Маруся-2. Попасть - не напасть

Мне повезло, у нас оказался хороший учитель по химии и биологии. Вроде бы и не слушаешь особо, потому что не нужно это тебе, а кое-что да зацепится.

Железо в гемоглобине находится в степени окисления плюс два. А если перевести его в плюс три? Или в плюс шесть?

Можно просто в плюс три, благо, источник электронов находится тут же — кислород. Отличный окислитель.

И что у нас получается?

Метгемоглобинемия.

Это такая болячка, когда часть крови не способна переносить кислород. Именно по той самой причине. Ну и результат? Нехватка кислорода. Удушье.

Заклинание удачно накрыло штук десять каторжников, в том числе и главаря.

Мужчины захрипели, падая на колени, руки непроизвольно потянулись к горлу... ну хоть глоток воздуха! Хотя это им и не поможет.

Суть не в отсутствии воздуха, суть в том, что кровь больше не переносит его к мозгу, а кислородное голодание тканей...

Минуты три.

Может, пять. Потом все.

Расход сил?

Я бы сказала, что приличный. Но чего не сделаешь для хороших людей?

Еще одно движение, и заклинание захватывает еще с десяток каторжан. А на оставшихся бросаются казаки, с явно недобрыми намерениями. Тут и Аким на рану плюнул, понимая, что главное — свалить как можно больше врагов, пока те растеряны. Не сопротивляются, не понимают, что происходит...

Ваня, мудро упавший под стену, как только зааклинание активировалось, кашлянул оттуда.

— Маша?

— Лежать, бояться, — цыкнула я.

Пока мы все тут не осмотрим, нечего вылезать и подставляться. Подождем результатов...

Долго ждать мне не пришлось. Разъяренные казаки буквально растоптали оставшихся беглецов. Кого порубили, кого оглушили, и принялись сноровисто связывать. Потом обыскали всю Лощину, проверили следы — и только тогда я разрешила вылезти Ване с ребенком.

Потери были...

Мои люди.

Церковники, которых черт принес сюда именно сегодня. Или Бог?

Кто там за мученическую смерть отвечает? Досталось бедолагам... одни выколотые при жизни глаза чего стоили, кровь запеклась на лицах, гримасы боли, так, сразу, и не узнаешь, кого убили.

— Твари! — прошипел Ваня.

— За что это они так?

Вопрос был закономерен. Не бывало у беглых такой ненависти к церковникам. А тут... просто коммунизм в отдельно взятой лощине.

Религия — опиум для народа?

Мочи наркоторговцев!!!

Надо будет поинтересоваться, обязательно. А еще...

— Аким!

— Да, госпожа?

— Может, пошлешь товарища в город? Пусть едет, расскажет все, да и подкрепление позовет?

Аким задумался. Оглядел трупы.

— Госпожа, а что это вы с ними сделали?

— Я потом расскажу, как время будет. Я же маг земли...

Казак кивнул.

На самом деле вопрос звучал так — надо ли это скрывать, или не надо. Нет, не надо, шила в мешке не утаишь. И магические следы наверняка остались, и вскрытие провести можно, и церковники расследовать будут... тут дешевле с самого начала не врать. А вот разработку заклинания отдать врагу — пусть помучается. То есть — нашла листок в отцовской библиотеке, в старой книге. Запомнила, применила.

Пусть потом князь Горский оправдывается и библиотеку конспирирует от церковников. Заслужил за свое отношение к дочери, вот!

Аким тем временем подозвал Митьку.

Долго размышлять младший из казаков не ста, вскочил на лошадь — и бодро направился в обратный путь. Авось, всех каторжников мы перебили?

Не попадется ему никто по дороге?

Я подошла полюбоваться на труп Федьки Сивого. Туда тебе и дорога, паскуда, и не жалко ни капельки... а вот посмотреть — интересно.

Трупов я не боялась. Итак...

Симптомы — удушья.

Выпученные глаза, язык вывалился...

Некрасиво?

А что бы эти твари со мной сделали? Подозреваю, ничего хорошего. Так что на труп я взирала с определенным эстетическим удовольствием.

