираешься вывести её из города, ведь маг наверняка уже всю стражу переполошил? — спросил друг с явным беспокойством. — Ворота то тут одни.

— Ну вроде пока что не переполошил, но есть пара мыслишек, — заверил я его.

— Не поделишься, одна голова оно хорошо, но две то лучше.

— В лошади. Завтра Род купит лошадь, и в ней её вывезет.

— А как ты её в неё засунешь? — кинув на меня удивлённый взгляд, спросил Юрка. — Кишки то куда денешь, да и магическим взором можно будет разглядеть, что в животе у неё что-то есть.

— Ну маги мы или нет, — пожал я плечами, и кивнул на кривой глухой переулок мимо которого мы проходили. — Подожди меня здесь, я девку пристрою.

— Ладно, давай.

Накинув на девушку иллюзию Юркиного лица, я улыбнулся, — вид был более чем странный и очень забавный.

— Хорошая задумка, — кивнул друг также с интересом рассматривающий непонимающе осматривающуюся девушку. — Но не с её дынями.

— Сам вижу, — вздыхаю, и принимаюсь накладывать иллюзию старухи ханьянки.

Отведя девушку в трактир, что заметил в трёх домах дальше по улице, оставил её в снятой комнате, а сам вышел под иллюзией старухи.

Сходив в дом красных фонарей, где я мимоходом проговорился Ли-Киу, что хочу посетить дом спящего кинжала, и узнал, как выглядит её сестра, мы вернулись в гостиный двор, где стали ждать орков. Орки, как мы и договаривались, пришли рано утром, и после моей просьбы сильно нахмурились, но спорить не стали. А Фатх ещё и на два ценных совета расщедрился, подготовкой к исполнению которых я и занялся. Так как тратить пару золотых лишь на то чтобы устроить стражникам у ворот розыгрыш который они могут и не заметить мне было жалко, то решил покупать рабыню по-настоящему, а не выдавать за дорогую рабыню-наложницу какую не будь нищенку, которых тут хижиницами называют. Тем более что я и так хотел заиметь няшку. Оставшихся у меня денег на это было явно недостаточно, так что пришлось продавать кинжал с "огненным лезвием" как наименее ценный артефакт, и один из целительских свитков. Получившихся в итоге ста пятидесяти лян должно было хватить на всё.

(В)

Глава четвёртая. Чай-Таньский буйвол.

В доме спящих кинжалов меня приняли со всем подобающим уважением, усадили на диван, подали чаю, и стали развлекать разговорами пока девушки готовились. Комната в которой мы расположились, была обставлена богато, но здесь не было крикливого роскошества свойственного благородным или показной множественности купцов, тут было лишь то что необходимо, за то оно было достойно истинного восхищения. Чего стоил только один чайный столик из чёрного дерева. Весь в искуснейшей резьбе, и с мозаичной столешницей из камня с узором в виде цветка, выполненной с таким мастерством, что не будь я магом, подумал бы, что камень сплошной, а цветок причуда природы.

— Извините уважаемый магнаки Дарвел что вновь спрашиваю вас, — госпожа Ши Джин-Гуа хозяйка данной школы лёгким кивком обозначила извинительное уважение. — Но я хотела бы удостовериться, что верно вас поняла. Вы хотите обзавестись именно гранатовой стражей? Простите, приложной стражей. — К моему удивлению Ши Джин-Гуа говорила на Геони просто идеально, без какого либо акцента, в её произношении назвать его Общим — просто язык не поворачивался.

— Да, я хочу купить девушку, которая будет охранять меня во время любовных утех, — с достоинством кивнул я. — Но если она будет уметь ещё что-то, но я ничего не буду иметь против того, если она будет уметь ещё что-то.

— Можете не беспокоиться, наши девушки обучены всему необходимому, — заверила меня Ши Джин-Гуа. — И вы будете удивлены, но при этом они невинны, — мило улыбнулась мне хозяйка школы, но от этого мне почему-то показалось, что передо мной сидит свившаяся кольцами змея, впрочем, для меня не опасная.

— И как же вам это удалось? — с неподдельным интересом полюбопытствовал я, будучи уже ознакомленным Полей о способах обучения подобных девушек.

— Магия господин магнаки, магия, — довольно улыбнувшись, ответила Ши Джин-Гуа. — В нашем доме для обучения девушек любовным ласкам используется ментальная магия, ведь это не главная, но в тоже время и неотложная их обязанность.

Тут в комнату вошла пожилая женщина и кивнула хозяйке.

— Прошу за мной господин магнаки, девушки приготовлены показать вам всё своё мастерство, — проговорила Ши Джин-Гуа, вставая с низенькой табуретки, на которой для удобства лежала подушка, даже большей высоты, чем сама табуретка.

В простой комнате на расстеленных прямо на полу циновках сидело с полсотни девушек разного возраста, одетых в халаты называемые здесь кимоно. Перед каждой из девушек лежало оружие, разное по количеству и виду.

— Девушки во втором ряду стоят сто пятьдесят лян, каждый следующий ряд на десять лян дешевле. Девушки из последнего ряда стоят девяносто лян и продаются вместе с "ошейниками повиновения", простыми конечно. — Стала пояснять мне госпожа Ши Джин-Гуа. — Девушки из первого ряда самые талантливые и прилежные, таланты у них разные и потому цена у каждой своя, если вас заинтересует кто-то из них, я расскажу вам о её талантах, после чего мы сможем обсудить ей цену отдельно.

— Ясно, — кивнул я. — А с теми, что сзади, что не так что вы их вместе с ошейниками продаёте? — спросил я, опознав в одной из них Ли-Фен — сестру Ли-Киу.

— С ними всё в порядке, просто по тем или иным причинам, эти девушки в том или ином сильно уступают тем, что расположены ближе, и их обычно берут не для охраны.

— Понятно, — задумчиво протянул я, — в качестве убийц их используют. — А с воинскими умениями у них как?

— Те, что правее лучше в обращении с оружием тех, что левее, но некоторые из них обладают слабым даром и владеют чабоем, поэтому сидят правее, чем могли бы сидеть не будь у них дара. Ну и вы всегда можете провести небольшое испытание понравившихся вам девушек для их более точной оценки.

— Хм, — задумался я, — девки то оказались не дешёвыми. — Последний ряд справа, что с ней не так? — спросил я, указывая на Ли-Фен.

— У неё был слабый дар, и она обучалась чабою, но во время одного несчастного случая её гемон был повреждён, и она потеряла магические способности, — с явным сожалением вздохнула госпожа Ши Джин-Гуа. — Сами понимаете, что её цена упала даже ниже чем у неодарённых. Правда должна заметить что она няшка, и учитывая обстоятельства она больше подходит для исполнения утех или тайных дел чем для охраны.

Конечно, понимаю, если не одарённого — если он не совсем уж бездарен — всё равно можно инициировать; просто, как маг он будет совершенно бесполезен, даже в качестве источника его будет затруднительно использовать; то с повреждённым даром, всё равно — что бездарный, даже хуже. Посмотрев на девушку магическим взором, я увидел, что её аура схлопнута до размеров тела и имеет не естественно равномерный цвет. Теперь мне были понятны: и высказывание Ли-Киу, и сожаление Ши Джин-Гуа; ценная няшка-страж в один миг превратилась в одноразового убийцу, чья цена самое малое в два раза ниже.

— А что говорят целители?

— Это очень похоже на то, что она "перегорела", но она жива и у неё сохранились некоторые магические признаки. Они это называют синдромом раз инициации, и помочь ни чем не могут; правда, советуют обратиться к великим магнакам, но вы сами понимаете, что это слишком дорого.

Представив, что бы я чувствовал, если бы со мной такое случилось, проникся сочувствием к девушке. Так как, другие девушки из этого ряда должны были быть как бы хуже, решил всё-таки выбрать её. К тому же, если её вылечить, то скорей всего это отзовётся её пожизненной преданностью; хотя если судить по Ли-Киу, няшки и так очень привязаны к своим хозяевам. Ну и была у меня надежда помощью Ли-Фен заполучить Ли-Киу, с чьими умениями я уже был ознакомлен.

Оз, насколько трудно вылечить эту девушку, есть ли какая-то вероятность того что в ближайшие годы это смогу сделать я, — отправил я запрос Озу вместе с образом её ауры.

"Для точного диагноза недостаточно информации, Предварительный диагноз — десинхронизация участка ментального тела с гемоном вызвавшая нарушения баланса энергопотоков в энерго-полевом теле. В ближайшее время, исчисляемое одним годом, лечение и реабилитация пациента вашими силами возможна только при применении духа "сумеречный паук". Продолжительность, как лечения, так и реабилитации, а также их эффективность, — не прогнозируема".

— Я возьму её, — решил я.

— Хороший выбор, — уважительно кивнула госпожа Ши Джин-Гуа, радушно улыбаясь. — Если бы не недуг, то она сидела бы в первом ряду. Желаете проверить её мастерство?

— Нет. У меня мало свободного времени, и ваших слов уважаемая госпожа Ши Джин-Гуа мне будет достаточно.

Конечно же, хороший, — улыбнулся я про себя, — ведь он принесёт тебе девяносто лян и позволит сплавить покалеченную подопечную.

Расположившись обратно в той же комнате где меня принимала хозяйка, мы с помощью писаря состряпали нужные грамоты, и подписали их. После того как писарь под присмотром госпожи Ши Джин-Гуа пересчитал деньги, я получил на руки купчую на девушку и её обельную, а также поводок от её ошейника. Распрощавшись с хозяйкой дома-школы с улыбчивым лицом и змеиными глазами, я поспешил к Юрке в гостиный двор.

Оставив Ли-Фен в комнате, я прихватил с собой Юрку, и мы пошли за девушкой оборотнем. Вести девушку днём по улице в рваном мешке означало привлечь много внимания, при её размерах и жесткости мешковины в толпе никакие иллюзии не помогут, да и такой большой иллюзией легко привлечь внимание магов — что нам совсем не нужно. Решение пришло быстро, просто купил потрёпанное кимоно у одной из служанок — обычное ци-пао на рослую верталку просто не налезло бы. Вот только то, что для низенькой и худенькой ханьянки было в пору с запахом, то у рослой девицы еле срам прикрывало, но выбирать было не из чего.

Выйдя из таверны, мы пошли мимо торга к известному нам кабаку; точнее к пустырю от рухнувшего дома за ним. Юрка шёл впереди вдоль домов, девка за ним, а я сбоку; таким образом, мы как бы скрывали девушку от излишних взглядов, заслоняя собой.

— Как тебя зовут? — спросил я девушку идущую сбоку и чуть сзади. Ответом мне было гордое презрение и звериная непокорность.

— Хочешь, чтобы я купил тебе что-то из одежды? — попытался я зацепить девушку за живое, и тем самым разговорить её. Безразличию, выраженному девушкой, позавидовали бы даже укрытые вечными снегами пики Серебристых гор.

Ню-ню, — мысленно усмехнулся я, — кем бы ты не была, но ты девушка, и рано или поздно за красивую тряпочку ты мне не только своё имя скажешь, но и страстью одаришь. Хм... хотя с последним надо быть осторожным, можно ведь потом и не проснуться.

После третьей встретившейся нам на пути лавки торгующей готовой одеждой, девушка не выдержала, и кинула на меня ожидающий взгляд, на что я ответил таким же ожидающим взглядом, после чего продолжил путь.

— Тафи, — сквозь зубы прошипела девушка.

— Что? Ты что-то хочешь? — остановившись, спросил я, поворачиваясь к девушке.

— Меня зовут Тафи, и вы хотели купить мне одежду, — проговорила девушка через силу, в глазах которой бушевал ураган противоречивых чувств, от страха и стыда до презрения пренебрежения и злости.

— Юр, подождешь нас снаружи? — спросил я Юрку, глазами показывая на сложенные на груди руки девушки и намекая на то, что под ними.

— Ладно, подожду, — согласился друг и, окинув Тафи масленым взглядом, проговорил полушёпотом, но так чтобы она услышала. — Такую строптивую холопку следовало бы наказать, заставив — к примеру — ходить и вовсе голой.

Из горла Тафи вырваться хрип более похожий на сдавленный рык, а глаза полыхают уже виданной мною звериной ненавистью вкупе с презрительным отвращением.

— Идём, — окликнул я Тафи, направляясь к лавке с одеждой.

— Здлавствуйте господин, — поздоровалась торговка, выскочившая из-за прилавка, как только разглядела нас. — Господин магнаки хочет одеть свою "иглушку"? У Тинг-Сонг большой выбол одежды для "иглушек", господин магнаки может надеяться, найти то, что его удовлетволит.

Из горла Тафи опять вырвался уже слышаный хрип-рык, но теперь девушка, видя перед собой простого человека, сдерживала себя не так сильно, и позволила себе угрожающе дёрнутся к торговке. Та, испугано отскочив, насторожено посмотрела в мою сторону, но увидев что я, нахмурившись, одарил Тафи недовольным взглядом, осмелела.

— Да, я хочу одеть свою "игрушку", — кивнул я торговке и, посмотрев в уставившиеся на меня полыхающие яростью зелёные глаза, чётко проговорил. — Да, "игрушку", большего ты пока не заслуживаешь, что бы ты там не считала. Не забывай, что ты мне должна, и долг твой пока что только растёт, чем ты его отдавать то будешь? Пока что я кроме твоего очень привлекательного тела ничего полезного в тебе не вижу. Так что советую тебе хорошенько подумать над своим поведением; а чтобы было над чем думать, советую вспомнить того лысого мужика что хотел купить тебя. Думаю, он уже сегодня осчастливил бы тебя своими ласками.

— А ты значит, до послезавтра дотерпишь? — с пренебрежением кинув взгляд мне ниже пояса, бросила она мне в лицо.

— Будешь себя так вести, то может и до этого дойти, — кивнул я и, усмехнувшись, добавил. — Только я девок не сильничаю, так что придется тебя в дом терпимости устраивать. Я тебе уже говорил, ты мне не как полюбовница интересна, а именно как... — тут я сбился, вспомнив про торговку. — Представительница редкого рода. Так что если не будешь сама нарываться, то можешь за свою девичью честь не переживать, без твоего желания — не трону.

— Этого не будет никогда, — резко огрызнулась девушка, и тут её брови вскинулись. — Тальяром сделать хочешь, — шипит она подобно разъярённой кошке, медленно надвигаясь на меня.

— Хочу, — кивнул я. — И поэтому хочу договориться миром. Но давай поговорим об этом позже, если ты, конечно, не хочешь и дальше ходить голой и радовать окружающих своими прелестями, выглядывающими к твоему сведенью из всё щелей.

Верталка встаёт как вкопанная.

— Могу я сама выбрать себе платье?

— Ты можешь показать те, что тебе нравятся, и попросить разрешения переодеваться не у меня на виду.

— Я поняла, — почти спокойно кивает Тафи.

— Нам надо исподнее и приличное платье, — начал я пояснять торговке, и повернувшись лицом к Тафи, предложил. — Хочешь хорошее исподнее, попроси, иначе куплю самое дешёвое и грубое, и платье, скажем вон то, — кивком головы указываю на короткое платье с подолом из просвечивающей ткани, после чего окидываю взглядом саму Тафи — довольно рослую девушку.

— Купи мне хорошее платье, — просит через силу девушка, после короткой заминки.

— Не приказывай, а попроси, как подобает твоему положению, — настаиваю я, и с поддёвкой спрашиваю. — А что, исподнее тебе не надо?

— Хозяин, — будто плюнула, произнесла Тафи. — Купите мне хорошее исподнее, и приличное платье. Пожалуйста.

— Ну вот, не умерла ведь, — усмехнулся я, кривясь от необходимости "воспитывать" девушку. — И впредь веди себя — как полагает, хотя бы на людях. Иначе в следующий раз я буду вынужден наказать тебя по-настоящему, ты взрослая девушка и отлично всё это понимаешь. Надеюсь, — со вздохом раздражения выдохнул я.

Посмотрев, что почём, выбрал девушке две простые женские рубахи из серого небелёного хлопкового полотна, и пару штанов из более плотной и грубой ткани. В качестве исподнего местные простолюдинки использовали какие-то ленты из полотна более тонкого чем для пошива рубах, не вдаваясь в подробности купил две пары ,— хотя торговка успела показать особые грубые ленты для как она сказала "большего желания обнажатся". После чего мы принялись выбирать девушке "пряник".

Перебрав то, что могло полезть на рослую даже по меркам славенов девушку, выбрал красное шёлковое платье с серебристого цвета дракончиками. Платье плотно облегало тело от горла до верхней трети бёдер, после чего с обеих сторон подол разделялся боковыми разрезами, спускаясь ниже и не доставая до щиколоток всего примерно пядь (20см). Платье имело высокий плотно охватывающий горло ворот, соблазнительный каплевидный вырез на груди, и очень короткие рукава. К платью прилагался просторный халат из плотного гладкого и тонкого невесомого просвечивающего щёлка.

Ох и дорого оно зараза стоит, целых тридцать лян, и я наверно ни за что его бы не купил, но Тафи в нём выглядела просто восхитительно. Сшито оно было на заказ, на девушку по местным меркам очень крупную, и поэтому подошло Тафи в пору; если честно единственное что не грозило лопнуть при первом же шаге. Да и девушке оно понравилось, что было сразу видно по глазам, — они горели радостным блеском, а не метали зелёные молнии ярости. Что-то там с заказчицей платья не срослось, похудела она что ли, или наоборот потолстела, но платье было не выкуплено ею, а выставлено на продажу в расчёте на иноземцев.

— Ну, нравится? — спросил я пытающуюся рассмотреть себя Тафи.

Та видать хотела ответить что-то резкое, и уже было сверкнула глазами, но вместо этого я услышал сдержанное "Да".

— Хорошо, мы берём его, — кивнул я торговке. — Пожалуй, на этом всё.

— К этому платью очень пойдут вот эти чулочки, — торговка положила на прилавок пару тонких красных чулок с узором в виде мелкой сетки. — И стоять они всего два ляна.

— Хорошо, и чулки, — кивнул я торговке, и повернулся к Тафи, разглаживающей какие-то крохотные складочки на платье. — А ты давай переодевайся, не заслужила пока в такой роскоши расхаживать.

Расплатившись с торговкой, и дождавшись, когда девушка переоденется в простую одежду, вышел из лавки.

(В)

— Вы что там, всю лавку скупить решили? — усмехнулся Юрка, подпиравший в ожидании нас стену лавки плечом.

— Если бы, — вздохнул я. — Одно платье еле подобрали, какие-то они тут все мелкие.

— Мелкие, — кивнул Юрка и, улыбнувшись проходившим мимо симпатичным девушкам, добавил. — Но миленькие.

— Так купил бы себе, какую не будь милашку в "Доме первых искусств".

— Не-е, это ты у нас можешь за симпатичную мордашку золотом раскидываться, а мы люди бедные нам барские замашки не к лицу.

— Хозяин, купите пожалуйста мне сандалии, хотя бы самые простые, — пробубнила Тафи когда мы проходили мимо мастерской у входа в которую на полочках было разложено несколько десятков этих самых сандалии. — Мне идти больно.

Баловать девку я больше не стал, да и денег осталось мало, поэтому купил самые простые женские сандалии за пять фэнь. После чего зайдя в известный нам местный кабак, забрали Фатха и направились к Роду, дожидавшемуся нас на дворе рухнувшего дома.

— Это что, лошадь? — поинтересовался я у Рода, показывая пальцем на буйвола, привязанного к столбу, оставшемуся от сарая.

— Буйвол будет лучше, незаметней, — пояснил тот, отводя глаза в сторону. — Да и не дело это — коней мучать.

Усыпив животину "морфеем", я разделся по пояс, и принялся за работу. Разрезал буйволу живот, останавливая кровотечение "водяным щитом". Вынул из него все органы, отсутствие которых не вело к немедленной смерти и, зашив внутренние раны, заживил их с помощью "исцеления малых ран".

— Лезь, — приказал я девушке, кивнув на раскрытый живот буйвола.

— Куда? — спросила она, глупо хлопая ресницами и таращась в брюхо буйвола. — Туда?

— Туда, туда, давай быстрее, — поторопил я её, и пригрозил. — Сама не полезешь, усыплю и сам засуну, только уже голую.

Просверкав глазёнками, Тафи полезла в живот буйвола, стараясь как можно меньше касаться его склизкого нутра.

Сшив края живота суровой ниткой, оставив лишь крохотное отверстие с трубочкой для дыхания, и немного полечив их "исцелением малых ран", снял "водяной щит" и разбудил буйвола. Тот, конечно же, не обрадовался тому, что с ним сделали, хоть и не понимал чего, но буйствовать не стал, — скорее всего, из-за слабости.

Отмывшись водой принесённой Родом, и уже собираясь идти к воротам, опомнился, что Ли-Фен то мы оставили на гостином дворе. Тянуть с выходом не стоило, мы не знали сколько протянет скотина после того что мы с ней сотворили, а ведь надо было ещё найти подставного хозяина из местных. Поэтому пришлось разделиться. Я побежал за девушкой, а Юрка отправился искать "хозяина".

К моему возвращению всё было готово, и мы немедля отправились к воротам. Впереди шёл Фатх на случай чрезмерной хитрости и жадности ханьянца. За ним ханьянец с буйволом беспокойно дёргавшим головой. В двух десятках шагов позади ханьянца шли мы: я, Юрка, Ли-Фен, и Род. Так мы к воротам между Городом мастеров и Глиняным городом и подошли.

Возле ворот оказался сам давешний маг, — видимо он с самого начала заподозрил нас раз лично у ворот сторожит. Хотя кто его знает, вполне может быть, что это просто совпадение, или вообще какие-то местные заморочки. В любом случае не зря мы столько сил употребили на подготовку, вот только Юрку надо было впереди вместо Фатха послать, тогда к нам вообще не подкопаться было бы. Что поделать, человек силён — задним умом. Хотя, так может оно и лучше — сразу от всех подозрений отделаемся.

У ворот всё прошло именно так, как и говорил Фатх. К моменту, когда ханьянец с нашим буйволом стал подходить к воротам; маг, а за ним и стража, разглядели нас и засуетились. Ли-Фен, выполняя мои указания, увидев, что нас разглядели, спряталась за Родом; у ворот засуетились сильнее и на ханьянца с буйволом даже внимания не обратили.

Чем ближе мы подходили к воротам, тем больше вокруг появлялось подозрительных личностей, да и стража у ворот чуть ли не всем десятком собралась. Наконец когда мы подошли к самым воротам дорогу нам заступил местный десятник, справа и слева от которого стояло по три воина, а сзади, отрезая нам путь к отступлению, выстроилось четверо здоровых по местным меркам мужиков с кольём. Маг же в наглую бросился к Ли-Фен и попытался схватить её за руку, но я ему грабельки то отшиб, не смотря даже на то что у того были неплохие амулеты.

— А-а, делжите его, — завизжал маг. — Не дайте ему убежать.

— Э, уважаемый, что за дела? — искренне удивляюсь такой наглости.

— Господин магнаки, кем вам является та девушка, что плячется за орком? — спросил десятник с выражением некого замешательства на лице, вызванного, по-видимому, поведением мага, и тут же потребовал. — Мы осматливаем всех девушек покидающих голод на наличие иллюзий, плошу её выйти впелёд, или к вам будет плименена сила.

— Пожалуйста, — безразлично пожал я плечами, — а чего мне суетиться, буйвол то уже в Глиняном городе. — Ли-Фен, выйди вперёд, не бойся.

— Его надо схватить и доплосить, он мог кому-то заплатить, — требовательно завизжал маг.

— А я вас, кажется, знаю, — ткнул я пальцем в сторону мага. — Вы вчера на торгу сисястую девку вперёд меня купили. Так она что, сбежала от вас? — удивлённо подняв брови, не веря покачал я головой. — В "ошейнике повиновения"? Или вы его сняли? — Мой жалостливо-сочувствующий взгляд, похоже, зацепил его сильнее неудачи с поимкой "беглянки", он бедный аж затрясся.

— Её похитил один наглый вол, — взбеленено взвизгнул маг. — И когда я его поймаю, он пожалеет, что на свет лодился, — мне в лицо, проорал он.

— Думаю, стража его быстро поймает, — спокойно проговорил я, повернувшись к десятнику. — Всё-таки как мне помнится, та девка была оборотнем, да и просто внешне сильно отличалась от жителей вашей прекрасной империи Хань, а значит, её легко будет опознать. Только как вы уже могли убедиться, её среди нас нет, и посему прошу вас уважаемый господин стражник нас пропустить. Мы обещали вернуться в лагерь каравана до обеда, — тут я обеспокоено посмотрел на солнце. — И, похоже, мы уже опаздываем.

— Плоходите, — разрешил десятник, освобождая нам дорогу.

Через пяток шагов я услышал, как маг что-то тихо выговаривает десятнику, на что тот ответил "При всём уважении господин Вен-Чан, но я не могу хватать и тащить в пыточную всех кого вы заподозрите".

К следующим воротам мы еле успели, всё-таки расстояние до них было не таким уж и большим; хотя наверно и без отвлечения на нас всё прошло бы хорошо, визгливого и подозрительного мага здесь не было. У последних ворот стража была вроде как повнимательней, но и тут всё прошло, как задумывалось, стража завидев нас на ханьянца с буйволом внимания почти не обратила. Так что из города мы выбрались, считай без затруднений.

Посчитав, что подозрительный маг может перед самым отходом каравана заявиться со стражей, для какой не будь проверки. Решил девушку в караване не оставлять, а отправить её вперёд на к'ярде. Вот только одну её отпускать мне было боязно, вдруг — как сбежать сможет, не смотря на наличие "ошейника повиновения" и пригляд Зубата. Так что для большей надёжности следовало бы кого-то из верховых попросить поехать с ней, если конечно его Кыр отпустит.

Загнав под удивлёнными взглядами караванщиков буйвола в середину лагеря, побежал разыскивать Кыра и просить у него одного верхового на пару дней. Договорились мы быстро, ханьцы здесь держали много воинов для защиты Чай-Тана, и поэтому от границы империи проложенной по берегу реки и на полдня пути от неё на запад земли были спокойными. Правда плату капитан содрал тройную, чуть ли не как за охрану какой принцессы или княжны, аж в два золотых империала.

— Вылезай, — велел я Тафи, после того как усыпив буйвола вспорол ему живот.

То выражение лица девушки, что было у неё на лице по освобождению из живота буйвола, выказывало крайнюю степень омерзения ко всему вокруг, особенно ко мне и буйволу.

— В палатке ведро воды и одежда, — махнул я на палатку Рона, орка согласившегося приглядеть за девушкой. — Быстро помойся и переоденься, лишнего времени на купание у тебя нет.

Тафи, молча, явно изо всех сил сдерживая себя, прошла в палатку.

— М-да, теперь понятно, почему ты опасаешься отпускать её одну, — усмехается Рон, провожая девушку взглядом.

— Вряд ли, — расстроенно покачал я головой. — Слушай внимательно, ни в коем случае не снимай с неё ошейника, а если такое случится, не мешкая беги. Может жив останешься, — тяжело вздохнул я.

— Да ладно, что я оборотней не видел, да я один раз с берсерком боролся и один раз из трёх переборол, — с гордостью заявил орк. — Так что справлюсь.

— Вот только берсерк был подростком, — с усмешкой поддевает его стоящий рядом десятник Тит.

— Не подростком, а по меркам берсерков вполне взрослым мужиком, — возразил Рон.

— В любом случае это не важно, — остановил я спор, — Её во втором обличии и десять берсерков могут не удержать, так что будь осторожен. — Говорить что и сотня берсерков для неё не преграда, я не стал, во избежание всякого нехорошего.

После того как переодевшаяся Тафи вышла из палатки, я приказал ей слушаться Рона и вкратце объяснив что к чему сопроводив объяснения разными указаниями, посадил на Зубата. По мимо девушки на к'ярда мы с Юркой навесили ещё три мешка разных накупленных товаров и подарков. После чего Рон запрыгнул на своего к'ярда и, взяв поводья Зубата, покинул лагерь каравана по небольшому овражку с ручьём на дне.

(В)

Глава пятая. Ночные гостьи.

По отъезду Рона с Тафи, я договорился с купцом Ильнуром о перевозке моей новой и весьма строптивой собственности в его караване за чисто символическую по его словам плату в пять золотых империалов. То есть, по сути, заряжать амулеты я теперь должен бесплатно, что меня, конечно же, не устраивало, но купец был в своём праве, и мне пришлось смириться. Только в отместку я всё-таки решил купить близняшкам слипов, всё равно за места заплачено, а к ним как помнится ещё и по пуду груза прилагается. Тем более что недавно в город пришёл караван с этими милыми зверушками, и был отличный их выбор.

Ли-Фен я расположил в фургоне на своей полке, всё равно никто в нем из-за духоты не спал. Приставать к ней с расспросами пока не стал, других дел было по горло, да и настроения не было.

Проснулся я от резкого треска охранной ловушки по привычке выставленной вокруг лёгкого "водного полога" поставленного на случай дождя.

— Да чтоб ты бабой обернулся, — пожелал я очередному скучающему орку решившему поразвлечься попытками пробиться через мою ловушку.

— Дар, да врежь ты ему по полной, — предложил сонный голос Юрки пристроившегося ко мне с правого бока, — чтобы ману на "водный полог" не тратить.

— Э-э, — только и смог выдавить я, открыв глаза и увидев замершую в полумахе (0.8м) от меня таинственную чёрную фигуру на фоне селены*. — Что за бесовщина?

— Что у тебя там? — недовольно завозился Юрка.

— Да бес* его знает, чёрный какой-то мальчишка? Невидно же толком.

Сотворив светляк, я принялся разглядывать ночного гостя. Только что там разглядывать, тощая мальчишеская тушка одетая и замотанная в одежду красно-коричнево-серого цвета, только глаза блестят. Хотя было в ней что-то не то, но вот что — я сразу как-то не понял.

— Воришка видимо какой-то, особо самонадеянный, — предположил Юрка, и предложил. — Сдай его оркам да давай дальше спать.

— Юр, ты на его руку посмотри, — кивнул я на правую отведённую назад руку "гостя" в которой был зажат нож. — Что-то мне самому захотелось с ним побеседовать.

— Эй Дарвел, кого на этот раз поймал? — крикнул снизу Фар, чей десяток сегодня был дежурным.

— Не поверите, сам не знаю, — откликнулся я, и попросил. — Фар, пришли кого не будь, а то мне из под щита не сподручно, сбежит ещё.

— Рог, а ну за мной к магикам, — злобно рявкнул десятник в предчувствии неприятности.

— Ох господин Дарвел, ох и удружили вы нам, — покачал головой Фар, разглядев ночного гостя. — Так Рог, ты с той я с этой, а то и в правду сбежит ещё.

Орки встали с боков паренька и изготовились его ловить.

— На счёт три снимаю ловушку, — предупредил я орков. — Раз, два, три.

"Гость" и в правду оказался очень шустрый, и даже попытался сбежать; только поражённые молниевым разрядом мышцы его подвели, и вместо мощного прыжка получились позорные покатушки по крыше фургона, а не ожидавшие такого орки малость замешкались, и промахнулись. Тем не менее, далеко паренёк не убежал, а подскочив, тут же запнулся, и как-то по шутовски кубарем полетел обратно, да прямо в лапы Фара.

Только запнулся он не просто так, а ему помог кто-то, чью ауру я увидел магическим зрением, следя за ночным гостем.

— Выходи, — велел я "ауре", под недоумённые взгляды присутствующих.

Из ночной темноты, будто из другого мира, бесшумным шагом вышла Ли-Киу.

— Я с сестрой хотела переговорить, прежде чем уйти в закат, — объяснила няшка своё появление.

— А как... — начал я.

— Господин магнаки, вы слышали выражение "Ночью — все кошки серы", — с самодовольной улыбкой перебила меня Ли-Киу. — Это наша способность, скрываться в ночных тенях.

— Вы её знаете? — настороженно глядя на Ли-Киу, спросил Фар, передавая свою добычу Рогу.

— Да, — кивнул я, обдумывая слова няшки. — Это сестра моей холопки, она неопасна, я за неё ручаюсь.

— Тем не менее, господин Дарвел, я должен доложить, — жёстко предупредил меня десятник. — И то, что вы за неё поручились, ничего не меняет.

— Ничего не имею против, — заверил я десятника. — Только одна просьба, не орать о ней на весь караван.

— Беглая, — сразу же всё понимает орк.

— Да.

— Вот те на, кунобу*, — качнул головой Фар, вернувшись к рассматриванию странного воришки. — И кому это вы парни так не понравились?

— Или наоборот так понравились, что девки к ним даже через охрану пролезают, — заржал Рог,

— Это что, убивец что ли? — глупо спросил Юрка. — Она нас убить хотела?

— Нет, она нам спинку пришла почесать, — сострил я, — До костей.

— Раз она девка, то это к Дарвелу, — не остаётся в долгу Юрка. — Это он у нас мастер по гаремам.

— Вы лучше подумайте, кому и как вы дорогу перешли, может с кем полаялись, или может товар редкий из под носа увели? — спросил Фар, хмурясь.

— Ну это тогда точно к Дару, — уверенно кивает Юрка, уже без смеха. — Он из-за той девки за которую сотню лян просили с местным магом поссорился. А я только простой товар покупал, которого на торгу полно.

— Вполне может быть, — согласился орк.

— Тебя магнаки прислал? — спросил я девушку.

— Вряд ли она ответить, — с сомнением произнёс Фар. — Кунобу всё-таки. Надо господина Мирослава звать, может и получится что-нибудь вызнать.

— А что это за кунбу такие? У нас из-за них проблем с местными властями не будет? — обеспокоено спросил Юрка. — Может правильней будет его, то есть её, страже сдать?

— Расспрашивать её о причине проникновения в наш лагерь нам никто не запрещал, и ни каких предупреждений на этот счет мы не получали, так что имеем права, так сказать для выяснения, — разъяснил Фар, и крикнул в сторону ближайшего костра. — Эй Тан, позови сюда господина Мирослава, татя допросить надо.

— Слушаюсь, господин десятник, — откликнулся окликнутый Тан.

— Давайте-ка ребята вниз, — скомандовал Фар.

Рассматривая девушку, я задумался, как её разговорить. На мага я больших надежд не возлагал, господин Мирослав всё-таки бакалавр боевой магии, а не ментальной. На пытки рассчитывать тоже не стоит, может ведь и соврать; да и вроде как таких как она должны учить их терпеть. Припугнуть тем, что если не скажет, кем она подослана, её оркам на всю ночь до утра отдадут? Тоже толку может и не быть, хотя сильничества как любая женщина она должна бояться больше чем пыток. Хм... а ещё женщины боятся прилюдного позора; впрочем, как и мужи.

— Слушай меня девка, слушай внимательно, — упёрся я взглядом в глаза девушке сидящей теперь у костра связанной по рукам и ногам. — Если ты сейчас при маге не расскажешь нам всё, что будет от тебя потребовано, тебя сначала на всю ночь оркам отдадут, а потом на торг отведут и будут там голую и пользованную водить пока твои родственники за тобой не придут. Ну а чем твои родственники за твою жизнь расплачиваться будут, тебе лучше знать.

— У тебя ничего не выйдет, они не плидут, у меня нет лодителей, ни кто не плидёт сколько ждать не будешь, — скороговоркой проговорила девушка, испуганно за озиравшись.

— Ну-у, — потянул я, пытаясь прикинуть чего испугалась девушка. — Родителей нет, может сестрёнка какая смазливая объявится, или ещё какие родственнички, — повинуясь своему наитию, предположил я вслух.

— Ничего у вас не выйдет, — замотала та головой. — Ни кто не плидёт, только зля влемя потлатите.

— Почему зря, народ повеселим и то польза, — усмехнулся я. — Только сдаётся что не зря, кто-то у тебя есть, и сдаётся мне, что у тебя сестра есть. Ведь так, — прикрикнул я на девушку.

