Бета-Тестеры ч2

Ну, мне и предложили пари... Ксен, теперь это дело чести, как бы пошло оно ни

звучало.

— И на чем же ты собираешься лететь? — ехидно спросил программист.

— А вот тут, надеюсь, ты мне и поможешь!

— Почему-то я так и думал, — проворчал Ксенобайт. — И сколько у меня времени?

— Бой назначен на двадцать третье февраля.

— Ну да, кто бы мог сомневаться... И где будет происходить весь этот балаган? О, не

говори мне, я, кажется, уже знаю... Обмотаться всяким хламом и прыгнуть со скалы —

разумеется, Кизякумы!

КММ, авианосец «Ржавеющий»

21 февраля, 16:42 реального времени

Многие игроки поначалу снисходительно относились к патенту инженера. Еще бы, для того чтобы развиваться в этой области, молодой персонаж вынужден был жить

впроголодь: всю ту мелочь, вроде гаек, винтиков, кусков проволоки и шурупов, которую другие игроки с чистой совестью продавали, чтобы купить патронов и аптечек, юный инженер должен был использовать для развития своего ремесла. В результате, получив свой первый патент, инженер бывал гол, бос и без единой аптечки. Зато, правда, проблемы с патронами не было, потому что не было и огнестрельного оружия: в лучшем случае электрошоковое копье.

Вот так же когда-то начинал Ксенобайт. Позже, когда первые игроки заматерели

достаточно, чтобы озаботиться дорогим оружием, техникой и всякого рода

устройствами, сильно облегчающими жизнь, начался повальный диктат инженеров.

Инженер мог, к примеру, установить на недорогую, но бесполезную легковую

машину бронелисты, укрепить ее найденными на свалке трубами, оборудовать

пулеметной турелью, создав вполне эффективную боевую багги. Инженер мог

облагородить какой-нибудь древний мушкет оптическим прицелом. Вся техника

высоких уровней нуждалась в уходе инженера, если только владелец не был готов

выкинуть ее на помойку после первого же серьезного боя.

Всю горечь голодной юности, проведенной на паперти, всю обиду на других игроков, не скрывавших своего презрения к профессии, не способной обеспечить персонажа

чем-нибудь длинноствольным и крупнокалиберным, инженеры выразили в ценах на

свои услуги. Пришло время платить по счетам, и сервер содрогнулся...

Многие бросились заводить дополнительных персонажей-инженеров, рассчитывая

снарядить их за счет основного, толстого и социально значимого персонажа. Это

помогало — но плохо. Сравнительно легко было раскачать техника до уровня, на

котором он смог бы просверлить дырку и нарезать в ней резьбу. Раскачать техника, способного отремонтировать подбитый танк, — заметно сложнее. Собственно, легче

было заплатить денег: это все равно было выгоднее, чем покупать новую технику.

Впрочем, Ксенобайт так и не вкусил сладких плодов мщения: еще в те времена, когда первые инженеры мечтали, когда же появятся первые частные танки (за ремонт

которых можно брать изрядную мзду), судьба перевела его в административный состав

сервера. С тех пор он все-таки из чистого упрямства получил первый патент инженера

и забросил персонажа, лишь изредка вспоминая о нем, как это было, к примеру, под

Новый год.

Однако самые уникальные свои возможности любой инженер получал именно с

первым сертификатом: изменять конфигурацию некоторых объектов и пользоваться

базовыми инструментами. Только инженер мог согнуть трубу, просверлить отверстие, отрезать кусок железа болгаркой и разровнять его потом молотком на наковальне. А

также только он мог склеить две детали молекулярным клеем, приварить одну деталь к

другой и, самое главное, обработать напильником готовое изделие.

Банзая Ксенобайт самым натуральным образом разорил. Глубоко в трюме авианосца

была оборудована мастерская: были сварены (точнее — свинчены, так как сварочный

аппарат оказался слишком дорог) верстаки, закуплен инструмент: ножовка, молоток, два напильника, рашпиль и болгарка. Затем Банзай, рыдая, отправился на ту самую

паперть в Шелтервилле, где когда-то продавал барахло, с трудом отбитое на свалке у

крыс, чтобы скупать там болтики, винтики, проволочки и прочий расходный материал.

Что и как делал программист — Банзай боялся даже спрашивать. Сначала Ксенобайт

построил на палубе «Ржавеющего» нечто вроде требушета и принялся швырять с его

помощью всякий мусор, найденный здесь же, на свалке. Куски ржавой обшивки, алюминиевые швеллера, жестяные банки — все это Ксенобайт остервенело плющил

молотком, утрамбовывая что-то вроде шайбы, заряжал в требушет, выстреливал.

Результаты тщательно записывал и долго над ними думал. После чего вдруг потребовал

у Банзая чертеж настоящего самолета и мопед.

После недолгих препирательств Ксенобайт полез в сеть искать чертежи, а Банзай —

собирать ингредиенты на клей, который понадобился программисту в просто

нереальных количествах.

— Что-то мне как-то неспокойно, — заявил Ксенобайт, нервно почесывая кадык.

