Служба случайных встреч

— Так вот почему вероятности изменились! — понял Игорь Андреевич. — Ты-то просчитываешь встречу на понедельник. Это теперь придется весь ход событий менять.

— Знать бы, на что.

Айворн ни с того ни с сего активировал карту и принялся бездумно нажимать кнопочки на пульте. Город то сжимался до размеров горошины, то увеличивался, становились видны улицы, сменявшие без всякого порядка одна другую.

Наглядевшись на пляску изображений, Диего отобрал у него пульт.

— Ты меня нервируешь, — объяснил он. — До завтра еще куча времени. Что-нибудь придумаешь.

— Да? — переспросил Айворн, смерив Диего недоверчивым взглядом, и он тихонько сник и шмыгнул на свое место.

— Если будет время думать, — усмехнулся Игорь Андреевич и возвестил, — семь-семь-один активна. Эй, Алена, очнись! Твоя заявка.

Алена встрепенулась, несколько секунд неуверенно озиралась по сторонам и только потом открыла нужную строчку.

Диего бросил Айворну отобранный пульт, тот поймал его не глядя одной рукой, другой открывая названную встречу.

— Перерва — это где? — спросил Диего, тоже пристраиваясь поближе к карте.

— На юго-востоке, — ответила Алена. — Ой, очень интересная встреча!

На экране показались многоэтажки, сверкающие на солнце окнами. Айворн приблизил изображение. Перед Диего вырос дом. Он занял всю карту, продолжая приближаться, пока на экране не остались лишь пара окон на верхнем этаже и застекленный балкон. На балконе курил парень, выпуская дым в приоткрытую створку. Целиком его видно не было, только кусок худого плеча в белой майке.

— Полторы минуты, — объявил Игорь Андреевич. — Алена?

Айворн слегка подкорректировал изображение. Стало видно подъезд дома и припаркованные близко одна к другой машины. Из-за поворота выехал синенький ниссан микро, аккуратно лавируя между рядом машин и сугробом вдоль тротуара, подыскивая свободное место — остановиться. Наконец, машинка начала парковаться почти у самого входа в дом.

— Раз-два-три, — мрачно прокомментировала Алена. — Оп-па!

Вот только водитель затормозил слишком поздно. Микроб с обиженным скрежетом врезался в скрытый под сугробом столбик.

Изображение снова поползло вверх. Парень открыл окно пошире и высунулся посмотреть. В этот же самый момент сверху на него спланировала светлая тряпочка, аккуратно легла, прямо на макушку. Парень испуганно шарахнулся внутрь, пропадая из виду. Потом снова высунулся, теперь уже пытаясь разглядеть что-то наверху. В руках у него была тряпочка, оказавшаяся девчачьей футболкой, расписанной стразами.

— Эх, жаль не слышно ничего, — посетовал Диего. — Вот бы картинку с балкона...

— Куда я там камеру вставлю? — удивилась Алена.

Парень что-то прокричал наверх, немного подождал ответа и исчез окончательно, прикрыв за собой створку.

Айворн поднял изображение этажом выше, приблизил к самому окну, обрамленному связанными лентами занавесками. Сквозь него было отлично видно кухню, дверь в прихожую и что-то пишущую в тетрадке девчонку. Вот она удивленно покосилась на дверь в прихожую, отложила ручку, встала...

Наблюдавшие затаили дыхание. Прошла минута, другая. Девчонка снова вошла на кухню, держа в руках летавшую по улице футболку, следом — поймавший одежку парень.

— Контакт! — обрадовался Игорь Андреевич.

— Изящно, — похвалил Айворн, деактивируя карту. — Аленка, ты молодец.

— Спасибо, — серьезно ответила Алена и слегка порозовела от удовольствия.