— Ни чего у вас не выйдет, ни кто не плидет, — упорно мотает та головой.

— Вот завтра и узнаем, — с понимающей усмешкой утвердил я, и кивнул собравшимся оркам. — Похоже, вам и завтра сладкое светит. — Орки от этих слов ожидаемо весело заржали.

— Господин магнаки а вы плавда за эту лабыню сто лян давали, вы богатый? — спросила девушка, закончив таращится на обступивших её орков.

— Давал, — односложно ответил я, чтобы не спугнуть девушку, которая вроде как заколебалась.

— А если я вам всё ласскажу, вы мне заплатите?

От такого вопроса я даже на некоторое время онемел, это что, я её на татьбе поймал, и ей ещё за это приплатить должен?

— А что, того что я тебя в этом случае не возбранено отпущу, тебе мало?

— Если заплатите, то можете и не отпускать, или отпустить, а перед этим попользоваться, я соплотивляться не буду. А лучше, — девушка вскинулась, и с надеждой в глазах предложила, невинно хлопая ресницами. — Лучше наймите меня.

— Зачем? — от удивления я даже рот открыл.

— Для дела, может вам кого убить надо, или что укласть, я всё сделаю, — с надеждой всматриваясь мне в лицо, пояснила девушка. — Я вам велно служить буду.

— Ну что у вас тут? — спросил подходящий маг, рядом с которым шёл и купец Ильнур.

— Да вот кунобу поймали, надо бы поспрошать, — кивнул на девушку Фар.

— Она вроде как заговорила, надо бы её проконтролировать, не врёт ли, — добавил я. — Я то таких заклятий и техник пока не знаю.

— Вы с неё амулет то хотя бы сняли, — раздражённо бросает Мирослав явно не в восторге от столь раннего пробуждения.

— И так, — строго и серьёзно посмотрел я на девушку. — Если расскажешь всё что спросим — отпущу, и может даже приплачу, за что не будь. Ну из того что ты сама предложила. Понятно?

— Да.

— Зачем ты пробралась в лагерь, и пыталась меня убить? — холодно и жёстко спрашиваю её, магическим взором следя за аурой девушки.

— Я не пыталась вас убить? — испугано замотала она головой. — Я только хотела вас обыскать.

— Не юли, как бы ты меня обыскивала, если бы я проснулся? — повысил я голос. — А я бы проснулся, при первом бы прикосновении к защитному пологу проснулся бы, и ты это не могла не предполагать. Да и что ты у меня искать собиралась? — нахмурившись, спросил я. — Да и почему?

— Поводок от ошейника той девушки, что вы на толгу купить хотели, — девушка перестала изображать из себя невинность, и стала отвечать тихо и ровно, имея при этом растерянный и расстроенный вид. — За девушку дают больше чем за вас.

Вот только мне почему-то казалось, что она продолжает притворяться — хоть аура прямо таки светилась искренностью.

— И сколько это за меня дают? — не удержался я от вопроса о стоимости моей тушки, почему-то оценённой меньше девичей, — обидно как-то, хоть и двусмысленно, но всё равно обидно. — И с чего ты взяла, что поводок от ошейника той девушки может быть у меня. Я ведь её так и не купил?

— Двадцать лян.

— Да-а, — протянул Юрка. — Не ценят тебя тут Дар, не ценят. Помнится, твой дом прошлой осенью целая компания с двумя магами во главе штурмовала, а это не меньше сотни золотых. А тут какие-то двадцать лян, в десять раз меньше.

— Не напоминай, — рявкнул я на друга. — До сих пор жалею, что их до меня прибили, близняшки тогда не знай как перепугались, до сих пор просят их посмертному проклятью научить. А ты давай рассказывай всё как есть, — рыкнул я уже на девчонку и применил к ней "ауру превосходства". — Ты и так почти всё уже рассказала, если не прямо, то оговорами своими. Без утайки всё расскажешь, отпущу. И может, даже амулет забирать не буду.

Девушка не выдержала и стала рассказывать, — совсем видимо неопытная попалась. Впрочем, так это и было, до этого она промышляла только мелкими кражами, а к магу полезла впервые.

Всё оказалось просто. Того мага она не знала, заказ она получила через особого посредника, на столь маленькие деньги согласилась из-за крайней нужды. Её старший брат бывший синобу попал в ловушку и лишился обеих ног, но сумел выжить и вернуться домой, вот только теперь на его лечение требовались большие деньги, которых у семьи в которой кроме девушки и брата была ещё их младшая сестра не было. Точнее не осталось, всё что было — пошло на лечение. А за моё убийство и похищение поводка Тафи если такой при мне найдётся ей обещали заплатить аж пятьдесят лян, что хватило бы на декаду лечения у приличного целителя.

Похоже было что тот маг совсем не был уверен что Тафи выкрал я, а всего лишь подозревал что такое могло быть; и убийцу подослал только из мести, ведь днём у городских ворот он выставился сушим дураком. А про поводок было сказано так, на всякий случай, и для большей выгодности моего убийства в глазах моего возможного убийцы.

Девушка мне напомнила Амалию, и мне как-то стало её жалко. Порасспросив девушку, — судьбу которой оставили на моё усмотрение, предупредив, чтобы я не забыл прежде, договориться с помогавшими мне её ловить орками, — я узнал. Что девушку зовут Пэй-пэй, она из небольшого самостоятельного клана нинбу*, который, оказавшись не на той стороне, был перебит в ходе небольшой войны. Они уцелели, только потому, что их семья жила отдельно, оказывая услуги одному богатому благородному, а заодно обучая Юй-сяна на которого возлагались большие надежды в местной школе чабоя.

Заиметь собственных особо обученных убийц, было очень соблазнительно, но вот только чем таким их привязать к себе, чтобы они не сбежали при первом удобном случае? Да и стоит ли это делать, ведь девчонка в мою ловушку попалась, так что может быть, что все те рассказы, что ходят про нинбу, обычные кабацкие байки. Или девчонка ничего стоящего из себя не представляет, как и её брат так же попавший в ловушку. Правда амулеты и артефактное оружие что были найдены у неё, говорили об обратном, слишком хорошими а, следовательно, дорогими для неудачников они были.

— А почему вы ни у кого не займёте денег на лечение, ведь судя по твоему рассказу, ваша семья пользовалась у вашего покровителя некоторым уважением? — задал я вопрос, так и вертящийся на языке. — Да и кое что из артефактов можно было продать, — подкинул я в руке метательный нож с каким-то заклятьем позволявшем пробивать защитные заклятья и скрывающим его от простого взора чем-то вроде иллюзии.

— Это нельзя плодавать, это достояние семьи, наследие пледков, — жестко проговорила Пэй-пэй.

— Которое теперь принадлежит мне, — также жестко ответил я, за что удостоился быстрого, яростного, наполненного почти что телесно осушаемой тяжестью, взгляда двух чёрных глаз. — Почему к покровителю не пошли?

— Здесь и своих нинбу достаточно, и получить такую помощь можно только в обмен на полное подчинение до конца жизни. Очень колоткой жизни, для согласившихся на такое. И Юй-сян заплетил нам с сестлой даже думать о таком, — ответила девушка и тихо почти неслышно добавила. — Он нас любить.

— Я так понял что ни дома, ни родственников которые могли бы вам чем-то помочь, у вас нет; точнее не осталось?

— Нет, — Пэй-пэй понуро покачала головой.

— Пойти на поклон к благородному равно рабству и скорой смерти при выполнении очередного поручения. И твой брат готов лучше остаться калекой, чем допустить такое для вас. Так?

— Да.

— Тогда у меня будет к тебе такое предложение, — принял я решение и стал его высказывать. — Ты, твоя сестра и брат едут со мной в Платскую Империю, и вы служите мне как холопы-закупы до тех пор, пока не отработаете потраченные на вас деньги. Ну а после того как вернёте деньги сможете выкупиться и идти на все четыре стороны, или наняться обратно ко мне как вольные. А в доказательство, что вы не сбежите, ты оденешь "ошейник повиновения". Сроку тебе на раздумья до утра.

Оставив свою не состоявшуюся убийцу на попечение орков, отправился на разговор с Ли-Киу — уж больно мне понравились её умения а её стремление к смерти сильно огорчало.

— Ли-Киу, я хотел бы с тобой переговорить о дальнейшей судьбе Ли-Фен, — пояснил я няшке причину отвода её в тихое место у края лагеря.

— Я слушаю, — отстранено-обречённо смотря на восток, ответила девушка.

— Ли-Фен несомненно превосходна в своих воинских уменьях, но с повреждённым гемоном свои обязанности она исполнять не сможет, — отстранено смотря в сторону, и краем глаза наблюдая за няшкой, начал я разговор. — Поэтому, у неё только два пути. Необычная одалиска — которой можно похвалиться перед друзьями, а с некоторыми и поделиться. Убийца — подсылаемая под видом продажной девки. По правде говоря, я не собираюсь использовать её таким образом, но и исключить подобного не могу; а могу предположить что мне придётся пожертвовать ею как наименее ценным человеком, и что придётся мне это делать много раз разными способами. Жизнь — она такая непредсказуемая.

— Ты хочешь, угрожая неприятностями для сестры, заставить меня служить тебе? — смотря мне в глаза, спросила няшка разочарованным голосом.

— Я не хочу, чтобы ты ушла в закат, — откровенно смотря няшке в глаза, признаюсь я, и понимаю — это действительно так.

— Это мой путь. Жизнь няшки — желания хозяина, нет желаний — нет няшки.

— А нового хозяина ты выбрать не можешь?

— У няшки может быть только один хозяин.

— Твой хозяин, он был хорошим хозяином?

— Самым лучшим, и я знаю, что ты хочешь сказать, и мой ответ — нет, но это не имеет значения, так как мёртвые хотят только одного — покоя.

— А вот тут ты ошибаешься, мёртвые могут очень многого хотеть, — с ликующей улыбкой захлопываю я свою ловушку — наивная хитрая няшка не учла, что разговаривает не просто с магом-учеником, а с учеником чародея. — И я предлагаю тебе спросить у твоего хозяина его последнее по отношению к тебе желание.

Ли-Киу надолго задумалась, я ей не мешал, зная — что она согласиться, просто ей надо было это принять.

— Со дня смерти господина Ши Дон-Гэй прошло сто семнадцать дней, — это уже невозможно, его дух уже прошёл суд Яньло-ван*.

— Твой хозяин обладал магическими способностями, ведь так? Печать слуги* у тебя на руке — его?

— Да, господин Ши Дон-Гэй был инициирован как хваран*.

— Тогда время ещё не вышло. Духу мага год бродить по смертным землям в наказание за то, что осквернил мироздание своим тварьским касанием, — таково решение круга Архов*.

— Но господин Ши Дон-Гэй не был магом.

— Это не имеет значения, он был инициирован.

— Хорошо, я согласна, — тихо прошептала Ли-Киу.

— Вот и ладушки, а то заладила, — уйду в закат да уйду в закат, — довольно хлопнул я руками по коленям, вставая. — Умереть мы всегда успеем.

Разобравшись с няшкой, отправился досыпать, — сдавалось мне, что следующий день у меня будет весьма хлопотным.

Так и вышло. Перед рассветом подойдя к Пэй-пэй узнать её решение, я подвергся прямо таки обстрелу вопросами, кусаемыми предложенному мной холопству. После чего ожидаемо получил согласие от девушки. Правда согласие она дала только за себя, а о судьбе остальных членов семьи следовало говорить с её братом — Юй-сяном. Разузнав где живёт её семья и, обойдя орков с которыми успел за время похода завести приятельские отношения и поспрашивав у них денег взаймы под обещания подзарядить им амулеты, в сопровождении Рода и Фатха отправился в город.

Отыскать место жительства семьи Фэн оказалось непросто, несмотря на подробные описания даденые Пэй-пэй. Жили они в Грязном городе улицы и переулки которого — если их так можно назвать — сплетались как нити в тысячекратном узле. Улица — описанная девушкой — располагалась не на земле — как я ожидал — а на высоте двух махов (3.2м) на крышах нижерасположенных домов. Проще говоря, — не город, а один сплошной бардак.

Разговор с Юй-сяном был долгим и трудным, хотя с самого начала стало понятно, что он готов согласиться. Главной трудностью стало незнание Юй-сяном законов и обычаев распространённых в Платской Империи, и изначальная неприязнь ко мне из-за пленения его сестры. Но ещё задолго до обеда семья Фэн была вместе со всеми пожитками доставлена в лагерь, а на Пэй-пэй застегнулся простой "ошейник повиновения". В Империи Хань оказался очень простой закон о рабстве, не требующий ни каких иных доказательств, кроме признания рабом за своим господином права на владение им, дома мне наверняка придётся изрядно попотеть, получая нужные грамоты. На удивление девушка спокойно к этому отнеслась, точнее покорно, даже недобрым взглядом ни разу не одарила.

С посещением храма Яньло-вана, тоже ни каких сложностей не возникло, — пять лян жрецам за воззвание к духу господина Ши Дон-Гэй, семьдесят три (всё, что у меня было) оки наглому духу, и Ли-Киу — повинуясь желанию своего господина — служит мне. Была правда одна загвоздка — дух не указал срока службы, но это дело десятое — через год в любом случае в связи с его особенностями наш ряд всё равно потеряет силу. Единственное что меня поразило в храме Яньло-вана, это количество находившихся в нём людей и их отношение к жрецам и умершим — одновременно крайне уважительное, и в тоже время какое-то обывательское. У меня сложилось впечатление, что ханьянцы приходят в храм для общения с духом умершего родственника как к нему в гости, а жрецы в храме вроде как не служители божества, а некие чиновники, или правильнее в их отношении — сановники.

Слипов я всё-таки купил, как не крути а они могли принести мне много пользы, и откладывать их покупку на неизвестное потом лишь из-за того что за их перевозку караваном придётся доплатить, не очень-то и целесообразно, — в конце концов по деньгам выйдет одинаково. Так что, истратив последние местные медяшки, купил четырёх самых маленьких слипов по цене пять лян за голову, и корм для них.

Переговоры с купцом Ильнуром были тяжёлые, денег у меня не осталось, а своими сторонними для купца просьбами я видимо уже отвернул его благосклонность от себя. В конце концов, мне удалось договориться, что в качестве платы сёстры и няшки будут участвовать в охране каравана; но отношение купца ко мне в конец испортилось, и если бы не необходимость во мне, а точнее нежелание уменьшать боеспособность господина Мирослава, то Ильнур послал бы меня лесом.

Весь остаток дня прошёл в сборах, даже мои холопы были привлечены, что уж говорить про остальных. Отлынивал от сборов только один господин Мирослав, но оно и понятно, не магово это дело — тяжести тягать.

(В)

Глава шестая. Превосходство Копейной молнии.

Ночь прошла спокойно и с рассветом мы двинулись в обратный путь. Где-то после обеда к нам присоединился Рон с Зубатом и Тафи, поджидавшие нас в версте(819м) от границы империи Хань в небольшой порошей кустарником ложбинке. Так как в пути делать было нечего, я принялся за обстоятельные расспросы Тафи няшек и семьи Фэн.

С Ли-Фен всё и так понятно было, мне при её покупке, помимо купчей и обельной на неё дали ещё и грамотку где были описаны все её умения.

С Ли-Киу и её искусствами я был уже немного знаком, поэтому подробные расспросы девушки о, их с сестрой жизни и нравах и особенностях няшек, отложил на будущее — дорога длинная наговоримся ещё.

Тафи — оборотень из рода "Каменных кошек" третья дочь Рафара вождя клана Высокой долины. Черноволосая зеленоглазая со славскими чертами лица девушка очень привлекательного для мужского взгляда телосложения. Одиннадцати лет от роду, но учитывая, что первые семь лет у оборотней рода "Каменных кошек" идут за два человеческих, то ей примерно столько же, как и мне. Была отправлена из Драконьих гор, где живёт их род, в клан Великого ущелья входящего в род "Каменных великанов" обитающего на южных склонах Хребтовых гор западней Великих болот. Отправлена она была с целью установления родственных связей между кланами и родами вместе с девятью другими "невестами", но по причине того что ей в мужья должен был достаться тупой и примитивный как каменный тролль третий сын вождя клана, сбежала и отправилась в родные края. По дороге домой она зашла в небольшой городок, чтобы узнать — где она находится и в какую сторону ей дальше идти, но в таверне была чем-то опоена и проснулась уже в "ошейнике повиновения". Так как ошейник имел "отсекатель*", и подавлял магические способности, а первый полученный ею приказ запрещал ей оборачиваться, то освободится от его действия, она не смогла.

Как и большинство оборотней, способностей к магическому манипулированию она не имела, но благодаря действию на метаморфов некоторой подобности сущностей то и простой девушкой её назвать нельзя. Она была примерно в два раза сильней и быстрей человека, её кости были в два раза прочнее, а кожа в три. К этому прибавлялась способность к остановке кровотечений и быстрой регенерации, и высокая ментальная сопротивляемость — сломленная сейчас действием "отсекателя".

В кого она превращается при обороте, Тафи отказалась говорить наотрез. Нет, в начале она попробовала выдать себя за верволка, потом за верпарда, но после того как я вывел её на чистую воду — этих оборотней я уже видел и вид их аур помнил, она просто перестала отвечать на эту тему. Всё это, несомненно, указывало на её надежду, и даже уверенность что в обернувшемся виде она может сбежать и от мага, и главное для неё сейчас было не раскрыть свои способности раньше времени. Собственно иначе и быть не могло, Оз ясно сказал — "крайне опасен".

Юй-сян — обыкновенный ханьянец девятнадцати лет от роду, мелкий щуплый круглолицый узкоглазый, похожий на всех остальных ханьянцев как капли дождя друг на друга. Глава семьи Фен из разгромленного ныне клана Минь-рю. Синобу* потерявший обе ноги выше коленей, но по тому, что он показал руками, очень умелый убийца владеющий чабоем. Любит сестёр, очень хочет вылечиться, но не готов для этого рисковать ими. Владеет всеми основными аурными техниками чабоя и знает его основные приёмы, знаком с многими иными техниками и приёмами, но при всём при этом умелым воином ни как не выглядит. Обладает приятным располагающим голосом, умеет петь и играть на музыкальных инструментах, отлично разбирается в ядах.

Пэй-пэй — старшая сестра Юй-сяна. Семнадцать лет, красивая миловидная с приятным голосом, чёрные волосы чёрные глаза узкие скулы маленькие губки вызывающие невольное сравнение с детскими. Невысокого роста (мне где-то по грудь), хорошо сложена и весьма гибка и проворна. В воинских искусствах на много уступает брату, а вот в изящных — превосходит, за исключением разве что лицедейства, но тут сказывается нехватка жизненного опыта.

Фей-фей — младшая сестра Юй-сяна. Очень похожа на Пэй-пэй, но на три года младше. Считает своего брата самым лучшим во всём, и так же во всём соперничает со старшей сестрой. Скорее в силу возраста, чем характера, пытается всё проблемы решать с помощью силы и обмана.

Пустоши на этот раз пересекли с гораздо меньшими приключениями, Фанис сказал, что это, потому что мы направляемся не в Хань а обратно и везомые нами товары здесь менее редки и более дёшевы чем те что мы везли ранее. Тем не менее, дважды рядом с нами появлялись крупные отряды всадников численностью в пару сотен воинов.

До Белого Халифата оставался день пути, когда мы наткнулись на место побоища. Всюду на сотни шагов вокруг дороги валялись трупы: людей, гоблинов, орков, лошадей, верблюдов, варгров, и разные обломки. Везде тянулись цепочки и полосы запёкшейся крови, местами собирающиеся в большие коричневые пятна, воняло испражнениями, кислыми испарениями блевотины, полу пряным духом освежёванной и чуть заветренной плоти, немного попахивало гарью и калёным песком. Это не первые виденые мною трупы, я сам убивал и магией и вострым железом, но было противно смотреть на место убийства стольких разумных.

Бой, по словам орков, скорее всего, произошёл под утро; но, тем не менее, некоторые тела уже были погрызены и поклеваны, и вызывали отвращение. Судя по наличию трупов лошадей и верблюдов и характерной одежде людей караван бал халифатский. На месте побоища пришлось остановиться и похоронить трупы разумных в одной общей могиле, вырытой господином Мирославом с помощью заклинания. Остальные трупы скормили торгам, чему те несказанно обрадовались.

Ещё до обеда мы нагнали остатки разбитого каравана принятого нами поначалу за разбойничий отряд; но когда верховой дозор разобрался что к чему, мы малость успокоились и не стали отворачивать далеко в сторону, а пошли мимо него. В караване было полно раненых, буквально все телеги были завалены наскоро перевязанными людьми и орками, от чего казалось что раненых в караване больше чем товара.

Когда мы поравнялись с караваном произошло неожиданное — раненые вскочили и рванули к нам с не человеческой скоростью, а в голове каравана раздался мощный взрыв.

— Тати, — разнеслось вдоль каравана сразу несколько криков орков. — К бою.

Фанис как змея извернулся и, откинув своё сиденье оказавшееся люком, нырнул вниз.

— Магики, держитесь за нами, — велел Род, не оборачиваясь.

— Пэй, зови Киу и охраняй люк и остальных, — приказал я девушке, сидевшей по обыкновению с арбалетом у люка. — Ну и спину мне прикроишь если что.

— Слушаюсь хозяин, — ответила ханьянка, выпуская дварфов болт в тушку заскочившего на крышу фургона орка.

Орк этого вроде как даже не заметил, и кинулся на девушку. Пользуясь тем, что орк был чуть ли не вдвое выше ханьянки, и возвышался над ней как крепостная башня, я выпустил ему в голову дварфов болт и "огненную стрелу" из подложника арбалета. Орку разорвало голову, на моё удивление это не убило его, а лишь как бы ослепило; но оказалось достаточным, чтобы сбросить вниз шарящего руками даже не знаю кого. Нежить что ли, — пронеслось в голове, и тут же выветрилось — на меня пёр явно не очень живой человек.

— Целься в голову, это мертвяки, — крикнул я Юрке, который, не сумев сбить ни одного из двух напавших на него гоблинов "воздушным кулаком", бегал от них, коряво отмахиваясь мечом от их копий и метая в них "магические стрелы". Которые ни как не помогали, не смотря на то, что защитных амулетов на тех не было.

Эта сволочь оказалась вёрткой и от "Огненной стрелы" уклонилась, пришлось воспользоваться перстнем с "ударной волной". Недохлый отправился в короткий полёт, а я смог подсобить Фатху и Роду, разбив головы их противникам "огненными стрелами" из подложника, в то время как орки задавливали своими ударами их амулетную защиту. Снова забравшегося на фургон человека сброшенного мной задержала выскочившая на крышу Ли-Киу, а орки изрубили спаренной атакой.

В голове каравана шло настоящее побоище, господин Мирослав бился с двумя вражескими магами, а вокруг него бились воины тоже во всю пользовавшиеся магическими артефактами. Второй фургон был перевёрнут, а тащивший его торг лежал на боку и страшно ревел.

— Надо бы им помочь, — крикнул я Роду.

— Самим бы отбиться сначала, — ответил он, становясь в стойку.

На этот раз на нас напали живые, это было сразу видно по их осторожности, а со стороны вражеского каравана по нам стали стрелять дварфовыми болтами арбалетчики, — слава Светлым что по оркам, имевшим щиты.

Моим противником теперь был человек владеющий приёмами фехтования и очень неплохо владеющий. Вдобавок у него имелся артефактный кинжал, выступавший не плохой острасткой от пренебрежения. Пришлось крутиться волчком, не подпуская его слишком близко. Выгадав момент, когда Ли-Киу в очередной раз оторвавшись от своего противника, атаковала моего, сшибаю его "ударной волной" и в падении прибиваю дварфовым болтом и "огненной стрелой".

Зарядив арбалет последним дварфовым болтом, осмотрелся. Фатх и Род бились с двумя вражескими орками примерно на равных. Пэй-пэй с помощью штук похожих на маленькие цепы отбивалась от одного человека, а Юрка спрятавшись под "водяным щитом" от другого и плёл похоже "воздушный кулак". Ли-Киу — не имевшая защитного амулета и артефактного оружия — осой вилась вокруг неизвестно какими богами занесённого суда дварфа. Сев на корточки чтобы меньше обращать на себя внимание, принялся плести "молнию", разглядывая попутно продолжавшуюся бойню в голове каравана. Там уже были два перевёрнутых фургона, второй и третий, а торг тащивший третий фургон валялся возле первого фургона в десятке шагов от вражеского мага. Господин Мирослав явно проигрывал вражеским магам, и отступал, пытаясь скрыться за тушей торга и первым фургоном.

Закончив плетение, вскинулся и, зайдя противнику Фатха за спину, подавив щит амулета "молнией" пробил левый бок и грудину начавшего поворачиваться врага "огненной стрелой". Фатх тут же добил его, отрубив голову.

— Я к магу, — крикнул я Фатху. — Помоги остальным.

Спрыгнув с фургона и отбив себе пятки, сконцентрировался и, войдя в ускорение, стрелой пронёсся мимо торга и рыбкой нырнул под четвёртый фургон. Куда юродевая придурь лезешь, пришибут ведь ненароком, — ругал я себя, ползя под фургоном, — если уж боевого бакалавра за какую-то минуту боя прижали, то где уж мне недоучке соваться. Но я упорно полз вперёд, отлично понимая, что без мага нам не отбиться и в самом лучшем случае я смогу только сбежать, бросив всё. В разум ворвался беспокойный посыл Зубата буквально умоляющего оставить ему немного врагов, я прямо ощутил, с каким напряжением сил тот мчится к месту схватки, ругая попутно хозяина навалившего на него надоевшие до соломы мешки. Вот ведь скотина, только бы ему кого не будь прибить и съесть, да желательно побольше.

Вражеские маги, зайдя с обеих сторон фургона, всё ещё целого — несмотря на творящиеся вокруг него буйство магического боя, зажали Мирослава. Но боевого бакалавра так просто оказалось не взять, прикрывшись густым серым облаком, он вместе с двумя своими воинами-хранителями поднырнул под фургон и выскочил из-под него с другой стороны. Единственное заклинание, которым я мог хоть что-то сделать в этом бою, была "Копейная молния", вот плетением его я и занялся.

Тем временем вражьи маги, не желая давать Мирославу передышку бросились обратно, в то время как сам бакалавр метнулся к торгу запряжённому в фургон. Маг — обходивший фургон сзади — метнул из своего жезла в спину убегающему бакалавру "огненное копьё" странного тёмно-багряного цвета, которое принял на свой артефактный щит один из телохранителей Мирослава. Артефакт странное заклятье отбил, но судя по дыму сам был повреждён. Сам же маг в это время связал боем другого вражеского мага, и в это же время торг тешивший первый фургон неведомым с первого взгляда способом освободился от своей упряжи и также попытался напасть на того же мага. Но тот сумел увернуться.

В это время освободился и торг тешивший четвёртый фургон под которым прятался я, и по послышавшимся крикам было похоже что это случилось и с остальными торгами, после чего вокруг воцарилась и вовсе непонятная круговерть. Маг метавший странные "огненные копья", — если это конечно были они, — попытался прибить торга погнавшегося за его напарником, но на том оказался довольно мощный "развоплошающий полог", что в купе с костяной бронёй чудовища делало его почти что неуязвимым. Только и вражеский маг оказался не прост и быстро нашёл выход, — создал с помощью какого-то заклятья прямо на пути торга песчаные колышки в пол пяди (10см) высотой, и такой же ширины в основании, этого оказалось достаточно, чтобы остановить зверюгу, повалившуюся набок и прижавшую израненные передние лапы к груди. Однако это дало так необходимую передышку Мирославу, и время для плетения заклятья мне.

Вражеские маги снова начали зажимать Мирослава пытаясь лишить его маневра и укрытия; но тот, проявляя, по-моему, просто волшебные способность, каждый раз выворачивался из кажись уже за хлопнувшийся западни и, петляя между тушами торгов и первым фургоном, избегал одновременных атак. Закачав в создаваемое заклятье всю имеющуюся ману, я стал настолько заметен, что привлёк внимание одного из вражеских магов, это и послужило причиной выбора его в качестве цели.

Мой противник, видимо, собираясь атаковать меня с помощью артефактных колец, направил в мою сторону правую руку, в ответ я вскинул свою и последовательно ударил: "ударной волной" и "огненной волной" из перстней, дварфовым болтом из арбалета и "огненной стрелой" из подложника, и под конец "копейной молнией". После чего наощупь активировал браслет с "развоплощающим пологом".

Мир даже через закрытые веки затопил нестерпимый розовый свет, и я, бросив арбалет, закрыл лицо руками и попытался отползти, но свет потух, и навалилась тьма. Неужто ослеп, — пронеслась заполошная мысль.

Открыв глаза, я увидел лишь мельтешение цветных пятен, моргание помогло не сильно — потекли слёзы. Следовало что-то делать, бестолково торчать на одном месте после такого заявления о себе было крайне неразумно, и я перешёл на магическое зрение. Вокруг разливалось мерцающие облако из пропитанного маной воздуха, мешающие различать мелочи, но то, что мой противник мёртв, я понял сразу, как его увидел. Его аура искрилась обрывками в области головы, а ног просто не было видно вообще.

Мирослав держался из последних сил, у него остался лишь один щит который он поддерживал, по-видимому, остатками маны. Его противник все силы наоборот направил на атаку, уперев в щит бакалавра некий луч светящийся "земляным" "огненным" и "смертным" цветом. Мага надо было выручать.

Сконцентрировавшись, ускорился и за пару мгновений подскочил к Мирославу, чуть не напоровшись при этом на меч одного из телохранителей мага.

— Чтоб тебя Дар, — выругался Данакт, — Чуть ведь не порубил.

— Мана есть? — спросил Мирослав.

— Крохи, — выдохнул я, пытаясь успокоить дыхание после такого быстрого броска. — Всё в молнию вложил.

— Многовато вложил, — раздражённо ответил Мирослав. — Давай что есть.

Выставив руки перед собой, я приготовился отдать магу остатки маны.

— Ты что ослеп? — спросил маг, забирая ману в стихии Огня. — Сколько браслет продержит полог?

— Почти, ничего разобрать не могу, — мотнул я головой, часто моргая веками в надежде что поможет. — А щит ещё где-то минуту продержится.

— Что со вторым, Юрием?

— Не знаю, на нашем фургоне должен быть.

Со стороны, где должен был стоять вражеский маг, были слышны звуки ударов мечей друг о друга.

— Отходим к пятому фургону, — скомандовал Мирослав.

Отходить пришлось медленно, всего двум воинам к тому же почти лишившихся магической защиты с трудом удавалось нас прикрывать. Вот тут к нам на помощь весьма вовремя пришёл наконец-то добравшийся до каравана Зубат. Повинуясь моему посылу к'ярд вломился между двумя вражескими воинами расшвыряв их лапами и встал рядом со мной укравшись под пологом. И мы, прикрываясь им с одной стороны, побежали к нашему фургону.

— Род Юрка сюда, — крикнул я, подбегая к фургону. — Где Фатх?

Помогает четвёртому фургону, — ответил Род, спрыгнувший с Юркой под мышкой, а в то место где они стояли, ударило какое-то заклятье раздробившее край фургона.

— Ману, — односложно потребовал Мирослав у Юрки, и они, сцепившись руками, встали, прижавшись к фургону.

— Секунд десять, — предупредил я Мирослава, и направил ментальный посыл "Стоять" дёрнувшемуся Зубату, которого, похоже, несильно ранили.

— Артефакты? — бросает мне маг, разрывая связь с Юркой.

— "Огненная стрела" раза на три, "Кристаллический щит воды", " Копьё праха", "Едкий туман", "Ледяная игла", — перечислил я заклятья оставшихся артефактов содержавших ману.

— "Огненная стрела" и "копьё праха", по моему приказу.

— Мана кончается.

— Понял, — откликается Мирослав, заканчивая накачивать сплетённое заклинание маной.

— Всё, — выдохнул я в тот же миг когда деактивировался из-за недостатка маны браслет с "пологом развоплощения".

— Бей, — кричит Мирослав, активируя плетение.

Куда бить, спрашивать не было нужды, вражеский маг стоял в десятке шагов от нас в ожидании, когда падёт наш полог. Вот в него я и направил "огненную стрелу" и "копьё праха" вслед за чародейским конструктом и неизвестным мне заклятьем пушеными Мирославом. А вслед им полетел "плевок" Зубата, разъярённого тем, что подлый маг его дважды ранил в бок "ледяными стрелами". Наши атаки сбили почти все щиты с врага, но всё-таки так и не достали его, а вот плевок Зубата достал. Хоть и пробилось его сквозь ослабленный щит амулета немного — не имеет он большой пробивной силы — но того что проникло с лихвой хватило.

Вражеский маг что-то хотел сделать, но вместо этого схватился за живот, и сделал несколько шагов в сторону, видимо в попытке убежать. Только видимо ему стало совсем плохо, и он осел на песок, развернувшись к нам улыбающимся лицом.

— Бей, — рявкает Мирослав, и я с перепугу неосознанно пускаю во врага "огненную стрелу" из подложника арбалета которым всё ещё насторожено целился в него.

Во врага почти одновременно ударили: моя "огненая стрела", Юркин "воздушный кулак", и заклятье Мирослава.

— Успели, — тяжело выдыхает маг глядя на пробитое тело вражеского мага с разбитой головой.

— Он что, посмертное проклятье хотел использовать? — сообразил я, наконец, что произошло.

— Да, — кивнул Мирослав, и обернулся к Юрке. — Ману.

(В)

— Пэй, у тебя дварфов болт цел, — крикнул я девушке выглядывающей из-за края крыши фургона.

— Нет, господин, — мотнула та головой. — Простите.

— Ладно, — выдохнул я и пустив последнюю "огненную стрелу" во вражеского воина, сдерживающего Зубата, сопроводил её "ледяной иглой". Освободившийся к'ярд тут же напал на соседнего врага, бившегося с Родом.

— Помоги другим, мы сами справимся, — велел мне Мирослав. — Скачи в середину каравана, там самые слабые воины должны быть.

Срезав ножом привязные ремни, сбросил с Зубата навьюченные на него мешки и, вскочив на него, направился к шестому фургону. Там два наших орка, один из которых был ранен, отбивались от орка двух человек и гоблина, но как только я к ним подъехал оба человека бросились наутёк, а гоблин тут же был зарублен нашим раненым орком. Так что задерживаться я не стал и поехал дальше, — вдвоём одного как-нибудь осилят. А дальше за редким исключением всё было похоже, тати, увидев меня в мантии мага, узнав о гибели своих магов, или просто увидев что остальные бегут, сами разбегались как тараканы. Зубату очень хотелось на них "поохотится", но я его остановил, у меня не осталось маны, а без магии лезть к противникам которые могли серьёзно ранить к'ярда я не желал, хоть такая охота и могла принести неплохую прибыль.

Когда я добрался до хвоста каравана, все тати уже разбежались. Объехав последний фургон, я вернулся к голове каравана по другой его стороне. Потери охрана каравана понесла, конечно, серьёзные, но гораздо меньшие, чем я ожидал. Скорее всего, это было связано с тем, что наиболее сильные тати напали на первые фургоны, а на остальные нападала всякая шваль вроде гоблинов с самодельными копьями. Торгов возницы отогнали от каравана на сотню шагов в сторону, но пяток трупов те успели схрумкать, точнее я видел — как пяток зверюг что-то жуют.

— Эй магик, — крикнул мне какой-то незнакомый орк. — Господин Мирослав велел передать, чтобы ты ману собирал.

— Понял, — кивнул я, направляя Зубата к нашему фургону.

— Пэй-Пэй, — махнул я, подзывая девушку. — Возьми Зубата и привези сюда труп убитого мною мага, он между первым и вторым фургоном рядом с мёртвым торгом лежит.

