Почти любовь, почти падение

Машина Малиновского медленно двигалась за ней.

— Я хотел бы с вами поговорить.

— Да? Что-то забыли?

Рома от её тона явственно поморщился.

— Извиниться хотел. Кажется, я вчера переборщил.

— С правдой? Ну что вы, с правдой переборщить нельзя, Роман Дмитрич. Она такая, какая есть. Вы ведь мне правду сказали?

Как хотелось, чтобы он сейчас сознался в обмане, но нет, Малиновский кивнул.

— Правду.

— Вот видите.

— Но боюсь, что прозвучало всё... несколько грубо. Катя, лично против вас мы ничего не имели. Просто обстоятельства так сложились. Нужно было что-то предпринять. Да ещё Зорькин ваш...

Катя бросила на него обеспокоенный взгляд.

— При чём тут Коля?

Малиновский даже по рулю ударил, не сдержался.

— Но вы же ему всё рассказали! Всё, Катя, и сразу!

Пушкарёва остановилась и на Рому посмотрела.

— Я советовалась с ним. Он прекрасный специалист!

— Но нам-то вы этого не объяснили! — Рома остановил машину. — А он постоянно рядом с вами крутится, визитки свои с улыбочкой всем рассовывает по карманам! А потом "НикаМода" появилась!..

Катя усмехнулась, удивлённая.

— У вас мания преследования.

— Нет. Просто "Зималетто" слишком много значит, для нас всех.

У Кати вырвался несчастный вздох.

— А сейчас вы чего хотите, Роман Дмитрич?

— Я хочу быть уверен, что сегодня на совете вы не наделаете ошибок. — Рома смотрел на неё в упор, чуть на руль навалился, обняв его двумя руками, и выглядел в этот момент до неприличия самоуверенным. Катя под его взглядом переступила с ноги на ногу.

— По-моему, вы вчера очень доходчиво мне объяснили, Роман Дмитрич, что если я посмею сделать что-то не то, то ударит это в первую очередь по мне. И по Зорькину.

— Наши со Ждановым имена там тоже фигурировали, Катя.

— Да, но вас-то мне не жалко. — Сделала паузу, после чего добавила: — По вашим же словам.

Рома смотрел на неё снизу вверх, взгляд очень серьёзный и сосредоточенный, и поэтому Катя совсем не ожидала, что он улыбнётся.

— А вы умеете удивлять, Катя. Может, на это Жданов и попался?

Катя тут же почувствовала жгучую обиду, и посоветовала ему:

— Не лезьте не в своё дело.

Она пошла дальше, не оборачиваясь, а когда машина Малиновского свернула на стоянку, шаг ускорила. Не хотелось с ним в лифте оказаться, никак не хотелось.

А вот с Андреем Катя встретилась значительно позже, причём по собственной инициативе тянула с этим. Пришла раньше него, папку с отчётом схватила и убежала, до ужаса боясь встречи со Ждановым. Совершенно не представляла, что почувствует и как отреагирует на простое приветствие с его стороны. Устроилась в приёмной у Светы и Тани Пончевой, перед большим ксероксом, и принялась копии отчёта делать для всех членов совета директоров. И только чутко прислушивалась к происходящему в служебных коридорах, почти не обращая внимания на болтовню подруг. Один раз мимо прошёл Малиновский, с женсоветчицами поздоровался, а встретившись взглядом с Катей, тут же улыбаться перестал, развернулся и ушёл.

— Что это с Романом Дмитричем? — удивилась Света. Посмотрела на Пончеву, потом они вместе к Кате повернулись, но та лишь пожала плечами и сосредоточилась на том, с какой скоростью из копира странички вылезают.

Когда в президентский кабинет вернулась, из конференц-зала уже слышались голоса, Ждановы-старшие, во всяком случае, уже приехали. Катя в кабинет вошла, дверь за собой тихо прикрыла и застыла, словно пойманная на месте преступления, услышав голос Андрея.

— Ты где была?

Намеренно к нему не повернулась, чтобы его не видеть. Жданов сидел на диване за её спиной и взглядом её затылок сверлил. Пушкарёва папками потрясла.

— Копии делала.

— А что у тебя с голосом?

