Адмиралы Арктики

И только к семи вечера государь изволил пожаловать в зал Городской думы на торжественный обед, устроенный в честь самодержца гражданами Архангельска (по подписке на 150 персон), куда к тому времени собрались начальствующие и высокопоставленные лица, представители отдельных частей всех ведомств, знатные иностранные гости.

Последние, несмотря на извечную людскую тягу к дармовщине, не столько ели-пили, сколько ждали, когда же будет озвучена причина высокого визита в столь глухой край.

Его императорское величие не торопились, принимая поздравления, выказывая обратное уважение, обсуждая насущные проблемы северян, снисходя вплоть до волостных старшин и представителей коренных народностей. А всю официальную часть заявлений перекинув на одного из своих статс-секретарей из свиты, обозвав того весьма своеобразно — пресс-секретарём. Впрочем, термин оказался вполне понятным, а на взгляд некоторых иностранных корреспондентов, в корень удачным.

Перво-наперво вышеуказанный свитский чин, встав, зачитал высочайшее повеление:

«Опыт войны на Дальнем Востоке показал важность и необходимость иметь, незамерзающий военный порт, пригодный для беспрепятственного базирования многотоннажных судов и кораблей.

Учитывая затруднительное положение государства в случае военных действий с западными державами, когда наша западная граница будет закрыта…

…проливы Чёрного и Балтийского морей могут быть заперты для сношения с внешним миром…

…в то время как на Мурманском берегу имеются гавани, в силу природных условий не замерзающие и позволяющие оперативно выводить в открытое море самые большие военные корабли…

…представляется крайне необходимым решить вопрос стратегического упрочнения России на берегах Северного океана…

Посему объявляется Высочайшее утверждение Положения государственного Совета об учреждении военной базы на берегах Кольского залива и направляется государственная комиссия для изыскания и выбора наилучшего места для обустройства оной».

Журналисты тут же «атаковали» назначенного пресс-секретаря, засыпав его вопросами, среди которых прозвучали и вполне ожидаемые и неожиданные подковырки:

— …случайно ли то, что начальник Главного морского штаба вице-адмирал Рожественский, которому поручена подготовка и командование Второй Тихоокеанской эскадрой, прибыл вместе с царской миссией?

— …известно, что в данный момент к гидрографическому отделению Александровска прикомандирован лейтенант Коломейцев Н. Н. — бывший командир ледокола «Ермак» и опытный полярник. Уж не желают ли русские повторить попытку адмирала Макарова на ледоколе «Ермак» пройти северо-восточным морским путём в Тихий океан и провести Вторую эскадру в помощь Порт-Артуру? По силу ли подобное «Ермаку»?

— …или же российский морской штаб рассчитывает на помощь некоего «американского ледокола», который впору назвать «мифическим»?

Последнюю «шпильку» вставил шведско-норвежский консул в Архангельске.

Царский чиновник в роли пресс-секретаря в теме откровенно плавал и спотыкался, отвечая по бумажке. Там же пытался найти ответы, на свою беду начав импровизировать, лупая глазами в стиле ещё не родившейся Джейн Псаки. Тем не менее исправно озвучил все, что ему надлежало довести до прессы.

И получилось весьма-весьма неплохо, с точки зрения того, кто задумал всю эту провокационную пресс-конференцию.

Тем часом Николай II, наконец, имел продолжительный приватный разговор с вице-адмиралом Дубасовым, после которого неожиданно объявил, что изволит отбыть из Архангельска. Намереваясь: «следовать далее горлом Белого моря, всенепременно посетить Соловецкий монастырь, осмотреть берега Мурмана и Кольского залива на предмет удобных гаваней от Александровска вплоть до Колы».

Столь скорое решение застало многих из заезжих врасплох, заставив засуетиться. Кто поспешил отбить телеграмму в редакцию или ещё куда… кто торопился изыскивать места на пароходы, сопровождающие царский вояж.

* * *

Архангельску теперь обсуждать приезд и отбытие царя не один месяц, гадая, «когда будет возвращаться и следует ли вообще ждать нового посещения-транзита»? Потому как особо «компетентные умники» поговаривали, что император предпримет возращение в Петербург морским путём, на прибывшей за ним прямо в Колу императорской яхте «Штандарт».

В Александровске, в который по телеграфу уже был сброшен не один десяток сообщений, естественно, готовились к приезду высокого гостя. Время было, учитывая, что административному пароходу «Муром», при его 10—12 узлах хода, трое суток пути. И это без заявленного желания государя сделать крюк на Соловки, захода и осмотра удобных гаваней на Мурмане.

И тем не менее город и все службы продолжали жить своей жизнью. Всё-таки самый сезон рыбо— и зверопромысла. И конечно, браконьерства, требующего всех наличествующих средств для постоянных пограничных охранных рейдов.

