Крысолов. Фантастика. Детектив.

— Да, что есть, то есть, — согласилась его жена. — Абсолютно не аппетитная девица.

— Но, как на духу, мы не собирались её кусать. Так уж получилось. Она приехала ближе к вечеру, когда мы с женой немного выпили и расслабились.

— Моему мужу, как ветерану, выдают иногда медицинский спирт в лечебных целях, — пояснила женщина. — У него застарелый радикулит.

— Он, собака, радикулит. Но это не имеет отношения к делу. Значит, мы немного выпили и расслабились, а тут появляется она, ваша Венка — вот мы и не стерпели, — развел руками товарищ Ван. — Потом, уже после, нам не хотелось её убивать. Какое ни есть, но всё же мясо. Мы хотели, чтобы она пожила некоторое время с нами. Кстати, это очень удобно. Если бы у нас возникало желание покусать, то можно было бы исполнить его в любой момент. Но у девицы оказалось хлипкое здоровье — через день она умерла. Просто бедняжка имела неустойчивую нервную систему.

— Вот-вот, — кивнула его жена. — Я не устаю повторять, что во всех наших болезнях виноваты исключительно одни нервы.

— С Венкой понятно, а почему вы напали на нашего практиканта? — спросил я.

— Да, почему вы напали на меня? — подал тихий голос Семён.

— С тобой-то вообще произошло глупо. Ты полез ставить ловушки, куда тебя не просили, в дальнюю комнату, а там, на топчане лежит труп вашей девицы.

— Я не видел Венку, — сказал Семён, — я только немного приоткрыл дверь.

— Увидел бы, если начал ставить в той комнате ловушки. Мы не успели вытащить мертвячку во двор и выкинуть в выгребную яму за помойными баками, где уже покоится её коллега по работе, Курт. Поленились, с нами изредка случается. Возраст, понимаете ли, разные болячки. Кстати, ребята, вы тоже будете скоро там лежать, — хмыкнул товарищ Ван, поводя стволом ружья.

— Может быть, дорогой, одного из них оставим пока в живых? Вон того, который моложе, — предложила его жена и показала пальцем на Семёна. — Стали бы время от времени его покусывать, чтобы не забывать вкус свежего мяса. Он вроде бы крепче той костлявой девицы.

— Эх, неплохо бы, но рискованно, — вздохнул товарищ Ван. — Этих ребят, крысоловов, действительно будут искать. Неприятности нам ни к чему. Давай свяжи их.

— Зачем? Мы же всё равно собираемся их убивать.

— Женщина, у меня уже не те силы, чтобы таскать туда-сюда трупы этих ребят, если убить их здесь. Они же тяжелые, а у меня, кроме радикулита, пошаливает сердце и отдышка. Выведем вечером во двор к выгребной яме и там с ними разделаемся. Ну а пока свяжем, чтоб не убежали. Какие вопросы?

— Вопросы есть. А вдруг твои выстрелы услышат соседи и донесут, куда следует? — спросила женщина. — Наши соседи — не подарок. Доносчики из доносчиков.

— Не обязательно нам их стрелять. Существует много других способов умертвить человека.

— А вдруг до этого к нам кто-нибудь приедет искать их?

— Что, мне не известно, как работают все наши службы в северном округе, — усмехнулся он. — К тому же сегодня суббота — короткий рабочий день. При любом раскладе они приедут к нам не раньше завтрашнего утра. Но, скорее всего, в понедельник.

— Ну, как знаешь, — фыркнула та, взяла с полки стенного шкафа моток веревки и направилась ко мне.

— Всем стоять на месте! — прогремел громкий приказ. Это был Шехнер, появившийся в кладовке с нацеленным на супругов Ванов пистолетом. Никогда ещё я не был так рад видеть начальника службы безопасности, как сейчас. Что ни говори, оказался он здесь очень вовремя.

Другое дело, что товарищ Ван среагировал на его появление чуть ли не мгновенно. С разворота он выстрелил в Шехнера, и если тот был бы повыше ростом, то пуля наверняка бы угодила ему в голову. Следом за ним выстрелил Шехнер — два выстрела прозвучали почти одновременно. Начальник службы безопасности оказался более удачливым — он попал товарищу Вану прямо в центр лба, и тот, пошатнувшись, замертво повалился на пол.