— Слушаюсь хозяин, — кивнула Пэй-пэй, спрыгнув с крыши фургона, и встав рядом с головой Зубата.

— И посмотри там вокруг, не затерялось бы чего ценное, — предупредил я девушку спрыгнув с к'ярда, а самому Зубату отправил посыл, приказывая слушаться девушку, на что наглая скотина презрительно фыркнула.

— Холошо хозяин, я всё сталательно посмотлю, — обещала Пэй-пэй, принимая у меня поводья.

Забравшись на крышу фургона, я сел медитировать, Ли-Киу бесшумно села в шаге от меня.

— Господин Дарвел, ваша добыча, — подошедший Род положил рядом со мной приличного размера свёрток, взятый им возле люка ведшего внутрь фургона. — Амулеты, доспехи с оружием, и побрякушки с монетами, тех, кого вы и ваша холопки упокоили. Ох и глазастые они у вас, и недоверчивые, все трупы сами обыскивали, — с некоторой долей обиды проговорил орк, качая головой.

Я медленно качнул головой, давая знак что услышал.

— Хозяин, я всё сделала, как вы велели, — крикнула мне снизу Пэй-пэй.

— Хорошо, — кивнул я, прекратив медитацию. — Положи рядом с мешками, и отведи Зубута, к туше какой не будь лошади, а то он ещё людей начнёт жрать.

— Слушаюсь хозяин, — кивнула в ответ девушка. — Позволено ли мне будет сказать.

— Говори.

— Магнаки влагов были на к'ялдах убежавших после их смелти. Если сейчас отплавиться в погоню, их ещё можно будет догнать.

Я задумался. В седельных сумках к'ярдов магов наверняка есть чем поживится, но для этого придётся нарушить приказ Мирослава, за что меня явно не погладят по головке, да и просто по человечески стыдно заботится о своём кошельке, когда десятки людей ждут помощи мага, для которого я и собираю ману. Но и упускать такой куш жалко до слёз, особенно учитывая, что у меня в том самом кошеле и медяшки нет.

— Тафи, — не поворачиваясь, обратился я к девушке уже давно вылезшей из фургона и теперь с пренебрежительной ухмылкой рассматривающей следы прошедшего боя. — Возьмёшь Зубата, догонишь сбежавших к'ярдов и приведёшь их сюда. И не говори — что ты это сделать не можешь, я отлично знаю, что тебе это вполне по силам. Ли-Киу, поедешь с ней.

— Слушаюсь господин Дарвел, — тихо отозвалась няшка.

— Хозяин видимо забыл, что на мне "отсекатель", который ни как не прибавляет мне, ни силы, ни здоровья, — в свойственной ей строптивой манере ответила Тафи. — Сними ошейник, и я этих зверушек на своём горбу притащу.

— Не держи меня за юродивого, ничего твоему здоровью не угрожает, — раздражённо рявкнул я. — Выполнишь — вне очереди на ночь "отсекатель" отключу. Будешь препираться — на полу спать будешь, — пригрозил я Тафи, неуместная строптивость которой мне уже порядком надоела.

— Слушаюсь, — спокойным голосом, в котором слышалась некоторая издёвка, произнесла Тафи, и принялась перечислять. — Мне потребуются: верёвка...

— К Пэй-пэй, — резко оборвал я девушку. — И поторапливайся, а то кто не будь, может и опередить тебя, — с намёком в голосе велел я ей.

Тафи с Ли-Киу ускакали, а я продолжил медитацию.

— Дарвел, первого мага без сомнения ты убил, но без меня ты этого сделать бы не смог, и добычу с него следовало бы поделить поровну, — высказал мне претензию Мирослав, когда пришёл за собранной манои. — А твоя девка, его утащила.

— Со всем почтением господин бакалавр, но я кажется этим спас вашу жизнь, — без этого самого почтения ответил я, жестко посмотрев в глаза магу. — Что касается того, смог бы я одолеть его в одиночку или нет, то этого мы уже не узнаем. К тому же, я ведь не претендую на второго мага, которого мы втроём убивали, так что думаю, с вашей стороны ни каких претензий быть просто не может, — отгородился я от всех претензий на мою добычу, — что я дурак соглашаться делить самого жирного гуся, когда я все права имею обглодать его единолично.

— Не лопните молодой человек? — спросил маг, ехидной усмешкой прикрыв скрытую угрозу.

Ещё бы ему не грозится, ведь мало что я труп первого мага — доставившего ему массу неприятностей и чуть его не прибившего — по всем воинским обычаям себе отхапал, так ведь ещё и второго предложил с Юркой поделить, и при этом ещё вроде как благородство проявил, отказавшись от своей доли на него.

— Не-е, не лопнет, — заржал Юрка. — У него теперь гарем как у султана, как бы не разорился.

— Господин Мирослав, я всё понимаю, — с выражением понимания на лице посмотрел я на мага, и развёл руками. — Но что делать раз так всё получилось, не будете ведь вы оспаривать то, что я лично лицом к лицу без чьей либо помощи убил мага и тем самым спас вам жизнь, уберегши в самый ответственный момент от атаки с двух сторон.

— Не буду, — со вздохом сожаления смирился Мирослав, и поинтересовался. — А чем это ты его приласкал то, ты же простой школяр-второгодник?

— "Копейная молния", — махнув рукой, ответил я. — Сам придумал, на основе заклинаний "Молния" и "Огненная стрела" с дополнительными плетениями-накопителями.

— Покажешь?

— Мог бы, да вам толку с него не будет, — отказался я, не желая за даром разбрасываться изобретениями. — Я в это заклятье порядка семидесяти оки вбухал, всё что было.

— Ясно, — кивнул маг. — Давай, что ты там насобирал.

Положив свои ладони на ладони мага, я направил по ним ману из своего "источника" в его ауру.

— Значит, сам новое заклятье создал, — маг удивлённо хмыкнул. — Далеко пойдёшь.

Каравану досталось, два десятка убито, ещё столько же ранено, два торга убито, два фургона перевёрнуто, маги пусты, в том числе и источник Мирослава, народу даже для наведения простейшего порядка не хватает, да ещё некоторые трофеи начали разбегаться. Но орки, двужильные ребята, на жаре в доспехах бегом и всё без стонов и причитаний чётко как зубчатые колёсики у механикусов, аж завидно. Раненых собрали, трупы рассортировали, все трофеи согнали-собрали, торгов запрягли, товары из перевёрнутых фургонов достали и в равных долях растаскали по оставшимся.

— Господа маги, вот, чаю горячего попейте, легче будет, — с жалостливой улыбкой какой-то орк принёс нам с Юркой небольшой котелок и кружку.

— Чем легче, быстрей сваримся что ли? — пробурчал Юрка, привыкший уже ездить, пристроившись под мой полог.

— Пей, — велел я другу, как сельский житель отлично зная, насколько полезным может быть в жару горячие взвары некоторых трав. — Человек дело говорит.

У шестого фургона началась странная суета, орки с мисками рассаживались полукругом вокруг привязанного к колесу раненого копьём в живот орка, и о чём-то азартно споря. Орк был из наших, и к колесу его велел привязать господин Мирослав, дабы он сам себя лечить не начал или до еды и питья не добрался. Орку естественно, ни кто, ни чего, не дал, а запах от мисок шёл такой что даже у меня слюнки потекли, что уж говорить про вечно полуголодных орков. Конечно же это не оставило орка — которого как я смог расслышать звали Наф — равнодушным, и уже после десятка фраз тот грозил всем по отрывать даже то, что у них ни когда не было по причине рождения мужчинами. Орки же всегда евшие быстро и молча на этот раз ели медленно, смачно чавкая и горюя — что Наф может и не успеть попробовать такую вкуснятину. Упоминаемый же ими Наф, перебрав все названия, что знал из анатомии животных, к коим, несомненно, относились все собравшиеся вокруг него соплеменники, принялся плеваться.

Как я не старался, но так и не понял, за что над орком так издеваются товарищи. Всё прояснилось когда орки с поразительной для них скрупулёзностью стали мерять расстояние между своими мисками и ближайшим плевком, и в миску того у кого это расстояние оказалось самым маленьким полетели серебряные монеты. Ни какой неприязни, просто развлечение.

— Господин, ваше приказание исполнено, — доложилась Тафи, приведшая к'ярдов магов не задолго до заката.

Что собственно и стоило ожидать, — к'ярды животины конечно умные, но откуда им знать, что верталка не может сейчас обернуться, а вот жуткую зверину они в ней чуяли прекрасно. Ну а присутствие Ли-Киу служило прекрасной острасткой нахальной девице, остерегая от своеволия.

— Хорошо, — кивнул я, глянув на девушку, чью одежду покрывал толстый слои пыли, а лицо было перемазано грязными полосами. — Можешь отдыхать. Ли-Киу, ты тоже .

— Спасибо господин, премного благодарна, вы неимоверно добры ко мне, — не сдержавшись, съязвила девушка.

— Ну-ну, язви, — подленько улыбнувшись, посоветовал я Тафи, и пояснил. — После такого боя мы наверняка остановимся на день в первом крупном городе, а в Кулхари говорят, есть отличные общественные термы, это помесь мыльни и купальни.

— Простите хозяин мне мою несдержанность, я обещаю более старательно следить за своим поведением, — пообещала девушка.

До своих трофеев я добрался только ночью, когда господин Мирослав подлечил тяжелораненых, и нам было разрешено передохнуть.

— А не хило ты его, — присвистнул Юрка, разглядывая труп поверженного мною мага. — У него же вся кожа излопалась, и мясо порвано, на лопнувшую сосиску походит.

— Вот и хорошо, дохлым — он мне больше нравится, — криво усмехнулся я, бравируя чтобы набраться смелости и безразличности перед неприятным делом.

Первым я осмотрел жезл мага, не плохой такой боевой жезл, создающий на выбор семь заклятий стихий Огонь и Смерть, с накопителем в двести оки, и заклятьем "истинного владения". Сам я с ним ни чего сделать пока не мог, но думаю, найти артефактора который его снимет, будет не трудно, поставлено то оно поверх других.

Следующим меня привлек браслет-наруч на левой руке трупа, несущий на себе какой-то защитный полог, скорее всего, если судить по рунам, защищавший от материального воздействия. Надо будет показать его Мирославу, и узнать совместим ли он с моим браслетом несущим "полог развоплощения". Если совместим, то будет очень хорошо; а если он четвёртого класса то и вовсе замечательно, хотя третьего был бы гораздо замечательней.

Два парных защитных амулета были, скорее всего, четвёртого класса, что не могло не радовать; так что я довольно жмурясь, уложил их в свой пустой кошель. Так же в кошель отправились пять артефактных перстней снятых с уже окоченевших пальцев, — потом разберусь, какие заклятья они несут.

В поясной сумке нашлись четыре целительских свитка, и футляр с "розовым туманом", два стандартных шарика по сто оки. Серьёзный гусь попался, на все возможные случаи подготовился, что в прочем мне только на пользу.

В седельных сумках снятых с к'ярдов нашлись два кошеля с халифатскими серебряными дихремами.

— Сотни полторы, — на глаз прикинул Юрка, когда я пересыпал монеты в один кошель. — В имперских серебряных империалах будет в два раза меньше.

— То есть дихрем равен пяти декадарам, половине серебряного империала? — для надёжности уточнил я.

— По весу серебра — да, но в халивате дихрем стоит больше чем у нас в империи пять декадар, — уточнил Юрка и посоветовал. — Если ты хочешь их поменять, то лучше это сделать на вампирских землях, там и те и те монеты в ходу.

— Ясно, — кивнул я.

Ещё в сумке одного из магов я нащёл великолепную серебряную флягу украшенную тончайшим рисунком и тремя крупными самоцветами, в бока фляги были вдавлены овальные изумруды, окружённые мелкими бриллиантами, а в завинчивающуюся пробку вставлен розовый аметист. Была она без сомнения магической, правда с неизвестными пока свойствами, но это не мешало радоваться находке, вряд ли эти свойства будут плохими. Внутри обнаружилась рубинового цвета жидкость, похожая на какой-то сок, пробовать который мы поостереглись.

Так же в одной из седельных сумок обнаружились два покрытых рунами и кристаллическими вставками обруча, соединённых между собой кожаным ремнём с углублениями в виде узких канальцев, куда были вшиты тонкие витые проволочки. Были они похожи на кандалы для великана и являлись неким артефактом явно ментальной направленности. В ментальном плане от одного из обручей "тянуло" противным "душком", так что я решил с ним не экспериментировать, так сказать во избежание. Больше ни чего стоившего особого внимания в сумках не нашлось, но всё равно я был безмерно доволен.

(В)

Глава седьмая. Приоритет истинных воинов.

На следующее утро караван отправился в путь, правда, с меньшей — чем обычно — скоростью. В Кулхари мы прибыли через двое суток и как я и ожидал, Ильнур повелел остановиться на один день для ремонта и долечивания раненых, так что у меня появилась возможность посмотреть на халифатский город. Отпросится в город, удалось сразу, кроме господина Мирослава всё ещё не могшего забыть какой куш мимо его проплыл, ни кто и слова против не сказал. После того как в караване прознали что я одним ударом вражеского мага убил, уважение ко мне сильно выросло, орки перестали обзывать магиком а сам купец, без каких либо намёков с моей стороны решил не брать с меня деньги за провоз моего имущества сверх оговорённого пуда (16кг). О чём и сообщил лично при утреннем обходе каравана.

Кулхари стоял на невысоком, но довольно большом холме, и был окружён саманными стенами и башнями приличной высоты, махов под десять (16м). Башни были квадратные и очень толстыми, как впрочем, и сами стены города, что в прочем было понятным, — саманные блоки не такой уж и крепкий материал. Посреди города была видна высокая крепость, состоящая из четырёх огромных башен и четырёх стен между ними. По тем прикидкам, что можно было сделать от городских ворот выходило, что в ширину крепость имеет примерно пятьдесят махов (80м), лишь половина из которых приходились на стену, и примерно такой же высоты башни, на половину выступающие из стен. Стены по высоте на треть уступали башням, но за то имели целых три ряда бойниц в своей верхней половине.

Местные дома чем-то напоминали бесформенное сборище кубиков поставленных друг над друга, создавалось впечатление, что когда хозяевам была нужна ещё одна комната, её просто прилепляли к тому, что было, лишь немногие дома — явно принадлежащие богатым — выглядели цельными. Ещё одной замеченной особенностью были мелкие решётки на окнах верхних этажей, в то время как на первом этаже их почти что ни когда не было. Ну что, может обычай какой, — мысленно пожал я плечами.

Хотелось поглядеть на местных девушек но с этим пришлось обломится, все они ходили в свободных ниспадающих чёрных одеждах похожих на мешок полностью скрывающих не только фигуру но и лицо, за исключением узкой полосы между глаз. Я и раньше видел такие одежды, но думал что она дорожная, а нет, оказывается женская. Хотя я был не так и далёк от истины. По словам Рода — сопровождавшего меня — халифатские женщины одевали такие одежды выходя из дома, так что если я хочу посмотреть на местных красавиц, то мне придётся напроситься к кому не будь в гости, ну или посетить храм Милитты.

— Если денег хватит, — добавил орк и заржал как целый табун лошадей.

— Чего ржёшь, опять какое-то непотребство подсунуть хочешь? — спросил я, уже догадываясь, о чём тот подумал. — Как с ханьянским домом, где живёт искусство. Я уже слышал про служение Одалис. Правда это вроде как не так уж и дорого, ну раза в два-три дороже, чем в приличном доме терпимости, не больше.

— Тут дело немного в другом, — стал спокойно пояснять Фатх. — У местных есть обычай продавать своих невест на первую ночь, эта цена считается ценой одной ночи, и в случае развода муж должен выплатить жене за утехи столько таких цен, сколько он провёл с ней ночей. Но это не самое главное, главное тут в том, что невеста продаётся вот в такой одежде, — орк кивнул на проходившую недалеко женщину. — Так что получается, что покупаешь ты кота в мешке.

— Или гадину, — добавил Род и снова заржал.

— А за что тогда много платить то, ведь может попасться какая не будь уродка за ночь с которой я сам ещё денег спрошу, — искренне недоумевая, спросил я.

— Они невинны, — пояснил Фатх. — По местным обычаям только девственница может выходить замуж, и таким образом проверяется девственность девушки. Считается, что чужаку незачем врать, в то время как влюблённый муж может пойти на подлог.

— А маги, есть ведь целители, для которых это выяснить, что раз глянуть?

— Не доверяют тут вашему брату в таких важных делах, да и обычай для тех кто имеет деньги очень уж интересный, — усмехнулся Род, наконец наржавшийся в волю.

В храм на торги невест мы не пошли, а направились, как и собирались на торг. Юрку конечно интересовали цены, а у меня всё ещё была надежда купить саламандру или молоха. О том чтобы купить радужного дракончика, прародителя драконов, я даже не мечтал, — такое даже не показывается ни кому.

Мне повезло, удалось узнать о продаже одним торговцем недавно пойманного молодого молоха, и я, конечно, решил не упускать такой шанс, но вот только на цену в сто пятьдесят динар я как-то не рассчитывал. Пришлось идти и продавать считай за полцены артефактные перстни снятые с убитого мага, правда продал я только два из них, со "сторожевой паутиной" и "огненным копьём", остальные нужные деньги я выручил за обручи которые по словам Мирослава накладывали на свежий труп и разумного заклятье "Кукла кукловода". Не было у меня планов создавать армии мертвяков-кукол, не собирался я с кем-то воевать.

Молоха я, конечно, купил, за одно и на девушек местных в количестве одной штуки полюбовался, — ни чего, миленькие, смуглые с чёрными слегка вьющимися волосами. На радостях сводил девчонок в термы, то есть по местному хамам, термы у вампиров они их по слухам у эллинов переняли; и даже заплатил за массаж с натиранием тела душистым маслом, после чего даже Тафи вроде как подобрела. Сам я тоже помылся, строго настрого наказав Роду глаз с ценной зверушки не спускать, как оказалось молох может разрушать почти любой материал за редким исключением вроде золота, так что надолго без присмотра его оставлять не следует. Что касается разных защитных заклятий

то все те из них, что не убьют его, он просто высосет, так как одна из его основных способностей — высасывание маны силой ауры.

И вот теперь вернувшись в караван, я сидел и рассматривал два горшка стоявшие передо мной, глиняный и медный. В глиняном, сидела ящерка невзрачного серого цвета длиной в пядь (20см) вместе с хвостом, сплошь покрытая шиповидными пластинами. Судя по размеру и зелёным а не кирпично-красным полоскам между шипами-чешуйками, молох и вправду был очень молод и ещё даже не достиг зрелости. Что было хорошо, так как молодых животных всегда легче приучать к определённому порядку.

В медном же горшке копошился ком огненных муравьёв, что служили чуть ли не единственным кормом для молоха, всё остальное он добывал с помощью своих способностей прямо из земли. Огненными муравьёв называли из-за способности муравьёв-воинов пускать в своего противника крошечные — но очень жгучие — "огненные шары". Так что они тоже зверушки не простые, сбегут — дел натворят немеряно.

Молох — фамильяр конечно неплохой, но вампир к оборотню подходит лучше, только о нём приходится только мечтать. Что собственно я сейчас и делаю. А самой хорошей парой были бы — Радужный дракончик как фамильяр и не инициированный оборотень-кицуне в качестве тальяра. Вот это была бы пара, там такие способности появляется возможность приобрести, что голова кружится. Хотя и то, что имею, тоже вроде как приличные способности может дать, только бы с оборотнем разобраться ещё, чтоб знать — чего перенимать, а то Оз на неё только общее описание даёт.

Пока было время, я занялся приручением к'ярдов, принадлежавших ранее магам татей. Хотя точнее это следует обозвать выяснением кто тут главный. К'ярды оказались теми ещё тварями, и подчинятся ни в какую не хотели, видимо с прошлыми своими хозяевами они хорошо ладили. Что меня ни как не устраивало, учитывая, что к'ярд далеко не лошадь хоть и похож сильно и в родстве с ними состоит. Это лошадь нагрузил поклажей и веди куда хочешь, привязывай к чему хочешь; а к'ярда попробуй заставь что-то против води делать, и оставь без внимания, в один миг что не будь натворит, или сломает или съест.

Выясняли мы свои отношение просто, по-мужицки, на кулачках. Дурное дело не хитрое, так обычно говорят старики, смотря на драки погромы и прочие непотребства. Я не согласен, очень даже хитрое, когда против тебя два к'ярда бьются. И хоть Зубат старался изо-всех сил, был он заметно менее опытный, чем наши противники, к тому же раненый недавно и всё ещё ослабленный, и от того вынужденный в основном отбиваться от своих противников юля и изворачиваясь. От этого наш бой растянулся, от полудня считай до самого полдника, и вымотал всех участников пре изрядно, но я своего добился.

Стараясь, удержатся на Зубате, прикрывая при этом его и себя "водяным щитом", время от времени метая в наших противников "воздушные кулаки", я лупил по ним увесистой палчиной, стараясь отбить мышцы на ногах или хотя бы бока. Зубат же в это время старался держаться сбоку от наших противников, одновременно избегая нападения с двух сторон и не давая им сбежать, угрожая напасть на них сзади по отдельности.

Сначала мы были где-то вровень со своими противниками, потом Зубат стал уставать и мы стали проигрывать пока мне не удалось удачным попаданием закла сбить одного из к'ярдов. После чего напав на него вдвоём мы смогли серьёзно ранить и побить его, прежде чем ему удалось встать и вырваться из под наших ударов. После чего мы провернули тоже самое с другим нашим соперником. Но победы нам это не принесло, Зубат к этому времени уже сильно устал, и мы снова оказались почти равны по силам.

В конце, чувствуя, что если так продолжится дальше, то мы, скорее всего, либо проиграем, либо я вынужден буду применить против к'ярдов более сильные заклинания, рискуя ранить их слишком сильно, больше допустимого. Я решил рискнуть и, ускорившись, спрыгнул с Зубата и напал на показавшегося мне более слабым к'ярда, сперва сбив его "воздушным кулаком" а потом лупя палкой по передним ногам не давая встать. Зубат в это время сцепился с другим к'ярдом, не давая ему прийти на помощь моему. Мой противник, видя, что ему так не встать, перевернулся через спину, чем я и воспользовался, вскочив ему на спину и захлестнув горло сдёрнутым с пояса ремнём. Это конечно не даровало мне лёгкую победу, строптивая скотина сперва устроила безумные скачки, а потом раз пять пыталась раздавить меня, кувыркаясь через спину. Лишь после этого, от к'ярда ослабевшего настолько, что он уже не смог подняться пришёл покорный посыл "Признаю, Вожак".

Отпустив ремень, выдернул ногу из под шеи и плеча покорившегося к'ярда, я бросился на выручку Зубата, положение которого было плачевно, его соперник почти что подмял его под себя. Подскочив к к'ярду, нанёс ему несколько ударов в плечо, заставляя отпустить Зубата и огрызнутся на меня. Отскочив от закружившихся в карусели к'ярдов, сплёл последний "воздушный кулак" и, выгадав момент, сбил с ног противника Зубата, повалив при этом и его самого. После чего вскочил на спину последнего непокорённого к'ярда, и принялся его душить до тех пор, пока тот не признал моё право командовать им. После чего мы обессиленные просто валялись на песке до отправки каравана, назначенного на полдник.

На границе Синнарийского княжества с Белым Халифатом, в вампирском городке Теннаари нам пришлось задержаться на день. Между Синнарийским и Линнарийскими княжествами снова была стычка из-за торгового пути, и пограничная стража предложила нам подождать до утра, пока они наведут порядок на приграничных землях. Так как многие бойцы, не смотря на прошедшее время всё ещё не оправились от ран, да и общее их число было значительно меньше рассчитанного для такого каравана, Ильнур решил за зря не рисковать.

Эта задержка давала мне отличную возможность поглядеть на такой таинственный и грозный с виду город вампиров вблизи, и я, конечно же, не смог отказать себе в удовольствии. Так что как только караван встал лагерем под стенами Теннаари, я побежал отпрашиваться в город по большой нужде, мне просто неотложно надо было посоветоваться с настоящим лекарем об уходе за Юй-Сяном. Разрешение я, конечно, получил, но на этот раз в город был отпущен под охраной сразу аж двух орков, как впрочем, и Юрка — прискакавший по тому же поводу вслед за мной. Такое количество охраны меня несколько обеспокоило, но Фатх быстро меня успокоил, пояснив, что это не из-за разгула каких-то бесчинств, татьбы там или произвола власть имущих, а из-за царившего на землях вампиров культа силы. Вызов на хольмганг здесь обычное дело; хотя до смерти дуэлей почти не бывает — другая особенность вампиров очень ценящих свои жизни.

Город поражал своей неприступностью. Стоящий на высоком холме город был — как частоколом — окружён башнями, только с одной обращённой к нам стороны я насчитал тридцать башен высотой в двадцать махов (32м). Причём башни эти были не круглые, а продолговатые овалы с длиной в три раза большей ширины. Стены же были двойными, внутренняя была на четверть выше внешней и в высоту была не меньше десяти махов(16м). Что было между стенами — неизвестно, но мне почему-то представлялся глубокий провал с острыми кольями внизу.

Пройдя мимо двух вампиров в кожаных одеждах с ног до головы обвешанных всевозможным оружием и четвёрки здоровых орков в полных артефактных доспехах, что охраняли городские ворота, мы оказались в городе, и я онемел. По всему городку над довольно обычными на вид домами, возвышались не дома, а настоящие крепости. Высотой не ниже крепостных стен, а то и поболее их, они были подобны скальным клыкам, торчащим их груд угловатых камней, коими выглядели дома у их подножий. Правда, когда мы подошли к одной такой домашней крепости, и я смог разглядеть её получше, то вынужден был всё-таки посчитать их именно домами, а не крепостями, хоть и довольно укреплёнными.

Первый рассмотренный мной такой дом, состоял как бы из двух квадратных башен входящих друг в друга углами где-то наполовину. Окна в нём начинались где-то этажа с третьего и были очень узкими, скорее похожими на бойницы. Вокруг дома было немного свободной земли отделявшей его от стоявших вокруг сплошным квадратным кольцом домов. Таким образом, дом оказывался как бы на заднем дворе этих домов, пройти на который можно было только в одном месте, вроде как охраняемом двумя молодыми вампирами. В общем, всё это не смотря на всякие красивости и украшательство, выглядело как крепость, хоть и прикидывающаяся простым городским домом.

Обойдя дом-крепость ещё раз, и полюбовавшись на соседние подобные дома, мы пошли на торг. Что меня удивило за время прогулки по торгу, так это отсутствие воришек; нас ни разу не попытались обокрасть, не смотря на то, что признать нас магами было трудно. Мы с Юркой как-то наслушавшись баек что вампиры больше всего ценят кровь магов, перед выходом постарались скрыть что мы маги одевшись в простые дорожные плащи и попрятав артефакты, хоть Фатх и убеждал нас что всё это байки.

Торг нас как-то не впечатлил, после ханьянского он выглядел бледновато, хоть и был для такого города великоват размером. Что впрочем, не помешало нам найти по паре интересных товаров. Мне, например, удалось прикупить ещё один ил-фон, хоть и неизвестно пока в каком состоянии.

А вот обилие разных народов поражало, я даже пару ширшей одетых в тёмно-бордового цвета балахоны видел не иначе как богами сюда занесённых, не любят их иные разумные, слишком уж они от других народов отличаются. Как впрочем, и даймонов спокойно расхаживающих по вампирскому городку чуть ли не толпами — на торгу трое даже лавки держали, но к ним отношение разумных иных народов всё-таки несколько мягче. Так же нам удалось поглазеть на парочку прогуливавшихся эльфиек, что гордо и надменно вышагивали в своих лиственничных* платьях под охраной двух женоподобных воинов в лубяных* доспехах. И хоть хлипкими выглядели эти воины, но по признанию Рода были достойными противниками, хоть и неправильными.

По гуляв по торгу и нагуляв аппетит, мы зашли в небольшой но уютный кабачок что стоял считай что на выходе с торга, и заказали мяса и чего не будь к нему.

(В)

(...) Дааниилис из Таагнаалоов, третий клык* рогатого* Даанаара.

Дааниилис шёл на торг, размышляя над давно мучавшим его вопросом, что бы такого купить Таамарииле в подарок на день рождения, чтобы добиться её благосклонности. Его уже давно одолевало желание покорить молодую воительницу-кокетку, и желательно так чтобы покорить не только по праву, но и по духу. Правда, не смотря на все его таланты, шансов на это у него было не много. Для своих лет он был очень хорошим воином, и происходил не из самой бедной семьи, но этого было мало. При всех самых смелых раскладах победить Таамариилу а после одного из её родственников, которым наверняка будет её старший брат — второй по силе воин в десятке её отца, — у него не получится. А идти в другую семью он не только не хотел, но и не мог. Так как, являясь третьим по силе воином в десятке отца и его наследником, пойдя на это, он не только почти лишится шанса, когда-нибудь выбиться в десятники, но и поставит отца — у которого в этом случае останется ровно десять воинов в десятке — в трудное положение. Ведь если что-то случится с ещё одним воином, и их в десятке будет меньше обусловленного десятка, от отца могут потребовать доказать своё право на звание десятника. Ведь, как известно, наличие рогов не является доказательством десятничества.

Настроение у Дааниилиса было хорошее, и он, идя на торг, с удовольствием рассматривал прохожих встречаемых на пути. Ещё бы ему не быть хорошим, ведь сегодня утром молодому вампиру удалось попробовать на вкус кровь юной симпатичной закупной хуманки, купленной им не так давно на задолжном ряду. Девушка возложенные на неё ожидания оправдала, кровь у неё оказалась "детской" "сахарной", и при этом "нежно жгучей" "пряной". У рабов такой не бывает, и три декады обхаживания девушки почти без применения к ней силы влияния обещали в ближайшее время, окупится массой удовольствия, а после заключения с ней договора кормилицы Дааниилис собирался её инициировать, и тогда она — по мнению вампира — должна была стать вообще вкусняшкой.

Предаваясь мечтам, истинный вампир и не заметил, что уже добрался до торга, и просто стоял перед оружейной лавкой.

Эх, был бы у меня такой же мифрильный меч, как и у Таамиира, может тогда у меня и появился бы шанс покорить Таамариилу, — вздохнул Дааниилис и по-детски наивно попросил, — Мармар сниспошли мне мифриловый меч, а уж я постараюсь, чтоб он не лежал без дела.

Неизвестно, боги ли так постарались, или просто совпало, но стоило вампиру опустить возведённые к небу глаза, как его взор уткнулся в идущего мимо мага, который рукой придерживал меч со свойственной мифриловому оружию гардой. С несвойственным вампирам глупым выражением лица, Дааниилис несколько раз хлопнув глазами, и кинув удивлённый взгляд в небеса, чтобы посмотреть, не улыбается ли там кто, поспешил за магом, что явно был чужестранцем.

Маг в сопровождении ещё одного мага и четвёрки орков зашёл в кабак, Дааниилис последовал за ними. Маг был очень молод, и скорее всего, был не более чем подмастерьем, а может и вовсе учеником. Воином он тоже не был, хоть и двигался лучше своего товарища, так что у молодого вампира забрезжила надежда выкупить у него редкий меч, если он предложить ему хорошую цену. Вот только раз он его ещё не продал, то в деньгах явно не нуждается, а меч и вовсе может быть какой-нибудь семейной реликвией, и это несколько беспокоило Дааниилиса, и вынуждало проявить осторожность и всё тщательно обдумать — что впрочем было свойственно его расе.

Дааниилис, окинув быстрым взглядом зал кабака, оценив складывающуюся диспозицию, ни чем не выдавая своего интереса, властно прошествовал к столику за спиной заинтересовавшего его мага, и расположился за ним спиной к чужеземцам. Заказав кувшин Аравского и жареное мясо, вампир задумался, — что такого предложить магу, чтобы он согласился продать меч. Вот только так сразу, малоопытному в подобных делах Дааниилису ничего в голову не пришло, да маг ещё не выглядел искусным чародеем способным быстро понять что к нему была применена сила влияния*, и простой говор парня явно намекал на крестьянское происхождение, вот вампир и решился аккуратно поглядеть, что может заинтересовать чужеземного одарённого.

Вот только стоило, силе влияния Дааниилиса коснутся сознания чужеземца, как тот повёл себя, совсем не так как ожидал вампир. Маг резко дёрнулся, в тоже мгновение по Дааниилису хлестнуло чувством настороженности, а следом его сознание затопило бесстыжей похотью; после чего маг резким движением правой руки вытащил из-за ворота за цепочки два амулета, а левой подхватил что-то свешивающиеся на цепочке рядом с одним из амулетов и приложил к нему. После этого действия вокруг мага образовалась сплошная стена влияния, или по-ихнему ментальная защита.

Не обращая внимания на повернувших в его сторону головы товарищей, маг развернулся к Дааниилису и, не смотря на то, что тот сидел к нему спиной, нахально покачал головой, да ещё глянув ему под стол подленько ухмыльнулся. Не так уж и неопытен, наглец — подумал вампир, выскальзывая из сознания одного из посетителей очень удачно сидевшего для рассматривания хозяина мифрилового оружия. Дааниилис, конечно же, вполне мог проломиться через его защиту, не так уж она и сильна, но ему нужно было совсем другое.

Подумав о втором маге, державшемся, более расковано и с неким намёком на солидность, вампир скривился и решил заглянуть к оркам, — второй неудачи его гордость, да и терпение гостей города, могло не выдержать.

Орки были из охраны каравана и про магов почти ничего не знали, но к заинтересовавшему Дааниилиса парню относились с уважением, — в мыслях одного из них промелькнуло то, что он одним ударом убил сильного мага. Скорее всего, каким-нибудь артефактом, — подумалось не поверившему вампиру, — но и то побуждает к некому более внимательному отношению. В деньгах он вроде не нуждался, наоборот, в караван нанялся — чтобы купить каких-то девок, из-за которых повздорил с другим магом. Ещё он вёз с собой двух няшек и семью нинбу, что представляли собой практически две противоположности в суждении о служении господину.

Девок, интересно, может он любитель экзотики, может ему предложить ту непокорную хуманку из полуденных*, что сидит в подвале на объедках, — подумал Дааниилис. — Не, не стоит она меча, на торгу такую можно за десяток золотых Платских империалов купить, — отказался от своей идей вампир.

Больше ни чего толкового Дааниилису из орков выудить не получилось, а лезть глубже он посчитал неразумным, — его манипуляции могли заметить и тогда ладно, если все по очереди вызвали бы его на хольмгаг, так нет, могли ведь и сотнику нажаловаться и тогда хольмганг всего лишь третьему клыку в среднем десятке показался бы нежными девичьими ласками.

Тяжело вздохнув, Дааниилис встал и, подхватив Аравское и мясо, направился к незнакомцам.

— Вы не будете против моего присоединения к вашей компании, — сдержано улыбнувшись, спросил Дааниилис разрешения, подойдя к столику магов, и прикидывая как ему лучше сесть, напротив интересующего его мага, или рядом с ним.

— Не отвяжешься ведь, — нахально ответил наглый маг, будто уже знал, о чём пойдёт речь.

А может и знает, — мелькнула у Дааниилиса неприятная мысль, что маг как-то смог понять его интерес, — может он чародей.

— Благодарю, — кивнул вампир, подражая хуманским обычаям, и ставя на стол вино с мясом.

— Как я погляжу туго у вас тут с развлечениями? — как-то странно ухмыляясь, спросил маг уже цапнувший кувшин и наливший себе полную кружку.

— Смотря, что называть развлечениями, — философски заметил Дааниилис, рассматривая молодого, и как ему подумалось довольно симпатичного по хуманским меркам парня.

— То, что интересней нахального любопытства, — самодовольно ухмыляясь, ответил тот.

— С этим, пожалуй, и правда, туго, — миролюбиво заметил вампир, раздумывая как перейти к торгу. — Но вы можете мне помочь.

