Новый Рим

Когда все рассаживались по машинам, Чань неуклюже залезла на пассажирское сидение Сергеева фургона с мясом. Поначалу они ехали молча, не зная с чего начать общение на таких разных языках. Затем Сергей взял инициативу в свои руки:

— Руль. — Сказал он, — показывая на руль.

Сначала Чань посмотрела на него непонимающими глазами, но потом ей стало ясно, чего добивается Сергей, и она закивала головой и повторила: 'руль'.

Занятие оказалось довольно увлекательным и меньше, чем через час Чань могла назвать по-русски практически любую вещь в кабине автомобиля. Отучившись несколько классов в школе, она умела писать и читать. В последние годы, её отец, заработав денег выращиванием грибов смог позволить даже заочные курсы в Харбине, на которые она выезжала 2 раза в год. Однако восприимчивый мозг Чань требовал большего и теперь как губка впитывал новые знания.

Мозг Сергея, воспитанный в культуре избытка информации, книг и интернета никак не поспевал за китайской девушкой и едва смог запомнить с десяток труднопроизносимых китайских слов.

Заглядевшись на новую подружку, Сергей едва не пропустил момент, когда ехавший впереди Олег затормозил, и остановился всего в паре метров от взрывоопасной квасной бочки.

— Бля! — Выругался Сергей.

— Бля, — покорно повторила Чань.

— Не, это не запоминай, — помахал Сергей рукой. — Потом ещё научишься.

Выскочив и обогнув машину Олега, Сергей увидел причину остановки — здоровый пассажирский лайнер совершил неконтролируемую аварийную посадку на поле непосредственно перед трассой, со всей дури вписавшись в дорожную насыпь и всем своим многотонным весом проделав широкую канаву в насыпи на обе полосы движения.

От самолёта почти ничего не осталось — видимо падал он с довольно большой скоростью и детали разбросало по большой окружности. Хвост валялся в поле метрах в 300 от места приземления, одно крыло оторвало и по инерции перекинуло через дорогу. Фюзеляж самолёта и второе крыло самолёта сгорели почти полностью, остались лишь обугленные части остова.

— Нда, тут так просто не перебраться, — заявил подошедший Семён.

— Как назло врезался в трассу в самом неудобном месте, — подтвердил Саша. — Тут слишком высокая насыпь — холодильник не проедет, бочки с квасом тоже.

— Если бы мне довелось погибнуть в авиакатастрофе, то я хотела бы погибнуть именно в такой, — сказала Жанна. — Нежданно-негаданно чик! И все сгорели. Когда летаю в самолётах — всегда боюсь, что вот-вот включится громкая связь и пилот объявит что-нибудь типа: 'Уважаемые пассажиры, волноваться не надо, у нашего самолёта отказал один двигатель. Но есть и хорошая новость, второй двигатель еще работает и мы совершим аварийную посадку в аэропорту Мухосранска'. Так было с одной моей подружкой, так она говорит, что уж лучше бы он ничего не говорил. Самолёт потом еще час летел до аэропорта и в нём все молчали, вцепившись в кресла, слышны были только детские голоса. Это был худший час в её жизни. Я бы такого вообще не пережила, ожидание смерти по-моему гораздо хуже её самой. Когда самолёт сел, большая часть пассажиров была в мокрых штанах, но все радовались спасению и прыгали от счастья как дети.

— Один умный философ доказал, что для конкретного человека смерти быть не может, — хмыкнул Саша. — Пока существуешь ты — нет смерти, если ты умер — нет тебя. Диалектический вывод — смерти нет.

— Вы отвлеклись от темы. После моста через Сунгари съездов с трассы не было, — сказал Семён, сверившись с атласом. — А если возвращаться за Сунгари и ехать по другому мосту, то это еще на как минимум на сутки затянет путешествие.

— Предлагаю попробовать перебраться здесь, — сказал Сергей. — И лучше бы успеть до дождя, вон уже небо как затянуло. В любом случае, что нам мешает попробовать?

— Ну хотя бы отсутствие лопат... — хмыкнул Саша.