— Я волнуюсь.

Услышала, как он выдохнул, вроде бы с облегчением, потом к ней потянулся и попытался за руку её взять. Его прикосновение Катю, как огнём обожгло, она руку отдёрнула и в каморку убежала. Правда, даже дух перевести не успела, Андрей следом вошёл и развернул её к себе лицом. Видимо, поцеловать хотел, но в глаза ей посмотрел и передумал. Вместо этого спросил:

— Что случилось?

Как бы Кате хотелось спрятать от него свои чувства. Притвориться безразличной, а ещё лучше, это самое безразличие почувствовать, но как только Андрей заставил её повернуться, Катя в лицо его взглянула и о всякой осторожности забыла.

— Андрюш...

— Что? Что случилось? — Он наклонялся к ней, по-прежнему не отпуская её взгляда, а затем поцеловал. Катя не поняла, ответила она на его поцелуй или нет, но зато обняла его крепко, как могла, а в голове снова слова Малиновского: "Это я ему посоветовал...".

— Ну что ты? — Жданов прямо на ухо ей шептал, потом по Катиной спине ладонью провёл. — Всё совсем скоро закончится. Не волнуйся так. Всего несколько часов потерпеть осталось.

Когда догадалась, что своими объятиями ему рубашку мнёт, сразу отодвинулась, правда, не удержалась и на пару секунд прижала руку к его груди. Туда, где сердце билось. Сердце Андрея. Оно ей никогда не принадлежало и принадлежать не будет. Не стоило ей об этом забывать, никогда.

— Как показ прошёл? — спросила Катя, чтобы тему сменить.

— Отлично прошёл.

— Это очень хорошо.

— Я тебе звонил вечером, а ты не ответила. Спала?

Катя медленно отвернулась от него.

— Да, я спала.

— Я разбудил?

— Главное, что родителей не разбудил.

Жданов улыбнулся, к ней шагнул, и руки на Катины плечи положил. Снова к ней наклонился, но Пушкарёва начала вырываться.

— Не надо, Андрей, хватит. Я не могу больше.

— Что?

Руки по-прежнему на её плечах, и Катя даже пальцы попыталась его разжать, вцепившись в его руку.

— Не время, я не могу.

— С тобой что-то не так.

В кабинете дверь хлопнула, Андрей дёрнулся, а Катя печально улыбнулась.

— Вот именно, — очень тихо проговорила она. — Убери руки.

Жданов очень странно посмотрел на неё, прежде чем из каморки в кабинет выйти. В дверях задержался, а Катя обернулась, и они глазами встретились. У неё, если честно, мороз по коже пошёл. И виноватой она себя почувствовала, словно это она Жданова обманула, а он сейчас начал что-то подозревать. Катин взгляд остановился на плюшевом коте, розовый нос, казалось, дразнил. Она его с полки сняла, посмотрела в чёрные глаза-пуговицы, сжала мягкую игрушку, а потом сунула в корзину для мусора, и сразу ту ногой под стол задвинула. Вот так. И не думать больше, сосредоточиться на отчёте.

Когда Катя в конференц-зал вошла, все уже были в сборе. Андрей сидел во главе стола, по правую руку от Андрея Малиновский устроился, который встретил Катино появление настороженным взглядом, слева Кира, и Пушкарёва заметила, как она за локоть Андрея держится, со всей трепетностью. Родители Андрея с Милко негромко беседовали, Воропаев кофе пил мелкими глотками и кидал вокруг хищные взгляды. За его спиной Клочкова стояла, с пустым подносом, и, кажется, чего-то ждала. Шура минеральную воду принесла и единственная Кате улыбнулась, но у Пушкарёвой сил на ответную улыбку не хватило. Она перед каждым членом совета директоров папку с отчётом положила, и присела на свободное кресло. Все уже знали, что Андрей каждый раз настаивает на её присутствии. Руки под столом сцепила, потом воды себе налила. Волновалась в этот раз намного сильнее, чем даже в первый. Как бы сказал Зорькин: пора бы уже привыкнуть врать, а она всё краснеет. И Андрей заметил её состояние. Кира его за руку держит, а он исподлобья за ней, Катей, наблюдает. И хмурится.