Непосредственное наблюдение встречи из офиса — не было главной работой, скорее пожинанием результатов. Все основное делалось заранее: в случае с этими двоими — просчитать, когда они оба будут дома, когда мальчишка пойдет курить на балкон, проследить, чтобы эта самая футболочка висела некрепко на одной прищепке, справиться у погодников о нужном порыве ветра, и — самое сложное, организовать неурочное возвращение домой еще одной жилички, той, что вечно врезается в столбики, даже когда они совсем заметены снегом. Собрать все эти факты в одно целое, уплотнить до одного момента и — вот он, контакт! У Алены все это получалось лучше прочих, она любила строить длинные цепочки и называла такие встречи интересными.

— Молодец... — обиженно передразнил Диего. — Ей просто повезло.

— Ей часто везет, — усмехнулся Айворн. — Может быть, она просто хорошо свое дело знает?

— Не лучше остальных, — огрызнулся Диего.

— Ай, похвали его тоже, а то он меня со свету сживет, — со смешком попросила Алена.

— Да не в этом дело! — рассердился Диего.

— А в чем? — Айворн обернулся к нему, глядя не то чтобы недобро, но жестко.

Диего вскочил из-за стола и замельтешил по комнате. Потом выглянул в приемную, и, возвращаясь, плотно прикрыл за собой дверь.

— Хотите на чистоту? Мы не первый день вместе работаем, отношения вроде дружеские сложились... я вам скажу, о чем с утра думаю. С тех пор, как эта приходила.

Все, даже Алена, отвлеклись от дел и выжидающе уставились на Диего, замершего вдруг посреди кабинета, как изваяние, будто на него снова напал столбняк. Этой, поняли все, он назвал Женю. Похоже, ее визит не прошел бесследно и для него.

— Ну? — недобро спросил Игорь Андреевич.

Диего вздрогнул и ожил. Обведя торжественным взглядом всех присутствующих, он объявил:

— У нас ведь ставок свободных нет. Даже вон Ольгу не переводят из стажеров, хотя давно пора, так? А эта, как бишь ее...

— Евгения, — подсказала Алена.

— ... ну да, — продолжил Диего, — ясно сказала, что будет у нас работать. Так вот я и думаю с утра — вместо кого? Айворн у нас старший. Не спорьте! Пусть должности одни, но ведь и ежу понятно, и других начальников сажать некуда. Алена — умница и умелица. Игорь Андреевич — король вероятностей и все базы наизусть помнит. Ну, кто остается? — Диего с вызовом глянул на Айворна, — Скажи, что я не так сделал?

— Паникер, — фыркнула Алена, отворачиваясь к компьютеру.

Диего в два шага пересек отделяющие его от стола Айворна пару метров и навис над ним.

— А я вот думаю... Главный ведь наверняка ей пообещал взять ее на чье-то место, без этого она не заявилась бы так нагло? Значит, знает уже, кого уволить. Кто-то что-то ему рассказал. Например, что в коллективе мысли неподходящие, разговоры...

Айворн молчал, дожидаясь окончания речи Диего. В тишине было слышно, как дышит в своем углу Игорь Андреевич и стучит по клавишам Алена, делая вид, что старательно не обращают внимания на последний выпад Диего. Но тот, похоже, высказался. Айворн устало вздохнул и отвел глаза.

— Значит, правда, — зло бросил Диего и со всей дури грохнул кулаком по столу. — Было бы не так, ты б мне в морду дал за эти слова.

— Угомонись, — негромко велел Айворн и всех как будто окатило тяжелой липкой волной.

Диего отшатнулся от стола, и попятился, как будто почувствовал угрозу, но угомониться не пожелал.

— Да, ты... — но осекся под пронзительным взглядом Айворна.

— Вы как сговорились, — вдруг устало произнес Айворн, потирая виски.— Ладно. Алена, отвлекись, пожалуйста. Игорь Андреевич, идите сюда. Это всех касается.

Игорь послушно вышел из-за шкафа. Алена бросила работу. Стоявший перед Айворном Диего, отступил на пару шагов и опустился на свое место.