Женщина с отчаянным воплем бросилась к убитому мужу и схватила ружьё, выпавшее из его рук. Но воспользоваться им не успела — Шехнер снова был быстрее. Он уложил её точно таким же выстрелом в лоб.

— Ну и злодейская семейка, доложу я вам. Супруги стоили друг друга, — пробормотал он, убрал пистолет в кобуру на поясе и звучно высморкался в носовой платок. Потом, подняв на нас глаза, сказал: — Ой, до чего же я не люблю всё это.

— Что, простудился? — спросил я.

— Кажется. Ну, здорово, парни! Рад, что я не опоздал!

— Привет, Шехнер! Признаться, не ожидал тебя здесь встретить.

— Что ж, Хэнк, бывает, иногда приятно, когда не сбываются наши ожидания, — усмехнулся начальник службы безопасности, не спеша, приблизился к товарищу Вану, опустился возле него на корточки и пощупал на его шее пульс. — Готов. И его жена — тоже. Жаль. Следовало бы их взять живыми, а не убивать. Теперь придется писать докладную, что у меня не было другого выхода, — вздохнул он и обратился к нам: — Вы, надеюсь, подтвердите это в письменной форме?

— Разумеется, — кивнул я.

— Как ты себя чувствуешь, малыш? — поинтересовался Шехнер у Семёна.

— Хорошо, — ответил тот, едва шевеля бледными губами.

— Да скверно он себя чувствует, — заметил я. — Товарищи Ваны основательно его покусали.

— Ничего, парень, потерпи немного. Скоро сюда приедут медики, я их вызвал. Они о тебе позаботятся: перевяжут, дадут лекарства, сделают уколы. Сразу станет лучше, — сказал Шехнер, помог Семёну подняться с пола, усадил на табуретку и набросил ему на плечи свою форменную куртку. — Так будет теплее.

— Спасибо, — поблагодарил тот.

— Пожалуйста. Хэнк, так почему ты решил отнимать у нас хлеб? Ловить преступников не твой, а наш профиль деятельности.

— Странный вопрос. Да потому что ваша служба ничего не делала. Вы совершенно не занимались поисками Курта и Венки.

— Тут ты, по своему обыкновению, заблуждаешься. Мы их искали и проделали большой объём работы.

— Расскажи это управляющему или вон моему практиканту. Возможно, они тебе поверят. Да и то сомневаюсь. Весь ваш большой объём работы свелся к слежке за мной. Так вы и вышли на Ванов.

— Угу. Больно ты нам нужен, чтобы следить за тобой. Право, и самомнение у тебя, Хэнк, — покачал головой Шехнер. — Мы выяснили, что исчезновение Курта и Венки могло быть связано только с одним — с родом их профессиональной деятельности в вашей крысоловной службе. Установили адреса, по которым они побывали в последнее время. Таким образом и всплыла семейка этих Ванов.

— Между прочим, Венку я к ним не посылал, — возразил я.

— Конечно, не посылал. Но она знала, что из-за жалобы этого ветерана Камерон устроил тебе в понедельник разнос по первое число. Поэтому могла поехать к Ванам по собственной инициативе, чтобы угодить тебе. К тому же она любила свою работу и не жалела на неё свободного времени. Не так ли? Мы взяли милую семейку под наблюдение — посадили в строении напротив своего человека. Он и сообщил мне по телефону, что они не пустили тебя к себе в дом. Потом услышал выстрел. Я понял, что дело пахнет жареным, и помчался сюда со всех ног.

— А почему к нам не пришел на помощь твой человек? Тот, что сидел в строении напротив.

— На это у него не было ни полномочий, ни приказа. Он же всего-навсего практикант, как и твой Семён. Он не имел никакого оружия, только вооруженные армейским биноклем глаза. Его заданием было наблюдать и сообщать мне о том, что он увидел в доме Ванов. Ничего больше. В отличие от тебя, я берегу своих подчинённых.