— Ну что же, начнём, пожалуй? — Пал Олегыч от разговора с довольным донельзя, после вчерашнего успеха, Милко оторвался, и обвёл всех взглядом. — Начнём? Возражений нет?

— Нет. Конечно, нет, — улыбнулась Кира. От Андрея, наконец, отодвинулась, и папку с отчётом открыла.

— Катерина Валерьевна, отчёт представите?

Пушкарёва откашлялась и на мгновение с Андреем взглядом встретилась.

— Конечно.

— Да, да, давайте, Катерина Валерьевна, — ожил Воропаев. — Очень интересно послушать.

— Сашка, не мешай, — одёрнул его Жданов. И Кате кивнул. — Начинайте, Катя. Мы вас слушаем.

Пока она говорила, ей всё время мешали чужие взгляды. Андрей на неё смотрел, но это-то было для неё понятно, но вот очень не нравилось то, что Малиновский постоянно косился, словно ждал от неё чего-то, не поверил утром, когда она сказала, что ничего на всеобщий суд выносить не станет, а ещё Воропаев смотрел, причём почти неотрывно. Он даже папку с отчётом не потрудился открыть, сидел, в кресле развалившись, и Катю слушал, с большим, надо сказать, интересом.

Катя, когда доклад закончила, ей захотелось закричать от облегчения. Она всех присутствующих за столом взглядом обвела, задержала его на Жданове-старшем, который что-то обдумывал, листая отчёт, на Андрея посмотрела, но тут же испугалась, что кто-нибудь заметит, и глаза в стол опустила.

Маргарита первой рискнула заговорить. Все ещё пару минут молчали: кто-то сам в цифры вчитывался, Милко, например, кофе пил и тоже докладом не интересовался, он листал меню, которое Виктория принесла перед началом совета, думал, что ему на обед заказать, Урядов кончиком карандаша по столу постукивал, правда, тихо, чтобы никому не мешать, а Кира довольно улыбалась, видимо, обрадованная таким положением вещей в компании и женихом гордилась. Предвкушала, как Пал Олегыч Андрея хвалить будет. Даже Рома выглядел успокоившимся, потянулся за стаканом с водой.

— Паша, ну что ты скажешь? — поинтересовалась Маргарита Рудольфовна, поторапливая мужа и переживая за сына.

— У меня, конечно, есть пара вопросов, нужно будет уточнить, но я думаю, что это мы сделаем позже и наедине. А в основном... Если всё так, как нам Катерина Валерьевна рассказала... — Он начал улыбаться, но его прервал Александр.

— Вот именно, если Катерина Валерьевна сказала нам правду.

Андрей бросил свою ручку на стол.

— Начинается.

Воропаев вздёрнул брови.

— А что такое? Я не имею права, задать пару вопросов по этому... — он указательным пальцем по папке постучал, — отчёту?

Жданов-старший взглянул с интересом.

— У тебя есть вопросы?

— Есть.

— Саш, да ты даже папку не открыл, — шикнула на него, но вроде бы с улыбкой, Кира. Поведение и тон брата, её, по всей видимости, обеспокоили.

— Не открыл, потому что мне не интересно, что Андрюша со своими прихлебателями мне врёт. А вопросы у меня действительно есть. К Катерине Валерьевне, если позволите. — Воропаев на стуле развернулся и на Катю в упор посмотрел. — Скажите мне, Катя, а как долго вы планировали скрывать тот факт, что "Зималетто" объявлено банкротом?

Повисла тишина, и все смотрели на Пушкарёву. Катя едва удержалась, чтобы не зажмуриться от ужаса. Кажется, её кошмарный сон начинает превращаться в явь. Она с трудом сглотнула и на Андрея посмотрела. Тот сидел, опустив голову, и не смотрел ни на кого.

— Саша, ты что говоришь? — Пал Олегыч даже со стула приподнялся.

— Правду. Я, между прочим, также отреагировал, Пал Олегыч. Мне знакомый вчера рассказал. И оказывается, в "Финансовом вестнике" уже публикация на этот счёт была. Странно, что раньше никто не узнал, видно, Андрюша очень постарался.

