Маруся-2. Попасть - не напасть

Я не спорила. Но остальные визиты ограничила очень жестко. В том числе и Демидовские, хотя Сергей Владимирович и пытался пару раз прорваться ко мне. Но вытаскивать даму из спальни не комильфо, а я просила дворецкого отвечать, что плохо себя чувствую, болею и вообще...

Траур у меня.

Траур!

Моей сельскохозяйственной деятельности это никак не мешало. С рассадой я отлично работала и дома, а выезжать в Лощину можно было раз в несколько дней. Главное не устанавливать четкий график, чтобы не отследили и не выявили закономерность. И время тоже.

Обычно я старалась уехать затемно, а возвращалась — как получится. Иногда раньше, иногда позже...

Церковники развернулись и неподалеку от Лощины строился храм.

Маленький, вроде того, что я нарисовала, но в данном случае размер не самое важное. Какой он будет красивый, вот что...

Кстати, ко мне уже обратились. Не просто так, нет...

Поделочные камни понадобились.

Змеевик малахит, орлец... много чего им хотелось для украшения храма. Я честно сказала, что продам, если в цене сойдемся. И получила искренне удивленный взгляд отца Александра, который и пришел ко мне с этим предложением.

Деньги?

С церкви?

Куда мир катится!

С его точки зрения, мое согласие должно было выглядеть так: 'вот вам бумаги к управляющему, берите, что захотите. А ежели подлец заупрямится или на деньги намекнет, так я его велю на конюшне пороть'.

Ага, уже побежала!

Нет уж, господа рясоносные, хотите камни — платите. Пусть не полную стоимость, скидку я сделаю, но платить все равно придется. Я при советской власти воспитывалась, а не при церковной, у меня пиетета перед вами нет.

Попытки меня пристыдить тоже результатов не дали. Может быть, ругались бы мы долго, но тут пришло письмо от управляющего. Он писал, что наткнулись на громадную залежь малахита. И даже вырубили уже глыбу весом чуть не в десять пудов.

Вот тут-то церковники и заинтересовались.

Можно ведь и 'малахитовую шкатулку' внутри храма оборудовать. И получится так...

Это будет не архитектура, а высокое искусство. И начать можно уже сейчас, в преддверии визита высочайшего гостя. Показать хотя бы начало строительства, похвастаться сделанным, попросить дополнительное финансирование... это во всех мирах одинаково.

Сошлись на цене ниже среднерыночной, но достаточно приличной. И работа закипела.

Впрочем, я в это серьезно не вникала. Пусть сами разбираются, сами камнерезов ищут, сами все делают. Мое дело простое. Поставка камня.

Остальное — не мои проблемы.

* * *

— Мария Ивановна, мое почтение.

— Сергей Владимирович, рада вас видеть.

Ага, как бешеную собаку. Караулил он, что ли? Не успела выехать со двора,, как нарисовался, гад! И выглядел Демидов как-то плоховато...

Побледнел, осунулся, сал одутловатым, под глазами залегли круги...

Не знаю, как в нем все это сочеталось, но на мой взгляд — он стал еще противнее и гаже, чем был. Но ведь и не пошлешь по матери!

— Мария Ивановна, я надеялся побеседовать с вами...

Я вздохнула.

— Сергей Владимирович, я плохо себя чувствую. Простите, я не принимаю последнее время...

Чувствовала я себя замечательно. Просто на кой черт вы мне все сдались? Есть несколько человек, которых я рада видеть, несколько — которых не могу выгнать, а остальные...

Нет меня!

Я сплю, я плохо себя чувствую, я в отъезде... да что угодно! Лишь бы вы поняли намек и вежливо укатились ко всем чертям! Демидов намека не понял.

— Я не отниму у вас много времени, Мария Ивановна.

— Я вас слушаю, — согласилась я. — Вы не возражаете побеседовать по дороге в лавку?

Называется, прогулялась за тканями. Но так хотелось ноги размять!

— Конечно, Мария Ивановна.