Программист вылез из трюма, чтобы перевести дух и принять очередную партию

химикатов, необходимых для варки клея.

Клей был неистощимым источником незатейливого юмора для всего сервера. Когда-

то программисты, чтобы не мучаться, создали его универсальным: клей склеивал все, причем с прочностью, лишь немногим уступающей сварному соединению. Вполне

естественно, первое, что попытался приклеить игрок, — это другого игрока.

Получилось, да так лихо, что посыпались жалобы админам: приклеенного, скажем, к

дереву игрока отделить от дерева можно было только скальпелем. Так пришлось внести

первое изменение в характеристики клея: он не прилипал к игрокам. Почти сразу же

внесли второе изменение: клей не прилипал к админам.

Несмотря на то, что третье исключение — монстры, напрашивалось само собой, был

короткий период отчаянного браконьерства, когда достаточно солидных монстров, приклеенных к земле, точно тюленей, забивали баграми: долго, но дешево и надежно.

В конечном итоге право пользоваться сильно урезанным в правах клеем закрепили

исключительно за инженерами. Впрочем, к тому времени забава уже приелась сама

собой.

— Неспокойно мне, — повторил Ксенобайт, как-то затравленно озираясь по

сторонам.

— Что еще случилось? — недовольно спросил Банзай. — Слушай, на меня начинают

косо поглядывать в Шелтервилле. Уже молокососы пятого уровня интересуются, куда я

деваю такую прорву клея? Ходят слухи, что я его нюхаю, мне предлагают бешеные

деньги, если я расскажу — как.

— Закупай ингредиенты в других локациях, — равнодушно пожал плечами

программист.

— В других — дороже, — проворчал Банзай. — В Шелтервилле их продают новички, радующиеся любой копейке. А в других локациях...

— Ладно-ладно, я понял. Что-то эти твои летучие велосипедисты попритихли. Не к

добру это! Когда они последний раз на нас налет устраивали?

— Вчера, — пожал плечами Банзай. — Где-то с утра и устраивали.

Налеты банды Карнажа стали уже привычным делом. Кажется, уничтожение

этажерки на велосипедной тяге их крепко обидело, а погромы базы Банзая сильно

льстили самолюбию. Собственно, именно поэтому Ксенобайт и вынужден был

оборудовать мастерскую в трюме, точно в железном сейфе.

Беда была в том, что, выходя из игры, Ксенобайт не мог забрать с собой ни верстак, ни собственно планер: с точки зрения сервера, это все еще были не принадлежащие

ему вещи, а объекты пейзажа, подвергшиеся какому-то издевательству.

Семь раз, зайдя в игру, программист обнаруживал следы погрома. При первом же

Ксенобайт лишился своей катапульты: она так и стояла на палубе. В общем-то, свою

таинственную задачу требушет уже выполнил, так что удар был нанесен скорее по

самолюбию. Дважды налетчикам удавалось уничтожить опытные образцы планера, которые уже не помещались в запираемой мастерской, но ущерб тоже был

минимальным: эти модели уже были испытаны Банзаем и признаны непригодными к

полету. Несколько раз авианосец минировали. Четыре раза их атаковали с небольших

двуместных бипланов, забрасывая все теми же бутылками с зажигательной смесью и

обстреливая из пулемета. Ксенобайт с беспокойством отметил, что эти машины были

гораздо совершеннее той этажерки, которая атаковала их ранее.

Вчера Ксенобайт с Банзаем дали особо яростный отпор налетчикам: в трюме на

стапелях уже стоял каркас окончательной модели планера. Едва не потеряв оба

планера, осыпаемые градом железяк, бутылок с зажигательной смесью, редкими

выстрелами (денег на патроны фактически не оставалось), налетчики вынуждены были

удалиться. И с тех пор — подозрительно притихли.

В общем, неудивительно, что Ксенобайт последнее время часто нервничал и

мучительно всматривался в небо в ожидании неприятностей. Как обычно и бывает, неприятности появились, но совсем с другого бока. В то время как программист смотрел

вверх, откуда-то снизу раздался довольно-таки раздраженный крик:

— Эй, на баркасе!

Ксенобайт и Банзай переглянулись.

— Эй, на баркасе! — раздраженно повторил голос откуда-то из-за борта. — Вы там

что, оглохли?! Спустите наконец трап, три тысячи чертей!

— Махмуд?! Ты откуда тут взялся? — с опаской спросил, перегнувшись через борт, Банзай.

— А какие варианты? — несколько раздраженно огрызнулся ходок. — Так чего, будем перекрикиваться или как?

— Да нету у нас трапа! Подымайся вон там...

Махмуд, оглядевшись, быстро вскарабкался на палубу. Окинув коллег холодным

взглядом, он спросил:

— Слушайте, а какого лешего вы тут делаете, а?

— Ну, мы... это... — пробубнил Банзай.

— А что, что-то случилось? — хладнокровно оттеснил его Ксенобайт.

