Надёжная Гавань

... В расположении, всё пошло как обычно бывает после выезда на боевые. Старшие офицеры и сам Шериф приняли контрастный душ и заперлись в бункере вместе с заказчиком. Евгений Петрович прибыл минут за тридцать до того, как наш пыльный и слегка покоцаный китайскими пулями 'мародёр' въехал в расположение базы. Проценко, Кучин и сам Лютиков, уже заперлись в бункере, но перед этим долго любовались какими-то фотками, которые с планшета олигарху показывал его главный холуй — Кучин. Мне даже догадываться не надо что там было. Само собой, фуры с деньгами перегнали в какое-то укромное место и распотрошили на предмет маячков слежения и вообще. Сами грузовики точно утопили где-нибудь, или зарыли. В кино показывают, что такие машины обычно эффектно жгут так что шлейф дыма красиво заслоняет красное африканское солнце. Киношникам или спецом не говорят про спутники, которые такой костёрчик с орбиты на раз секут, либо это для лохов придумано, ну которые повторить попытаются. На самом деле, если есть возможность, фуры топят в подходящих водоёмах либо закапывают прямо в землю. Так гораздо надёжнее, да и найти труднее. Нет, с речкой тоже так себе вариант: засуха вдарит и вот уже всё всплыло как кость динозавра в пустыне. Думаю, что закопали грузовики, не даром наш индус со своими землекопами ещё в расположение не вернулся.

Отстояв небольшую очередь, я тоже помылся белой, как снятое молоко водой, подавил тапком несколько сколопендр забравшихся в душевую и снова почувствовал себя человеком. Вышел на воздух, когда солнце уже выключилось и кругом горели фонари. И как был, в одних трусах, с 'глоком' заткнутым за резинку, иду себе к нашему бунгало, стараясь проскочить побыстрее открытое пространство. Пыль, гарь от прогреваемой техники, да и мошкара местная любит кровь белых людей. По пути мне попался давешний Лёха Танкист, но тоже, в одном белом полотенце на бёдрах и с антикварным автоматом ППС(37) в руках. Воронение кое-где потёрлось. Но оружие всё ещё вызывало уважение, своей непритязательной, но крайне смертельной для врага простотой. Лёха махнул свободной рукой и подойдя. Сказал:

— Чё, отмазались в этот раз?

— Угу...

— Да я не в обиде, Фадей! Сам понимаешь: сегодня я, а завтра тебя в уборщицы поставят.

При этих словах танкиста, во рту возникла едкая горечь, как если бы две пачки подряд высадил. Хотел было сплюнуть, но во рту пересохло. Однако же я нашёл в себе силы сказать как можно более безразличным тоном:

— Не согласен, Лёш... Мы тут все с самого начала раком стоим.

Танкист, покачал рыжей стриженой головой с отросшим кудрявым чубом и сверкнув голубыми в красных прожилках глазами, посоветовал:

— Философ ты, Фадей... Завязывай с думами этими, шифер он штука хрупкая. Посыплется, назад не пристроишь.

Я только и смог. Что согласно кивнуть, Танкист прав, распустил язык, а это уже опасное дело. Поэтому постарался состроив циничную мину, в тон ответить:

— Согласен, размышлять о пустом вредно... Ну, бывай!

— Бывай, Фадей!.. Если спирту надо, посылай гонца. Хороший есть, не эта местная кукурузная мозголомка.

— Замётано...

В нашем бунгало, из-за задвинутых ставень пробивались полосы жёлтого света, а из-под плотно прикрытой двери, глухо доносилась знакомая с чёрт знает каких мохнатых годов, песня группы 'Комбинация'. Молодые, задорные голоса из далёкой юности. Помню даже, как первый раз поцеловал девчонку под эту песню, а потом выхватил люлей от её то ли друзей, то ли воздыхателей. Их было много, но поцелуй был сладкий, а девчонка очень красивая и упругая в нужных местах, так что боли я не замечал. Блин, как же давно это было...

Америкэн Бой, уеду с тобой!

Уеду с тобой, Москва проща-ай!

Америкэн Бо-оой! Уеду с тобо-оой!..

