Сказка должна быть доброй

Между тем кристалл вспыхнул ярким светом, и в воздухе над ним возникло изображение: карта нашего государства. А еще через секунду тишину нарушил безликий, монотонный голос. В течение часа нам рассказывали о Вайнере и о том, какие опасности ее окружают. Я слушал вполуха, подбирая слова для будущего разговора. Однако это оказалось роковой ошибкой: едва кристалл погас, каждый из присутствующих провалился под землю. Яма была настолько узкой, что не давала возможности пошевелиться, а в ушах зазвучал тот же безликий голос. Он задавал вопросы, выдавая на каждый несколько вариантов ответа. Сперва я даже не понял, чего от меня хотят. Но с третьего раза до меня дошло. Ответы принимались, едва я решал их произнести. И каждый правильный поднимал меня вверх, а каждый ошибочный — утягивал под землю. С трудом, но я выбрался на поверхность. Правда, только лишь к обеду, гонимый растущим в душе страхом голода. Естественно, зеленоглазки в комнате уже не было. Зато на выходе меня ждал тренер.

— Ты показал худший из возможных результатов, — разочарованно сказал он. — Так что теперь будешь заниматься по отдельной программе.

Тогда я не сильно расстроился сообщению и лишь позже понял весь ужас произошедшего. 'Отдельная программа' оказалась жестче и проходила в другое время. Но самое страшная ее особенность: я ходил на занятия один. А это означало еще одну упущенную возможность поговорить с зеленоглазкой. Я и не предполагал, что провести разговор будет так тяжело, однако, мне никак не удавалось этого сделать. Практически каждый день девушка попадалась мне на глаза. То стоя у ограды, то сидя на крыше какого-нибудь строения, а то и занимаясь на соседней площадке. Первое время я тушевался из-за чувства вины, но позже ее присутствие стало меня воодушевлять. И более того, тренировки без нее стали проходить гораздо хуже. Однако с вечера знакомства нам ни разу не удавалось поговорить: она всегда появлялась и исчезала незаметно. Тренер на вопросы об Анжел не отвечал, называя их 'неправильными', а прочие обитатели Академии со мной просто не общались (если, конечно, не считать общением спонтанные нападения). День за днем желание разыскать девушку становилось сильнее, и скоро оно вытеснило все прочее. Теперь, выходя из комнаты, я думал лишь об одном: удастся сегодня поговорить или нет. Я даже пытался сбегать с тренировок, едва завидев зеленоглазку, но наставник всегда пресекал попытку на корню, наказывая за каждую четырьмя ударами хлыста. Все свободное время я бродил по Академии, сначала просто наугад, а позже планомерно ее прочесывая. Навязчивая идея заставляла искать новые пути и методы достижения цели. Я осматривал хозяйственные постройки, надеясь случайно застать ее там, бессовестно вламывался в жилые комнаты, стараясь по личным вещам опознать ту, что принадлежала ей. Где-то меня встречали хозяева, где-то — ловушки, а где-то пустота. И однажды, выйдя из очередной комнаты за грань отчаянья, я просто проорал в пространство:

— Ну где же ты?!!!

— Здесь, — раздался мелодичный голос за моей спиной.

Обернувшись, я увидел ее. В только что безрезультатно осмотренной комнате. Девушка сидела на подоконнике, упершись в него ладонями. Одетая все в тот же черный облегающий костюм, зеленоглазка выглядела настолько прекрасно, что я лишь беспомощно на нее уставился, не в силах вымолвить ни слова.

— Заходи, не стой в дверях! — девушка легко спрыгнула на пол и, подойдя ко мне, приглашающе протянула руку.

— Как ты...я же... только что...

— А, я уже давно дверями не пользуюсь — скучно, — Анжел кивнула на открытое окно и все-таки, взяв меня за руку, втянула в комнату.

— Ну и? — спросила девушка, сев обратно на подоконник. — С чем пожаловал?

Я не сразу смог ответить. Неожиданное достижение цели выбило меня из колеи. Кроме того, от прикосновения зеленоглазки по телу разнесся непонятный жар, заставивший сердце учащенно забиться. Мысли же, напротив, зашевелились крайне медленно. С трудом вспомнив о цели своих поисков, я взял себя в руки и ответил:

— Мне хотелось бы узнать, простили ли Вы мое заблуждение в тот вечер?