Подошел Аким, кашлянул за спиной.

— Госпожа...

— Да?

— Я этих тварей порасспрашивал. Все здесь.

— А в побег они как сорвались?

— Друг у Сивого был на воле, под него побег и делался. Передали амулетик.

— Сволочи, — с душой произнесла я.

— Хуже того. Они сюда целенаправленно шли. К вам, госпожа.

— Ко мне? — заинтересовалась я.

— Сивый, конечно, молчал, но кое-что услышали. Прорвалось... Он хотел вас захватить, а вот зачем... думаю, об этом только Сивый и знал.

— Логично, — кивнула я. — Такое абы кому не доверишь... ладно, пусть потом этих умников еще расспросят.

— Госпожа, а как вы их?

Я решила не скрывать.

— Магией.

— Так вы ж...

Аким аж оторопел от неожиданности. Я приняла менторский вид.

— Считается, что женщины не могут колдовать. Это верно. Но — просто потому, что нас не учат.

У казака было такое лицо... ему только что шаблон порвали. Начисто.

— Так ведь бабы... это... и вы того...

— В тягости? — угадала я.

— Да...

— Если ребенок унаследовал дар — ему ничего не будет, — махнула я рукой. — Я бы рисковать не стала, но в другом случае нас все равно ничего хорошего бы не ждало. Вас бы убили, меня бы изнасиловали и тоже убили... что так, что этак — все равно вилы.

Аким кивнул.

— Это да. Жизнь мы с Митькой вам задолжали.

— Взаимозачет, — махнула я рукой. — Вы — мне, я — вам. Остаток-то мерзавцев вы добивали.

Аким покачал головой, явно оставаясь при своем мнении. Ваня протянул мне Нила.

— Маша...

Малыш уютно устроился у меня на руках. Прильнул головенкой к плечу. Я погладила его по выбивающемуся из-под шапочки завитку.

— Я тебя скоро и не подниму. Растешь...

Аким улыбнулся.

— Справный хлопец будет. Расти, малыш, я тебя саблей владеть научу.

Я кивнула. Вот, это будет в тему.

Прошлась по Лощине.

Нет, нагадить сильно каторжники не успели. Только пришли, видимо.

Успели перерезать всех, успели поиздеваться над церковниками, а вот что-то разгромить, поджечь, разломать, вытоптать — нет. Даже грядки не сильно поуродовали. Больше они пострадали от моих действий, когда я тут кого смогла заклинанием накрыла.

В ногах до сих пор чувствовалась противная слабость.

— Маша, будешь?

Ваня откопал где-то флягу и протягивал мне.

— Там что?

— Квас.

— Отлично, — обрадовалась я. Спиртное мне нельзя, а тут сахар, дрожжи, как раз подпитка! Еще бы шоколадку, но чего нет — того нет. Я вообще здесь съестного не держала. Зато нашлась краюха хлеба. Мы разломили ее и душевно слопали на троих.

Оставалось только ждать.

Аким прогуливался вдоль уложенных строем пленников, смотрел зло, пару раз даже кого-то пнул... поговорить о правах человека? Вот совершенно не тянет! Хватит этим гадам, что в живых оставили.

Вот за что они рабочих?

Такие же заключенные, у них семьи есть, дети... свяжи ты, избей, но не убивай! Подневольные же люди, не своей волей сюда пришли.

Надо будет узнать, может, кто в семьях нуждается... хоть копейкой, да помогу!

Мы с баронессой последнее время серьезно занялись благотворительностью. Проводим лотереи, благотворительные вечера... баронесса проводит, я поддерживаю. Ей сейчас намного легче стало, все не одна старается.

Опять же... романтика.

В нынешнее-то время, получилась почти сказка про Золушку.

Княжна, сбегая из дома, от немилого брака, живет среди простых людей, потом влюбляется, замуж выходит за прекрасного принца...

Тот факт, что принц на пятьдесят лет старше, да и смертельно болен, молвой просто игнорируется. Начисто. Зато сколько романьтизьму!

