Небесная дева

Я сидела на коленях и взывала к нему мысленно, стараясь думать лишь о хорошем.

"Всё будет хорошо, слышишь?"

Представляю его здоровым, целую голову, шелковистые тёмные волосы, его улыбку, нежность в очах.

"Ветер!"

Думать только о хорошем, как учила меня матушка. Никогда никому не желать зла! Наши мысли обладают силой. И стоит подумать о плохом, как начинаешь его притягивать.

Вдруг подумалось, что надо было помочь Увидевшему Бездну с домом. Да, заказ, к тому же человеку, который нам не особо нравится. А тут родственник. И сейчас мы в его подводной лодке. Он помог брату. Семья превыше всего!

Обняла любимого супруга. Отогнала тьму от своего сердца. И стала представлять, как Ветер начинает шевелиться, открывает свои ясные очи. Голова его цела.

— Вью? — слышу его голос.

И хоть в его состоянии таких резких движений делать не стоило, но действовал он быстро. Усадил меня в кресло, пристегнул, и сам занял второе место. Нас трясло, кидало из стороны в сторону, Свет был полностью погашен, а в окошки мало что видно. Зато звуки со всех сторон были протяжные, жуткие. Приходилось зажимать уши ладонями. Но мне было плохо. Тошнота ещё несколько раз подкатывала, с трудом удерживала содержимое желудка, ежели там ещё что-то осталось. Это время показалось мне вечностью. Так мерзко мне ещё не было.

А потом нас будто вытолкнуло на поверхность, видно, выбрались из змея.

И лишь когда в меня ветер дыхнул тучей брызг, я разлепила веки. Правда, перед очами всё плыло, крутилось. Пришлось тут же зажмуриться.

Пробуждение было долгим, мучительным, головокружительным, плохо пахнущим. Свет бил в очи, слышались голоса. Прислушавшись, поняла, что не узнаю голос.

— ... жить будет. Девочка крепкая.

— А дитя? — послышался голос мужа.

— Не могу знать, но внешних проявлений утраты нет.

Я заглянула внутрь себя.

"Сокровище моё?" — обратилась к малышу.

В ответ ощутила волну радости. Хух, хвала Всевышнему, всё в порядке.

Я открыла очи, решив оповестить окружающих об изменении моего состояния. Встретилась взглядом с мужем и сидящим близ меня старичком с белой длинной бородой и такими же кустистыми бровями.

— Здравствуй, дедушка! — поприветствовала я гостя.

— Здравствуй, внученька! Как ся чувствуешь?

Прислушалась к себе. Кажется, порядок, о чём и сообщила.

— Крепкая тебе девка досталась, — сообщил лекарь супругу. — Ладно, пойду я. Дел хватает, — встал с нашего ложа старичок.

Мы остались одни.

— Милая?.. — начал Ветер, но я перебила:

— Он осмотрел твою рану? — раз я в порядке, значит, его здоровье сейчас первичнее.

— Осмотрел. Никакой раны нет, даже дивно. Хотя, волосы все в крови, — ответил супруг.

Попыталась осознать это. Что же выходит, моё воображение помогло?

Но делиться этим осознанием я не спешила. Нужно сперва проверить. Зачем обнадёживать супруга зазря?

Зато вспомнились мысли после чудесного исцеления.

— Ветер, ты должен помочь брату с домом.

Он кивнул.

— Хотел тебе как раз об этом сказать. Урожай я собрал, заказ обождёт. Скоро наступят холода, самое то созидать.

— Иди, я в порядке.

— Точно? — заглянул в очи, поцеловал в уста и, дождавшись кивка, пошёл на выход.

— Да, любимый.

Он замер на пороге горенки.

— Я не ослышался?

— Иди уж! — шикнула на него. Повторять не собиралась. Случайно вырвалось, я пока не была готова признаться вслух в своих чувствах.

Он и ушёл. А я, решив, что хватит лежать, встала с постели.

Слабость пока ещё ощущалась. Пожалуй, сегодня не буду нагружать себя делами. Приготовлю лишь покушать.