Так что зашедшая третьего дня в Екатерининскую гавань американская трёхмачтовая яхта «Ниагара» (видимо, специально к приезду русского царя) не застала ни одного крупного казённого судна.

* * *

Получив ворох телеграмм от своих агентов из Архангельска, западная пресса высыпала десяток статей, как это водится с комментариями, домыслами, дополнениями и своими «искромётными» умозаключениями.

Французская La Press осуждающе писала: «Когда Россия ведёт не самую удачную войну на Дальнем Востоке, русский царь предпринял совершенно неуместную авантюру, поездку на Север».

В перепечатке с норвежской Aftenposten британская The Daily Telegraph отвечала: «Касательно того, что Англия продала японскому императорскому флоту несколько своих крейсеров и якобы на островах метрополии уже проходят обучение японские экипажи — это полный абсурд и несостоятельная ложь. Великобритания, несмотря на свои союзнические отношения с Японией, будет придерживаться международных правил».

И далее, ёрничая: «Наверное, русские ещё не забыли разорения северных российских поселений, устроенного английскими военными моряками во время Восточной войны[45]. И ожидают нечто подобное от японцев, намереваясь передислоцировать с Балтики на Север часть устаревших военных кораблей. “Русский медведь” трясёт поджилками перед самурайской катаной!»

И приписка: «А уж если русские хотят погубить свой флот во льдах Арктики — это их дело. Адмирал То́го только обрадуется, экономя снаряды своих броненосцев».

* * *

Путь до Соловков занял 12 часов.

К 10:30 следующего дня «Муром» и сопровождавшие его два судна Архангельского-Мурманского товарищества были уже в пяти верстах к юго-западу от монастыря, близ Заяцких островов.

Навстречу им вышел монастырский пароход «Соловецк».

При вступлении в гавань Благополучия, под колокольный звон, августейшую особу приветствовали сонмы иеромонахов и иеродьяконов с архимандритом во главе[46].

После литургии в Троицкой церкви, величество и сопровождавшая его свита присутствовали на общей со всеми богомольцами трапезе.

Затем гости осматривали разные монастырские мастерские, кладовые и другие помещения.

Николай между тем имел продолжительную беседу с настоятелем монастыря, вкушая чай. И около часу пополудни, без спешки, откровенно наслаждаясь суровой северной красотой островов, выехал с сопровождением в Макарьевскую пустынь[47], отстоящую за пять вёрст от центральной общины.

Засобирались на двух бричках. Государь пожелал к себе в попутчики Дубасова, Рожественского. Во втором экипаже следовал начальник охраны, взяв с собой пару дюжих фельдфебелей из штата Дворцовой полиции.

Поскольку следовать с собой государь более никого не принуждал, чины из свиты (кроме отдельных лиц) были предоставлены сами себе, отправившись — кто на лошади, кто пешком в разные стороны острова, осмотреть другие любопытные места… скиты, церкви, коих на Соловках было предостаточно.

Моряков особенно заинтересовало устройство местного сухого дока — воистину грандиозного сооружения простых русских мастеров, построенного ещё в 1801 году. Двухстворчатые ворота, отделявшие док от моря, вполне были способны принимать весьма крупные по тем временам суда.

Иностранные гости (некоторые притащившие с собой свои громоздкие фотоаппараты), за невозможностью всё время следовать за главной фигурой — царём, тоже находили себе интересы, особенно уделив внимание знаменитой и богатой монастырской ризнице.

Потом по распорядку был обед со щедрым и сладким церковным кагором.

Люди расслабились. Поговаривали, что набожный Николай решил проехать дальше — до Савватьевского скита, и, видимо, задержится на сутки.

Затем настало время вечерней трапезы, после которой вдруг выяснилось, что самодержец с близким кругом уже погрузились на пароход и намерены отбыть дальше по пути следования.

Многие из сторонних сопровождавших царский вояж снова оказались попросту не готовы. Началась взбалмошная суматоха: кто-то спешил к причалам, кого-то, из сомлевших после обилья еды и возлияния, только будили-тормошили. И всё одно, как потом выяснилось, парочку растерях позабыли, оставив на островах.

«Муром» под императорским штандартом дал прощальный гудок. Издалека было видно, как Николай помахал рукой со шкафута и поспешил отправиться к себе в каюту — пароход разворачивался носом по курсу, и дым из трубы стелился по самой палубе.

* * *

От Соловков держали ход почему-то не больше девяти узлов, а то и того меньше. Поэтому из Беломорской губы до первой стоянки у устья реки Поной тянулись почти целые сутки. Затем двинули дальше, заглядывая во все значимые заливы, кои там были. Сначала мелководный Лумбовский, в очередь — Святоносский.

Против ожидания государь на берег не сходил, обозревая берега в бинокль, принимая с подплывающих лодок и карбасов представителей промысловых артелей, местных исправников, ежели таковые присутствовали.