Аж из ушей прет!

Остается махнуть рукой и смириться. И улыбаться всем, кто желает меня поздравить.

Пусть так...

* * *

Храмов ждать себя не заставил.

Митяю повезло, он никуда не влетел, ни на какую засаду не наткнулся, а потому приехал в город очень быстро. Тут же к губернатору, рассказал обо всем, и получаса не прошло, как к нам в Лощину малым не вся казачья сотня сорвалась.

Ладно, полусотня — точно.

Церковники...

Эти-то откуда узнали?

Но ведь примчались!

Храмова не было, ему уже становилось тяжело ездить верхом. Да и вообще — болезнь брала свое. Когда живешь рядом с человеком, это заметно.

Четче выделяются вены, с лица словно лишняя плоть уходит, глаза западают, кожа желтеет, волосы редеют...

Признаков много, и на первый взгляд не слишком значительных, но в совокупности...

Жаль его. Хороший человек. Слуги на генерал-губернатора разве что не молятся, в особенности, служанки. Ни к кому под юбку не лезет, никого не трогает, жалование платит в срок, премии к праздникам... чего надо-то?

Это меня куда-то в сторону понесло.

— Кхм... ваше сиятельство?

С повернулась к мужчине, который со мной заговорил.

— Да? Э...

— Отец Александр, к вашим услугам.

— Рада знакомству, отец Александр, — кивнула я попу лет сорока. — я могу вам чем-то помочь?

— Сложно сказать, ваше сиятельство. Не могли бы вы рассказать мне, что тут произошло?

Я могла.

Спокойно, без суеты изложить и как мы приехали, и как встретились с беглыми, и что они мне говорили. И даже заклинание.

Поправку я уже внесла во всю историю — сказала, что свиток нашла у отца в библиотеке. Даже само заклинание согласилась и зарисовать на свитке, и написать.

Церковник покивал головой.

— У вас, ваше сиятельство, активные, проявленные способности?

— Да... вы не знали? Я не скрывала...

— Обычно у женщин они не проявляются. И вы, простите...

Взгляд на мой живот был очень выразительным. Я развела руками.

— Что ж тут такого? Да, я маг земли. Да, у меня активные способности. И я смогла их применить. Жить хотелось...

— Вы, наверное, за ребенка боялись, ваше сиятельство?

— Очень, — кивнула я. — Но за себя тоже. Если б они меня схватили, ребенка все равно бы убили. И я бы погибла.

— Редко встретишь в столь молодой девушке такую мудрость.

— Это не мудрость. Это же любой понятно было бы...

— Не любой, — вздохнул церковник. — И вы так спокойны...

— Вы еще два фактора не учитываете, — огрызнулась я. — Два раза примененное заклинание из меня все силы выпило. Чтобы истерику устроить, мне хоть бы на ногах держаться нужно. А я и так едва стою...

— Простите, ваше сиятельство.

— Я и так не обижаюсь. И... вы сами сказали — я княжна.

Церковник покачал головой.

— Не понимаю...

— В меня с детства вбивали, как себя вести. Что подумают обо мне эти люди, если я сейчас сорвусь в пошлую и вульгарную истерику? Что скажут? Вот дома я позволю себе и рыдать, и кричать... да и ребенок у меня на руках, и ребенок у меня внутри... разве детям такое полезно?

— Вы очень умны, ваше сиятельство.

Мне осталось лишь развести руками.

— Я стараюсь, отец Александр. Но жизнь, как видите, подкидывает сюрпризы.

— Ваше сиятельство, вы позволите нанести вам еще визит? Если что-то...

И что мне оставалось делать? Конечно, я позволила.

* * *

— Машенька, это слишком опасно.

Я посмотрела на Храмова усталыми глазами.

— Сергей Никодимович, вы прекрасно понимаете, что это разговор ни о чем. Ездила — и ездить буду. Могу брать с собой больше людей в сопровождение.

Подтекст Храмов считал четко.

Даже если сейчас он мне что-то запретит, сколько ему осталось-то? Меньше года, хорошо, если ребенка на руки взять успеет. И мужчина смирился.