Лопаты впрочем, обнаружились. Одна у Олега, который не переставал всех удивлять своей запасливостью, вторая у китайцев.

Двумя лопатами работая по-очереди, парни довольно быстро сровняли склон так, что по нему без особых трудностей смогли спуститься все машины. Бочки с топливом на всякий случай поддерживали во время спуска с двух сторон, чтобы те, не дай бог, не перевернулись. С противоположным склоном пришлось посложнее — крыло самолёта подрезало землю под асфальтом, превратив подъем в сплошную отвесную мешанину из камней и металла. Посовещавшись, решили выехать в поле, а там оторвать одну секцию дорожного ограждения и уже сбоку делать подъем на трассу.

Один угол ограждения оторвали тросом, прицепив его к Хаммеру и дёрнув. При этом, слетевший и спружинивший металлический трос со свистом пронесся над крышей Хаммера, чудом не разбив стекло. После чего, перепугавшийся Олег наотрез отказался отрывать второй конец ограждения тем же способом.

Снова пригодился газовый резак Семёна, которым вырезали две заклёпки на втором конце металлической полосы.

Тем не менее, подъем был слишком крут, чтобы по нему могли забраться машины. Через час поочерёдного махания лопатами, парни решили испытать новую дорогу на Хаммере, предварительно отцепив от него бочку с бензином.

Основные ставки были против уродливого образца американского автопрома, однако тот не подкачал и, разбрасывая камни из под колёс, заскочил на трассу.

Когда Олег сияющий вышел из машины, чтобы показать друзьям факи, так как он единственный был уверен в том, что заберётся на пригорок с первого раза, ливанул дождь.

Если бы дождь заморосил, если бы просто пошел, было бы еще полбеды, но дождь именно ливанул.

Все, кто в этот момент стоял снаружи с визгом заскочили в машины. Однако сидеть там пришлось недолго. Справа вспучилось рисовое поле, которое довольно быстро превращалось сначала в большую лужу, а потом и в большое озеро. Слева, с дороги лился бурлящий поток, постепенно размывая только что сделанную насыпь, по которой успел заехать лишь один Олег.

Он то и заметил первым надвигающуюся опасность и стал сигналить, привлекая внимание тех, кто остался внизу.

— Блин, что ему там понадобилось, — выругался Семён. — Пойду посмотрю.

Поднявшись под зонтиком наверх, Семён увидел машущего ему Олега.

— Смотри! — Сказал тот и показал на расстилавшееся внизу поле.

Впрочем, полем это назвать было уже нельзя. Бурлящий океан с едва заметными кое-где торчащими колосками, в который оно превратилось уже представлял довольно серьезную опасность для оставшихся внизу. Вода ползла к машинам, пожирая кочку за кочкой, и уже подбиралась к машине Сергея, стоявшей ниже всех.

— Нужно быстро вытаскивать всех! Пошли! — Крикнул Семён и ринулся вниз.

Вмиг были вытащены тросы, которыми сначала потихоньку вытянули бочки с горючим, а потом уже Сурфа, Делику и китайский джип.

По-осеннему холодные, крупные капли больно ударяли по телам и громко барабанили по железу автомобилей. Уже через десять минут все, даже девушки, которые вылезли из машин, чтобы облегчить их, были мокрыми до трусов. Зонтики не спасали совершенно — дождь лил то с одной, то с другой стороны. Плащ-палатки, которыми запаслись еще в Хабаровске, вытаскивать было некогда, а когда сообразили отправить девушек на их поиски, было уже поздно, поскольку все насквозь промокли.

В конце концов, женщин чуть ли не насильно запихали в уже вытащенные машины, а мужики принялись за рефрижератор, который пришлось зацепить тросами за два джипа, уж больно оказался тяжелый и один Хаммер даже не мог его как следует раскачать. Стоя вчетвером по щиколотку в воде и подталкивая холодильник сзади, в то время как два джипа и сам рефрижератор бешено газовали (за руль посадили девушек), смогли враскачку вытолкать многотонный грузовик на полотно дороги, после чего обессилено упали рядом с ним.