— Я своих подчинённых — тоже. Я не посылал практиканта к Ванам, — сказал я и взглянул на Семёна. Тот сидел с закрытыми глазами и методично раскачивался на табуретке.

— Оно, конечно. Его послал Лаэрт, но, опять же, чтобы угодить тебе, — заметил начальник службы безопасности.

— Не мне, Шехнер, а управляющему, — уточнил я.

— А ты как вышел на эту семейку?

— Примерно так же — на них всё сходилось. Ладно, я тебе ещё здесь нужен?

— В принципе, нет. Сюда с минуты на минуту приедут мои парни и медики. Тебя я больше не задерживаю. Но в понедельник утром придёшь ко мне в кабинет и изложишь на бумаге всё, что тебе известно по этому делу. Да, Хэнк, ты знаешь, где тела Курта и Венки?

— Ван сказал, что Курт во дворе в выгребной яме, а Венка где-то в этом доме.

— Она там, в дальней комнате. Вторая дверь слева по коридору, — Семён вяло махнул куда-то рукой и сделал попытку встать с табуретки.

— Сиди, без тебя найдем, — сказал Шехнер.

В коридоре он, подумав, определил, какая дверь является второй слева, открыл её и вошёл в комнату. Поколебавшись, я последовал за начальником службы безопасности. Запущенную комнату, окрашенную голубенькой краской, едва освещал слабый дневной свет, лившийся через окно с закопчённым стеклом. Пахло в ней скверно и, казалось, что не хватало воздуха.

Венку я увидел, только сделав несколько шагов и заглянув за плоский шкаф из натурального дерева, выдвинутый почему-то в центр комнаты. Она лежала на низком топчане, свернувшись калачиком и лицом, обращённым к стене. Шехнер приподнял застиранное одеяло, прикрывавшее Венку. Но лучше бы он этого не делал! Вся верхняя часть её тела представляла собой чуть ли не сплошное кровавое месиво. Местами со спины свисали, держась на тонкой кожице, оторванные куски мяса. Из одежды на моей заместительнице были лишь приспущенные до колен трусы и колготки.

— Кошмар, — прошептал я, борясь с тошнотой.

— Да, зрелище не для слабонервных, — согласился Шехнер и звучно высморкался в платок.

— Крысиный синдром?

— Что?

— Я говорю, что, похоже, супруги Ваны болели крысиным синдромом. Как, по-твоему?

— Очень даже может быть. Но не нужно торопиться с выводами. Это должна установить медицинская экспертиза.

— Досталось нашей Венке. Вот несчастная женщина.

— Не без того, — кивнул Шехнер. — Хорошо, Хэнк, тебе ни к чему оставаться здесь, поезжай домой и отдохни.

— Нет. На сегодня у меня намечена ещё одна встреча, — сказал я. Вышел во двор, поднял с мёрзлой земли свою куртку, отряхнул от снега и направился к своей машине.

18

— Хэнк, я всё знаю, — проникновенно произнёс Артур, когда я вошёл в его роскошный кабинет. На этот раз охранники в вестибюле института пропустили меня без всяких возражений. Предложили только снять мою длинную зеленую куртку. На что я ответил, что в верхней одежде чувствую себя уютнее. Особенно в свете последних кровавых событий.

— Я всё знаю, — повторил он, плеснул в стакан минеральной воды и, встав из-за своего стола, протянул его мне. — На, выпей. Совершенно жуткая история. Что творится! Нет, мир сошел с ума! Мне позвонил Шехнер и рассказал про этих Ванов. Но как ты их вычислил?

— Никого я не вычислял, просто искал Курта и Венку.

— Наверное, тебе не следовало этим заниматься. Ты подвергал себя большому риску.

— Как посмотреть, — сказал я и напомнил: — Мы вчера с тобой не договорили. Ты не ответил на мой вопрос: средства массовой информации тоже под вашим контролем?

— Опять ты за своё.

— Артур, не уходи от ответа.

— Пожалуйста, не буду. Но ты преувеличиваешь наши возможности. Мы всего лишь даем рекомендации, не более того. Бывает, что власти к нам прислушиваются. Бывает, что нет.