Демидов предложил мне руку, я сделала вид, что ее не заметила. Вот еще не хватало, с этой гадиной под ручку ходить. Сергей Владимирович намек понял и чуть отстранился. Но...

— Мария Ивановна, у меня к вам серьезное дело.

— Я вас слушаю?

— Вы предлагаете мне изложить его прямо здесь, посреди улицы?

Я пожала плечами.

— Сергей Владимирович, у нас не было никаких общих дел. И с моим мужем у вас тоже не было ничего общего. Так что привело вас ко мне?

— И... — выразительный взгляд в сторону Вани.

— Мой брат все равно все узнает. Я же и расскажу.

Демидов нахмурился.

— Просить вас об уединении не имеет смысла?

— Нет.

— Даже на пару минут? Пусть ваш... сопровождающий оставит нас ненадолго.

Ваня с Нилом зашипели хором. Змееныш громче, Ваня тише, но выразительнее. Я хмыкнула.

— Сергей Владимирович, или вы говорите все здесь и сейчас, или давайте распрощаемся? Эта беседа не доставляет мне удовольствия. Так что у вас за дело ко мне?

— То дело, которое у нас все же было и осталось незаконченным.

Я подняла брови.

— Простите?

— Наша свадьба.

Я чуть носом не полетела.

— Сергей Владимирович, вы еще вспоминаете об этой безумной затее?

— Более того. Мария, вы сами ставите меня в такое положение... я прошу вашей руки.

Я даже не сразу сообразила, о чем речь. А потом замотала головой так, что едва второй раз не полетела носом, спасибо, Ваня подхватил.

— Нет.

— Мария, это будет выгодно нам обоим. Вы получите мужа, статус, положение в обществе... это будет равноправный брак. Мы можем даже договор заключить.

Я только хмыкнула.

Равноправный брак, с договором...

Это обязывает, да. Не брак, а мечта феминистки. Все, что у меня есть, у меня и остается, я могу распоряжаться своими деньгами и временем, я могу...

Да все, что угодно. Это почти что брак двадцать первого века — полная свобода рук и действий. С одной стороны.

А с другой...

Кто там что проконтролирует? В том же Березовском? Кому я буду жаловаться на нарушение договора? И смогу ли я пожаловаться?

Нет, я в это не верю. Морковка вкусная, но я не осел.

— Нет.

Демидов смотрел зло и холодно, и я лишний раз уверилась в своем ответе.

— Подумайте еще раз, Мария.

— Мне сказать вам это слово еще сто раз? Сергей Владимирович, — я решила быть откровенной до конца. — Останься вы последним мужчиной на земле, я предпочту любую обезьяну. Лишь бы с вами не связываться.

Вышло резко, но доходчиво.

Демидов помрачнел еще сильнее.

— Это ваше последнее слово, Мария?

— Да.

— Что ж, не обессудьте.

Я поджала губы.

— Всего вам самого лучшего, любезнейший.

— И вам... дорогая невеста.

Демидов развернулся и ушел.

Ваня посмотрел ему вслед.

— Маш, может не стоило так-то резко?

Я покачала головой.

— Ваня, я жалею только об одном.

— Да?

— О том, что не могу убить этого человека.

Ваня подавился слюной и едва не уронил Нила. Хорошо я вовремя подхватила змееныша, который нервничал, вертелся и вообще проявлял агрессию. Как мог, конечно.

— Тише, мой хороший. Пока — не могу, но может, нам еще представится случай его убить?

— Шуточки у тебя, — опомнился Ваня.

Мне оставалось только плечами пожать. И с чего он решил, что это шуточки? Я серьезно.

Здесь и сейчас мне объявили войну и пообещали не брать пленных. А раз так...

Жаль, что я не могу убить Демидова первой. Он-то меня вряд ли пощадит.

* * *

Сорок дней пролетели весьма быстро, обернуться не успеешь. А вот и перрон.

И высочайший гость, который выходит из вагона, этак, небрежно, по широким откидным ступенькам. И чего б не шиковать, когда рядом стоят пара солдат и тебя всегда готовы подхватить?