— Не расслабляться! — Крикнул Саша отдышавшись. — Простынем нахер! Все по машинам, включаем печки на максимум и переодеваемся.

Уже в машине Олег увидел, что вся спасательная операция заняла не больше получаса, в то время, как снаружи ему казалось, что они поднимали машины как минимум несколько часов.

Только успели переодеться и немного обсохнуть, как словно издеваясь, выглянуло солнце. Тучи разошлись, и только мокрый асфальт напоминал о прошедшей грозе.

Двумя пальцами Семён отцепил от машин тросы, превратившиеся в грязные ободранные лоскуты, и бросил их тут же — легче найти новые, чем отмывать эти. Затем подошел к спуску с дороги, к которому вели по асфальту грязные глиняные дорожки, оставленные протекторами автомобилей, и глянул вниз. От насыпанного спуска осталась едва половина, и та была подмыта и в любой момент могла обрушиться. Внизу плескалось огромное чёрное озеро.

— Да, вряд ли мы бы поднялись сюда, если бы ждали окончания дождя, — сказал подошедший Александр. — Пришлось бы бросать все машины внизу и искать новые.

— Столько мяса я бы не бросил, — усмехнулся Олег. — Остался бы жить здесь. Как у нас дела? Потери в живой силе или технике имеются?

— Я потянул ногу, Жанна прищемила палец, на рефрижераторе замяли дверь, — отозвался Саша.

— Ну, вполне приемлемо для такого боя со стихией, — сказал Олег. — Могло бы быть и хуже.

Хуже оказалось на следующее утро. Проснувшись в мотеле ближайшего городка — Дехуй, Ольга, Олег и трое китайцев, слегли с высокой температурой и насморком.

— У Оли температура 39, у меня где-то в этом же районе. Предлагаю сегодня отлежаться, — сказал Олег, — голова раскалывается, ехать не смогу. Завтра, надеюсь, уже встанем на ноги. Только съездите кто-нибудь нам за лекарствами.

— Блиин, ну мы тупые, — расстроилась Света. — Набрали кучу дребедени в российских магазинах, а в аптеки даже не заехали. И чем Вас теперь лечить? Я совсем не разбираюсь в китайских лекарствах, знаю только, что таблетки лучше не пить — там куча анаболиков содержится, помогает быстро и здорово, только лечит не причину заболевания, а его внешние проявления.

— Ну фиг знает, — сказал Олег, — должны же быть тут какой-нибудь аспирин Упса или что-нибудь общераспространённое.

— Отлёживайтесь, мы съездим, поищем, — сказал Саша. — Если что, мы целиком аптеку сюда привезём, а вы уже на месте выбирайте что вам надо.

Городок оказался довольно небольшой по китайским меркам — тысяч на 500 жителей. Аптеку Саша нашёл почти сразу по большому красному кресту над входом, но её ассортимент совершенно его не вдохновил — здесь, в основном, в разнообразии лежали в коробочках различные травы, цветочки, семена. Саша сгрёб в большую сумку по паре коробок лекарств, привёз всё в мотель и высыпал на стол.

— Вот, выбирайте!

— А нас уже отварчиком каким-то лечебным напоили, — сообщил Олег. — Довольно неплохо на вкус и вроде даже помогло чуток. У Лу Фэн с собой целая сумка всякой травы лечебной. Сейчас её позову, может ей что-нибудь пригодится из этой кучи.

— Это что, всё что ты нашёл? — Возмутилась Жанна разглядывая кучу коробочек с травой, различных мазей и настоек. — А где самое главное — антибиотики?

— Ну не знаю, что в той аптеке было, я всё принес. Подожди, сейчас Лу Фэн придёт, может скажет, она вроде спец в местной народной медицине.

Лу Фэн поковырялась в принесённых снадобьях, прочитала инструкции на паре коробок и что-то тихо сказала Олегу.

— Что она говорит-то? — Поинтересовался Саша.