— Почему же вы тогда позволили печатать информацию о крысином синдроме? Или, как ты говоришь, власти к вам не прислушались? — спросил я.

— Я согласен с тобой — здесь совершили ошибку. Всего же не предусмотришь. Мы не провидцы — мы обычные люди.

— Разве?

Артур нахмурился, обвёл взглядом кабинет, поправил у себя на столе канцелярские принадлежности и раздельно произнёс:

— Вот что, Хэнк, отправляйся-ка ты лучше сейчас домой. Посиди там с недельку — отдохни, поиграй с детишками, повозись в своём парнике. С Камероном я договорюсь, возражать он не будет. И для собственного блага забудь обо всём этом. Мы с тобой ни о чём не говорили. Ты заходил ко мне, чтобы просто навестить старинного друга. По рукам?

— Нет, — покачал я головой. — Давай продолжим наш разговор.

— Поступай, как знаешь. Но упрямство не самая хорошая человеческая черта, — усмехнулся Артур.

— Зато это человеческая черта.

— Вероятно, — согласился он. — Откровенно сказать, я полагал, что ты обо всём догадаешься раньше.

— Стоило бы. Но я был слишком занят повседневными заботами. Не хватало времени задуматься о происходящем, пока меня не укусил мой сослуживец.

— Прекрасная причина, чтобы прозреть. По меньшей степени, причина чувствительная.

— Совершенно справедливо, — кивнул я. — Да, я успел до того, как ваша музейная братия изъяла у меня старые газеты, их почитать. Между прочим, посоветуй им работать усерднее. После них у меня ещё остались некоторые вредные материалы.

— Вот как?! — вскинул он бровь. — Обязательно учтём и накажем виновных.

— Ага, не давай им к праздникам премий и почётных грамот. Кстати, это вы за мной следили?

— Не обольщайся на свой счет, Хэнк. Списки лиц, которые подлежат периодическому надзору, мы определили — да, верно. Но ты вовсе не в первых рядах. А до слежки мы не опускаемся. Чего нет, того нет. Да и незачем. Те, к кому ты обращался со своими вопросами, сами донесли на тебя. Но, к сожалению, не нам, а службе общественного порядка. К слову, эту порочную систему нужно в корне менять — вся информация должна, прежде всего, приходить к нам, — веско произнёс Артур. — Ну а болван Шехнер действовал в свойственной ему манере: грубо и непрофессионально. Принялся зачем-то тебя запугивать, желая, чтобы ты прекратил копаться в этом деле. Я им недоволен. Глупый и недалекий человек, в придачу патологически жадный. Между нами, этот демагог, управляющий, от него тоже недалеко ушёл. Но по мере умственных способностей они справляются со своими функциями, и поэтому мы их терпим, — сказал он, отведя каждому его место. По сравнению с ним Камерон и Шехнер представлялись ангелами, и все их махинации — детскими шалостями. Признаться, я и не подозревал в Артуре такого высокомерия по отношению к окружающим.

— Каково же твое суждение обо мне? — прокашлявшись, спросил я.

— Лучше, чем о них. Хотя звезд с неба ты и не хватаешь, у тебя есть смекалка, умение анализировать поведение людей и ты быстро приноравливаешься к окружающей среде. Но ты ленив и безынициативен. Чтобы побудить тебя к решительным поступкам, пьяному собутыльнику понадобилось тебя укусить. Впрочем, справедливости ради, добавлю, что я испытываю к тебе большое расположение — воспоминания молодости, знаешь ли? Поэтому, наверное, я не совсем точен в своей оценке.

— Благодарю, я ждал худшего. Позволь мне ещё водички, — протянул я ему свой стакан. — Спасибо... Но вернемся к прерванной теме. Тебе известно, почему меня не кусали прежде?

— В общем, да. Я уже об этом думал. Во-первых, как я говорил, ты умеешь приспосабливаться к окружающей среде. Во-вторых, твоя профессия наложила отпечаток — я бы сказал, маскировочного характера. И, наконец, то, о чём ты сам догадываешься, но боишься себе в этом признаться. Вот тебя и принимали не за того, кем ты являешься на самом деле.