— Интересно и чем же? — притворно удивлённо распахнул глаза маг. — Вызовом на хольмганг? Не обессудьте, но нам некогда.

— Для начала позвольте представиться, Дааниилис из Таагнаалоов, третий клык в десятке отца.

— Дарвел, — коротко представился маг. — Из простых, так что моя фамилия ни чего вам не скажет, как и имя отца.

— Юрий, — так же коротко ответил второй маг, глянув на товарища.

— Фатх, Род, Лерх, Дард, — представились по очереди орки.

— Дарвел, я заметил у вашего меча гарду характерную для мифрилового меча, — обратился Дааниилис к магу, вопросительно смотря на него.

— Да. Вы не ошиблись Дааниилис из Таагнаалоов, он мифриловый, — серьезно кивнул Резко подобравшийся Дарвел, и улыбнувшись предположил. — И вы, по-видимому, хотите его купить?

— Да, имею такое желание, — согласился вампир. — И был бы признателен, если бы вы сразу назвали цену, за которую вы готовы его продать.

— То есть, то, что я могу не захотеть его продавать, вы даже не рассматриваете, — Искренне удивлённо спросил наглый чужеземец, и Дааниилису почему-то показалось, что удивлён он не своим предположением, а его откровенностью.

— Почему, рассматриваю. Просто в этом случае ценой меча будет ваша смерть, и все связанные с эти риски, — пояснил Дааниилис и, догадавшись по мыслям орков, как его могли понять чужеземцы, заверил их в своей благонамеренности. — Я не угрожаю, просто имею в виду, что у всего есть цена, просто она иногда неприемлема или невозможна.

— Боюсь, что это, скорее всего такой случай, — как бы извиняясь, развёл руками Дарвел. — Вот прямо сейчас обменять меч я согласился бы только на что-то стоящее для меня в разы больше, чем стоил бы он, будь я мастером чабоя. И для вас это, скорее всего, будет неприемлемо высокой ценой. Или просто неприемлемой, — добавил он, после того как на его лице отразилась какая-то странная ухмылка, как будто он хотел предложить местному аристократу нечто неприличное.

— Затевая разговор, я отлично понимал, что вы не заинтересованы в продаже меча, но я готов заплатить за него больше чем он стоит, — признался Дааниилис, стараясь выглядеть более открытым к чужеземцам. — Так что вполне может так получится, что мы сторгуемся. Поэтому прошу назвать цену меча, или то на что вы готовы его обменять.

— Меньше чем за двести не продавай, — посоветовал Дарвелу, другой маг назвавшийся Юрием. — А по чести так проси триста.

— Юр, меня не интересуют деньги, какой мне от них сейчас толк, — ответил товарищу маг словами, по сложившемуся у вампира впечатлению, предназначавшимися ему. — Так что интересен мне, может быть только обмен, — стал высказывать он свои условия уже непосредственно Дааниилису. — Например, на подходящего мне фамильяра, или сильный артефакт, например что-то из оружия древних на вроде моего меча.

— Ваш меч работы древних? — подавив удивление от наличия такого меча у простого — по словам самого мага — парня, и алчное желание заполучить отличное оружие, спросил Дааниилис, прикусив клыком язык. — Можно посмотреть? — вкус пусть и своей крови взбудоражил вампира, усиливая его восприимчивость.

— Можно, — почесав затылок, согласился Дарвел и, вынув меч из ножен, положил его перед собой на стол. — Но только в моих руках.

— Егерский — сразу определил Дааниилис по знакомому ему, не раз уже виденному им узору на перекрестье. Хороший меч, стоящий, — с жадностью подумал вампир глядя на редкое оружие, — такой у нас в городе только у сотника есть, у остальных лишь перекованные из обломков новоделы.

— Пятнадцать форм, от трёхгранного в виде пики, — начал Дарвел показывать формы клинка у меча. — До лопаты, — усмехнувшись, он показал эту самую лопату. — Есть особые нити, проводящие ману без рассеивания, так что на нём можно полноценно применять чабойские и чародейские техники и приёмы. Правда, я не знаю как с этим у вампиров, но вроде бы как бы вы считаетесь лучшими бойцами.

— С эти у нас всё в порядке, хоть наши техники сильно отличаются, они не слабее ваших, — не думая ответил Дааниилис поглощённый прикидками, насколько теперь повысилась для него ценность этого меча, и что он готов предложить в уплату за него. — Вы что-то говорили про фамильяры, какие тебя могут заинтересовать.

— Легендарные, — усмехнувшись, с некой самоиронией в голосе ответил Дарвел. — Ну или просто очень сильные, Радужный дракончик, девятихвостый кицуне, высший вампир, саламандровый дракон, — всё также насмешливо ухмыляясь как бы самому себе, стал перечислять маг. — Кицуне с несколькими стихиями, молодые дракониды магической направленности, саламандры, и подобные сильные и с несколькими стихиями, — уже серьёзно добавляет он. — Ну и вампир истинный обыкновенный тоже подойдёт, только вряд ли у вас прямо вот сейчас есть что-то из перечисленного. Хотя может быть и есть, вроде того же истинного вампира, вот только сомневаюсь я что вы продадите мне своего сородича. Так что..., — маг извинительно развёл руками.

Сородича?

Кой кого из сородичей Дааниилис бы с удовольствием продал, вроде того же Фаармеера, да только у того родни было как у гоблина.

Эх, как неудачно, что отцов десяток остался город охранять, может кого бы и удалось пленить в позавчерашней битве, — с сожалением подумал молодой вампир. — Хотя есть надежда выкупить или выменять, кого у тех, что участвовали в отражении нападения. Да и просто упускать из виду такой меч не стоит, вдруг — как ещё сторгуемся.

— Ты прав, сейчас у меня ни чего нет, — согласился Дааниилис с предположением Дарвела. — Но может появиться.

— Только мы ждать то не можем, — пожал плечами Дарвел. — При караване состоим.

— А караван куда идёт, в какой город? Да и потом, вы же учитесь, и в караване только на лето, где вас найти можно будет, если я найду что-то на обмен? — изобразив раздумья, спросил Дааниилис.

— Караван идёт в Плату, а где живём, извини, не скажу, — ответил маг, сделав понимающее лицо как будто в чём то подозревал.

Ну и не надо, я и так знаю, — ухмыльнулся про себя вампир, — Карна.

— Да ты и так, скорее всего уже знаешь, — задумчиво произнёс наглый маг, смотря на кружку в своих руках.

— Значит сильный фамильяр? — задумчиво протянул Дааниилис, думая — с силой влияния парень похоже знаком не понаслышке. — А тальяр?

— Тальяр есть, и лучшего вы вряд ли сможете предложить, а вот сильный фамильяр не помешал бы, — так же задумчиво ответил Дарвел. — Ну и сильные артефакты тоже интересны.

Мне они тоже интересны, — вздохнул про себя вампир, — особенно стихийной магии.

— Если вы высказали все свои интересы, то я покину вас, — начал прощаться с чужеземцами Дааниилис, прикидывая у кого можно узнать про трофеи полученные в последнем бою, и с кем посоветоваться по поводу поисков кого-то подходящего для обмена. Ведь вполне может быть, да скорее так и есть, что подходящими являются не только озвученные существа, но и ещё некоторые виды не столь известные, но вполне может быть более распространённые. — Как говориться — на промедление у нас просто нет времени.

— Думаешь, сможешь кого-то найти? — заинтересовано посмотрел на него Дарвел. — Что ж, боги тебе в помощь, всё-таки я в этом тоже заинтересован, — провозгласил он и наконец, отхлебнул из кружки, которую держал в руках.

— Может и найду, может и помогут, — уже задумался Дааниилис, вспомнив с чего всё началось.

— До свидания, — попрощался вампир и, отгоняя мысли по поводу помощи богов и предзнаменований, поспешил на поиски двоюродного дяди, чей десяток сейчас был на постах.

(...)

В лагерь каравана мы вернулись полные впечатлений, мало того что город удалось посмотреть, так ещё и с настоящим вампиром удалось поговорить. Жалко только что не с вампиркой, хотя... может это и к лучшему.

Утром следующего дня мы отправились дальше, а я себя поймал на том, что оглядываюсь по сторонам, высматривая вчерашнего вампира, он мне почему-то показался целеустремлённым.

На этот раз в Плосте мы задержались на целый день; торгам, везущим больший — чем было рассчитано — груз, было тяжело, да и под измотались зверушки, так что после преодоления горных холмов, которыми оканчивались Хребтовые горы, им просто был необходим небольшой отдых. Так что на этот раз мы смогли отпроситься в город, что давало мне некоторую надежду, что удастся всё-таки добыть в пару к Тафи соответствующий фамильяр. Молох конечно может быть очень неплохим фамильяром, но истинный вампир к оборотню подходит всё-таки гораздо лучше.

Как я и ожидал, не смотря на все мои надежды, вампиры в Плосте на каждой улице не продавались, как удалось узнать у одного кабатчика последний раз, когда он слышал, что в городе был похолоплен вампир, было где-то полгода назад. Тогда какой-то молодой вампир в кабацкой драке убил сына богатого торговца, и его за это похолопили так как имевшихся у него денег на оплату виры не хватило, но и то в холопах он пробыл недолго, всего через пять дней в город прибыли его родственники и выкупили его. Так что особо на покупку вампира на землях империи рассчитывать не приходилось, в халифате их обращали в рабство гораздо чаще, хотя и там это было редкостью. Да даже если бы и удалось купить там вампира, то, как его потом через вампирские земли провезти.

В общем, настроение было не очень, я ведь хоть и не всерьёз, но всё-таки надеялся на удачу. Так что перед тем как вернутся в лагерь каравана я зашёл в кабак, стоявший на полпути от торга к городским воротам, чтобы принять на душу кружечку пенистого лекарства от хандры.

— Грустишь, — раздался приятный мужской голос слева от меня.

— Пью, — ответил я и, оторвав взгляд от кружки с распространённым на юге империи светлым пивом, повернул голову в сторону голоса.

Рядом стоял парень в чёрных кожаных штанах, чёрной кожаной куртке и широкополой войлочной шляпе. Поверх куртки как безрукавка на него были одеты перевязи с метательными ножами, а к широкому поясу были пристёгнуты узкий длинный меч и средних размеров кинжал. На бледном лице парня выделялись ярко красные узкие губы.

— А это ты э... — сбился я, не сумев вспомнить имя вампира из приграничного вампирского городка.

— Дааниилис из Таагнаалоов, — представился вампир, и уселся напротив.

— А я просто... — начал я, решив напомнить своё имя.

— Дарвел, я помню, — перебил меня вампир, и усмехнулся, обнажив белые — будто фарфоровые — зубы. — А ты интересный хуман.

— И чем же? — не поняв, к чему клонит вампир, спросил я.

— Ты мгновенно почувствовал легкое касание моей силы влияния, но при этом в силе разума ты как ребёнок, у тебя даже память не структурирована.

— Хм, не задумывался я как-то над этим, — признался я удивлённый таким сравнением, и перевёл разговор — не желая более откровенничать с чужим разумным да к тому же вампиром. — А ты что, фамильяр для меня нашёл, или хочешь ещё раз попытаться по деньгам сторговаться. Сразу предупрежу, что меньше чем за пятьсот золотых империалов не продам, — качая головой, предупредил я вампира.

— Значит, за пятьсот золотых империалов ты был готов продать меч? — уточнил вампир. — Не знал, но сделанного не вернёшь, золота у меня с собой нет.

— То есть ты и правда нашёл что-то стоящее, — помотав головой, чтобы разогнать в ней хмель, поинтересовался я.

— Да, я нашёл, как ты сказал — сородича, хотя мы вкладываем в это слово несколько иной смысл, которого я готов обменять на меч, — серьёзным тоном произнёс вампир, всем своим видом выражая достоинство.

Вампира? Истинного? — удивлённо спросил я, не ожидав — что вампир будет продавать вампира, ведь их так мало. Хотя, если они друг друга режут, то почему не должны продать, — подумалось мне.

— Истинного, — невозмутимо ответил вампир, и глянул на край стола левее меня.

— Меч при мне, так что можно прямо сейчас и обменятся. Только всё по закону со всеми грамотами, — сразу предупредил я. — Чтоб потом каких недопонимании не было.

— Я всё приготовил, все грамоты есть, но если этого тебе не достаточно, то можем и к стряпчему сходить. Но все траты за твой счёт, я и так потратился, догоняя вас, — в свою очередь предупредил вампир, которому видимо и вправду меч был очень нужен, иначе он бы не попёрся за ним в такую даль при такой цене.

— А можно полюбопытствовать, чем этот меч для вас так ценен? — не удержавшись, полюбопытствовал я. — По такой цене можно просто превосходный артефактный клинок с заклинанием четвёртого класса купить.

— Вряд ли ты постигнешь это в полной мере, хоть как разумный и должен понять. Оружие из мифрила допускается использовать на хольмганге и в ритуальных поединках, — с серьёзным видом будто раскрывает мне сокровенную тайну мира, пояснил вампир. — Что сам понимаешь, значительно увеличивает шансы на победу в них. Не воину от природы трудно оценить важность этого.

Да уж куда нам крестьянам, — усмехнулся я про себя.

— Понятно, — кивнул я и стал вставать. — Пойдём тогда посмотрим на твоего вампира. Не то чтобы я тебе не доверял, но для порядка следует.

— Пойдём.

— Это что? — ошалело спросил я, указывая на связанную вампирессу лежавшую на топчане в комнате что снял вампир в первой от городских ворот таверне. — Девка?

— А что не так? — неподдельно удивился вампир. — Ты не говорил, что тебе нужен именно мужчина, да и, насколько мне известно, в качестве фамильяра существа противоположенного пола предпочтительней.

— Но она девушка, — глупо повторил я.

— Это не повод отказываться от договора, — нахмурился вампир и, сделав шаг ко мне, положил руку на рукоять меча.

— Да я и не отказываюсь, — заверил я вампира. — Просто у меня в доме считай одни девки, меня из-за этого в школе падишахом прозвали, и сейчас я везу опять девок. Да и говорили мы вроде как о муже.

— Ну что было, — ухмыляясь, развёл руками вампир.

— Хм, — хмыкнул я, рассматривая вампирессу.

Высокая, стройная, вся в чёрной облегающей кожаной одежде перетянутой всевозможными ремешками. Куртка с капюшоном и неким подобием юбки понизу. Штаны — облегающие девичьи ножки — расшиты серебром, хотя и на куртке вроде вышивка есть только её плохо видно под многочисленными витками связывающей девушку верёвки. Сапоги с мягкой подошвой похожие от этого на носки имели длинные голенища, доходившие почти до колен.

Смотрела она на нас с ледяной яростью, переводя взгляд своих голубых глаз то на меня, то на вампира. И судя по всему, хотела нам очень много поведать про наших родственников, живых и мёртвых. Особенно злобных взглядов удостаивался вампир, на меня она смотрела скорее пренебрежительно, как на что-то просто неприятное, а вот на него с ненавистью и обещанием жестоко отомстить.

— Ну как, удовлетворён качеством товара, — насмешливо спросил вампир в тот момент, когда мой взгляд случайно остановился на теле вампирессы чуть ниже живота.

— Удовлетворён, — с небольшим раздражением ответил я, поняв, что вампир перехватил всплеск нахлынувших на меня и, по-видимому, вплеснувшихся наружу развратных мыслей.

— Ну пойдём тогда, а то уже полдень, — поторопил меня вампир.

Вампирессу мы взяли с собой, на этом настоял я, желая, чтобы стряпчий её видел, и в случае чего мог быть свидетелем. Стряпчего мы нашли быстро, вампир шёл прямиком к его конторе, как будто давно жил в этом городе, — что скажешь, беспринципный тип, хотя может все вампиры так себя ведут с людьми, которые в большинстве своём даже не могут понять, что кто-то залез им в память. Да многие, особенно из подневольных крестьян, скорее всего и не знают, что вампиры это могут. Состряпав и выправив все нужные грамоты, мы прямо при стряпчем обменялись собственностями, и разошлись в разные стороны.

— Как тебя звать то? — спросил я вампирессу шагающую впереди меня. — А то в грамоте такое написано, что и не запомнишь.

— Хуман, — с пренебрежением бросила вампиресса через плечо.

— Это что, твоё детское прозвище? — переспросил я, сделав вид, что не понял вложенного в слово смысла.

— Ливвианнелла из Аннелланнов, первая кровь невесомого* Таагневвианна. Я не сомневаюсь, что мой господин без труда запомнит столь короткое имя, — прямо сочась ехидством и пренебрежением, пропела вампиресса.

— Боюсь ты переоценила как умственные способности своего хозяина, — последнее слово я особо выделил, намекнув на то, что до права называть меня господином ей ещё надо дослужится. — Так и его желание мучать себя запоминанием столь несущественной мелочи. Так что звать я тебя буду — Ливи

— Как будет угодно пока ещё хозяину, — сухо ответила Ливи.

— Вот правильно, будешь послушной, выслужишь право называть меня господином, — ответил я подколкой на скрытую угрозу вампирессы. — Лучше скажи, тебе ничего не надо, ну там из одежды или по женской части? — спросил я её о насущном. — А то я с караваном еду, и когда мы в очередной раз, у какого-нибудь города остановимся, неизвестно.

— Если понимаешь, то, что спрашиваешь?

— Значит, одежда нужна, — установил я, — Больше ничего?

— Больше ничего из того что мне хотелось бы иметь ты мне не купишь.

— Ясно, ну тогда пошли на торг, может, будет тебе счастье.

Вампирессе повезло, были открыты две портняжные мастерские, ну и лавки при них. Только одеть вампирессу удалось не сразу, женские сарафаны и рубахи ей не нравились, а мужские рубахи и штаны не шли. В конце я разозлился и выбрал сам, женскую рубаху из белёного полотна без вышивки, и мужские подштанники из такого же материала только чуть погрубее. Поглядев на шипящую вампирессу, купил самые дешёвые панталоны, нарочито отвернувшись от прилавка.

Моё возвращение в караван без шуток не обошлось, поизгалятся решили даже возницы, что уж говорить про орков. Причём то, что Ливи вампиресса, их только позабавило — не им же с ней целоваться.

После отправки каравана я попробовал поговорить с Ливи, но та не была настроена на откроенный разговор даже в малой части, один сарказм презрение и угрозы что её отец из меня салат сделает. Угроза конечно не шуточная, но ему меня ещё сыскать надо будет, а потом мы уж посмотрим у кого толще. Посчитав общий фургон не лучшим местом для выяснений и разъяснений, отложи это на потом.

С Тафи всё было чуть лучше, но она тоже не радовалась что похолоплена, и не спешила отвечать на мои попытки наладить отношения. Так что в основном я болтал с Пэй-Пэй и её братом Юй-Сяном.

Как оказалось нинбу не так уж и слабы, да и семья Фен была далеко не худшей, просто их способы и приёмы были, не такие как я думал. Они не были воинами, скорее шпионами и убийцами. Могли они и украсть что-то, но больше хитростью как простые воры, а не с помощью магии как, скорее всего, попробовал бы я. Вот по этому Пэй-Пэй и попалась в мою ловушку, ей нужно было подойти ко мне вплотную, чтобы обыскать, и она стала делать это как простой человек, знающий что у меня есть защитные амулеты. То есть подкрадываться с простым ножом, с целью потом приставить его к горлу обойдя тем самым защиту амулета медлительностью и отсутствием магии. Вот через нож ловушка и достала до неё, а освободится с помощью техник чабоя, у девушки просто не хватило опыта.

За два дня до отделения от каравана я стал усилено думать, как доставить своих холопов домой не потеря ни кого, и при этом успев к началу учебного года. Из-за нападения татей мы опаздывали более чем на три дня, и малейшая задержка могла обернуться опозданием. Быстрее чем за десять дней от Накреста до Карны можно было добраться только на к'ярде или виверне с шайтаром. Так что если мы не попадём на поезд, то у нас будут трудности. Хотя так как я за последний год учёбы на всякий случай заплатил заранее, то не думаю, что меня выгонят, главное потом на экзаменах хорошие оценки получить.

На поезд мы еле успели, он через почтовую станцию проходил в обед, а мы к развилке подошли поздним утром, а ведь надо было ещё и амулеты на торгах зарядить, чтобы до столицы хватило, — уговор дороже денег. Пока то, пока сё, он уже и подъехал, так что бежали мы к нему чуть ли не бегом.

По дороге в Хань поезд мне повидать не удалось, хотя проживая в Карне я — как и многие прочие — ходил его смотреть, правда до поездки в Хань я не совсем понимал что это такое, забавное зрелище и не более. Только теперь я понял, насколько это может быть удобным и быстрым способом передвижения, и почему такие поезда ездят только между крупными городами.

Так как поезд шёл из Платы в Карну, и была последняя декада лета, то половина мест в нём были свободны и у нас был свободный их выбор. Не желая задираться с благородными от первого вагона мы отказались сразу, как и от третьего, где спать пришлось бы сидя на жестких скамейках. Так что расположились мы во втором вагоне, выкупив все девять мест в четвёртом купе, и оплатив девять плацкартов*.

С одной стороны ехать на поезде было удобней, да и полноценно с выбором завтракать обедать и ужинать на станциях полезней сухомятки. Только вот скорость из-за этих удобств была как бы ни меньше чем у тяжелогружёного каравана. Да и цены были не маленькие, если ехать только самому — то ещё ничего, но мне-то пришлось платить за восьмерых, и это было уже существенно. Больше всего раздражала цена плацкарты, всё тоже самое купленное в обычной таверне, стоило бы в два раза дешевле, если в хорошей, и три раза, если в посредственной.

Времени в дороге было предостаточно, и я от нечего делать стал думать, как бы я сам всё сделал, если бы занимался таким извозом. И у меня появились кое-какие мыслишки, которые следовало бы обсудить с Фалалейем. В Карну мы прибыли на закате.

(Р) (В)

Третья часть. (Гаремные игры.)

Глава первая.

— Здравствуйте господин Дарвел, — заглушая всех остальных собравшихся в прихожей поздоровался Торк. — За время вашего отсутствия, ни каких угроз безопасности дому и его обитателям мною замечено не было.

— Здравствуй Торк, и все остальные. Это Тафи и Ливи, без моего разрешения из дома их не выпускать, — отдал я орку распоряжение. — И учти, Ливи истинный вампир, а Тафи оборотень, обе очень дорогие холопки, так что они могут и не сами сбежать, а быть выкрадены.

— Будет исполнено, — ударив кулаком в грудь, кивнул орк.

— Ната, размести пока новых жителей в свободных комнатах наверху, — повернулся я к женщине. — Ли-Фен и Ли-Киу посели в комнате Поли, а Юй-Сяна в комнате братьев.

— Будет исполнено хозяин, — коротко поклонилась Ната. — Прошу за мной, — махнула она приехавшим со мной.

— Афина? — вопросительно глянул я на девушку.

— За время вашего отсутствия сторожевой сетью было обнаружены сорок три попытки магического проникновения в дом, семнадцать были пресечены охранной сетью, остальные прекратили попытки, как только обнаружили, что проникнуть незамеченными они не смогут.

— Поля, приготовь мыльню и купальню.

— Всё готово хозяин, как только Афина сказала, что вы в городе, мы всё приготовили, — склонившись в приличествующем поклоне, уведомила Поля.

— Хорошо, тогда я в купальню, — объявил я. — А потом будет раздача подарков, — подмигнул я близняшкам.

(...) Ливвианнелла.

Осмотрев комнату, в которой меня со зверушкой разместила служанка недоучки, тяжело вздохнула, — хуманское убожество. В приемлемой по размерам комнате с белёными стенами и потолком, на полу из некрашеных простых досок между которыми ещё и щели были, стояло четыре лавки, и это была вся мебель. Какое убожество, — тяжкий вздох самопроизвольно прервался, стоило глазам зацепиться за зверушку, севшую на лавку справа, — и эта ещё тут.

Тафи раздражала Ливвианнеллу даже больше чем Дарвел. Мало того что Ливвианнелла не могла из-за отсекателя проклятого ею ошейника пользоваться своими способностями хоть в сколько либо приемлемой доле, так ещё и те крохи силы влияния что остались против Тафи ничего не давали, совсем ничего, как будто та неживая была. К тому же вела она себя по отношению к истинной вампирессе до безмерности надменно, на что — по мнению Ливвианнеллы — она не имела никакого права, даже если происходила из каменных великанов. Но это было маловероятно, больно уж тёмная у неё была кожа и волосы, скорее всего она была из верпардав, которые хоть и были достаточно сильными и быстрыми в своей звериной ипостаси, но как воины истинным вампирам уступали заметно.

В комнату без стука вошли двое слуг в сопровождении служанки по имени Ната, и принесли два сундука средних размеров.

— Можете складывать свои вещи в эти сундуки, — спокойно сказала хуманка. — Если вам что не будь понадобиться по домашнему или женскому делу, спрашивайте у меня. Я передам хозяину.

— Ты рабыня? — спросила я хуманку-служанку, направив на неё весь доступный мне сейчас обрывок силы влияния, когда слуги принёсшие сундуки ушли.

— Холопка.

— А остальные хуманы в доме?

— Кроме Нежданы, так же холопы.

— Кто такая Неждана?

Тут на меня навалилось мерзопакостное гнилостно-отвратительное нечто-ощущение, забившее всё восприятие дара влияния, — тухлая некромантия, чтоб её в тартар затянуло.

— Мам, пойдём, — позвала женщину молодая хуманка, одна из четырёх близняшек встречавших недоучку. — А ты кровососка запомни, — хуманка-хамка развернулась ко мне. — Ещё раз полезешь к матери, или ещё кому в голову, растением сделаем. Ты господину живая нужна, а не умная; так что веди себя покладистей и не своевольничай, а то пожалеешь обо всём на свете. Хотя нет, — скотинка неразумная сделала вид что задумалась. — Ты ведь будешь растением, а они вроде как жалеть не могут.

— Допрыгалась пиявка ползучая, — сочувственно с надменным выражением на морде, бросила мне зверушка.

— Молчала бы, неведома зверушка, — не осталась я в долгу. — Неизвестно кто, неизвестно от кого.

Ну ничего, приедет отец, посмотрим кто кому кланяться будет, — мысленно ухмыльнулась я, — а он приедет, обязательно. Потянет конечно в воспитательных целях, но обязательно приедет и освободит, лишь бы не поздно было.

(...)

Вымытый выбритый и обласканный Тачитой истосковавшейся по мужской ласке настолько, что осмелившейся напомнить о своей потребности и заставившей меня испытать приступ стыда, — ведь про бедную гоблинку я забыл, а ей бедняжке из-за этого пришлось всё лето мучиться, — приступил к раздаче подарков.

Конечно, больше всего подарков досталось близняшкам, целых два шести маховых (15.36 м^2) отреза тканей на платья с обещанием оплатить их пошив, и по шёлковому платку цвета топлёного молока усыпанного цветками с голубыми и вишнёвыми лепестками. Девушкам подарки очень понравились, до визга и невинных поцелуев в щёчку. Неждане и Любомире достались только платки немного темнее по цвету и с более крупными цветками, Поле и Нате по маховому (2.56 м^2) отрезу молочного с нежно-голубым в отливе шёлка. Амалии достался отрез шёлка голубого цвета. Посмотрев на Тачиту с завистью смотрящую на других моих женщин, сжалился над гоблинкой и подарил ей такой же отрез что и Амалии. Боги что творилось с гоблинкой, она смотрела на щёлк лежащий на её ладонях и похоже не верила своим глазам. Наконец оторвав свой взор от ткани, она посмотрела на меня, умоляя взглядом не обмануть её робкую надежду, и постепенно наполняясь страхом.

— Тебе, тебе, — подтвердил я, что Тачита не ослышалась. — На особую одёжку, Поля тебе потом объяснит что да как. Но если хочешь, то можешь пошить что желаешь, я ругаться не стану.

— Спасибо хозяин, — поблагодарила меня гоблинка, встав на колени и поклонившись до земли.

— Ну-ну, встань, — поднял я девушку, испытывая противоречивые чувства наслаждения и неприятия от своей власти. Приятно было радовать девушек, но унижение гоблинки просто выворачивало душу.

Братьям я подарил по шёлковой рубахе, и по халифатскому кинжалу.

... ...

На следующее утро я проснулся от шёпота Тачиты, будившей меня, как и было велено перед рассветом. Ночью гоблинка доказала мне что одарил я её не зря, и сдаётся мне что без подсказок Поли тут не обошлось.

Следующие два дня прошли в беспрестанной беготне; начался учебный год, и у меня было полно дел накопившихся ещё за лето, которые я хотел решить перед началом учёбы, но из-за задержки с караваном вынужден был решать сейчас. Единственное что радовало меня это полный кошель золота, за лето Фалалей развернулся на славу, и на мою долю вышло три сотни золота.

На третий день я наконец-то добрался до своей няшки. Дело это важное и не терпящее суеты, поэтому и отложенное до спокойных дней, коим и стал третий день, или точнее ночь. Вымывшись и позволив Поле намазать тело каким-то снадобьем, я прошествовал в свою спальню и, развалившись на кровати, принялся ожидать пришествие Ли-Фен.

Тихий стук в дверь.

— Войдите, — велю я, и сам вздрагиваю от властности в своём голосе.

Дверь открывается, и Ли-Фен бесшумно проходит несколько шагов вперёд и встаёт на колени. Дверь закрывается.

— Господин, я пришла пройти обряд обретения хозяина, примите ли вы моё служение? — тихо шепчет няшка ритуальную фразу.

— Продемонстрируй свою покорность, и я приму твоё служение, — отвечаю я условленными ритуалом словами.

Ли-Фен встаёт, и будто плывя по воде приближается к кровати, в шаге от моего ложа широкий свободный чёрный шёлковый халат стекает с тела девушки, и на постель она встаёт на четвереньках. Тёмно-серый хвост нетерпеливо взволновано подёргивается над головой.

Что? Хвост?

Действительно — хвост, обычный кошачий тёмно-серый хвост. А у Ли-Киу я такого не видал — странно.

— Моё тело в вашей власти, мой господин, — голос няшки дрожит, сверкающие в темноте зелёным глаза смотрят доверчиво, гибкое трепетное тело соблазнительно изгибается.

Поворачиваюсь на левый бок, и касаюсь пальцами виска девушки, волосы — нежнейший шёлк. Ли-Фен поворачивает голову, подставляя нежную щёчку под большой палец, глажу — бархат.

Рука скользит дальше: точёная шейка, плечи — мечта ваятеля, кожа — королевский атлас, руки, маленькие пальчики — нежнее весеннего ветерка. Опрокидываю няшку на спину, шея доверительно открыта, пухлые губки наивно приоткрыты. Поцелуй — вкус невинности пьянит как молодое лозовое вино.

Оторвавшись, веду руку дальше, грудь — под руку, наглый сосок — уткнувшись в ладонь — будит звериную мужскую суть, плоский животик зовёт возложиться на него, рука замирает — дальнейшее продвижение кажется кощунством.

Подавив волну трепета, взгромождаюсь над Ли-Киу, и смотрю в её глаза — трепетное ожидание. Мягко вхожу в её лоно, понимая что — несмотря на показанную откровенность передо мной невинная девушка.

Нежный всхлип, и няшка мило прикусывает нижнюю губку. Зверь страсти рвёт оковы разума, движения ускоряются, мир сжимается до пары светящихся зелёным глаз и мягких девичьих губ. Чуждые всполохи стыда и любопытства сменяются на робкие искры желания.

Волны страсти захлёстывают всё существо, болезненное напряжение молниевым разрядом прошибает тело, сознание тонет во тьме подсвеченной цветными искрами.

Очнувшись, понимаю — что всем своим телом навалился на хрупкую няшку, и скатываюсь с неё. В сознание сочатся струйки стыда и удовольствия.

Близняшки, неужели и до них достало?

М-мда, такая она — жизнь мага, путь познания неизведанного.

— Мр-р, — простонала Ли-Фен, обращая на себя моё внимание.

— Ну как ты, я тебя не сильно там? Может подлечить?

— Нет, не надо хозяин, я хочу всё чувствовать, — просит няшка, сжимая ножки, между которыми пролез её хвостик и прикрыл постыдное.

— А это у вас всех? — киваю на хвост.

— Да. Уши, хвост, и способность мурлыкать от удовольствия, — наше кошачье наследство.

— А у Ли-Киу я хвоста не видел.

— Её обесчестили, — резко приуныла девушка. — После похорон господина Ши Дон-Гэй, госпожа Ши Чен-Гуанг, приказала каждый день дробить и отрезать от хвоста сестры кусочек шириной в два пальца, до тех пор — пока он не кончиться. Её две декады истязали, прежде чем отправить в Дом красных фонарей. Хозяин, пожалуйста, не бесчестите меня, — взмолилась Ли-Фен, умоляюще глядя мне в глаза. — Если вам не нравиться мой хвостик — я спрячу его, вы его даже замечать не будете.

— Не беспокойся, ничего я тебе отрезать не буду, и хвостик твой мне очень нравиться, — заверил я девушку, поняв теперь весь смысл выражений Ли-Киу об их смысле жизни, и всю глубину преданности няшки своему хозяину.

Смысл жизни няшки — охранять покой своего хозяина, покой телесный и покой духовный.

— Хозяин грустит, это глупая Ли-Фен виновата, может хорошая песня развеселит хозяина?

Было жаль няшку должную теперь всю свою жизнь удовлетворять все мои желания и всячески меня ублажать, и захотелось разрешить ей называть меня господином, но вдруг пришло понимание, что для неё это не обязанность, а право, гордое право быть хозяйской. Няшки — раса необычная, она не порождена природой, а создана древними магами, и мерить её привычными понятиями неправильно; это становиться понятно хотя бы из того, что для всех быть свободным — высшее благо, а для няшки — не иметь хозяина значит быть бесхозной, а значит бесполезной.

— Всё хорошо Ли-Фен, всё хорошо, давай закончим ритуал, и пойдём баиньки, — успокоил я девушку, тянясь за подносом с фруктами, — для завершения ритуала следовало покормить няшку с рук.

— Ну, насытилась? — улыбаясь, спросил я Ли-Фен, скормив её один ба-на-на пяток инжиров и гроздь винограда.

— Да хозяин, вы очень щедры, Ли-Фен сыта и игрива, и желает служить хозяину всю ночь.

— Всю ночь не выйдет маленькая, мне нужно выспаться — завтра будут два важных урока, но ещё разок ты можешь мне послужить, — прошептал я девушке на ухо, поворачивая её на спину.

— Если господин желает — я могу всё сделать сама, — напомнила мне Ли-Фен о своих умениях.

— Ты этого хочешь? Я даю тебе право выбора.

— Вы очень искусны в ласках хозяин, мне приятно быть под вами, я хочу быть под вами, — прошептала няшка, тая под моими ласками.

Ещё раз, совокупившись с Ли-Фен, и немного поспорив с ней по вопросу её обязанности неусыпно хранить мой сон, я заснул, нежно обнимая мурлыкавшую няшку.

... ...

На пятый день я зашёл к Станиславу Герцу поговорить на счёт ритуалов по обретению тальяра и фамильяра. Хоть и не хотелось раскрывать очередной секрет, но сам я такой ритуал никак не потяну, а иных знакомых магов которым я хоть немного доверяю у меня нет.

Взойдя на крылец Станислава дома, уже собираясь стучать в дверь, насторожено замер, — дверь в дом сама по себе открылась передо мной.

— Здравствуйте Дарвел Маркусович, Проходите, — раздался голос Зары, а вот её самой в прихожей не наблюдалось, — чудеса.

Не став больше ждать — раз уже пригласили — прошёл в дом.

Пока снимал сапоги, в прихожую вошла Зара, — старшая и, в общем-то, единственная горничная Станислава, по совместительству бывшая ещё и его ключницей.

— Здравствуйте господин Дарвел, — снова поздоровалась со мной женщина. — Вы к господину Станиславу?