— Да не так чтобы уж очень, — пожал плечами Махмуд, — просто вас последнее

время совсем не слыхать. Хотел вам напомнить, что скоро прибудет новое железо под

вспомогательные сервера. Ты, Ксен, собирался его лично фаршировать, а ты, Банзай, просил, чтобы Ксенобайт не начинал, пока вы с Мелиссой не решите, какие именно

локации он будет обсчитывать, хотя Мак-Мэд настоятельно рекомендовал пустить его

на обсчет физики.

Махмуд перевел дух, на минуту задумался и добавил:

— Впрочем, Мелиссы тоже что-то не видать. Так что, по большому счету, нам с Мак-

Мэдом просто скучно. Но Мак с этим как-то справляется, а я вот пришел вам

настроение портить.

— Понятно, — холодно кивнул Ксенобайт. — А мы тут исследуем некоторые

недокументированные особенности обсчета физики воздушных потоков и

гравитационных взаимодействий.

— Даже так? — По всему было видно, что умная фраза не особо шокировала

Махмуда. — Тогда чего вы не позвали Мак-Мэда? Он у нас большой спец по физике.

Ксенобайт хотел было что-то ответить, но задумался.

— По тоске в твоих глазах, — с определенным злорадством отметил Махмуд, — я могу

заключить, что ты думаешь — что бы такого соврать.

— Ошибаешься, я думаю, куда бы деть вон ту штуку!

Скорчив скептическую гримасу, Махмуд глянул в указанном направлении. И тоже

глубоко задумался. Потому что в небе медленно и величаво плыл здоровенный

дирижабль. Вернее — плыл титанический летающий мешок (иначе это не назовешь), к

которому снизу был привешен на веревке остов багги. С бедной машинки было снято

все, кроме рамы, мотора и четырех сидений.

— Ты посмотри на этих поганцев, а? — скрипнул зубами Ксенобайт, мучительно

вглядываясь в небо.

— Это «Маркиз Бициллин», — благоговейно сообщил Банзай.

— Ась?!

— Ну, изначально карнажевцы окрестили его «Граф Цеппелин». Но все решили, что

это как-то нескромно...

— Але, гараж, — хмуро напомнил о себе Махмуд. — Вы извините, я тут сам не

местный, может, глупость спрошу... У вас тут часто так?

— Не часто, но бывает, — сдержано ответил Банзай.

— Ага, понятно, — не стал спорить штурмовик. — А эти ребята — они с вами, я вижу, знакомы?

Ксенобайт хмуро глянул на Махмуда, потом внимательнее присмотрелся к экипажу

дирижабля (до сих пор он больше разглядывал его баллон, пытаясь понять, чем он

начинен).

Экипаж состоял из четырех человек. Один, очевидно, управлял полетом: он сидел на

водительском месте, крутил баранку и жал на педали. Трое других всячески выражали

свои симпатии жителям «Ржавеющего»: точно обезьяны, они скакали по веревкам, гримасничали, демонстративно хлопали себя по ягодицам.

— Эх, Мак-Мэда бы сюда, — тоскливо вздохнул Банзай.

— А у вас тут, я погляжу, весело! — не унимался Махмуд. — У меня идея! Давайте

кидаться в них бананами! Или есть чего покрепче бананов?

— Есть, — не стал возражать Ксенобайт — Вот, в нас летит...

Хорошо знакомая бутылка с зажигательной смесью хлопнулась об палубу метрах в

пяти от компании. Полыхнуло.

— Ого, а у них серьезные намерения, а? Глядите, еще одна летит... Не, ну это уже

как-то слишком. Эй, мартышка, в меня-то за что? Эй!

От очередной бутылки Махмуду пришлось уворачиваться, чтобы она не треснула его

по голове, а потом долго скакать, чертыхаясь и сбивая с себя пламя. Экипаж

«Бициллина» это привело в восторг: ржали они так, что было слышно внизу.

— Ну, обезьяны, держитесь! — зло рыкнул штурмовик — Ксен, сотвори-ка мне что-

нибудь... э-э-э... Да ладно, штурмгаусс вполне подойдет!

— Махмуд, мы тут как бы... ну... Как бы немного инкогнито, — помявшись, сообщил

Банзай.

— Что?! А, черт, ну хоть что-нибудь у вас есть?! Ну хотя бы... Слушайте, кажется, вас

берут на абордаж?

Банзай и Ксенобайт переглянулись. Только сейчас они заметили, что, в то время как

с воздуха их развлекали незамысловатым представлением, по земле к авианосцу

подбирался небольшой отряд.

— Полундра! — завопил Банзай.

— Задраить люки! Свистать всех наверх! — подтвердил Ксенобайт.

— Все и так уже наверху, — вздохнул Махмуд. — Ладно, насколько я понял, это —

плохие парни, да?

Трудно было сказать, почему налетчики не воспользовались естественными

тропинками, ведущими на палубу. Быть может, решили, что такой ход слишком

предсказуем. А может — что карабкаться, как заправские пираты, по веревкам, закинутым на палубу, — гораздо романтичнее. Первого «плохого парня» Махмуд