Делались замеры глубин, наблюдения и опись остальных параметров. Случалось, у иной бухты торчали несколько часов.

Перед заходом в Кольский залив осмотрели ещё Нокуевские заливы и Териберскую губу.

Иностранцы, что маялись на сопровождающих пароходах, те так уже тихо начинали ворчать, тем не менее «с кузовка слезть» не пытались.

И также неторопливо входили в Кольский залив, словно головной «Муром» кто-то… или что-то… или кто там всем правил и командовал, придерживал, оттягивая время.

* * *

И вот наконец-то Екатерининская гавань. Александровск. Царя встречают, и выясняется, что царя нет!

Сначала шёпотом, затем во всеуслышание, потом по складам для непонятливых.

Самодержца на «Мурмане» нет! А лишь бо́льшая часть свиты — комиссия с назначенным начальником.

Встречающим (простому люду) — досада: «государя не увидють», для начальствующих — спросу меньше, хоть комиссия тоже может ревизию устроить.

А для тех, кто на сопровождавших пароходах следовал от Архангельска — изрядное замешательство и недоумение.

Кого принимали за царя на палубе парохода, так и вовсе осталось «за кадром», да и неважно это уже было.

На вопросы «где же самодержец?» уже известный корреспондентам пресс-секретарь заявил, что: «государь прибудет позже». Остальные свитские важно и загадочно отмалчивались, отвечая иностранцам почему-то не на обиходном среди знати французском, а на британский манер: «ноу коммент».

Что до измышлений: «где может быть монарх?» — тут кто на что был горазд, предполагая, например, что Николай мог остаться на Соловках, предаваясь молитвам. Приплетали и Землю Санникова, и непонятную возню вокруг загадочного американского ледокола.

— По-моему, нас знатно провели! — не столь расстроенно, сколько озадаченно резюмировал шведско-норвежский консул, и…

И был прав!

* * *

Российские линии телеграфных сообщений ещё с конца прошлого века имели выход на Европу через «задний (северный) двор» — проходя Кемью, Кольским полуостровом, далее Александровск, Печенгский монастырь до границы с Норвегией, соединяясь со скандинавской сетью.

Некоторые из не особо привередливых иностранных агентов посчитали, что, минуя властный Петербург, их сообщения избегут бдительного ока царской охранки.

Тексты тем не менее набивали осмотрительно нейтральные. Но адреса…

Например, шведско-норвежский консул писал в своём донесении напрямую в Лондон: «…из этого следует, что русский монарх, вероятней всего, покинул бо́льшую часть своей свиты именно после (или во время) посещения Соловецкого монастыря. Беря во внимание явную (или неявную) подмену царственной особы на виду с борта, когда все считали, что русский император по-прежнему на головном судне, есть все основания считать, что мы имеем дело со спланированной акцией — частью некой тайной операции или интриги. Можно предположить, что за те восемь суток пути, пока мы шли в этом неведении от Белого моря до Екатерининской гавани, Николай II и сопровождавшие его высокие адмиральские чины могли оказаться где угодно, воспользовавшись любым быстроходным судном».

Ещё не успели истомиться пять дней в ожидании того самого обещанного пресс-секретарём «государь прибудет позже», как телеграфом прибежало новое известие — его императорское величество изволили вернуться в Архангельск, откуда, не задержавшись и часа, отбыли в Санкт-Петербург.

Конечно же нашлись те, кто особо обратил внимание, какое судно доставило самодержца — пароход «Лейтенант Скуратов», вновь обострив у заинтересованных лиц настырное желание поближе познакомиться с капитаном Престиным и попытаться что-нибудь выудить у экипажа.

Часть чиновников и генералов из свиты практически сразу и весьма резво отправилась вслед за государем, в Петербург.

Члены комиссии (в основном инженерных специальностей) остались — претворять в жизнь высочайшее утверждение о «главной морской базе» на Севере.

* * *

А был уже август. Северное лето в самом разгаре. В прямом смысле — теплее уже не будет. Природа, да и люди — всё спешило отдать-взять-умножить…

Томлёное солнце решительно примеривалось к горизонту: «нырнуть, не нырнуть…». Кончались белые ночи.

Слегка всколыхнутый Александровск снова втягивался в свой привычный ритм.

«Приезд, не приезд, скоропостижный отъезд» императора ещё долго бы оставался главной темой в заголовках местных газет, если бы…

* * *

Если бы…

Впрочем, вернёмся чуть назад… к Соловкам.

Возможно, в иных условиях Романов и уделил бы должное внимание достопримечательностям Макарьевского поселения, но при чаепитии настоятель монастыря келейно известил, что четверть часа назад из Савватьевского скита срочно прибыл монах с докладом: у входа в губу Сосновая стои́т бот-крейсер «Великая княгиня Ксения Александровна». И передал записку от шкипера корабля, где было коротко: «…согласно приказа: прибыл на место. Ожидаю пассажиров».