— Да Зара, он дома? — спросил я, подумав — что может быть я зря сапоги снимал.

— Да, господин Станислав дома, но он сейчас занят и не сможет принять вас немедленно. Так что если у вас что-то срочное, скажите мне. Я передам, — предложила Зара. — Если же нет, то вы можете подождать в гостиной. Господин Станислав должен в ближайшее время освободиться.

— Хорошо, подождём. Мне не к спеху, — пожал я плечами.

— Прошу, — махнула рукой старшая горничная, указывая мне уже известный путь.

— Чего не будь, желаете? — спросила меня Зара, когда я расположился в гостиной на кресле.

— Взвара с мятой если можно.

— Сейчас заварю, — пообещала женщина и пошла в сторону кухни.

Чуть погодя взвар мне принесла молоденькая улыбчивая служанка.

— Конечно-конечно, вы всегда можете рассчитывать на ответную услугу с моей стороны, как-никак мы с вами на одном курсе ритуалистики в ПУМИ учились, — донёсся до меня чей-то заверяющий голос некоторое время спустя.

— Ну что вы, вы мне ничем не обязаны, — ответил Станислав, снисходительным голосом в котором ясно чувствовался намёк, что человек, с которым он говорит, как раз напротив очень даже ему теперь должен. — Я лишь сделал то, что должен был сделать любой порядочный человек.

— И это, несомненно, подтверждает вашу порядочность; жаль, что не все маги такие и встречаются весьма корыстолюбивые. Особенно из молодых, — сокрушённо пожаловался незнакомец.

— Да-да, есть такие, да хотя бы вот моего помощника Дарвела взять, каждый серебряный считает, — вторил ему Станислав. — Но с другой стороны его можно понять, ни роду ни племени везде самому пробиваться приходится, и без золота тут никак не обойтись, а ему ведь надо ещё и семье помочь. А паренёк перспективный. Так что нам к ним надо тоже быть более открыто и не кичится званьями. Хотя бы к тем, что подают особые надежды.

— Да-да, вы, скорее всего, правы, этот Дарвел может в будущем стать сильным магом.

Далее маги вышли на крыльцо, и я их больше не слышал.

— Здравствуй Дарвел, — вернувшийся в дом Станислав сразу прошёл в гостиную.

— Здравствуйте господин Станислав, — поздоровался я с магистром.

— Ну рассказывай, как съездил в Хань? — с небольшим интересом спросил Станислав.

— Прибыльно, — с довольством кивнул я. — С какой стороны не посмотри, я в прибыли остался.

— Ну и какова твоя прибыль?

— Оборотень, вампир, молох, семья нинбу, пара няшек, слипы, ну и так, по мелочи, пару артефактов по дороге нашёл, — похвалился я. — Точнее они меня нашли на свою беду и счастье купца.

— Ну давай тогда по порядку, раз есть что рассказать.

Как ни старался я рассказать более коротко, у меня мало что получалось, больно уж волнующим для меня было это путешествие. Поэтому к делу мы перешли лишь с наступлением сумерек.

— Значит, я так понимаю, ты ко мне по поводу ритуалов по обретению фамильяра и тальяра пришёл? — спросил Станислав, когда я закончил рассказ на том, как выменял вампирессу.

— В общем-то, да, но тут не всё так просто, так что давайте сперва поговорим об фамильяре для близняшек.

— Я не ослышался, один фамильяр на четверых близнецов? — заинтересовано спросил магистр без какого либо намёка на удивление. — Сдаётся мне, у тебя опять какое-то откровение богов было.

— Ну, богов или нет — не знаю. Но схема печати у меня имеется, — уверено произнёс я, дабы показать серьёзность этого нашего разговора.

— Хочешь, чтобы я провел эксперименты?

— Да, вам я доверяю.

— Какова будет моя выгода? — магистр, повернув голову правой стороной ко мне, внимательно на меня посмотрел.

— Этот ритуал.

— И не жалко?

— Жалко, — кивнул я. — Но фамильяр близняшкам прямо сейчас в моём понимании важнее.

— Не зная тебя, я бы с радостью согласился, — с подозрением глядя на меня, протянул Станислав. — Но уж больно жирный кусок ты кладёшь на золотую тарелку, в чём подвох?

— Вы на второй ритуал ни в малой степени не претендуете, и поклянётесь в храме держать его в секрете.

— И что это за второй ритуал?

— Трёхсторонний ритуал единения с кумулятивным действием образовавшихся двойственных связей.

— Хм..., где бы мне парочку таких откровений высших сил найти, — пробормотал магистр.

— В мусоре, что торговцы древними артефактами на развал торгуют пошвыряться, там вполне можно, что не будь найти, если знать, что искать.

— Значит, я был прав, — удовлетворённо кивнул Станислав. — Не покажешь что нашёл?

— Не сейчас, — не стал я совсем отказывать магистру. — Сами понимаете, что при всём моём доверии к вам, это будет несколько чересчур наивно. К тому же я у сэра Онагоста на службе состою, и он может обидеться, что ему ничего не припало. Если узнает, конечно.

— А чего тогда открылся, раз показывать не хочешь?

— Так для большего взаимопонимания, — улыбнувшись, развёл я руками. — Всё равно вы меня подозревали. А теперь, после третьей по большому и седьмой по малому счёту печати, лишь слепой наивный дурак, коим вы ни в малой степени, ни являетесь, может поверить в мою басню.

— Далеко пойдёшь, — усмехнулся магистр. — И поделиться обещал, и про бастарда графа намекнул. Хорошо, я согласен. Ритуал мне — ритуал тебе.

Далее мы до поздней ночи обсуждали предстоящие опыты, да делили расходы на них. Точнее делили мы расходы не на сами опыты, а на ритуалы, которые я должен был пройти. Я хотел провести их как эксперименты и поделить стоимость пополам, а Станислав естественно хотел провести их как ритуалы и соответственно заработать на них.

... ...

Вернувшись от магистра, решил, не откладывая порадовать близняшек скорым обзаведением фамильяра, и направился в их комнату. Возле двери в девичью спальню сидели два руфима: Афинкин — Клык, и Алинкин — Хвостик. За прошедший год мелкие неуклюжие щеночки превратились в "бычков" весьма зубастых, в растянувшемся виде наглухо перегораживающих коридор, да и когда они просто сидят, пройти мимо них не так просто было.

— Ну чего, дадите мне пройти? — спросил я псов сторожащих "Место".

— Ш-ш, — потянул носом, сидящий ближе ко мне Клык, после чего убедившись — что я настоящий, сдвинулся чуть в сторону, освобождая подход к двери.

Постучав для приличия в дверь, считай, тут же открыл её и вошёл в комнату близняшек, — хозяин я в своём доме или как, да и застать девчонок в постыдном виде было бы не безынтересно.

— Господин? — вопросительно обратилась ко мне Арина, подскочившая к двери, видимо, чтобы открыть её.

— Ой, — пискнула Алина, судорожно одёрнувшая задравшийся подол исподней рубахи.

Собственно все девушки были в исподнем, и сидели на первой кровати слева от двери, ну кроме Арины — подскочившей ко мне — конечно.

Кровати?

Обведя комнату быстрым взглядом, я нахмурился, — такого я даже представить не мог, хоть Амалия мне и говорила, что близняшки свою комнату мебелью обставили, но я-то думал про пару сундуков, а тут...

На полу спальни близняшек лежал пушистый ковёр, скорее всего гоблинской работы, иначе я даже представить бы побоялся, как девушки смогли бы на него заработать. Вдоль стен справа и слева стояли кровати, самые что ни на есть настоящие — с балдахинами. Размером они конечно были поменьше той — что досталась мне по наследству, но, тем не менее, кровать не топчан любому плотнику не закажешь. В углах комнаты стояли двухстворчатые шкафа из светлого дерева покрытые лаком. Но больше всего меня поразили два гобелена висевших справа и слева от двери.

Тот, что висел справа, изображал четырёх девушек магес-воительниц стоявших во всеоружии. Первая девушка была в полном артефактном доспехе, с мечом и щитом в руках она чуть приседала, как будто готовилась к прыжку на врага. Девушка, стоявшая слева и чуть сзади от первой, была в частичном доспехе, панцире, наплечниках и шлеме, и замахивалась на невидимых врагов огненным мечом. Девушка же справа, из брони имела только панцирь, и держала в руках натянутый лук, целясь в тех же врагов стрелой из молний. Четвёртая девушка была в мантии магистра метеомагии и висела в воздушном смерче позади остальных, грозно сжимая в руках боевой магический посох.

На втором гобелене те же девушки изображались в гаремной сцене или в чём-то подобном. Первая девушка с другого гобелена выходила из бассейна, мощной волной рассекая воду своей грудью. Вторая с лёгкой полупрозрачной повязкой на бёдрах стояла в пол оборота у небольшого столика и собирала букет в маленькой корзинке. Третья в штанишках и короткой кофточке из просвечивающей ткани стояла у большого зеркала и прихорашивалась, вся её поза буквально кричала о любовной истоме. Последняя, четвёртая девушка, сидела на кресле в атласном халате положив ноги на спину служанки, вторая служанка стояла перед ней на коленях с маленькой кисточкой и крохотным пузырьком в руках. Ещё две служанки втирали в её руки масла, одновременно массируя их.

Хоть девушки на гобелене совсем не походили на близняшек, не было ни какого сомнения, что они являлись отражением их мечтаний.

— Хм-м, красиво, — не смог я не восхитится гобеленами да и остальной обстановкой девичьей спальни.

— Вам нравится господин? — с некоторым волнением в голосе спросила Арина. — Мы очень старались.

— Видно, что старались, — удовлетворённо кивнул я, и грозно глянув на девушку, спросил. — Вот только на какие медяки вы всю эту роскошь купили?

— Так вы же господин сами нам разрешили подработать на обновки, ну а у нас вышло чуть больше, — невинно смутившись, ответила Арина.

— Арина, — я строго глянул на девушку, которую уже знал как облупленную и, в наивность мыслей которой, не верил ни капли.

Это Алинка может невинно хлопать глазками и наивно округлять ротик в удивлении, а Аринка хоть и сестра двойняшка её, а внутри совсем другая. Нет, духовно они все как и телесно очень схожи, прямо как отражения; но в том то и дело что как отражения, — полные копии но противоположены друг другу. Если Алина восторженно влюблённая и заботливо наивна, то Арина расчётливо прагматичная и властная. Афина же упорно воинственная и преданная полностью подстать своему имени. Амина же спокойно уравновешена и весьма хозяйственная, не удивлюсь если — несмотря на большую яркость сестёр — именно она окажется добытчицей денег заработанных близняшками.

— Мы вытяжками торговали на выработку которых нужно много маны, — пояснила Арина источник столь хорошего заработка. — Прямую то продажу маны вы ограничили, чтоб скрыть наши её запасы, а про манозатратную выработку ингредиентов для зелий вы ничего не говорили,, да и трудно по ней что-то толком выведать, — мы ведь могли и не своё продавать.

— Ну ладно, — смягчился я. — А сами не пробовали зельями готовыми торговать?

— Пробовали, — Аринка недовольно надула губки. — Да много ли заработаешь на укрепляющем зелье да целебных отварах для бедняков. По золотому за лето и то не выйдет.

— Ладно, на продаётесь ещё "эликсиров жизни", — усмехнулся я и, не удержавшись, прижал к себе девушку.

— Значит, вы на нас за это не сердитесь господин? — плотнее ко мне прижалась Аринка, на губах которой на мгновение мелькнула лисья улыбка.

— Не сержусь, — подтвердил я, нагло наслаждаясь теплом и ароматом поспевающей девушки.

— Тогда может быть, вы позволите нам выкупить нашу маму, — спросила Арина и сделала ели заметный мах рукой.

— Господин, позвольте нам выкупить нашу матушку, прижалась ко мне с другой от Арины стороны, соскочившая с кровати Амина.

— Пожалуйста, господин, — глянула на меня своим невинным взглядом полным любовного порока Алина.

— У вас и на это деньги есть? — удивился я заработком близняшек.

— Мы сразу всё подсчитали и с самого начала отложили необходимые деньги, — сразу пояснила Арина.

— Хорошо, — кивнул я спустя пару мгновений, — ведь законно им отказать я не мог, да и смысла отказывать не видел. — Но давайте обсудим это чуть позже, когда у меня будет свободное время днём, чтоб сразу всё и сделать.

— Спасибо господин, — поблагодарили меня близняшки.

— Одним спасибо вы сегодня от меня не отделаетесь, — улыбнулся я обжатый юными девушками. — Угадайте, о чём я договорился с господином магистром ритуалистики Станиславом Герцем?

— Вы решили привязать к нам слипов? — восхищённо спросила Алина. — Они такие миленькие.

Ага, миленькие, — подумал я, — только жрут не переставая, да всё фрукты им подавай на морковь да капусту даже не смотрят, это ладно сейчас осень и яблок да груш завались, а зимой что я делать буду.

— Ну, я это вам сразу обещал, — снова улыбнулся я. — Арина, а ты что думаешь?

— У вас молох лишним остаётся, вот только он один, а нас четверо, — извиняющимся тоном произнесла Арина, обведя взглядом сестёр.

— Не бойтесь, на вас и одного хватит, мы со Станиславом новый ритуал разрабатываем, — пояснил я. — Вот несколько опытов с ним проведём, убедимся — что он безопасен, и вы будите первыми кто его пройдёт.

— Спасибо господин, — хором поблагодарили меня близняшки.

Глава вторая.

Выйдя от близняшек, решил зайти к Ливи с Тафи, — отношения у нас так никак и не налаживались, что впрочем, было и неудивительно. Хоть по законам империи нелюди находящиеся в холопстве и не имели никаких прав и с ними можно было делать всё что не запрещено этими законами, но мне всё-таки хотелось договориться с оборотнем и вамирессой по хорошему, так как вамильярные и тальярные связи значительно сильнее связей с личными источниками. Вряд ли мне удастся добиться их любви, но просто прохладное отношение и то будет отличным, иначе мне придётся постоянно чувствовать их ненависть к себе. Можно было конечно поступить как многие другие маги имеющие разумные фамильяры или талильры — поркой вколачивать в них "любовь к хозяину"; но мне этого край как не хотелось, — всё-таки обе они девушки. Я и так разрывался между своими чувствами, желая этих девушек во всех приличествующих качествах, и не желая уподобляется подобным моему природному отцу.

— Ну как вы тут сегодня? — спросил я, войдя в выделенную девушкам комнату после изображения приличествующего стука в дверь.

— Вам чего не будь надо от нас, пока ещё хозяин? — надменно с высокой долей презрения спросила Ливвианнелла.

— Конечно? — кивнул я, и тут же пояснил. — Чтобы вы добровольно согласились на "ритуал единения".

— Этого не будет никогда, — гордо заявила вампиресса. — Я умру, но не стану игрушкой ничтожного хумана.

— А ты Тафи тоже собралась героически умирать в ритуальном круге? — с усмешкой спросил я девушку-оборотня.

— Я не так глупа, и отлично понимаю, что вы можете это сделать со мной и без моего согласия, — спокойно вначале ответила Тафи, но всё-таки не сдержалась. — Но если ты считаешь — что хорошей кормёжкой и ласковым словом сможешь приручить эту зверушку, то ты жестоко ошибаешься, я не животное которое можно приручить. И то, что ты тогда воспользовался моим состоянием и "геройски спас от бесчестия", — последние слова девушка выкрикнула с явной издёвкой. — Ни чего не значит. Я теперь отлично понимаю, что если бы ты тогда не увёл меня обманом, то я уже была бы на свободе.

— Во-первых, я никогда не считал тебя зверушкой; а во-вторых ты зря мучаешь себя напрасными сожалениями, ни на какой свободе ты бы не была. Ты думаешь, тот маг был глупей меня, и стал бы рассчитывать только на не очень-то надёжный в отношении оборотней ошейник с "отсекателем"? Наивно, в крайней степени наивно, — жестко и безжалостно посмотрел я на девушку. — Ни кто не стал бы давать тебе и шанса на свободу, слишком много за тебя было заплачено. Тебе бы сперва предложили добровольно ублажать хозяина в обмен на обещание освободить через год, и ты бы после нескольких дней в том подвале на это без сомнения согласилась бы. А после того как подошёл бы срок, тебя бы сделали либо фамильяром хозяина либо его доверенного слуги. Так что я действительно спас тебя от бесчестия, причём от очень постыдного бесчестия в присутствии других слуг. Могла бы за это разговаривать со мной с уважением, на вы.

Тафи ничего не ответила, только отвернулась в сторону и сгорбилась. Сложно было понять, что она сейчас чувствует, — оборотень, которого Оз считает опасным в состоянии неспособным даже постоять за себя, дочь главы клана в положении бесправной рабыни для утех.

— Ну-ну, не стоит так расстраиваться, — попытался я успокоить девушку, посчитав себя капельку виноватым перед ней. — Если добровольно согласишься на ритуал, я позволю тебе, завести ребёнка от кого ты захочешь, или даже выбрать себе мужа, — последнее предложение, придуманное мной спонтанно, показалось мне заманчивым не только для девушки, но и для меня, — два сильных оборотня лучше одного.

— Ты ничего не понимаешь, — снова взъярилась девушка. — Я не животное, я могу принадлежать только одному мужчине. Понимаешь? Одному. И после "ритуала обретения тальяра" телом, а для нашего рода значит и духом, я буду принадлежать тебе, и другого мужчину просто не подпушу к себе. Ты понимаешь, что это значит? Это значит что я, скорее всего вообще останусь без мужчины, — вы маги слишком долго можете жить.

— Ну а я, что, не нравлюсь? — немного обидевшись, что не был, даже упомянут, спросил я. — Я конечно не оборотень твоего рода, но всё-таки мужик.

— Такого слабака как ты, я тоже не подпушу к себе, — гордо ответила Тафи и, скривившись, добавила. — Инстинкт не позволит допустить до себя слабого самца.

— Но ты же утверждала, что не относишься к животным? — ехидно улыбаясь, спросила Ливвианнелла. — Разве не так? Так причём тут инстинкт?

— Хр-р, — тихо зарычала Тафи, но ничего отвечать не стала.

— А ты значит, согласна? — с довольной рожей дурачка, уставился я на вампирессу.

— Ну что вы, пока ещё хозяин, — как обычно надменно презрительно ответила она. — Я ни чем в своей жизни не заслужила такой чести и, следовательно, просто не могу себе позволить стать вашей женщиной. Как орлица не может себе позволить стать женой домашнего хряка.

— Может выпороть тебя для вразумления? — задумчиво произнёс я, заглядывая за спину девушке на уровне её пояса.

— Только попробуй недоучка, — зашипела вампиресса. — Отец с тебя не семь, а дюжину шкур спустит.

— Спустит-спустит, — не стал я спорить с Ливвианнеллой. — Только когда он тебя найдёт, то может быть уже поздно. Так что подумай, над своим поведением.

— А тут и думать нечего? — облив меня волной презрения, ответила Ливвианнелла. — Ты мне неровня, и как бы ты не пыжился, никогда ей не станешь.

— Одна заладила слабак, другая вторит неровня, а сами то вы достойны меня, может вы сами ничего не стоите? — подзадорил я девушек уже в который раз.

— Это легко проверить, — безразлично пожала вампиресса плечиками.

— Вот только не надо мне ритуальный поединок предлагать, я маг всё-таки, а не мечник.

— Это ничего не меняет, ведь магия не мешает обучаться благородному искусству владения мечом.

— Короче, ты посчитаешь достойным себя лишь того кто победит тебя? — задал я вопрос с подвохом.

— Вам это, пока ещё хозяин, не грозит. — Не стала прямо отвечать вампиресса.

— А ты Тафи? Кого посчитаешь достойным себя?

— Ливвианнелла права, вам никогда не сравнится с нами, а значит, мы никогда не признаем вас равным себе, в каком бы мы положении по отношению к вам не находились.

— Ладно, опять вы всё к грубой силе свели, — грустно вздохнул я, внутренне улыбнувшись. — Пойду я делами заниматься, а вы подумайте ещё раз над моими предложениями.

... ...

Лёжа в своей кровати, и нежно поглаживая одними лишь подушечками пальцев большую и мягкую грудь Польки, лежавшей рядом, — чуть сдвинувшись в сторону ног чтобы мене было удобней,— размышлял, что мне делать с близняшками Тафи и Ливи.

С одной стороны с близняшками никаких трудностей вроде как недолжно быть, достаточно не давать им зарабатывать деньги, и никаких проблем связанных с их возможностью выкупится, не будет. Так же, даже если такая проблема и появится, то судьи будут благоволить мне. Только вероятность их выкупа остаётся, ни каких законов ограничивающих это в империи нет, — других дураков что позволили бы личным источникам зарабатывать деньги видимо не нашлось. С другой стороны такой подход, насоветованный мне Полькой, себя очень оправдывал, близняшки из кожи вон лезли в учёбе.

Освобождение Наты ничего для меня не изменит, никуда от дочек она не уйдёт, а в постельных утехах её давно заменила Полька — как более привлекательная и опытная. Только дело ведь не в ней, дело в самих близняшках, уверенных, что они не могут выкупиться по закону. А вот когда они узнают что могут, тогда... может быть разное. Хоть и не верится мне, что они пойдут поперёк всему ради свободы, но такая возможность существует, и очень сильно беспокоит меня.

С Тафи и Ливи тоже не всё так просто. Пара мыслей как добиться от них желаемого у меня есть, и они пока что ведутся на мои подначки, но как сделать так чтобы они попались в мою ловушку. Ведь стоит им будет хорошенько подумать над тем, что я им собираюсь предложить, как они всё поймут и все мои усилия пойдут насмарку. Ведь победить их в состязании я могу лишь обманом, о честной победе в поединке устроенном по всем правилам и обычаям даже мечтать не стоит. Даже если я каким-то чудом одержу победу над вампирессой, то такой оборотень как Тафи меня одной лапой размажет в кровавый блин.

Вдобавок мне хотелось заранее повязать их как можно большим количеством клятв, в противном случае был шанс, что при первом же снятии ошейников они сбегут — а во время ритуала снять его придётся по любому. И если отловить обратно Ливи при некоторой предварительной подготовке будет несложно — хоть дорого и хлопотно, то Тафи скорее всего не остановил бы даже полный скилл. В общем-то, в снятии ошейника с Тафи во время проведения ритуала единения и была главная проблема.

— Хозяин, вас что-то беспокоит? — спросила меня Поля, почувствовав, что я отдохнул и готов продолжить постельные утехи, и нависнув надо мной. — Если вы мне расскажете, то возможно ваша верная раба сможет послужить вам не только своим телом. — С этими словами девушка мягко опустилась на мой уд, приняв его в себя.

— Близняшки. — Одним словом ответил я и, притянув Полю к себе, перевернулся, подмяв нежное женское тело под себя.

Конечно, весьма необычно и очень чувственно, когда девушка сама ублажает тебя, но с некоторых пор во мне проснулась некоторая властность в вопросе пользовании женского тела — я предпочитал сам это делать. Скорее всего, немаловажное значение в этом имело то, что благодаря Поле я приобрёл в этом немалое умение.

— Наложницы, — ответила мне Поля, после того как я от пых от соития с ней. — Сделайте их своими наложницами, и это снимет все ваши беспокойства по поводу их возможного освобождения. Вы пока ещё не благородный, и принятие в наложницы холопок никак не скажется на отношении к вам общества. Вдобавок они за прошедшее время заметно подросли и оформились, и хоть окончательно ещё не созрели, тем не менее, смогут доставить вам массу удовольствия.

— Я в первый год обещал Нате не трогать их ближайшие два года, да и не хочу я их заставлять, — со вздохом ответил я Поле на её предложение, и пояснил. — У нас сильная ментальная связь, и я буду чувствовать все их сильные чувства.

— Насколько я понимаю, обещанный вами срок скоро пройдёт, а согласие девушек я могу взять на себя, — Поля повернулась на бок и провела пальчиком мне по груди. — Обещаю, они не только согласятся разделить с вами ложе, а ещё и предложат это сами.

— И что ты за это хочешь?

— Ничего. Мне в радость лишь одно то, что я могу этим послужить вам.

— Значит, попросишь позже и в три раза больше, — усмехнулся я. — А про вампирессу с оборотнем что скажешь?

— Я их плохо ещё знаю, да и ваши планы мне неизвестны, так что я затрудняюсь, что-либо советовать.

— Ну, план простой, — уговорить их на определённое состязание, и дать клятву пройти ритуал в случае проигрыша.

— Простите хозяин, но вам трудно будет перехитрить их, — повинным голосом начала Поля. — Женщины — хитрее мужей, и перехитрить женщину может только другая женщина.

— Вот я и надеюсь, что ты мне, что полезное подскажешь.

— Ну что вы хозяин, я совсем простая девушка, — мило засмущалась Поля, хитро блестя лисьими глазами. — Куда мне соперничать с истиной вампирессой.

— Боюсь что всё как раз всё наоборот, — усмехнулся я, и легонько ущипнул Полю за нос. — Куда истиной вампирессе до одной хитрой лисички.

— Чтобы ваш план удался, прежде всего, следует, не дать им сдружится против вас, — дала первый совет Поля. — Пусть соперничают не только с вами, но и друг с другом.

— И как это сделать?

— Намекнуть, что если близняшки станут вашими наложницами раньше их, то быть им простыми холопками для утех. Если же кто-то из них станет вашей первой наложницей, то она и будет хозяйкой в доме до появления у вас настоящей жены, а возможно и после этого. Это заставит их торопиться и подтолкнёт на случай проигрыша ставить не только своё согласие на ритуал, но и свои тела.

— А состязания проводить не я против них, а каждый сам за себя? — высказал я пришедшую на ум мысль.

— Верно хозяин, — кивнула Поля. — Пусть считают, что в случае выигрыша получат свободу, а в случае проигрыша у них ещё останется возможность, или занять более высокое положение, чем соперница, или оказаться у неё в подчинении. Но этого может быть недостаточно, было бы лучше, если бы у них был ещё какой не будь повод к соперничеству; такой чтобы они оставались соперницами даже в случае если вы проиграете им обоим. В таком случае шансы, что они объединятся против вас, будут ничтожно малы.

— Я думал над этим, — с раздражением вздохнул я. — Но кроме свободы мне нечего предложить им что либо стоящее.

— Разрешите мне немного подумать, — попросила девушка. — Возможно, я смогу, что не будь придумать.

— Разрешаю.

— Ещё хозяин, позвольте мне сделать намёк Тафи и Ливвианнелли, — попросила Поля сев на кровать, и чуть склонившись в мою сторону. — Я нисколько не сомневаюсь в вашем таланте, но к словам из моих уст они отнесутся с большим доверием.

— Хорошо, — кивнул я, позёвывая.

(...)

Аполинария сидела за столом в столовой в ожидании десерта, и сейчас она не напоминала привычную Дарвелу милую соблазнительную служаночку с подобострастием заглядывающую в глаза своему хозяину; сейчас она скорее походила на хозяйку дома, дальнюю родственницу хозяина, или, по крайней мере, старшую из слуг. Её хозяин ушёл в школу и вернётся из неё не раньше полудня, так что молодая женщина была одета не в откровенное платье горничной так нравящееся молодому магу, а в повседневную одежду состоящую из нижней и верхней рубахи юбки и тонкой кофты связанной Натой.

— Вот, пара творожников с изюмом осталось, — подошедшая Ната поставила на стол принесённую с собой широкую тарелку, на которой лежали маленькие не больше ладони ватрушки с красиво завёрнутыми краями. — Будет у нас десерт не хуже хозяйского.

— А когда он у нас был хуже? — с довольством улыбнулась Аполинария.

— Да разные времена были, — глаза взрослой женщины заволокла пелена воспоминаний. — Но в какой-то части ты права, при новом хозяине нам живётся очень хорошо.

Подошедшая гоблинка поставила на стол две кружки и кувшин с молоком, и тут же скорым шагом направилась на кухню, — она знала что сейчас лучше в столовой более чем нужно не задерживаться, иначе весь день проведёшь плескаясь в корыте с грязной водой в попытках успеть всё вымыть и выстирать до того как принесут новую порцию.

— М-м..., просто вкуснятина, — Аполинария закрыла глаза откусив от ватрушки кусочек, — Ты просто кудесница Ната.

— Ну, — улыбнулась Ната, — у каждой своё мастерство по привлечению внимания молодого хозяина.

— Да, тут мы его поровну поделили, — согласилась Аполинария.

— Ну, ты говорила с ним по поводу дочек? — наконец не выдержав, спросила Ната Аполинарию о самом главном, мучившем её со вчерашнего дня.

— Говорила, — серьёзно кивнула Аполинария. — Возражать он не стал, хотя и намерений тоже не высказал. Только то, что девчонки ему нравятся, сразу видно, хотя бы по тем же подаркам, так что рано или поздно, всё будет — так как мы задумали.

— Лишь бы не поздно, — вздохнула взрослая женщина.

— Не беспокойся, сдаётся мне, что ещё до нового года Дарвел примет брачные клятвы твоих дочек.

— Спасибо тебе Поль, — от души поблагодарила Ната молодую женщину напротив себя. — Чем я могу отблагодарить тебя?

— Поможешь мне сделать кое-какие намёки Тафи с Ливвианнеллой, и будем считать, что мы в расчёте.

— Конечно, помогу, — заверила собеседницу Ната. — И если надо, то не только им, но и хвостатым.

Дальше женщины обсудили дела на сегодня и разошлись каждая в свою сторону.

(...)

Ливвианнелла безучастно сидела на лавке, и безразлично следила за метавшейся по комнате Тафи, — у неё просто не осталось чувств, чтобы их выражать. Точнее у неё закончился запас ментальных слепков эмоциональных эманаций, а использование слепка дважды для одного и того же случая — было моветоном, который вампиреса не могла допустить даже в такой ситуации когда никто об этом не узнает. Что же до своих собственных эмоций, то девушка посчитала это излишним расточительством для совершенно недостойного этого повода. Что впрочем, было неудивительным, всё-таки вампиры были настоль мало эмоциональны, что казались другим расам бесчувственными. Тем не менее, чувства и эмоции у них были, только были они весьма специфичными, для их раскрытия требовались ещё чьи-то эмоции, служившие как бы красками для личных эмоций вампира. Вот как раз эта палитра "эмоциональных красок" у девушки и закончилась, остались лишь собственные, похожие на контурные картинки, эмоции.

— Хватит, — безлико бросила Тафи вампиресса. — У меня скоро голова с кружится от твоей беготни, — поморщилась она.

— Чего хватит, чего хватит, — огрызнулась верталка. — Или может тебе уже не терпится приступить к мойке полов с задранной к небу задницей. Или ты всё ещё надеешься на свою родню, а ты уверена — что они тебе помогут, или хотя бы знают, где ты находишся?

От последних слов Тафи, Ливвианнелла вздрогнула, — ведь она сама сначала выдала себя за другую, а теперь ещё и оказалась в третьих руках. Сложив всё это, было легко допустить, что отец может и не успеть найти её до ритуала.

— И что? — с насмешкой спросила я. — Эта твоя беготня как-то тебе поможет?

— Конечно, — презрительно глянув на меня, ответила зверушка. — Этим я хоть немного отведу душу. Я ведь не лягушка, и в отличии от некоторых, — тут она бросила на меня намекающий взгляд. — Мне далеко не безразлично, какой стороной меня будут рядить.

— Ну да, не безразлично, хочется — чтобы почаще да побольше, — мило улыбаюсь, — непоседливость зверушки забавляет. — Инстинкты не зверушки требуют.

— А ты у нас вся такая спокойная как скала, да разумная, — шипит аспидом неизвестная тварюшка. — Сидишь и просто ждёшь неизбежного, зачем дёргаться — раз всё предрешено.

— Даже когда всё предрешено, есть выбор, просто не всем дано его найти и принять. И это я не о смерти, — со снисходительной улыбкой поясняю уставившейся на меня округлившимися глазами верталке.

— Ну да, выбор есть всегда, либо ты снизу, либо он сверху, а по мне всё равно покрыта ты или бремена результат один, — верталка бросилась к окну. — О великие вершины, за что вы бросили меня к самым своим подножьям, за какие грехи зашвырнули в такие глубины куда не пробирается ни один лучик светлой веры.

— Ну да, во всём виноваты великие вершины, а не чья-то наивность, — вздыхаю, изображая презрительное сожаление, — как жаль, что нет сил впитать её чувства, вероятно поражающие воображение яркостью эмоций и количеством их оттенков.

— А сама ты не по наивности сюда попала? — зверушка резко разворачивается. — А?

— Стечение обстоятельств от меня не зависящих, просто стечение обстоятельств, — усмехаюсь я самой себе — проклятое всеми богами стечение обстоятельств.

— Я вот поражаюсь тебе, вроде и речи разумные говоришь, и выводы правильные делаешь, и в тоже время во всём видишь доказательство своего превосходства, — неведома тварющка, подходит к своей спальной лавке, и садиться прямо напротив меня. — Это же насколько должно быть развито самомнение, что оно глушит доводы даже ледяного вампирского разума?

— Это не самомнение, а констатация факта, ни ты, ни недоучка, мне не ровня, — безжалостно открываю истину верталке, на что та только насмешливо ухмыляется.

— Хм, а может в предложении Дарвела что-то и есть, — задумчиво тянет верталка. — Годик в служанках пойдёт тебе на пользу, выбьет из тебя надменности дурь.

— Боги конечно могучи, но даже они тут тебе не помощники, рождённая ползать — порхать не сможет. Народная мудрость.

— Вообще-то летать, — делает мне замечание зверушка — до чего же она наивно доверчива.

— Что поделать, таков он — примитивизм животного разума, — вздыхаю и закатываю глаза — верталка по своей наивности считает меня себе подобной и доверчиво ведётся на такие трюки. — Если камень бросить, то он тоже полетит, но вот порхать не сможет.

— М-мда, болтать вампиры мастаки, а вот в остальном... — неведома тварюшка, бросает на меня многозначительный взгляд. — Не удивительно, что их считают сильнейшими бойцами, если о победе над каждым гоблином-крестьянином всем соседям веками рассказывать, невольно великим воином прослывёшь.

— Я так понимаю, тебе служанкой не терпится стать, могу устроить, — с безразличием бросаю зверушке, — не знаю что у неё в голове, но оборотня для разнообразия не помешает заиметь, будет мне утешение, если недоучка не согласиться ставить на кон свою свободу.

— Устроить? По договорённости? — скотинка неразумная, округляет глазки в притворном удивлении. — А что, просто вызвать на поединок — гордость не позволяет, или... чрезмерная осторожность, — насмешливо ухмыляется.

— Ну хорошо. Я Ливвианнелла из Аннелланнов, первая кровь невесомого Таагневвианна вызываю тебя Тафи на поединок права, победитель получает право использовать проигравшего по своему усмотрению в течение пяти лет. Поединок состоится по договорённости с магом Кузень Дарвел Маркусович перед ритуалом единения с ним.

— Я Тафи третья дочь рыр Рафара из клана Высокой долины принимаю твой вызов, — принимает вызов верталка.

Ну что же, хоть одна приятная новость сегодня. Наложницей стать — глупые хуманские мечты, наивные животные надежды — доказать свою разумность, истинный разум — признаёт только холодный расчёт.

(...)

Опыты у Станислава шли хорошо; после установки у него такой же сторожевой сети как у меня, проблем с недостатком маны у магистра не было, и эксперименты шли друг за другом без перерывов на накапливании магических сил. А вот мои попытки приручить вампирессу и оборотня крутились на одном месте, что несколько меня огорчало, так как я хотел договориться с ними миром, — по многим причинам, в том числе и постыдным. Не желая оттягивать проведение ритуала больше чем необходимо на проведение всех необходимых опытов, главным образом из-за опасений связанных с допускаемыми возможностями утерей власти над Тафи и Ливи (освобождение, похищение), решил поговорить с девушками чуть более жёстко.