— Допустим, простила, — улыбнулась зеленоглазка, закинув ногу на ногу. — Это все, что ты хотел?

По-хорошему надо было ответить 'да' и уйти. Но я не мог. Причем, не то, что двинуться с места, но даже отвести взгляд. Каждый день и каждую ночь эта девушка была в моих мыслях, всецело занимая их. И мои намерения уже давно вышли за рамки простых извинений. Вот только до сего момента это не осознавалось.

Зеленоглазка тем временем спустилась на пол и подошла ко мне. Все также мягко улыбаясь, она осторожно провела ладонью по моей щеке. И это окончательно лишило меня рассудка. Пелена страсти заволокла глаза, заставив тело подчиняться лишь инстинктам. Я помню, как мои руки хаотично расстегивали крючки черного костюма, в то время как губы целовали ее лицо, шею, родинку на левой груди... Я помню, как ее губы обжигали мое тело, а руки нежно ласкали его, все глубже погружая в сладкую истому. Я помню прекрасный миг внеземного блаженства и тихий томный вздох рядом. Я помню, как вновь обрел способность мыслить...

Мы лежали на кровати среди наспех сброшенной и местами порванной одежды. Я — на спине, раскинув руки. Она — на боку, положив голову мне на плечо. Из открытого окна дул прохладный ночной ветерок, окончательно возвращая в реальность. И вместе с этим в моей душе росло чувство вины за недостойное поведение, а в голове кружились нерадостные мысли: 'Как я мог?... Опуститься до столь низкого, животного, поступка! Как же я позволил себе так с ней поступить? Какой кошмар!'

— Тебе пора, — сказала Анжел, приподнимаясь на локте и смотря мне в глаза. — Сегодня обязательный день ночных тренировок. Скоро полночь, наставник придет за тобой.

Ухватившись за предоставленную возможность, я позорно сбежал. Ни слова не сказав, быстро оделся и ушел, ни разу не посмотрев ей в глаза. Мне было стыдно, что я не совладал с собой и в очередной раз опозорил свой род. Сначала не уберег фамильный меч, а теперь вот это... Я помню, отец рассказывал мне, что он лишь через месяц ухаживаний позволил себе взять маму за руку и только через два вымолил у нее первый поцелуй. И иное поведение в нашей семье считалось недостойным.

Отец всегда говорил мне: 'Запомни: женщину надо уважать. А отдавать ее на растерзание своей звериной сущности, все равно что использовать. Это низко. Уж если невмоготу сражаться с позывами плоти, иди к тем, кто этим зарабатывает. Это их хлеб, и отрабатывают они его на совесть. А если женщина дорога тебе, то она заслуживает того, чтобы с ней в постели был человек, а не обезумевшее животное'.

Раз за разом прокручивая в голове случившееся, я все больше убеждался в недостойности своего поведения. И все отчетливее понимал, что по-настоящему влюбился. А это означало необходимость найти в себе силы и поговорить с ней.

Проведя в подобных раздумьях всю оставшуюся ночь, а также весь следующий день, я пришел к выводу, что теперь мне остается вымолить прощение или погибнуть. Причем, последнее, по моему мнению, было вполне приемлемой ценой за случившееся. И именно с таким настроем в вечерних сумерках я прокрался в комнату Анжел. Девушки у себя не оказалось, поэтому мне оставалось только сесть на край кровати и ждать. Зеленоглазка влезла в окно где-то через полчаса моего ожидания. Увидев меня, девушка улыбнулась и, не дав вымолвить и слова, подошла и страстно поцеловала меня. Жар от ее губ волной прокатился по моему телу, а нежный шепот 'я так соскучилась' вновь лишил рассудка. Да, с природой может совладать лишь сильный разум, а мой вновь оказался позорно слаб. И все повторилось, как в первый раз. Суетливое стаскивание одежды, нежные, обжигающие прикосновения, безумно краткий миг абсолютного счастья и тихий вздох рядом. Время словно вернулось назад, во вчерашний вечер. Но в этот раз я нашел в себе силы посмотреть ей в глаза, едва ко мне вернулся человеческий разум. Осторожно повернувшись, я заставил себя произнести:

— Прости меня...