Я взошёл на порог бунгало, в центре тесной комнаты уже стоял накрытый стол. Все трое моих коллег уже приняли по первой, от чего глаза их масляно блестели, а лицах замерло идиотски блаженное выражение. Среди початых жестянок мясных консервов, компотов в стеклянных банках, выделялись две двухлитровые ёмкости с 'мерлушкой', так мы называли спирт с наструганными туда кусками лимона. Для желающих повторить напомню: косточки из этих фруктов надо вынимать все до одной, они выделяют синильную кислоту и тогда амба веселью. На встречу мне встал Серёга, сидевший с краю слева и протянул пластиковый стакан из-под кофе 'старбакс':

— Фадей, тебе штрафная!..

Я не чинясь принял и выпил двумя долгими глотками. Аромат лимона практически забивал спиртовую резкость, пошло очень мягко, как лимонад. Постояв немного, чтобы принятая доза устоялась внутри, и принялся за закуску. Жареный с луком ямс. По вкусу очень похож на слегка побитую морозом картошку, в принципе с луком и свиными жареными сосисками, пошло очень даже ничего. Пили не так чтобы много, больше налегая на еду, поскольку жор после боевых нападает страшный. Но вскоре. Народ оттаял, чавканье замедлилось и когда Алёна Апина запела, как ей плохо живётся без Лёхи, Генка Ракитин сё же задал вопрос, витавший в воздухе с самого прибытия в базу:

— Фадей, нет ты скажи!.. Скажи, почему ты не дал нам пощипать этот денежный куб, а?!

Я рта не успел раскрыть, поскольку набил полный рот ямса с каперсами и куском свиной сосиски. Неожиданно следом вступил Серёга. Который вроде никогда в дебилизме замечен не был:

— Генка правильно спросил, Денис! Рядом ни одной живой души не было. Тиснуть пару блоков, спрятать в тачке, а потом на негров списалось бы. Не все как ты без прицепа... Мне вон, даже набирать жену боязно! Каждый день эти упыри приходят, ребёнок уже заикаться стал, на улицу боится выйти без матери!..

Только Ван Дамм ничего не сказал. Этот продолжал хрустеть маленькими огурчиками и смачно хакнув, заглотил ещё полстакана 'мерлушки'. Я знаю чем Коля займётся когда никого рядом не будет. Он станет пересчитывать вырванные у негров и китайцев клыки, чтобы потом сделать из них наручный браслет. Я видел у него в сумке заготовку для такого. Там уже половина была уложена в странный узор, значения которого я не понял. Поэтому спор о деньгах ему был по барабану. Дятлов только щурился на яркий свет лампы и кивал в такт музыке головой. Ну а я прожевал и отставив стакан с настойкой, ответил как мог более спокойно:

— Спрашиваете, почему не дал бабло тиснуть? Вы лучше спросите, почему сейчас за столом живые сидите, да водку трескаете.

Я повернулся к Ракитину, при этом чуть подавшись через стол вперёд. Тот отшатнулся, резко уперевшись спиной в стену:

— Вот ты, Генаша, ещё недавно домой пару тыщ баксов отправил и что-то про семерых по лавкам я от тебя никогда не слышал. Тебе мало? Ответь, мало?!

Ракитин, всё так же затравленно глядя мне в глаза, уронил пластиковую ложку на стол и помотав головой пробурчал глухо:

— Мало не мало, а завязать бы с этим ремеслом хватило бы! Квартиру куплю, машину нормальную, женюсь может быть... да тебе-то какое дело? Ты ж упырь контуженный, даже жена от тебя сбежала!..

Слова Ракитина меня не разозлили, вся моя злость ушла ещё тогда, в машине. Он кругом прав, я в принципе не особо так нормальный человек, без нормальной гражданской жизни. Жена ушла, конечно, не поэтому, просто ей трудно было с моим окладом и комнатой в офицерской общаге, как-то строить жизнь. Не для трудностей была моя Вера, не для испытаний жены декабриста. Сначала злился, а после Чечни и ночных приходов, понял, что так даже лучше для нас обоих. Поэтому я сел обратно, выпил согревшуюся уже в стакане настойку и сказал:

— Значит так, мужики, объясню только один раз, а потом как знаете. Только меня за собой не тяните, очень прошу. Если соберётесь тырить бабло, дайте знать, я в сторону отойду. Мешать не буду, даю слово офицера...