— Я что-то не совсем понял, — отозвался Олег. — Говорит, что от простуды ей лекарства не нужны, она нас и так вылечит и еще сказала, что эти все травы, которые ты привёз для того, чтобы разбудить уснувшего дракона или что-то в этом духе...

— Что за чушь, — схватился за голову Саша. — Какие драконы? Это был не оккультный магазин, а обычная аптека с красным крестом, всё как положено!

— Дай-ка я сам посмотрю, — сказал Олег, — взяв пару коробочек с лекарством и уткнувшись в словарь.

Постепенно его лицо прояснилось.

— Ну, всё ясно. В общем, Саня, спасибо конечно за заботу, но ты нам с Ольгой привёз мешок лекарств от импотенции и фригидности, а вот это — вообще крем для анального секса. Ты в следующий раз съезди всё-таки в аптеку, а не в секс-шоп.

Все, кто это слышал расхохотались, а Александр попытался оправдаться...

— Какой еще секс-шоп, там даже по-английски было написано Health store.

— Точно, — сказал Семён, — я уже как-то прокалывался на таком. Зашел в отдел с надписью Health store и попросил вазелин. И только когда мне дали баночку с нарисованным пенисом обратил внимание на то, что вокруг сплошные вибраторы, да резиновые женщины в коробочках...

— Кстати, — сказал Саша, чтобы переключить разговор со своего прокола, — а вы знаете, что сегодня исполняется 10 дней со дня катастрофы?

— Подумать только, — сказала Света, — всего 10 дней, а мне уже кажется, что вот так вот было всегда, и населённая планета существовала в какой-то далёкой прошлой жизни.

— Надо было вчера помянуть, 9 дней всё-таки было, — сказала Жанна. — Чтобы души упокоились.

— С каких это пор ты стала такой набожной? — Удивился Семён. — Что-то не замечал за тобой раньше заботы о чьих бы то ни было душах.

— Глобальная катастрофа меняет людей, — заржал Саша. — Я вот вокруг смотрю и сам бы не прочь встать на колени и попросить господа о чём-нибудь. Только вот нет иконок в домах местных, одни Будды пялятся на нас с комодов. А молиться Будде у меня пока язык не повернётся.

— Хорош над религией стебаться, — сказал Сергей. — Вон, может китайцы буддисты ярые и может они тебя понимают, так огребёшься от них за попрание святынь.

Практически у каждого человека к середине жизни формируется собственное мнение о боге и о вере. Сергей довольно негативно относился ко всем религиям вообще и к христианству в частности. По его мнению, вера была уделом слабых людей, не способных к саморазвитию и самоконтролю и перекладывающих заботы о себе, своей семье и своей судьбе на плечи мифического существа. Сергей сознавал полезность религии для достижения государственных целей, ведь верующих людей легче загонять 'под ружьё', среди них на порядок ниже преступность, они, как правило, не возражают против государственной политики. Однако сам он не мог принять российских внешних проявлений религии — всех этих размножающихся как на дрожжах куполов, обязательных чёрных одеяний, песнопений, жестов и символизма. Всё это, по его мнению, загоняло человека в рамки настолько узкие, что ни о каком творческом развитии личности можно было уже и не думать.

Примерно такой же позиции придерживался и Александр, но он, в отличие от Сергея, был активным противником церкви. Его буквально бесили попытки православной церкви навязать всем свое мнение, ввести в школе обязательные церковные уроки. Попов он называл чёрными бизнесменами и, наверное, если бы существовал какой-нибудь клуб атеистов в городе, то он в него бы вступил.

Сергей же не был атеистом в общепринятом понимании этого слова, научное мировоззрение было ему так же чуждо, как и религиозное. Он вполне допускал, что могут быть правы и те и другие в равной степени, как и те и другие могут замечательно ошибаться в своих домыслах о происхождении мира. Его это не волновало. Ещё в школьные годы он решил для себя, что если и есть бог на этом свете, то этому богу нет и не может быть дела до какого-то там Сергея Костылёва. Онанирует ли Сергей или переводит старушку через улицу, господу это совершенно безразлично и наказывать или уж тем более поощрять его за эти деяния никто не будет.