А дальше сумбурно объяснил, за что именно, закончив признание фразой:

— Прости, что так плохо с тобой поступил.

Откинувшись на спину, зеленоглазка посмотрела в потолок, а потом спросила:

— Артур, скажи мне, разве любовь придумали люди?

И не дав мне ответить, тут же продолжила:

— Любовь — это дар Стихий. Почему ты думаешь, что люди вправе навязывать ему какие-то правила? Если чувство искренне и истинно, то для него не может быть понятий хорошо и плохо. Оно может быть только естественно или нет. Так ответь мне, пожалуйста, будет ли естественным чувство, загнанное в ни пойми кем придуманные рамки? Если двое любят друг друга, то их любовь сама определяет правила. И они будут придерживаться их интуитивно, потому что эти рамки будут для них естественны. Все остальное — бред.

Я не сразу понял подлинный смысл ее слов, но не стал спорить. Ни в тот вечер, ни в каждый из последующих. Да, я не понимал ее, но чувствовал правоту. С тех пор обучение в Академии стало для меня легким и радостным. Я воодушевленно жил от вечера до вечера, от встречи до встречи. Рядом с Анжел мне было хорошо и просто. В свободные от тренировок ночи мы могли до рассвета болтать о всякой ерунде или просто молчать, глядя в окно на звезды. Я был счастлив, видя, как она засыпает рядом. Мне никогда не удавалось проснуться раньше нее, и первое, что я видел по утрам, были мягкая улыбка и лучащиеся радостью зеленые глаза. Анжел рассказала мне, что попала в Академию случайно. Ей никогда не хотелось жить тихой и спокойной жизнью: 'слишком скучно'. Горящий с детства огонь азарта заставлял ее искать все новые и новые способы укрощения этого пламени. Она пробовала бои, работу в охране караванов, жульничество и даже воровство. Кстати, именно последнее и привело ее сюда. Альдэго лично пригласил девушку в Академию, поймав на попытке его обокрасть. Он разглядел в зеленоглазке потенциал и предложил раскрыть возможности, пообещав, что 'больше никогда не будет скучно'. И сдержал слово. Да, в Академии никому не давали скучать, развлекая специфическими 'шуточками'. Но самая 'веселая', как оказалось, была припасена напоследок.

Накануне выпускного экзамена я не смог встретиться с Анжел: прождал в ее комнате почти до рассвета, но она так и не пришла. Меня это расстроило, но не обеспокоило, ведь ее выпускной экзамен вполне мог состояться раньше. Все, идущие по программе шпион-телохранитель, занимались с личными тренерами по своим графикам. Иногда что-то пересекалось, иногда — нет. На подобный случай мы договорились, что как только закончим обучение, встретимся в таверне соседнего городка. Кто выйдет из стен Академии раньше, должен будет ждать второго, каждый вечер заходя в обозначенное заведение. Как бы там ни было, прождав девушку до первых солнечных лучей, я, чуть раздосадованный, вернулся в свою комнату и обнаружил, что меня там ждет тренер.

— Где ты был? — спросил Элдон, вставая со стула.

— Гулял, — спокойно ответил я, закрывая за собой дверь. Наши отношения с Анжел мы не афишировали, так как не знали, есть ли в Академии какие-либо правила на этот счет, а узнавать специально совершенно не хотелось.

Чему-то усмехнувшись, Элдон подошел ко мне и протянул пылающий синий кристалл, сказав:

— Это ключ от подземелья. Твое последнее испытание будет проходить там. Задача предельно проста: войти туда, найти склянку с зельем и выйти живым.

'...победив кучу солдат, обойдя множество ловушек и укротив пару-тройку хищников' — добавил я про себя, забирая камень. А вслух мило поинтересовался:

— Когда можно приступать?

— Когда пожелаешь, — пожал плечами наставник. — Только если ты не выпьешь это зелье в течение трех часов — умрешь.