— Ну, что вы надумали? — спросил я, без стука войдя в комнату отведённую Тафи и Ливи, и тем напомнив им их ничтожный статус. — Принимаете моё предложение?

— Нет, конечно, — безразлично пожала плечами Ливи. — С чего я должна, добровольно согласится на практически рабство, не получая взамен ничего?

— Потому что в противном случае я проведу ритуал без вашего согласия, но в этом случае вы уж точно ничего не получите.

— А согласившись, значит, получим? По дополнительной миске похлёбки и новой войлочной подстилке? — ядовито спросила вампиресса. — И ты думаешь, что за это я буду, как собачонка скакать на задних лапках как какая-то там зверушка? — девушка кинула многозначительный взгляд на Тафи.

— Никогда такого не будет, я никогда не стану твоей домашней зверушкой, и тем более, никогда не разделю с тобой весну, как ты наверно уже размечтался, — вспылила Тафи. — Тебе лучше прямо сейчас отпустить меня, иначе ты очень сильно пожалеешь о содеянном.

— Я уже жалею, — я обиженно осуждающе глянул на девушку. — Что вытащил тебя из того подвала. Надо было подождать пару-тройку дней, тогда бы ты смогла оценить мою доброту; так нет, пожалел, в первую же ночь кинулся на выручку. Неблагодарная.

— Ой-ой, пожалел он, — съязвила Тафи. — Для себя ты старался, не хотел ни в чем поступиться, цельной желал меня заполучит, а не обо мне пёкся, — с жаром продолжила она, и тихо добавила в конце. — Спасибо. Но это не значит, что я признаю тебя достойным, — всполошено кинула она вдогонку.

— Если хочешь заслужить моё уважение, докажи что достоин этого, — холодно обронила Ливвианнелла. — Победи меня в честном поединке.

— И что, ты сразу вся растаешь и бросишься в мои объятья? — усмехнулся я. — Не верю. Стоит мне согласиться, и ты потребуешь под предлогом честности поединка снять ошейник, а потом ищи ветра в поле.

— Я могу дать клятву, что если ты меня победишь, то я признаю тебя своим повелителем, со всеми вытекающими правами и обязанностями.

— А если проиграю, то невозбранно отпущу тебя на свободу. Так?

— Не только, — кровожадно усмехнулась вампиресса. — За неподобающее отношение ко мне ты будешь год служить мне кормильцем.

— А если ни кто не победит?

— То всё останется, так как есть. Я останусь твоей заложницей, — безразлично ответила мне Ливвианнелла, легкомысленно махнув рукой.

Хитрость вампирессы с присвоением себе статуса заложницы, — которых не принято было делать фамильярами, — мне стала ясна сразу; но так как я собирался выиграть, то не стал заострять на этом внимание.

— Условия, в общем-то, приемлемые, вот только как ты это себе представляешь? — усмехнулся я. — Я маг. Ты, скорее всего просто превосходная мечница. На чём мы сражаться будем — на пирожках?

— Нет, каждый будет использовать то, чем лучше всего владеет. Только будет одно условие, дабы ни у одной из сторон не было однозначного преимущества — бой будет проходить в лесу.

— А ты Тафи что скажешь, присоединишься к нам? — обратился я к девушке. — Или ты предпочитаешь быть холопкой?

— Лучше быть голодной рабой, чем сытой подстилкой, — Тафи бросила на Ливи выразительный взгляд. — Я принимаю твой вызов маг, — очень серьёзно и с долей пафоса провозгласила она. — И условия мои будут такими. Если я проиграю, то добровольно пойду на "ритуал единения", но не более того, — новый выразительный взгляд на Ливи. — Если же проиграете вы, то будете моими рабами до тех пор, пока я не отпущу вас.

— В таком случае если ты проиграешь, то станешь моей зверушкой до конца своих дней.

— Так, — гаркнул я на девушек, чувствуя, что сейчас польётся бесконечная по своей длине женская перепалка. — Оститесь. Рабство и содержание разумных как животных в империи запрещено.

Так что условие будет такое:

Тот кто победит сможет командовать тем кого победил в течение года как закупом; а тот кто проиграл, соответственно будет добровольно служить тому кому проиграл. Ну и конечно "ритуал единения". Победите — получите свободу, проиграете — пойдёте на ритуал добровольно. Согласны?

— Согласна, — спокойно ответила Ливвианнелла.

— Согласна, — яростно блеснула глазами Тафи.

— Вот и ладушки, — улыбнулся я.

На следующий день первым делом мы пошли в храм богини Фемиды, где принесли обоюдные клятвы в соответствии с нашим уговором. После посетили храмы и других богов хоть как-то связанных с правосудием и правопорядком, вроде тех же Ор, дочерей богини Фемиды. Под конец даже в часовенку Арис — богини мести и защитницу варгов — зашли, чем несколько удивили её служительницу — не о возмездии просили.

После чего вернулись домой, готовиться.

Хоть и опасался я немного, что могу проиграть, но всё-таки решил рискнуть, так как слишком сильными бойцами были девушки и держать их в рабах было бы — сушим расточительством. А год существования в качестве закупа в империи — а за её пределы в таком статусе такого потенциально сильного мага как я просто не выпустят — не такая уж большая плата за возможность обезопасить проведение ритуала единение и получения неоспоримого довода своего права на девушек. Да и не так уж и высок был риск, так как я ещё во время поездки с караваном много времени истратил на раздумья и выдумал несколько сюрпризов для этого боя.

... ...

Зайдя в комнату близняшек используемую как временный заклинательный покой, я оглядел стыдливо порозовевших девушек сидевших в одних халатиках. Глянул на выдавленные в уложенной прямо на полу глине печать стабилизации и периметры щитов, и принялся раздеваться.

— Интересно? — спросил я девушек, бросавших на меня скрытые взгляды, да и в чувствах сильно взволнованных.

Девушки резко отвернулись, а Алинка соблазнительно заалела щёчками.

— Так, переходим на магическое зрение и начинаем ритуал, — отдал я приказ, входя во внутренний круг печати стабилизации.

Девушки скинули халатики и, прикрывая свои прелести, так же как я быстро заскочили во внутренний круг печати, становясь лицами друг к другу. Дальше всё происходило в магических планах. Близняшки слили свои ауры, синхронизировали их, и принялись сдирать с себя поверхностный слой гемона, иногда пуская беззвучные слёзы. Я так же стал сдирать свой поверхностный слой, формируя из него сферу-заготовку.

Шар конструкта-болванки из счетверённого поверхностного слоя получился более чем приличный, самое малое в два раза больше чем может создать один человек, что уже делало близняшек выдающимися. Покрыв конструкт девушек своей сферой, я отдал приказ, о начале второй фазы, и близняшки покрыв конструкты своими вибрисами стали тянуть из них ману. Такой приём так же был более эффективным чем классические чародейские техники, основанные на личной силе чародея. Четыре гемона создавали более низкий уровень маны, а значит более высокое процентное соотношение ба-хионь, что в свою очередь значительно повышает эффективность совершенствования конструкта.

После стабилизации потока маны на минимальном значении, начался третий — самый важный — этап. Используя девушек как ретрансляторы своего посыла, с добавлением их собственных заранее оговорённых посылов, я начал формулировку конструктов. Основным посылом было "Ускорение", вторым — "Компенсация", третьим кругом шли ещё десяток сопутствующих посылов: "Формирование отражения", "Усовершенствование отражения", "Замещающее дублирование", "Синхронизация", и подобные. Конечно, такие конструкты мне были совсем не по рангу, но в этом и прелесть техники "Совершенство" — позволявшей создавать недоступное при наличии определённых ресурсов, которыми сейчас выступали сразу четыре синхронизированные магессы.

Да, близняшки мой самый ценный ресурс, — с улыбкой на лице подумал я, смотря на радужный орех завершённого конструкта висевшего между девушками.

— Внедряйте, — отдаю приказ, и шарик начинает плыть ко мне.

Когда конструкт, впитавшись в тело, стал распространяться по гемону, меня накрыло чувство жутчайшего страха — а вдруг что-то не так получиться. Стиснув зубы, замер столбом, твердя как молитву, — чуть что, обрежу манопоток, и всё будет в порядке.

Кто не рискует — тот не пьёт Серебряную росу.

— Накачка.

В конструкт потекла мана, вокруг каналов гемона проявляются туманно-стеклянистые трубочки каналов-отражений, они приходят в движение создавая призрачный гемон сдвинутый по векторам: "Скорость" "Ускорение". Мир начинает замедляться постепенно превращаясь в тягучую смолу, сознание зависает в киселе теряя справедливость восприятия.

Возвращение в явь было шокирующим, — вдруг всё сорвалось в безумный скач, теряясь, не успев быть воспринятым сознанием.

— Господин, конструкт развёрнут, — оповестила меня Арина, со следами дорожек от слёз на щеках, и измождением в глазах. — Разрешите оборвать каналы управления и подпитки.

— Всё девчонки, поднимайте щиты и отдыхайте, — разрешил я, прислушиваясь к себе.

Кто не рискует — тот не пьёт Серебряную росу, — сказал я себе, и отправился за моими противницами.

Место я выбрал уединённое — поросший хилым леском песчаный островок в версту(819м) длиной посещаемый только рыбаками, ставившими сети и не сходившими на берег. Доплыв до которого на лодке, дабы не тратить зря ни оки маны, мы вышли на его середину.

— Ну что, начнём, как упадет камешек?— спросил я, подкидывая в руке подобранную гальку.

— Да, сразу как коснётся земли, — подтвердила Ливи.

Тафи резко кивнула, блестя зелёными глазами.

— Ну что же, начнём, — подкинул я камешек высоко в небо.

Стояли мы друг от друга на расстоянии пятидесяти шагов, образуя равносторонний треугольник, и каждый из нас знал, с чего начнётся поединок — мгновенного сближения и нападения девушек на меня с приложением всех сил. Естественно я приготовился к этому. Было несложно догадаться, что Тафи сразу перейдёт в свою вторую — не живую — форму, и броситься в таранную атаку, и для Ливи это будет, скорее всего, шоком. Это даст мне возможность вначале биться с девушками по отдельности, увеличивая шансы на победу; тем не менее, затягивать бой мне нельзя ни как, объединение девушек опустит мои шансы на победу до нуля.

(...)

Камешек лениво кувыркается в воздухе, предвещая мою законную доминанту. Освобождённая сила влияния наполняет сознание образами, даря знание и вселяя уверенность. Тело трепещет в ожидании битвы, если конечно можно назвать предстоящее избиение этим высоким словом.

Интересно — а на что недоучка всё-таки рассчитывает? На зелья? Возможно. Он хоть и не богатей, но злато-серебро в его кошеле не переводиться, вполне может закупиться приличными зельями. Но всё же, всё же, не может же быть он так наивен, как бы не были сильны зелья, преодолеть пятикратное превосходство вампира над хуманом только с помощью их невозможно. Что-то из божественной алхимии, вроде Ихора ветра? Нет, такое не всем лордам по карману. Демоническое? Уже сдох бы с его хилым организмом. Чабой? Чабой с зельями? Скорей всего, но он же не может не понимать, что одной скорости мало. Сколько уж ломаю над этим голову, хватит — сейчас всё и станет ясно.

А может он рассчитывает, что мы между собой сначала разберёмся, а он потом добьёт победительницу? Без разницы — в любом случае его ждёт сюрприз.

Камешек касается земли, и я срываюсь в бег.

Жертва всего в пятидесяти шагах — ей не уйти, сейчас моя жажда мести воплотиться в явь.

Справа от стволов деревьев отражается отблеск.

Странно.

Скольжу меж ветвей как ветер, справа зверушка ломиться как берсерк, треск ломаемых сучьев разноситься по всему лесу.

Интересно, кто она?

Кидаю взгляд.

Что?

Споткнувшись, лечу кувырком на землю.

Ртог*, стыд то, какой — вампиресса на ровном месте запнулась.

Вскакиваю. Смотрю на верталку и не верю своим глазам — огромная каменная кошка несётся мимо, снося башкой стоявшие на пути деревья толще меня.

Да кто же она?

До недоучки шагов пятнадцать, но наличие каменой твари призывает к осторожности. Осталось десять метров. С неба обрушивается воронка огромного смерча, верталка влетает в него на полном скаку, забегаю на ствол толстого дерева помогая себе силой влияния. Небо темнеет от пыли, что твориться в вихре — непонятно, выплески маны и песка баламутят астрал, кошка в ментале нема как камень, у недоучки амулет и защита разума.

Песок обрушивается водопадом.

Всё?

Хитёр, — невольно восхищаюсь своим нынешним противником, — такую западню устроить.

Маг висит в водяном пузыре в махах десяти (16м) над верхушками ободранных песчаным вихрем деревьев, а под ним могильным курганом возвышается песчаный холмик.

Уддец верталке, какой бы могучей она не была, из песчаной ловушки ей не выбраться, какой бы силой она не обладала. Легче в скале ход пробить. Что?

Осознание "шепчет" о течении песка. Вверх выбрасывает фонтан пыли, и из него выпрыгивает верталка, и не надо быть истинной, чтобы понимать её. Зверюга вертит башкой в поисках недоучки.

О, нашла. Не, не допрыгнуть тебе, каменная ты наша. Что? Опять?

Каменная кошка совсем как живая переступает лапами, и прыгает. Удар лап выбивает глубокую воронку в песке, расплёскивая его волной, а зверюга лети к недоучке страстно разводя лапы.

Конец недоучке, ни какие щиты тут не помогут — не архимаг как ни как. Иллюзия! Вот пройдоха, но как? Он же и правда — всего лишь ученик. Артефакт? Да нет, мы столько клятв надавали, что легче повеситься, чем с богами в пятнашки играть.

Каменная лапа проходит сквозь иллюзию недоучки в водяном пузыре, и зверюга падает на песок. Песок спрессованный магией до каменной прочности.

Ну...!

Каменная кошка с грохотом ударяется о холмик, и кувырком отлетает в сторону недоучки. Отблеск зеркальной сферы, и к ногам парня в облаке серой пыли подкатывается обнажённое тело верталки.

Фу, как пошло. Ну так ей и надо, торопыге.

Недоучка подходит к верталке, и пинком переворачивает её на спину. Смотрит в глаза.

— Признаёшь поражение, или будешь требовать доказательства, — недоучка демонстративно переводит взгляд на дынеподобное вымя верталки.

Нет, такие титьки истиной вотельнице ни как не приличествуют, их место в саду Одалис, а не в Круге истины.

— Ублюдок, — выплёвывает верталка, пытаясь повернуться и прикрыть свои бесстыдства.

— Я тебя не оскорблял, — хмуриться недоучка. — Но видимо зря. Что ж, разберусь с клыкастой, займусь твоим воспитанием. Ты же понимаешь о чём я — холопка.

Недоучка делает два шага и смотрит в мою сторону.

Вот дура — такой шанс упустила, и чего я ждала. Эта тупая зверушка меня совсем из колеи выбила. Ну что же, посмотрим — что там эта наглая скотинка приготовила. Небось, всю ману уже использовал, много ли её у ученика второго года — пол сотни оки, ну сотня, и на этом всё.

Срываюсь в бег, прыжок, земля гудит от удара, тело переполнено силой и лёгкостью. Не мудрствуя, наношу простой прямой удар, и меч напарывается на блок. Обратный удар, снова блок. Оборот и колющий в живот.

Отбит? Хм...

Предельное усиление, "Удар трёх смертей", недоучка блокирует все три выпада. Держу дальний круг, хуманский стиль, скоростное фехтование. Уменья у недоучки как у крестьянина, меч как оглоблю держит, но все выпады блокирует. Средний круг, орочий стиль, силовые удары. Недоучка отступает.

Слабак.

Справа и колющий, оборот, слева диагональный. Справа и колющий, оборот, слева диагональный. Справа и колющий, оборот, слева диагональный. Справа и колющий, оборот, ответный укол в спину, уклоняюсь.

Повёлся.

Справа и колющий, оборот, ответный укол в спину, уклоняюсь, слева прямой поперечный.

Ну вот всё и кончено.

— К-ха.

Что?

Меч недоучки воткнут мне в живот.

Как?

Пытаюсь отскочить назад, спиной налетаю на ствол дерева, недоучка вгоняет меч глубже.

— Признаёшь поражение, — ухмыляется урод.

— Как? — спрашиваю, тяня время, — пока не признала поражение, шансы ещё есть. — Ты ведь бил в спину справа.

— Признаешь поражение — отвечу, нет — так я всажу клинок в дерево, и подожду, когда боги его признают, — лыбиться тварь.

Что делать, что делать? Вампиресса — рабыня хумана, лучше сдохнуть, так ведь не даст. Да и с богами свидеться ни какого желания нет. Был бы он хотя бы благородный, княжичем там или виконтом, прописалась бы как наложница. Хоть и противно, но не так бесправно и унизительно. За то у хуманов с рабами проблем нет, сколько хочешь скотинок держи для кормления. А этот мало что чернь, так ещё и маг огромной силы, уда с два переживёшь. Распороть бок и в ближний круг стилем шипов чёрной розы — а надолго ли меня хватит, последний раз я кормилась перед боем у Танарского моста, кровь уже как вода пустая. Рискнуть? Пара дней против пары столетий — заманчивое соотношение. Лыбиться, отступает, как будто предлагая рискнуть, он что — мои мысли читает? Не может быть. Щит? Так у меня амулет. Амулет!

— Я проиграла, и даю своё согласие на проведение ритуала единения с целью становления вашим фамильяром, а также признаю себя вашей невольницей и первой наложницей, — слова как плоды шипаря рвут горло и душу, но лучше так чем с карой богов и взаимной враждой.

— Ну вот и превосходненько, — недоучка светиться как "Лик Ярило". — Давай подлечу. К-ха, к-ха, — сгибаясь пополам кашляет кровью.

— Ну что повелитель, попил зелий шибко могучих, ха-ха-ха, — не могу удержаться от смеха, — ещё несколько секунд, и клятву давали бы мне. — К-кха. Как бы не загнулись теперь, на радостях.

— Да кто же знал что ты рогатая, у тебя ведь ничего не видно, — мотает головой недоучка. — А да и знал бы, то какая разница, — размышляет в слух. — Всё тело болит, как будто меня орки били. Вот тебе и техника "Совершенства", как бы не сдохнуть теперь.

Встаёт, выдёргивает меч и уходит.

— Ты куда? — растеряно спрашиваю, решая — что делать, бросаться на помощь — демонстрируя лояльность, или бунтовать — надеясь на скорую смерть.

— За зельями и свитками.

— Хочешь я сбегаю?

— Со скоростью улитки? Нет уж, я лучше сам, с гарантией. Лучше Тафи помоги. Да, Тафи. Ты признаешь своё поражение, или этого унижения тебе мало, ещё и карой богов обзавестись хочешь?

— Признаю, и даю согласие на оговорённый ритуал, — безвольно отвечает верталка, со звериной болью в зелёных глазах.

Недоучка, одним взмахом одевает на зверушку ошейник повиновения.

Стоп. А с меня-то он его не снимал, только деактивировал. Ублюдок — он всё знал.

(...)

Мне было плохо. Мне было очень плохо. Сознание мутилось, мышцы болели, внутренности казались фаршем, сквозь кожу сочилась кровь, кости ныли так, как будто их точили на шлифовальном камне, и желание быстрее сдохнуть было таким же сильным, как и желание жить. Не обращая внимания на насмешки Ливи, упорно топаю к лодке — там есть кой-какие зелья могущие мне помочь.

— Ты так и не ответил, — уже неизвестно какой раз теребит меня вампиресса.

— Сдохну — вообще никогда не отвечу, — огрызаюсь я.

— Не, так не пойдёт, — недовольно качает головой Ливи. — Ты сначала расскажи, а потом можешь и сдохнуть. Плакать не буду.

— Вот поэтому я и не скажу; хочу, чтобы на моих похоронах рыдала вампиресса.

— Да не надейся, не надейся, не сдохнет он, — бросает вампиресса в сторону Тафи. — И про то чтобы помешать ему даже не думай, на тебя мне плевать, но получать кару богов из-за тебя я не собираюсь.

Впереди становиться светлее, в сплошной стене ветлового кустарника видна просека, слышен плеск воды. Ещё несколько шагов и под ногами хлюпает вода, а у края кустов видна небольшая плоскодонка. Добравшись до которой, лезу в котомку с зельями.

"Эликсир Питательной Поддержки", "Эликсир Средней Стимуляции", "Вытяжка Мездры Корня Мандрагоры", "Зелье Питательной Поддержки", "Зелье Регенерации" "Зелье Кроветворения", — Глотаю снадобья без выжидания рекомендованного времени, сейчас не до переживаний о побочных эффектах — не сдохнуть бы.

— Держи, — кидаю Ливи зелья "поддержки" и "регенерации" и баклагу с кровью, нацеженной у холопов свободных источников.

— Благодарствую, — язвит вампиресса, но вдруг дернувшись, с рыком вырывает пробку из баклаги и присасывается к ней.

— И это наша принцесса, вся чумазая, с горла, жалкую подачку как небесный нектар, ни дать ни взять — гоблинская хрюшка после декады хмельной попойки, — с пренебрежением в глазах и насмешливой ухмылкой на губах язвит Тафи.

— Ну раз можешь язвить, то давай на вёсла, — приказываю девушке, чей ошейник повиновения я на всякий случай уже активировал.

— Точно-точно, зверушка к ноге, служить, — отрывается от баклаги вампиреса, и глотает друг за другом зелья.

— Р-ры, — рычит верталка.

— Ну давай-давай, обернуться то ты больше не можешь, — улыбается довольная Ливи, чья рана стала на глазах заживать.

— Хватит, — рычу от раздражения и боли. — Иначе обе будете наказаны.

Видимо что-то из мыслей прорывается у меня наружу, так как вампиресса резко захлопывает, открытый было для едкого ответа рот.

— Хорошо, — выдохнула Тафи после нескольких мгновений раздумья.

Глава третья.

К тому времени, когда я добрался до дома госпожи Виолетты, мне стало совсем плохо, и то, что я понимал, что в ближайшее время я не умру, ни как меня не радовало. Увидев моё состояние, целительница отбросила все дела и принялась за обследование и лечение, не забывая по ходу поносить одного чересчур самонадеянного и рискового мага — то есть меня.

— Так Дарвел, в принципе ничего страшного с тобой не случилось, но умереть ты от этого вполне мог, — стала объяснять мне госпожа Виолета, после обследования совмещённого с моим рассказом и лечения. — Созданный тобой конструкт сработал почти идеально, за что тебя можно причислить к любимчикам богов но, тем не менее, в связи с самой его спецификацией, при его действии в связи с распадом потребных для получения жизненной энергии веществ, твой организм был отравлен. В последствии в связи с откатным усилением твоего истинного гемона, твой организм постарался избавиться от отравы, но её было слишком много. Я ввела в твоё тело несколько очищающих конструктов и простимулировала очищение организма, а так же усилила векторную регенерацию повреждённых действием конструкта тканей. Всё это создаёт большую нагрузку на твой организм, и если ты не хочешь вместо потерянных десяти дней жизни потерять квартал, то ни о каком ритуале единения просто речи быть не может. И вообще, если хочешь чтобы я тебя лечила, ближайшие два дня проведёшь у меня, — поставила условие целительница, при этом зачем-то глянув в сторону двери.

— Хорошо, я останусь у вас сколько понадобиться, — согласился я не желая рисковать здоровьем.

— Ну и ладушки, — как-то сразу подобрела госпожа Виолетта. — В таком случае я думаю, ты позволишь мне на некоторое время позаимствовать твою вампирессу. Обещаю вернуть её обратно в девственном состоянии.

Так вот чего ей надо, — дошёл до меня истинный смысл желания целительницы оставить меня у себя, — а что такого редкого и особенного есть в вампирах, чего нет у других? Ментальная магия!

— Да я как бы, не против, но вот не против ли будет городская стража?

— Ну за кого вы меня принимаете молодой человек, городская стража не только не будет против, но и будет всячески мне содействовать, — заверила меня Виолетта. — Ментальный маг мне нужен исключительно для целительских нужд.

— В таком случае я согласен, но с ней вы будете договариваться сами, — отрёкся я от уговоров и торгов с вампирессой. — Я больной, мне треволнения противопоказаны.

— Не беспокойся, с Ливвианнеллой я сама договорюсь.

Вызвав вампирессу и осведомив её, о временной её передаче госпоже Виолетте, на что Ливи лишь высокомерно хмыкнула, завалился в "лечебный сон", главной причиной которого была необходимость пообщаться с Озом.

Домой я вернулся через два дня, и тут же принялся готовиться к ритуалу единения, Ливи госпожа Виолетта привела вечером того же дня, и мне стала известна причина такой заинтересованности в ней. Всё оказалось банально. Одна благородная леди магесса влюбилась в благородного юношу не мага и не получив взаимности решила прибегнуть к своему искусству. В тоже время другая не такая благородная и одарённая, но более богатая леди решила прибегнуть к помощи алхимии. В итоге случайного стечения обстоятельств сэр Светомил двоюродный сводный брат сэра Онагоста превратился в безропотного раба, беспрекословно выполняющего любое пожелание своей ненаглядной госпожи. Скрыть такое оказалось просто невозможно, так как бедный парень просто перестал разумно воспринимать мир, но своевременное обращение к ментальным магам и целителям не помогло, слишком велик оказался кумулятивный эффект приворотного зелья и ментального воздействия. Вот госпожа Виолетта прознав о Ливи и подсуетилась, получив после трёх суток изнурительной работы ещё одного пожизненного должника. Ливи тоже не осталась в накладе, получив в награду за труды зачарованную фляжку для хранения крови. Ну и хорошо пососав эти дни Светомиловых холопов.

— Ты так и не рассказал, — требовательно уставилась на меня Ливи.

Спрашивать чего я не рассказал — смысла не было; единственное, что могло интересовать сейчас вампирессу, так это причина её проигрыша.

— Амалия, позови Тафи, — велел я постоянно крутящейся рядом личной служанке.

— Звали хозяин, — выплюнула верталка, войдя в гостинную.

— Садись, — киваю на лавку напротив себя.

Тафи садиться, и упирает в меня свой взгляд.

— Знаете что это, — вытащив из футляра шарик "Розового тумана", кладу его на стол.

— Эликсир "Розовый туман", — фыркнув, отвечает вампиресса.

— Это ответ на то откуда у меня такое количество маны было, — прячу шарик обратно в футляр. — Ну а иллюзию, которую вы видели, создал не я а дух "Малый морочник" с помощью чародейского конструкта "Фантом"; будь у вас чуть больше времени то, вы бы поняли, что это подделка, но в том то и дело что этого времени у тебя Тафи не было. Ну а что касается тебя Ливи, то твоя ошибка была в том, что ты не слушала свои чувства, а читала мои ментальные всплески. При бое с одним противником это правильно, но я-то был не один, со мной были близняшки. Ты ведь знаешь, что при проведении ритуала единения происходит образование ментальной связи между донором и реципиентом, а у меня при обретении источников произошёл сдвиг по ментальному вектору, что вкупе с их — источников — количеством даёт просто огромный кумулятивный эффект. При определённой подготовке можно добиться такого эффекта, что отголоски их мыслей будут заглушать мои. Ну а остальное я думаю, ты уже поняла.

— С-с, — зашипела Ливи, до крови вогнав ногти в ладони. — Ментальное эхо. Ну кто же знал.

— Ну да, у каждого был туз в рукаве, — довольно улыбнулся я. — Вот только мой расклад оказался козырным.

— Не рано радуешься, что ты делать будешь, когда мой отец приедет? — с милой улыбкой пиявки, спросила вампиресса.

— Когда приедет тогда видно будет, может, ты мне ещё и помогать будешь, в решении этого вопроса.

Ливи насмешливо фыркает.

— Идём, кой чего покажу, — вставая зову за собой вампирессу.

— Знаешь что это такое? — киваю на ложе с обручем прямого ментального управления сторожевой сетью дома.

— Костыль для неумех, — фыркает вампиресса, но заметив мой ожидающий взгляд, отвечает подобающе. — Обруч ментального управления стационарной сетью. Скорее всего сторожевой.

— Ложись, — киваю девушке.

— А не боишься что я переподчиню сеть себе?

— Нет, — усмехаюсь, не в силах удержаться — уж больно забавным мне показался вопрос вампирессы не знающей о некоторых особенностях сторожевой сети дома. — Структура опознания истинного владельца основана на принципе подобия, образцы которого распределены по всей сети и синхронизированы. Даже венценосному* будет не под силу переподчинить такую сеть.

— Чего ещё можно было ожидать от трусливых хуманов, — бурчит Ливи, гордо возлегая на ложе артефакта.

— Я сейчас активирую его, а ты попробуй потихоньку пропустить через ментальную сеть свою силу влияния, — предлагаю я, имея кой какие мысли по поводу одного возможного эффекта.

Некоторое время ничего не происходит, а потом вдруг моё тело теряет вес и всплывает к потолку подвала. Рядом беспомощно барахтается Тафи.

"Ну что недоучка, до экспериментировался? Что же ты наивная скотинка даже амулет то не активировала". — Раздаётся в моей голове голос-мысль вампирессы. — "Что бы с тобой такого сделать, чтобы ты на всю жизнь зарёкся со мной связываться? Может в раба превратить? Или нет, лучше в евнуха. Что думаешь"?

"Думаю, что ты рано обрадовалась". — Мысленно усмехаюсь я довольный результатом. — "Ты снова кое о ком забыла".

"Сучки, морочников призвали. А ты уверен, что они что-то успеют сделать"?

"А ты наивно думаешь, что они что-то будут успевать"? — Веселье так и рвётся из меня, пытаясь заглушить страх, ведь в случае срыва вампирессы мы оба сдохнем. — "Они всего лишь гаранты того что ты не уйдёшь от возмездия, А точнее, твоя острастка на первое время, пока ты не поймёшь что со мной лучше дружить, пока ещё рогатая". — Передразниваю я Ливи её же любимой присказкой, одновременно делая намёк.

До вампирессы удивительно быстро доходит. Я мягко опускаюсь на пол, и невидимые руки аккуратно приводят всю мою одежду в порядок.

"Как часто и по сколько я могу пользоваться ментальной сетью грибницы".

— Сегодня четверть часа, ну а после принесения клятвы, в необходимости которой мы все успели убедиться, сколько захочешь, — успокоившись, серьёзно ответил я. — И опусти Тафи.

— Кровососка, пиявка болотная, — рычит верталка, с которой Ливи сняла онемение.

Тафи вновь взмывает к потолку.

— Ну ладно девочки, развлекайтесь, а я пойду, — напутствую я вампирессе с верталке перед уходом.

Через четверть часа Дом сообщил, что доступ Ливи к сторожевой сети закрыт, но в гостиную вампиресса заявилась, только через ещё четверть часа, с победно довольной улыбкой на лице. Следом шла Тафи, вся в синяках и ссадинах, и в крайней степени раздражения.

— Ну а теперь будет для тебя Тафи пряник, — объявил я, с подленькой ухмылкой глянув на Ливи. — Скажи мне, что будет с магическим артефактом, если во время оборота он будет на тебе.

— Он станет частью моего тела, и передаст мне всю ману находящуюся в нём, — кинув быстрый взгляд на вампирессу, спокойным тоном ответила Тафи. — Воины клана так делают перед боем, но это очень дорого.

Молча кладу на стол шарик "Розового тумана".

Ливи недовольно кривиться.

Тафи некоторое время недоумённо смотрит на шарик эликсира, а потом на её лице появляется неуверенная улыбка.

— Сколько в одном шарике, — с алчным блеском в глазах спрашивает верталка.

— Сто оки.

— А сколько их у тебя.

— Сейчас больше полусотни, но в будущем я планирую наладить их производство у себя дома.

— Пять тысяч, — с восхищением протянула Тафи, смотря на меня, как голодная кошка на жирную мышь.

— Ну что, достойная плата за маленькое унижение становления тальяром?

— Даже если бы ты засыпал меня с головой этими шариками, я даже не задумалась бы над ответом, — возмущённо проговорила верталка, показательно отвернув голову в сторону.

— Но ты проиграла, и дала своё согласие, так что теперь вопрос стоит не в согласии, а в откупе унижения.

— Его ничто не может окупить.

— Ну не надо, так не надо, — пожимая плечами, убираю шарик обратно в футляр.

Выражение искренней обида на лице Тафи, вызывает улыбку.

— Но я могла бы на некоторое время забыть о нем, и не держать обиды, — идёт на попятную верталка.

— Один шарик в декаду, особый артефактный футляр для их хранения с десятью подарочными шариками я отдам тебе после ритуала.

— Хорошо, — делая усилие над собой, соглашается верталка, и бросает в сторону вампирессы взгляд с неким обещанием.

— А теперь обсудим последний на сегодня вопрос, — обвожу твёрдым взглядом Тафи и Ливи, призывая их тем самым к серьёзности. — Ритуал будет проведён послезавтра, и вы на нем будете присутствовать в обнажённом виде, и не надо сверкать глазками, это не моя прихоть, а требование безопасности. Любая ткань может привести к искажению ауры, что при проведении нового не отработанного ещё ритуала может привести к серьёзным отклонениям; которые, скорее всего, будут иметь отрицательные последствия. У меня такое уже было, слава богам обошлось.

Ну а в качестве пряника, я разрешаю вам выбрать, какие способности вы получите.

— Что ты имеешь в виду, при ритуале обретения фамильяра способность перенимает только маг, разве не так? — спросила Ливи с сложным выражением на лице посмотрев на меня.

— При обычном — да, но у нас будет не ритуал обретения фамильяра или тальяра, а ритуал тройственного единения с бинарным обменом, — не скрывая гордости, пояснил я. — Так что способности получите и вы, но только по одной, в то время как я получу две усиленные закольцованостью.

— Мы обязаны ответить прямо сейчас? — с задумчивым взглядом спросила Ливи.

— Нет, у вас есть время на подумать до утра.

— В таком случае я прошу разрешения удалиться для обдумывания, — светским — как называла его Лара — тоном попросила вампиресса.

— Да, можете идти, — кивнул я, углубляясь в свои размышления, — последнее время мне казалось, что я лезу в пасть дракону.

Тафи видимо что-то хотела спросить, но заметив высокомерно насмешливый взгляд Ливи, брошенный на неё, так же встала и направилась к двери.

На этот раз в заклинательном покое Станислава Герца по мимо его самого меня и Тафи и Ливи присутствовали: близняшки — в качестве помощниц магистра, госпожа Виолетта — на случай каких либо осложнений, Любомира и Неждана — про запас, ну и Ли-Киу и Ли-Фен — на отрез отказавшиеся оставаться дома, в то время как их господин будет подвергаться опасности находясь в беспомощном состоянии. По мимо этого в прихожей магистра сидели, Амалия, Воислав с Брониславом, и четыре бычка-руфима занимавших две трети довольно немаленькой комнаты.

Ливвианнелла, стояла в своём круге как белая мраморная статуя, всем своим видом показывая пренебрежительное высокомерие истиной вампирессы по сравнению с которой все собравшиеся всего лишь пыль, ради этого даже постыдство не прикрыла, говоря этим — что ей не предстало стесняться перед каким-то скотом. Тафи наоборот прикрыла руками всё, что только смогла, и при взгляде на неё одаривала таким взглядом, что мурашки стадами бежали по спине.

На этот раз ритуал прошёл идеально, магистр подготовился к нему со всей тщательностью, но тем не менее помощь целительницы нам всё-таки понадобилась — после завершения ритуала я потерял сознание. "Ничего страшного, просто истощение не в полной мере восстановившегося организма", заявила Виолетта, осмотрев меня, после чего выдала Амалии и Любомире список предпочтительных продуктов, и строго ограничила для меня разного рода нагрузки. После чего мы все отправились домой.

...