Я собирался с мыслями, когда осмелевший Ракитин тоже махнул стакан настойки и уже ёрнически подначил:

— Ну и чё?! Чё сказать-то хочешь? Бабло заразное, да?

Я хотел было двинуть Генке в рыло, но меня опередил неожиданно приподнявшийся на стуле Дятлов:

— Да замолкни ты, поддувало! Сядь, дай командиру сказать!Дэн, мы слушаем, извини, этого дебила.

После эти слов Ван Дамма, Ракитин резко осел на своё место и надулся, щёки его покраснели, ноздри раздувались как у озлобленного быка, но он молчал. Благодарно кивнув Дятлову. Я сказал:

— Бабло это меченое, мужики. Такие шуршеля, амеры раздают своим прихвостням, для каких-то своих целей. Помните, как месяц назад мы с амерами пили в аэропорту в Киншасе? Тогда я ещё водки палёной выставил, амеры вроде все полегли, но один крепкий попался. Мы с ним почти до самого вылета квасили да за жизнь тёрли.

Коля щёлкнул пальцами и согласно закивал, лицо его осветилось непривычной для Дятлова открытой улыбкой:

— Помню, вы ещё тогда стрелять за ангар пошли, типа на спор, кто самый кривой меньше всех промахнётся. Но я тогда тоже тяжёлый был, сидеть мог, а ходить уже ни-ни. Ну и чего вышло-то?

— Пострелять это для отвода глаз. Амер меня в ангар свой потянул. Мол покажу чего-то. Я тогда грешным делом подумал, что он это к пидерству дело ведёт, хотел его сразу огорчить как следует. Но нет, ошибся. Амер провёл меня в ангар, где ихний транспортный борт стоял. Там и охраны даже не было, они оказывается вместе с нами квасили...

— Точно — Дятлов снова кивнул, разрывая зубами кусок вяленого мяса — Я ещё помню комбезы на троих интуристах странные для солдат были, с крылышками.

Я согласно кивнул, хотя сам-то очень смутно помню всех, кто тогда подходил к нашему импровизированному столу. Снова собравшись с мыслями, продолжил:

— Так вот, заходим внутрь, а там точно такие же кубы в пластике на поддонах стоят. Амер этот как-то ловко монтировкой поддел и показывает мне брикеты зелёных своих американских рублей. Говорит, мол, это для какого-то местного вождя. Чтобы базу строить не мешал и местных с какой-то земли согнал, нашли они там чего-то. Я спрашиваю, а чего не тиснуть немного, чай от вождя то не убудет. Амер хитро так пальцем в воздухе поводил и говорит: деньги эти за пределами Африки как красная тряпка для ФБР или там ЦРУ. На каждой свой номер стоит и кто там этими деньгами расплатится. Может уже считать себя узником совести в федеральной тюрьме. Так амеры следят, кто и на что из террорюг бабло тратит. Доллары они лучше любого стукача работают: они всем нужны и говорят только со своими хозяевами. Для всех остальных, это просто деньги.

Я щедро плеснул себе настойки, поскольку история эта до сих пор заставляет волосы на загривке вставать дыбом, выпил и не закусывая продолжил:

— Потом, амер уснул прямо там, а я долго ещё перед брикетами этими стоял. Но поборол искушение, не взял баблецо. А недавно слышал по 'ящику' как того самого вождя амеры сами точной ракетой прямо в джипе поджарили. Само собой, нас ракетой бить не станут, мелкие мы с вами для ракет. Но вот накрутить на нас автомобильных покрышек, потом обильно полить бензином и поджечь, выставив вдоль какой-нибудь людной дороги в назидание, это думаю организовать смогут. Ядовитое это бабло, мужики... коснёмся его и сдохнем все. Даже знать про него опасно. А теперь думайте что хотите, я покурю и спать...