Предсказуемо, хотя, думал, что времени дадут меньше.

— И вам доброго дня! — отсалютовав тренеру, я выбежал прочь из комнаты и направился в подвал Академии.

Вход в подземелье — круглый люк, обнаружился в самом дальнем углу, под ящиками. Поместив кристалл в специальную выемку, я дождался, пока он погаснет, а затем потянул за черное металлическое кольцо. Крышка оказалась тяжелой. Мне с трудом удалось ее отодвинуть. Посмотрев в темноту, я прислушался. Снизу не доносилось ни звука, однако это не было поводом лететь туда, очертя голову. Взяв небольшой камушек, я бросил его вниз и через пару секунд услышал лязг челюстей. Следующим в провал полетел факел, осветивший пыльный каменный пол и двух волковаргов, суетящихся в кругу света. Зверям больше не было нужды сидеть тихо: они заметили жертву. Смотря вверх, животные поскуливали от бессильной злобы и невозможности до меня добраться. Однако прекрасно знали, что рано или поздно мне придется спуститься к ним.

Терпеть не могу этих тварей! Их разума вполне хватает, чтобы узнать арбалет или другое метательно-стрелковое оружие. Стоит лишь его достать, как они разбегутся, притаятся, чтобы потом застать врасплох. Но, по крайней мере, не кинутся сразу.

Привязав веревку к обнаруженному в стене крюку, я достал арбалет. Как и ожидалось, звери кинулись в разные стороны, притаившись в темноте. Искренне уверовав, что расстояние до пола рассчитано правильно, я взял в одну руку арбалет, в другую меч и, более не раздумывая, прыгнул в люк. Падение остановилось в паре сантиметров над холодными камнями, закончившись легким треском натянувшейся веревки и двумя предсмертными хрипами. Арбалетный болт пробил шею зверя, уложив его в метре от меня, а вот тело второго волковарга сползло по лезвию меча почти до рукояти. Выбросив ненужный пока арбалет, я достал из-за пояса нож и перерезал веревку, позволив себе упасть спиной на пол. А дальше пришлось спешно откатиться в угол, ибо в место, где я секунду назад лежал, вонзилось аж три копья.

Что было дальше? Огненный водопад, преграждавший путь, ядовитые дротики, вылетающие из стен, обезумевший солдат, крушащий все, что на глаза попадалось, а также много чего столь же банального, сколько смертоносного. На все это у меня ушло около часа мороки. Но, наконец, я достиг конечной цели своего испытания: комнаты в сердце подземелий. Дверь в нее охраняли два плевуна. Весьма мерзкие перепончатокрылые создания. Их тела покрыты ярко-зеленой чешуей, а на лапах и хвосте расположены ядовитые железы. Свое название твари получили за то, что могут выбрасывать слизистые сгустки на расстояние в несколько метров. К моменту схватки я был уже ощутимо умотан, а кроме того ухитрился сломать арбалет о внезапно выскочившего на меня волковарга. В таких условиях сражаться было слишком муторно, поэтому пришлось побегать, просто уводя плевунов от двери. Хорошо, что в подземелье было множество коридоров и переходов.

Через пятнадцать минут беготни мне удалось чуть оторваться: звери отстали ровно настолько, что я еле успел проскочить внутрь, все-таки схлопотав порцию яда, временно лишившую меня левой руки. Но мне было уже безразлично качество прохождения испытания. Просто хотелось, чтобы это все закончилось, плевать с какими потерями. Прислонившись спиной к захлопнутой двери, я оглядел комнату. В середине ее стоял небольшой каменный столик с искомой склянкой, а вокруг него возвышались четыре светящиеся колоны. По одной на каждую из Стихий. Позволив себе пару мгновений отдохнуть, переводя дух, я шагнул вперед, поудобнее перехватив меч, и тут же замер, сраженный наповал. Из-за одной из колонн вышла она. Все в том же черном костюме, но на этот раз с хлыстом в руке. Ее зеленые глаза были необычайно холодны, а лицо — спокойное и сосредоточенное. Хотя, может, это было лишь эффектом от сине-зеленых всполохов ближайшей колонны?