Айворн спокойно и ровно сказал:

— Не исключено, что вам, всем троим придется работать с Женей, — и, пока никто не успел задать вопросов, продолжил. — Так складываются обстоятельства. Если это случится... — он задумался, — то расстановка сложится такая. Старших, как выразился Диего, у нас нет. Алена, Игорь, вы останетесь на своих местах. Диего, ты будешь отвечать за карту. Женя... я думаю, пока не освоит принципы работы, будет координировать ваши действия и строчить отчеты для Главного, то есть то, что мы делать не любим и, чего уж тут, не умеем толком. И вот еще что — не надо вставлять ей палки в колеса. Она... — Айворн запнулся, — своеобразная, взбалмошная, иногда суровая, но не плохая. Возможно, с ней все станет по-другому, но это не значит, что будет хуже.

Защищать Женю было странно, но заранее настраивать против нее коллектив Айворн не хотел. Как бы ни сложились обстоятельства, Женя была достойной ему заменой, и поступить так было бы некрасиво, если не подло. Да и настраивать себя на проигрыш не хотелось.

— Хочешь сказать, она метит на твое место? — выдохнула Алена. — Так точно уверен? Или сам собрался нас бросить и молчишь до последнего?

Айворн пожал плечами и выразительно покосился на стену, граничащую с кабинетом главного.

— Не собрался. Говорю же, обстоятельства.

— А отчего они зависят, эти обстоятельства? — как-то звонко и сухо спросил Диего.

Ответить Айворн не успел, у него зазвонил телефон.

— Ч-черт! — не удержался он, взглянув на номер, и быстро взял трубку. — Наташа...

Наташа не любила метро. Вообще не любила места, где скапливалось много людей, бесцеремонно влезающих в ее личное пространство, задевающих плечами, сумками, книгами, разговаривающих над самым ухом громко, чтобы перекричать гул несущегося по тоннелю поезда.

Наташа любила трамваи. Мерный стук колес, неспешный ход, высокие окна, через которые, как фильм, можно было смотреть город. Но ей очень не хотелось мерзнуть на остановках, да и проехать предстояло всего лишь две станции в центр. Как-нибудь переживет, решила она.

Защитой от агрессивной внешней среды были наушники. Музыку погромче и, под веселые французские мотивчики, можно было не замечать давки и суеты. Подпевая про себя голосам исполнителей, Наташа легко взбежала по эскалатору вверх. Раньше ей и в голову не пришло бы такое, но появившийся с утра фонтан сил так и не иссяк. Но сейчас она торопилась, прикидывая по часам, что опаздывает минут на десять, и Айворн, должно быть, уже ждет ее, как и договаривались, у выхода из метро, она вышла на улицу. Огляделась в поисках знакомой машины, не нашла и решила, что, раз он близко работает, то пришел пешком. Но среди стоящих и бродящих перед входом в метро людей его тоже не было. Наташа на всякий случай обошла вокруг павильона, чтобы быть уверенной в том, что ничего не перепутала, заволновалась и достала телефон.

Айворн ответил сразу, рассеянно и честно признался, что заработался, забыл о времени, и пообещал быть через пятнадцать минут. Стоило Наташе услышать его голос, как беспокойство прошло. Она с любопытством огляделась по сторонам, ей нечасто доводилось выбираться в центр, точнее, она сама предпочитала ходить только по хорошо знакомым, проверенным местам.

Внезапно повалил снег, редкий, но большими пушистыми хлопьями. Люди стали жаться к выходу из метро, грелись. Наташа, наоборот, не чувствуя холода, отошла в сторонку, к заметенным по спинки скамейкам и палаткам с мороженым и теплым чаем. У открытого лотка с хот-догами сидел пес, мелкая кудрявая шавка, и жалобным взглядом гипнотизировал продавца. Тот стойко не обращал на собаку внимания.

Наташа купила сосиску, отломила хвостик и протянула на раскрытой ладони псу. Собака осторожно пошевелила уже засыпанным снегом носом, а потом молниеносно слизала с руки угощение.

— Гляди-ка, ест! — обрадовался топтавшийся рядом паренек. — Значит, и нам можно. Собаку-то не обманешь, дрянь жрать не будет.

К лотку с сосисками тут же выстроилась небольшая очередь. Наташа отманила собаку в сторону, угощая кусками сосиски.