Вернувшись на следующий день с занятий у мастера Фархада, я сидел в зале и читал "Техника Совершенства в искусстве Чабоя. Том второй. Комбинация и Синхронизация, законы и запреты". Книжечка была не моего уровня, но раз уж я прочитал первый том и даже решился на применение полученных знаний на деле, то не помешает мне ознакомиться и со вторым томом. Всё было спокойно, на чайном столике на красивом лакированном подносе стояла чашка Ханьского чая, паря терпким ароматом. Ли-Фен привычно стояла за спиной, и от неё приятно веяло радостью — хозяин пришёл. Неждана сидела в кресле напротив, и читала "Плетения стихии огня пятого класса в активной защите", за прошедшее лето девушка ещё более осмелела, и наконец стала похожа на огненного мага — воинственного и целеустремлённого. Это было хорошо, но с другой стороны и более хлопотно, — следовало следить, чтобы девушка не перешла грань между благом и злом Духа Огня, и в случае чего осадить её и дать надёжную острастку.

Трогаю чашку — терпимо.

Откладываю книгу и беру печенку-заедку. Отхлебнув чая, кидаю заедку в рот, и он наполняется сладким масляным ароматом райского ореха, добываемого из косточек райских яблок. Сами яблочки то близняшкам на разные мази кожу молодящие пошли, а орехи вот мне достались. Правда орехи оказались не простые, прежде чем их опробовать следовало их как в сказке через огонь воду и медные трубы провести. Добытые из косточек ядра следовало поджечь, чтобы выгорел яд что в скорлупе был, а потом в солёной воде толочь для большего аромата, и под конец женить на тесте или иной пище. Можно было конечно и одним обжигом обойтись, но тогда действие у одного ядрышка было такое что даже Поля удивлялась моей мужской силе — а оно мне надо в мои-то годы.

— А-а, по-омо-оги-ите, ву-урдал-лак. — Раздаётся крик со стороны лестницы, и чашка в руках вздрагивает.

— К бою, — резким выкриком поднимаю тревогу, ставя чашку на стол.

Бросаюсь к коридору ведущему к лестнице, Ли-Фен скользит справа сзади, Неждана откидывает книгу и так же устремляется в коридор.

В коридоре стоит Ливи и, прижав Богшу — одного из моих свободных источников — сосёт кровь прямо у него из горла. Замираю, осознавая происходящее.

Ли-Фен проскальзывает вперёд и встаёт в оборонительную стойку, тяну с пояса поводок от ошейника вампирессы, со стороны спины чувствуется усиление манофона — Неждана накачивает заклинание. Активирую ошейник, со стороны лестницы появляется Ли-Киу, Ли-Фен встаёт в боевую стойку, переводя правую руку в положение удобное для укола.

— Захват, — командую я, выставляя няшкам приоритет, и одновременно готовя ударный конструкт.

— С-с, — шипит Ливи, отрываясь от мужика.

Няшки, роняя мечи, бросаются к вампирессе с одними кинжалами. Завязывается бой. Ливи отталкивает Богшу под ноги Ли-Фен, и кидается к Ли-Киу. Ли-Фен прыгает рыбкой через мужика, Ли-Киу махают руками как комар крыльями — не уследишь, я метаю конструкт в спину вампирессе. Ли-Фен делает кувырок, Ливвианнелла теснит Ли-Киу, но мой конструкт сбивает её с ритма, чем няшка и пользуется — выравнивая положение. Вставшая Ли-Фен вступает в бой, и через пару мгновении вампиресса оказывается, прижата няшками к стене с заломленными назад руками.

— Ну вот, зря старалась, — вздыхает сзади Неждана.

— И как это понимать? — спрашиваю я у вампирессы, в глазах которой вижу осмысленность.

— А что тут понимать, наша разумница перепутала дикий лес с законным городом, а хумана перепутала с животным, — делая вид, что безразлично рассматривает пустой потолок, делает предположение спускающаяся по лестнице Тави. — Хотя, скорее всего, она ничего и не путала, а всегда так считала.

— Не мудрено спутать, коль спать приходиться в зверинце, — не остаётся в долгу Ливи. — Я не рассчитала своих возможностей, из-за чего у меня резко упала густота крови, что пробудило охотничий инстинкт.

— А фляжка? — киваю я на пояс вампирессы, где висела упомянутая артефактная ёмкость.

— Пуста, — односложно отвечает Ливи.

— Да куда тебе столько понадобилось? — не могу скрыть я удивления, и тут начинаю догадываться. — Ты что, весь день провела подключённой к ментальной сети грибницы?

— Ты сказал, что я могу пользоваться ею сколько хочу.

— Да, говорил, но я-то считал тебя достаточно разумной, чтоб знать свой предел, и держать свои желания под контролем.

Ливи молчит — ибо сказать ей в этой ситуации нечего.

— Значит так. С этого момента тебе разрешается пользоваться ментальной сетью грибницы не более часа в день и только во время моего присутствия дома, — установил я новые условия для Ливвианнеллы. — Кровь сама добывай как хочешь, может это научит тебя самоконтролю, а тронешь ещё раз домашних — накажу. Понятно? — показываю Ливи поводок от её ошейника.

— Понятно, — отвечает вампиресса.

Глава четвёртая.

— Хозяин, Польке и Тачите плохо, — выкрикнула Амалия ворвавшись в мой кабинет.

— Что с ними? — вскакиваю я, беспокойство девушки — не ставшей по пустяку так врываться в комнату — передаётся и мне.

— Не знаю, они на торг ходили, а пришли и упали в прихожей, — сообщила Амалия, торопливо идя с боку. — Тачита кровью харкает.

"Ко мне", — отдаю ментальный приказ близняшкам.

"Тревога, всем в прихожую", — отдаю приказ всем остальным через Дом.

— Хозяин, — вскакивает Ната, стоявшая на коленях возле Поли.

— Что случилась? — спрашиваю я, взгляд метается между Тачитой прислонённой к стене и Полей лежащей на полу.

— Нас отравили, — шепчет Поля.

В прихожей начинают собираться встревоженные домашние.

— На улице, ничего подозрительного нет, — сообщает вошедший в дом Торк.

— Кто? — наклоняюсь к Поле.

— Торговец сухофруктами седьмая лавка во втором ряду, — сообщает девушка, и заходиться в кровавом кашле. — Он сначала приставал ко мне, а потом извинился и по горсти изюма нам дал. Кха-кха.

— Всё, тихо-тихо, молчи, — глажу Полю по голове. — Арина и Амина помогаете Поле, Афина и Алина — Тачите.

— Слушаемся, — хором откликаться близняшки.

— Бронислав и Воислав, хоть под землёй найдите госпожу Виолету. Бегом, — рычу на братьев, видя, что Поля слабеет на глазах. — Амалия, ближайшего целителя сюда, плачу золотом. Торк.

— Зак, пригляди, — отдаёт приказ орк.

— Держись маленькая, сейчас целителя приведут, и он тебя вылечит, — присаживаюсь возле Тачиты

— Хозяин, — с надеждой смотрит на меня гоблинка, — Кха, простите, от меня одни заботы.

— Да что ты маленькая, разве это твоя вина, — успокаиваю Тачиту, кидая вопросительный взгляд на Афину.

"Слишком сильный, ничего не можем", — качая головой, ментально отвечает близняшка, продолжая что-то плести.

До боли сжимаются кулаки, в глубине поднимается волна гнева, — тварь, убью, живьём сгною. Кидаю взгляд в сторону Поли, на глаза наворачиваются слёзы, — ни одного заклятья от отравления я не знаю.

"Тяжело, продержимся, недолго" — приходит ментальный посыл от Арины, на сердце становиться чуть легче.

— Хозяин, кха, щёлковая одё... кха-кха, для утех, простите, — шепчет гоблинка в полубреду, и заходиться в кашле.

— Тихо-тихо, — глажу крохотные пальчики, вцепившиеся в мою ладонь.

— Господин, надо выбирать, Полю мы может, сможем продержать, но гоблинку... она умирает, — шепчет на ухо Афина. — Простите, но надо выбирать.

— Хорошо, — горло перехватывает, глаза жжёт, челюсть сводит от напряжения, — она моя женщина, и то, что гоблинка и холопка, ничего не значит. — Оставьте заклинания, пусть Любомира поддержит их, сколько сможет.

— Хорошо.

— Она умерла, — сообщила через некоторое время Любомира, отведя взгляд, — ни для кого не было секретом то, что Тачита не простая гоблинка-холопка.

Красная пелена ярости застилает глаза.

— Неждана, Ли-Киу, Ли-Фен, за мной, — вскакиваю я, с желанием кого не будь убить, точно зная кем, будет, этот кто-то.

— Постой, этот торговец неспроста их отравил, — бросает мне Ливи.

— Не важно, он это сделал, остальное неважно, — кричу я вампирессе.

До двери остаётся пара шагов, когда крепкие тонкие пальцы хватают меня за горло, амулеты уже в руке, но их активация ничего не даёт. В глазах темнеет.

— Стой или я сломаю ему шею, — кричит над ухом Ливи, разворачивая меня.

— Отпусти, — шипит Ли-Киу, чей меч нацелен чуть правее моего горла.

В шею втыкаются четыре иглы, меня прошибает озноб.

Неждана плетёт любимый "огненный кулак", Ли-Фен подкрадывается слева.

По шее течёт успокаивающее тепло.

— Если я не получу остальные шарики, то одной пиявке будет больно, — громко предупреждает Тафи.

Тьма поглощает сознание.

Было очень приятно, блаженство и спокойствие захлёстывало тело, — мягкая постель, тёплое невесомое одеяло, что ещё надо мужу?

Поля?!

Резко сев, открываю глаза, — справа Амалия, слева Неждана с "огненным кулаком", между кроватью и дверью на табурете сидит Ли-Фен, справа в дальнем углу на табурете сидит Ливи накрытая "водяным щитом", напротив неё — держа правую руку на рукояти меча — стоит Ли-Киу.

— Хозяин, как вы? — спрашивает Амалия, насторожено смотря на меня.

— Что это было? — задаю я первый пришедший на ум вопрос, после того как вспомнил последние мгновения перед потерей сознания.

— Поцелуй вампира, — лениво повернув голову, безразлично отвечает вампиресса.

— Что с Полей?

— Жива, но очень слаба, госпожа Виолетта и близняшки сейчас у неё, — быстро ответила Амалия.

— Слышь, клыкастая, объясниться не хочешь? — сурово смотрю на вампирессу, одновременно понимая, что поступила она так неспроста.

— Торговец Галим никогда ранее не позволял себе что-либо подобное. Аполинария регулярно покупала у него сухофрукты для вас, он знал это, и как человек далеко не глупый не мог не понимать что девушка занимает довольно высокое положение среди слуг. А теперь вопрос, зачем мелкому торговцу ссориться хоть и с учеником, но магом успевшим изрядно нашуметь в городе? Ему жить надоело? И последнее, хотя нет, это не моё дело, — Ливи с лёгким презрением отворачивается в сторону. — Кто вас хуманов разберёт.

— То есть, скорее всего, он не сам..., а его заставили, и торговец на самом деле лишь приманка в ловушке, — размышляю я вслух.

— О, ещё не всё потеряно, господин маг головой умеет не только есть, но и чуточку думать, — не удерживается от сарказма вампиресса.

— Отпустите её, — велю я няшкам. — Неждана, сними полог.

Встаю и иду в комнату Поли.

— Здравствуйте госпожа Виолетта, — здороваюсь с целительницей.

— Здравствуй Дарвел, ну и беспокойный ты человек, ты хоть один учебный год без приключений начать мог? — пеняет мне она.

— Да я бы с радостью, так ведь не дают, твари, — кривлюсь, подходя к лежащей на топчане Поле. — Как она? — смотрю на бледное осунувшееся с белыми губами лицо девушки, внутри поднимается злость, — я ладно, понятно, но служанок неповинных то за что?

— Плохо, — качает головой целительница. — Близняшки твои всё сделали правильно. Поняв, что не могут обезвредить или остановить яд, стали переливать кровь. Да и внутренности ей они промыли на совесть, всё что могли — вывели. Что говорить, некромантки всё-таки, — с толикой зависти похвалила девчонок она. — Но яд был алхимический, и делов натворить успел, все внутренности ей попортил. И не будь у тебя в доме столько магов, и огромного количества манны, не продержали бы её они. Повезло девке, одалиска она и к болезням заразным и ядам всяким у неё сопротивляемость повышена раза в три по сравнению с обычным человеком, и ребята меня нашли быстро, да и знаком мне этот яд был. Повезло, одним словом.

Яд я вывела, но организм у неё сильно ослаблен, без целительской помощи она умрёт. Простое лечение обойдётся в пять золотых, качественное — пятнадцать, а полное не менее тридцати.

— Самое, полное, — без колебании отвечаю я. — А Тачита?

— Ну я так и думала — мужи на одалисках как правило не экономят, — покивала своим мыслям госпожа Виолетта. — А гоблинка.... Всё правильно близняшки тебе сказали, не было у неё шансов, даже у обычного человека их, считай — не было, что уж говорить про гоблинку.

— Ясно, — вздыхаю, касаясь пальцами безвольной руки Поли, лежавшей поверх тонкого одеяла.

Обговорив с госпожой Виолеттой лечение Поли и отдав ей задаток на зелья, попрощался с целительницей и отправился к сэру Онагосту. Рыцарь принял меня сразу, — видимо, откуда-то знал уже о произошедшем или вправду был не занят ни чем важным. Внимательно выслушав меня, вызвал служивого алхимика, который у меня зачем-то взял кровь, и отправил домой, наказав объявить дома осадное положение.

Придя домой, зашёл в комнатку гоблинок и посмотрел на Тачиту, на лице которой была мягкая удовлетворённая полуулыбка — явно близняшек работа. Вздохнув — пообещал гоблинке отомстить за неё, и с тяжёлым сердцем вернулся в свою спальню — мне ещё никогда не приходилось терять близких вот-так.

Утром, положив со словами "В этом мире не пришлось — так пусть в посмертии твоё тело ласкают шелка" приготовленную Амалией сшитую для Тачиты ночную рубашку из подаренного мной шёлка на грудь гоблинке, я вышел из комнаты, позволяя позванной гоблинке-шаманке провести потребные ритуалы. Похоронили Тачиту на Городском кладбище, на новом третьем уровне во втором правом туннеле в верхнем ярусе. Один подмастерья правда стал возмущаться по поводу того что над его отцом будет похоронена какая-то гоблинка, но быстро изменил своё отношение к Тачите после того как послушник Морены Лика Мары глазами показал на спины близняшек одевших парадные мантии целительниц-учениц. Где помимо знака целителей — символического человечка на фоне руны Жизнь, присутствовал знак некромантов — большой Уроборос оплетавший руны Жизнь и Смерть.

Мы сидели за поминальным столом, когда Дом сообщил что кто-то сточиться в дверь, я было хотел остановить подскочившую Равиту, но шустрая гоблинка уже перешагивала порог прихожей. Пару мгновений в зал вошли трое вампиров с уверенно надменными лицами, по поведению же гоблинки было видно что она находиться под ментальным воздействием.

— Ты маг Дарвел? — спросил средний вампир облачённый в кожаные одежды поверх которых красовался почти скрытый перевязями артефактный нагрудник, после того как осмотрел присутствующих. — Тут тысяча империалов, в два раза больше чем заплатил ты, — бросил он на стол тяжелый кошель как какой-то мусор. — Я забираю Ливвианнеллу, потрудись принести грамоты.

Кошель, как пущенное из катапульты ядро пролетев над головами близняшек, покатился по столу и остановился, лишь столкнувшись с чашей с ритуальным вином, от удара чаша перевернулась, выплескивая волной на белое полотно своё тёмно-красное содержимое. Красная пелена гнева в одно мгновение застила глаза, послышались звуки встававших разумных и опрокидывающихся табуретов, характерный звон и шелест подбираемых и вынимаемых ножей.

— Дарвел нет, — раздался крик Ливи. — Отец, извинись, стойте, это недоразумение, — надрывается вампиресса, сидевшая слева от меня сразу за близняшками.

— Недоразумение говоришь, — рычу в ярости, настроение — демона живьём сожру.

— Хозяин, пара шариков и я этот кошель в глотку наглой пиявке забью, — предлагает Тафи сидящая дальше.

— Хозяин, мой отец невесомый, тут всё будет завалено трупами, — орёт Ливи не двигаясь с места и лишь мотая головой — за руку её держит Амалия оказавшаяся как-то рядом. — Дай объясниться, он просто не понял что у нас похороны.

Мана устремляется в ускоряющий конструкт, рука тянется к жезлу с "огненным кулаком", — правильно, трупами вампиров тут будет всё завалено.

Тем не менее, слова вампирессы меня отрезвляют.

— Ливвианнелла, потрудись объяснить, что значит..., — звучит голос главного вампира, имеющего несколько удивлённый вид.

— Отец, потрудись извиниться, господин Дарвел сегодня похоронил близкого разумного, — перебивает его Ливвианнелла. — Отец, прошу, прислушайся к моим словам. Воспользуйся разумом а не только его силой.

Вампир молчит.

Ливвианнелла так же молчит, — понимая, что если она проболтается про Тафи, то я отдам приказ верталке обернуться.

Орки, братья, няшки, выстроились за столом ощетинившись имеющимся "вострым железом".

Юркнувшие мне за спину близняшки что-то магичат.

Неждана стоит с противоположенного конца стола и, по-видимому, тоже что-то плетёт — скорее всего "огненный полог".

— Я приношу свои извинения, я был неучтив к памяти присутствующих, — наконец произносит некое подобие извинений вампир, — принести более глубокие извинения ему видимо не позволяет статус, всё-таки невесомый это примерно как граф.

— Извинения приняты, прошу за стол, почтим Тачиту вместе, — принимаю я извинения, — воспоминания о гоблинке полностью остужают мой пыл.

Вампир на миг замирает — моё предложение несмотря на всю его порядочность для него по сути есть ни что иное как оскорбление — но что-то уловив во взгляде дочери идёт к противоположенному от меня концу стола.

А ведь Ливвианнелла не использовала свои способности, чтобы объясниться с отцом, ну и быстро же соображают кровососы, — восхищаюсь я вампирессой.

— Отец, прошу, веди себя подобающе, — опустив глаза произнесла Ливи спустя совсем немного времени после того как все сели за стол. — Ни какое твоё действие — произведённое в этом доме — не останется незамеченным. Ни какое, — вампиресса бросила быстрый взгляд на отца.

— Ну, Ливи, может, хватит третировать отца, — с улыбкой попенял я вампирессе. — Ну захотелось твоему отцу узнать с кем проводит ночи Амалия, что в этом такого, девушка она красивая, — беззаботно пожал я плечами глянув на её отца.

Вампир, смотревший на меня, бросил быстрый взгляд на дочь, и уткнулся в миску, не сказав ни слова.

— Да, — ответил я на удивлённый взгляд Ливвианнеллы. — У меня большой опыт в восприятии, остальное ты и сама можешь домыслить.

Закончив Обедню, я со всей своей свитой и вампиры переместились в гостиную.

— Позвольте представиться, гектобан невесомый Таагневвианн из Аннелланнов, — представился вампир. — Декабан рогатый Гиираан из Лиррадоов и рогатый Иннаввар из Каардиилов, — представил сотник своих сопровождающих.

— Дарвел, — коротко представился я для приличия.

— Как мне стало известно на данный момент моя дочь Ливвианнелла находиться у вас в холопстве, я хочу её выкупить, прошу вас назначить цену выкупа, — со свойственным вампирам высокомерием превосходства заявил сотник, свой интерес.

— Равный обмен, на что-либо другое, я не согласен, — категорически заявил я, и пояснил — За ритуал уже заплачено.

— Я компенсирую стоимость ритуала, — предложил сотник.

— Дело не в деньгах, дело в отсутствии достойной замены.

— Со мной два десятка воинов, ты ведь понимаешь, что я не могу просто развернуться и уйти, — стал скрыто угрожать вампир.

— Я проиграла поединок и стала наложницей, поэтому всё можно обставить как брачный союз, со всеми проистекающими из этого последствиями, — сделала предложение Ливвианнелла.

— Согласен? — с угрозой в голосе спросил сотник, через несколько мгновений раздумий.

— То есть она и по вашим обычаям станет моей наложницей? — глупо улыбнулся я, и кивнул. — Тогда я согласен.

— В таком случае я гектобан невесомый Таагневвианн из Аннелланнов вызываю тебя маг Дарвел на поединок права, если победишь ты — то получишь мои права на Ливвианнеллу, если ты проиграешь — то отдашь мне свои права, — как я и ожидал, произнёс ритуальную фразу вызова на поединок Таагневвианн.

— К-какой п-поединок, — заикаясь, спросил я, не став разочаровывать бана сотника.

— Второй брачный поединок за главенство в семье, будем решать — кто в вашей семье будет главным, — спокойно пояснил вампир. — Таковы наши обычаи.

— Ну, раз таковы обычаи то, что поделать, я согласен, — согласился я. — Но в связи с трауром по праву вызываемого, предлагаю отложить поединок на декаду.

— Я с уважением отношусь к вашим обычаям, но это слишком долго, предлагаю ограничиться послезавтрашним днём, — сделал ответное предложение Таагневвианн.

— Хорошо, я согласен, послезавтра после полудня, на ристалище школы "Искрящий клинок", — согласился я. — А сейчас прошу покинуть мой дом, я не могу более уделять вам внимание.

Вампиры ушли.

— Хозяин, почему вы согласились, он ведь невесомый? — с беспокойством спросила Амалия.

— Это единственный способ раз и навсегда разрешить наши противоречия, к тому же — я маг, и для меня любой исход этого поединка мало что меняет. Правда, Ливи, — подмигнул я вампирессе. — Главного то он не меняет.

Ливвианнелла недовольно отвернулась.

Несмотря на уверенность что моё положение не так безнадёжно как кажется окружающим, меня немного потряхивало от страха, — невесомый — не какой-то рогатый, да и предположение о выставлении сотником для сохранения лица замены, именно что предположение. По этой причине весь остаток дня я потратил на подготовку к поединку, потихоньку исподтишка распространяя сплетню, — что грозный невесомый будет лично биться с магиком на мечах — видимо перевелись настоящие воины среди вампирьего народа.

Что бы отвлечься от тяжёлых мыслей, после ужина я расположился в зале на кресле почитать книжку о путешествии одного мага в Вечный лес. Читая весьма увлекательное повествование об одном из государств эльфов, я не сразу заметил стоящую рядом Арину.

— Арин, тебе что-то надо? — спросил я девушку, оторвавшись от книги.

— Господин, — девушка бросила настороженный взгляд на Ли-Фен, по уже сложившейся традиции ставшей моей тенью в стенах дома, — не привыкли ещё мои домашние к няшкам. — Господин, могу ли я поговорить с вами наедине?

"Какая причина"?

"Личная, непристойная".

"Не доверяешь Ли-Фен, Стыдно"?

"Стыдно, лично, нет желания гневить вас".

— Ли-Фен, приготовь чаю, — прошу няшку, и кидаю на неё жёсткий взгляд. — Ли-Киу звать не надо.

— Слушаюсь хозяин, — кивает девушка, и бесшумной скользящей походкой выходит из зала.

— Господин, мне страшно, — прошептала Арина, подшагнув ко мне вплотную. — Любую из нас могут отравить, и убийц даже покарать по закону будет нельзя.

— Почему нельзя, сэр Онагост обещал разобраться, — стал я успокаивать испуганную девушку. — Да и вы почти всегда ходите под охраной.

— Господин, — Арина попыталась встать ещё ближе — хотя куда ещё ближе, и неловко покачнувшись чуть присела, заваливаясь мне на ноги.

Подхватив девушку, сажаю себе на колени.

— Господин, — Арина испугано прижалась к моей груди. — Мы ваши источники, обученные целительницы и некромантки, и убийство нас сильно отразиться на вас. В тоже время мы всего лишь простые холопки, и за наше убийство можно откупиться парой золотых, а вы даже мстить за нас по закону не сможете.

— Ну, не всё так страшно, не такие уж вы и дешёвые, если учесть всё, то за вас четверых суд может назначить виру и в тысячу золотых. И вряд ли кто-то захочет расстаться с таким количеством золота, только чтобы насолить мне, — стал я разубеждать девушку в грозящей им опасности. — Да и мстить можно не только по закону, да и мстят то обычно без всяких вызовов и объявлений войны.

— Но вы ведь всё равно потеряете больше? — Арина с ожиданием и наивным выражением на личике уставилась мне в глаза. — Мы же ценные?

— Ценные, ценные, — успокаивающе глажу девушку по голове. — Вы для меня не менее ценные, чем Ливи или Тафи, или вон няшки, — киваю в сторону прихожей.

— Ливвианнелла — вампиресса, ей нечего бояться, да и вы её скоро своей наложницей сделаете, а мы — между прочим — с вами с самого начала, и всегда со всем старанием и преданностью, — обиженным голоском произносить Арина, и ещё плотнее прижимается ко мне.

Что это — намёк? — Рука невольно замирает на миленькой головке девушки.

Сидим молча, и не шевелясь, — каждый думает о своём.

— Ваш чай господин, — как бесплотный дух появляется рядом Ли-Фен.

Кидаю взгляд на поднос, — расписная фарфоровая чашка на блюдце с готовым чаем, две простые белые фарфоровые чашки — пустые, блюдце с медовыми заедками, медный чайничек с кипятком, коробочка с чаем.

— А остальные, Алина, Афина?

— Алинка только обрадуется, она как про няшек узнала, две ночи не спала — ревновала. Афина — почтёт за честь. А Аминка... она тоже не будет против, вы ей тоже нравитесь — вы собственное плетение создали, да и Домом она постоянно восхищается.

— Значит я прав — в наложницы напрашиваешься.

— Нет, господин, совсем не напрашиваюсь, вы очень красивы и любой из нас и так в удовольствие будет вас ублажить, — наивно захлопала глазками Арина, повернув ко мне своё личико. — Просто за наложницу вы вправе будете мстить, но мы и на личных одалисток согласны.

— То есть вы уже сговорились?

— Нет, просто я с сёстрами об этом разговаривала.

— Я обещал вашей матери не трогать вас пока вы не войдёте в возраст.

— Я думаю, что матушка не будет против становления нас вашими наложницами.

— А ты сама... чего хочешь этим добиться? — серьёзно смотрю в глаза хитрой хори. — Только не говорит — что влюблена, не поверю.

— Я хочу быть первой, хочу уважения и почтения, хочу иметь собственную служанку, не хочу оказаться одалиской кровососки, — спокойно смотря мне прямо в глаза, перечислила девушка. — Я не предам сестёр, и не предам вас, ведь мы на веке связаны узами крепче дружбы и родства, мы ваши источники силы — вы наш источник величия.

От неожиданности я даже приоткрыл рот, — не ждал я такой откровенности, не ждал, да и пафосное признание в конце не могло оставить меня равнодушным, ведь я почувствовал, что шло оно от чистого сердца.

— Источник величия. Величия хочешь? — не удержавшись, щипаю девушку за щёчку. — Путь к вершинам — не бывает прост.

— Склонившему голову — не увидеть неба.

— Хорошо, я подумаю.

Дальше мы пили чай, и болтали ни о чём, присутствие близняшки необъяснимым образом успокаивало меня. Что интересно, — за все наши посиделки, ни кто, ни разу, так через зал и не прошёл.

(...) (Ливвианнелла).

Ливвианнелла сидела у себя в комнате и внешне выглядела спокойно, но внутри её — по меркам вампиров — бушевал ураган чувств, и были это не привычные в данной ситуации большинству разумных тревога или злость, а сомнение и неудовлетворённость. Конфликт между её отцом и Дарвелом окончился — так как и она хотела; но, тем не менее, подозрительно быстрое согласие молодого мага её сильно волновало — в непредсказуемости и изворотливости которого вампиресса уже успела убедиться на своём опыте. Не мог, человек, устроивший такую ловушку как случившийся поединок вот так без оглядки сразу согласиться на бой с невесомым. Не верила Ливвианнелла в наивность Дарвела, но и найти объяснение его поведения тоже не могла, и отца о возможном подвохе предупредить тоже не могла.

Проклятый недоучка, что же ты задумал, какую западню готовишь отцу, — кусочки не складывались, раздражая как крошки в постели, — не можешь ты надеяться только на тоже что и в поединке со мной, отец на порядок сильней меня и на два опытней, и на воде его не проведёшь. А то, что готовишь, — сомнений быть не может; иначе бы просто отказался и попросил покровительства у властей или благородных. Конечно, это вряд ли помогло но, тем не менее, шансов было бы не в пример больше.

Что? Низший? В моём доме?

Тьфу, в доме недоучки.

Тем не менее, надо проверить.

Спустившись на первый этаж, иду к двери в прихожую.

— И какой господину Дарвелу прок нанимать низшего вампира? — раздаётся голос личной служанки недоучки — Амалии. — Чем ты лучше кого-то другого, ни силой, ни выносливостью, ты не отличаешься, а скорость — часто ли она нужна магу.

— Пожалуйста, добрая госпожа, я многого не прошу, хоть какую-то работу, — жалостливым голосом заголосил судя по голосу явно молодой парнишка. — Я могу сопровождать слуг при закупке продуктов, я с точностью до часа могу определить срок закола мяса или сбора трав, мне плохой товар не подсунут. Могу выполнять мелкие поручения и служить посыльным или гонцом, я в три раза проворней самого шустрого из людей. Мне даже платить необязательно, я могу служить за питание, в вашем доме много народу и в декаду вы точно кого-то колите, а я могу кровь отсасывать, мясо будет просто нежнейшим.

— Ты голоден?

— Нет, но и отказываться не буду даже от самой немудрёной пищи.

— Иди за мной.

В гостиную прошла служанка, а за ней низший лет десяти-двенадцати в оборванном плаще.

Бегом иду в свою комнату, открываю сундук — в нём должен быть лист бумаги, на котором мы записывали ключевые слова клятв.

Чернил нет. Черноплодка.

Спускаюсь на первый этаж, в зале гоблинка протирала окна.

— Равита, принеси ягоды черноплодки, быстро, — прикрикиваю на служанку для расторопности.

Сажусь за столик, обдумывая слова письма.

Гоблинка приносит миску с ягодами, и торопиться обратно, — приходиться терпеть, и делать вид, что не заметила такого оскорбительного поведения.

Выдёргиваю веточку из ягоды, из ранки выступает тёмно-красный сок.

"Обряд уже проведён, что-то замышляет, ускоряющий конструкт, равен мне, ментальное эхо. Не убивай, дом — усиливает силу влияния. Стоит ли рисковать тебе"?

Махаю листком суша сок, — проклятые маги, даже свечки нет.

Свернув лист, иду в гостиную. Низший, увлечённо поедает мерзкую кашу-размазню, — вернусь домой запрещу даже упоминать это блюдо при мне.

— Слушай меня внимательно, низший, — приказываю ублюдку, накладывая на его разум простые узы порабощения. — Отнесёшь это господину гектобану Таагневвианну из Аннелланнов, и передашь ему лично, — протягиваю послание. — Никому не говори — зачем ищешь вампира, и никому не показывай письма. Всё сделаешь правильно — получишь покровительственную метку. Всё понял?

— Д-да, госпожа вампиресса, — кивает низший, трясясь от страха.

Со стороны столовой слышаться приближающиеся шаги.

— Спрячь, — быстро ухожу.

— Поел, — раздаётся голос Аполинарии.

— Да, добрая госпожа, — пресмыкается низший.

— Тогда проваливай, послезавтра утром придёшь, посмотрим — на что ты годишься.

— Непременно приду, можете не беспокоиться добрая госпожа, с самого утреца и приду, — кланяясь служанке, обещает мерзостный, пятясь к двери.

Низший уходит, закрывшаяся дверь погружается в тень, гаснет дорожка света от двери ко мне.

Что? Дом подсвечивал ему? Он его знает — низший уже был здесь!

Кидаюсь вдогонку.

Дверь заперта.

— Догадалась? Интересно как? — раздаётся сзади насмешливый голос Амалии. — Поздно, — проклятая служанка активирует ошейник принуждения, — проклятье, как же это унизительно. — Возвращайся в свою комнату, тебе запрещено покидать её.

Делать нечего — ошейник уже начал "душить", возвращаюсь в свою комнату.

(...)

Возвращаясь из школы домой, я сильно волновался, почти так же сильно, как и перед нападением на Гумнохов хутор год назад, — сегодня утром я решился и объявил о взятии близняшек в наложницы. Близняшки за это время стали мне очень близки, и я просто не мог не волноваться, принимая решение на века определяющее их судьбу. Сейчас дома должен стоять настоящий переполох, так как я решил всё провернуть сегодня, ведь, несмотря на то, что предложенный Амалией план сработал, в исходе будущего поединка я не был уверен. А так, в не зависимости от результата поединка, близняшки станут моими наложницами, со всеми вытекающими последствиями.

— Ли-Фен, Ли-Киу ушла за близняшками? — спрашиваю няшку уже привычно скользящую за мной.

— Да хозяин, мы вместе вышли из дома, — как всегда с приятием ко мне откликается, девушка.

Сделав усилие над собой, ускоряю шаг, ведь я этого хотел — так чего тянуть.

— Хозяин, всё готово, — известила меня Амалия сразу по прибытию — значит близняшки уже дома.

Иду в свою спальню и переодеваюсь. Чёрные — тонкой шерсти — суженые штаны, подпоясываю атласным гашником*. Молочно-белую с серебристого цвета вышивкой по оплечью и прямому распаху рубаху купленную в империи Хань, подпоясываю тиснёным поясом — подарком княжны. На запястья лежаться кожаные плетёные нарукавья цвета топлёного молока, и Ли-Фен и Амалия одновременно стягивают их шёлковыми шнурами. Вместо повседневного налобника одеваю очелье* ведающего* всех восьми цветов магии, дополню его белой со светло-коричневой вышивкой тафьи*. Амалия подвязывает на пояс полную декадар с шестнадцатью серебряными империалами калиту* — ради близняшек не жалко. Поверх правого нарукавья застёгиваю браслет с развоплощающим пологом, на шею одеваю одиночную витую серебряную гривну — подарок орков из каравана, амулеты выпускаю поверх рубахи. Жезл с "огненным кулаком" в правую руку. Ну всё, одет со всем соответствием случаю.

— Что там с бричками? — спрашиваю вошедшую Ли-Киу, — эх, прокатить бы девушек на карете по такому дню, да не полноценный маг я пока — не спустят мне такого нахальства.

— Прибыли господин, — докладывает няшка.

— Может стоило калымагу* нанять, ещё можно успеть? — беспокоиться Ли-Фен.

— Нет, пусть народ видит, что близняшки за мага идут, — отказываюсь я, — одно дело, если молва пойдёт, и совсем другое, если народ сам увидит.

— Что там у девчонок?

— Скоро готовы будут. Поторопить? — Ли-Киу удовлетворённо кивает осмотрев мой наряд.

— Нет, идите лучше помогите, так лучше будет, — отправляю Амалию и Ли-Киу на помощь Нате, Ли-Фен естественно пропускает мои слова мимо ушей — няшка.

— Всё готово хозяин, — сообщает вошедшая через некоторое время Амалия.

— Едем.

Спустившись в прихожую, окидываю взглядом выстроившихся близняшек.

Красные, вышитые белыми символическими знаками сарафаны были одеты поверх белых вышитых красными ритуальными узорами-оберегами рубах. На руках вышитые серебряными нитями и расшитые бисером нарукавья, на груди каждой взрослое трёхрядное ожерелье* так же украшенное серебряной вышивкой и бисером, девичьи тонкие очелья сменены на женские широкие и почти спрятанные под белыми намётами*, вышитые солнцеворотами концы которых, выпушены вперёд через левые плечики. Сия красота обошлась мне в двадцать золотых, но мне ни капли не жалко — девушки выглядят потрясающе.