Глава 12

Муж целыми днями пропадал на стройке. Дом Увидевшего Бездну уже давно стоял, но теперь и другие братья совместными усилиями ставили один за другим дома. Торопились до холодов поспеть. Ветер же, вдобавок ко всему, прокладывал всем водопровод и сток. И дома почти не бывал. Обедал на стройке, где его и остальных братьев кормила супруга того, чей дом ставили. От тоски сжималось сердце. Супруг себя изводил, и домой приходил очень поздно.

Я всё понимала, но от этого было не легче. Ждала его, чтобы хотя бы поздороваться, порою засыпая прямо за столом. А он брал меня на руки и относил в постель. Во всяком случае, только так я могла объяснить то, что просыпалась утром в постели. И как ни старалась проснуться затемно, а мужа уже не было рядом. Но завтрак ел, раз тот убавлялся. Дома братьев были раскиданы по разным деревьям, поэтому отследить, где сейчас муж находился, было невозможно.

Благо, Ура постоянно крутилась рядом и скрашивала мою жизнь. Пару раз приходила свекровь в гости, я даже была рада такому общению, хотя на очи слёзы наворачивались, но плакаться я не привыкла. А вот она жаловалась на мужа, мол, с сыновьями пропадает, дел невпроворот, всё стоит, там что-то сломалось, чуть ли не сама готова чинить, да муж обидится, вот и терпит да список дел мужу пишет.

Вот и сейчас, в очередной визит, завела эту песню. Мне кажется, или свекровь вовсе не жалуется на супруга, а таким образом невестку научает? Я молчу, ничего не говорю.

— Да ещё и сношеньки слишком либезят перед мною. Все дела себе забрали, пытаясь угодить. А мне и заняться нечем, — продолжила она пенять.

А я вот и не знаю, как мне быть. Не привыкла к такому. Одно дело пришла б Тенька, и совсем иное — свекровь. Может, она и мне косточки перемывает?

Киваю лишь да молчу.

— А ты расскажи про своё житьё, — продолжает она.

— Да нечего сказать. Мужа не вижу. Уходит — солнышко ещё не встало, приходит — оно уж село, — я вздохнула.

— Поругайся на мужа, легче станет. А может что тяжким грузом на душе висит?

Это на что намекает?

— Да всё в порядке. Тоскливо только.

— По дому да бывшему возлюбленному тоскуешь?

А я так посреди избы и замерла. Не понравилось, куда клонила свекровь.

— Матушка, ты про что сейчас молвишь? — села к ней за стол, поставив блюдо с пирожками.

— Ну как же, слыхала, что у тебя возлюбленный был да Ветер выиграл бой.

— От кого слыхали? — спрашиваю, не торопясь отвечать. Неужто супруг поведал? Не тайна это, просто не хочется, чтоб злые языки трепались. Чего доброго, ещё и слухи начнут распускать, что дитя чужое под сердцем ношу.

— Да одна из ваших заглядывала в гости, как у нас посиделки были. Вот и пожаловалась, что за тебя все завидные женихи бились. А за них ни один не вышел. Мол, мало тебе возлюбленного было. Окрутила мужиков.

Больно вдруг стало. Обидно.

— Расскажи, — мягко сказала свекровь. — Облегчи душу.

Облегчишь тут, а потом всё селение знать будет.

— Не волнуйся, не скажу никому, что поведаешь, — будто прочитав мысли, молвила она.

Не знаю, что нашло, да только прорвало вдруг меня. Поведала, что замуж действительно за другого собиралась. Да про то, как провинилась перед изобретателями.

— Не знала я тогда, что наши девчата хотят замуж на сторону. Может и осталась бы у нас, с Зорком свою жизнь строила. Да только не судьба.

— Отчего же сдалась? — поинтересовалась свекровь. А мне не по себе стало. Ведь действительно отказалась от любви. Предала возлюбленного. Не понравится это свекрови.

— Вначале чувство вины да долга говорило, а потом мы с Ветром купались вместе у священного древа. Он пытался со мной силою обменяться. Древо нас и поженило.Пускай, не знала я этого, да только Зорк вдруг отошёл от моего сердца. И хоть чувства к нему никуда не делись, да не могла с ним остаться.

— А с чего это ты пошла купаться с Ветром? — не поняла свекровь.