— Попрошайничаешь? — укоризненно прозвучал рядом старческий тенорок.

Наташа подняла глаза и увидела благообразного пожилого мужчину. Высокий и тощий, он, несмотря на древность, держался прямо, носил аккуратно постриженную бороду и стильные очки. Одет старик был в элегантное пальто, непокрытую голову засыпало снегом, почти не заметным на белых волосах. Он неодобрительно погрозил пальцем псу, тот проглотил последний кусок сосиски и сделал невинные глаза.

— Извините, — растерялась Наташа. — Я думала, он ничейный.

— Ничейный и есть, — подтвердил старик. — Я часто по бульвару гуляю, вот и познакомились. Звал даже к себе жить, вдвоем-то веселее, да он не идет. Свобода ему, видите ли, дороже, — проворчал старик.

Собака усердно завиляла хвостом и ткнулась старику лбом в колени. Глаза у незнакомца были добрые-добрые, с каким-то лукавым прищуром, и Наташа невольно улыбнулась.

— А вы один живете? — внезапно для себя поддержала она разговор.

Старик вздохнул.

— Да. Жизнь так сложилась. То времена неспокойные были, то сам бесновался, все не знал, что мне, дураку, надо. Вот и остался без живой души рядом, с одними своими историями. Ребятишки во дворе, правда, любят послушать, да только летом.

— Вы писатель! — догадалась Наташа.

— Сказочник, — важно поправил ее старик и, видя на ее лице непонимание, объяснил, — истории не сочиняются, они просто есть. Вот я и собирал их всю жизнь по свету, да людям рассказывал. Вокруг много всего интересного. Вот ты, дочка, в Москве давно живешь?

— Всю жизнь, — честно ответила Наташа.

Старик хитро прищурился.

— А кто до тебя жил, знаешь? Или после, лет эдак через сто?

Наташа не нашлась, что ответить. Ей подумалось, что старик слегка не в себе, но его слова оказались началом сказки.

— Город, он же много веков стоит на одном месте, сколько людей проходят по его улицам, живут в домах, и каждый со своей единственной судьбой. Город всех помнит, и живущих сейчас, и ушедших, знает и о тех, кто придет потом и готовит им свои, только одному ему ведомые дороги.

У Наташи появилось неясное предчувствие, как в детстве, когда разворачивала упаковку подарка на новый год, ожидая увидеть внутри что-то чудесное и красивое.

Старик говорил, глядя куда-то поверх ее головы, то ли на крыши домов, то ли просто читал свои слова в неспешно кружащихся снежинках. Речь его лилась плавно, напевно. Негромкий голос как будто звучал из снежной тишины и Наташа, ловя каждое слово, погрузилась в чуть скрипучие, старческие модуляции.

— Замечали ли вы когда-нибудь, что у каждой улицы, переулка, даже проспекта, есть свое лицо? Приветливое или угрюмое, радушное или нелюдимое, да-да, именно нелюдимое. Казалось бы, идет вдоль улицы много народа, а она как будто недовольна, что потревожили ее покой, хмурится окнами домов, а другая наоборот, весело поет каждому прохожему ветром в водосточных трубах. Или дома. Кирпичные, каменные, блочные — не важно. Один как будто распахивает настежь двери — заходи, не бойся, а другой окопался, нахохлился, так, что хочется обойти его стороной.

Это все потому, что у каждой улицы, каждого дома, да что там! Даже у каждой скамейки в парке или песочницы во дворе есть своя душа, свое сознание. И дома, и улицы, и скамейки бывают добрыми и не очень, печальными и веселыми, сонными и озорными, а все потому, что каждую свою часть город населяет волшебными существами, что жили на этой земле издревле, до того, как человек построил свой первый дом и заложил первый камень. А куда им было идти со своей земли? Вот и обжились, приспособились, нашли свое место среди домов и людей. Существ этих несметное множество, так же как и жителей в городе, не все они знают в лицо друг друга и далеко от своих, привычных мест не отходят.