Подъехав к храму Лады страсти Мокошь мы вызвали оживление среди славников, тут же потянувшихся ближе к входу в храм. Так как всё уже было обговорено, послушники тут же проводили нас в главный зал храма пред очи статуи богини восседавшей среди статуй пар разных животных практически в первородном виде. Лишь высокие острые груди богини-девы были прикрыты её длинными распушёнными волосами, и попка была целомудренно прикрыта хвостиком сидящей рядом юной лисичкой. На пне перед богиней стояла светящаяся белым светом чаша изумительно тонкой работы, и подносы полные фруктов и корений — по заверениям жрецов появляющихся на подносах волей богини. На полу перед статуей раскинулась огромная двойная печать.

— Кузень Дарвел Маркусович? — уточнил подошедший ко мне потворник светлой богини.

— Да, — чинно киваю.

— По обыкновению холопки идущие в наложницы приносят клятвы в примыкающих малых залах, но в виду исключительности случая его светлость глава нашего храма старший жрец Миролюб Белославович воззвал к богине и она вняла его искренним мольбам и тебе дано право принять их клятвы в главном зале, — пафосно уведомил меня поборник. — Его светлость старшей жрец Миролюб Белославович надеется, что его старания породят благо, — тут же напомнил он о благости пожертвования.

— Несомненно, породят, — заверил я поборника. — Старания столь светлого человека не могу не породить благо, и мы за это ему искренне благодарствуем.

— Несомненно, несомненно, — закивал поборник как ханьский болванчик. — Прошу в круг, — махнул он на печать.

Пройдя в свой круг, я стал принимать клятвы близняшек.

— ... и призываю светлую Ладу принять мою клятву, выступить гарантом моей верности, и быть судьёй мне, если я преступлю, — закончила принесение клятвы взволнованная Алинка.

"Принимаешь ли ты смертный — искреннюю клятву сей девы, и берёшь ли на себя права её мужа". — Обратился ко мне волшебный голос, в чьём переливе слышалось журчание весеннего ручейка, щебетание птиц, шелест молодых листочков на весеннем ветру.

— Да, — громко произношу, принимая клятву девушки.

Сразу после моего согласия, стоявшие за границей печати пятеро поборников, и ведущий круг жрец напряглись, а печать чуть засветилась, и я почувствовал, как по мне от ног к голове, а потом к левому запястью движется волна нежнейшей теплоты. Чуть ощутимая жгучая боль в четвёртый раз охватила моё запястье, и близняшки почти стали моими наложницами — осталось самое приятное. Нет, по закону они конечно уже мои наложницы со всеми оговорёнными правами и обязанностями, и соответствующими последствиями, но благость Страсти богини снизойдёт на нас лишь после выполнения всех положенных ритуалов. Конечно, произвести священное соитие приличествовало непосредственно сразу по принесению клятвы, но дабы не порождать разврата светлая богиня позволяла отложить сие важное дело до достижения подобающих действу условий.

Кидаю взгляд на Алину — на шее девушки видна весьма заметная на смуглой коже вязь белых линий в виде неширокой ленты охватывавшей её, похожая вязь должна быть у меня под левым нарукавьем.

— Прими дева сей плод как дар светлой Лады, да дарует он тебе такое плодородие сколько его семян достигнет твоего чрева, — протянул жрец Алине среднего размера наливное яблоко будто светящееся изнутри, взятое им с подноса на пне.

— Благодарствую светлой Ладе за её дар, — приняла яблоко девушка.

— На сем нарекаю сего добра молодца Кузень Дарвела Маркусовича твоим молодцом, — с недовольством глянув на меня, провозгласил жрец, — оно и понятно — с моей-то стороны — как и полагается при взятии в наложницы — клятвы не было, что жрецу светлой Лады естественно претит. — Да будет счастлива твоя жизнь в семье.

— В сей светлый день, светлая Лада одарила мою семью дарами и благами, и по завету светлых богов — преумножать блага, я одариваю сей собравшийся честной народ семи монетами и прошу принять их как блага, — громогласно провозгласил я, стоя на верхней ступени лестницы перед храмом, и зачерпнув в калите горсть монет, кидаю их веером в толпу.

— Слава светлой Ладе. Да будут светлые боги столь же щедры к вам, как и вы к доброму люду. Да славиться имя Лады. Да дарует светлая Лада вам крепкого потомства. — В ответ зазвучали славенья Ладе и благословения мне. Ну а когда я стал — продолжая одаривать собравшихся монетами — спускаться через прокладываемый Тором проход в толпе, на меня и близняшек со всех сторон посыпались зёрна пшена и овса, ну и в соответствии с традициями чья-то добрая душа запустила в меня пару горстей желудей.

После праздничной обедни, я зашёл в комнату близняшек, и окинул их взглядом.

Арина — главная заводила среди близняшек, хитра и изворотлива — не так как Амалия или Поля, но, тем не менее, достаточно чтобы отметить это. Желает власти и влияния, сама мне в этом призналась, да и за столом с сёстрами только и шепталась о предстоящем выборе личной одалиски или по старинке постельнице, — я согласился пока купить им только по одной служанке-холопки из двух положенных, но зато особо обученных в школе при храме Милитты. Как оказалось, храмы этой богине весьма распространены, только детям обычно про неё по понятным причинам ничего не рассказываю, и при храмах обычно состоят школы, где девочек холопок готовят в личные одалиски для богатых и влиятельных господ способных оплатить обучение или купить готовую служанку. Конечно, выпускницы это школы и рядом не стояли с Полей — являющейся пособницей Одалис, тем не менее, они значительно отличаются от обычных служанок в ублажении желаний своих господ. Во всяком случае, так утверждает людская молва.

Алина — влюблена в меня как кошка по весне, вот и сейчас незаметно подобралась ближе. Глазки в пол, ручки комкают платочек, а тело трепещет в ожидании ласку, — прижимаю левой рукой к себе, в ответ взгляд полный нежной надежды. Ей ничего не надо, лишь бы её господин был рядом, в этом она очень похожа на Ли-Фен. В магии отдаёт предпочтение целительству, любит возиться в теплице на крыше, особенно когда там что-то цветёт.

Афина — вся в свою божественную тёзку, чистка и смазка арбалета ей в сто крат интересней вышивания, а метательный нож заменяет ей обеденный. Быстрее всех плетёт заклинания, уделяя развитию этого умения всё свободное время, и не колеблясь, выполняет все мои приказы. Не раз просила меня устроить её в школу чабоя или хотя бы простого мечного боя, но естественно я на это не соглашаюсь, так как считаю, что столь чрезмерная нагрузка плохо отразиться на учёбе девушки, и поэтому всё, что ей остаётся — уговаривать братьев научить её новому приёму. В её преданности у меня нет сомнения.

Амина — самая тихая из близняшек, всегда как бы не в этом мире находиться но, тем не менее, всё что ей нужно знает и замечает. Увлекается магической наукой, особенно алхимией и артефакторикой, провела столько ритуалов призыва, что это уже отразилось на её астральном теле, — самый сильный дух, как правило, призывается ею. Самое любимое ей место в доме — лаборатория.

— Девочки, милые, я понимаю как важна для вас эта ночь, но вы ведь у меня умненькие, вы ведь всё понимаете, — с чувством глубокой вины обратился я к близняшкам , ведь, — первая брачная ночь — священна, для невинных дев.

— Мы всё понимаем господин, и вы можете на нас положиться, к утру печать будет готова, — с серьёзным видом обещает мне Афина, опережая даже Арину.

Алинка расстроенно поникает, — её огорчение трудно описать.

— Алиночка, ну что ты? — обнимаю девушку двумя руками. — Я ведь хочу, чтобы у каждой из вас была своя полноценная первая ночь, ну я тебя прошу, потерпи до завтра, и ты будешь первая, — жёстко смотрю на вскинувшуюся Арину.

— Правда? — в глазах Алины снова зажигается надежда.

— Правда!

— Конечно сестрёнка, — обнимает девушку Арина. — Ведь господин нас любит, а тебе это нужно. Даже не сомневайся.

— Простите господин, — Алина ластиться ко мне. — Я обещаю ждать столько сколько надо, и прилагать всё своё старание в служении вам.

Повторив с близняшками все последовательности в подготовке ритуала и его исполнении, и потискав немного на прощание пищавшую от радости Алинку, я вернулся в свою спальню, и лег спать под охраной сидевшей на коврике посреди комнаты Ли-Киу — завтра должен был быть ещё более тяжелый день.

Глава пятая.

— Господин, за нами следят, — предупредила меня Ли-Киу по пути из школы домой.

— Кто?

— Скорее всего вампир, я только чувствую внимание к вам, но выделить противника не могу, — сообщила няшка кидая через прищуренные веки быстрые взгляды по сторонам.

— Ожидаемо, — кивнул я своим мыслям, — послание Ливвианнеллы Вук доставил, так что вампиры не должны были, ни проигнорировать меня — показывая неизбежность моего поражения, ни пытаться меня убить — не в их это теперь интересах. — Но расслабляться всё-таки не стоит, это могут быть вампиры не из свиты отца Ливи.

Войдя в дом и выслушав доложившуюся о делах Амалию, иду в комнату близняшек, Аринкин Рык по традиции рычит на Ли-Фен, няшка в ответ шипит рассерженной кошкой. Зайдя в спальню, глянул на проскользнувшую следом девушку, и не стал её выгонять, — нечем мне перед ней стесняться, всё уже ею изучено до волоска, да и близняшкам стоит начать привыкать к ней уже сейчас.

— Всё готово? — окидываю взглядом своих выстроившихся в линию источников-наложниц.

— Да господин, мы всё приготовили и дважды проверили, — доложилась Арина.

— Начинаем, — скомандовал я, начиная раздеваться.

На этот раз всё происходило почти, так же как и во время прошлого ритуала, за исключением двух отличий. Первым было поведение близняшек, не ставших стесняться — как следовало юным девам, а наоборот нарочито откровенно показывавших мне свои привлекательные тела во всей их юной красоте. Сделано это было настолько на показ и от того нелепо что вызывало улыбку — куда им до Польки способной возбудить страсть одним жестом, тем не менее это было показательно. Вторым отличием были последовательности вкладываемых в конструкт конфигурирующих посылов, главными векторами которых были упрочнение материального тела и усиление общей стойкости. Совместно с носимым мной уже конструктом ускорения — не распадавшегося благодаря внедрению в аурный слой на границе с внешней оболочки и установления постоянной подпитки от ауры и находившегося сейчас в состоянии покоя — он должен был сделать меня на некоторое время телесно равным рогатому вампиру.

После внедрения и развёртывания конструкта, я почувствовал "тяжесть" ставшую заметно "давить" на внешнюю оболочку. Видимо два таких массивных конструкта это мой предел на сегодняшний день, не стоит навешивать больше конструктов, да и с плетением мананасыщеных заклинаний следует быть осторожным, — решил я.

Напомнив близняшкам о ментальной поддержке в виде эха, я отправился в свою комнату одеваться к поединку.

Спустившись в зал, нахожу там уже пришедшего Арнольда согласившегося выступить моим секундантом, и вместе с ним и всей своей свитой — кроме конечно близняшек — иду в школу чабоя.

К нашему приходу в школе "Искрящий клинок" всё было готово, — ещё бы они небыли готовы, как-никак было объявлено, что на ристалище выйдет невесомый — которые по своему положению приравниваются к графам, что, несомненно, делает большой почёт школе. И даже если это не так, то поединок в любом случае привлечёт к школе большое внимание — не каждый день в империи вампиры входят в дуэльный круг.

— Господин Дарвел, его благородие сэр Онагост Градиславович зовёт вас, — сообщил мне стражник, указывая в сторону небольшого отряда стражников, как только я вошёл во двор школы и, развернувшись, направился обратно.

Делать было нечего — благородного не пошлёшь лесом, тем более что и причин то отказываться от общения со своим работодателем у меня не было. Арнольда не звали, и ему и всем остальным моим сопровождающим приходиться чуть отстать.

— Здравствуйте ваше благородие сэр Онагост Градиславович, — поздоровался я с рыцарем.

— Здравствуй Дарвел, — поздоровался в ответ благородный сэр. — И во что это ты опять вляпался, не хочешь мне поведать? — сурово глядя спросил он. — Знаешь, я был весьма удивлён, услышав сегодня о предстоящей тебе дуэли. Неприятно удивлён. Я кажется, велел тебе сидеть дома и никуда кроме как в школу из него не выходить. Я что-то не так помню, или для тебя мой прямой приказ ничего не значит?

— Ваше благородие, со всем уважением, ваш приказ был даден мне в форме пожелания, из чего я заключил, что я не под арестом и при нужде могу покидать свой дом. Этим и объясняется моё присутствие на кладбище и здесь. Что касается предстоящей мне дуэли, то это — если можно так сказать — дело семейное, поэтому я и посчитал что оно не стоит вашего беспокойства. Это будет не дуэль, а ритуальный брачный поединок между мужем и представителем семьи невесты за главенство. Насколько мне известно, ни вашим интересам, ни интересам короны, этот поединок ни чем не угрожает.

Но если вы считаете, что я перед вами в чём-то виновен, то прошу милосердно простить меня, — винюсь в соответствии с обычаем — на всякий случай.

— Я могу запретить поединок, — уведомляет меня Онагост Градиславович, внимательно за мной наблюдая.

— Это не решит проблемы, к тому же... что-то подсказывает мне, что в любом случае победителем буду я.

— Ну смотри, вампира провести крайне трудно, те кто на это решился — горько жалели потом.

— А кто говорил, что я собираюсь их в чём-то обманывать? — усмехаюсь, отвернувшись чуть в сторону — чтоб никто кроме рыцаря не видел. — Просто, нечаянное введение в сомнение.

— Ладно, можешь идти, — отпустил меня рыцарь. — Всё равно от меня ты никуда не денешься.

— Господин Дарвел, господин гектобан Таагневвианн из Аннелланнов желает переговорить с вами до поединка, — известил меня какой-то парень в робе ученика школы чабоя. — Прошу, я покажу, где расположился его влиятельность, — предложил он, отступая в сторону.

Ни стыда, ни совести у этих вампиров, людей — ни во что не ставят.

Идём с подошедшим Арнольдом к гектобану Таагневвинну, но окружающие его вампиры пропускают только меня.

— Здравствуйте многие века ваша влиятельность гектобан Таагневвианн, вы желали видеть меня, — соответствующе правилам(?) обратился я к вампиру.

— Я посчитал — что не дать тебе шанса на победу, будет чрезмерно недостойным для меня. Поэтому я решил выставить за место себя замену. Так как ни кого из семьи Аннелланнов со мной нет, если ты не будешь против, то я выставлю вместо себя одного из своих воинов с условием что через год он может быть заменён кем то другим, — сделал вампир мне предложение, ввергнув меня этим в ступор.

— То есть, если ваш поединшик проиграет, то он будет год служить мне? А потом — если он смениться — и его приемник? — уточнил я, не веря своим ушам.

— Да, — подтвердил отец Ливи, и почснил. — Так как он не из семьи Аннелланнов, то по сути это будет поединок лидерского права, а так как идет он на него по приказу, то я посчитал, что буду не справедлив, если отправлю своего верного подчинённого на поединок на традиционных условиях.

Думаю ты не против таких условий, — с нажимом проговорил вампир. — Или желаешь поединок в соответствии со всеми нашими традициями?

— Нет, — мотаю головой. — Я полностью согласен с предложенными вами условиями.

— Не думай — что тебе кто-то будет поддаваться, честный бой во всю силу с талантливым рогатым. — Предупредил меня невесомый. — Это одновременно будет: и справедливо, и выгодно, и достойно.

— Я понимаю, — кивнул я, — ещё бы я не понимал, ведь в любом случае этот Таагневвинн оказывался в выгоднейшем положении. Выиграю я — его дочь проиграла достойному противнику, а его воин будет пристроен ко мне и будет развивать свою силу влияния с помощью грибницы, а потом он его сменит на другого. То, что Ливи упомянула в письме про усиление — можно было не сомневаться, да и выставленные правила это подтверждали. Если же я проигрываю, то — как бы войду в его семью, и свету это будет представлено как привлечение в семью потенциально сильного мага, в этом случае как пить дать он оставит вампира для надзора за нами, который будет развивать свою силу влияния и через годик другой будет сменен на другого. Как я и предполагал — для меня поединок мало что меняет, но надо отдать должное вампирам — сообразительна клыкастые, как не знай кто.

— Знакомься, Раамиррос из Каардааров — мой поединьщик, — представил гектобан подошедшего молодого вампира в коричневой кожаной куртке и такого же цвета кожаных штанах.

— Дарвел, — представился я, дерзко глянув в глаза вампиру.

— Раамиррос из Каардааров, — безразлично представился в ответ кровосос, и ухмыльнувшись, добавил. — Но учитывая, что для крестьянина это слишком длинно, позволяю тебе звать меня просто — Рам.

— Из уважения три буквы как не будь запомню, — пообещал я.

Тут подскочил один из тренеров школы, и объявил о готовности ристалища к нашему поединку, так как всё уже было обсуждено, все потянулись к установленному барьеру.

В провой руке конч — прямая вампирская сабля с полуторным лезвие, левая обмотана поединочным плащом — кусок плотного тканого полотна шириной в две пяди (40см) и длиной в мах (1,6м). Несмотря на все мои усиления, мне понятно, что шансов выиграть этот поединок, у меня практически нет, вся надежда только на удачу, и одну маленькую хитрость подсказанную мастером Фархадом. Вампиры отличные фехтовальщики и оружие у них превосходное, но вампиры по своей природе легковесны, и полноценно использовать свою силу при ударе сверху не могут. Многие считают, что это их недостаток в нападении, но на самом деле это влияет и на защиту, просто до этого — как правило — дело не доходит — слишком быстры кровососы.

Вхожу в круг одновременно с вампиром — присматриваемся друг к другу.

Делаем круг. Второй. Третий.

На четвёртом, наконец сближаемся, мой противник недовольно кривиться — ментальное эхо сбивает его. Пускаю ману в конструкты, — мир замедляется, а тело теряет чувствительность, меч как соломинка, а рубахи — будто вообще нет.

Первая сшибка — череда простых ударов, Вторая и третья ей под стать.

Ему спешить некуда, а мне наоборот надо поспешать, иначе просто свалюсь от истощения и саморазрушения.

Новая сшибка, прямой колющий слева — отвожу рукой, отвечаю тем же — так же как и мной отведён вампиром левой рукой. Оба открыты — одновременные удары правых ног, но вампира относит дальше.

Наношу серию силовых ударов тесня кровососа к барьеру, неожиданно кисть вампира сгибается отпуская конч, моё оружие не встречая сопротивлений пролетает дальше разворачивая меня, удар вампира по руке поворачивает меня дальше. Отклоняюсь влево, но поздно — правое плечо пронзает укол.

Бью с разворота на отмах, заставляя вампира отскочить.

Плечо болит, кровосос смотрит с презрением, судья — глава школы "Искрящий клинок" Витигост Збигневич — неотрывно смотрит на нас, Арнольд стоит спокойно, но видно, что он готов в любой момент бросить в круг белое полотенце.

Снова сходимся — бью прямо сверху в низ, вампир бьёт справа налево по верху — сбивая мой удар влево, расслабляю кисть и бросаюсь вперёд — мой клинок отклоняется назад и больно бьёт меня концом по левому плечу. Вампир понимает мой замысел и пытается надавить кончем сверху и прижать мой клинок к моей же шее, но это только отталкивает его назад.

Давлю на вампира, он пытается поднять руку и приставить лезвие конча к моей голове, я задираю правую руку ещё выше и пытаюсь перехватить правую руку клыкастого — неудачно. Тут мы достигаем барьера, и удар позволяет прижать мне вампира и протащить конч за клинок зубатого.

Конец конча кровососа втыкается мне в правую нижнюю часть спины. Левой рукой прижимаю правую руку вампира, правую дёргаю назад, клыкастый держит её левой, но лезвие самого основания клинка касается его гола, в то время как конец конча кровососа касается моей шеи сзади.

— Стой! — раздаётся крик Витигоста Збигневича.

Расходимся. Обрываю подпитку конструктов — к горлу подступает тошнота.

Короткое совещание судьи секундантов и сэра Онагоста Градиславовича с гектобаном Таагневвианном.

— Победителем в поединке признаётся житель нашей славной Карны, маг-ученик Имперской Школы Магического Искусства Кузень Дарвел Маркусович, — объявил Витигост Збигневич, выйдя в цент поединочного круга. — Несмотря на два предварительных ранения, его последний недоведённый удар признан победным.

От сердца отлегло, и земля покачнулась.

Иду к своим.

— Господин, поздравляем, вы были неподражаемы, — с восхищением поздравляют меня братья.

— Поздравляю хозяин, — с легким полупоклоном поздравляет Амалия.

— Ничтожная Ли-Фен безмерно восхищена мастерством её хозяина, и поздравляет его в блистательной победе над сильным противником, — в свою очередь, поздравляет меня няшка, восхищенно блестя глазами.

Для мага более чем достойно, искренне поздравляю с победой, — с уважительным кивком поздравляет Ли-Киу.

— Что же, поздравляю в победе молодой человек, вы достойно представили Карну в этом поединке, — поздравил меня сэр Онагост Градиславович, подойдя вместе с Арнольдом.

— Спасибо ваше благородие, — делаю приличествующий полупоклон.

— Ну ладно, не буду мешать, — благородный рыцарь хлопает рукой по правому плечу Арнольда, и поворачивается в сторону ворот.

Что же, вынужден поздравить тебя в победе, надеюсь теперь — когда все противоречия между нами разрешены, ты позволишь мне общаться с дочерью свободно, — обратился ко мне подошедший отец Ливи — гектобан Таагневвианн.

— Конечно ваша влиятельность, как я могу запретить теперь вам встречаться.

— В таком случае идёмте, у меня не так много времени как хотелось бы, — предложил вампир приказным тоном.

— Идёмте, — соглашаюсь, чувствуя себя не очень хорошо.

— Поздравляю, — сухо бросает Арнольд, когда мы оказываемся рядом за воротами школы. — Не ожидал, хоть и надеялся. Не забудь поблагодарить своего покровителя.

Мне становиться хуже, и я пью приготовленные зелья из сумки, поданной Ли-Фен.

Под предлогом необходимости перевязать раны, сразу по приходу домой, без всякого положенного этикета оставив вампиров в зале, иду в комнату близняшек. Мне всё хуже.

— Хозяин, вам плохо? — с беспокойством спрашивает Ли-Фен.

— Бронь, давай с братом за госпожой Виолеттой, — приказываю я братьям прежде как зайти в комнату близняшек.

— Господин, что случилось, — всполошено подскочила ко мне Алина. — Вы ранены?

— Алина, в круг, — рыкнул я на девушку, выскочившую из под защиты печатей.

— Господин, ваша аура. Она бурлит всполохами, — обеспокоено произносит Амина.

— Конструкты как-то неправильно сработали. Не знаю что со мной, зелья не помогли. Вдобавок ещё и ранен в плечо и спину, — пояснил я близняшкам ситуацию. — Остановите кровь, а я попробую понять, что со мной? Ли-Фен, Ли-Киу, на подхвате, — распределил я обязанности.

Пока девушки раздевали меня и окончательно останавливали кровь и подлечивали раны, я углубился во Внутреннее Созерцание, и увиденное мне не понравилось — мой гемон по непонятным причинам двоился.

Оз, что со мной, — отправил я ментальный запрос Озу, сопроводив его ментальным образом увиденного.

"Адаптивная сегрегация гемона в фазе первичных колебаний. Предположительная причина: нарушение стабилизации гемона после "Ритуала неравного трёхстороннего единения с бивекторной кумуляцией признаков" внедрением усиливающего конструкта, синхронизировавшегося с одним из перенятых признаков. Последствия не прогнозируемы".

Как я могу вылечиться?

"Приведением гемона к одному стабильному положению. Вариации: Выделение областей синхронизации с последующей их перенастройкой — изменит вектор сегрегации гемона (недоступно носителю на данном уровне развития). Разрыв связи с донорами — лишит систему вариативной база (рекомендуемый вариант). Создание псевдогемона — позволит разделить и рекомбинировать противофазные участки (перспективный вариант)".

Получив такой ответ, я сильно задумался. Разорвать связь с донором способностей можно было, только убив его, и в принципе я мог это сделать — своя жизнь мне дороже каких то нелюдей, но ведь донорами так же являлись и близняшки, и что если конструкт соединился с их каналами. Да и убийство вампирессы создаст просто кучу проблем — смертельно опасных проблем. Следовательно, предпочтительным для меня является последний вариант, но как его провернуть?

Короткий опрос Оза мало что дал — у меня просто не было требуемого, тем не менее, мне удалось придумать способ замедлить изменение гемона.

— Ли-Киу, передай Амалии, что пусть делает что хочет, но чтобы все ближайшие столяры бегом бежали ко мне, а Неждана и Любомира пусть гонят всех свободных слуг на снятие графитовых пластин с нашего этажа концентратора. Бегом, — отдал я приказ няшке.

Девушка стрелой вылетела из комнаты, а в дверной проём заглянула обеспокоенная собачья морда.

Тяжело поднявшись, с помощью Ли-Фен добираюсь до двери и сбрасываю всю оставшуюся ману в манопровод, отвод которого торчит в косяке.

— Трое окружают и отсасывают ману из ауры, четвёртая сбрасывает её, — приказываю близняшкам, вернувшись к ним.

Дальнейшее воспринималось как в бреду, остались смутные воспоминания о приходе госпожи Виолеты — беспрестанно сетовавшей на неугомонность одного безрассудного мага. Помнился неожиданно скорый приход столяров, и мои попытки объяснить им требуемое. После был мой переезд в лабораторию, в наскоро собранное не пойми что. Ясно мыслить я смог только ближе к ночи, когда моё тело переложили в собранный столярами саркофаг из десяти слоёв графитовых пластин, отражавший наружу девять десятых потока маны, и тем самым снизивший манофон до одной пятой естественного. Теоретически манофон внутри саркофага мог снизиться до одной десятой естественного, но сейчас его поддерживало излучение моей ауры.

Гемон продолжил делиться, а его вибрации увеличили свою частоту, но зато воздействие на плоть снизилось на два порядка, и у меня появилось время на изыскание способа вылечиться.

— Господин? — прозвучал тихий неуверенный голос Алины.

— Алин, госпожа Виолетта далеко? — хрипло спрашиваю я — во рту сушь как после попойки с орками.

— Ночь, госпожа целительница ушла домой, обещала зайти завтра с утра. Послать сейчас?

— Не надо. Возьми бумагу и пиши, — приказываю я, предполагая разные варианты моего будущего.

Первыми были записаны требуемые ингредиенты и ритуалы, а так же наставления к ним, а после я велел заплакавшей девушке написать некое подобие моей завещательной грамоты, по которой дом и дело отходили семье, а имущество делилось на четыре равные части: Нате, близняшкам, Полине, Амалии и Любомире с братьями в равных долях.

— Господин, я вас люблю, не умирайте, пожалуйста, — призналась Алина и расплакалась, послышались голоса успокаивающих девушку сестёр.

Не волнуйся маленькая, твой господин не торопиться на встречу с богами, ему и на грешной земле есть чем заняться, — ответил я про себя, — или кем.

— Не волнуйся Алинка, всё будет хорошо.

На следующий день после полудня в лаборатории собрались: госпожа Виолетта, господин Станислав Герц, господин Вацлав Велирадович, Неждана, Любомира, ну и конечно близняшки.

— Своими бы глазами посмотреть, — протянул чародей.

— Ничего нового это не даст, и так всё понятно, — ответила целительница.

— В "большой круг познания" бы его, — в свою очередь протянул ритуалист.

— И через минуту получить труп, — пробурчала госпожа Виолетта. — Что это вас всё исследовать-то его тянет, спасать парня надо, а уж потом изучать.

— Потом нечего будет, — шёпотом пробурчал господин Станислав.

Вот и замечательно — пронеслось у меня в голове, — как-то не хотелось мне стать подопытным у магистра.

— Суть и основного и дополнительного ритуала мне понятна, но какова моя в этом роль? — спросил господин Вацлав.

— Призыв, — откликнулся ритуалист.

— Кого? — уточнил чародей

— Допельгангера, или как ты думаешь, я собираюсь выделить и синхронизировать столько конфликтных участков, — пояснил господин Станислав.

— У Дарвела есть допельгангер, когда это он успел им обзавестись? — спросил господин Вацлав с явными нотками удивления в голосе.

— Пока нет, но после ритуала появиться, — ответил ритуалист.

— Из двух зол приходиться выбирать меньшее, — вздохнула целительница. — Допельгангер — по любому лучше, чем смерть.

— Призвать того кого ещё нет — интересная задачка, но я так и не понял чем это поможет, допельгпнгер ведь не полноценный дух а духовный аватар, и связь его с гемоном посредственная? — медленно проговаривая слова спросил чародей, — Или вы на "истинного фамильяра" решили замахнуться? Не выйдет, без мастерской ступени в ментальной магии — Дарвела, ничего не выйдет.

— Нет. У Дарвела тальяр — оборотень, и на этом мы и хотим сыграть. Во время повторного ритуала "Единения", перенятые участки выделяться, а после проведения тобой призыва, произойдёт образование второго — не Сутевого — фокуса духа, вследствие чего произойдёт разделение Сутевых и иных вариаций. Ну а дальше будет моя основная работа, выделение, привязка, синхронизация, как итог получим чистый Сутевой гемон и некую вариацию которую я привяжу к некой ментальной вариации через созданный тобой фокус духа. Вследствие чего, скорее всего, появится допельгангер, но это уже будут проблемы Дарвела. Кстати, и предложившего — такой вариант, — разъяснил господин Станислав.

— Столь долгое удержание фокуса приведёт просто к критической потери духом — ба-хионь, последствия могут быть просто плачевными, — пробормотал господин Вацлав. — У меня есть пара гран Миро, но это... этого недостаточно.

— У нас тоже некоторый запас есть, — твёрдым голосом произнёс господин Станислав. — И я считаю, что это будет выгодным вложением. Ещё какая-то часть ба-хионь ему передадут источники, чей поверхностный слой я решил использовать для поддержки гемона Дарвела и создания его дополнительного объёма.

— Я, конечно, уважаю, мастерство госпожи Виолетты, и сам помогу, чем смогу, но из грана Миро вряд ли удастся вытянуть больше пяти минут, — уведомил собравшихся чародей.

"Миро есть" — отправил я ментальный посыл Арине, посчитав — жизнь дороже.

— Господин говорит, что Миро есть, — озвучила мой посыл девушка.

— Сколько? — спросил господин Вацлав. — Чтобы провести ритуал без лишнего риска, надо не меньше десяти гран, но при таком сложном ритуале неплохо было бы иметь полуторный запас.

— Сколько понадобиться, — озвучила мой новый посыл Арина.

— А сам ты как себя чувствуешь? — спросил господин Станислав.

— Господин сказал, что примерно пятая часть Внешней оболочки поражена, и местами затронут промежуточный объём, но скорость распространения болезни сильно упала, и чувствует он себя приемлемо, — своими словами высказала мой посыл Арина.

— Пятая часть за сутки, но скорость снизилась, — тихо произнёс господин Станислав, и уже твёрдым голосом провозгласил. — Времени у нас не много, но оно есть, и если мы хотим добиться успеха, нам следует подготовиться со всей тщательностью. Поэтому предлагаю подняться наверх и обсудить всё вплоть до малозначительных мелочей, а наш подопытный... тьфу, пациент, пусть отдыхает.

Маги ушли, а я остался наедине с собой и своими грустными мыслями.

(...)

Ливвианнелла сидела у окна с невидящим взглядом — она была глубоко погружена в свои мысли, внезапная болезнь недоучки сломала все её ближайшие планы. Сама по себе смерть парня её мало трогала, даже более — она вампирессе была глубоко безразлична, но вот прекращение доступа к ментальной сети грибницы — совсем другое дело. Проигрыш хуману, согласие на ритуал единения, и его проведение, — легли несмываемыми чёрными пятнами на репутацию Ливвианнеллы, и единственным способом для неё это сделать было выдать всё за хитрый план. В эту схему просто фантастически удачно ложилось развитие с помощью ментальной сети грибницы, но если недоучка умрёт, она её лишиться без каких либо вариантов, абсолютный доступ к сторожевой сети а, следовательно, и к ментальной сети грибницы есть только у Дарвела, а без него не подтвердить ограниченные доступы. Ещё хуже было то, что Ливвианнелла уже всё расказала отцу, и он начал строить свои планы с учётом переданной информации. Самым же страшным для вампирессы было то, что без развития с помощью ментальной сети грибницы ей никогда не опередить её вечную соперницу Лавванттериианну — младшую дочь князя Ферроддриггерттса, а ведь она уже как наяву видела как "коронованной" прохаживается по тронному залу княжеского дворца, в то время как её противница всего лишь "рогатая". Даже избавление от статуса наложницы и необходимости делить ложе с хуманом не радовало Ливвианнеллу — это была приемлемая цена за "костяную корону".

— Что-то ты какая-то грустная, праздник на носу — радоваться надо? — спросила Тафи лежавшая на своей лавке.

— Какой праздник? — без интереса спросила Ливвианнелла — на кой ей какой-то хуманский праздник.

— Как? Скорое избавление от ненавистного пленителя, — удивлённо округлив глаза, пояснила верталка, и с подозрением спросила. — Или не такой уж он и ненавистный для некоторых, а даже совсем наоборот — желанный.

— Для кого хозяин, а для кого партнёр, понимаешь намёк? — ответила подколкой на подколку вампиресса.

— То есть, ты уже смирилась, и даже больше, рада обрести хозяина? Не ожидала, — Тафи покачала головой, выражая своё удивление. — А может ты не вампиресса а няшка?

— Вот стану невесомой, тогда мы и обсудим этот вопрос. Договорились?

...

Огонь Воздух Вода Земля Смерть Жизнь Тьма Свет.

Оборотень — Вертал (Верталка)

Уянбао — 50 Лян — 10 мао — 10 фэням — 10 цяням

Кунобу (куноити-букэ) — девушка-воин. Синобу — скрытный воин, нинбу.

...

Обедник — обеденный нож, носимый каждым взрослым мужчиной для разной надобности, является символом взрослости (но не совершеннолетия). Общая длина ножа не должна превышать длины ладони. У холопов обеденники имеют тупой закруглённый конец, и при стороннем упоминания обеденника как правило имеют в виду именно его.

Археи — сословный ранг на Геоне, высший магический ранг ариев, примерно соответствует министру.

Стан — прямая нижняя женская рубаха длиной до колен.

Ругару — оборотень способный к частичному обороту или к обороту в промежуточную форму.

Верталка — один из вариантов наименования оборотней обычно применяемый к женским особям, мужской вариант — вертал, множественный — верталы.

Эллинские орехи (грецкие орехи).

Полушники — метаморфы-оборотни, находящиеся в промежуточной форме и не способные к обороту вообще, или способные только к частичному обороту.

Селена — луна.

Бес — мелкий зловредный дух, общее название вида мелкой нечисти.

Кунобу — ку-но-ити-буке, буквально — женщина обученная мастерству воина.

Синобу — син-но-буке, буквально — мужчина скрытый воин.

Нинбу — нин-буке, скрытый воин.

Яньло-ван — божество вершащее суд над душами умерших и определяющее им воздаяния за грехи и благости совещённые ими при жизни.

Печать слуги — печать наложенная на ауру человека и позволяющая поддерживать связь между слугой и господином (господин и его слуга чувствуют друг друга и могут обмениваться определёнными сигналами). Внешней меткой такой печать часто служит руническая печать на коже слуги, выполняющая роль магического якоря.

Хваран — цветочный юноша, выпускник особой государственной школы, условно приравнивается к рыцарю.

Архи — Высшие, обобщённое неконкретное множественное наименование высших существ, как правило, имеются в виду старшие боги и высшие духи всех пантеонов в общем собрании.

...

(*)