— Он моим женихом назвался, — и как объяснить, почему?

— Хочешь сказать, что сразу тебя выбрал?

Я прикусила губу. Как же быть? Ложь сказать не могла, да и правда неприглядна.

— Орлик накануне приставал ко мне. Едва вырвалась. Боялась его до дрожи в коленках. А на утро он заявился ко мне, как я полы мыла. Тогда Ветер защитил меня, невестою назвал.

Сказала. Теперь уж ничего не поделаешь. Как относиться ко мне свекровь станет?

— Скажи, а девицы вашего селения хранят себя для мужа? — как бы между делом спросила она.

— Да, честь берегут. Ветер у меня единственный мужчина, — тут же внесла ясность.

— Не жалеешь, что вышла за него?

А я потрогала округлившийся животик. Вспомнила зеленоокое чудо, улыбнулась.

— Ветер — замечательный муж. Не знаю, когда полюбила его. Да только жить без него не могу. Поняла, как умирала во чреве змеином, — замолчала, осознавая свои слова. Правду сказала. Так хотелось мужа увидеть в последний раз хотя бы.

— Как он тебя нашёл? — нарушила мои мысли свекровь.

А у меня слёзы по щекам бегут. "Ветер. Как же тоскливо без тебя! Я тебя не вижу в последние дни. Любимый".

Раздалось покашливание от сеней.

Поднимаю взор, а он стоит в дверях.

— Сынок! — мать кинулась ему на шею. Чего это она? А я отвернулась к окошку, слёзы вытерла. Свекровь же сказала: — Ну я пойду. Рада была повидать вас обоих. Благодарю за гостеприимство.

И ушла.

И что это было? Допрос с пристрастием? Или разговор по душам?

Муж коснулся моего плеча. Я на него обиженна. Понимаю, что не он — всему виной, вот только от этого не легче.

— Вьюночка, — прикоснулся губами к моей щеке, скользнул к ушку, к шейке. А у меня слёзы текут пуще прежнего.

— Я закончил с братьями, хочу побыть с тобой.

— Стол накрыть? — вытерла слёзы и стала вставать.

— Пойдём полетаем.

Не особо мне хотелось, но решила, что не буду ссориться. Остыну маленько, потом и поговорим.

— Хорошо, — я покорно встала. — Я мигом.

Вытащила из печи всё, что могло сгореть да пирогов взяла.

— Возьми с собою тёплую одежду, — дал указания супруг, открывая сундук с зимними вещами.

Вскоре мы уже забирались выше обычного. Куда это идём?

Становилось холодно, приходилось одеваться на ходу. Муж не выпускал мою руку, а когда я притомилась, обвил за стан, и сам поднимал нас.

Я так высоко ещё ни разу не забиралась. Наше деревья были ниже облаков, а на священное древо не положено просто так лазить, без разрешения. А тут я лишь сейчас обратила внимание, что мы уж к облакам подходим. Затаила дыхание, предвкушая вид. Прижалась к мужу. Туман почти полностью накрыл нас.

— Давай передохнём, — вскоре предложил любимый и позволил мне отстраниться. Мы действительно очень долго поднимались.

Солнышко уже садилось. Его красные лучи опаляли сугробы снега, будто дрова в печи, над которыми мы находились. Ничего прекрасней не видела.

— Ух ты! — прошептала я, боясь нарушить повисшую здесь тишину. — А снег настоящий?

— Нет, это облака. Мы сквозь них с тобою прошли.

— Ты о тумане? — уточнила я.

— Да, милая.

Я повисла на шее супруга, прощая ему все свои обиды да невнимание.

Он обнял, а потом отстранился.

— Я тоже тебя люблю, Огонёк, но погляди, скоро солнышко опустится ниже облаков, будет уже не то.

Тогда я развернулась в его объятиях, удобно устроив голову на его плече. И молча восхищалась природной красотой.

Я достала пирожок из котомки, вложила в руки супруга и себе взяла.

Продолжив путь, мы добирались до пташки не так уж и долго.

Дивно, я не знала, что у нас пташка есть в запасе. Это была иная пташка, закрытая сверху стеклом, часть которого поднималась, точно дверца, на петлях.

— Что это за пташка? — удивилась я.