Курить по вечерам в местном климате это удовольствие особое. Куча кровососущих гадов мешают наслаждению, поскольку река не так уж далеко да и болота рядом. Но репеллент спасает, жужжат суки рядом, но не садятся. Репеллент вонючий, но ко всему привыкаешь, когда есть понимание, что всё это вокруг тебя всерьёз и надолго. От контракта остаётся ещё три года и восемь месяцев, поэтому я достал сигаретку и с удовольствием прикурив от зажигалки 'крикет'. Странно, с буржуйского это переводится как 'сверчок', но звук трения колёсика о кремень, больше напоминает звук железа по стеклу. Огонёк вспыхнул и погас... чёрт, кремень стёрся, вот тебе и добыл огня. Спрятал умерший черкаш в карман штанов, поскольку газ внутри есть, для фугасного запала пригодится. Вынул новую из разгрузки, огонь резво взмыл вверх. Чуть не опалив левую бровь. Удовольствие от процесса курения, вдруг как-то резко осело вниз. Да и хмель начал выветриваться постепенно, хотя кругом душная жара, аж дышать трудно. Вдруг. Из-за двери донёсся звук падения тяжёлого тела, потом звуки возни и приглушённая матерщина. Загасив окурок, вхожу внутрь, и вижу вполне идиллическую картину: Ракитин с Ван Даммом катались по полу, а Серёга вцепился обеими руками в стол, чтобы тот не опрокинулся. Те на полу молча сопят. Норовя в глотку один другому вцепиться, Серый орёт матом, 'бумбокс' на окне залихватски транслирует песню про 'милого бухгалтера'. Весело, короче, как на свадьбе. Оружие по неписаной традиции, лежало у каждого под койкой или рядом, за стол со стволами не садились, то правило железно соблюдается. Ножи я тоже запрещал, когда бухло на столе, ну мало ли что. Вот эти двое и сцепились чем природа наградила. Как вы уже знаете, драка это не мой профиль, не люблю. Но пару действенных методов знаю. Поэтому подошёл к бравшему верх Ван Дамму и не сильно, но болюче, саданул его по почкам. Тот резко вскочил, я провёл подсечку и стянул Дятлову руки за спиной пластиковой петлёй монтажной стяжки. Потом спутал ему ноги тем же манером. Затем быстро подскочил к поднимавшемуся Ракитину и врезал ему кулаком в подбородок. Удар этот хитрый: если всё правильно делаешь, вырубает почти на полчаса. У меня получилось и Балу рухнул обратно на пол. Но водка штука коварная, сами знаете: сильного — согреет, а слабого погубит. Поэтому и Ракитина тоже связал, чисто на всякий случай. Вдвоём с Абрамовичем мы растащили парней по углам. Снова присели за стол. Пить настойку не хотелось, поэтому просто накатили спрайта из ведёрка с почти растаявшим льдом. Холодная шипучка помогла, отдышались и я спросил:

— Чего опять?

Абрамович только рукой махнул, указывая почему-то исключительно на Ван Дамма, который уже ворочался и зло сопел, пытаясь освободиться:

— Да этот вот, 'солдат удачи'... Вынул из кисета цацки свои, да стал в зубах трофейных дырки высверливать. Ковыряет шилом и приговаривает: этого так пристрелил, этому так башку снёс. Ну а Генка побледнел и фашистом его обозвал. Он же дурной и не различает, что ты просто контуженый, а Ван Дамм — маньяк со справкой. Ну и началось, я еле стол успел удержать...

— Ясно... — Я оглянулся на остывающий хавчик и снова нагрузил себе полную тарелку еды — Пущай полежат и подумают, что завтра вместе на работу. И кто там в белом оажется, а кого говном заляпало, это пусть суд решает.

— Почему суд?

В голосе ещё не совсем протрезвевшего Абрамовича появились нотки непонимания, а в мутных глазах блеснула тревога. Я подцепил на вилку кусок солёной сёмги и сдобрив её долькой маринованного лука, отправил в рот. Рыбка была так себе, но хоть немного напоминала солёную кету. Помню, такую ароматную и вкусную, мне привозил приятель из Комсомольска-на-Амуре. Захрустев ямсом и прожевав всё это, ответил:

— За то, чем мы тут занимаемся, дома уголовная статья. Не факт что вскроется, но вероятность есть.

— Но Шериф говорил, что мы попадаем под закон о частной охранной деятельности, всё легально, чёт ты нагоняешь!