— Андрей, что это значит? — Кира, как в детстве, за руку его дёрнула, требуя ответа, а Маргарита, так та просто воздух ртом хватала, и сказать ничего не могла. — Это правда?

Жданову с огромным трудом удалось сделать вдох.

— Это всё не совсем так.

— Не так? — Воропаев зло хохотнул. — Если уж начали имущество описывать!..

— Ты заткнёшься или нет?

— Имущество?!

Рома выдвинулся вперёд и рукой взмахнул, словно все проблемы мог таким образом развести.

— Пал Олегыч, послушайте, мы вам всё объясним. Всё не так страшно!

— А этот отчёт? — Жданов-старший поднялся и папкой потряс. — Это всё враньё?

— Высшей пробы, — подтвердил Александр, и снова на Катю посмотрел. — Недаром у Катерины Валерьевны красный диплом!

— Оставь Катю в покое!

Андрей так рыкнул на него, что все, включая Пушкарёву, вздрогнули. Катя расширившимися от ужаса глазами на Жданова смотрела и мысленно умоляла только об одном — чтобы в руках себя держал.

— Катя. — Пал Олегыч повернулся к ней и взглянул изумлённо. — Вы делали фальшивки? Сколько раз?

— Пал Олегыч, я вас прошу, послушайте Андрея... Палыча. Мы можем всё объяснить, и он прав — всё не так страшно!..

Милко подбородок рукой подпёр и негромко проговорил:

— Что творится. — А после начал оглядываться, ища поддержки. — Так "Зималетто" разорилось?

Саша невесело усмехнулся.

— Я тебе даже больше скажу, гений ты наш. "Зималетто" больше нет. Его поглотила другая компания.

— Что?

— Как?

— Какая компания?!

— Некая "НикаМода". Маленькая такая компания, в которой сотрудников-то всего два. Президент и финансовый директор.

Пал Олегыч повернулся к сыну.

— Кому ты отдал компанию?!

Андрей с отцом взглядом встретился, и, не ответив, опустился на стул.

— Катерине Валерьевне и отдал. Она президент "НикаМоды", — сообщил Воропаев.

— Что? — Кира из-за стола вскочила, посмотрела сначала на Жданова с Малиновским, которые молчали, ото всех отвернувшись, а потом на Катю. — Почему ей? Она кто? — С языка так и рвалось оскорбление, но Воропаев сестру вовремя остановил.

— Кира, ты поосторожнее. Катерина Валерьевна у нас теперь хозяйка. Ты только что с её стула встала, и зарплату тебе, вот уже несколько месяцев, она платит. Даже не задерживает. Пока.

Катя на стуле выпрямилась, плечи расправила, и попросила:

— Александр Юрьевич, пожалуйста...

— Что?

— Не нужно усугублять.

— Да я ещё слова подбирать стараюсь, Катенька. И уж точно, не вам скромничать.

Жданов-старший тоже сел. Пустым взглядом перед собой уставился, кажется, даже не замечая, что жена в его руку вцепилась. А потом сухим, отстранённым тоном поинтересовался:

— Это всё правда? Андрей.

— Да, пап, правда. Но всё на самом деле не так страшно, как кажется. Уже не так.

— Мы рисковали, Пал Олегыч, — вступил Малиновский. — А риск, как известно, дело благородное.

— Не вижу ничего благородного в том, чтобы почти полгода обманывать совет директоров.

Андрей кулаком по столу ударил.

— Но мы ведь нашли выход! И он работает! Катя составила антикризисный план, он работает!..

— Катя составила? — громко ахнула Кира, и бросила на Пушкарёву уничижительный взгляд. — А ты уверен, что она его составила правильно и нигде не наврала?

Катя вскочила, стул со скрежетом по полу проехал, а она из зала выбежала. А Андрей руку в кулак сжал, вот только со стола его убрать не успел, все заметили.

— Не смей, — начал он, и тут же почувствовал, как Ромка его под столом ногой толкнул.

— Я — не смей? Андрей, ты что?

Он на отца глаза перевёл и сказал со всей серьёзностью:

— Катя не при чём. Я её попросил... я очень попросил и она согласилась. Я ей верю, она никогда...

— Что? — влез Воропаев. — Не отберёт у нас "Зималетто"?