— Ладно... Я усилю охрану, а вы мне пообещаете быть осторожнее.

— Это и моя жизнь. Конечно, буду.

— Ребенок...?

— Все в порядке.

— Может, стоит пригласить доктора?

Я понимала, что это не ради меня. Мне-то доктор не нужен, а вот мужу будет спокойнее.

— Конечно. Пусть посмотрит, на всякий случай.

Храмов расслабился и кивнул.

— Приглашу. Машенька, еще раз прошу — осторожнее...

Я кивнула.

Интересно, кто и зачем спустил с цепи этого Федьку? Не просто так он шел, ох, не просто так...

* * *

Следующая неделя выдалась суматошной.

Примчалась маман. Попробовала упасть в обморок, разверещалась о своих переживаниях, получила пятьдесят рублей и удрала тратить. Куда и страдания делись?

От всех остальных так же дешево откупиться не удалось.

Визиты наносились буквально без продыху. Приходилось сидеть, рассказывать всем, как я испугалась, пить чай в диких количествах — и ничего не поделаешь. Надо.

Храмов дневал и ночевал в управе.

Понятное дело, на его территории ЧП, ему и отвечать. Выяснилось все достаточно быстро.

Побег был совершен с одной из демидовских шахт. Делался он действительно под Федьку Сивого, и было, было почему.

Славен был сей разбойник. Не так, как Емелька Пугачев или Кудеяр, нет. Федьке слава благородного разбойника была глубоко по параллели.

Он предпочитал золото.

Обычно его ватага нападала, без жалости резала всех, не оставляя свидетелей, даже баб с детьми не щадили. Потом забирали деньги — и давай ноги.

Но в отличие от прочих банд, которые пропьют — прогуляют и снова на большую дорогу, Федька отличался практичным подходом к вопросу. На прогул он давал десять процентов от силы. А остальное прятал.

Казна или общак? Или личная заначка?

Не суть важно название, важна именно суть.

Заначка была. И знал про нее только Федька. Может и кто еще, но поди, найди этого человека? Вот и вытащили Сивого...

Сам-то он триста лет бы на каторге гнил, но это великое заклинание: 'деньги'. Оно воистину творит чудеса.

Кто вытащил?

Так подельники.

Если кто думает, что все заканчивается бандой, которая грабила на дорогах... зря! Ей только начинается. А еще есть скупщики, есть заказчики, есть...

Что могли, из Федьки вытряхнули. Но и такие люди не дураки, и опять же, чтобы спрашивать — надо знать, что именно спрашивать. А Федька настаивал, что главный — не он.

Был, был у него хозяин. Видимо, тот и расстарался. Освободил...

Увы, найти его не представлялось возможным. Смерть Федьки обрубила последние нити. Каюсь, я подумала про Демидова. Муж тоже про него подумал, но нее докажешь ведь! Да и не стоит списывать на человека все грехи только потому, что он тебе не нравится.

Заходили церковники.

Больше я с ними ничем не поделилась. Хватит им и того заклинания, которое я уже составила. Но главное — работает! И ведь ничего не добавляется, не убавляется, просто аккуратно перераспределяются электроны. У железа их становится меньше, у того же углерода — больше.

Отец Александр честно признался, что их специалисты не могут разобраться в том, что я им написала. На каком принципе оно работает?

Я тоже ничем не помогла. А что я сейчас смогу сделать? Прочитать лекцию по строению атома? Рассказать о его аналогии с солнечной системой, как рассказывали нам, про электроны, протоны, про то, что электрон и волна и частица...

Не смешно.

Они с меня тогда с живой не слезут.

Зашел в гости и Демидов.

Принес букет алых роз, поцеловал ручку и долго извинялся. Мол, он бы никогда не подверг мою жизнь такой опасности...

А я смотрела и думала, что моя-то жизнь ей как раз и не подвергалась. Хотели б мне вред причинить — пристрелили бы сразу. Или навалились бы всей кучей, слова бы сказать не дали...