Играет оркестр, блестит золото вышивки и медь труб, сияют драгоценности дам и улыбки девушек. Мужчины все серьезны и солидны. Кто-то сверкает мундирами и эполетами, кто-то в штатских костюмах.

Конечно, на перроне собрался весь высший свет Березовского. В том числе и я — рядом с семьей генерал-губернатора, но чуть в стороне. Сама по себе.

Мое черное платье резко контрастировало с разноцветными нарядами дам. Я подумала, и решила немного поиграть на контрасте.

Платье — черное.

Украшения — черненое серебро. Серьги и пояс, других нет. Эгрет на шапочке. Правда, не перья, аккуратная брошь из гагата и серебра.

И сам фасон платья.

Никаких четких линий, ничего жесткого или строгого, все очень плавно...

Рукава, мягко расширяющиеся от локтя, высокий воротник, но вставка из кружева, под которой соблазнительно белеет шея и кусочек груди, серебряный тяжелый пояс, юбки без малейшего признака рюш или воланов, просто тяжелый гладкий шелк, падающий до пола...

Драпируется он очень красиво.

Немного серебряной вышивки. Совсем чуть-чуть и там, где без нее не обойтись. Манжеты, воротник.

Ничего не открыто, все подчеркнуто, и я не произвожу впечатления бесполого создания или скорбной тени. Да и не хочу.

Император все знал. Разыгрывать бог весть что перед его дядюшкой — глупо и бессмысленно.

А еще...

Александр.

Мне хотелось привлечь к себе его внимание. Хотелось, черт возьми!

Я понимаю, что он женат, но... не могу я удержаться! Не могу!

И в груди перехватывает от одного его вида, как у нервной институтки. И хочется смотреть и улыбаться. И сны снятся... неприличные.

Вот что это за засада такая?

Знаю я ответ, знаю! Но формулировать — не хочу! А вот показаться ему красивой, изящной, соблазнительной, даже несмотря на траур — хочется!

Я даже волосы украсила не так, как местные дамы. Сейчас в моде шляпки-блинчики, с цветами. А я заказала себе 'таблетку' с небольшой черной вуалью. Посмотрелась в зеркало, и поняла, что удалось.

Траур?

Да нет, просто женщина решила одеться именно так. В черное. Скромно, элегантно и со вкусом. А что немного непривычно...

Спишут на столичные или заграничные моды. Есть наглость — а есть и эксцентричность. Вот, у меня второй случай.

Конечно, о том, что князь остановится у меня и речи не шло. Это неприлично, я вдова. Поэтому вся ответственность легла на плечи генерал-губернатора и его супруги. Даже под толстым слоем пудры было заметно, какие у нее круги под глазами. Явно нелегко пришлось.

Поезда пришлось ждать минут пятнадцать, но со мной никто особо говорить не рвался. Я и не настаивала. Стояла, разглядывала толпу.

Меня тоже разглядывали, кто бы сомневался, но мне из-под вуали удобнее.

Генерал-губернатор вежливо поздоровался, поцеловал мне руку и поинтересовался, не соглашусь ли я приехать к нему на прием по случаю прибытия важного гостя. Увы, пришлось отказаться.

Вдова — так вдова. Мне неприлично.

Баронесса Ахтырская просветила, кстати говоря. Мимоходом, в непринужденной светской беседе. Решили, что мне завтра нанесут визит.

Разумеется, предупредят заранее...

* * *

Оркестр, цветы, улыбки...

Мне его светлость поцеловали ручку и назвали 'милой девочкой'. Поинтересовались, как малыш, услышали, что все замечательно, и милостиво соизволили потрепать еще и за щечку.

Я стоически терпела.

Торжественная часть продлилась каких-то полтора часа, а потом все отправились согласно регламенту.

Гость — к генерал-губернатору.

Я — домой.

Остальные кто куда, но большинство — готовиться к приему.