— Это моя первая пташка. Принадлежит общине. Мне разрешили полетать на ней.

— А почему другие без стёкол?

— Это затратно, требует договора со стекольщиком, к тому же, наша община не разрешает делать такие чужакам или своим без особой надобности.

Ясно. Значит, о такой пташке можно не мечтать.

Меня пропустили вперёд, усадили удобно, пристегнули. В ласточке ни таких сидений, ни ремней. Да и в орле и других, забранных заказчиком пташках, тоже. Вот тебе и раз!

"Знаю, эта пташка по удобству лучше других. Просто для испытания на имя нужно очень постараться, на это отводится целое лето и предоставляется любое сырьё," — пояснил супруг, будто прочитав мои мысли.

Я вздохнула. Ну да, на имя стоит потрудиться. А потом не обязательно создавать удобства. Муж тронул мой локоть.

— Меня и так дома не бывает, — будто оправдывался он.

— Да я ж ничего не говорю, — возразила ему.

— Ежели будем этим промышлять, можно предложить такие услуги, но будет дольше и значительно дороже.

А я просто к нему прижалась.

— Скажи что-нибудь, — попросил он.

— Хочу нам такую пташку. Не общинную, а собственную.

Он провёл по моей голове, снимая шапку, распуская волосы. Солнышко в последний раз блеснуло на небосводе и скрылось.

Внутри было относительно тепло. Холодный ветер не проникал сюда. Супруг не сводил с меня любующегося взгляда. Похоже, мы сегодня не полетаем. Не одна я истосковалась по ласкам. Спинка моего кресла полностью откинулась. От неожиданности я даже вскрикнула. Ремень муж отстегнул, губы накрыл поцелуем, руки заскользили по одежде. И в голове ни одной мысли. Лишь его очи вижу, ощущаю его запах, сводящий с ума, торопливые движения.

Когда всё осталось позади, я лежала на спине на любимом. Он так и не выпустил из объятий. И теперь нагло спал. Было темно, но так уютно, хоть и тесно. Тело затекло, я чуть пошевелилась, поворачиваясь на бок.

— Вью, — спросонок сказал муж.

— Спи, — прошептала я.

— Нажми светящуюся кнопочку на приборной доске, — сказал он.

Я и нажала. Свободное кресло так же разложилось и придвинулось само к нашему. Ветер позволил мне лечь рядом, накрыться шубою, вот только прикосновение разорвать не позволил.

Жаль, воды нет. Проворочавшись ещё какое-то время, я всё же уснула. Разбудили меня солнечные лучи. Да такие яркие, точно не на дереве мы вовсе. Живот начал побаливать.

— Ветер, — прошептала я. Он подскочил сразу же. — Мне нужно в уборную, — скривившись прошептала я.

— Точно? Не рожаешь? — встревоженно спрашивает он.

Киваю.

Он отводит в хвост пташки, где только сейчас замечаю отдельную дверцу.

Кажется, жизнь налаживается.

Ещё бы попить. Пирожки вчерашние тоже сгодились. А вот пить пришлось снаружи — точнее есть снег, лежавший на ветвях. Утолив голод и жажду, мы-таки заняли свои места, пристегнулись.

— Это что ж ты такое сделал? — удивилась я.

Эта пташка поражала воображение. Здесь можно было общаться, отдыхать, имелась уборная.

— Слишком много всего навертел, желая поразить судей.

— Но это ведь здорово!

Муж чуть смутился.

— Может быть. Но эта пташка работает на топливе, в отличие от остальных. Это не всегда удобно.

Послышался какой-то шум снаружи, я поспешила найти источник, вертя головой.

— Что это? — встревожилась не на шутку я.

— Винт, — ответил Ветер, но, увидев моё непонимание, пояснил: — двигатель вращает винт и толкает нас вперёд.

Только сейчас заметила, что мы медленно, но движемся по небу, над облаками.

— На самом деле мы летим очень быстро. Быстрее птиц. Разве что соизмеримо с падением сокола.

Вскоре облака заканчились, и я увидела бескрайнюю водную гладь внизу, а потом что-то странное, белое, на море не похожее, скорее на снег, который у нас был лишь на самых верхушках деревьев.