* * *

Что меня смутило на церемонии — ненавидящий взгляд супруги генерал-губернатора.

Дарья Благовещенская смотрела на меня так, словно я у нее любимую болонку отравила. Но почему?

Как я ни гадала, у меня не было ответа на этот вопрос.

Про мою встречу с ее супругом она знать не могла. Мало ли, ходит мужчина по борделям — и ходит, дело житейское. Это у нас, дам-с, романтические чувства, а для большинства мужчин данное действие, как стакан воды. Выпил — и домой, под бочок к жене. Умные женщины и не ревнуют, это нелепо. Было бы к кому.

Здесь между нами ничего не было.

Храмов наверняка ни с кем своим проектом не делился.

Может, она встречалась с Марией Горской? Да нет, она бы мне наверняка напомнила об этой встрече. Здесь так принято.

Скорее всего, и это мимо. Так в чем же дело?

Почему на меня так смотрят?

Превентивно, что ли?

Если там супруг такой кобельеро, что ни одной юбки не пропустит? Нет, Храмов сказал бы об этом. Да и слухи, сплетни... нет. У Благовещенского, скорее, обратная репутация — слишком делового и занятого человека. Но с чего тогда на меня взъелись?

Не понимаю.

Но и ломать голову сильно не буду, ну ее в болото, эту очаровательную даму. Пока впрямую не пакостит — пусть живет. Целая и невредимая.

А я пока пойду, детьми займусь. Поиграть с ними,, сказку Нилу рассказать, с Андрюшкой повозиться — он уже такой забавный, глазенками следит, словно что-то соображает... А может, и соображает, кто ж его знает?

Да, с детьми возиться намного приятнее, чем морочить себе голову, размышляя о всяких там дурах. Может, у нее гормональный стресс или климакс тяжело протекает, а я себе голову ломаю. Да тьфу на нее! Пойду, делом займусь!

* * *

На следующий день мне нанесли визит.

Генерал-губернатор и его светлость.

Князь соизволил откушать предложенные блюда (зная от баронессы, что у Петра Александровича гастрит, я подобрала подходящее меню, за что и удостоилась благосклонной улыбки), похвалить кухарку и предложить назначить дату крестин на третий день от сегодняшнего.

И поинтересовался, кто будет крестной матерью.

Этот вопрос был великодушно оставлен мне на откуп, и стоит ли говорить, кого я назвала?

Баронессу, конечно.

Для нее это тоже честь. А мне с ней еще работать и дружить. Честно говоря, за время пребывания в Березовском, я стала считать ее кем-то вроде тетушки. Умной, достаточно жесткой, но охотно помогающей хотя бы советом. А грамотный совет в трудной жизненной ситуации дорогого стоит.

Александр Викторович заикнулся, было, что его супруга, или дочь...

Я отказалась наотрез.

Простите, ваше высокопревосходительство, никак не могу. Мы не настолько хорошо знакомы... крестины — это не только политическое мероприятие, случись что со мной, и крестные станут моему ребенку вторыми родителями. В князе я уверена.

Баронесса и так что мать родная для половины беспризорников города. И я не передергиваю, она действительно делает очень многое.

А ваша супруга? Или дочь?

Она сможет стать Андрюше матерью?

Такого вопроса Благовещенский не ожидал, а клясться не рискнул. Видимо, понял, что врать нехорошо. Так что вопрос был решен единогласно и меня оставили в покое.

Кажется, кто-то пытался прорваться в гости. Но я упорно держала оборону. Даже на сельхозработы не поеду. Подожду, пока высокий гость уедет обратно, в столицу.

* * *

Церковь была тоже полна народу.

Я бы половину выгнала, а вторую половину просто не пустила, но кто меня спрашивать будет? Так что все пышно, торжественно, раззолочено... я, в простом черном платье, смотрюсь словно чернильная клякса на платье невесты.

Священник, читающий молитвы...

Лично архиепископ, который тоже зарабатывает себе очки. А что? И престижно, и почетно, и засветиться есть возможность...